"Маленькая страна. Где она, где она - кто мне скажет?...Маленькая страна." - разносилось из подвешенного к берёзе полевого репродуктора, когда они выходили из штабной землянки.
Они только что получили задание от командира эскадрильи - облететь линию фронта стоящего перед ними корпуса фашистских войск, усиленного полком эсэсовцев.
- В бой не встревать! Ни с воздушными, ни, тем более, с наземными целями. Вернётесь, без вас будет, кому их с землёй смешать, - напутствовал полковник Жихорев. - Сделаете облёт фронтовой полосы. Убедитесь, что за ночь обстановка не поменялась и домой.
Высота сто пятьдесят метров. Скорость... Скорость сами выберете. Но чтоб тщательно всё рассмотрели. До конца войны чуть-чуть осталось. От вас зависит - кто из пехоты до победы доживёт.
Они шли по предрассветному взлётному полю, слегка покрытому остатками ночного тумана, и были счастливы. Счастливы от того, что окончив лётное училище, оказались в одной эскадрилье. Что живы, всем чертям назло. Что молоды - на двоих и сорока ещё нет. Что Победа - вот она рядом - наши танки уже в Берлине. Что у них есть Татьяна - радистка штаба, которая, когда кончится война, скажет, кого из них она больше любит.
И каждый знал, что как бы ни сложилось в жизни, они всё равно останутся друзьями.
Полёт проходил нормально. Немцы постреливали, но редко. То ли боезапас берегли перед боем, то ли ещё не проснулись. Хотя навряд ли. Не могли они не чувствовать, что если сегодня не сдадутся, то их не будет. Линия фронта, растянувшаяся километров на десять, была так извилиста, что по прямой и семи не наберётся. В наушниках что-то потрескивало, что-то попискивало и, откуда-то издалека доносилась незнакомая песня: - "Маленькая страна. Где она, где она - кто мне скажет?...".
Звук взрыва он услышал в тот миг, когда увидел клубы чёрного дыма, повалившего из двигателя ведущего лавочкина. Он ещё не успел ничего осознать с самопроизвольным диким криком: - Костя-а-а!... Через мгновенье, раздался второй взрыв, уже на земле, и он остался один.
На форсаже, сделав крутой разворот над местом падения того, кто был ему самым дорогим все эти годы, не сознавая ярости, он спустился ещё ниже и, вдавив гашетку бортовых пушек в турель управления, полетел над пересечением траншей и окопов врага.
Что было потом он не помнил. Как оказался на аэродроме, как докладывал Жихореву, водя пальцем по штабной карте - всё оказалось за сознанием.
- Отдыхай. Заслужил, - сказал комэск, заслушав доклад.
Он же, уйдя за землянку, сидел на краю воронки и плакал. А из штабного репродуктора лилась любимая песня Константина: - 'Немало я стран перевидел, шагая с винтовкой в руке. И не было горше печали, чем быть от тебя вдалеке...'
- Деда! Деда, очнись! Деда, что случилось? Почему ты плачешь? Опять с немцами воевал?...
Он проснулся и, приходя в себя, увидел, что находится в своей квартире, что сидит в любимом глубоком кресле... На стене напротив висит фотокарточка покойной жены Татьяны, и пожелтевшая фотокарточка Кости - так и оставшимся девятнадцатилетним.
Повернув голову в сторону телевизора, увидел на экране дёргающуюся девИцу, которая с гуттаперчевой улыбкой пела: - 'Маленькая страна. Где она, где она?...'