Не хвастаясь, могу сказать, что во многих государствах, республиках, краях удалось побывать за свои неполные семьдесят лет прожитой жизни. Может показаться удивительным, но всегда и везде удавалось найти правильную линию поведения, где бы ни бывал. Более того, мне удавалось, довольно-таки скоро разобраться в том, что мне говорят, что от меня требуется и как отреагировать на сказанное. Такое происходило и в Польше, и в Болгарии, и, даже, в Грузии. Месяц, полтора, два и я объяснялся с собеседниками так, что меня понимали. Конечно, без жестикуляции не обходилось, но не в этом суть.
Помнится, в начале девяностых, когда надо было поехать в Баку и самовывозом вывезти аппаратуру с местного завода "АтомМаш", на совещании все посмотрели в мою сторону, считая, что вопрос решён и с моей стороны отказа, поехать в революционную бурю, происходящих там событий, не будет. А мне так было интересно узнать, что там происходит на самом деле и сумею ли я подчинить эти события себе на пользу.
Поехал. Точнее полетел на каком-то затрапезном самолёте. Тип аэроплана не запомнил, но до сих пор сохранилось в памяти, что сидя в кресле, всё время перелёта, не мог никуда пристроить ноги. До того было тесно.
Не буду вдаваться в подробности, но с производственным заданием я справился. Не без приключений, но супротив совейского командировочного устоять азейбарджанцы не смогли.
И вот я в Израиле.
Приехал спрятаться от слякотной зимы Петербурга и, кроме того, узнать: - Что же это за страна такая? И вот тут моей эрудиции, для познания местного языка, не хватило. Было невозможно не только произнести какое-либо слово, но и запомнить его произношение собеседником. Но я недолго расстраивался. Как говорил В.С. Высоцкий: - Если здесь на четверть наш народ, то пускай евреи учат русский язык!
К тому же, что меня не удивило, в Израиле, в любом городе, на любой улице можно встретить русскоговорящих. Это совершено не значит, что все они из России. Здесь можно встретить "всякой твари по паре" из всех, некогда братских, республик Союза ССР. В некоторых городах, а основным местом пребывания для меня оказался город Кфар-Саба, есть даже местечки уединения для тех, кто желает пообщаться на некогда Государственном языке - русском. Попал и я в такое местечко. И называется оно просто и значимо - Русская площадь. Я писал о ней в разделе "Израиль в моей жизни".
В этот день, 27 апреля 2014-го, мне предстояло забрать внука из детского садика не позднее шестнадцати часов. Вышел я из дома заблаговременно, надеясь навестить своих новых знакомых, попить с ними пивка на скамеечке сквера, поговорить о том, о сём и попрощаться до лучших времён - через четыре дня я возвращался в Петербург.
Всё так и было, как предполагал. Встретили меня как давнишнего знакомого. Подвинулись на скамейке, предлагая местечко, и начались разговоры обо всём, и не о чём. Отфуфырив пивную банку, произнеся традиционное "Лехаим" глотнул, освежившись и закурил. Хорошо!
Солнышко жарит по-летнему. Птички щебечут по-весеннему. Вокруг добрые, благожелательные лица... Что нужно человеку для успокоения души? - Общения! А этого здесь, в скверОчке, было в достатке. Главное уметь слушать и отвечать впопад.
А тут гляжу, женщина в тёмном платке, но в европейской одёжке. Подошла к одной скамейке, другой и, каждому сидящему что-то даёт из пакета полиэтиленового. Те принимают подношение и тихо, в полголоса, разговаривают. Недолго, но каждый считает необходимым что-то сказать.
Дошла и до нас очередь.
Перекрестившись по православному, женщина достала из пакета печешку с ореховыми вкраплениями, протянула одному, другому, мне. Недоуменно я взял, не зная, что с ней делать. А тут женщина, не старше пятидесяти лет и говорит:
- Помолитесь други за душу безвременно почившего мужа моего Святослава. Хорошо с ним жилось. Пусть земля иудейская станет пухом тлену его, а душа воспарит в райские пущи. Аминь.
И пошла эта женщина дальше, поправив платок, заправив под него начавшие седеть волосы.
- Сильная женщина, - сказал кто-то из рядом сидевших. - Почитай два года мужа выхаживала. В нищету вернулась после жизни пристойной, а помочь так и не смогла. Помер Святослав Егорович. Пухом ему земля. Не пойму только для чего, по этому случаю, печешки раздавать.
- Она случайно не из Молдавии? - спросил я, ни к кому не обращаясь.
- Из Ямполя, а что?
- За Ямполь не скажу, а вот в Молдавии обычай такой есть, что в день кончины, близкие усопшего ходят и всех встречных вином потчуют. Чтобы помянули добрым словом хорошего человека.
- Хороший обычай. Только Марья совсем обезденежила. Где ей на такую ораву, как наша, вина накупить. А помянуть Святослава стоит - настоящий мужик был. Давай мужики, кто сколько может и к Насте за водочкой. Нет возражений?
Достал я кошелёк сыном подаренный, вынул двадцать шекелей и положил в чью-то кепу шедшую по кругу. Поистине, где бы ни были те, кто говорит на русском языке, к какой национальности они себя не относили, а русские традиции сильны.