Сейчас и не скажу, как так получилось, что в бошку мне втемяшилось будто бы "Компьютерный Мир" с девяти работает. С утра чайку похлебал, "hp" в сумку упаковал и отправился на встречу с приятелем, который из компов глупости вытаскивает, если умудряешься их туда затолкать. Пришёл к "ТЦ", а он закрыт. Ну, так не домой же шлёпать? Подошёл к гранитной набережной, к лестничному спуску, что ведёт к реке Смоленка, газетку постелил и сел на ступеньку в надежде скоротать времечко у мазутной поверхности реки.
На улице самое начало сентября. Солнце ещё греет, если в безветренный закуток забиться. Сел, к гранитной облицовке притулился - тепло, тихо, хорошо. Только слышу, спускается кто-то. И так спускается, словно у него не две, а четыре ноги. Глаза приоткрыл, а то "поберушка", что на мосту каждый день стоит ни у кого ничего не выпрашивая: дадут - спасибо, не дадут - он и так постоит, ему спешить некуда. Этим утром я впервые увидел, как он костылями управляется.
- "Знать у него костыли и вправду для дела, а не для рекламы", - подумал я и вновь прикрыл глаза, наслаждаясь теплом осеннего солнца.
"Поберушка" сидел тихо со своими мыслями. И мысли эти были хорошие. Потому, как он сидел и улыбался. А человек всегда улыбается, когда у него на душе спокойно и тревога не обуревает сознания.
В это время сосед мой, достав из-за пазухи двухлитровый баллон с этикеткой "Охота - пиво" и, всё так же улыбаясь, спросил: - Будешь?
Я отрицательно покачал головой. Не люблю пива. Тем более вот так - из горлА, на улице, сидячи на лестничной ступеньке.
Сосед, отхлебнув чуть, закрутил пробку и промолвил в сердцах:
- Скоро в России всё запретят... и пиво на улице, и сигареты...
И достав из внутреннего кармана мятого, грязного, явно с помойки, пиджака, беленькую, опрятную пачку сигарет "ВТ" спросил: - Будешь?
Мы закурили.
На разговор я не напрашивался - хотелось помолчать. Всё к тому располагало: чуть слышный плеск воды под мостом, скрипучий кряк уток скользящих по воде, тёплое солнце, тишина... Когда-то, когда сутками к ряду крутил баранку маршрутного автобуса, я и мечтать не мог о таких мгновениях жизни, а теперь... пей блаженство огромными глотками, все прелести жизни в твоём распоряжении.
- Там, где речка, речка Бирюса,
- Ломая лед, шумит-поет на голоса,-
- Там ждет меня таежная
- Тревожная краса...
- раздался мягкий баритон совсем рядом.
Я приоткрыл глаза.
- Был на Берюсе? - спросил мужика. - Или просто так поёшь?
- Был. Мы, бригадой, ЛЭП-500 тогда тянули от Енисейской ГЭС. Тогда и песня про нас появилась: -"ЛЭП-500 не простая линия".
- А ты, случайно, не из бригады Балабина Валентина?
- Его самого. А ты откуда его знаешь? Бывал в тех краях?
- Это надо же где встретиться и через столько лет... Бывал. Перед самой армии. От любимой женщины сбежал в тайгу. Чуть не женила на себе. А мне покуролесить хотелось. Молодой был.
- А у меня батя монтажником в бригаде работал. Я при нём. Маманю мы похоронили к тому времени - болела она шибко. Вот я за батей и увязался. Так и работали в паре. Последний раз на БАМе контактную линию тянули. Батя там и остался лежать. А я - ни кола, ни двора - словно перекати-поле по СССР. Вот и докатился, что не пенсии, не жилья... Хорошо, что семьи нет.
- Давно в Питере?
- Второй год. До этого на Псковщине при молебном доме прозябал. Тяжко у них с харчами - сами с хлеба на воду, да на подножьем корму перебиваются. Это не при церквах, где охранники "как сыр в масле". Туда не прорвёшься.
- А что на работу не устроишься, если ты электрик?
- Я электрик, по столбам лазить. А меня ноги и на земле-то не держат. Сосуды "бляшками" пережало, так теперь только на костылях могу передвигаться.
- Понятно. А живёшь на что?
- В основном подаянием. Ну и чем ребята, которые помойки "бомбят", поделятся в конце дня. Я не жалуюсь, голодным спать не ложусь.
- А живёшь где?
- То великая тайна есть! Не моя, ты не подумай. Нас там восемь душ пребывает.
- А зима придёт, не помёрзнете?
- Бог не выдаст, свинья не съест. Перезимуем, как нибудь. А ты, что допытываешься, из ментов чоли? Не похоже - старый очень.
- Я потому интересуюсь, что хочу знать, какая мне жизнь уготована была, если бы я не женился, да учиться не пошёл. Тоже, наверное, БИЧивал.
- Нет, не БИЧивал бы. Эти давно уже за ум взялись и как-то устроили свою жизнь. БИЧи сегодня самоликвидировались как класс. Одни БОМЖи остались - насмешка социализма. Сколько нас по стройкам, по общежитиям скиталось во времена недавние, а теперь... ни строек, ни общежитий, ни прописки хоть где-то. Вот такие, брат дела.
У БИЧей в чём преимущество против БОМЖей - было куда вернуться после того, как по-бродяжил: мать ли, жена, или родственники какие. Здесь главное - паспорт с пропиской сохранить. А вот возьми меня - паспорт есть, а прописки нет. Последний штамп - Тайшет, улица Советская, общежитие. А общежитие то, как пережиток социализма, первым на дрова разобрали, пока я под Хабаровском движение поездов налаживал. Жили тогда в вагончиках и не думали, что всё так обернётся - магистраль построили, а куда строителям деваться, после того как "золотой костыль" в шпалу забили, не подумали. Кто поумней, оказался, тот женился. А мне женитьба, как нож под сердце. Я тогда ещё до Тихого океана не дошёл. А когда дошёл, то никому уже оказался не нужным. Нашего брата, на Дальнем востоке с излишком было. Женщины нам не очень доверяли. Знали прекрасно, что и от сытой жизни на сторону смотреть не устанем. Потому как порода такая среди людей есть - путешественник. Вот я к ней и отношусь.
- До сего времени считал, что путешественник - это тот, кто что-то новое открыть старается. А такие как ты, в своё удовольствие живут и радостью от прожитого дня делиться им не с кем. Потому, как это ещё поискать надо единомышленника, который согласиться малому радоваться - сытый, живой вот и рад.
-Ничего ты не понимаешь в свободной жизни: - А солнце над океаном? А молнии всполохи среди гор? А звёздное небо в ночной зыби, которая поглощает весь мир и только ты ей неподвластен?
"Булочник, спящий с женой под одеялом, никогда не поймёт полководца накрывшегося шинелью у походного костра" - прочитал я у Сэлинджера в "Над пропастью во ржи".
- И где ты такие книги берёшь?
- Так библиотека районная ломится от новых поступлений. Они, что похуже, зачитанное "до дыр", на помойку сносят. А я читаю, пока не разучился.
- Будешь пиво? - спросил меня человек читающий Сэлинджера.
- Давай глотну чуток.
Пиво было явно из концентрата - горькое, без аромата. Но задымив очередной сигаретой из запасов нового знакомого, мне подумалось, что есть и в этой жизни что-то классическое. От писателей Горького, Короленко...
Ведь умный мужик, а пропадёт ни за грош. Потому, как не подумал о том, что жизнь когда-то заканчивается.
А может быть подумал и его такой конец вполне устраивает?
Глянув на часы, я поднялся, сложил газетку из-под себя и,