Аннотация: Я впервые почувствовал лёгкость во всём теле и покой в душе.
часть 1
Что 'Там'?
Я клянусь, что стану чище и добрее,
И в беде не брошу друга никогда.
Слышу голос и спешу на зов скорее,
По дороге, на которой нет следа.
Высоко-высоко, в пространстве именуемом космосом, в темноте неподвластной мерцанию звёзд, Кто-то, подобный Орфею, перебирал клавиши ноутбука.
Желая донести до людей истину, которая ему казалась неопровержимой, он мучительно подбирал слова. Слова превращались в текст. Текст говорил о том, что только описания пережитого, того, что именуется реальностью, достойно творческих усилий обращённых к человечеству. Именно через реалии мудрость передаётся из поколения в поколение, обогащая людей мыслями о грядущем.
Но как он не старался, мысли его не могли сформироваться в доходчивые каждому слова. Причиной всему было явное нежелание большинства людей задумываться над происходящим в их жизни повседневно. У каждого из них был свой круг общения, обязанностей, исполнение которых позволяло оставаться наплаву, несмотря на катаклизмы, происходящие в мире.
А можно было бы жить и без тревог .
Тому нас учит пережитое во времени.
Главное помнить об этом. Помнить всё, что приводило человечество на край пропасти. Помнить и не допускать ничего, что предшествовало этому. А не допустить противного можно только через любовь к ближнему. Об этом, на заре человечества, было сказано с небес. И до сего дня слова эти, словно 'глас вопиющего в пустыне'.
Не столь важно верить, или не верить в любовь. Достаточно осознать, что встречаются те, кто познал правоту этих слов. Желает донести эту истину до каждого. Оградить людей от испытаний.
Нет! Не слышат люди. Ничего не хотят. Пусть в жизни этой всё идёт, как идёт. Пророки никогда и никому не нужны. Тем более в родном отечестве.
- Опомнитесь, люди! - вскричал Кто-то из-за небес. И вместе с призывным эхом, промчавшегося над Землёй, тьма над людьми усилилась. Она усиливалась по мере того, как эхо таяло в тёмных душах неразумных, которые населяли планету. Усиливалось до поглощающей всё черноты неподвластной мерцанию звёзд. А вместе с ней на Землю опускались покой и умиротворение, которое, некогда, присутствовало только на кладбищах.
По тенистым аллеям его плавно катила воды река Стикс. Мягкие волны окутывали всякого, кто появлялся на её берегах. Влекомый покоем течения, каждый, кто погружался в поток, плыл навстречу с царством Аида. Туда, где правил всемогущий Харон. Старец, готовый подставить плечо каждому, кто, не задумываясь о будущности, не внял призывам Пророка. А старец вёл каждого навстречу со сладострастным покоем, уготовленным ему потусторонним миром.
Никто не возвращался из медленно текущих вод. Не возвращался потому, что обратного пути не было. Никто не мог рассказать следовавшим невозвратным путём людям, что 'Там!' ничего нет. Только неподвластная звёздам чернота.
Закончив печатать, переведя ноутбук в режим 'ожидание', Кто-то огляделся вокруг и не увидел в темноте ничего, на чём мог задержаться взгляд.
'Печально, но факт - люди не готовы внимать разуму.'
Осознав это, Кто-то шагнул в пространство именуемое космосом. Возможно, Он вернётся к соплеменникам, но случится это, когда люди сделают свой выбор.
часть 2.
Случай в аэропорту
Как часто мы живём в тревогах,
Моля Всевышнего о том,
Чтоб Он послал нам, хоть немного
Тех милостей, что входят в дом
В минуты Благоговенья.
В тот день супруга, влекомая возможностью покупать всё соблазнительное, ушла, намереваясь посетить магазин "Перекрёсток". Это недалеко - в следующем доме.
Вернулась неожиданно скоро, с выражением радости на лице. Приняв от неё сумки с провизией, помог раздеться, разуться и, в ожидании, что мне расскажут интересное, прошёл на кухню.
- Милый, а в "Перекрёстке" теперь супермаркет. Там, даже, кассы аэрофлота появились. Я заглянула и, ты себе представить не можешь, билеты компании El Al Israel самые дешёвые. В общем вот тебе билет. Самолёт отправляется в три часа ночи.
Как обрадовала меня эта неожиданность! Удрать из промёрзлого Питера мечтаю каждую зиму, но не всегда получается. А тут...
Паковаться не стал. Не захотел уподобляться сыну, с его привычкой летать в разные страны с двумя чемоданами. В одну сумку положил ноутбук с причиндалами, в другую остатки блока сигарет, сменную рубашку и всё.
Помылся под душем, побрился, облачился в чистые трусники, носки, чёрную рубашку со светлым галстуком, костюм светлый и... Налил соточку "на посошок".
Глянув в зеркало, оставшись вполне довольным собой, вызвал такси.
Надо было видеть выражение лица водителя 'Mazda CX-5', которая тихо подкатила к подъезду оповещая логотипом '068', что такси подано. На улице дул пронизывающий ветер, усиливающий декабрьский холод. А я, в накинутой на плечи плащёвой куртке, отбросив недокуренную сигарету, уселся поудобней в салоне авто непринуждённо поздоровавшись с парнем лет тридцати.
- Не замёрзли? - спросил тот, вполоборота повернувшись на водительском сидении.
- Всё нормально. Впереди у меня встреча со страной, где никогда не бывает холодов.
- Тогда понятно, почему вы налегке.
Mazda мягко тронулась и, набирая скорость, помчалась по пустынным улицам города.
В аэропорт прибыл за два часа до отлёта самолёта. Там ничего не изменилось с того времени когда я, четыре года назад, также зимой, вылетал в страну полную солнца. Только на входе, сразу за охранным постом, меня встретила удивительной симпатичности девушка "прекрасная как весь гражданский флот".
- Вы в Израиль? - спросила она чарующим голосом.
- Совершенно верно, мадам, - ответил, любуясь её лицом.
- Тогда необходимо пройти в конец зала и ознакомиться с правилами провоза багажа, заполнить декларацию и, после этого, пройти регистрацию билетов.
- Простите, мадам, но у меня нет багажа. Дорожная сумка, которую возьму с собой в салон и ноутбук.
- Вы хотите лететь? - был её всё поглощающий вопрос и я понял, что тут лучше не спорить.
Прослушав, что можно, а что нельзя везти багажом, как следует вести себя в салоне самолёта на высоте в десять тысяч метров, проследовал к стойке сдачи багажа. Тут меня встретила не менее обворожительная девушка из породы стюардесс - вся в голубом, с шевронами и в пилотке.
- Мадам, - обратился я к ней, - а можно сумку взять с собой в салон. Честное слово там ничего противозаконного нет.
- Откройте сумку для осмотра.
Открыл и вопрошающе уставился в прекрасные девичьи глаза.
- Это всё, что вы везёте с собой? - удивилась работница аэропорта. - А где сменное бельё, предметы гигиены?
- Предметов гигиены у сына в ванной комнате премножество. А сменное бельё в Израиле ни к чему. Там жаризма такая, что всё высыхает в течение минуты. А постирать трусники, носки труда не доставит.
- Не знаю. Я должна согласовать такое с инспекцией сан-эпид- надзора. Отойдите в сторонку.
- 'Чёрт знает что!' - чуть не вырвалось из меня. - И когда ваш инспектор подойдёт.
- А вот когда пропустим всех пассажиров, тогда и подойдёт. Ждите!
В тяжком ожидании прошёл час. Люди разошлись и, наконец-то, появилась дьявольски симпатичная девчоночка с красным крестом на белой нарукавной повязке. Заглянув в мою сумку, она недоуменно пожала плечами и произнесла:
- Ладно, летите. Вас ждут за стойкой регистрации билетов.
Пройдя сквозь вращающийся турникет, оказался в зале, растянувшемся во всю длину здания аэропорта. Но, как не вглядывался, стойки для регистрации билетов на самолёт следующим до Израиля не увидел. Медленно, не считаясь с поджимающим временем, проследовал из конца в конец зала, вчитываясь в надписи на английском языке над каждой из стоек. Тель-Авива нигде не было.
- Что делать?! Обратиться к снующим тут и там работникам аэропорта? Чёрта с два! Ни одну не удалось остановить. Проклятье! Так и опоздать можно.
Последняя надежда на ментов.
- Господин полицейский, - сладострастно обратился к одному из них стоявшему в позе шерифа у стойки регистрации билетов на Одессу. - Подскажите где можно зарегистрировать билет на Израиль.
- Ты еврей? - не поворачивая головы с мою сторону, процедил сквозь зубы полисмен.
- Нет, русский. "Прадед мой - самарин. Если кто и влез ко мне, так и тот - татарин". Лечу в Израиль от зимы проклятущей. А что?
- Цыц!! Татаров - трогать не моги! Шутник нашёлся... - устремил на меня подавляющий взгляд человек в форме. - А вопросы здесь я задаю . ПонЯл? - произнёс он сквозь зубы. - Предъяви билет на самолёт.
Переполненный чувством обречённости протянул представителю власти в аэропорту билет и паспорт. Полицай, взяв документы, перебросился парой фраз с проходившей мимо тёткой и принялся вглядываться в каждую страницу паспорта, изучать билет.
Потом глянув на меня, словно на вошь, произнёс:
- Так ты точно не еврей?
- Точно не еврей. А регистрация билетов где?
- Иди в конец зала, там, в конце коридора, увидишь "Отделение правопорядка". Напротив находится кабинет. Войдёшь, скажешь, что тебя Абай прислал. Там тебе билет и зарегистрируют. ПонЯл?!
Сердце моё было на грани очередного приступа инфаркта, когда вбежав, поздоровавшись с двумя лейтенантами, играющими в нарды, получил заветный штамп в правом верхнем углу авиационного билета. Осталось вернуться в зал посадки в самолёты.
Дорожная сумка, ноутбук казались тяжелее гор Голанских высот, встреча с которыми мне предстояла. Но я, стараясь поддерживать ровное, глубокое дыхание, мчался по залу регистрации билетов так, как никогда не бегал даже в молодости.
Вот и заветная дверь. Со всего маху врезался в неё в надежде выскочить на взлётное поле и вскочить если не на трап, то, хотя бы, на крыло самолёта. Ухватиться за шасси, за хвост, маленькую заклёпку обшивки. Только бы улететь!
На звук удара тела в стеклянную преграду пришла 'вся в синем стюардесса, как принцесса'.
- В чём дело, гражданин?! Куда ломитесь?
- Доченька, мне на самолёт до Израиля...
- Улетел ваш самолёт. Только что улетел. Освободите здание аэропорта.
Мой разум помутился. Тело обмякло, и я провалился в темноту. Последнее, что добралось до сознания, было чувство потерянности в этом мире. Чувство одиночества, никому не нужности. А если так, то зачем я здесь? Лучше когда меня не будет. Не будет ни здесь, ни там, нигде.
Темнота становилась всё гуще и гуще и, наконец, поглотила меня всего. Я, впервые за время прожитое на белом свете, почувствовал лёгкость во всём теле и покой в душе.