Дьяченко Алексей Иванович : другие произведения.

Искра Уголькова Глава 3

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Глава 3 Операция
  
  Восемнадцатого ноября позвонила Искра.
  - Аллё? - услышал я в трубке голос, сводящий меня с ума.
  - Привет, - отозвался я, как можно спокойнее, - ещё одно подтверждение телепатии.
  - Ты опять вспоминал обо мне? - обрадовалась она.
  - Да. Только подумал: "Что-то Искра давно не звонит". Ты тут как тут.
  - Понятно. А я звоню не без причины. Хочу, как раз, для твоей книжки, новую жуткую историю рассказать.
  - Давай.
  - История началась примерно две недели назад. Ну да, в воскресенье после ужина меня стошнило.
  - Отравилась?
  - Нет. Штука в том, что у меня был хороший, качественный, ужин. Помидорчики, огурчики, - всё свежее. Оказалось, что я ничего не могу есть. Но главное, я не могу пить. Я делаю полглотка и всё это сразу из меня исторгается. Это было в воскресенье. В понедельник я позвонила на работу, сказала, что отлежусь. Ну, а во вторник у нас... Короче надо было обязательно явиться на работу. Утром я еле доползла до работы. Говорю своим: "Что-то мне плохенько". У нас же есть своя поликлиника. Меня туда отвели, к гастроэнтерологу, к терапевту, УЗИ сделали. И вызвали скорую помощь. Они поставили диагноз: "Острая кишечная непроходимость". Я была не в состоянии ни кушать, ни пить. Скорая помощь, естественно, отвезла меня в ближайшую городскую больницу.
   Меня доставили в больницу в два часа дня и только в два часа ночи отправили в хирургическое отделение. Представляешь, в хирургическом отделении на весь этаж всего два туалета, в одном конце коридора и в другом. Мне захотелось пить. А у них там, у какой-то тётеньки, работницы больницы, на столе стоит алюминевый чайник времён семидесятых или даже шестидесятых годов с кипячёной водой. Без всяких стаканчиков. Представляешь себе?
  - Все из носика пьют? Или как?
  - Нет. Надо пойти к врачу, попросить, чтобы стаканчик разрешили дать. Меня направили в буфет, моталась я туда - сюда. Одним словом вот так там всё устроено. Я добыла себе стаканчик попробовала пить, но не смогла проглотить воду, всё выплёвывала. Представляешь, я почти неделю ни капли не пила.
  - Даже не верится.
  - Это правда. Я не ела, не пила и в туалет не ходила. Так вот. Они прямо среди ночи делали всем операции. Ну а меня, понятно, направили...
  - Клизму не сделали?
  - Делали. И обычную клизму делали и шлангом меня промывали.
  - Ничего себе! - возмутился я.
  - Ты думаешь, я шучу? Настоящим шлангом меня промывали. А потом мне сделали колоноскопию. Понимаешь, я поняла средневековую казнь, когда человека сажали на кол. Меня, в прямом смысле слова, сажали на кол. Ты даже не представляешь, как это больно, - говорила она, смеясь.
  - Ну не зря же когда мне, больному бронхитом, врачи предложили пройти подобную процедуру, товарищ по палате, лечившийся от алкоголизма и испытавший всё это, сказал: "прольёте слёзки". Я тогда помнится, лечащему врачу, так ответил: "Вы зачем-то упросили меня после выздоровления, ещё на какое-то время остаться в больнице. Я пошёл вашей просьбе на встречу. Если будете издеваться, я прямо сейчас соберу вещички и уйду". У меня же не было таких проблем как у тебя. Да, ну и что дальше?
  - И без обезболивающих, без всего, вставляли эту самую штуку. Я кричала, орала, меня держала нянечка. Обнимала и приговаривала: "Ну, потерпи". А тот, садист...Ведь там же воздух ещё вдувается, они же ещё какие-то штуки делают. Одним словом эта самая штука упёрлась в опухоль. И врач определил: "У вас онкология!".
  - Сразу поставил диагноз?
  - Да-да. Мгновенно пункцию взяли. Всё. И врач мне прямо на столе говорит: "Вы знаете...". О, нет-нет, меня ещё повезли на сцентирование. Проблема в том, что они попытались эту опухоль сцентировать. Чтобы она освободила проход в кишечнике. Они так и не смогли этого сделать. Это примерно тоже самое, что и колоноскопия.
  - Тебе там досталось.
  - Процедура один к одному, только палка тоньше была. Поэтому было легче.
  - В конце концов выяснится, что ты проглотила бильярдный шар, - пытался я свести всё в шутку, не желая верить в то, что слышал.
  - Нет, - разуверила меня Искра, - на самом деле оказалась опухоль.
  - Ничего себе.
  - Да. И как ты уже знаешь, сцентирование не прошло. Потому что опухоль оказалась на изгибе сигмовидной кишки. Там была. Ну и врач мне говорит: "Вы знаете, мы завтра вас выписываем".
  - То есть если не раковая больная, то выписывают?
  - Нет. Штука в том, что в их больнице нет онкологов.
  - А-а, то есть они не могут определить характер опухоли?
  - Но! Они мне сразу порекомендовали вывести кишку наружу. Чтобы я могла, прошу прощения, испорожняться сбоку.
  - Кошмар. Ужас какой.
  - Чтобы, так сказать, отвести кал и газы, которые у меня скопились. Всё для того, чтобы я прямо там у них не умерла.
  - Это там, в больнице, тебе сказали?
  - Ага. Да. И с кишкой наружу я должна была ходить, ездить и искать онколога. Я у врача спрашиваю: "Может, вы мне кого-то посоветуете, направите в больницу, отвезёте, дадите направление?". Врач мне отвечает: "Это не наше дело".
  - Так вот?
  - Да. Так вот. Дальше слушай. Утром выписали из палаты тех девчат, которым ночью вырезали аппендицит. А вдогонку сказали: "Антибиотики будете принимать дома". Нормально?
  - Действительно, после операции чего разлёживаться в больнице?
  - Ну, да, - смеялась Искра, - чужое место занимать. Соответственно, вместе с ними и меня выписали.
  - А что за больница, старая?
  - Дело в том, что первый этаж у них блестит. А то, что выше первого этажа, это английский работный дом девятнадцатого века времён Чарльза Диккенса. Кстати говоря, когда я врачу сказала: "Послушайте, у вас в отделении всего два туалета. Один из которых рабочий. А как же тут пѝсать-то всем?". Он говорит: "Ну, хотите, мы поставим вам мочеприёмник и не придётся бегать пѝсать". Я промолчала, но подумала: "Поставь его себе". Одним словом, я написала заявление, отказалась от операции, чтобы мне кишку наружу не выставляли.
  - Да, они что-то погорячились.
  - Позвонила я Попову, сказала, что меня выписывают в десять. Он подъехал. Так они до двух часов дня выписывали мне больничный. Нормально? И Генка четыре часа меня ждал. В два часа я всё-таки вышла оттуда, и он меня повёз. На Крылатских холмах имеется онкологическая больница, это первый филиал Боткинской. Мы приехали туда, врач всё заполнил и говорит: "Вы должны завтра прийти, оформить больничный. А если не придёте, то будет нарушение". Нарушение! Спрашиваю: "Когда меня может принять Боткинская больница?". Отвечает: "Девятнадцатого". То есть через две недели. Говорю: "Я же не доживу...".
  - Ты меня успокой. Прошла вся эта страшная история или ты в ней находишься?
  - Послушай. Я сейчас лежу дома, отдыхаю, поужинала. И тебе со смехом рассказываю все эти ужасы.
  - Ну, давай-давай. В туалет ходить можешь?
  - Могу. Но пока, извини меня, только через дырочку в левом боку. Но всё гораздо лучше, чем тебе может показаться. Я тебе рассказываю последовательность событий. Ты особо не переживай. В принципе у меня всё хорошо. Иначе я бы тебе не позвонила. Разве стала бы я тебе рассказывать всякие страшилки. Давай, дорасскажу.
  - Давай, - без энтузиазма согласился я.
  - Ну, чего делать-то? Поехали домой. Стали советовать знакомые. Одни говорят, можно устроиться на платное отделение в ЦКБ при Управлении делами Президента на Рублёвском шоссе. Генка везёт туда, меня принимает онколог и говорит: "Да, мы вас можем положить в понедельник". Не в пятницу, когда я к ним приехала, а в понедельник. Ну, извини меня, мне операцию надо делать немедленно.
  - Ну, да.
  - Я уже неделю не пью и не ем. Но у них в ЦКБ плановое хозяйство, кладут только по понедельникам. Спрашиваю: "А что делать, если мне плохо будет?", - "Вызывайте скорую". И районный онколог названивает и угрожает: "Вы должны были закрыть больничный лист, а вы не пришли. Вы нарушаете". Знаешь, мне хотелось матом его обложить. Мне явиться за какой-то бумажкой лично. А нормально? "Будет нарушение". Ну, что дальше? В пятницу вечером мы вернулись домой. А у Генки есть одноклассник Юра Аладьин, ты его знаешь. Он сказал, что имеется такая "Отслюнявь-Клиника", и они готовы меня прямо сейчас же увезти на своей скорой помощи. Я так устала, говорю: "Давайте всё это отложим хотя бы до утра". Я очень утомилась. На следующий день в восемь утра Генка уже был у меня, и мы поехали в "Отслюнявь-Клинику".
  - А что это за "Отслюнявь-Клиника"?
  - Это частная платная клиника. Понятно, что очень и очень недешёвая. Но как потом я узнала, по сравнению с другими частными клиниками у них божеские цены. А главное, в отличие от других клиник у них была томография.
  - Ну, ты доскажи.
  - Так вот. Они отправили меня на томографию. И просветили абсолютно всю. Заплатила я триста тысяч. Ты понимаешь. Это считается очень даже по-божески. Крайне по-божески. После чего мы с Генкой расстались, и меня отвезли в палату. Только я разложила свои вещички, меня тут же отвезли на операцию. Я легла, никакой маски, никакого эфира, что-то вкололи в вену, и я уснула. Ты не представляешь, я такие счастливые сны видела, я такая была счастливая. Мне снилась природа, солнышко, травка. Я просто счастливейшим человеком себя ощущала. И меня будят уже в реанимации.
  - Это всё в этой "Отслюнявь-Клинике"? Они сразу посчитали триста тысяч за томографию и операцию?
  - За всё про всё. Ещё я вдогонку скажу, что они мне остались должны двадцать тысяч, которые я в любую секунду могу забрать. Но это я в продолжение темы, чтоб ты так не волновался. Я сама волновалась, думала, что мне насчитают ещё, - ничего подобного. Так вот я проснулась в реанимации, часика два там побыла. Там ещё человека три лежало. Что было надо мной, я не видела, но заметила всякие мониторы, контролирующие давление, пульс, температуру тела. Побыла я там пару часов, а потом меня отвезли в палату, где я оказалась одна. Душ, туалет, - всё в палате. Стол, стул, телевизор. И полтора дня я в этой палате отлёживалась. Да, и понятное дело, лежала я там под капельницей. Штук сорок капельниц мне там прокапали.
  - Ничего себе.
  - Но главное, когда меня из реанимации перевезли в палату, врач сказал: "Можете ходить. И я даже рекомендую вам ходить. Можете есть и пить".
  - А они, пока ты под наркозом спала, тебе операцию сделали?
  - Они взяли и вырезали мне опухоль.
  - Молодцы.
  - Они не просто молодцы, они герои. Ведь по правилам они должны были как поступать? Взять пункцию, послать в какой-то там центр на исследование, так делается по общим правилам. Сперва исследуют опухоль, изучают её, и только потом делают операцию. А они сразу взяли и вырезали опухоль по результатам томографии. Понятно, что кишку вывели наружу, чтобы там заживало всё. Зашили, так сказать меня, отправили в палату, и я уже могу ходить. Но главное - есть и пить! Я вышла в коридор, подошла к кулеру. Там стаканчик и горячая-холодная вода. Я стояла рядом с этим кулером и пила-пила-пила воду. С собой ещё стаканчик с водичкой взяла. Я по пути его выпила и попросила: "Можно мне водички?". Так мне сразу четыре бутылочки воды принесли, не газированной, простой.
  - То есть условия хорошие, заботятся?
  - Да. Понятно, что после операции трудно было и передвигаться, и ложиться, но кормили на убой, кормили великолепно. Сёмга на пару с гарниром, творожки, йогурты, яблоки, груши. Одним словом питалась шикарно.
  - То есть деньги заплатила не зря?
  - Ой, как за мной ухаживали санитарки. Первый день я не спала, всю ночь смотрела телевизор. Потому что всё-таки стресс.
  - Так ты сейчас в этой клинике находишься?
  - Я сейчас дома.
  - А, ну да. Давай рассказывай дальше, не буду больше перебивать.
  - Полежала я там несколько дней. Ко мне пришли, посмотрели, - всё заживает. Сказали: "Мы будем вас выписывать". Я услышала это и мне аж поплохело. Говорю: "Я не готова". И стала плеваться желчью. Я полтора дня плевалась желчью. Но мне сказали, что это нормально, потому что у меня желчь скопилась.
  - Я подумал на нервной почве.
  - И я думала на нервной почве. Я наверно литра два или три этой желчью изошла. Я ночью ею плевалась. Потом меня ещё и прокапали, лежала под капельницами. Всё слава богу прошло, всё заработало. Три дня после этого ещё полежала и сказала врачу: "Я здоровый человек и готова выписываться". На мне всё уже зажило и мне сказали, что в шесть вечера меня выпишут. Позвонила Генке, говорю: "Всё. Меня выписывают". Выписали меня в начале десятого. Тебе ничего это не напоминает?
  - То есть что бесплатная медицина, что платная, - привычки у врачей одни и те же.
  - Одни и те же, - подтвердила Искра и захохотала своим чистым чарующим смехом, - И поэтому определённым образом они упали в моих глазах.
  - Как это отвратительно. Роняют себя в ваших глазах. Значит до этого всё было хорошо, а напоследок смазали впечатление.
  - Ну и где-то около двенадцати была дома. А чтобы закрыть больничный, это где-то через десять дней после операции. Операцию сделали седьмого ноября и выписать могли только семнадцатого. То есть вчера. И вчера мы с Генкой мотались в эту "Отслюнявь-Клинику". Там опять же меня посмотрел онколог и хирург. После чего мне закрыли больничный.
  - Молодцы. А опухоль была какая? Они взяли с неё пробу или что там берут в таких случаях?
  - Они всё взяли, всё сделали. Так что я с сегодняшнего дня официально работаю.
  - То есть придётся тебе на работу ходить?
  - Не придётся ходить мне на работу. Я на удалёнке работаю. Но главное что? Ты правильно задаёшь вопросы. Уже завтра, девятнадцатого, будет консилиум онкологов Москвы по моему случаю.
  - Ничего себе. Почему?
  - Потому что, как я подозреваю, впервые сделана разумная операция. То есть взяли, вырезали опухоль и уже отдельно от меня стали её изучать. А вместе с опухолью они ликвидировали острую кишечную непроходимость. В принципе, они изначально должны были это сделать. Я думаю, что так и должны делать. Вырезали и изучайте всё отдельно от меня. Они взяли пункции и уже сегодня есть все результаты. Что, почему, зачем, как, отчего. Завтра будет слёт онкологов. Как я понимаю, это они впервые, чуть ли не во всём мире, проделали такую разумную операцию.
  - Ну, да. И для этого, наверное, есть у них повод собраться и выпить.
  - Вроде того, - смеялась Искра, - но главное, что по результатам исследования этой самой пункции, этими самыми онкологами мне будет предложена химиотерапия. Один курс либо три курса. То есть мне придётся ещё полежать в больнице дня три. Химиотерапия - это просто под капельницей ты лежишь, и тебе что-то капают.
  - Да?
  - Да. И всё.
  - Смотри, а то какой-нибудь гадости тебе накапают.
  - Нет. Хотя, само собой разумеется, гадость мне накапают. Естественно. Но я потребую, чтобы у меня, как и в первый раз, была отдельная палата.
  - Конечно.
  - Я тебе говорила, что я триста тысяч заплатила?
  - Да. Но они сказали, что сдачу тебе вернут.
  - Вернут. Но дело в том, что каждая химиотерапия будет мне обходиться по сто пятьдесят тысяч.
  - Ух, ты! Но хорошо, что у тебя теперь есть деньги на такие химиотерапии.
  - Это очень хорошо. По крайней мере, они мне спасли жизнь в прямом смысле этого слова. Я бы до понедельника не дожила.
  - Да-да.
  - Более того, врачи мне не верили, что я неделю не пила.
  - А я думал, врачи не верили, что ты доживёшь до понедельника.
  - Да, но я подставляла рот под кран. Глотать не могла, полоскала рот для того, чтобы вода хотя бы в слизистую впиталась.
  - Понятно. Скажи, у тебя нет соображений, что это, из-за чего это? Как это всё?
  - Мне сказали, что опухоль росла много лет. У меня есть соображение... Я думаю, эта фигня началась давно, сразу после смерти мамы.
  - Скорее всего, это так.
  - В последнее время у меня и давление поднималось, а теперь, когда опухоль вырезали, у меня сто тридцать пять на восемьдесят. Может высокое давление опухоль и провоцировала.
  - Само собой.
  - Главное, что люди с такими опухолями испытывают боли. А я никаких болей не испытывала. Более того, меня прощупывали, и результаты томографии показали, что я здоровый человек. Ведь у меня и рука была сломана, и были проблемы с позвоночником. Томография показала, что никаких у меня травм нет, всё у меня в норме, всё у меня в соответствии. Только две небольшие бляшки на печени и на лёгких. То есть, вполне возможно, что ради них и решили провести химиотерапию. Ну, это уже завтра будет мне известно. А пока я с ближайшей субботы дома, - ем, пью, наслаждаюсь жизнью и остаюсь очень счастливым человеком. Ну, как, интересно тебе?
  - Да, интересно, - ответил я и засмеялся горьким смехом, не ожидавший подобных новостей и нагруженный ими сверх нормы, - интересно-то интересно. Я просто поражаюсь твоему хорошему настроению. Как говорится, если человек оптимист, то он всегда оптимист. Я тут брату Вите звонил, он всё время на всё и на всех жалуется. Как бы хорошо ему не было, он всё равно жалуется. А ты перенесла столько испытаний и так весело о них рассказываешь, словно на курорт съездила, отдохнула.
  - Кстати, - смеясь, говорила Искра, - когда я лежала в палате, ведь мне же и с работы звонили, и ребята, с которыми я играю в теннис, звонили, и соседи мне звонили. И я со всеми беседовала так же жизнерадостно. В клинике познакомилась с женщиной, она лежала с больным сердцем. Так она послушала меня и тоже стала звонить своей родне и жизнерадостно рассказывать, что тут интересного в больнице.
  - Ты заразила оптимизмом всю больницу. Положительный пример дала, научила...
  - Так что всё замечательно.
  - Потом врачи кишку уберут?
  - Это будет через три месяца. Сделают ещё одну операцию, вернут её на место.
  - Видишь, всё это не так скоро и не так весело.
  - Не хотела тебя расстраивать, поэтому и не звонила. Но сейчас всё страшное позади, я отдохнула, поужинала, легла. По телевизору смотреть ничего не хотела. И потом, со всеми я уже поговорила. А тут я в силах... Понимаешь ли, когда мне звонят, то телефонные разговоры меня всё-таки утомляют. Утомляют в большей степени из-за того, что все начинают на меня кричать, поучать: "А почему ты раньше к врачу не ходила? Почему врачам себя не показывала?". Ну, зачем на меня давить? Какой смысл на меня кричать? Я не люблю бессмысленные разговоры. Ненавижу. Я люблю, чтобы было со смыслом. Зачем, почему, для чего. Вот я всё это тебе рассказываю, понимая, что ты рассказанное мною запомнишь и наверняка всё это опишешь.
  - Конечно, запомню и опишу. Правильно сделала, что позвонила.
  - А главное, мне хотелось с тобой поговорить, твой голос услышать. Повода побеседовать не было. А тут подходящий повод.
  - Да, - горько усмехнулся я, - повод...
  Искра залилась своим звонким смехом и я, заражаясь её весёлостью, вместе с ней какое-то время тоже смеялся.
  - Смотрю, у тебя настроение хорошее, - сказал я. - Уверен, что всё это пройдёт, как страшный сон.
  - И всё закончится весёлой свадьбой?
  - Обязательно.
  - Нашей с тобой? - озорно поинтересовалась Искра.
  - Да, нашей с тобой, - пообещал я.
  - Помнишь, я тебе рассказывала, что мне снятся вещие сны, некоторые из которых уже осуществлялись.
  - Да-да.
  - Один из таких снов был про то, что я в семьдесят восемь лет всемирно прославлюсь.
  - Видишь, врачи по твоему поводу уже всемирный конгресс собирают.
  - Раз я в столь преклонном возрасте должна прославиться, значит до этого не могу умереть?
  - Не должна.
  - Вот. Так что можешь мне задавать вопросы.
  - Ну, сейчас как-то не это... Вопросы... Всё-таки ты...
  - Ладно. Вижу, всю эту историю тебе ещё надо осмыслить.
  - Конечно, переварить.
  - Ну, хорошо. А я полежу, почитаю книжечку, может, посмотрю ещё телевизор.
  - А что ты читаешь, какую книгу?
  - Ты знаешь, раньше я читала всякую там "чернуху", про выходцев с того света. Интересно, но я подумала, что это плохо на нервную систему действует. Поэтому сейчас читаю только развлекательную литературу, чтобы было мне смешно и весело.
  - Правильно.
  - Никакой "чернухи", никаких детективов, никакой "мокрухи". Только весёлое, радостное чтение, чтобы все мышцы у меня были расслаблены, всё было расслаблено, чтобы я спала безмятежно, ощущая себя счастливым человеком. Мне до сих пор снятся счастливые сны.
  - Это хорошо. Это на самом деле хорошо. Сны, как правило, не обманывают. Если организм плохо себя чувствует, то хорошие сны не снятся.
  - Но главное, они настолько реалистичны, настолько объёмны. Можно назвать их осознанные сны. Единственно, когда я в них попадаю, я сразу осознаю, что сплю, и мне всё это снится. Потому, что всё происходящее в них противоречит законам природы, законам здравого смысла. Это сразу бросается в глаза, и я тотчас понимаю, что это сон и просто наслаждаюсь процессом.
  - У меня так было, когда я злоупотреблял алкоголем. Я так же осознавал, что это сон и жил в нём.
  - Нет, я в нём не живу. Потому что снилась парочка кошмаров, и я просто уходила из этих снов. Ещё чего мне не хватало.
  - То есть ты управлять умеешь.
  - Нет. Дело в том, что если ты понимаешь, что это сон, то, как минимум, можешь проснуться, либо уйти в другое пространство.
  - Видишь, сколько новых ощущений у тебя появилось.
  - Это всего-навсего сон, не более того. Я как-то более здраво стала смотреть на жизнь. Ты просто не представляешь, как я в первые дни после операции наслаждалась вкусом простой воды, еды. Боже ты мой, всем тем, что в обычной жизни мы не замечаем, мимо чего проходим. Я просто млела от любой еды.
  - Сколько сразу событий и новостей.
  - Так что видишь, на данный момент со мной всё в порядке, - весело заявила Искра, и в её голосе я не услышал обмана.
  - Когда говоришь, на химиотерапию пойдёшь?
  - Время должно пройти.
  - Я думал, завтра-послезавтра тебя заставят.
  - Нет-нет. Никто меня не пошлёт и не заставит. Извини меня, я устала, перенесла операцию только неделю назад. Постой, седьмого числа была операция, десять дней прошло.
  - Видишь, удалёнка помогает, можно не ходить на работу.
  - К тому же мне с работы прислали бланк, чтобы я написала заявление о материальной помощи, в связи с расходами на операцию.
  - Может, ещё и деньжат подкинут.
  - Да, вполне возможно.
  - Видишь, мир не без добрых людей.
  - Моё руководство приняло во мне участие. У меня хорошее руководство.
  - Надо думать. Ты же им ничего плохого не делала, только работала, не жалея сил.
  - Нет. Дело в том, что они сами по себе хорошие люди. Я давно поняла такую вещь, если человек в своей профессии компетентен, то он, как правило, хороший человек. А тут они настолько высококлассные специалисты, что мне до них далеко. Но я своё маленькое дело хорошо знаю и делаю. Поэтому меня там и держат. А не только потому, что меня туда Гена Попов устроил.
  - Ты, конечно, прибедняешься, но это хорошо, что прибедняешься, а не зазнаёшься.
  - Надо хоть что-то делать лучше всех. Ах, да, про удалёнку. Ведь мне же на моём компьютере сделали апгрейд. Мне всё программное обеспечение поставили. У меня тут и почта, и архив, и доступ. То есть я могу дома полноценно работать, не хуже, чем на работе.
  - Ну, видишь как. Молодцы.
  - Так что, вот так. Сам позванивай. А то мало ли что, позвонил бы и не дозвонился. И не знал бы, что со мной случилось.
  - Надеюсь, такого не будет.
  - А я-то уж как надеюсь, - сказала Искра и расхохоталась своим чистым, заразительным смехом, - так что всё хорошо.
  - А другие новости у тебя есть? Как поживают соседи? Все на месте?
  - Откровенно говоря, соседи мне жизнь и спасли. А ещё и Сашка Мамонов. Они меня и возили, и отправляли, и сопровождали. Особенно Генка. Он меня подхватил и повёз.
  - Ну, так оно и надо, молодцы.
  - Как говорит моя бабушка, помнишь, я тебе рассказывала, она говорила, что у меня сильный ангел-хранитель.
  - Да, помню.
  - Бабушка говорит: "Бог сам не поможет, хорошего человека пошлёт". Вот бог мне и послал сразу много хороших людей, но особенно Генку, это правда. Если бы не он, я не знаю, осталась бы жива.
  - Он молодец. Видимо, не зря после смерти его отца мы с тобой осуществили над ним опеку.
  - Ну, да. А потом я с Генкой и его женой Викой каталась в Адлер, сдружилась.
  - Но это уже при моём попустительстве. Я это видел и на всё закрывал глаза.
  - Да там закрывать глаза не на что. Ты же знаешь Генку. Но он настоящий молодец. Сейчас, когда тебя нет рядом со мной, он, как твой настоящий брат, принял единственно правильное решение и отвёз меня в "Отслюнявь-Клинику". Я тебе уже сказала, это платная клиника, но цены там божеские.
  - Не приведи господи узнать их расценки. Божеские цены для тех, у кого деньги есть. У кого денег нет, тот может рассчитывать только на Бога. Ну и на государственные больницы, со всеми вытекающими.
  - В "Отслюнявь-Клинике" тоже свои недостатки. Там всё время идёт ремонт. Например, у кровати нет розеток. А розетки только около стола. Неудобно. Надо же заряжать телефон. А для этого надо нажимать на звонок, вызывать санитарку или вскакивать с кровати, бежать к этому столу. Но они обещали, что всё сделают, всё проведут.
  - Лучше не узнавать, провели или не провели.
  - Согласна, - сказала Искра и расхохоталась. - Вот я и подумала. История моя окончательно не завершилась и долго ещё будет длиться. Я буду держать тебя в курсе дела. Но на данный момент, смотри. Вчера меня только выписали и с сегодняшнего дня я формально работаю. Получается, если выписали из больницы, то я здоровый человек.
  - А не сказали: "Это кушай, а это не кушай. Это пей, это не пей?".
  - Конечно, мне дали рекомендации. Прописали четыре лекарства, которые необходимо пить в течение пяти дней. Ну и понятно, что кушать потихонечку, особо не усердствуя. А так, всё, что душа пожелает.
  - Водку стаканами не пить?
  - Ну, вроде того, - снова засмеялась Искра, - Ещё одно. Ведь когда они меня там щупали, они удивлялись, что живот у меня замечательный, перистальтика кишечника в норме, всё прощупывается, всё замечательно и главное, никаких болей. Они надавливают, а у меня никаких болей. Я им сказала, что фигурным катанием и гимнастикой занималась и до сих пор не оставляю занятия спортом. Они ответили, что благодаря этому у меня крепкий организм. И врач, когда меня выписывал, сказал, чтобы я продолжала заниматься физическими упражнениями. Но сейчас где-то на четверть снизила бы нагрузки.
  - Тебе надо устроиться педагогом по гимнастике. Будешь показывать, как и что делать, но особо не напрягаться.
  - Когда я лежала в палате... Я ведь до сих пор сплю на спине. А спина и потеет, и мокнет. Поэтому я вставала, выкручивала руки и сама себе делала массаж спины. Я массаж спины научилась себе делать. По позвоночнику пальцами проходила, по всем мышцам. Когда мышцы переставали ныть, я снова ложилась в кровать и продолжала спокойно спать.
  - Молодец.
  - Ты способен себе массаж спины сделать?
  - Нет. Никто не может, не только я.
  - А я могу и могу это продемонстрировать.
  - Надеюсь, продемонстрируешь. А при благоприятном стечении обстоятельств, сделаешь массаж спины и мне. Ты мне, я тебе.
  - Согласна. И как я всегда говорю, на этой оптимистической ноте, можно сказать друг другу: "До свидания". У тебя надеюсь, всё в порядке?
  - Всё хорошо.
  - Понимаешь ли, всё-таки после операции я стала, что ли более уверенной, более жизнерадостной.
  - Это понятно. Лежала, можно сказать, под ножом гильотины и осталась жива.
  - В принципе, да.
  - Если ты говоришь, даже воду организм не принимал.
  - Да-да, семь дней без воды. Ты представляешь?
  - Мы ценим жизнь, когда она, как монета, поставлена на ребро, когда с нами что-то случается. "Семь дней без воды" - готовое название для книги. Но не приведи господи испытать это на своей шкуре.
  - А чего, замечательное название для моей истории.
  - Как говорится, помолюсь ещё за тебя.
  - Спасибо. Так что звони. Буду ждать твоего звонка. А то получается, что только я тебе звоню. Ты давай мне сигнал, делай один звонок, а я буду тебе перезванивать.
  - Хорошо.
  - Где, говоришь, ты сейчас живёшь?
  - В Монино.
  - А-а, там же, где и раньше. И свою вторую книгу ты ещё не написал, или написал?
  - Не написал.
  - Кстати, будешь писать обо мне книжку, можешь назвать: "Искра Уголькова - семь дней без воды".
  Искра беззаботно засмеялась.
  - Ладно. Если бог даст сил, я всё-таки допишу второй роман. Я никак не могу от него уйти, он меня не отпускает.
  - Тогда до новых встреч, до новых звонков. Позванивай.
  - Хорошо. Тебе здоровья.
  - И тебе здоровья и всем твоим домочадцам.
  Не успел я положить трубку, меня окликнула с кухни бабушка. Позвала она к себе и свою дочь Галю.
  - Коля, сядь на секунду, - сказала бабуля, показывая на табурет, - слушайте, что я вам скажу. Значит так. Всё у этой Искры закономерно. Потому что, когда ещё ты с ней встречался... На что я сразу обратила внимание. Она любитель чего? Сосисок, сарделек, пельменей.
  - Мам, нет, - вступилась тётя Галя, - это всё ерунда, сосиски, пельмени. Нервы, - вот что хуже всего.
  - И нервы тоже, - согласилась бабушка.
  - Нервы, мам, нервы. Онкология - это нервы.
  - Понятно. Но плохая еда всё равно провоцирует.
  - Она даже сама знает. Вот с Колей только что говорила, я рядом стояла, подслушивала. Она сказала, что после того, как мама умерла, она стала переживать, у неё скакало давление, она много и сильно думала обо всём, мучилась. Вот и спровоцировала себе болезнь, - стояла на своём тётя Галя.
  - Когда у неё умерла мама? - поинтересовалась у меня бабушка.
  - Лет десять назад, - ответил я.
  - Ну, всё равно. В её рационе, наверное, чеснок не присутствует, лука нет.
  - Мам, - настаивала на своём тётка, - питание - это всё мелочи жизни.
  - Нет, питание - это очень важно. Обязательно надо есть яблоки. Утро - яблоко, и вечер заканчивается, надо съесть яблоко. Так. Теперь следующее. Обязательно надо какать. Обязательно! Один день пропустила - уже плохо.
  - Ну, это дело такое, - засмеялась Галина, поглядывая на меня.
  - Нет-нет-нет-нет. Если у тебя правильное питание, значит, у тебя должно всё идти, как по маслу.
  - По графику, - подсказал я бабушке, подмигнув при этом тётке.
  - Да. А если ты такую пищу ешь, что, как говорится, не прокакаться, то это конечно.
  - Бабуль, ты сейчас напугаешь нас, побежим до ветру, - попытался я свести всё в шутку.
  - Когда я возвращаюсь из Москвы, - сказала Галя, - то бегу с электрички с выпученными глазами, мне бы до туалета скорее добежать.
  - А почему ты утром всё это не делаешь?
  - Не получается.
  - А почему вечером не какаешь? У меня, например, каждый вечер, а утро, день - это меня не волнует. Шла на работу, и у меня проблем не было. И ещё что, обязательно надо подмываться. Пописала - подмылась. Обязательно! Чтобы все наши "проблемки" находились в идеальной чистоте.
  - Это всегда, - вторила тётка. - Это да, мам. Но если душа не на месте, конечно, будет онкология. Ты постоянно будешь на вздрыге. Вот такая вот вся вздрюченная.
  - Пускай эта Искра, как говорится, хорошенько моется. И если из попки вдруг кровь появилась, значит нужно что? Это уже сигнал. Быть может, почки так себя проявили.
  - Мам, Искра Коле сказала, что колоноскопию делала.
  - Когда?
  - Говорит, это ужас. Как будто её на кол посадили. Ей так больно было.
  - Конечно.
  - Какой-то воздух ей туда ещё запустили.
  - Обязательно.
  - Ужас. Она говорит - кошмар.
  - Да мне три раза колоноскопию делали.
  - Это какой-то ужас.
  - Я знаю. Это поворачивают кишки. Проходят прямую, затем ободочек...
  - Мам, ты так рассказываешь, меня аж жуть берёт.
  - Нормально.
  - Это не нормально.
  - Всё! Давайте договоримся. Надо завязывать с субпродуктами, - резюмировала бабушка, - Если колбаску покупаем, так чуть-чуть. И почему? Даже этот говорил, врач. Что все эти колбасы - это питание не здоровое. Потому что в колбасе очень много жира. Причём какого? Твёрдого жира. Поэтому, Коля, лучше всего покупать мясо. Причём, допустим, раз в месяц, мы покупаем говядину. Хороший кусочек мяса, натуральный. Пускай даже мякоть. И ещё надо покупать свинину. Она тоже очень полезная. Но не жирную, чтобы можно было поесть. Лучше солёное сало, оно полезно. Потому что топлёный жир, он уже не полезный.
  - А как я тогда? - возмутилась тётка, - с чем я бутерброды буду брать с собой, если не с колбасой? С чем тогда?
  - Допустим, с мясом. В принципе, мясо не намного дороже колбасы. Если свинину отварить и на тоненькие кусочки порезать, то тебя за уши не оттащишь.
  - Я знаю, это очень вкусно.
  - Значит, ребята, ещё раз, - настаивала бабушка, - Обязательно надо есть селёдку, треску будем брать, жарить. И конечно яблоки, утром и вечером. Чеснок, лук и лимон обязательно. Значит, Коленька, что я хочу сказать. Когда твоя Искра оперировалась?
  - Неделю назад. Ей в платной клинике операцию делали. Сразу опухоль удалили, как только обнаружили.
  - Значит у неё хорошая больница?
  - Говорит, хорошая. Но денег много взяли, триста тысяч.
  - А что делать.
  - У неё там беда, мам, - влезла тётка, - опухоль вырезали, теперь будут мучить химиотерапией.
  - Подожди. Онкология у неё где?
  - В прямой кишке, - ответила за меня Галя, - Коля тебе всё расскажет.
  - Ну, да. Это, часто случается, - просвещала нас бабушка, - поэтому не надо дуться.
  - Дуться не надо? - переспросил я и попробовал всё перевести в шутку, мне не нравились эти обсуждения, - давайте, не будем дуться друг на друга.
  - Я имела в виду слово "дуться" в другом плане, - не унималась бабушка, - Слушай, а кто за ней ухаживает? Кто ей помогает?
   Генка страшно ругался с бабушкой, обвинял её в смерти отца. Одним словом - находился с ней в ссоре. Поэтому говорить о нём ни тёте, ни бабушке мне не хотелось.
  - Никто не помогает. Сама как-то обходится. Соседи помогают, те, что рядом живут. Они хорошие люди. Еду покупает и привозит Генка Попов.
  - Так. А когда это у неё случилось? - бабушка сделала вид, что про Генку не услышала.
  - Две недели или месяц назад.
  - Значит, она не обращала внимания. Обычно это знаешь что? Обязательно кровь должна идти. Некоторые думают, что это геморрой, а это нужно обязательно пройти проверку на онкологию.
  - Говорит, даже ни пить, ни есть не могла, представляешь, - опять влезла тётка.
  - У неё была непроходимость? То есть там опухоль хорошая образовалась.
  - А какает она сейчас через бочок, - не унималась Галя, - кишку ей в бок вывели. Представляешь?
  - Выводят часть кишки, - поправила дочь бабушка, - Знаешь, как делают? Ту часть, что испорчена, отрезают и выбрасывают. А потом будет следующая операция. Всё со временем встанет на своё место, но должно какое-то время пройти.
  - Говорит, ей ещё и химиотерапию будут делать.
  - Конечно.
  - А каждая химиотерапия - пятьдесят тысяч.
  - Сто пятьдесят тысяч, - уставшим голосом поправил я тётю.
  - Ужас какой.
  - Хорошо, что у Искры есть деньги, а у кого нет денег.
  - У свекрови Валентины Ивановны такая же операция была. И потом, через какое-то время, она сдала анализы, - всё нормально. Но дело в том, что умерла она от другого. Она уехала в Ульяновск, жила она одна, и что-то в ванной возилась, стирала. Наклонилась, что-то такое. Высокое давление. И главное, её уже застали мёртвой.
  - Может захлебнулась? - предположил я.
  - Нет, не захлебнулась. Не знаю. То есть она уже после того, как излечилась от онкологии, умерла. Так что твоя Искра, должна будет ещё прооперироваться. Это долгая история. Теперь, значит, будет облучение.
  - Нет, не облучение. Она говорит, химиотерапия - это капельницы. Химикаты в кровь будут вводить.
  - Потеряет волосы. Да нет, не пугайся. Они сами стригутся наголо, им рекомендуют. Потому что от химиотерапии вроде как волосы портятся.
  - Выпадают они пачками. Стригутся, чтобы не переживать, - объяснила мне тётка.
  Бабушка, оставив нас, ушла в комнату. Видя моё нежелание продолжать разговор, за ней последовала Галя. Наконец я остался один и стал размышлять над случившимся.
  Стыдно, но когда Искра сказала, что её после ужина стошнило, первая мысль была - беременна! А вторая мысль - я этого не перенесу. Лживая я сволочь! Одна угроза - потерять Искру в результате её беременности от неизвестного сменилась другой - потерять её в результате смертельной болезни. С первой угрозой ещё можно было бороться, а как вести себя теперь, было неясно. С Искрой работали квалифицированные врачи, моя помощь специалистам была не нужна. Убивало состояние беспомощности и повторяющиеся из раза в раз мистические обстоятельства. Как только я начинал по-настоящему писать, погружаться, работая, в тему, так непременно в моей жизни что-то случалось. Всегда судьба, рок, не знаю, как это назвать, ставили меня практически в безвыходное положение.
  Надо признать, что сообщение Искры о своей болезни раздавило меня в лепёшку. В отличие от Искры, я не испытывал никакого оптимизма насчёт её выздоровления. Конечно, я слышал, что где-то, кто-то сумел побороть рак, но, как показывала практика, в моём окружении таких людей не было.
  У меня в голове не укладывалось, что с близким, любимым человеком может случиться что-то страшное, причём внезапно, без всяких видимых причин.
  Вспоминая о войне, дед рассказывал, что у солдат, находящихся на передовой, настроение было лучше, чем у воинов, занимавших вторую линию обороны. И снабжение у вторых было хуже, да и нервишки пошаливали в ожидании того часа, когда их бросят в бой.
  Получалось, что я находился теперь в их положении. Смертельная угроза, свалившаяся на близкого человека, заставляла и меня самого задуматься о конце жизни. Вспомнил, как я губил своё здоровье, заливая в себя водку. Три или четыре раза был на грани жизни и смерти. Спасла вера в Бога и работа над книгой. После рассказа Искры про операцию, писать я не мог. Оставалось только молиться о её здравии, что я и делал.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"