Слыша это женское имя, Дагмара. Вспоминаю не принцессу датскую, невесту нашего царя-миротворца, а слова мудреца: "Вкус пищи знает тот, кто ест", "Давать совет глупцу, только злить его", "Беспричинная ссора - признак глупости". Все это любимые изречения Дагмары Васильевны Хромовой, которые она, однажды зазубрив, бездумно повторяла по любому поводу.

Работала она, или как правильно сказать? Служила городским прокурором. Городок был небольшой, да и сама она была "не большая". В том смысле, что лет немного. Молодая была. Только из института. Вся мужская часть выпуска пошла в адвокатуру, а вся женская в прокуратуру.

На предплечье сделала себе татуировку - скрученная колючая проволока. Я этим уже и не смущался. Повальное увлечение татуировками - примета времени.

Имя у нее, как мне казалось, было неудобное. Язык ломался пополам, когда его произносил. Как-то попробовал заговорить я с прокурором Хромовой на эту тему.

- Дагмара Васильевна, разрешите обратиться, - сказал я вкрадчивым интимным шепотом, - позвольте называть вас просто Марой.

Размякшая в моих руках, убаюканная сладкоголосым обращением, как же она в один миг взбесилась. Отпихнула от себя, побагровела, стала кричать:

- Так только ворье на малинах называет своих шлюх. Марами, Шмарами, Марухами.

- Успокойся, - говорю, - понятно.

- Что тебе понятно?

- Что надо или вором стать, или так тебя не называть.

Ох, и намаялся же я с Дагмарой. Все-то искала для себя каких-то идолов, какие-то догмы. Не было в ней ничего живого, человеческого.

- Если женщина встречается с любимым и встречается законно, - говорила она, - то совесть ее чиста и поутру женщина хорошеет, выглядит на пять лет моложе. Если же встречается с нелюбимым, да еще и незаконно, так сказать, просто для здоровья, то такая женщина утром очень плохо выглядит. Выглядит на пять лет старше своего возраста.

- А если с любимым, но незаконно? - Спросил я.

Я за язык её не тянул, сама меня называла любимым. В браке с ней не состоял, - именно это она имела в виду, называя "беззаконием" во взаимоотношении полов.

-А если с любимым, но незаконно, - начинала Дагмара придумывать, - то в таком случае женщина начинает меняться на глазах. Вспомнит, что была с любимым, улыбнется, расцветет. Вспомнит, что их взаимоотношения юридически не оформлены и проходят украдкой, урывками и из-под тишка, и тут же нахмурится. Станет вялой, растерянной.

Я не стал ее мучить, спрашивать, какой результат в данном случае получится: плюс пять лет или минус пять. Посчитала бы за издевательство.

Все учила какой-то немыслимой книжной правде, а сама была при этом неискренна. В сущности ребенок, вчерашняя школьница, а ей доверили судьбы людей. И она старалась. Запрашивала самые максимальные сроки из тех, что позволяла статья Уголовного Кодекса. Считала, больше станут уважать. Ведь она государственный обвинитель, а обвинитель должен обвинять.

Не о человеке думала, чья судьба решалась, а о том, чтобы в чужих глазах выглядеть взрослой, строгой и серьезной. На бумаге пять, десять, обычные цифры. А, что это не просто цифры, а годы заключения, об этом и знать не хотела. Не ей же, в конце концов, за колючей проволокой сидеть. У нее "колючка" в виде модной татуировки на предплечье была - и совсем не страшная. "Повышает сексуальный настрой партнера", - как сама она говорила.

И вспомнил я слова друга.

- У тебя такой характер, - говорил он мне, - что ты с любой уживешься. И со змеей, и с голубем.

Уживался какое-то время и с прокурором в юбке, а потом устал. Надоела.

2001 г.