"На ловца и зверь бежит"

1

Отдежурив вторую смену в Нинкином магазине, Миша пошёл в лесопарковую зону. Будучи ребёнком он ходил туда с родителями, они вместе сидели на скамеечке, читали книги. Повзрослев, с закреплённой на багажнике шахматной доской, катался в лесок один. Доезжал на велосипеде до павильона "Шашки-шахматы" и просиживал за игрой с пенсионерами допоздна.

Ещё вчера приходил с Ниной и Василием, играл в бадминтон. И вот пришёл он в лес без ясной цели, но с явным желанием что-то нехорошее с собой сделать. И, интуитивно, ища приключений, направился в сторону от центральной дороги, в самую чащу.

Говоря о нашем лесопарке, понятие чаща - есть понятие относительное. Стоит только сказать, что в эту чащу хулиганы приволокли скамейки с центральной, прогулочной дороги, и всё станет ясно. То есть Миша сознательно побрёл в ту часть парка, где собиралась шпана. Где выпивали горячительное и горланили, чувствуя себя, как в настоящей тайге.

В детстве у Каракозова от хулиганов была только одна защита - трогательное непонимание их намерений. Надо заметить, что не только в детстве, но и в подростковом возрасте это ему часто помогало. Его оскорбляли, он не оскорблялся. Задирали, а он искренно не мог понять сути предъявленных ему претензий. Не за что было шпане зацепиться, так и оставляли в покое. Но на этот раз всё было иначе. И он был не тот, да и хулиганы не те.

Устроившись в магазин к Начинкиной, Миша был осведомлен о свалившихся откуда ни возьмись бандитах. И, находясь на ночных дежурствах, побаивался их появления. К тому же налаживалась жизнь, хотя бы внешняя её часть. Побаивался, но не показывал вида. Играл роль защитника. А заметив бандитов в лесу, даже обрадовался, как какому-то исходу. У него даже вырвалось:

- На ловца и зверь бежит.

Он подошел к молодым людям, которые собирались пить водку, только разлили по пластиковым стаканчикам, и спросил:

- Так это вы, наши гости незваные? Угостили бы дяденьку.

Миша говорил свободно и легко, и сам себе удивлялся. Настолько не его голос, не его слова, звучали из уст его, что впоследствии, вспоминая случившееся, Каракозов дрожал, как человек, пребывающий в сильном ознобе.

- А деньги у дяденьки есть? - спросил самый старший из них.

Физически крепкие ребята, конечно, больше играли в бандитов, нежели были таковыми. А перед ними стоял человек, на тот момент вышедший за все рамки самосохранения, готовый каждую секунду расстаться с жизнью, не только не страшащийся смерти, а находящийся в поиске таковой.

Весь этот ужас Каракозов нёс с собой, и всё это ощущалось окружающими на животном уровне.

Ужас, паника, непроизвольные спазмы кишечника, желание бежать куда глаза глядят, - всё это в процессе беседы с Мишей лжебандиты ощущали на себе.

- Деньги? - спокойно спросил Каракозов. - Есть.

- Давай сюда.

- А сколько давать?

- А все давай, - с нервным смехом сказал здоровяк.

- Ты на брата моего покойного похож, - доставая деньги, искренно говорил Каракозов. - Тоже думал всё только о себе. Тащил деньги у матери, у меня. До тех пор, пока я ему хорошенько не стукнул.

- Стукнул? - переспросил здоровяк, протягивая руку к деньгам. - Это как?

- Да, вот так, - сказал Профессор и, без напряжения, без замаха, ударил собеседника ногой в пах.

Никто этого не ожидал. Раздался хруст. То ли попятившийся лжебандит наступил на ветку, то ли в паху у него что-то сломалось. Здоровяк согнулся, сделался похожим на живой угол. А Миша стал смеяться замогильным голосом и приговаривать:

- Подходили к козлику серые волки. А он им копытцем в пах. А у них в паху что-то хрусть! - При этом он бил ботинками по лицу согнувшегося лжебандита, как это в фильмах делают только разбойники, расправляясь со своей жертвой.

Профессор бил, пользуясь и наслаждаясь тем, что здоровяк еле стоит на ногах и не может разогнуться.

Полетели кровавые сопли. Каракозов бил до тех пор, пока лжебандит не свалился на землю и не затих.

А что же товарищи здоровяка? Они самым постыдным образом бежали. У них и сомнений не возникло в том, что у этого разбойника есть и нож, и пистолет, и кровавая цепочка жертв, тянущаяся за ним. А главное, у него были все права на территорию, которую они пришли отнять. Ибо так ведут себя только хозяева или люди отпетые, конченные, которым нечего терять. Несмотря на грозный вид и вызывающее поведение, - ни теми, ни другими они не были.

Миша спрятал деньги, которые так и не отдал, выпил водку из пластикового стаканчика, стоящего на скамейке, оставленного кем-то из троих. И с бутербродом в руке, который лжебандиты соорудили за минуту до драки, направился решительной походкой домой.

Что будет он делать дома? Этого Профессор не знал. Всё произошло само собой. Он вошёл в квартиру, прошёл в комнату Майи. Посмотрел на жену и на дезертира. И ничего не сказал мирно беседующим людям, только засмеялся. Но смех этот, низкий, демонический, произвел необыкновенный эффект. Влад выбежал на балкон, перелез через ограду, свесился, спрыгнул, благо, второй этаж и бегом помчался в подвал к Василию.

Жена его, Майя, с испугу забежала в ванную комнату и в одежде залезла в наполненную ванну, пытаясь укрыться с головой под водой.

Каракозов бережно её оттуда достал, а затем, мокрую, долго носил на руках по комнате, и они оба плакали. Чуть живот себе Профессор не надорвал, но жену простил.

Через час после случившегося, в подвал к Грешнову пожаловал Миша и пообещал Сморкачёву фальшивые документы.

- То есть подготовку к институту не обещаю, а с документами мы решили тебе помочь. Жена обратится с этим вопросом к брату, он у неё начальник паспортного стола, - сказал Каракозов, глядя на Влада победителем.

Василий поразился увиденному и услышанному, отвёл Мишу в сторону и спросил:

- Ты жену простил?

- Она сказала: "Да. Было. Но без проникновения". Я ей верю.

- Без проникновения? - переспросил Вася. - Ты святой!

Все захохотали: и Вася, и Никандр, и Сморкачёв, и попугай Женька. Но на этот раз хохотал вместе со всеми и Миша, будучи совершенно счастливым.