Ничего придумывать не буду, расскажу всё, как было.

Ночью, после уборной, зашёл на кухню. Прислушался. За стеной, на соседской кухне, Андрюшкина жена, Наталья, ему свои кошмары рассказывала. Подробно, откровенно, как возможно рассказывать только мужу. Эпизод за эпизодом, как в кино. Я заслушался. Утром вышел на пробежку, на встречу Андрей. Он оказывается, три дня рыбачил.

Так и узнаются те тайны, о которых никто не должен знать. Наташка, оказывается, не мужу кошмары рассказывала, а свёкру. А Андрей ищет измену на стороне.

Говорил мне: "Знаю, что изменяет, но никак поймать не могу. Всегда под присмотром. Или со мной, или с отцом".

Что было делать? Сказать, что отец не только присматривает, но и выслушивает предельно откровенные сны? Как-то язык не повернулся. Опять же, всё это на уровне интуиции. Был бы следователем, сказал бы: интуицию к делу не пришьёшь.

Но от женщин ничего не утаишь. Стоило с Наташкой только поздороваться, как она уже поняла, что я посвящён в её тайну.

Сказала: "Я на всё согласна, только мужу ничего не говори".

И зачем мне эти интриги, эти секреты блочного дома? Что, своих забот у меня нет? Из опыта прожитой жизни знаю, что в любом случае всё это ничем хорошим не кончится. И при любом исходе дела, буду я виноват.

2000 г.