Утром четвёртого сентября Василий нарядился в форму полковника милиции. Не заходя в подвал, он направился в сторону районной поликлиники, что старался проделывать каждое утро, контролируя наличие супруги на рабочем месте.
Заметив у крыльца Мартышкина, тушившего сигарету и собиравшегося идти в свой медцентр, Грешнов жестом дал ему понять, чтобы тот задержался.
- Мы к вам с Мосфильма, - смеясь, стал рассказывать Василий. - С этим Трипостопулосом...
- Кто такой? - поинтересовался целитель.
- Грек, кинорежиссёр. Я три дня назад с ним закорешился. Он тогда уже о своём фильме мне все уши прожужжал.
- Что за фильм? - спросил Валентин Валентинович больше из вежливости.
- Я же говорю, он хочет снять фильм про убийство принцессы Дианы. Ищет актёров на роли. Были позавчера с ним в ресторане "Корабль", повёл я его на мойку. Костас, - так его зовут, - как увидел бабу пашу, так дар речи потерял. Аж затрясся весь. Прямо среди ночи помчались на студию, нарядили Павлину в костюм королевы, сделали фотопробы. Понимаешь, полное фотографическое сходство. Её даже гримировать не надо. Даже физиогномика, то есть сокращение мышц лица, одинаковое у бабы Паши и Елизаветы Второй. Не подумай, что хвастаюсь, но я сбился со счёта. Полное ощущение, что саму Елизавету Вторую. Всю позапрошлую ночь на Мосфильме колобродили. Вчера весь день дома просидел, до сих пор не могу в себя прийти.
- Она же старуха, - не выдержал Мартышкин.
- Кошки и женщины возраста не имеют. Особенно королевы.
- Но ты же не королеву, а бабу Пашу в наряде королевы.
- Попробуй найти хоть одно отличие. Кроме документов с английскими буковками, удостоверяющими личность. И потом, наша Павлина Якубовна всем королевам и герцогиням сто очков вперед даст. Она...
- Как в последний раз? - смеясь, предположил руководитель медцентра.
- Вот именно, - подтвердил Василий. - Наталье - ни гу-гу.
- А чего ты в мундире полковника? - поинтересовался Валентин Валентинович.
- Три дня уже в нём хожу, а ты только заметил. С киностудии мундир. Хотел вернуть, Костас уверяет, что в этом нет необходимости. Если Мосфильму форма не нужна, буду в ней ходить.
- Тебе идёт мундир. Только подполковнику Познякову, боюсь, эта самодеятельность не понравится. Ему же придётся честь погонам отдавать.
- Не переломится, - засмеялся Василий и поинтересовался. - Моя на месте?
Чувствуя себя виноватым в том, что вчера в домашнем споре взял сторону брата, Василий вошёл в кабинет. Он стал было рассказывать жене о том, как Майя Мише наставила рога, но эта новость, как вскоре выяснилось, была не самой последней.
- Думаю, он не сильно об этом жалеет, раз уже на следующий день сошёлся с Начинкиной, - не без удовольствия сообщила Наталья.
- Вот как? А ты всё меня подозревала, ревновала к Нинке, - отшутился Грешнов.
В это не верилось, но Наталья сообщила о Нине и Мише так, что в искренности сказанного сомневаться не приходилось. И всё же последняя новость не укладывалась в голове, и обстоятельства случившегося требовали немедленного прояснения. Василий спешно под вымышленным предлогом попрощался с женой и побежал к Начинкиной.
С Ниной произошёл у него нелицеприятный разговор.
- Это правда? - с порога спросил он.
- Да, - подтвердила Начинкина.
- Брось его! Прогони! - настаивал Василий.
- Что значит "прогони"? Я тебе кто?
- Любимая женщина.
- Вот именно. А Наталья тебе - жена. И ты не станешь с ней разводиться, чтобы жениться на любимой женщине. А Михаил Андреевич станет.
- Понятное дело. Если из дома выгнали, надо же где-то харчеваться.
- Так я и знала, что тебя только это беспокоит, - харчеваться станет негде.
Тем временем вернулся Миша с ночного дежурства и нисколько не удивился присутствию Василия в квартире Начинкиной.
Как ни в чём ни бывало, позавтракали втроем и пошли прогуляться в лесопарковую зону. Они молча дошли до спортивной площадки, предназначенной для игры в бадминтон.
Нина оставила кавалеров играть, а сама отправилась по делам. В её планы входило посетить парикмахерский салон, а затем забежать в фотостудию. Она всякий раз, сделав новую причёску, фотографировалась на память.
Вечером, на квартире Начинкиной, Каракозов рассказывал хозяйке, как они с Грешновым играли в бадминтон.
- Я Васе говорю: "Ты постоянно открываешь рот в момент удара, а потом забываешь закрыть. Давай, я буду воланчик тебе в рот забивать? Иначе мне скучно с тобой играть".
- Неужели согласился? - рассеянно спросила Нина, делая последние приготовления перед приходом гостей.
- Да. Согласился. И стал я ему забивать воланчик в рот. Я очень недурно играю в бадминтон. Между прочим, чемпион Москвы. Играли в паре с Лёвой Ласкиным.
- Где? - поинтересовалась Начинкина, привыкшая к тому, что все вокруг лгут.
- Это был открытый чемпионат Москвы в Серебряном Бору.
- Вы так хорошо владеете ракеткой?
- Не я один. Любой, мало-мальски владеющий ракеткой бадминтонист может этим похвастаться. Я, например, могу послать волан в любое место на пространстве площадки. поэтому со слабым соперником я в прямом смысле слова играл левой рукой.
- Где же вы с ними играли?
- На работе, в обеденный перерыв. Была у нас оборудованная площадка во дворе, висела сетка. А научил игре отец в раннем возрасте.
- В детстве все в бадминтон играют.
- Да, но для всех это было развлечение, а я устроен так, что ко всему подхожу серьёзно. Я довёл умение играть до совершенства.
Нина одарила Каракозова многообещающим взглядом, но раздался звонок, пришли первые гости.
2
Не прошло и четверти часа, как в квартире Начинкиной уже всё бурлило и клокотало.
Чувствуя себя хозяином, Миша принялся учить гостей игре в шахматы. Все воспринимали это, как развлечение перед закуской и выпивкой, - повиновались.
- Вертикали, - менторским тоном пояснял Каракозов, - обозначаются латинскими буквами: "а", "бэ", "цэ", "дэ", "е", "эф", "же", "аш". При определении клетки сначала произносится буква, а затем - цифра. Особое значение в шахматной партии имеют клетки, они же поля, "е-четыре", "дэ-четыре", "е-пять", "дэ-пять". Они образуют центр.
- Почему? - спросил Василий, пришедший в числе последних и желавший тотчас обратить на себя внимание.
- Потому что, попадая на центральные поля, фигуры получают наибольшую свободу действий.
- С какой стороны смотреть. С тем же успехом они подвергаются нападению со всех сторон.
- Оставим, Василий Данилович, демагогию, - грубо осадил его Миша Профессор. - Терпеть не могу беспредметной болтовни! Хотите научиться играть, - слушайте. Неинтересно, - идите на кухню, не мешайте другим, тем, кто не только молча слушает, но и конспектирует.
Начинкина, чтобы угодить Каракозову перед его "уроком", всем раздала блокноты и ручки, что особенно уязвило Грешнова.
- Конспектируют? Как же! - стал ворчать Василий. - Чертей рисуют, сердца, стрелой пронзённые.
- В шахматы играют два партнёра, - продолжал наставлять Миша не обращая внимания на бормотание Грешнова, - поочередно передвигая по доске свои фигуры. Один играет белыми, другой - чёрными. Партию всегда начинают белые. В распоряжении каждого игрока имеются шестнадцать фигур.
- Это все знают, - нервно выкрикнул Василий. - Говори, чего не знаем.
- Знаете? Тем лучше. А известно ли вам, что пешки различаются по тем фигурам, впереди которых стоят в первоначальном положении?
- Это как?
- А вот так. Пешки на вертикалях "а" и"аш" - называются линейными. На вертикалях "бэ" и "жэ" - коневыми. На вертикалях "дэ" и "е" - ферзевыми и королевскими.
- Королевская сильнее остальных? Все одно, что козырная?
- Не путайте с картами. Это - шахматы. Имейте уважение к этой игре. В ней козырей нет. Функции у всех пешек равные. Будь то королевская, либо какая другая.
- Тогда зачем, скажи на милость, её нужно было королевской называть?
- Грешнов, вы хотите научиться играть или ваша задача - мешать учиться другим?
- Ты же сам заострил на этом внимание, сказал: "Пешка не простая, королевская". А оказывается, что королевская, что простая, - всё равно. Ты скажи мне главное, - какая цель у этой игры?
- Цель одна, - победить. Уничтожить неприятельского короля, объявив ему шах и мат.
- Игра-то, оказывается, немилосердная, бессердечная. А погоны проигравшему можно навешивать?
- Я, кажется, объяснил, это - не подкидной дурачок.
- А в плен фигуры брать можно? Например, королеву? И пусть выкупают за ладью, слона и пешку.
- Невозможно. Хотя цена её примерно такая.
- Не стану больше перебивать. Учи, объясняй основные принципы.
- Для начинающего игрока важно усвоить следующее, - стал твёрдо, как по написанному, говорить Каракозов. - Первое. Надо развивать своё наступление и тормозить развитие сил противника. Второе. Стремиться к захвату и уничтожению центра. Третье. В первую очередь вводить в игру коней и слонов и лишь потом - ладью и ферзя.
- Ты мне одно скажи, - не выдержал такой надменности Грешнов, - как гарантированно провести пешку в ферзя?
- Мы дебют разбираем, Василий Данилович, - окончательно войдя в роль наставника, поучал Миша Профессор, - а пешку в ферзя можно провести только в эндшпиле, когда на доске останется мало фигур.
- Когда мало фигур, то и дурак проведёт. Дебюты, эндшпили... А что такое гамбит?
- Гамбиты - это дебюты, в которых белые на первых ходах жертвуют пешки, а иногда и фигуры, чтобы опередить соперника и создать атаку.
- Другое дело. Напомни, пожалуйста, названия гамбитов.
- Гамбит Эванса, Королевский.
- Ну, назови побольше. Каждое слово приходится из тебя клещами тащить. Назови ещё какие-нибудь шахматные термины. Я, например, знаю только защиту Каро-Канн.
- Защита Уфимцева, Немцовича, Алёхина, Сицилийская. Ферзевый гамбит. Новоиндийская защита. Французская защита. Защита Грюнвальда. Английское начало. Хватит?
- Это то, что нужно, - засмеялся Василий, записывая термины в блокнот. - Играть, честно говоря, я умею. Извиняюсь за то, что неумными вопросами кровь портил, но игра-то и в самом деле серьёзная, уважения к себе требует. Неудобно без предисловия взять и спросить. Одно слово - шахматы! Теперь удаляюсь на кухню, блистать полученными знаниями.
На кухне Василий выпил рюмку, заметил хозяйку дома без сопровождения и кинулся к ней.
- Мне надо с тобой поговорить, - начал Грешнов.
- Не надо, - остановила его Начинкина. - Ты - женатый человек, у тебя законная супруга, тёща, дочь, собака. Наконец, баба Паша, как запасной вариант. Или основной? Не важно. Может, Миша - мой шанс. А вдруг у нас с ним всё сложится? Сыну нужен отец, полноценная семья, а не мать-потаскуха, к которой мужики табунами шастают.
Сообразив, что о его последних похождениях с бабой Пашей Нинке всё известно, услышав в её голосе неподдельную устремленность на выбранную цель, Василий дал задний ход. Он настолько привык к сложившимся за последний год отношениям, что совершенно ни о чём не задумывался, не спрашивал себя: "А так ли подобный ход вещей, где он - захожий молодец, приятен хозяйке?". Оказалось, - неприятен. Получалось, всё это время она принимала его, ожидая настоящего суженого, ждала и, как видно, дождалась. И сразу стало ясно, что никаких особых прав у него на Нину нет. И ему надо сказать спасибо, что она его не гонит, жалеет.
Василию сделалось больно, так как именно сейчас осознал он, насколько она была ему дорогА. Захотелось уйти и напиться в одиночестве, но, пересилив в себе этот порыв, он остался, смешался с гостями, прибежавшими на кухню за аперитивом.
Вскоре появился на кухне и Каракозов. Стал выступать перед теми, кто в комнате слушать его заумную речь не пожелал.
- Взгляните и вы на шахматную доску, - говорил Михаил, - это целая философия. Макет нашей жизни. Миллионы, миллиарды людей даже пешками не стали во всемирной игре. Почему? Потому, что пешка - это уже фигура, и она в игре. Да. Самая незначительная. Но в отличие от значительных, способная при благоприятных стечениях обстоятельств достичь наиболее значимых заоблачных высот. И, даже оставаясь пешкой, она способна сместить любую фигуру и создать угрозу королю, объявив мат.
- Ты о них, как о живых, рассказываешь, - сказал Василий и, уводя Мишу Профессора в сторону, предложил выпить по рюмочке.
Выпили и Каракозов заметил:
- Нина - хорошая мать, настоящая женщина. Жаль, что ей не повезло, - сын родился неполноценным. Природа над ним надругалась.
- Что тебе на это сказать? - промямлил Василий. - Поговори с ним. Попробуй сыграть партию в шашки или в те же твои шахматы, может мнение о нём переменишь.
- Доминик! - крикнул Миша Профессор в сторону комнаты мальчика. - Да что он, ещё и глухой?
- Я здесь, - тихо сказал Дереза, всё это время находившийся рядом.
Нинкин сын держал в руках шахматную доску и, разумеется, всё слышал. Каракозов покраснел, хотел извиниться, но Доминик излучал спокойствие, и Миша Профессор решил, что мальчишка совершенно не вник в суть того, что о нём говорилось. Рассудив таким образом, Каракозов успокоился и раздумал просить прощения.
Партию в шашки Миша Доминику с ходу проиграл. Хорошая игра соперника не стала для Каракозова новостью. Он знал, что в ДК "Знамя Октября" Дереза занимается в шашечном кружке и добился высоких результатов. Всем во дворе было известно, что "дурак в шашки играть мастак". Несмотря не это знание, Профессор попробовал счастья ещё раз. И так же быстро был повержен.
Эти поражения не разубедили Мишу в его высокомерном отношении к умственным способностям мальчика. "Известное дело", - думал Профессор, - "в цирке и курица клювом шашки передвигает. Всё дело в сноровке".
Не желая больше рисковать, Каракозов предложил Доминику сыграть партию в шахматы.
В шахматах Михаил Андреевич был силён. Об этом ему сказал сам Василий Васильевич Спасский, седьмой чемпион мира, когда на сеансе одновременной игры похвалил его после ничьей. К тому же имелось заслуженное звание кандидата в мастера спорта по этой дисциплине. В своей победе над мальчишкой кандидат в мастера спорта не сомневался.
Расставили фигуры. Доминику, как "слабоумному", Каракозов без розыгрыша уступил белые фигуры. Но Дереза на столь щедрый жест соперника никак не отреагировал. Весь его внешний вид говорил: "Белыми, так белыми, какая разница, какими играть". "Дурак с рождения", - с сожалением подумал Миша, - "что с такого возьмешь?".
Время шло. Доминик, уставившись на шахматную доску, внимательно разглядывал фигуры противника. А затем, словно очнувшись от сна, не попросил, а приказал Василию:
- Чай. Горячий. Сладкий. В стакане с мельхиоровым подстаканником.
Профессор готов был разразиться громким смехом. Он посмотрел на Грешнова, в расчете на то, что и Василий снисходительно улыбается, перед тем как дать отповедь наглецу, достойную взрослого серьёзного человека. Но тот и в мыслях не имел сердиться. Потеряв всякое человеческое достоинство, подобно лакею, Грешнов пулей понёсся на кухню.
Пока Василий готовил чай, Доминик сидел молча и сосредоточенно рассматривал свои фигуры. Мише показалось, что он мысленно с ними разговаривает.
И вдруг всему происходящему в голове Каракозова нашлось простое объяснение: "Дурачок не умеет играть в шахматы и боится в этом признаться. Тянет время, ломает комедию, а они, взрослые люди, как простачки, попавшиеся на его природный магнетизм, ждут от него первого хода".
Миша собирался уже разоблачить соперника, но тут за его спиной, как группа поддержки, стали усаживаться гости. Все они ожидали чего-то значительного. Напряжение нарастало с каждой секундой.
"Сейчас не выдержит, заплачет и признается", - думал Миша, опасаясь теперь только того, что матч-реванш сорвётся. - "Захнычет и скажет, что в шахматы играть не умеет. Я его конечно прощу, но смеха-то будет! Сколько ожиданий, какая интрига! Ну, как же, выиграл две партии в шашки у кандидата в мастера спорта по шахматам".
Шаркая тапочками со стоптанными задниками, с кухни пришёл Грешнов. Принёс стакан с чаем и услужливо поставил на столик рядом с Домиником.
Дереза, не глядя, поднял стакан, сделал три громких глотка, чмокнул губами воздух и начал игру.
После трёх первых ходов стало ясно, что играть Доминик умеет и делает это легко, со знанием дела. Что это было? Мастерство? Удача? Или всё вместе? Миша так и не успел понять. Увлечённый игрой, он втянулся в тот ритм, который ему навязал Дереза. Раза два Каракозов пытался задуматься, оценить обстановку, но следившие за игрой болельщики тотчас принимались смеяться. И что было особенно досадно, смеялись даже болевшие за него. Любое его раздумье, промедление, воспринималось как слабость. Дескать, малыш давит гроссмейстера. Поэтому ответное решение Михаил Андреевич старался принимать как можно скорее. Игра была быстрая, открытая, разменивались равноценными фигурами, а затем случилось для Миши ожидаемое. Доминик прозевал ферзя. Бегло осмотревшись, нет ли подвоха, забрав "королеву", Каракозов решил, что настало время передохнуть. Он облегчённо вздохнул. Бросил на Нину хозяйский взгляд, по Василию прошёлся насмешливым. Доминику по-отечески нежно, но всё же свысока, сказал:
- Это был неверный ход. Королева оказалась бессмысленной жертвой.
И сразу стал поучать, говорить, почему нельзя было так ходить.
Доминик, не меняя сосредоточенного выражения лица, слушал Мишу Профессора , а затем взял "офицера" и, перенеся его через всё шахматное поле, поставил прямо к чёрному королю. А за спиной у "офицера", чуть правее, белая пешечка. Та самая пешечка, о которой так много говорил Каракозов в своей предварительной речи. И чёрному королю ни съесть "офицера", ни закрыться, ни отойти.
- Шах и мат, - уверенно сказал Доминик, озвучивая очевидную для всех ситуацию.
- Погоди! - взмолился Миша в звенящей тишине, отказываясь верить глазам своим. - Этого не может быть. Я не могу тебе проиграть. Это - фокус какой-то!
И, словно призывая соперника к порядку, мысленно говоря: "Это вам не карты, а шахматы", он строго посмотрел на Доминика.
Но мальчик не испугался строгого взгляда, не отвёл глаза в сторону, как шулер, уличённый в махинациях. "Дурак с рождения" снисходительно улыбнулся и сказал:
- Это называется "сыграть красиво".
- Или же гамбит Дерезы, - подсказал Василий свою версию и захохотал смехом победителя.
Грешнов сразу воспрял духом, словно не Нинкин сын, а он лично выиграл эту партию у Миши Профессора. А на кону стояла если и не сама жизнь, то уж точно, - Начинкина.
И Каракозов сообразил, что проиграл он не просто партию в шахматы, но и наладившуюся было новую жизнь. Не контролируя себя, Миша смахнул фигуры с шахматной доски, запрыгнул с ногами на подоконник и, встав на носочки, по-волчьи завыл.
Столь безумному его поступку никто не удивился. Все вели себя так, словно в подобной ситуации он и не мог поступить иначе.
Гости даже и не заметили, как и когда Каракозов слез с подоконника, помог Василию и Доминику собрать разлетевшиеся по полу шахматные фигуры и ушёл.
Все уселись за стол, и пьянка-гулянка началась. Нина даже не сочла нужным предуведомить гостей, по какому поводу собрались. А четвёртого сентября был день рождения её родного брата Анатолия, отбывавшего очередной срок заключения в колонии строгого режима. Разве что Грешнов был в курсе, по какому поводу собрались, так как этот день помнил с самого детства.
В ту же ночь место в Нинкиной постели занял Василий. Но и после возвращения на своё, как Грешнову казалось, законное место, он всё не мог успокоиться и вспоминал игру.
- За надменность наказан. А твой сын - молодец! Пожертвовал ферзя и - бац! Шах и мат! Мишаня, по-моему, от неожиданности...
- Да ну тебя! Успокойся!
- Точно-точно. Он-то Доминика за олигофрена держал. А тут ему: "Это называется - "сыграть красиво"". Умница! Король!
- Ты над всеми только смеёшься.
- Над кем я смеюсь?
- Например, над Истукановым. А над ним смеяться нельзя. У нас же не было в стране сексуального образования. Это сейчас твоя десятилетняя дочь объяснит тебе, кто "голубой", кто "розовая". Мы-то жили в неведении. Помню, поцеловали меня в первый раз с язычком, так я думала, забеременею.
- Сколько лет тебе было?
- Пятнадцать.
- А меня в пятнадцать лет, дело было тоже четвертого сентября, твой подвыпивший брат-уголовник в общежитие швейной фабрики к бабам повёз. В туалет я там пошёл, слышу, бабы на общей кухне смеются, и той, к которой он, именинник, меня определил, говорят: "Мальчишка-то вкусный, а мы голодные. Придётся делиться". И гогочут, как вороны в осеннем лесу. Главное, цинковый бак у них стоял на четырёх конфорках, всю плиту занимал. Вода в нём кипела. Я решил, что они меня сварят, за людоедок их принял, убежал.
- За что ты брата Толю так ругаешь? Ты, кроме добра, ничего от него не видел. Лев Львович, например, безмерно ему благодарен. Говорит, что только сославшись на Толю, жизнь свою в тюрьме и спас.
- В это я верю беспрекословно.
- И тебя он любил, на голубятню свою привёл, на мотоцикле катал.
- Да. Катал. Попробуй, откажись. А он гонять на нём любил, как сумасшедший. Мне очень страшно было. И потом, после армии, повзрослев, я, может, жениться на тебе хотел. А братишка твой пригрозил: "Кто к сестре моей приблизится, тому всё его хозяйство с корнем вырву". А ты говоришь, не ругать его.
- Юрок не испугался же.
- Юрку-то чего терять, кроме дурной головы? А ты долго не думала, когда он сделал предложение, хотя и видела мою симпатию к тебе.
- Я видела твою симпатию ко всем. Хорошо ты начал, плохо заканчиваешь. А почему у Юрка было прозвище "Рыхлый"?
- Да он одно время говорил всем: "Не смотри, что я худой, я - вязкий". Стали называть его "Вязким". А потом как-то само собой в "Рыхлого" переименовали. И это прозвище к нему приклеилось. А ещё я помню, как ты сидела, забравшись с ногами на скамейку. К тебе подскочил Юрок, обхватил твою коленку обеими руками и, качая бедрами взад-вперед, стал пародировать нашу дворняжку Волчка. Ты сказала: "Маленькая собака до старости щенок" и оттолкнула его. Очень скоро после этой пародийной сценки вы с Дерезой "записались", как говорит мой дедушка Пётр, имея в виду регистрацию брака.
- Не помню, - призналась Начинкина. - Хорошая у тебя память. Вась, ты мог бы стать великим человеком. Тебе надо эмигрировать.
- Это для меня равносильно самоубийству. Всё равно, что сменить пол.
- Но и пол люди меняют, и - ничего, живут счастливо.
- Эти пусть и уезжают.
Василий поцеловал Нину и спросил её, словно незнакомку, вдруг оказавшуюся с ним в одной постели.
- Кто вы такая?
- Я и сама не знаю, - принимая игру, ответила Начинкина, - знаю только, что низверглась с какой-то далёкой неведомой планеты и долго пребывала в нечеловеческом облике. Отсюда эта дикость, звериные привычки.
- В виде кошки жила?
- А чем тебе кошки не нравятся? Между прочим, существует поверье, что тому, кто любит кошек, достаётся в жёны хорошая женщина. А тому, кто не любит, обижает их, никакая не достается или очень злая. Или такая, которая не сможет подарить детей.
- На что намекаешь? Олеся - моя дочка.
- Я ни на что не намекаю. Это ты зол на всех. На тёщу...
- В суть всякой вещи вникнешь, если правильно наречешь её. Тёща на нашей свадьбе с Наташкой за стол так и не присела. Ходила со стаканчиком в одной руке и бутылкой в другой. Нальёт сама себе, выпьет и стучит каблучками, поёт частушки.
- Неподсудно.
- Ну её к лешему, эту тёщу. Вот, тут я от твоего имени Петру Виленовичу отказ состряпал, чтобы не надеялся ни на что. Послушай: "К вам обращаюсь, к человеку, с юных лет закалившемуся в должности прохвоста...".
- Дай сюда, - Нина вырвала лист. - Не позволю от моего имени такие гадости посылать.
Начинкина стала читать текст, написанный на листке с другой стороны:
- "Мы стояли над бездной, но поняли это тогда, когда она уже разверзлась перед нами". Что это?
- Отдай, я перепутал, - взмолился Василий.
- "... но было поздно".
Нина прочитала письмо, предназначавшееся Наталье от начала до конца и выгнала Грешнова из дома.
- Я тебя ненавижу! Уходи с глаз долой! Знать тебя не желаю! - кричала Начинкина ему в спину.