Без "Inquisitia" Лоры и фильма "Двухсотлетний человек", снятого
по одноименной повести Айзека Азимова... - этого рассказа бы не было.
__
Зябкие пальцы осеннего ветра перебирали тяжелые складки шерстяного плаща. Луна плыла по чистым небесам, и в ее мертвенном свете, рассеянном кронами деревьев росших по обе стороны от дороги, фигура человека, склонившегося над припавшим на передние ноги конем - выглядела как изображение запечатленное на старинной фреске. Он с тоской глядел на хрипящего жеребца, закатывающего к ночному небу налитые кровью глаза.
С губ срывались клочья пены, когда животное попыталось подняться на ноги. Влажные бока судорожно заходили, заиграли натянутые до предела мышцы... и ноги вновь подкосились, разъехались в разные стороны. В лесной тишине прозвучал треск ломающейся кости и полный мучительной боли хрип. Человек вытащил из ножен короткий меч, клинок которого покрывали пятна ржавчины или засохшей крови - ночь скрадывала детали.
Губы сжались в белую струну, глаза, полу прикрытые веками, расчетливо
определили место, и рука нанесла один предельно точный удар. Конь, оскалив
зубы, жалобно посмотрел на уходящий от него мир. Из рассеченной артерии
на придорожную траву хлынула кровь. Собираясь в лужи, жидкость растекалась
вокруг конвульсивно вздрагивающего тела животного, часть впиталась в края метущего землю дорожного плаща. Заметив это, человек убрал меч в ножны и пошел прочь.
Не было седельных сумок. Не было других вещей, кроме меча и одежды. Стейн - всегда путешествовал налегке. Стейн - убийца беззащитных. Стейн - вечный странник. Стейн - приносящий надежду. У него было много прозвищ и еще больше врагов. Извечная череда сменяющих друг друга миров, вращающихся вокруг стержня мироздания, не оставляла ему надежды даже на кратковременную передышку. Он шел, сколько себя помнил - он шел куда-то, и только врата из-мира-в-мир были дорожными вехами в его нескончаемом пути. Стейн - потерянный; так он называл сам себя, чувствуя горечь и сожаление, при мысли об утерянных неведомо в каком прошлом воспоминаниях. Неведомо, в каком мире...
Сухая пыль облачками взметалась вокруг его сапог. Ночной бриз холодил лицо и бросал в глаза пряди иссиня-черных волос. Стейн шел по дороге, бездумно насвистывая что-то печальное, подстать его настроению, и изредка бросал взгляды на лунный лик, повисший на недоступной для простого смертного высоте. Полнолуние. Этой ночью, во всех бесконечных мирах, полная луна венчала звездное небо. Миры были разными, но время у них - одно.
Оно лилось рекой, через все пространства, сметая жизни, стирая мысли и воспоминания. Это безжалостное время выхолостило сознание Стейна, оставив ему
от неведомого прошлого только тягу к поиску врат из-мира-в-мир. И, конечно, он должен был проходить сквозь них, а затем - искать следующие врата.
Зачем он делал это? Время прахом развеяло ответ на этот вопрос, даже если он когда-либо и существовал в сознании Стейна.
Над дорогой пролетела на мягких крыльях сова. Ее глаза на секунду полыхнули сатанинским огнем, и она растворилась среди ветвей деревьев. В золотистом мраке, среди раскрашенных кистью осени листьев, задавленно заверещал зверек. Удачная охота.
Стейн шел по середине широкой дороги, вьющейся через лесные дебри. Он шел там,
куда не долетали мертвые листья, а если и долетали - то их тут же сносил к обочине холодный ветер. Его шаги не нарушали живой тишины леса, и это было прекрасно. Стейн любил тишину. Он шел и каждой частицей своего тела впитывал тишь ночного леса, и те звуки, что так гармонично в нее вписывались, ничуть
не нарушая ее хрупкого очарования: едва слышное пение ночной птицы, шорох
трепещущих на ветру листьев, потрескивание веточек, в кустах с права от дороги, словно там крался какой-то зверь, то ли скрывающийся от хищника, то ли наоборот - стерегущий свою жертву.
Потрескивание мелких сухих веточек, шелест палых листьев, ковром выстилавших пространство между деревьями - перемещались параллельно с идущим по дороге человеком.
Стейн остановился. Его рука привычно легла на отполированную миллионом таких же прикосновений рукоять меча. Усиливающийся ветер порывами налетал на человека, неся с собой сладковато-горькие ароматы осени. Шум в кустах утих, словно его там никогда и не было. Некоторое время Стейн стоял, прислушиваясь, всматриваясь во мрак, сгустившийся у подножий деревьев. Он не мог долго стоять на месте, чувствуя зов врат, поэтому Стейн пошел дальше, так ничего и не сумев разглядеть.
Луна, сиявшая на усыпанном звездами черном бархате, сместилась на десятую долю, приблизив тем самым тот час, когда ей будет суждено покинуть небеса и скрыться за краем земного диска. К этому моменту Стейн перестал различать долетавшие из кустов шорохи, и тут вдруг в нескольких метрах впереди через дорогу переметнулась неясная тень. Совершенно бесшумно, она отделилась от множества причудливых теней бросаемых на дорогу деревьями и, пробежав через пыльное полотно пути, вскружив один или два красновато-коричневых листка, вновь растворилась во тьме, на этот раз с левой стороны дороги.
Стейн замер, плавным, даже тягучим, движением вытащив из ножен свой меч. Лезвие тускло мерцало в лунном свете. Темные пятна выделялись на фоне светлого металла, как лунные пятна выделяются на лучезарном лике луны. Такие же неопределенные, такие же не стираемые. Вдоль лезвия тянулась черная ниточка высохшей конской крови.
Тихий треск, царапанье когтей о древесную кору, маленький листопад - и что-то
упруго приземлилось на спину Стейну. Гибкие ноги обвили поясницу, тонкая, но сильная рука поросшая коротенькой черной шерсткой, врезалась в горло, перекрывая доступ воздуха, а острые коготки другой руки перехватили запястье Стейна, заставляя его отбросить меч прочь. Острые иголочки когтей вонзились в руку Стейна и пальцы действительно разжались. Меч упал в дорожную пыль.
- Тише... - свистящий шепот звучал у самого уха, Стейн спиной чувствовал исходящий от прижавшегося к нему тела жар. Он по-прежнему стоял, его ноги с легкостью выдерживали нагрузку в виде почти невесомого тела напавшего на него существа. - Я не причиню тебе большой боли...
Этот шепот вибрировал от плохо скрываемого возбуждения. Легкая хрипотца и что-то неуловимое, выдававшее женское естество схватившего добычу хищника, заставили
Стейна замереть неподвижно, ожидая развития событий. Он мог бы с легкостью сбросить с себя это сильное, но невесомое тело - и все же что-то останавливало его.
Предчувствие, слабый отголосок интуиции или опыт бесчисленных прожитых лет?
Рука, сжимавшее горло, предусмотрительно ослабила хватку, и Стейн выдохнул:
- Да...
- Великолепно, - отозвалось ночное создание. - Клянись, что если я отпущу тебя, то ты не причинишь мне вреда... Именем своим!
- Стейн... Я обещаю, что не обижу тебя, - произнес слегка заинтригованный Стейн, маленькие ранки на запястье правой руки слегка саднили, но он уже забыл об этом, совершенно очарованный создавшейся ситуацией. Он посмотрел вниз, туда, где перекрещивалась пара длинных и мускулистых ног, согнутых в коленях, и охватывала
его пояс. Длинные пряди меха, дымчатого в ярком лунном свете, доходили до колен, а ниже, до самых лодыжек - все та же короткая черная шерстка. Еще ниже - пара изящных девичьих ступней, перепачканных пылью и с такой нежной белой кожей, что Стейн с трудом мог представить, как их обладательница взбирается по грубому стволу дерева, или как она крадется по лесу и наступает на колючие высохшие ветки.
- Верю... - легкая усмешка, - Эа...
- Что?
- Эа...- певуче, на выдохе. Губ Стейна коснулась легкая улыбка. Это ее имя, и оно просто чудесно. В нем и весеннее пробуждение деревьев, и летнее буйство красок и тихая осенняя скорбь. Эа... - здесь нет места зимней стуже, хрусткому январскому морозу и одинокому завыванию безумного ветра, метущего снежную крупу сквозь голые ветви спящих деревьев.
- Верю, - сказал Стейн, и бедра существа разжались, руки соскользнули, разрушая сторожкую хватку. Стейн задумчиво смотрел прямо перед собой, не решаясь обернуться. Он вдруг испугался, что это мимолетное очарование встречи, разрушиться, что он станет очередной жертвой какого-нибудь лесного демона, подстерегающего одиноких путников на ночной дороге.
И тогда Эа сделала первый шаг. Она вышла из-за спины Стейна и предстала перед его взглядом. На ее губах играла смущенная улыбка, снежно-белая кожа лица серебрилась в лунном свете, а внимательные серые глаза всматривались в лицо Стейна. Конечно, она была не совсем человеком, потому что никто не может рассчитывать на встречу с прекрасной незнакомкой в глубине лесных чащ и еще думать при этом, что она будет принадлежать к роду людскому. Но, все же, Эа и не относилась к тем чуждым расам, чудовищные отпрыски которых плодились в редко посещаемых людьми местах. Плодились и ненавидели более сильных, более ловких, лучше приспосабливающихся к любым условиям человеческих существ.
Эа - балансировала на тонкой грани. Ее пепельно-серые волосы оттеняли, начинавшую расти от самого основания шеи короткую черную шерстку, которая словно обтягивающая одежда из черного бархата, скрывала от посторонних взглядов ее стройную фигуру. Чуть-чуть ниже лоснящейся в лунных лучах ровной поверхности живота, шерстка переходила в длинные пряди, образовывавшие нечто наподобие меховых штанишек, оканчивавшихся у самых колен.
Тонкие брови Эа слегка изогнулись, а в глазах разгорелись таинственные огоньки, и Стейн перевел взгляд на ее лицо, внезапно осознав, что он слишком откровенно рассматривает тело этой странной девушки.
- Эа, - начал Стейн и умолк, не зная, что следует говорить в подобных ситуациях.
- Да, Стейн?
- Ты... Зачем ты... - он хотел сказать: "напала", но понял - это прозвучит слишком грубо.
- Напала? - правый краешек рта приподнялся, показав в озорной, немного волчьей ухмылке, краешек жемчужного, и довольно длинного, клыка. Стейн заметил, что скулы, подбородок и вообще вся нижняя часть лица девушки немного выдаются вперед. Не настолько далеко, что бы это исказило черты ее лица, но достаточно далеко, что бы придать ее лицу выражение неутоленного голода и изможденности.
- Да, я именно так и хотел сказать.
- Мне стало интересно.
Стейн гадал, не в силах вспомнить, что же он такое "интересное" успел совершить с тех пор, как выехал на своем жеребце из врат из-мира-в-мир и оказался в этом охваченном пожаром осени лесу.
- Твой четвероногий компаньон... Я подошла к нему, когда ты уже ушел. Он умер.
- Я знаю, я сам его убил.
- Зачем?
Забавный вопрос. Стейн никогда не задумывался над своими действиями. Он делал то, что было нужно сделать. Искал врата, например, и, если это требовалось - помогал оказавшимся на его пути. Если у него было соответствующее настроение и если это не сильно его отвлекало, то он с удовольствием помогал нуждающимся. И в то же время, когда для достижения цели, ему требовалось лишить жизни кого-то - он делал и это, совершенно не задумываясь. Для Стейна мораль была мелкой разменной монетой. Все его действия ограничивались рамками наложенной на него миссии: находить врата из-мира-в-мир и проходить сквозь них. Кто или что внушило ему эту цель - он не знал. Возможно, когда-то раньше он помнил ответ, но прошло так много времени...
- Это мне и интересно! Зачем? - Эа нетерпеливо ожидала ответа. Можно было подумать, от ответа Стейна зависела чья-то жизнь - таким явным было ее желание.
- Хмм... - Стейн вспомнил всю цепочку событий, повлекших за собой смерть коня. - Я забыл. У меня просто выветрилось из памяти, что необходимо дать лошади время на отдых. И, кажется, я его загнал на смерть. Я прошел через врата и, уже в этом мире, конь не выдержал. Когда он попытался встать... Наверное, он сломал ногу в тот момент, а я проявил милосердие. Да, я решил прекратить его страдания.
- Ты убил его... Убийство - это хорошо? Ты ТАК думаешь?
Душу Стейна озарила крошечная вспышка ярости. Он не знал, почему его посетило это чувство, но предполагал, что оно всего лишь было предназначено для того, чтобы затмить зарождающуюся волну стыда. Хотя он и не видел объективных причин стыдиться своих деяний. Возможно, во всем был повинен тон, которым девушка подчеркнула слово "так". Тем не менее, он наклонился за мечом, убрал его в ножны, ничуть не заботясь о скрипучей пыли, налипшей на лезвие, и зашагал дальше по дороге, на встречу со следующими вратами.
Девушка догнала Стейна, замерла перед ним и положила руку ему на плечо. Он молча повел плечом, сбрасывая ладонь и попытался обойти Эа, но она вновь ухватила его за плечо. Тогда Стейн, не долго думая, обхватил ее за тонкую талию и отставил в сторону, словно она была неодушевленным препятствием на его пути. Эа засмеялась.
- Ты сердишься, Стейн?
- Нет, - бросил он. Ярость ушла, стыд растаял, и он остался наедине со щемящей тоской. Стейн не понимал, что же такое с ним происходит. Столько разных чувств вспыли одновременно и за такой краткий период... Он напряг память, но все его прошлое расплывалось в тумане, не желая обретать четкие очертания. В обозримом промежутке его жизни - ничего подобного точно с ним не случалось.
- Тогда почему ты уходишь? - раздался голос Эа сбоку, она шла рядом с ним.
- А почему ты идешь за мной?
- Не знаю...
- Вот и я тоже...
- Может быть, нам стоит остановиться и поговорить? Или, может быть, нам надо...
- Я не могу остановиться! - резко сказал Стейн. Вдруг, совершенно неожиданно для него самого, его голос сорвался на крик. Спокойствие безвозвратно покинуло его:
- Я должен идти! Мне нужно пройти сквозь врата!
- Куда идти? Какие врата? Зачем сквозь них проходить? - тут же засыпала его вопросами Эа, и добавила: - Ты интересный.
Стейн зло посмотрел на нее:
- А зачем тебе такие острые зубы?
Лицо девушки залилось краской, заметной даже в лунном свете. Она промолчала, а Стейн, мгновенно пожалевший о том, что спросил ее, сказал:
- Ну, хорошо. Ты можешь идти рядом.
- Но ты боишься? - воскликнула Эа, ее голос дрожал, и наверняка глаза блестели от слез. - Во всем виноват мой облик. Я - чудовище!
- Нет, нет, о боги! Ты прекрасна, но я поклялся не причинять тебе вреда...
- И ты думаешь?... Ну, что ж... Эа клянется не убивать тебя во сне, не потрошить тебя заживо, не пить твою кровь. Конечно, Эа - так похожа на убийцу! Нелегко находиться поблизости, когда такая страшная Эа мечтает полакомиться твоим мясом, - в ее голосе звучала горечь, но она по-прежнему шла рядом со Стейном.
- Проклятье... Ты не должна принимать все так близко к сердцу, - теперь Стейн чувствовал себя намного спокойнее, хотя и не отдавал себе в этом отчета.
- Конечно, - Эа улыбнулась, но ее душевная боль все еще оставалась при ней, просто она скрылась в темные глубины неосознанного. Притаилась там, выжидая подходящего часа. - На самом деле, я не такая... Не такая, какой выгляжу.
- Ты нормально выглядишь. Многие люди, внешне совершенные - на деле оказывались хуже диких зверей. Поверь мне, я знаю, о чем говорю.
- Ты не знаешь... Люди... Да, что говорить?! Я здесь, в лесной глуши, совершенно одна!
- И в этом есть своя прелесть. Я буду с тобой, пока не найду врата из-мира-в-мир.
- Это благородно?
- Почем мне знать... Я убивал рыцарей.
- А я людей...
Они улыбнулись друг другу и поняли, что их связывает чувство взаимной приязни. Возможно, даже больше - настоящей любви.
Лучи солнца, пробивающиеся сквозь резные просветы в огненно-красной листве, причудливым узором света и тени скрашивали серую монотонную поверхность плаща, укрывшего Стейна и Эа. Она смотрела на игру листьев и ветра, прижавшись к хранящему покой, слегка прохладному телу Стейна.
- Почему ты идешь?
Стейн открыл глаза. Воспоминание о прошедшей ночи и большей части дня - проведенной на укрытой от чужих глаз поляне, расположившейся недалеко от дороги, пришло к нему, и он коснулся губами мочки остроконечного ушка Эа.
- Я не знаю. Это больше меня... Память, моя память истерта временем и порой я не могу вспомнить простые вещи. Например, кто я такой. Где мой родной мир?
- Где?
Тихий шепот дыхания.
- Не помню...
- Это должно быть ужасно, не знать ничего о себе. Правда? - спросила девушка, она легла на бок, пытливо вглядываясь в лицо Стейна. Он смотрел в небо.
- Не знаю... У меня нет сожаления, если ты это имеешь в виду. Безразлично, да мне безразлично и неинтересно знать истину о своем происхождении. Достаточно осознания того, что мое тело, в отличие от разума, не подвержено влиянию времени.
- Наверное, ты - демиург. Они иногда сходят в наш мир с небес.
- Сомневаюсь. Боги - придуманы людьми. Есть чудовища, берущие власть над людьми, прикрывающиеся божественной маской. Но, даже если я и такой - это не мой метод. Я всегда шел к вратам, полагаясь только на свои силы.
- А что там, за твоими вратами?
- Миры. Бесконечная череда миров.
- Хотела бы я увидеть...
По нависающей над их постелью ветви старого клена пробежала белка. Она села на самом конце ветки, в развилке, и смотрела на двух чужаков своими любопытными глазками-пуговками. Крошечные пальчики сжимали грибную шляпку.
- Смотри, белка, - сказал Стейн. - Ты можешь пройти через врата вместе со мной. Да! Мы будем идти по всем этим мирам вместе. Хочешь?
- Думаю, да... Если ты... - ее голос прервался. - Если ты будешь любить меня вечно.
Стейн рассмеялся но, увидев, что она настроена весьма решительно, кивнул, испугав резким движением белку. Добыча зверька упала с дерева, и Эа поймала ее на лету.
- Вечно - это слово, подходящее к чувствам, которые я испытываю к тебе. Я люблю тебя...
Эа откусила кусочек гриба, слегка поморщившись при этом, но продолжила его жевать:
- Ради тебя я даже перейду на растительную диету, Стейн.
Они пересекли границу врат из-мира-в-мир на третий день пути. Стейн всегда безошибочно определял направление к вратам. Это было словно растворено в его крови. Эа улыбалась, когда ее тело прошло сквозь искристую мглу.
- Щекотно, - сказала она.
- Прекрасно, - ответил он.
Шаг и они в совершенно другом мире. Нет, небо и утреннее солнце, остались прежними. В воздухе все еще ощущалось дыхание осени, но теперь они стояли на пустынном горном плато. Потрескавшийся от времени камень под их ногами крошился. Где-то среди обглоданных ветром скал кричала хищная птица.
- Это другой мир? - Эа обернулась, заметив, как сильно посерело лицо Стена. Острые коготки страха царапнули ее душу. - Что с тобой? Стейн?
Он сделал шаг к ней, пошатнулся и плавно осел на холодную каменистую поверхность. Силы покидали его тело и паника, черная паника захлестнуула его. Стейн пытался встать, но усталость тянула его к земле.
- Эа, помоги мне... - через силу выдохнул он. В его голосе ужас перемешивался с удивлением. - Этого не может быть...
- Что?! Стейн! Что с тобой такое? - по ее лицу уже бежали слезы и, срываясь, падали на холодеющие губы Стейна. Эа села рядом с ним, обняла его и нежно баюкала, пытаясь изгнать из его тела неведомую хворь.
- Силы... О боги, они...
Глаза Стейна остекленели, но Эа этого не замечала. Она по-прежнему обнимала его и плакала. Горе и страх с хриплым воем вырвались из ее груди. Жуткий звук долго носился над плато, перекликаясь с собственным эхом, множась и усиливаясь. Эа рыдала.
***
- Объект вне пределов зоны действия передатчика. Последний зарегистрированный
переход - N9457.
- Это "золотая сотня"?
- Да, андроид 100-YN, оснащенный приемопередатчиком Вон Ригеля. В 14-15 исполнилось бы ровно 1000 лет, с тех пор как он был отправлен.
- Отлично. Хотя, конечно, круглая дата - гораздо лучшая реклама для нашего проекта.
- Исправить запись, сэр?
- Ну... Считайте, что я вам ничего не говорил... Да, исправьте.