Аннотация: Есть волки и есть жертвы. А люди? Они не вписываются в планы Комбината.
Хромированная улыбка.
(с) Сергей Дьяков
"Здесь не кончается война, не начинается весна...
Некуда деваться - нам остались только сны и разговоры..."
Янка Дягилева
6
Ящик, предусмотрительно поставленный на торец, взорвался веером колючих щепок. Стреляная гильза покатилась по асфальту. На первом этаже с треском захлопнулась форточка. Я должен был убедиться, что с ружьем все в порядке - ему черт знает сколько лет.
Входя в подъезд, обошел растекшуюся по полу лужу. Они этой ночью расставляли метки. Значит, на испуганный визг жильцов явятся едва ли не всей стаей. Так уж вышло - волки новые территории лучше контролируют. На Окраине бы и ухом не повели, даже реши я всех там перебить.
5
Я думал, что еще чуть-чуть и смогу расправить свои крылья. Узкий рамочный приклад злобно вонзался в бок, и правую руку судорогой свело. Винтовка вытянулась вдоль моего тела, такая же напряженная и жестокая, как и я. Не нравятся мне такие мысли. Глупо это как-то, когда даешь мертвой пушке возможность немного побыть живым существом. Уже раз такую ошибку сделал. Теперь из-за этого можно в любой момент развернуть крылья и взять прямой курс в стальные небеса Эль-Кабло.
Перекатившись на другой бок, я подтянул ружье себе под живот. Пробежался рукой по быстро отдающему тепло стволу. Невероятно, он скоро совсем остынет, но когда придет час - выплюнет раскаленный кусочек свинца. А я - его повелитель. Это оружие в моих руках. Допотопная шестизарядная винтовка с ажурным прикладом.
Над моей головой с ревом пронеслась железная птица, и я вжался в твердый бетонный угол, стараясь полностью укрыться в куцей тени. Узкая бетонная траншея, в которую я заполз сразу, едва выбрался на крышу, насквозь просматривалась только с правой стороны дома, но для этого пришлось бы гнать за мной что-то типа "вертушки". Мое счастье, их никогда не было у этих тварей.
Внизу сейчас, этаж за этажом, обыскивали волки. Стоит зажмурится, и наяву вижу их желтые паскудные глазища стреляющие из-под черных козырьков. Их лица - бледные призраки крошечных зарплат. Они не серьезны. По крайней мере, не так как я. Волки играют по правилам, но всего лишь ИГРАЮТ и никак не поймут, что я до жопы серьезно настроен.
Работая одними локтями, пополз вдоль траншеи, подтягивая за собой своего единственного соратника. Пушка, милая подружка, которая еще раз пять гавкнет, прежде чем замолчит. По ходу еще подумалось об открытой чердачной двери. И поэтому стоило добраться до края крыши. Вдруг твари окажутся умней? Я не хочу их убивать - сами подохнут.
Примерно на половине пути я перевернулся на спину. Захотелось увидеть небо. Октябрьская тряпка натянута над городом. Печальное зрелище. Хандра попыталась подобраться к моему горлу. Я почти решил оставить ружье в одиночестве... Как хорошо, что возле подъезда, девятью этажами ниже, занудно взывала сирена.
Хрипло вякнул матюгальник.
Я вернулся к своим делам. Все одно не понимаю их языка. Неужели они настолько самоуверенны, что не озаботились пригласить переводчика? Будто бы мне интересен их примитивный диалект. Нарциссизм какой-то прям.
По центру траншеи тянулась полоса гудрона и будь сейчас лето, то вонь дурманила бы меня, а липкий черный мед лип на пальцы. Почему я обратил на это внимание? Не знаю. Гудрон не многое для меня значил. Когда я был маленький, мы его жевали вместо конфет. Горьковато-горелый привкус, но по ощущениям, словно засохшая ириска.
Оттолкнуться локтями, подтянуть за собой ружье, оттолкнуться локтями... Перед глазами черная линия, забившая шов между плитами. Иногда я смотрел вперед, и с каждым разом край крыши приближался.
Зачем я ползу, когда мог бы одолеть это расстояние гораздо быстрей, если бы встал и побежал? Ну, во-первых, я не дурак... Рядом крыши двух соседних домов-близнецов. И хрипящий мотюгальник мог накликать этих... как же... В общем, твари могли меня высмотреть с тех крыш и я не хотел светиться.
Во-вторых... некуда было спешить. Праздник будет коротким. И стекляшка на ружье его не продлит надолго. Половинка отцовского бинокля, примотанная изолентой - единственное веяние нового времени коснувшееся моей пушки-подружки. Я - браконьер, потому как охота с оптикой запрещена законом. На волков тоже нельзя охотится. И это усугубляет мою вину.
Позади хлопнула чердачная дверь. Ветра не было, и я обернулся - с чего бы это она?
...из-под низкой форменной фуражки торчала слюнявая пасть. Волк скалил зубы, утробно рокотал и шаг за шагом приближался ко мне. В прорехи изодранной рубахи проглядывало заросшее шерстью тело. Чуть ниже, напротив печени кажется, я заметил прилипший к брюху широкий розовый шрам. У тварей тоже вырезали порченые потроха и заменяли искусственными копиями. С зарядом взрывчатки. Чтобы лучше слушались.
- Атрагхор грыкх, р-рангр, - медленно проговаривал он, марионеточно разевая зубастую пасть. Наверное, дрессированный - выучен по команде открывать рот, а где-то, может даже в фуражке, спрятан динамик.
Я упер приклад в плечо. Желтые глаза округлились, язык свесился из пасти, потом исчез и тварь тявкнула:
- Грыкх.
Курок упорно сопротивлялся, пока не громыхнул выстрел. Узкая рама больно ударила в плечо - там уже, небось, синяк расплывается. Гильза отлетела вбок, а тварь назад. В простреленном брюхе забил ключ свежей раны. Отчетливо завоняло мокрой псиной. Перевернувшись на живот, я пополз дальше. До края крыши оставалось совсем немного. В узкой траншее конвульсивно содрогался умирающий волк. Ботинок скреб по гудрону, и как мне представлялось, когда тварь пыталась подняться - кровотечение усиливалось. Я мысленно отсчитывал секунды.
"ТАХ".
Противный хлюпающий звук. Я обернулся. У волка взорвалась печень, его _самоуничтожили_. Теперь, соберись я вернуться таким же "пластунским" манером, путь назад плотно закупоривал волчий труп. Своих-то они тоже не щадят...
4
Волк скорчился, упал на колени, да так и застыл - намаливая себе прощение у стальных небес. Гильза сверкающим камешком соскользнула через бетонную кромку и пропала. Я глянул в оптику.
Бледное от оттока крови лицо-морда и фуражка, сдвинутая на затылок, чудом каким-то удержавшаяся на голове. Руки комкают пробитое брюхо. Можно не тратить второй патрон. Я отсчитал: три... два... один... Еле слышное "тах..." и волк завалился на бок, распыленным фонтанчиком ударило сбоку - включилось устройство самоуничтожения. Остальные засуетились, рассеялись, запрятавшись кто куда. Двое, это я знал точно, проскользнули в подъезд. В экипажах они обычно впятером... Значит минус тот что у меня за спиной, да еще вот этот... богомол. Двое - наверное поднимутся на крышу. Умные.
Тот, что на стреме остался, вроде бы юркнул за мусорные баки. Теперь ему бы до экипажа добраться - подмогу выскулить, да засветиться боится. Я поймал в прицел край помойного контейнера.
3
Кто же знал, что все случится так быстро? Едва макушка мелькнула - вдавил спуск, толкнуло в плечо отдачей и красным полоснуло, вышибая из волчары остатки мыслей. Теперь уже и на душе проще стало, идеи совсем иные подбираться начали. Снайперов поставить не сообразили. Я привстал, с опаской, бросил взгляд на соседнюю крышу, готовясь в любой момент поймать свою порцию металла. Но было тихо...
Оставаться здесь наверху бессмысленно - они знали, где меня искать, а вот зайти к ним со спины - такого вряд ли хищники могли ждать от своей жертвы. Разумеется, позволив мне в тот раз уйти, они совершили бо-ольшую ошибку, тут и говорить нечего. Ну, и мне повезло: без ружья и такой маленькой мести не исполнить.
Перебросив ружье через плечо, я свесился через край крыши. Самый верхний балкон закрывал широкий бетонный козырек, поэтому, спрыгнув с него, пришлось некоторое время балансировать на краю балконных перил, прежде чем удалось забраться внутрь. Дверь я решил не трогать. Жильцов то ли дома не было, то ли они затаились, ожидая, когда я вломлюсь к ним и всех поубиваю. Волки в центральных районах обывателей выдрессировали почище цирковых пуделей. Может, эти уже и новый экипаж вызвали.
Я поступил проще. Выбил прикладом разбухший люк пожарного лаза и спустился на следующий балкон. Потом - еще один. На седьмом этаже крышки люка не было. На шестом мужик в растянутой майке попытался юркнуть обратно в квартиру, но я оттолкнул его в сторону, пробежал до входной двери, игнорируя испуганные взгляды сбившихся в угол домочадцев, и вышел в подъезд. Тяжелые ботинки монотонно грохотали где-то на девятом этаже. Успел.
И устало привалился к стене. Сердце дико колотилось, но я не давал уйти напряжению, продолжал себя накручивать, потому как расслабиться сейчас нельзя. Вдохнешь поглубже, выдохнешь и стечешь на заплеванный пол. Вместо этого представил себе комнату, именно такую, какой она мне запомнилась. Никогда не был на бойне, но думаю там все именно так: залитый кровью пол, тяжелый металлический запах кружит голову, а если забыть о том, что пять минут назад на этих искаженных лицах... Белые пятна, с синюшными губами - шесть голов аккуратно положенных лицами в потолок. Тела растерзаны, ленты выпущенных кишок вздуты над животами. Самое странное из всего виденного мной. И самое страшное.
Мы ведь жили на окраине. Обычная шпана. Зачем так жестоко?..
Но у волков свои правила и свои игры.
Хлопнула чердачная дверь, и я отклеился от прохладной стены. Теперь они пойдут по следу. И один, скорее всего, вернется обратно тем же путем, что и поднимался. Отогнав от себя все эти повылезавшие "зачем" и "почему" я шикнул на показавшегося в дверном проеме мужика. Повел винтовкой, показывая, чтобы свалил в коридор. Он заворожено кивнул и скрылся. Следом мелькнули тени зашуганного семейства. Тихие мышата, никаких проблем не доставляют ни нарушителям, ни цепным псам "порядка".
Если бы они не были такими, если бы они не вели себя как скот! Сколько в городе простых людей? И сколько здесь волков? Но нет в обывателях силы, нет злости - один лишь страх, растворяет их души, выедает гордость и только что-то грандиозное способно вывести их из оцепенения. И мы могли это сделать, если бы волки не вышли на след. Малой кровью, тихим ужасом - мы бы сделали так, чтобы простые жители города зашевелились, но волки все уничтожили...
7
Вопрос: Что в ящиках?
Ответ: серебряные осы.
Снова 3
Звук шагов приближался. Я встал справа от лестницы, оттирая известь со стены и чувствуя спиной жесткий кругляш кнопки вызова лифта. Тень легла на ступени. Мысленно сосчитал до трех, пока в поле зрения не показались носки стандартных берцев. На выдохе поднял приклад к плечу, сделал подшаг и врезал по удивленной морде.
Волчара взвизгнул, фуражка слетела, я ударил еще раз... и еще... Тварь упала на ступени, закрывая голову руками. Из квартиры донесся треск, это об стену брякнулась хлипкая балконная дверь. Заплакал ребенок... Прицелившись я выстрелил в упор. В этот бурелом испятнанных кровью рук, в эту косматую голову, в эту мерзкую пасть.
Ружье дернулось, штаны обдало кровью, и волк сполз к моим ногам. На остатках морды застыло то самое выражение, что он привык видеть на лицах своих жертв. Безумный ужас. Я развернулся чтобы
2
выстрелить еще раз. Волк стоявший в дверном проеме уже изготовился к прыжку. Пуля пробила слегка вынесенное вперед правое плечо, и он упал в квартиру, раздирая в припадке ярости собственную грудь. Попытался встать... Тихое "тах" у меня за спиной и такое же "тах" в прихожей самой обычной квартиры. Самоуничтожились.
Заряд взрывчатки выпотрошил труп, окончательно изгадив лестницу. В квартиру я заглядывать не стал. У меня остался еще один патрон, и я смог выбраться. Что еще?
1
Что еще? Я сам загнал себя в ловушку и сам из нее выбрался. В первый и последний раз с тех пор как был объявлен час "Ч". Я пришел в тот день на встречу, и все было как обычно. И я вышел, а когда вернулся - уже ничего не было. Ружье в руках и семь серебряных ос в обойме - все, что мне осталось на память. Ни грандиозных планов, ни надежды на лучшее будущее или хотя бы красивую смерть. Ничего не осталось. Что может сделать один человек?
Ничего.
У входа в подъезд я остановился. Присел на край кирпичной оградки и ветер дышал мне в лицо теплом из теплотрассы, а сверху в синих небесах плыло солнце. Что ему до этого города? Да и что мне до всех них? Эти люди ничего не стоят. Ну, вот как посмотрю, как вспомню о комнате, о тех, кто был... ну не семьей, но они были для меня всем. О, как это просто взять и выпотрошить слабую жертву. Или засадить пулю в волчий череп. Да. Если бы остались люди, все было бы совсем не так просто. Люди бы друг друга убивать не стали.
Но людей не осталось. Есть только волки и жертвы и еще последняя пуля.
Я улыбнулся бессмысленным глазницам оконных проемов и пошел ломать веточку. Кусты как раз росли между подъездами. Душистая и пахучая сирень.