Урюпинск был военной столицей Верхнего Дона очень с давних пор. Отсюда уходили казаки с турками и немцем воевать, тут выгружались китайские пулеметные батальоны проводить пулеметами политику рассказачивания".
В описываемые времена гарнизоном в нем стояла Норильско - Кушская дважды орденоносная дивизия. Как звали ее - взаправду, не столь важно да и секретно, но чтобы история не была анонимной, назовем ее 211-ой мсд. Почему именно 211-ая? Да дело в том, что к данному времени (апрель 1982 года) могучая армия обладала 211 дивизиями (154 мсд, 50 тд, 7 вдд), что ровно в 13,875 раза превосходило количество дивизий у наиболее вероятного заокеанского противника. В результате этой извращенной вражьей хитрости солдат на все эти дивизии не хватало, и была придумана, а еще точнее позаимствована у турецких султанов одна идея - кастрация. Рассуждалось просто, им же можно кастрировать евнухов для присмотра за царским гаремом. Значит и нам можно кастрировать дивизии, для присмотра за супостатом. Плюсов вон сколько - пугать врага охренненным их количеством, а самое главное генеральских должностей целое море в одном только дивизионном звене. А в корпусном? А в армейском? А в окружном? А по направлениям? А в Генштабе?
Кстати о генералах - их в армии любили и ценили. И разводили в невообразимом для всего остального мира количестве. Шутка ли - тысячи одних генералов, что гораздо больше, чем в остальном мире. Да что там вражьих генералов, вот в недавней войне в горах у врага солдат было меньше, чем в армии генералов. Генералов было столько, что два (генералы-армии !!!, не хрены с бугра ) из них самолично в атаку с автоматами ходили под Первомайским в январе 1986 (но это будет позже описываемых событий).
Конечно, в Восточной Европе, в оккупированных странах стояли настоящие (с яйцами - по 22 тысяч штук в каждой) 32 дивизии, а вот там где до границы три месяца скачи, не доскачешь - прооперированные. Пусть враг из спутника казармы и боксы считает, людишек не пересчитает. С виду то дивизия, как дивизия, кастрат вот тоже вроде мужик, если не присматриваться, штаны не снимать и в деле не проверять. Сказано, - сделано, чик и готово - была дивизия, и - осталось знамя и солдат - ну на батальон.
Снова незадача - все равно не хватает солдат, бабы-дуры рожать перестали, раньше по 12 штук рожали, а теперь по одному и над тем трясутся, то в институт его сунут, то в психушку. С этим быстро разобрались, хрен им, а не отсрочка (речь идет о 1982 г.), а вместо психушки тоже в строй, какая им разница+
Но проблему комплектации всех 211-и дивизий это особо не решило. Что поделаешь, ну нет у женской, как там ее правильно, не по матерному - половой гениталии, понятий о государственном долге. А должности, то необходимы. С отчаянья взмахнули в Министерстве обороны ножницами и отрезали у оставшихся дивизий и второе - теперь уж и правое яйцо. Осталось солдатиков в дивизии с воробьиный ..., ну в смысле - клюв, а кое-где и того меньше.
И стала урюпинская дивизия уже дважды кастрированной и по количеству солдат самой последней дивизией в могучей армии - двести одиннадцатой, практически офицерским подразделением - полковников больше чем солдат, подполковников как собак нерезаных, майор правда, один, да и тот начальник военный комендатуры. Прапоров была масса - самый большой и толстый - начальник офицерской столовой, самый г*внистый естественно - начальник губы" - (из 5 камер, полным комплектом на двадцать мест). Прапор этот носил большие густые пшеничные усы, носил не для красы, они прикрывали ему дыру на месте две передних зубов, года два назад выбитых сапогами подкарауливших солдатам - дембелей. С тех пор прапор отпуск брал на ноябрь, а весь май так прятался, ожидая когда последний дембель из Урюпинска не уедет. Вообще жизнь была не малина. На губе, то и украсть нечего.
А когда домой придешь, то жена (телефонистка с дивизионного коммутатора) шипит - Гад, бездельник, - и давай новостями сыпать, - полковнику Х. машину досок привезли, полковнику У. солдаты дачу отремонтировали, прапорщик И. ящик гранат домой принес и в гараже среди запчастей спрятал, прапорщик Ц. и зампотылу полка подполковник М. сперли два ящика тушенки и обменяли на заводе ламинированой бумаги на спирт и хорошо это дело отметили". И все самое главное стерва все точно знает. Оно и понятно. Весь день сидит и по телефону с такими же стервами базарит.
Так и жили так и служили.
От развертывания до развертывания.
Цикл жизни такой был, пятилетний. Дело в том, что в дивизии, раз в пять лет, наступал - день М, час Х, D-Day, момент истины. Укомплектовывалась дивизия партизанами - станишниками из окружающих Урюпинск сельских районов Области. И была дивизия целый месяц настоящей - на полный свой одиннадцатитысячный состав, целый месяц все в ней гудело и звенело, танки ездили, артиллерия стреляла. Зашибись. И зашибалось.
А УЖ, СКОЛЬКО ПОСЛЕ ВСЕГО ЭТОГО СПИСЫВАЛОСЬ!
ПАЛАТКИ И БЕНЗИН!
ПАТРОНЫ И ГРАНАТЫ!
ТУШЕНКА И ТУЛУПЫ!
ВО ВСЕХ СКЛАДАХ ПЯТЬ ЛЕТ ВОРОВАЛИ БЕЗНАКАЗАНО. ЖДАЛИ И УПОВАЛИ НА РАЗВЕРТЫВАНИЕ.
С каким удовольствием ждали этого завскладами. Ждали его и отцы командиры - Ну вот пройдет развертывание и пенсия скоро" про себя подсчитывал подполковник с 22 летней выслугой. Ждал этого этапного дела и комдив, пообещали ему - генерала и Академию Генштаба. Зачем-то ждали и солдатики - как манну небесную, луч света в темном царстве. Сами представьте себе - рота есть рота, а нарядов на целую дивизию. Свой наряд, наряд в столовую, наряд в парк, еще в дивизионный караул - охранять губу" и все эти километры дивизионных складов - вещевых, прод, ГСМ, оружейных, ряды боксов и просто стоянкок с Исами и ИСУ, стоящих так под открытым небом с 1946 года. И получалось у них - не то что, через день на ремень, а гораздо чаще. К примеру, два часа в карауле у склада ГСМ, два часа сортир в роте драит, два часа эти же руками картошку на кухне чистит, и опять- два часа в карауле у склада ГСМ, два часа сортир в роте драит, два часа эти же руками картошку на кухне чистит и так всю службу подряд, может в последние полгода и выспится. А тут что-то новое, возможность хоть что увидеть или даже на полигон съездить, стрельнуть разок.
Однако не все было так просто, великие силы вмешивались в размеренную жизнь 211-й мсдивизии. Неспокойно было на Олимпе, уж долго времени наследники ждали неизбежного - кончины старого бровоносца", зашевелился политический ковер, стали из под него вылетать загрызенные Наследником мелкие шавки, а по обкомам стали собирать материалы по увеличению выпуска продовольствия к Майскому 1982 года Пленуму ЦК КПСС. К очередному поворотному. На местах стало ясно -звиздец, млин - опять село поднимать будут.
Первый секретарь Областного Комитета тов. К. был опытным аппаратным бойцом, он не то, что дуновение ветра, он бздох цековского комара мог учуять на расстоянии в 900 километров. И это весеннее развертывание 211-ой мсд - ему как двуручной пилой по ножкам кресла. А оно ему надо? И думал тогда Первый секретарь - население этих 11 приписанных к дивизии северных районов области - 400 тысяч человек, из них 210 тысяч женщины. Это оставляет 190 тысяч человек мужского пола, но из них уже 90 тысяч на пенсии. Это только 100 тысяч человек, теоретически еще способных к защите Родины. Но 40 тысяч приходится на детей и школьников, что оставляет всего 60 тысяч . Из этого количества 10 тысяч уже инвалиды, в том числе некоторые уже с детства, что оставляет 50 тысяч потенциальных партизан". 5 тысяч в милиции, вневедомственной охране, пожарке (УПО УВД), что даёт нам 45 тысяч в остатке. Отнимите 10 000 человек, которые работают на предприятиях с непрерывный циклом работы - электросети, аварийные службы городов, железная дорога и прочая - останется 35 000 человек . Еще 5 000 человек, которые работают во властных структурах городов и районов, и останется всего 30 000 человек. Но из них уже 8 тысяч имеют броню", это уже не совпартработники, это хозяйственная номенклатура - директора заводов, завотделениями, главные специалисты и их водители. Это уже оставляет нам 22 тысяч человек, теоретически еще способных по повестке прибыть в Урюпинск. Но в любой момент времени в больницах одиннадцати районов лежит 3000 человек, оставляя 19 000 человек, для службы. В 4-х зонах (строгой, общей, и туберкулезной в Урюпинске и фроловском ЛТП) 8000 человек, остается 11 000, вот именно их и собирает под свои знамена урюпинская дивизия.
Итого, для работы на полях не остается ни одного человека.
Как не прискорбно, но эти военные игрища в партизан" Первому не очень нравились. Генералы генералами, но собственное кресло к жопе гораздо ближе. Просрешь посевную в области, точно под оргвыводы новой метлы попадешь. А что делать?
Конечно, можно было и женщин посадить на трактор, вон в войну на них и без тракторов пахали, но, сколько при этом возни будет. Не очень хотят бабы на трактор лезть, даже если сто раз отдел агитации и пропаганды ОК клич издаст Девушки на трактор". Знают сучки про некоторую особенность тракторов миллионами выпускаемыми в областном центре. От вибрации на данном тракторе через полгода матка смещается.
Можно конечно и к городской помощи прибегнуть послать 11 000 механизаторов в село, раньше всегда прокатывало, но не в данный предпленумный период, в уборочную поедут. Тут надо делать по-другому, - послать в урюпинскую дивизию городских партизан, не обращая внимания к какой дивизии они приписаны. Ерунда это все, войны все равно не будет, а если будет то все и без этого таким хреном накроется, что никто и не вспомнит. Пусть военкоматчики только бумажки перепишут.
Сказано. Сделано.
Месяца за два до знаковой даты закипела работа. В всех семи районах города - областного центра разослали 44 000 повесток с требование немедленно в военкомат явиться. Появляются они, а им сразу под расписку - повестку на два месяца - в Урюпинск. Как они все забегались! Самые продуманные сразу справки о грыже и остром геморрое от окулиста предоставили, самые борзые вообще не пришли - помнят сволочи как в январе - феврале 1975 их развернули и в Белоруссию послали на два месяца уши морозить, самые сообразительные и для военкомата самые подходящие, сразу бутылку коньяка притаранили - есть все таки у людей понятие о смысле жизни, ну а одиннадцати тысячам самых упертых все таки повестки вставили - чин чином под расписочку.
И понеслось.
День первый. Начали с Красноармейского района, повестки были выписаны на пятницу 16 апреля 1982 года на 24.00. А автобусы заказали на 4.00 уже на субботу 17-го. Это надо было видеть как к ДК Юбилейный " сползались десятки, сотни, десятки сотен партизан", понимая что, ждет их в дальнейшем и решивших сразу выпить всю свою двухмесячную норму. Машинам медвытрезвителя даже команда дадена была - всех лежащих на улицах с котомками (ложка, кружка, запас еды на двое суток) немедленно к ДК доставлять - и из рук в руки военкоматчикам сдавать.
Шесть часов работники военкомата встречали, отмечали повестки, сверяли документы, и грузили, грузили всю эту пьяную гоп-компанию в автобусы. Наконец в 6.00 34 автобуса с 1400 тел партизан" тронулись от ДК в 380 километровый путь на север Области. Военкоматчики вытерли пот со лба, и пошли отметить завершение бессонной ночи. Они свою ношу свалили - пусть не по нужным ВУС, пусть моряками и железнодорожниками, но они эту проблему спихнули в дивизию, пусть там сами разбираются.
День второй. Автобусы колонной с гаишниками с мигалкой преодолевали 380 километров 12 часов, без остановки даже на поссать". Нельзя же - разбегутся же партизаны" по степи, где же их потом ловить. Но и партизаны не теряли времени даром, как только уселись в автобусе, сразу пошла первая стопка - стременная", затем забугорная" - это как только ДК из виду скрылся, затем еще и еще, к Урюпинску подъезжали в темноте, в заблеванных в срач автобусах, и в полном беспамятстве. Ну сам попробуй 12 часов пить без отдыху. Кстати, проблему насчет поссать" в каждом автобусе решали по своему, где - в пакеты полиэтиленовые из под харчей, где - в отжатую помощниками дверную щель, по принципу - двое держат, а один ссыт. Это способ, кстати наиболее смешным оказался. В лобовое стекло встречной машине пакетом с мочой только раз попали, а уж концов всем назащемяли. Ржачно было смотреть, как твой однополчанин, матерно орет и член из двери автобусной выдернуть пытается. Потеха на весь автобус. В конце уж и этого не делали, просто в каждом углу автобуса по писсуару устроили.
Ну, в общем, добрались. В полном беспамятстве. Все таки - 36 часов без сна.
В дивизии их уже ждали. Автобусы загнали на стадион и всех разгрузили. Кое-кто на четвереньках выполз, некоторые сами вышли и да ещё помогали водителям тела лежащих в автобусе на поле вытащить. Кое - как разместились на скамейках и заснули. Не очень крепко, все - таки средняя полоса России в середине апреля. О-го-го, какие заморозки бывают. Часам к двум ночи заползал народ по стадиону, костерки из подручных материалов развел. Короче до утра спалили - трое ворот (оба футбольных и входные на стадион), ну и с сотню скамеек, что самое главное наиболее трезвые этим паскудством занимались. Так и настал -
День третий. Часам к десяти утра действительность предстала во всей своей суровой яви. Сотни партизан сидели, лежали, бродили по разгромленному стадиону, стихийно сбиваясь уже не в автобусные компании, куда военкоматчики рассаживали по воинским командам, а так сказать по старым знакомствам - образовывались кучки рыбаков, старые дворовые команды, а более всего по работе. Скучковались все отдельно - сталепроволоканатчики по цехам расселись, химпромовцы в кучки сбились, сажевики сумки подташили. Короче, похмел становился неизбежным. Трубы горели, душа пылала.
Отдельной группой в 14 человек сидели таксисты из Красноармейского таксопарка. Крепкий спитый коллектив, один за всех, все за одного. Иначе нельзя. Работа такая. Извоз. Район отдаленный, 40 километров от центра. А врагов полно - пьянь всякая, у которой денег на электричку нет, и которая норовит на халяву на такси доехать, грабители, А еще ментам, еще завгару, а еще механику, и прочая им на лапу дать надо. Одиночка не выживет, только коллективом. Степенно сели, на скамейках растелились газету, выставили. Выпили. Закусили.
Эх, хорошо пошла.
За жизнь поговорили. Матюгнулись.
Выпили ещё. Блин.
Слёзы.
Всего 5 бутылок на 14 человек.
Решать что-то надо".
Решили. Скинулись. Послали самого молодого. К ближайшему магазину. А там облом. Водки не дают. Оказывается местный урюпинский исполком запретил местному смешторгу водкой в городе торговать на время сборов. Таксист есть таксист, бегом к автовокзалу, нашел местного таксиста и излил ему душу. А чё ломаться, все свои. А свои помогут. Проблема решилась просто, за пять минут доскочили до ближайшего хутора и в райповском магазине, всю наличную водку скупили. Мелочь, правда, всего пол-ящика, да и то прибыль в данном глухом деле, и сейчас же мигом назад.
Тем временем над стадионом сгущались тучи. Дело в том, что в шесть утра мимо стадиона на рыбалку на Хопер на своем козле" (01-01 ем) проезжал комдив. Его взору предстало неописуемое зрелище - сотни спящих тел и десятки костров, горящих на футбольном поле. Вернувшись к дежурному, комдив приказал - разобрать по полкам и батальонам всю эту пьянь, а особо отличившихся - на губу". Сказал и уехал на Хопер рыбалить, время-то весеннее, упустишь без рыбки к пиву на весь год останешься. Да и сушеный рыбец вещь еще та, валюта, одним словом. Уехал он к одному секретному месту, где уже неделю четверка солдат во главе с одним рыбачком - подполковником рыбу сетками ловила. Надо было все лично проверить.
Дежурный часов в десять позвонил майору П. - начальнику военной комендатуры города. Тот, придя в комендатуру - прапорщику - начальнику губы. Часам к одиннадцати прапор прибыл на губу, затем завел ГАЗ-66, прихватил водителя и двух губарей, подметавших двор губы и поехали к стадиону. Прибыли часам к двенадцати.
Они сошлись. Волна и камень,
Стихи и проза, лед и пламень. (с) А.С.Пушкин
Газ-66 и Газ 24.
Партизан-добытчик и прапор - начальник губы.
Приехавшие на такси хотели с победным воплем въехать на территорию стадиона, но какой-то козел поперек ворот поставил машину, старый ГАЗ-66.
Добытчик схватил свою сумку и бегом бежать к уже слюной исходившим сотоварищам. И наткнулся на прапора выискивающего жертву. Жертва была, да еще какая! Пьяная и со звякающей большой сумкой. В подобной ситуации 30 декабря 1981 года в Москве у метро Выхино" (тогда еще Ждановская") не удержались начальник ЛОМ с подчиненными и убили за бутылку коньяка и сумку со новогодним заказом полковника КГБ начальника отдела М" управления С" ПГУ. А тут был простой партизан. Не долго думая, прапор ударил его кулаком в лицо и уже упавшего два раза ногой в живот. Приказал губарям" бросить его в кузов ГАЗ-66, поднял сумку с водкой и положил ее в кабину машины.
Примечание. После этого я слушал десятки вариантов происшедшего - менялось все - действующие лица - у одних - партизан был - химпромовский пацанчик с 38 цеха, у других - метростроевцем, строившим сверхсекретный ход под Волгой, у одних он был нашим из разведбата, у других батарейцем из артполка.
НО!
У всех сходилось одно. Все началось с того, что прапор положил сумку с 10 бутылками водки себе в кабину.
Первыми к прапору подскочили оставшиеся без товарища и водки - 13 таксистов. И прапору сразу вбили в голову, что таксисткие кулаки не мягче прапорщицких, а в почки и ребра - что ботинки с рантом может быть и легче сапог, но гораздо точнее. Отведя, таким образом, душу и показав прапору, что он не на тех нарвался. Таксисты вернулись на исходные лавочки, со своей сумкой водки и прихватив в качестве трофея ключи от ГАЗ-66.
Губари" увидев такое дело, сразу убежали в комендатуру, и спрятались на губе. Через полчаса туда же солдат-водитель привел забрызганного кровью, со сломанным носом и ребрами прапорщика и сразу же повел в умывалку отмываться. Майор - начальник комендатуры небольшого роста, черный, кривоногий цыган - выслушал невнятные объяснения прапора, рассвирепел и бегом бросился к стадиону. Было непонятно - что же он хотел сделать в одного с 1400 партизан - разобраться в случившемся? Арестовать избивших прапора? Вернуть водку? Вернуть ключи от машины?
Но, прибежав на стадион, он сразу принял неправильную тактику - начал матом орать в толпу. В дополнению ко всему он подбежал совсем к другой группе пивших партизан, которые к избиению прапора отношения не имели и поэтому тихо и спокойно послали майора - на ХУZ!. Тогда майор совершил очередную ошибку - он выхватил пистолет и буром пошел на сказавшего. Как следовало ожидать, майор получил кулаком и вдобавок остался без пистолета. Ему спокойно объяснили, что пистолет получит не он, а только дежурный по дивизии или представитель ОО. Но майор не сдержался и совершил очередную ошибку - побежал на губу за отдыхающей сменой караула и вернулся на стадион не один, а с двумя солдатиками-автоматчиками. Это и привело к дальнейшим событиям. Пока он бегал туда-сюда и таксисты, и группа с пистолетом ушли подальше от ворот в глубину стадиона. Прибежавший майор с автоматчиками бросился искать знакомые лица и оказался посреди стадиона окруженный толпой партизан. Взбешенный безуспешными поисками пистолета майор, не нашел не чего лучше как поймать уже совсем не имеющего отношения партизана и требовать у него вернуть пистолет. Слово за слово, за партизана заступилась его компания, а майор приказал 18 -летним солдатам передернуть затворы.
В тысячной толпе.
События перешли грань разумного. Один солдатик был с понятием, наш русак из-под Тамбова, автомат у него вырвали без шума. Со вторым было гораздо хуже, солдатик то был национальности моя твоя не понимает, моя стрелять будет". И начал стрелять в толпе. Каким-то чудом сумели стоящие сзади партизаны выбить у него автомат.
Убитых не было.
Раненый только один+
Майор.
В шею. В мягкие ткани. Навылет.
Находившиеся тут же врачи-приписники, оказали первую помощь и на этом же пресловутом ГАЗ-66 отвезли майора в приемный покой Урюпинской ЦРБ. Там его оперировали - наложили швы и уложили в палату - все нормально.
Дежурный по дивизии услышал автоматную очередь и начал выяснять, что за ЧП произошло. Выяснив обстановку он немедленно принял меры.
Во-первых, приказал на всех складах удвоить посты - бодрствующей сменой.
Во-вторых, отдыхающую смену прислать с автоматами к штабу дивизии в Северный" городок.
В третьих, - послать УАЗик за комдивом.
В четвертых, - в рембате удалось найти БТР-60 на ходу, и в оружейке танкового полка - КПВТ и 50 патронов к нему.
Где-то через два часа дежурный по дивизии обладал ударным кулаком - 12 автоматчиками и БТРом с пулеметом.
И в 16.00 он с рубежа Штаб дивизии" начал атаку на мятежников находившихся в районе Плац - Стадион". К тому времени приписники были полностью деморализованы, и нутром чуяли, что вляпались в такое дерьмо, если из которого выйдешь живым и то хорошо будет. Но по старому русскому обычаю оставили событиям развиваться дальше самостоятельно.
От штаба дивизии к плацу перед стадионом, где толпились партизаны, подъехал БТР, сзади его брели атакующие - цепь из 12 солдат. БТР остановился метрах в двадцати от первых партизан и дежурный высунувший из БТР потребовал сдать оружие. Стоявшие партизаны, не имевших оружия и отношения к всей этой херне, бодро затрусили в разные стороны. Не добившись сдачи, дежурный прибегнул к дальнейшим мерам, из БТР раздалась первая очередь из КПВТ в три-пять патронов над головами. Пулемет был поднят под 45 градусов и направлен в сторону ближайшего полигона. Сразу же его родимого и заклинило. Но и этого было достаточно, эта пулеметная очередь и решила исход всего боестолкновения". Партизанам удалось придумать способ избавиться от автоматов и пистолета, при этом не сдаваясь в плен. Они в уходящей толпе сбросили оружие на плацу под ноги десяткам людей и отошли.
Бронетранспортером всю толпу загнали на стадион и оставили еще на одну ночь. За ночь произошла масса событий - с рыбалки вернулся злой комдив, офицеры ОО поработали со своим контингентом из этой же толпы партизан, самолетом Ан-26 командующего округом СКВО перебросили коменданский взвод ростовской комендатуры (огромных мордоворотов в форме десантников), которые за ночь из толпы извлекли 127 человек и затолкали в пять камер (на двадцать мест) все той же местной губы.
А что же дальше... Да почти нечего. 127 человек стоя (как в битком набитом переполненом автобусе) провели на губе неделю, затем их чуть живых в тихую разобрали по полкам и батальонам. Они бедные после недельного стояния только лежать могли. ЧП старательно прикрыли - комдиву надо было генерала получать и в академию Генштаба ехать. Раздувать дело не собирались. Развертывание прошло успешно - только три человека погибло - один в танке повесился, одного командира танка стволом пушки следом идущего танка раздавило и один местный водитель пирожка" сам на ствол Д-48 как на шампур оделся. Таксисты доблестно дослужили до конца - все было путем, нужное количество раз искупались в Хопре, всласть напились урюпинской самогонки с табаком и куриным пометом, стрельнули из пушки по Тепикино, подцепили (пошустрее, кто успел) трипперу в Петровке и вернулись все назад, в таксопарк.
Дивизия пережила еще одно развертывание - в январе-феврале 1987 года по пояс в снегу, затем как и все кадрированые части была спрятана от НАТО простым переименованием в ОУЦ (окружной учебный центр), затем была переформирована в учебную дорожную бригаду (зачем пропадать огромной материальной базе). Последняя попытка реанимировать дивизию была предпринята от полной безысходности и отчаяния после провала в горной войне в марте 1995 года, когда на фронт были брошены все кадровые части от мурманского поселка Спутник до дальневосточного острова Русский. Тогда приписникам опять раздали повестки, но чей-то здравый ум все-таки верно рассудил, что нет уверенности в том, что местные станишники в нужную сторону воевать пойдут.
Вот такая история про 211-ую Норильско - Кушскую дважды орденоносную дивизию.