Запахи в лаборатории сводили Сашу с ума. Временами ей казалось, что смесь машинного масла и селитры в сумме дают запах бутербродов из лавки на углу Мони и Тартан. Она сидела на высоком табурете в белом халате и представляла себя безумной профессоршей, делающей потрясающие открытия, при этом весело болтая ногами и наблюдая с ухмылкой за работой Стэна.
Тинни познакомил ее со своим лаборантом всего пару недель назад, но Стэн был настолько увлеченным и одновременно неприспособленным к жизни, что Саша не испытывала рядом с ним никакой неловкости. Он торчал в лаборатории почти с обеда и до глубокой ночи. По утрам Стэн работу не жаловал, но только потому, что ему далеко было добираться до дома, а даже если он и ночевал на рабочем месте, когда задерживался, потом долго отсыпался, восполняя ночные бдения.
- А можно вселиться в животное? - неожиданно спросила Саша, и Стэн даже оторвался от своего занятия.
- В принципе, можно, но это никто не практикует.
- Почему?
Стэн скривился, будто съел незрелую сливу. У него всегда было такое выражение лица, когда Саша задавала вопросы, ответы на которые, по его мнению, были очевидны.
- Потому что животные недоразвиты по сравнению с человеком. Предвосхищая твой следующий вопрос: и в слепых, глухих, безногих и убогих реберфы также не вселяются.
- Но ведь это должно быть интересно: кошачья грация, ловкость, к примеру, инстинкты, охота...
- А как потом из всего этого выбраться?
- А в чем проблема?
- Проблема? Да ни в чем. В самоидентификации, разве что. Психика животного не способна дать адекватный ответ на находящегося у руля реберфа, она слишком примитивна. Такой реберф застрянет в животном сонном состоянии, пока там же и не погибнет.
- Жаль. А что же люди? - Не унималась Саша. - Если они так развиты, почему ничего не ощущают?
- Потому что привыкли жить в мире своих постулатов, отметая все, что не вписывается в систему - это раз. И потому, что мир вокруг и его влияние на человека настолько велики и разнообразны, что невозможно отследить тот самый момент вторжения, пока не станет слишком поздно.
- Но мы ведь должны быть невероятно близки, чтобы сосуществовать на протяжении веков вместе, разве не так?
- Омела не слишком близка дереву, однако успешно сосуществует, - отозвался Стэн. - Но если ты намекаешь на то, что корни у людей и реберфов одни и те же, то такая теория имеет право на жизнь.
- И что же это значит? Что люди были реберфами?
- Глупость, - безапелляционно осадил ее Стэн. - Одна из человеческих ветвей эволюционировала в реберфов.
- Высшая ступень эволюции, значит, - с сарказмом протянула Саша.
- Вершина пищевой цепочки, - подтвердил Стэн, и Саша погрустнела, понимая, что он прав. Реберфы питаются человеческими эмоциями, греются в их телах, тратят их деньги и играют в их жизни.
- На чем мы вчера остановились? - прервал ее размышления Стэн.
- На одновременном захвате.
Они вчера весь день развлекались в лаборатории тем, что Саша пыталась распылить себя на двух человек одновременно, а Стэн фиксировал ее потуги.
- Стэн, ничего не выйдет, - резонно заметила она, а лаборант в это время увлеченно перечитывал свои записи. - Слышишь?
- Что? - он часто выныривал из своего волшебного мира, явно не сразу начиная воспринимать реальность.
- Это бесполезно, не получится.
- Я вижу, что не получится. Но как это доказать? - взглядом исследователя он пробежался по ней сверху донизу. Странное дело: как бы на нее ни смотрел Стэн, это всегда получалось совершенно невинно. Саша ощущала себя рядом с ним, как с... даже не братом, нет, а представителем другого вида, к примеру, кузнечиком, которого он очень напоминал, худой и нескладный, коленками внутрь.
- Э, нет, хватит с меня Тинни, - замахала на него руками девушка.
- Подожди. У меня есть одна теория, - начал он, и Саша поняла, что это надолго. Никто из других реберфов не возился со Стэном, не общался на равных, поэтому он готов был растолковать ей все, от начала бытия. - Возможно, все дело в привычном мышлении.
- Ты о чем это сейчас?
- С самого рождения вы пребываете в единицу времени лишь в одном человеке. Вы ассоциируете себя с одной психикой, с одним организмом. Но если сломать этот стереотип...
- Если сломать этот стереотип, получится психованный реберф-размазня.
Стэн поднял на нее глаза и ошалело посмотрел в ответ.
- А, ты снова шутишь, - с облегчением произнес он, а Саша тяжко вздохнула. Он совершенно не воспринимал юмор. Стэн был тем самым человеком, которому в конце каждой шутки требовалось говорить "лопата".
- А что, если вы способны мыслить шире и охватить два и более организма? Это же прорыв!
- О, нет, нет, и еще раз нет. Понеслась, - Саша легко соскочила с табурета и решила тактильным контактом остановить Стэна. Это всегда срабатывало безотказно: он тут же сбивался с мысли, еще какое-то время лепетал что-то невнятное, а затем и вовсе смолкал.
- Ну, и что ты предлагаешь взамен? - после воцарившейся тишины, наконец, спросил он.
- Ты же собрал статистику. Я хочу знать, насколько сильный вред я приношу людям, находясь в их телах.
- За те промежутки, что мы исследовали, я не обнаружил никаких изменений.
- Ни у кого?
- Ни у кого. Ты же знаешь, что ты не вызываешь у них даже привычного повышения температуры тела.
- Как же тогда...? - перед глазами Саши вновь мелькнуло лицо Стеффи Райкер.
- Выход. Полагаю, что ответ на твой вопрос лежит в очень резком насильственном выходе.
- Выход, - прошептала Саша, проводя пальцами по своему лицу и вспоминая тот мучительный кошмар и ужас.
- С тобой больше такого не случится.
- Откуда ты знаешь? - не глядя, спросила Саша.
- Ты уже далеко впереди. А то, то были первые детские шаги.
Саша покачала головой. Настроение стремительно уплывало в никуда: чья-то жизнь не могла быть ценой первых шагов неумелого ребенка, или недоразвитого взрослого, если точнее.
- Брось, подумай вот о чем. Может, все дело в зацикленности на цифре два, в разделении, в самом понятии двойственности, а если ты будешь думать о множестве, у нас выйдет? Я ничего не имею против цифры три, или пятнадцать, если тебе так будет удобнее.
Саша закатила глаза и облокотилась о стойку. Стэна опять понесло, не прошло и двух минут. Губы Саши сами дрогнули в улыбке, поначалу несмелой, потом еще одной, и еще, пошире. Иногда он городил такое, что все реберфы отдыхали.
* * *
Маленький уютный ресторанчик спрятался на первом этаже здания недалеко от отеля де Виль. Саша была убеждена, что в этом квартале не бывает других заведений, кроме вычурных, но это оказалось не так. Симпатичный парень на входе забрал ее легкий плащ, и улыбнувшись, вежливо указал им на вход в зал. За столиком, к которому Сашу подвел Тинни, уже сидел мужчина лет тридцати. Его внешность Саша сразу же для себя мысленно окрестила классической французской. Высокий лоб, прямой нос с невероятным разлетом крыльев, четко очерченные губы, и удивительные большие треугольные глаза, к которым многие девушки питали слабость. Судя по взглядам, которые изредка бросали на него посетительницы, даже весьма солидного возраста, незнакомец умел производить впечатление.
- Хочу тебе представить, - как никогда официально заговорил Тинни, - Мишу.
Мужчина тут же поднялся и галантно поклонился. Затем вязким текучим движением переместился чуть в сторону и отодвинул стул для Саши, тем самым лишив работы разочарованного официанта.
- Саша, - произнесла девушка, присаживаясь и бросая короткий взгляд на незнакомца.
- Очень приятно, - его взгляд задержался на ее правой щеке, отчего та тут же невольно порозовела. - Я взял на себя смелость заказать вина, - произнес он, таким же тягучим движением возвращаясь на свое место.
- Собственно, я не собирался задерживаться, - вежливо пояснил Тинни, так и не заняв места за их столиком, - у меня дела. Так что отдыхайте. - С этими словами он подмигнул Саше и тут же направился на выход, не дав ей ни возразить, ни возмутиться.
Внезапный уход Тинни привел в их скромной компании на двоих к затянувшейся паузе, которую поспешил нарушить Миша, плеснув Саше вина в бокал и приветливо улыбаясь:
- Это Шато де Монтельи, урожай 1976го, попробуйте, оно великолепно.
Саше показалось, что она попала в какой-то глупейший фильм и никак не может из него выбраться, что вскоре из-за угла обязательно выскочит перепуганная тетка с трещоткой и крикнет "сцена такая-то дубль такой-то".
- Я не очень разбираюсь в винах, если честно, - прямо ответила она, глядя на своего спутника. - И, если можно, давайте пропустим официальную часть.
- Вот так сразу? - оторопел Миша, и Саша вновь покраснела, понимая, что, очевидно, сморозила какую-то глупость.
- Что вам сказал обо мне Тинни? - спросила она.
- Что Вы грустите, и чтобы я Вас развлек.
- И что он имел в виду под развлечением?
- Вино, ужин, приятный вечер... - начал Миша и соблазнительно улыбнулся, пробегая взглядом по ее декольте.
Саша заерзала на месте, с трудом удерживаясь, чтобы не сбежать в дамскую комнату и не начать натаскивать проклятое платье повыше.
- Послушайте, Миша, я не знаю, что Вам наговорил обо мне Тинни, - наконец, выдавила она, - но я ощущаю себя не в своей тарелке. Мы можем отсюда уйти?
Миша посмотрел на нее с интересом, пару мгновений подумал, потом улыбнулся, подхватывая бутылку, и бросил несколько купюр на стол.
- Сделайте глоток на дорожку, - кивнул он на ее бокал, - не пожалеете.
Саша пригубила вино и удивилась его глубокому бархатному вкусу, нежному и богатому одновременно.
- Это удивительно, никогда не пробовала ничего подобного, - прошептала она заворожено.
Миша только улыбнулся шире и протянул руку, чтобы помочь подняться из-за стола.
Под прохладный июньский ветер они сбежали из душного ресторанчика и от взглядов заинтересованных дам. Миша тоже накинул плащ, и в своем костюме с галстуком выглядел, как клерк или бухгалтер, правда, надо отдать ему должное, симпатичный бухгалтер.
- Кем Вы работаете? - спросила Саша, заинтересованно глядя на своего нового знакомого.
- Разве это имеет значение? - усмехнулся он. - Для нас? - и подмигнул ей.
Саша смущенно замолчала на какое-то время, поскольку так и не научилась отличать изоморфов от обыкновенных людей. С этим у нее были устойчивые проблемы, она почему-то не распознавала их, несмотря на то, что видела даже призраков. Хотя, по логике вещей, с кем еще ее мог познакомить Тинни? Да и зачем вообще? Для развлечения? Это было так не похоже на великого манипулятора от науки.
- Вы... можно мы перейдем на ты? - спросила Саша, осторожно поглядывая на Мишу.
- Да, конечно, - улыбнулся он, и его рука естественным образом очутилась на талии Саши. Как-то он был чересчур скор. Хотя, разве не она сама вытащила его из ресторана? Возможно, для такого, как он, это означало лишь одно: программа вечера стала короче на один пункт, вот только, что планируется на финал, Саше как-то неловко было даже предполагать. Тинни решил заняться сводничеством? От одной подобной мысли хотелось плеваться.
- Вы что-то должны Тинни? - осторожно поинтересовалась она, и его улыбка растаяла так быстро, словно ее и не было.
- Ты умеешь задавать неудобные вопросы, - проговорил он и стал судорожно рыться в карманах, отчего Саша сразу поняла, что он нервничает. Вскоре на свет была извлечена мятая пачка сигарет и зажигалка. Миша прикурил, не с первого раза, и нервно затянувшись, наконец, вновь взглянул на нее. - Может, оставим все это и просто хорошо проведем вечер?
- Это как-то искусственно, прости, - смутилась Саша, пытаясь оправдаться и одновременно не задеть чувств своего собеседника.
Он запрокинул голову и театрально рассмеялся.
- Знаешь, меня еще никто не обвинял в плохой игре, ты - первая. Что ж, - он изобразил шуточный поклон, снимая невидимую шляпу, - преклоняюсь перед искусным зрителем.
- Я - не зритель, и это - не спектакль. Это жизнь, а я - всего лишь че..., - и Саша запнулась.
- Браво! - Миша похлопал в ладоши. - Я почти поверил, - он заглянул в ее лицо. - Теперь я понимаю, почему тебя не удовлетворила моя игра. Это все равно, что предложить мерло по евро за бутылку человеку, пившему Монтельи. Кстати, - он озорно улыбнулся, демонстрируя закрытую пробкой бутылку под плащом, - она все еще с нами. Как Вы относитесь к паркам?
И на этот раз Саша благосклонно улыбнулась, подыграв ему.