Эдуард и я показали свои значки и спускались по коридору, в котором находились комнаты для допросов, когда услышали спор из-за угла. Я узнала голос Бернардо и еще одного человека. Я поймала слова:
- Откуда вы знаете... Вы не можете отпустить ее... Почему нет?
Мы завернули за угол и увидели детектива Эда Моргана, спорящего с Бернардо. Я не осознавала, что Морган был чуть меньше шести футов, пока не увидела его рядом с шестифутовым Бернардо. Всегда сложнее подняться в чьих-то глазах, если вам приходится смотреть на них снизу вверх, но Морган пытался. Олаф стоял, прислонившись к стене и ссутулившись, поэтому он не возвышался над всеми, и выглядел скучающим.
Морган повернулся к нам, как буря, ищущая на кого обрушиться. Он указал пальцем на нас.
- Вы знаете что-то, чего не говорите нам, о Пауле Чжу.
- Мы только что пришли, - сказала я. - Мы даже не знаем, по какому поводу идет борьба.
Олаф оттолкнулся от стены и произнес:
- Они хотят отпустить вертигров, и Бернардо пытается задержать Паулу Чжу.
Бернардо посмотрел на нас, его глаза почернели от гнева. Кости его лица выделялись.
- Но он не говорит мне, почему он хочет задержать Чжу, - сказал Морган, шагая по коридору к нам. Эдуард и я продолжали идти, поэтому мы встретились в середине. Он указал пальцем в лицо Эдуарда, затем в мое.
- И один из вас сказал ему задержать ее здесь, но не сказал зачем. Почему? Что вы скрываете?
Гнев шел от него волнами. У меня проскочила мысль, что я могла бы питаться этим гневом. Я почувствовала бы себя лучше, и борьба была бы окончена. Нет, плохо, Анита, плохая идея. Я попыталась засунуть руки в карманы, но на их пути оказалось слишком много оружия.
- Может быть тот факт, что она была подружкой вертигра, привел к тому обезьяньему дерьму, что случилось сегодня днем, - сказал Бернардо, подойдя сзади. Олаф шел позади него.
- Этого недостаточно, чтобы задержать ее, - сказал Морган.
- Я знаю, что вы можете задержать ее дольше, Морган, - сказал Эдуард.
У меня появилась идея.
- Что, если мы сделаем слепок когтей всех этих тигров и сопоставим их с ранами. Мы можем отпустить их после этого, если вы хотите.
- Мы не можем поощрять превращение этих людей внутри полицейского участка, Блейк. Ни за что.
- Им не обязательно превращаться полностью, только когти, - сказала я.
Он нахмурился.
- Что?
- Я говорила МЕ, что следы от когтей были оставлены очень сильными оборотнями, которые могут просто выпустить когти и затем убрать их назад, как пружинные ножи.
- У нас были лекции о ликантропах, - сказал Морган. - Сильные могут принять две формы: полного животного и человека-животного. И когда они обернулись, могут быть охвачены желанием свежего мяса и убийства. Они не могут обратиться назад, по крайней мере от шести до восьми часов, а когда обращаются, находятся в коматозном состоянии еще в течение нескольких часов после этого. Я не могу допустить, чтобы вертигры свободно разгуливали по нашему участку, когда мы не можем гарантировать того, что они хотя бы будут думать как люди и позволят нам снять отпечатки их когтей.
- Поверьте мне, если они могут мгновенно отрастить когти, то они и думают просто отлично, и только у самых новых ликантропов есть непреодолимая потребность кормиться сразу после обращения.
- А я просто должен верить вам вместо наших собственных экспертов, - сказал Морган, его голос был наполнен презрением.
- Она - тот человек, которого я зову, когда захожу в тупик, - сказал Эдуард.
Я посмотрела на него и попыталась заглянуть за это приятное лицо Теда.
- Спасибо, Тед.
- Это правда.
- Меня не волнует, что вы доверяете ей. Я не доверяю ей. Я не доверяю никому из вас.
Я произнесла, стараясь сохранять терпение:
- Ваш эксперт либо охотится них или изучает их в университете, верно?
Морган нахмурился, подумал, а затем кивнул.
- Да.
- Я живу с двумя из них. Поверьте мне, когда я говорю, что я знаю оборотней лучше, чем ваш эксперт.
- То есть я должен верить Вам только потому, что вы трахаетесь с кем-то из оборотней?
Я улыбнулась, но эту улыбку едва ли можно было назвать счастливой, так я улыбалась, когда старалась не впасть в бешенство.
- Да, действительно, я знаю оборотней так, как вашему эксперту и не снилось.
- Мне не обязательно слышать о ваших тараканах, Блейк.
Я сделала последний шаг, вторгаясь в его личное пространство. Я наступала до тех пор, пока либо он бы отступил, либо мы бы соприкоснулись. Он стоял на своем месте, так что мы оказались на волосок от друг от друга. Вообще, с любого расстояния можно было подумать, что мы касались.
Морган заморгал на меня. Это моргание было нервным жестом, который говорил за него, как в покере. Ему не нравилось, что я настолько близко, или...
Я говорила осторожно, позволяя гневу просочиться в мой голос.
- Мои тараканы - это не ваше дело, Морган. Мое дело - поймать этого ублюдка. Вы хотите помочь мне поймать его или ее, или же вы хотите ссать и стонать, и критиковать мою сексуальную жизнь?
- Что я должен думать, когда вы говорите мне, что вы живете с двумя из них?
- Вы должны думать, что я являюсь ценным источником информации о малоизвестном меньшинстве в этой стране, и что мое понимание может иметь бесценное значение для этого расследования. - Я говорила все тише и тише, и смотрела, как он наклонился, чтобы слышать . Его лицо почти касалось моего, когда я закончила. На нем было странное выражение, когда он сказал тихо:
- Бесценное.
Я не целовала его, не трогала его вообще, но в этот момент он сдался мне, и я кормилась его гневом. На одном дыхании, он еще был в нем, а на следующем, он оказался на моей коже, как прилив теплого воздуха. Я закрыла глаза и вдохнула его, и это было хорошо, хотя я и не хотела этого. Эдуард коснулся моего плеча и отодвинул меня от детектива. Морган остался стоять, глядя на то место, где я была, как если бы я не двигалась.
Бернардо прошептал:
- Твои глаза.
Мы услышали кого-то позади нас. Эдуард достал из кармана темные очки и передал их мне. Я не спрашивала, почему; выражения на их лицах было достаточно. Мои глаза стали, как у вампира. Это уже случалось раз или два, но я всегда была способна ощутить, что происходит. Я надела очки и поняла, что сделала это не намеренно, но Морган все еще стоял там и смотрел в пустоту. Не зная, что я с ним сделала, или как, я не знала, как вывести его из этого состояния. Кормление на чьем-то гневе никогда раньше не приводило к таким последствиям. Дерьмо.
Бернардо пошел по коридору.
- Шериф Шоу, как у вас дела сегодня вечером?
Конечно, это должен был быть Шоу. Дважды дерьмо.
- Выведи его из этого состояния, Анита, - прошептал Эдуард.
- Я не знаю как.
- Сделай что-нибудь, - сказал Олаф себе под нос, когда он передвинулся, чтобы закрыть от Шоу Моргана и меня. Защищенная его широкой спиной, я приблизилась к детективу.
Я произнесла:
- Морган, Морган, ты там?
- Скорее, - сказал Эдуард.
Я щелкнула пальцами перед его лицом. Ничего. В отчаянии я потрусила его за плечо, достаточно, чтобы его голова запрыгала, и произнесла, жестко:
- Морган!
Он моргнул и поднял голову. Он посмотрел вокруг, как будто не ожидал оказаться в коридоре. Я ждала, что он обвинит меня в использовании магии, серьезное нарушение сразу нескольких законов, но он только посмотрел вокруг нас.
- Я вернусь к работе над повестками в суд.
- Повестки в суд? - сказала я.
- Да, так что мы можем получить отпечатки когтей вертигров. Либо это снимет с них обвинения, либо мы будем знать, кто наш плохой парень или девушка. - Он улыбнулся мне, настоящая улыбка. Затем он прошел мимо нас к Шоу, который наконец миновал Бернардо.
- Что, черт возьми, здесь происходит? - спросил Шоу.
Морган, не переставая улыбаться, объяснил по поводу повесток и всего остального.
- Они не могут обратить только когти, - сказал Шоу.
Морган поправил его и повторил почти слово в слово то, что я говорила. Шоу посмотрел на меня мимо Моргана и спросил:
- А кто вам все это сказал?
- Маршал Блейк.
- Значит, она, не так ли?
Морган кивнул и пошел делать то, что я хотела, чтобы он сделал, и то, что минуты назад он вообще никогда не сделал бы. Матерь Божия, что я натворила? И было это хорошо или плохо?