Аннотация: Арей становится бойцом Водотара, города-горы. Ему выпадает случай войти в ряды специального подразделения "Цицерон", и это меняет его судьбу... он находит своих единомышленников.
6 мая 2056 года
- Зиг, ко мне. Куда ты лезешь? Хочешь, чтобы тебе росомаха нос откусила?
Такса удивленно приподняла ушки, еще раз осторожно понюхала незнакомую нору под сухим бревном и весело побежала дальше, забавно перебирая своими крохотными лапками.
Наблюдать за шалостями своего беззаботного напарника я мог вечно.
Вот и сейчас сидя на верхушке каменистого холма и оглядывая бесконечные горизонты, я то и дело оглядывался на Зига, наблюдая, как тот потешно изучает холм. И делает это так старательно, будто ему тут строить собачий город, для чего все должно быть учтено и обнюхано.
- Кончай бегать, шустрик! Тут косточек нет, - сказал я пробегающему мимо таксенку, когда тот с развевающимися ушами пересекал холм в противоположном направлении, складываясь почти пополам, как это умеют делать только таксы.
Это замечание его, конечно же, не остановило. В такие моменты пес выглядит очень занятым и оживленным, его любопытству нет предела. На знакомом месте он может полчаса изучать окрестности, проверяя все ли в порядке, а потом вернется с умильной мордочкой, перепачканной песком, свернется клубочком у ног. Взглянет своими черными бусинками глаз, словно говоря - ничего нового, хозяин, все спокойно, можно спать. И уснет.
Может, я в чем-то похож на него? Говорят же, что хозяева похожи на своих собак или собаки похожи на хозяев. Тоже езжу кругами по стране, будто не могу остепениться, все ищу чего-то такого чего может и нет вовсе, а главные события происходят в Водотаре, Бостоне и еще паре человеческих городов.
Там заседают муарейские Советы, решают вопросы бандитские группировки людей, невидимые снаружи подземные заводы наращивают обороты, и неизвестно, что появиться завтра на поверхности планеты. Выйдет новая армия неизвестного анклава или выползут белокожие и ослабленные жители очередного обескровленного Хранилища.
Жизнь в нашем мире подобна старой змее. Годами все тихо, песок времени носиться ветром по сухому и жаркому миру, но завтрашний день может принести перемены, которые изменять все для целой страны. Сколько раз уже вооруженные группировки пытались сменить власть, захватить целый штат или небольшой город. Лилась кровь, горячие головы падали на песок, закат окрашивался алым цветом далеких пожарищ, а затем снова становилось тихо.
Змея войны утоляла голод агрессии, и все становилось на свои места.
Опять по желтой пустыни двигались цепочки караванов. Общины вновь договаривались о партнерстве, и даже непримиримые враги понимали, что необходимо мириться, так как в этом мире слишком мало ресурсов, чтобы выжить в одиночку, нужно договариваться и нам не обойти друг без друга. Может, в этом наше единственное счастье.
А где-то, говорят, есть города, полные зелени. По улицам там носятся шаловливые дети, нет болезней, смертельных мутаций, есть твердая буква закона, стабильность, процветание и развитие. Будущее там, как и до войны, кажется понятным, светлым и безоблачным.
Я был в таком городе. Новая Калифорнийская Республика - НКР. Еще пару уникальных деревенек в горах. Город Пабу на юго-западе. Но я никому не скажу, где он находиться. Еще есть Тридан, довольно-таки спокойное место. Новая Мекка, но там порядки построже - каждый мутант носит гормональный стабилизатор, ослабляющий любые эмоции до нейтрального уровня. Запрещена проституция, как и любая вызывающая деятельность, будь то самовыражение через песни или публичные выступления в общественных местах.
Города с "нормальной" жизнью есть. Я искал их и нашел. Но жить там не хочется, слишком уж стерильная обстановка. Типичный пример НКР - оружие не носи, не пей, ни кури. Но это еще куда ни шло - запрещены браки с мутантами, ведь это целиком человеческий город. Право на проживание можно получить лишь после генетической и социальной проверки, право завести ребенка - аналогично. Каждый обязан трудиться на социально полезном посту, иначе лишишься статуса горожанина. Контакт с внешним миром только через таможню, провоз любых подозрительных предметов строго воспрещен. Одним словом не город, а больница под открытым небом, вакуумными окнами и дверями, зеленью возле каждого дома и высо-оким забором в два кольца с пулеметами наверху. А так ничего, жить можно. Говорят, если привык - то очень спокойно, главное работай, а за тебя все решат, защитят, обеспечат старость.
Только это не жизнь, а пансионат для душевно-немощных и свободо-лишенных. Напоминает аквариум для рыбки или капельницу для впавшего в кому.
Я не мог и не хотел там оставаться. Там люди напоминают растения. К кому не подойди, все говорят: "Привет! Я доволен своей работой. Мэр Густа заботиться обо мне" или "Какой сегодня погожий день, не правда ли? Я люблю НКР", и так с каждым. Чувствуешь себя, словно попал в психбольницу, где всем колют гормон счастья.
...В Пабу иначе. Там я жил долго.
В этом городе практически нет никаких правил, разве что одно - не мешай ближнему своему. Каждый занимается, чем хочет. Нет ни пошлин, ни налогов. Общественные вопросы решаются на заседании глав районов, если какой-то вопрос не понятен - его выносят на общее голосование. Решение большинства обжалованию не подлежит. Город чем-то напоминает религиозную общину, но единого Бога там нет. Каждый в праве верить в кого угодно или не верить в Бога вообще. Единственная заповедь - уважение к чужой жизни. Все живут очень мирно, и поскольку особых ценностей Пабу не имеет и не производит - захватывать его или грабить никто не пытается. Да и расположен он далековато от торговых путей, где в основном и промышляют бандитские группировки.
Живя в Пабу, чувствуешь себя спокойно. Будущее кажется простым и понятным. Живи. Просто живи. Сам выбирай, чего хочешь, и живи соответственно. Никто не властен над твоим выбором.
Наверное, город основали буддисты или продвинутые мусульмане.
Или не те и не другие. Само так повелось.
В отличие от подобных городков хиппи или наркоманов - Пабу очень чист, там никто не хочет жить в грязи. Там спокойно растут дети. Каждый за минимальную плату может попробовать себя в роли учителя - дети быстро дадут обратную связь. Можно стать врачом или строителем, если умеешь строить или лечить. Я пробовал... потом попытался съехать да поздно - клиенты уже оценили мою квалификацию и приходили толпами, хотя я не доктор по специализации, так - проходил в Хранилище усиленный курс первой помощи и основ реанимации.
Но и в Пабу я не задержался. Там, как нигде, особенно явственно чувствовалось давление Водотара. Будь-то утро, когда я выходил из своей глиняной хижины, или вечер, когда отдыхал от трудового дня честного медика, меня преследовало ощущение того, что Водотар есть. Он, невидимый для меня, решениями муарейского Совета, дисциплиной своих боевых отрядов, решениями инженеров из подземных лабораторий тянул руки к мировому господству. И пока Пабу любовался облаками, плывущими над горами, Водотар указами Морымера наращивал экономический и военный потенциал. Строились подземные заводы, заключались договора на поставки сырья, подкупались старейшины селений, переманивались на службу главари рейдерских банд, прибирались к ногтю муарейские городки и Хранилища.
За всем этим стоял Морымер, глава Совета, чьи большие мутные глаза не способны видеть добро.
За всем этим стоял Водотар, наша столица, чьи отряды готовы строить мобильные поселки, колонизировать юг, север, подняться в горы, закрепиться и четко доложить по рации: "Стрекоза, мы на месте. Задание выполнено. Ждем дальнейших приказов".
Я знаю это, я был частью огромной налаженной машины, которая не только эффективно управляла и использовала весь потенциал трех комплексов по пятнадцать этажей каждый, но и была готова к любому маневру на поверхности. Расстояния и трудности не смущали столичных бойцов, ведь не даром Водотар отбирал лучших из лучших муареев. В прошлом выживалы, гении и исследователи от природы развивали свои навыки в Водотаре по максимуму - столица специально создавала и поддерживала конкуренцию - и потом они были готовы к любым трудностям и задачам.
Я знаю, я был там и не уставал удивляться, откуда все время берутся новые образцы вооружения и защиты, технические приспособления и мед препараты. Однажды спросив это у Зевса, я обалдел, когда тот по памяти перечислил, сколько ресурсов было вложено в разработку и ведение нескольких военных проектов. Или развитие тех же мобильных ферм.
"Все это - сверхсекретная информация, - добавил Рыжий, - но у нас в отделе каждый заведует своим сектором работ, там этих проектов десятки, если не сотни".
Я тупо кивнул. Выходило, что Водотар вкладывает в подготовку своих специалистов больше средств, чем пятое Хранилище нарабатывает и тратит за год. А в разработку новинок для военных, медиков и других специалистов - больше, чем нужно для жизни десяти или двадцати Хранилищ. Размахи деятельности Водотара даже не впечатляли - они наводили ужас.
"И ты не думай, что только наша столица такая, - добавил Зевс, любуясь моей реакцией. - Некоторые человеческие города действуют с еще большим шиком. У них есть военные комплексы не меньше это. Так что на самом деле Водотару есть с кем соревноваться, и вся эта национальная политика не случайна, она мобилизирует нацию и укрепляет позиции муареев по всей стране".
Что тут скажешь? Совет муареев, заседающий в Водотаре, заботился не только о себе. В принципе каждая деревушка муареев могла в тяжелый момент попросить помощи и защиты, и тогда в нужном направлении оперативно выдвигалась группа тренированных бойцов и опытных медиков. Они прибывали в срок и делали все возможное, чтобы помочь, спасти, защитить попавших в беду. Зато потом деревенька была обязана вернуть долг, нарабатывая сырье и отправляя в столицу уже своих лучших из лучших. Такая вот схема. И все вроде бы справедливо, все по-честному. Но настоящей гуманностью тут и не пахло, во всем был четкий расчет.
Это и убивало...
Зиг шевельнулся во сне. Его собачья натура брала свое - набегавшись, он благополучно заснул, прижавшись к моему ботинку.
"Спи, малыш, тебе ничего не угрожает", - подумал я, вспоминая Лесли, девочку-мутанта, которая подарила мне Зига.
Я как раз побывал в родной "пятерке" и уезжал из Хранилища, когда Лес подошла ко мне и, улыбнувшись своей удивительной улыбкой маленького ангела, протянула сопящий комочек. Это был Зиг. Он тогда был еще маленьким, тельце было по размеру чуть больше головы. Ему нужно было тепло, опека и защита.
Мне тогда было грустно во второй раз покидать Хранилище, будущее выглядело серым и неясным, а забота о Зигфриде помогла развеяться и оптимистичнее взглянуть на свою жизнь. Когда ты кому-то нужен, мир выглядит лучше. Даже мрачные будни наполняются удивительным светом - сначала ты сияешь заботой о другом, потом он сияет благодарностью за твою доброту.
Так мы и жили - я путешествовал, а Зиг был моим компаньоном. Вместе мы прошли немало дорог и испытали массу приключений.
- Ну что, старичок, еще минут пятнадцать отдохнем и двинемся к рыжей скале? - негромко поинтересовался я у песика, тот приподнял голову и забавно чихнул. Пыль попала в его любопытный носик.
Я улыбнулся и вновь посмотрел на восток. Сколько хватало глаз вокруг и до самого горизонта расстилалась рыжая степь. Кое-где холмы и маленькие рощи красноватых деревьев создавали одинокие островки. Позади нас влево уходили горы, спокойные и величественные. Ничто не могло нарушить их покой.
"Двинемся на северо-восток, там раньше был Джастин-таун, - подумал я. - Посмотрим, что от него осталось теперь".
Облака в небе неторопливо поплыли на восток.
- Привет, Дайсон, - загоревший мутант резко обернулся.
- Как ты каждый раз подкрадываешься так незаметно? - развел руками он, когда первая реакция испуга перешла в удивление.
- У меня хороший проводник, - улыбнулся я, кивком указывая на Зига, с радостной мордочкой выглядывающего из-за моего плеча. Для того, чтобы подняться на скалистый склон с тыльной стороны горки, я посадил четвероногого в его сумку.
- Ну заходи, раз пришел, - улыбнулся в ответ Дайс, сполоснул руки в бадейке, где что-то стирал и пошел ко мне здороваться-обниматься. - Давно тебя не было видно. Опять на сопке сидел?
- Где же еще, - вздохнул я, снимая рюкзак, чехол с автоматической винтовкой, куртку и сумку с Зигом. Тот тут же выбрался из нее и побежал здороваться с сторожевой псиной Дайса, здоровой и меланхоличной рыжей сукой.
Та воспринимала Зига как вечного щенка и всегда была рада его видеть.
- Как живется? - спросил я, проходя с Дайсом ближе к его дому, под тенистый навес у козырька скалы.
Расположение одинокого домика моего давнего знакомого очень необычное и явно хорошо продумано. В полумиле от дороги, оно хорошо скрыто от глаз и холодных ветров. Не зная, куда свернуть за очередным каменистым холмиком, вы в два счета потеряетесь и никогда не найдете уютное жилище Дайса, где он спокойно живет со своей семьей десять месяцев в году, охотясь, выделывая шкуры баранов и горных львов. Лишь на зиму иногда переезжая в Клайтон.
Небольшой, теплый домишко надежно укрыт от бурь, Дайс построил его на холмике под скалой, словно забором, огороженной горками поменьше. В случае нападения из его дома хорошо простреливаются все подступы и всегда можно легко уйти незаметными тропами через скалы на запад. Неподалеку, насколько я знаю, есть пара-тройка сухих пещер, где можно переждать приезд нежданных гостей, но здесь их практически нет - местность глухая и любые активные действия начинаются минимум в тридцати-сорока милях отсюда. Так что можно жить спокойно.
- Нормально. Хороший выдался сезон, - Дайс зашел в дом и вернулся с бутылкой молока, парой чашек, куском хлеба и глиняным горшочком. - Можешь перекусить, пока Энн с детьми вернется. Тогда и поужинаем, ты не против?
- Конечно, - я потянулся к горшочку. - Обожаю твой мед, Дайс.
- А как же нарушение экологии, тяжелые частицы или что ты мне плел в первый раз, когда я тебя угощал? - засмеялся мутант и уселся в плетеное кресло с бараньей шкурой вместо спинки. - Помню, как ты мне это втирал.
- Не смейся - меня так учили, что мир - дерьмо, воздух - яд, есть-пить ничего нельзя, а то отравишься, - я достал нож, отрезал кусок белого хлеба, мягкого и жутко аппетитного, аккуратно намазал меда, налил молока и попробовал. - У-у, вкуснотища... Век бы так жил.
- Ну так оставайся и живи, - улыбнулся Дайс, незаметно наблюдая за мной. - Вместе будем пчел разводить, баранов стрелять, на львов охотиться. Вдвоем оно и легче и веселей, а то Энн иногда волнуется. А когда ты рядом и ей, и мне спокойнее. Дети тебя любят. А со временем глядишь - и свои появятся, женишься в Клайтоне на муарейке, дом неподалеку поставишь. Будем вместе дела воротить, как раньше. Что скажешь?
Я улыбнулся, блаженно пережевывая булку и запивая молоком. Дайс глянул на меня и с улыбкой вздохнул. Он знал, что его мечте не дано осуществиться. Не для меня такая жизнь. В этих горах я появляюсь раз в несколько лет, живу пару месяцев у себя на холме, в двадцати милях отсюда, а потом уезжаю один Мастер ведает куда. Я и сам часто не знаю, в какой городишко или поселок меня занесет.
Не по мне оседлая жизнь. Сначала еще пробовал, а потом решил - не мое. Ну месяц, ну два, а потом сорвет меня внутренний ветер и потянет за собой, как осенний листок. Зачем себя обманывать? От этого окружающим только больнее, расставаться всегда не просто.
А так привык - сам езжу, сам что-то ищу, даже если и не ищу вовсе. Все что надо меня само находит. Семья это для других, таких надежных и добропорядочных, как Дайс, а мутанту Арею небо - крыша, все муареи - семья. Где не остановлюсь - мой дом, где не познакомлюсь с кем - близкий друг.
- Как Энн и дети, не болеют? - дожевав хлеб с медом, поинтересовался я, наблюдая, как Зиг весело борюкается с рыжей сукой. Та явно поддается.
- Нормально. За травами пошли, - лениво отвечает Дайс, наблюдая за собаками. - Сейчас как раз самое время их собирать. Весна была теплая, с редкими дождиками. Наберут всякого разного, потом зимой отвар сваришь, выпьешь, если насморк поймал где-то на склоне в дождь, и на душе весна. Все тело прогреется, аж на пот прошибет. Лежишь под шкурой - балдеешь.
- Здорово, - я вытер губы рукавом и блаженно откинулся в кресле. - И кто это нам говорит? Бывший караванщик, бывший сорвиголова Дайс, по кличке тяжелая рука. Раньше два дня в драке, третий на гулянке до утра, а потом снова в седло. То бишь - за баранку. А теперь отвар, кровать, чай с молоком на ночь, с утра - кофе со сливками.
- Я и сейчас - тяжелая рука. И если не угомонишься, проверишь на себе, - Дайсон улыбнулся, глядя в даль, потом через некоторое время покосился в мою сторону. - Ну ладно уел ты меня, я и вправду немного размяк... так, самую малость. Не охота мне с винтарем по прериям шастать, оседлой жизни захотелось. Помнишь, сколько мы о ней мечтали?
Я посмотрел на своего бывшего напарника. Мужественное лицо, над губой косой шрам от пули, отчего кажется, что Дайс придирчиво кривиться. Прошла бы чуть ближе - не было бы у смельчака передних зубов, а так повезло.
Черные волосы кое-где прихватило сединой или кажется? Может солнце отсвечивает? Да нет, тень легла, и стало видно - седина. Мускулистые ладони спокойно покоятся на подлокотниках кресла, костяшки пальцев крупные, как у любого кулачного бойца. Думал ли я, что когда-нибудь увижу Дайса, сидящего в кресле собственного производства? Нет, скорее всего, не думал, и рассмеялся бы в ответ любому, кто стал бы мне такое утверждать.
А теперь он сидит неподалеку от меня, прикрыл глаза от солнца. Доверяет. Хотя доверие слишком дорогой подарок в нашем мире. Где-то гуляют по горам его жена и две дочки, не удивлюсь, если Энн прихватила с собой ружье, она неплохо стреляет. Дайс научил.
За домом тихо жужжат пчелы. Рядом сидим я и Дайс.
И тишина царит в небе над горами. Даже не вериться в такую идиллию.
Закат позолотил скалы. Скоро ужин. Энн придет, приготовит что-нибудь вкусное, например, баранину с бурым рисом, королевский омлет или фасолевый суп с мясными шариками. Она всегда что-то такое необычное готовит. Дети - Роуз и Джейн - будут расспрашивать меня о путешествиях и дальних штатах. Я обниму их или покатаю на спине. Зиг будет весело лаять, бегая вокруг нас, рыжая псина завиляет хвостом, но ее к столу не пустят - бросят пару костей с обрезками в миску, и она будет довольна.
Насколько же яркая жизнь, когда начинаешь ценить ее в истинном виде.
Тогда понимаешь, что для счастья нужно просто жить.
Жизнь - это и есть счастье.
Глава 7
Ветер с юга
"Джерихо" - мощный пистолет сорок пятого калибра, разработан какой-то неизвестной страной, но не штатами. "Пустынный орел" - похож на "Джерихо", но тяжелее и уступает по многим параметрам, он не практичный. Точность не та и грязи боится, плюс лишний вес, что ощутимо при длительной или скоростной стрельбе.
Хотя среди непрофессионалов больше как раз известен последний - "Пустынный орел". Видимо, его эффектный внешний вид вызывает уважение, страх и желание заиметь себе такой "крутой" пистолет.
Есть даже вариант под пятидесятый калибр - вообще махина, минипушка. Останавливающая сила огромная, человека на пару ярдов отбросит, но хороший бронежилет пробить все равно не сможет, разве что ребра сломает. Другое дело "Ультимат" - пуля винтовочного типа уверенно пробивает легкие и средние бронежилеты классического образца, а так же легкие современные бронежилеты из новейших полимеров на основе текучего кремния с программируемыми молибденовыми добавками. В обычном состоянии такие пластины гибкие и достаточно легкие. А при соприкосновении с предметом, двигающимся быстрее сотни ярдов в секунду, они застывают и равномерно делят точечное воздействие пули на всю площадь пластины, превращая кинетическую энергию в тепловую.
О чем еще подумать на дежурстве?
Помниться Тайлер злилась, когда ее заставляли часами бродить вокруг строящейся гидро-фермы. Теперь я примеряю ту же роль - только сижу на одном мести, ни тебе хождения, ни приключения. Так, иногда могут соседи с правого или левого сектора в ночной обход пригласить, тогда мы при свете инфракрасных прожекторов прочесываем Зону "А", или так называемый 1-й периметр, круг за кругом, проверяя ловушки, выбрасывая из них тушки мертвых зверьков, заново маскируя. Днем этого делать нельзя, чтобы не привлекать внимание массовым движением вокруг горы, а ночью размяться - самое оно. Пока техники проверяют проводку и схемы управления автоматических станций ведения огня, мы за ночь отходим на две мили от цитадели и к четырем утра возвращаемся обратно.
Потом законные два дня отдыха. Можно отоспаться, встретиться с друзьями, пойти в кино или заглянуть в бар "Веселый койот" на тринадцатом этаже, где собирается веселая разношерстная публика. Временами туда заскакивают девочки-лаборантки из медицинского комплекса. Веселых практиканок в нашем баре очень любят - уставшие от круглосуточных дежурств девчонки могут плясать всю ночь, умудряясь при этом выпить дозу спиртного, приличную даже для взрослого муарея. А им хоть бы что. Если же кто-то захочет обидеть медичку или слишком уж пристает с непристойными предложениями, нахала выведут за дверь и научать вежливому поведению. С этим в "Койоте" очень строго.
Вообще-то жизнь в Водотаре мне нравиться. Есть что-то в этом подземном городе чарующее. Бывает возвращаешься под утро с ночного дежурства, глаза слипаются - тонизирующие смеси почти не действуют - но когда видишь, как начищают витрины продавцы булочных, стараются роботы уборщики, с жужжанием ерзая по полу, бегут на работу молоденькие лифтеры или возвращаются со смены медики или дежурные программисты, в сердце появляется теплое чувство единства со всеми ними. Да, мы не местные, большинство из нас приехало в Водотар, но теперь это наш город. Мы здесь живем и каждый день вносим свою лепту в его счастливую жизнь.
По субботам здесь весело - город забит народом. На каком-то из этажей могут праздновать день монтажника или героического сапера-подрывника. Или медика. Тогда толпа муареев стоит у лифтов, вежливо пропуская детей и женщин, чтобы все могли попасть туда, где звучит музыка, веселые голоса что-то поют в микрофоны, дети просят леденец или сладкую вату. Да, именно сладкую вату. Я ее только здесь попробовал, а в довоенное время этим лакомством можно было побаловаться на любой ярмарке.
Взрослые берут себе пиво - неплохой напиток, к сандвичу или стейку как раз. Жаль, что снаружи его почти нет - пшеница слишком дорогая, чтобы вместо хлеба варить из нее пиво. Хорошо бывает встретиться с кем-то из наших, взять по бокалу пива, белковому брикету и сосиску в булочке, "горячий пес" называется, и пройтись по этажу, болтая и прикалываясь. В последний раз так отдыхали с Зевсом два дня тому. До этого встретились с Рафом, кажется, неделю назад. Здорово повеселились, пытались с девушками знакомиться. Ох и непростое это занятие - привыкли, что в "пятерке" нас все знают, а здесь кто ты, что ты? Необходимо с ходу произвести хорошее впечатление, улыбнуться, пошутить удачно, чтобы они рассмеялись, тогда начало положено и можно представиться, кто ты и откуда. Так сказать, завязать знакомство. У Рыжего все это классно получается, хотя как по мне он малость переигрывает с собственной важностью. Отдел стратегического планирования - это круто, но так часто козырять этим не стоит. Барышням нравиться, когда говорят о них, а не о себе.
Здорово в Водотаре - здесь девушек много. И парней, если уж не то пошло. Когда гуляли с Рафом, встретили Артемиду, она весело щебетала в компании темноволосого паренька примерно нашего возраста. Мы критически оценили его худощавую фигуру, тонкие кисти, романтический взгляд, который он не сводил с Арти.
"Умник, явно один из ученых", - молча переглянулись мы с Рафом. Кивнули Артемиде и пошли дальше, решив не мешать голубкам. Однокашница почему-то смутилась, потом догнала нас, познакомила со своим другом. Мы какое-то время поболтали, а потом они весело присоединились к другой компании, потянув нас за собой.
В общем, два бойца из армии Водотара неплохо провели время, по-дружески просто и тепло общаясь с биохимиком, гидроинженером, двумя замами старшего агронома второго блока гидропоники, микробиологом и одним лаборантом генетиком. Коллектив собрался - хоть задачу решай из курса матстратегий, что любил давать Четвуд.
Впрочем с заданием, как за минимальное время найти общий язык и максимально хорошо и весело провести время, потратив минимум ресурсов, мы справились великолепно. Перезнакомились, нашли общих друзей из числа соседей по комнатам, определись с баром, где будем кутить, пробились туда, не смотря на очередь, выбили себе столик, дав официантке на чай, и до двух ночи пели песни, танцевали, общались так, что дорогущее пиво лилось рекой.
К половине третьего мы, сбросившись деньгами, расплатились, оставив в залог всего лишь пару часов и золотую цепочку. Вышли в коридор и, крепко обнявшись, начали разводить по комнатам членов группы.
В результате к себе я ввалился где-то в начале пятого. Весь день отсыпался. Потом пошел выкупать у бармена часы, благо деньги еще были.
Да-а, нормальненько оттянулись. Есть что вспомнить, иначе бы заснул сейчас на дежурстве от однообразия и скуки. Шутка ли - десять часов наружного дозора.
Подъем в пять утра. Завтрак к полупустой столовой военного этажа. Небольшая разминка вместе с членами группы. Потом в оружейку, на перекличку и в дозор. Поднимаемся на второй этаж на служебном лифте, там снова построение. Дежурный сверяет наши чип-номера с распорядком дежурств, и пропускает в шлюзовую камеру. Пока мы проверяем герметичность бронекостюмов, камера проезжает по туннелю, выбирая нужный коридор, стыкуется и выпускает нас в помещение наружного периметра. Здесь мы снова предъявляем чип-коды, робот-контролер открывает двери, и мы где-то милю бежим бодрой рысью к своим блок-постам. Снова по коду открываются железные двери, и по железным скобам лестницы поднимаемся парами наружу, в хорошо замаскированные бетонные бункеры, откуда будем целый день наблюдать за поверхностью, дабы никто не смог незамеченным подобраться к Водотару. Для этого у нас есть разнообразнейшее секретное оборудование оптического, теплового, радио- и электромагнитного наблюдения. Мимо нас даже мышь не проскочит.
Поэтому к концу первого дня дежурства у любого солдата возникает вполне логичный вопрос: "На кой ляд я здесь нужен, если все данные со всех приборов всех блок-постов стекаются в компьютеры главного штаба, где обрабатываются, чтобы в случае опасности система сама подала сигнал о возможном приближении неприятеля?"
Говорят, тренированный муарей все равно умнее компьютера. Поэтому мы и торчим здесь на случай особо хитрого противника, который каким-то образом сможет обмануть систему. Прецеденты когда-то уже были.
Ладно, на то мы и гвардия, чтобы следить и защищать.
Хотя сидеть здесь у мониторов - скукотища дикая. Хоть бы в карты с напарником разрешали играть. Так нет - за ними тоже наблюдает оператор, один зато сразу за всеми. Вон, под потолком бункера чернеет глазок камеры. Отвлечешься, больше чем на пару минут, попробуешь электронную игру протащить или обыкновенные карты - вмиг заметит и впаяет штрафной бал, потом выговор сделают или вычтут из жалованья приличную сумму. Не на что будет друзей пивом угостить. Так вот.
Единственное развлечение - под видом консультации позвонить по оперативному телефону куда-то в лаборатории друзьям, пообщаться минут пять-десять, как будто ты уточняешь параметры или возможности подозрительного объекта. Устав это разрешает. Оператор знает, что я треплюсь не по делу, но идет навстречу, зная, что я все равно на месте и смотрю в мониторы, пока напарник дрыхнет. Что тоже разрешено должностной инструкцией, так как внимание через некоторое время ослабевает, и глазам нужно дать отдых, для чего их необходимо закрыть и заснуть.
- Вызываю Каньон Два, отзовитесь. Это Рубеж Один, Красный Четыре. Как слышите? - мониторчик связи зарябил и включился. С него на меня уставилась зеленоватая рожа незнакомого муарея.
- Слышу и вижу вас хорошо, Первый Рубеж, - ответил я, поворачиваясь к монитору.
- К вам направляется пара зверей. Предположительно волков, рекомендуем их не трогать. Прощупайте их электронным локатором, - сказал муарей и отключился.
"Чем им волки не угодили? Мы их раз в месяц из ловушек достаем, уже дохлыми", - мысленно заворчал я. Подключил узконаправленный сканер, подобрал частоту. Нашел через оптику волков - действительно приближаются к нашему сектору ответственности, что ж, будем сканировать. Вдруг они тащат бомбу или записывающее видеоустройство.
"Ничего, так я и думал, - отключил я волновой генератор. - Напугаем их ультразвуком, как рекомендует инструкция, и пусть улепетывают обратно через второй периметр, заодно разбудят ребят с первого рубежа. У них там широкополосная автоматика работает. Как завоет - сразу проснуться".
- Каньон Два, говорит Башня Один. Первому номеру срочно прибыть в распределитель. Код 87.
На этот раз экран не засветился. В целях секретности сверху с нами разговаривают, не показывая лиц. Наружных постов Водотара много, а народа в городе еще больше - если все будут знать начальников охраны, это может привести к шантажу, нападению на должностных лиц, утечке информации и ослаблению защиты. Поэтому здесь сплошь и рядом царит политика - меньше знаешь, крепче спишь. Отряды мало общаются друг с другом, подчиненные знают только своего непосредственного начальника, команды сверху отдают голосом, для надежности просто называется слово-пароль. Для каждого уровня воинской иерархии он свой, так вышестоящий офицер может отправить чужой отряд к черту на кулички, просто назвав их секретный пароль. Считается, если он его знает - значит, подобный приказ ему позволен по долгу службы.
Но есть еще личные пароль каждого военнообязанного, кто его знает - тот может приказать мне пешком отправиться на Аляску и рыть там землю до центра планеты. И я подчинюсь, каким бы бредом это ни казалось. И так подчиниться любой - от солдата до полковника или генерала. Даже если это приказ убить, убить сослуживца, рядом стоящего офицера или ребенка.
Такая вот музыка...
А сейчас приказали оставить пост. И подтвердили это экстренным кодом.
- Джимбо, остаешься за главного, - я разбудил напарника, крепкого парня откуда-то из глубинки. Тот удивленно протер глаза, подобных приказов мы давно не получали.
- О'кей, потом расскажешь, че там было.
- Если позволят, - я схватил каску, винтовку, нажал кнопку открытия люка и подождал пока тот отъедет в сторону. Потом начал быстро спускаться.
Через десять секунд люк с мерным грохотом поехал назад, и я оказался в полной темноте. Когда хорошо знаешь каждую скобу, включать освещение не обязательно.
Внизу нащупав панель, я провел над ней правой рукой, датчик уловил ответ чипа, получил подтверждение с компьютера охраны, мол, я действительно числюсь в охране, имею доступ к данному блок-посту, мое дежурство совпадает с текущим временным окном по расписанию, и сверху мне разрешено покинуть пост.
Огоньки на панели приветственно вспыхнули - так бы сразу - и дверь открылась.
Через несколько минут я подбежал к дверям шлюза. Там уже стояла пара наших ребят. Все как один сержанты. Мы переглянулись, каждого интересовала причина отзыва с поста, но мы промолчали - болтливость и любопытство у армейцев не в почете. Если позволят, потом за пивом обсудим, перемоем все кости начальству и их матерям.
Наружный шлюз открылся. Мы вошли в камеру. По коридору раздался топот - все вскинули винтовки, но оказался один из наших.
- Чего опаздываешь?.. - проворчал кто-то, и дверь медленно закрылась.
По прибытию на миниплац распределителя мы встретили еще семеро бегущих сержантов из других отрядов.
"Значит, экстренная боевая операция. Возможно, сопровождение колонны или огневая поддержка", - прикинул я.
Незнакомый голос в шлемофоне сухо сказал:
- Все в оружейную. Обмундирование номер восемь. Пять минут.
И мы резво понеслись в оружейку.
Обмундирование номер восемь - значит выход на поверхность в режиме дневной маскировки для местности типа "зелень-песок". Номера с первого по шестой - это ночная экипировка, с тяжелой защитой от плотного огня до легких лат снайпера, который в бою практически не участвует.
Номера с седьмого по двадцатый - это дневной вариант с разными расцветками, от пятнистого "зелень-песок" до серо-молочного зимнего. Восьмерка в этом диапазоне - это броня усиленного типа, кислородная маска, интегрированная с тяжелой каской, полный боевой набор амуниции для длительного или даже автономного ведения боя. Плюс прибор контроля биоритмов, местонахождения и дистанционной передачи элементов карты, расположения противника и команд.
И все это оформлено в пятнистой расцветке "зелень-песок".
Похоже, нас ждут настоящие приключения.
Здорово, хоть как-то развеемся после многочасовой скуки нудных дежурств.
- Готовность три минуты, - сказал тот же голос.
Мы наскоро, с повторами, проверили друг друга. Дважды пересчитались. На всякий случай договорились о позывных и условных сигналах.
Через две с половиной минуты одиннадцать по-разному вооруженных сержантов в цветастой экипировке спокойно построились в коридоре второго этажа перед дверями, ведущим в зал автопарка.
Кто-то монотонно жевал жвачку.
- На погрузку. "Хуги" с номерами десять и тринадцать.
Дверь медленно открылась, мы побежали.
Через большой зал шла колонна, стены вибрировали от рева двигателей. К нам подскочили два "хуга", песчаные с синими пятнами. Доведенными до автоматизма действиями мы, разделившись на первый-второй, побежали - кто влево, кто вправо, раскрывая дверцы и заскакивая внутрь. Меньше, чем через десять секунд, машины рванулись вперед, чтобы занять обратно свои места в строю.
- До места назначения больше часа езды. Пока отдыхайте, - сказал голос, и больше мы его не слышали.
Все пехота, отбой. Когда выспимся в следующий раз - неизвестно.
- Кто там кряхтит, как баба на сносях? - крепкий сержант в зеленой военной рубахе с закатанными рукавами, демонстрируя волосатые предплечья, прошелся вдоль строя, заставляя нас жать вторую сотню отжиманий. - Выше головы...
Сон закончился, а фраза запомнившегося мне сержанта еще звучала в голове. Почему-то я хорошо запомнил своего первого сержанта, обкатывающего всех новобранцев-охранников в первые недели столичной практики. Работа у них такая, что ли, гонять будущих защитников столицы, возможно, даже офицеров? Крепкий, рослый, уверенный в себе и громкий, он явно считал своим долгом довести каждого из нас до ручки, изматывая бегом, отжиманиями, прыжками по свистку и другими не менее изощренными упражнениями.
Мне, если честно, все это даже нравилось - после постоянных тренировок в Хранилище, местные нагрузки давались легко. Ничего по-настоящему нового я не увидел. А вот другим ребятам пришлось несладко, они надолго запомнят сержанта Диксона, он еще месяц заставлял их бегать с поднятыми руками по техническим коридорам шестого этажа. Меня же на третий день сняли с программы, как только офицер-распределитель просмотрел наши результаты по сдаче нормативов.
Больше я коридорами не бегал - перешел на изучении общей схемы обороны Водотара. Каждому охраннику и солдату дают время на ознакомление с нею, чтобы в самый тяжелый момент боя ты знал - за тобой, скрытые в недрах горы, притаились зенитно-ракетные комплексы, автоматические станции ведения огня, минометы. Работает сканирующая аппаратура ближнего и дальнего обнаружения, все данные стекаются в штаб, откуда тебе при необходимости всегда будет выслано подкрепление, так как центр все видит и никогда не забудет о тебе, на каком бы рубеже ты не находился - ближнем, среднем или дальнем. По подземным туннелям к тебе отправятся медики или группа прикрытия, если туннель окажется перекрыт - вышлют броневик или вертолет. Их много на втором и третьем этажах.
В крайнем случае, к тебе приползет пес-мутант и вытащит из пекла боя.
Военные кинологи тоже служат на рубежах обороны, так же их питомцы служат во внутренней охране - проверяют грузы, охраняют верхние этажи, участвую в спец операциях по захвату злоумышленников и шпионов.
Оборона Водотара колоссально разнообразна и продумана. Атаковать или просто попытаться проникнуть незамеченным на территорию базы может разве что сумасшедший. Или военный-маньяк, располагающий батальоном пехоты, первую тысячу из которых играючи положит дальний дозор, патрулирующий подступы к Водотару на расстоянии двадцать пять миль. Наши ребята знают тамошнюю местность, как свои пять пальцев, и будут убивать нападающих одного за одним, оставаясь незамеченными.
Потом в игру включиться второй эшелон периметра номер два. Замаскированные бункеры, минные поля регулируемого подрыва, ловушки с ядовитым газом, автоматические станковые пулеметы, плюс снайпера, минометчики, артиллеристы. Это надолго задержит атакующих. Если же кто-то прорвется - включиться вся оборона города-горы Водотара. Выживших не будет. Шквал огня защитных систем, расположенных на четвертом и пятом уровнях, секретных, куда вхожи только военные техники максимального уровня допуска, сметут все и вся.
Это не город, а сплошная крепость, и снаружи ее прикрывает гора.
Говорят, во время войны, повергшей мир в пост ядерный хаос, кто-то попытался обезвредить базу. Ракета с плутониевым зарядом сбрила часть горы, обвалив потолок подземного стадиона. Для ликвидации последствий добровольцы из числа служащих военного комплекса собирали и вывозили радиоактивную породу далеко за пределы ныне охраняемой Зоны.
Естественно, это не могло не отразиться на них, и стало частью первой волны мутации, в последствии разделившей человечество на два народа.
Теперь на месте обвала строят полупрозрачную крышу. А бывший стадион планируется превратить в арену для игр патриотов, что должно поддержать и усилить боевой дух нашего народа.
Сам я на строительстве не был, но говорят - купол будет что надо, невидимый сверху, и прозрачный снизу. Ты вроде бы под землей, но утреннее небо и вечерний закат можешь видеть. Круто, не правда ли?
"Хуг" сильно тряхнуло. Потом машина сбавила ход и остановилась.
Уже третий раз за поездку. То ли мост проезжаем, то ли данных от разведчиков ждем. Нам внутри не видно, задняя часть без окон - сплошная броня, водитель смотрит назад через видеокамеру.
Прождав минут пять, мы двинулись дальше.
Я покрутил головой. Большинство ребят спало, нас специально учат отдыхать в любых условиях. Ведь неизвестно, сколько потом придется провести времени без отдыха, поэтому перед боем зарядка организма должна быть максимальной. Впереди, через небольшое окошко перегородки, отделяющей кабину от "пассажирских" мест, виднелось небо и кусочек горизонта. Похоже, машина шла на подъем. И точно, преодолев холмик, мы поехали вниз, и небо исчезло - только грунтовка перед глазами. Бежит на встречу, слегка покачиваясь.
Наша скорость, предположительно, миль сорок - хорошо идем. Куда едем неизвестно, зато внутри тепло и комфортно. Столичные "хуги" без багажников, поэтому в полной экипировке мы впятером поместились свободно, могли бы и шестого взять на борт.
Ребята пристегнулись, закрепили пушки в муфтах и, не снимая шлемов, заснули. Я тоже спал, а как увидел сержанта Диксона сразу проснулся и теперь почему-то не мог заснуть. Сидел и думал, практику в Водотаре вспоминал.
Вот уже больше двух месяцев прошло, как мы здесь. Обжились, завели друзей, изучили все бары в городе. Иногда с центра связи нам позволяют поговорить с родным Хранилищем. Один раз я даже с отцом связался, он снова на исследовательскую станцию вернулся. Очень, говорил, гордиться мной, служба в Водотаре - это честь и наивысшая мечта каждого. Я давно хотел спросить, был ли отец в Водотаре, но снова забыл. Жалко.
О чем еще подумать? Даже не знаю, все как-то устоялось. Я привык рано вставать, весь день дежурить, вторые сутки отдыхать. Ночную отдежуришь - два дня отдыха. Все знакомо, я на хорошем счету, но куда, черт возьми, подевалась наша целеустремленность?! Пока мы жили в Хранилище, постоянно хотелось чего-то большего! Наружу, в дозор, а там поселки, города, неизведанные просторы.
А здесь? Пятнадцать этажей развлечений, три кинозала, ночные дискотеки. И по десять-двенадцать часов на блок-посту с винтовкой на коленях. Почти что ночной сторож у загона с телятами... Для этого я учился с шести лет, чтобы сейчас охранять мирный сон столичных жителей? Да, конечно, Водотар это не только город, это центр, столица, почти что символ нашей свободы и независимости. Так сказать опора всего забора... но в Хранилище я был стратег, тактик, специалист по боевым операциям, лидер своей группы, по большинству тестов лучший в стрелковом классе. А здесь я сторож, то бишь - охранник. Работаю, гуляю, сплю.
И как Водотар умудрился сделать из меня такого рохлю?
Тогда, после разговора с Морымером, мы были готовы землю грызть, чтобы показать местным, на что мы способны. Любое задание или приказ были для нас вызовом. И каждый мы выполняли с честью, старались, снова выполняли. Пока не оказалось, что задания - ерунда, нудная повторяловка, исключающая любую инициативу. По разговорам с Зевсом и другими нашими выходило, что у них та же картина. Выдвигать нас на руководящие посты никто не торопился, и половина наших навыков тихо пылились в дальних уголках души. Шанса показать себя никому пока не выпадало, и Водотар честно держал нас на вторых ролях.
- Ну ничего, - как-то сказал Зевс, по-своему самый амбициозный из нас, - я дождусь момента, когда все они сядут в лужу со своей надежной системой автоматизации и оптимизации... Сейчас я пишу одну программку, которая будет висеть у них в памяти главного компьютера, и по совершенно другому алгоритму будет контролировать поток данных. Когда старая программа управления глюканет, моя предложит исправить положение. И эта надпись возникнет на всех мониторах Водотара, детально описывая возможные последствия в случае ошибки.
- А по шапке тебе за это не дадут? - поинтересовался Бор, для которого программирование осталось неразрешенной загадкой мироздания.
- Пусть только попробуют, я им все коды поменяю, - уверенно усмехнулся Зевс. - Когда стану главой группы, тогда им без меня, как без рук.
- Возможно, поэтому Совет не торопиться продвигать нас по служебной лестнице, - предложил я. - Волнуется, не за нехватку способностей, а за отсутствие патриотизма. Мы для них - приезжие.
Эта фраза в чем-то оказалась пророческой.
Попытки Зевса проникнуть в закрытые области памяти стратегического вычислителя были признаны неправомерными, и в качестве взыскания он был лишен двухнедельного жалования. Рыжий взбунтовался, рвал и метал, но в споры с начальством не лез. Видимо, стал хитрее с возрастом. Вместо этого Рыжий связался с хакерской группой, тайно собирающейся на нижних уровнях Водотара, и с тех пор мы его не видели. Он пропадал внизу постоянно, а на работе, насколько знаю, был тише воды, ниже травы. Что, зная Зевса, означало - он замыслил какую-то грандиозную пакость, так как мстительный был сверх меры.
Зря Водотар его так обидел, однозначно зря.
А я на столицу не обижался. С какой-то удивляющей меня самого преданностью и спокойствием ходил в дозор, по вечерам встречался то с Бором, то с Рафом. За пивом и картами обсуждал последние новости из родной "пятерки", рассказывал, что знал, о событиях в дальних дозорах столицы. Раф периодически кивал, и в свою очередь говорил о тонкостях внутренней службы безопасности. Он, как и я, был сержантом и точно так же сидел за мониторами охраны, наблюдая за лифтами, техническими коридорами, проверял системы сигнализации и сверял коды. Работа - не бей лежачего. Главное не заснуть.
- На кой ляд мы здесь торчим? В Хранилище хоть мотались по верхнему миру, а здесь каждый день одно и то же, - говорил Раф, тасуя колоду. - Может, вернемся?
Эта фраза звучала при каждой нашей встрече, и каждый раз она оставалась без ответа. Куда возвращаться? В тесную "пятерку", где все знают всех? Сейчас родное Хранилище казалось нам чем-то вроде перевалочного пункта, мини базы, где технический этаж соседствует с учебно-тренировочным, а тот идет сразу за гражданским-спальным. Чем там заниматься? Как всегда искать для Веги детали, или наблюдать за постройкой ферм? Скучновато, размаха нет. А здесь мы со временем поднимемся по карьерной лестнице, станем офицерами, будем ездить в дозоры, изучать новую местность, защищать муарейские поселки, будем с дипломатическими миссиями посещать большие города. Будем, если к тому времени не растолстеем от пива или не умрем от старости.
Но когда это будет? Чертов Водотар! Два месяца патрульно-постовой службы, больше двухсот часов сидения в долбанном бункере! Меня учили командовать взводом, проводить ночные рейды, принимать решения в экстремальных ситуациях. Я могу рассчитывать вероятности и риски для боя подземного и наземного типа, определить стратегию успешного развития для автономного поселения. Дайте мне минимум ресурсов - и через два месяца я построю город, который будет приносить доход, натренирую команду охраны, соберу необходимое оборудование и приступлю к производству лекарств, продуктов питания или гоночных машин - на выбор. Через год поселок окупиться и часть средств я смогу тратить на поддержку других муарейских поселений.
А что я делаю сейчас? Еду, черт знает куда, хожу в патруль. Может все бросить и подать заявку на поселение? Морымер вряд ли отпустит, мы же избранные, нами нельзя рисковать, мы - будущее муареев. А вот торчать в дозоре целыми днями можно, видимо, по меркам столицы это укрепляет наш патриотизм, тогда со временем на нас можно будет положиться. Отслужил в патруле два-три года, значит, проверку прошел, можно принимать в офицеры.
Уроды. Хотя понять их можно, взять муарея со стороны и сразу сделать начальником охраны или боевым офицером... А вот последнее как раз то, что надо! Это занятие по мне. Вернусь в Водотар, пойду к Морымеру и скажу, что не для того столько учился, больше тридцати различных дисциплин изучил под контролем наставников, чтобы теперь в холодной бетонке на мониторы смотреть. Пусть отправляют в первый эшелон, где хоть иногда бывает жарко, или домой. Ерундой я заниматься не намерен. Так и сделаю, пусть знает, что у нас - ребят из "пятерки" - есть характер.
Аж полегчало на душе, как будто из пелены тумана выбрался.
Я нашел себя.
Знакомое ощущение появилось в теле - упрямое спокойствие, вальяжная гибкость, как у горного льва. Я снова такой, как раньше, когда тренировался у Бауэра, спорил с Четвудом, мечтал занять место Веги или Мартока. Никакой инертности - сплошная целеустремленность.
Теперь мы покажем Водотару. Пусть только попробуют отказать. Вернусь в Хранилище и уже оттуда приеду в столицу как его представитель. После того, что я видел здесь, мы там такую политику роста и развития развернем - небесам жарко станет! Водотар еще услышит обо мне. Как говорит Зевс: "Обратно приглашать станут, но я буду горд и непреклонен".
"Хуг" опять затормозил. Я посмотрел в окошко, ведущее в кабину - какая-то горка, лесочек справа. А колонны нет. Странно, вначале мы шли то ли третьими, то ли пятыми по счету. Теперь первые, забавно.
Видимо, этап сопровождения закончился. Тогда почему не едем назад?
Раф намекнул, что в тот раз, когда его самого и еще пару сержантов назначили в охрану какого-то ценного груза, они двое суток провели, охраняя заброшенный склад. Что охраняли и почему взяли именно их - осталось загадкой. Зато потом выплатили премию.
Что ж, лишние деньги нам не помешают. Интересно только, сколько времени займет эта езда по пересеченной местности. Хорошо бы выйти размяться, а то уже больше двух часов в пути.
Но размяться не дали. Машины двинулись дальше.
И только через полчаса в наушниках внезапно раздалась команда:
- Готовность десять минут. Приближаемся к цели.
Незнакомое чувство охватило меня.
Какой цели? Нам даже не дали задание?
"Спокойно, Рей, - сказал я себе. - Если Водотар приготовил нам что-то неожиданное, мы встретим это во всеоружии. Я вспомнил, кем был в Хранилище, и это весьма кстати. Похоже, пришло время встряхнуться и забыть о патрульной скуке. Будет драка? Или нас, будто школьников, вывезли на прогулку? Может, это испытание на смелость?"
Последняя мысль показалась смешной. Я посмотрел, как просыпаются и потягиваются ребята - кого-то я знал, кто-то был незнакомым - и начал настраиваться на бой.
В Хранилище Марток приказал нам, новобранцам, не смотря на работу в дозоре, повышать свои навыки. И тогда мы прозрели, когда оказалось, что под землей рядом с Хранилищем есть еще один небольшой комплекс, целиком посвященный военным целям. Там в тире мы оттачивали боевые навыки, доводили практически до совершенства свои сильные стороны и подтягивали слабые. Так Рафаэль научился блестяще стрелять с двух рук, я начал супер точно бросать гранаты и ножи. Борей после тренировок мог очередью из пулемета сделать поздравительную надпись на стене, а Зевс с завязанными глазами чинил на скорость любые военные приборы.
Но и это еще не все. Основой более глубокого тренинга было управление сердцебиением и вхождение в состояние расширенного восприятия. День за днем, тренировка за тренировкой лейтенант Марток заставлял нас сначала измерять пульс, а потом замедлять его с помощью одного из шести видов специального дыхания. Параллельно с этим мы тренировались стрелять вслепую, ориентируясь по звуку и акустике помещения, стрелять на опережение, предугадывая траекторию движения цели, вести огонь с двух рук, поражая две разные цели, и так далее. Стреляли прицельно, навскидку, на скорость или очередями. В полутемном помещении, во время вспышек, тряски и резких звуков.
У каждого из нас появился любимый вид огнестрельного оружия и несколько профилирующих. И своя уникальная стратегия боя, она позволяла максимально использовать свои возможности, достигая невероятной эффективности действий.
Потом, через три месяца, Марток показал седьмой вид дыхания и разрешил ускорить сердцебиение, но только на десять процентов. Результаты стрельбы нас ошеломили. За то время, пока бандит-мишень на видео-экране вскидывал автомат, я успевал застрелить его самого и еще двоих его дружков, держащих заложника.
Мозг работал быстрее, руки двигались безошибочно, казалось, все тело реагировало на окружающую ситуацию. Взрывы, грохот и даже едкий дым не мешали прицельно поражать цель. Казалось бы, реагируешь на происходящее с той же скоростью, но действуешь почему-то быстрее и точнее, фиксируя в процессе боя гораздо больше важных деталей. Так из двоих мужчин с оружием по каким-то косвенным признакам распознаешь и ликвидируешь агрессора, который собирается выстрелить в тебя, и держишь на мушке того, кто протягивает пистолет дулом вниз. После такого тренинга войти в состояние распараллеленного внимания можно за три секунды, просто включив нужный тип дыхания, и организм словно выжимает акселератор. Следующие десять-пятнадцать минут ты - супермен, все видишь, все чувствуешь, в каждого можешь попасть навскидку, не целясь или на бегу, одновременно выполняя главную тактическую задачу.
- До цели две минуты, - сказал каждому тот же голос. - Группа А, ваша задача после высадки достичь цели, указанной на карте, где доложить об обстановке. Возможно столкновение с реальным противником.
Мы переглянулись.
- Командиром группы назначен сержант Расжак. Бронежилет номер четыре, -мы снова повернулись, теперь уже в поисках четверки на жилете. Крепкий, приземистый Расжак, похоже, тоже удивился, найдя на себе названный номер. - Ваша группа целиком подчиняется подразделению "Цицерон".
Похоже, намечаются серьезные приключения.
Я снова подышал активизирующим дыханием. Тело стало спокойным, в голове посветлело. Вряд ли эту технику знают остальные члены группы, или даже местные спецы Водотара. Здесь наша "пятерка" явно впереди.
- До цели десять секунд... Группа А, на выход! Создайте периметр.
Мы распахнули двери и дружно, выскакивая парами, покинули "хуг".
Машина стояла на каменистой площадке между двумя холмами. С одной стороны сюда вела едва заметная дорожка через котловину зеленого овражка. С другой стороны начинались реденькие кусты, деревья. И снова холмики, холмы, лесочек.
Сориентировавшись, мы окружили наш броневик, пристроившись за глыбами камней побольше, и прощупывали глазами любое место, где мог бы притаиться неприятель.
Второго "хуга" видно не было. Интересно.
- Сохраняйте радиомолчание. Двигайтесь на север. Вас заберут по окончанию задания, - передал голос в наушниках и замолк. - У цели необходимо быть в четыре часа двадцать минут
"Хуг" тихо зашелестел колесами, бодро разворачиваясь и набирая скорость, поехал обратно, на юго-восток.
Расжак осмотрелся, глянул на карту - она проецировалась на внутреннюю поверхность забрала шлема - и указал рукой на горку, а потом налево. Что ж, будем двигаться на север. По сигналу все встали и быстро зашагали через рощицу в обход холма. Идти напрямик нельзя - поднявшись на возвышенность, мы станем хорошей мишенью.
Сжимая в руках ХМ-4-пулемет, я прикрывал группу сзади. Расжак и еще один боец с автоматической винтовкой двигались в центре, парень с электронным сканером помех и сигнальных систем шел чуть впереди, заодно выискивая мины и ловушки. Снайпер шел по правую сторону от меня.
Пока шли, оглядываясь и изучая обстановку, горизонт справа начало затягивать облаками. Ветер усиливался, кусты на холме стали раскачиваться под его порывами. Песок скрипел на камнях, когда мы обходили каменистые россыпи, чтобы не создавать лишнего шума. Постоянно казалось, что кто-то подкрадывается сзади.
Я приказал себе расслабиться. Большой мир часто пугает выходцев снизу незнакомой обстановкой, сменой погоды, грозовыми облаками. Здесь окружающее пространство переменчиво, его настроение не угадаешь. Тем более в шлеме гораздо сложнее ориентироваться по звукам. Вначале слышишь только свое дыхание, потом привыкаешь и при открытом радиоканале начинаешь слышать сопение напарников. Если связь выключена, звуковые фильтры помогут полноценно передать картину окружающего мира, приглушая повторяющиеся шумы и усиливая неожиданные шорохи. Поначалу это похоже на эхо, но затем ухо привыкает, и ты начинаешь уверенно ориентироваться в звуковом пространстве. Можешь даже стрелять на звук вслепую.
Постепенно ветер утих.
Солнце, неподвижно зависшее справа от нас, прикрылось облаками и не слепило глаза, а значит не могло выдать нас противнику, засветив сквозь кусты наши силуэты. Местность для скрытого передвижения была удачная - ложбинки, кусты, холмики. До цели осталось полмили. Мы замедлили шаг и, высматривая ловушки и признаки засад, осторожно продвигались вперед.
Не смотря на царящее спокойствие и красоту природы, все же вокруг зелень, а не выжженная пустыня, у каждого в голове крутилась фраза о возможном столкновении с "реальным" противником. Кто знает, где этот противник, и не готовится ли он высадить по нам ракету из "базуки".
Пройдя еще полсотни шагов, мы вышли к высохшему руслу реки и обнаружили следы человеческого пребывания - выброшенный на берег хозяйственный мусор, пластиковую и деревянную тару. Тряпки и прочее барахло еще сохранили цвет, значит, вверху по реке есть человеческое жилье. Когда этой весной река была полноводна, мусор приплыл по ней.
Уже теплее. Судя по карте, источник мусора может совпадать с нашей целью.
Расжак показал знаками - удвоенная осторожность, осталось четыреста ярдов.
Найдя небольшую рощицу, ближе к верхушке холма, мы осторожно подползли к ее краю, чтобы не спугнуть птиц - это может нас выдать - и припали к биноклям. Точнее к биноклю припал Вэлл Расжак, а снайпер Петер - к прицелу винтовки. Остальные рассматривали окрестности слева и справа
- Вижу ферму, - негромко сказал Петер через внешний переговорник, отключив радиосвязь.
--
Что-то не она похожа на ферму, - ответил Вэлл.
Добавлю, что по дороге мы все перезнакомились - нашего свежеиспеченного командира звали Вэлл, снайпера - Петер Блэкли, сапера - Джон Харти, последнего бойца - Джекс Гри.
- Скорее, развалины фермы, переделанные под склад. Или базу. Что видите? - спросил Вэлл.
- К ферме с запада подходит дорога, - ответил Джекс, - местность ровная. Там подкрадываться будет сложнее.
- С востока, где склады, есть тропы к речке, - добавил Харти, надвинув оптический глаз шлема. - Можно оттуда попробовать.
- Петер, что видишь? - поинтересовался Расжак.
- Вижу неизвестных в пятнистой броне незнакомого типа. Они занимают позиции для штурма. Кстати, отлично вооружены.
Слова снайпера вызвали изумление.
- Где?
Петер дал ориентиры:
- Забор слева от склада. Рощица кустов в двадцати ярдах от дома. Навозная куча. И чердак заброшенного сарая, в отдалении. Видимо, там снайпер.
- Нужно срочно доложить обстановку, - решил Вэлл.
И уже через минуту мы получили приказ двигаться к ферме. Неизвестными оказались наши из группы войск специального предназначения. Отряд "Цицерон".
Через семь минут мы залегли в камнях на расстоянии в сто ярдах от фермы.
Она и вправду походила на ферму с большой натяжкой. Крыша главного здания давно прогнила, ее заменило рифленое железо. Большинство окон было забито досками, стены снизу утыканы крысиными норами. Зато ворота сияли новизной - сбитые из сосновых бревнышек, они походили на крепостной подъемный мост. Свинарник или коровник - точно не знаю - кто-то постарался и превратив в полноценный склад. Ко входу вели две разъезженные колеи, дощатую крышу покрывал пластик пополам с жестью, оббитые железом ворота заперты на висячий замок солидных размеров. Неподалеку валялись полупустые ящики, деревянные подносы сложены штабелями у стены склада.
За складом виднелись грузовики. Старые, ржавые, но кажется на ходу.
Внезапно позади главного дома раздались выстрелы.
Бойцы "Цицерона" тут же ринулись на штурм. Взрывчаткой подорвав несколько окон, они ворвались в здание. Послышались приглушенные выстрелы - это наши, у них автоматы с глушителями. Затем раздалось несколько автоматных очередей и одиночные выстрелы из пистолетов. Предположительно, сорок пятый калибр.
Послышались выкрики: "Лежать! Бросай оружие, сволочь!". Затем все стихло.
- Группа "А", создайте периметр, - раздался в наушниках знакомый голос. - С другой стороны дома вас поддержит группа "Б".
Мы вскочили и побежали к постройкам, сжимая оружие и оглядываясь на ходу. Атака в нашу задачу не входила, только защита. Через минуту периметр был оцеплен - мы закрепились и приготовились к обороне фермы.
Внутри кого-то пинали и били. Предположительно ногами или прикладами.
Примерно через десять минут чей-то суровый голос произнес по радиосвязи:
- Кто-нибудь из группы поддержки, у кого ствол помощнее, поднимитесь наверх.
Мы переглянулись, Расжак указал на меня.
Пожав плечами, я подхватил пулемет и пошел к дому. Дверь-ворота со скрипом открылись, и я увидел незнакомого бойца. Он был без шлема!
Пока я удивлялся, как он дышит грязным, радиоактивным воздухом, здоровяк молча указал мне в сторону лестницы, мол, поднимайся на второй этаж, и пошел обратно, внутрь дома. Там царил беспорядок - то ли группа захвата разбросала мебель, поломала стулья и отбила штукатурку со стен, то ли здесь и до этого было неубрано. Возможно, хозяева, сидящие под стеной со связанными руками и с разбитыми мордами, не знали, что прибудут гости, и не успели прибраться?
Так или иначе внутреннее убранство помещений оставляло желать лучшего.
"Им явно не хватает хорошего декоратора, - подумал я, пересекая холл. - Полинялые стены, облезлый потолок, мебель не под цвет интерьеру, кругом мусор - как они тут живут? Этот уже нет..."
Я на миг остановился, рассматривая бородатого мужчину, человека, лежащего в дверном проходе. Кровь из раны на голове медленно растекалась по грязному полу, создавая мрачный ореол вокруг трупа.