- Отцу поставляет директор книжного магазина на Торговой улице.
-Твой папа книгочей?
-Отнюдь. Его любимой книгой на все времена так и осталась ''Сказки Неманского края,'' а замоленными героями - братья Стракаллас и Макаллас.
-Неудивительно. А с чего это тебя заинтересовала судьба среднего американца?
-Я ведь тоже бунтарь в своем роде.
-Не слишком ли ты высокого мнения о себе? - уколола Ульвия и закурила.
Алик не без удовольствия разглядывал ее длинные ноги в черных чулках, обутые в лакированные лодочки.
-Ты о чем? - пытался возразить Алик.
-Бунтарь не стал бы идти на поводу у отца.
-У меня не было выбора.
-Выбор есть всегда. Все зависит от того, насколько сильным является стержень. Скверно, когда он слабый, и настоящая беда, если его нет совсем, - выдала Ульвия и прищурила глаза.
-Это была попытка унизить меня? - понял Алик.
-Меня не волнуют твои проблемы. Я не люблю мужчин, блуждающих по жизни, как призрак. Ты, по-видимому, один из них. Ведь согласно твоей версии, в том, что ты не стал писателем, виноват отец, а не женился на мне потому, что у меня, как ты любишь повторять, слишком упакованные родители.
-У тебя есть парень, он любит тебя, и мне бы не хотелось становиться между вами.
-А ты поинтересовался, кого люблю я? - воскликнула Ульвия.
-Послушай, я не отрицаю, что нам совсем недавно было хорошо вместе.
-Теперь ты так это называешь? А кто мне клялся в вечной любви, разве не ты?
-Я не помню, прости.
-Мерзавец! И зачем я к тебе приехала. Мне ведь казалось, что общение с твоим дружком, Ниязом, заденет тебя за живое и ты предпримешь попытку вернуть меня. Но видно, я горько ошибалась, - выговорила Ульвия и снова потянулась к пачке сигарет.
Алик понимал, что настал момент истины. Несмотря на молодой возраст, он на любовном фронте достиг поистине грандиозных успехов. За ним длиннющим шлейфом тянулись кратковременные, и не очень, отношения со многими гламурными девицами города. Его имя стало нарицательным, и стоило познакомиться с очередной девушкой, как та сразу старалась затащить его в постель, будучи уверенной, что это единственное, о чем может мечтать сей молодой человек. Это действительно было так, но в то же время не так просто, как могло показаться на первый взгляд.
Он был настоящим южанином, и при виде голой женской лодыжки кровь в его жилах закипала мгновенно. Но разве не такими были остальные бакинские ребята? Разве теплыми летними вечерами, распластавшись на пуховых матрасах, они не гладили своих маленьких друзей, и не грезили о восхитительных девушках, которыми, по воле провидения, был до отказа заполнен любимый город?
Однако Алик выделялся среди своих сверстников и всегда стоял особняком. Он с измальства привлекал представительниц слабого пола как магнитом. Еще будучи угловатым мальчишкой в школе, он ловил на себе откровенные взгляды одноклассниц, а нередко и молодых училок. Поначалу он старался их избегать, но однажды все таки угодил в сети смазливой девицы из параллельного класса и поддался на уговоры помочь ей подготовиться к сочинению. Он был девственником и не мог тогда знать, что такое настоящая женская страсть. Он не был готов к тому, что его будут осыпать поцелуями, страстно обнимать, и скорее терзать, требуя проявлять рвение с такой частотой, что это подчас вызывало в нем отвращение.
Но время шло, и он начал встречаться с более опытными девушками, которые научили его многому, в том числе целому ряду сексуальных уловок, главной из которых было вовремя сдержать семяиспускание и подобным образом сберечь силы во время изнурительных ночей с ненасытными девицами.
Однако и эти похождения были всего лишь легкой прогулкой по сравнению с тем, что однажды с ним случилось в десятом классе. На него положила глаз учитель литературы, молодая еще и незамужняя женщина, Галина Яковлевна. Почти все старшеклассники были отчаянно влюблены в нее, но она словно этого не замечала, и держалась с учениками подчеркнуто сухо, стараясь не давать повода для сплетен. Но в классе, которым она руководила, учился Алик Амирасланов, который был на редкость обаятельным и талантливым юношей. Чрезвычайно начитанный, он любил на уроках спорить с ней о литературе. Поначалу это ее раздражало, но со временем она свыклась и стала частенько интересоваться его мнением во время анализа художественных произведений. Сочинения, написанные Аликом, неизменно выставлялись на специальной доске у кабинета литературы, и любой желающий мог прочитать, а главное, сделать вывод о том, как в краткой и занимательной форме следует излагать мысли.
Галина Яковлевна относилась с глубоким уважением к талантливому юноше, и вскоре, незаметно для себя, полюбила его. Разница в возрасте не смущала ее, поскольку она приступила к преподавательской деятельности сразу после института, и ей, на тот момент, едва исполнилось двадцать три года.
Алик, как и остальные одноклассники, был влюблен в молодую учительницу, но каких-то особых знаков внимания с ее стороны к своей персоне не замечал. И вот однажды случилось то, что не могло ему присниться в самых смелых снах. В школе шла подготовка к литературной олимпиаде и для Галины Яковлевны было чрезвычайно важно, чтобы в ней победил именно ученик ее класса. Алику на пятки наступали Таня Казарова и Леонид Златопольский из десятого ''Б'', и она, не без причины, искренне переживала за него. Недолго раздумывая, женщина решила пригласить парня к себе, чтобы в домашней обстановке, без суеты, подготовиться к олимпиаде. Поскольку она и раньше занималась с учащимися у себя дома, то никому не могло прийти в голову в чем-то ее заподозрить.
Алик в то утро тщательно побрился, надел небесно-голубого цвета сорочку и брюки из темного лавсана, которые свободно ниспадали на черные мокассины. Бросил мимолетный взгляд в зеркало, остался собой доволен, и вприпрыжку спустился с третьего этажа во двор. Он сначала хотел надушиться, но потом передумал, решив, что лучший парфюм - это запах дорогого мыла. Выше среднего роста, плотного телосложения кареглазый брюнет, он неизменно привлекал к себе внимание представительниц слабого пола.
Купив по дороге коробку конфет, он в назначенное время позвонил в дверь классной руководительницы. Та явно готовилась к встрече, дожидалась в прихожей в легком, ванильного оттенка платье и белых босоножках. На бледном лице почти не было косметики, губы были слегка приоткрыты.
После непродолжительного чаепития, Галина Яковлевна нежно прикоснулась к руке Алика и с дрожью в голосе произнесла:
-Поцелуй меня.
-А как же сочинение? - выпалил оторопевший юноша.
-Плевать, - парировала она, и отчаянным движением привлекла его к себе.
Скоро у них развился бурный роман, и ему тогда казалось, что Галина та единственная, которую он будет любить всю жизнь. Каким же он был тогда наивным юношей, откуда ему было знать, что молодая женщина станет для него лишь ментором и путеводной звездой во взрослую жизнь. Расставались они долго и мучительно, но Галина, совладав с собой, отпустила его со словами:
-Ты был настоящим мужчиной, и давай сделаем так, чтобы о нашей тайне и впредь никто не узнал.
Алик подошел к окну и словно замер на несколько мгновений. Потом он неторопливо заговорил, чеканя каждое слово:
-Я пока не готов связать себя узами брака, и жениться на тебе я не обещал. А просто продолжать встречаться с такой девушкой как ты, себе дороже. И потом, мы дружим с Ниязом с детства, если ты его не любишь, то перестань морочить парню голову.
Закончив фразу, он резким движением достал из кармана брюк миниатюрную коробочку и извлек из нее таблетку кодеина.
-Ты снова на колесах? - раздраженно бросила Ульвия.
-А я с них и не сходил. Мне слишком тягостно воспринимать окружающую действительность в здравом уме и ясном рассудке, - пояснил Алик.
-Слабак! - тихо произнесла Ульвия.
-Пусть будет так, но сейчас ты должна уйти.
-Обними меня. Вспомни, как нам было хорошо. Разве я виновата, что люблю тебя. Не будь таким жестоким! - воскликнула Ульвия и прильнула губами к его щеке.
-Уходи. И не звони мне больше. Ключи можешь оставить на столике в прихожей, - подытожил Алик и скрылся в спальне.
-Будь ты проклят! Когда ты умрешь, я не приду на твои похороны. Так и знай! - вскричала Ульвия, все еще оставаясь в гостиной. Алик незаметным движением захлопнул дверь в спальню, замешкался на несколько минут и включил на полный звук ''Реквием по любви'' Рихарда Вагнера.
-Какую сорочку ты собираешься надеть на свидание с Улечкой? - спросила Эльвира Ахундова сына.
-Мама, я в состоянии одеться сам. Прошу тебя, займись лучше бабушкой, - ответил Нияз, с удовольствием перебирая щегольский гардероб в шифоньере.
-Когда ты мотаешься по фарцовщикам в поисках импортного барахла, то первое что приходит на ум, позвонить маме, которая в очередной раз достанет пухлый кошелек и даст тебе денег, - слегка пожурила она сына, окинув взглядом, исполненным обожания.
-Но ведь ты сама повторяешь ежедневно, что я должен одеваться лучше всех, - нетерпеливо отреагировал сын.
-Совершенно верно. Не станешь же ты с такой внешностью носить рубище из Военторга. Что скажут люди! Намедни, в салоне красоты, Севиль ханум мне выдает: ''Эльвира, твой сынок - вылитый капитан Грей из ''Алых парусов.''
-Севиль ханум сказала тебе такое?
-А ты как думал. Она давно на тебя глаз положила. Мечтает, чтобы ты женился на Ульвие.
-Мы же с Севиль ханум никогда не встречались.
-Дурачок! Ты часто подвозишь меня к салону, там она тебя и приметила.
-Как это приятно, нравиться будущей невесте и теще одновременно, - довольно произнес Нияз.
-Проказник! Разве может такой парень не нравиться женщинам. Красивый, умный, обеспеченный. Поскорей бы тебя женить, а то бывшие подружки не смирятся с такой потерей, - сказала Эльвира, тяжело вздохнув.
-Ты права, мама. Сегодня утром мне звонила Ляман, дочь заведующего кафедрой института иностранных языков. Осторожно интересовалась, не хотел бы я съездить к ним на дачу в воскресенье. Желает познакомить меня с родителями, - согласился Нияз, примеряя небесно-голубую сорочку.
-Да ты что! Босячка! Если она увидит тебя с Ульвией, то быстро забудет к нам дорогу, - сказала Эльвира, демонстративно фыркнув.
-Разумеется! Но мне жаль ее.
-Нечего таких жалеть. Пусть поищет себе кого-нибудь из своей среды. Ха-ха-ха! У них, небось, черная икра на столе появляется только по праздникам.
-О чем ты говоришь, мама. Икрой там и не пахнет. Ее папаша, из так называемых, ''честных.'' Взяток не берет, не пьет и не курит, - сообщил Нияз брезгливо.
-Оно и видно. Девчонка еле на ногах стоит, словно не кормят ее, несчастную, - вторила сыну Эльвира.
-А одевается как? Kомсомольская активистка, мать ее за ногу. Я давно перестал с ней общаться, а она все звонит и звонит, - бросил Нияз, сопровождая фразу жестом, словно отгоняя назойливую муху.
В следующее мгновение зазвонил телефон и Эльвира поспешила к аппарату со словами:
Женщина прикрыла трубку ладонью и вопросительно уставилась на сына. Тот отрицательно мотнул головой, поправляя волосы у зеркала.
-Вот досада, он только что уехал с Мариком, - солгала мать.
-Я хотела пригласить его на дачу. Он обещал подумать и перезвонить. Вы случайно не в курсе, когда он вернется? - умоляющим голосом поинтересовалась девушка.
-Ну что ты, дорогая. Разве он хоть раз поделился со мной планами. Ты же знаешь, что друзья рвут его на части, он нередко запирается у себя в комнате и не отвечает на телефонные звонки. Мечтает побыть один, бедняжка, - сказала наигранным тоном Эльвира.
-Жаль! Мои родители так хотели с ним познакомиться, - сокрушенно произнесла Ляман.
-Я не знаю, какой сабантуйчик вы затеваете, но Нияз сейчас встречается с Ульвией Мардановой и, насколько мне известно, у них все серьезно, - торжествующим тоном отчеканила Эльвира.
-Этого не может быть! Он ведь... - начала было Ляман.
-Может, доченька, может. Раззява ты! Такого херувимчика надо было брать тепленьким. A теперь поздно, он отдал сердце другой барышне. Советую тебе забыть о нем. В городе столько замечательных парней, ты обязательно найдешь свое счастье. Прощай, и не звони ему больше, - сказала Эльвира и положила трубку.
-Куда ты намылился, чувак? - спросил Марик Нияза, выходящего из парадного подъезда танцующей походкой.
-У меня свиха с Улей.
-Возьми меня с собой, подыхаю со скуки.
-У тебя проблемы со слухом, я отправляюсь на встречу с будущей невестой, - раздраженно бросил Нияз.
-Ах вот как! С тех пор, как ты связался с этой девчонкой, звонить мне перестал.
-Послушай, что ты ко мне прицепился? Я еду с ней к Джанику. Он любезно предоставил мне ключи от квартиры, и я в кои веки смогу с ней уединиться.
-Да ладно, шучу я. Только смотри, не подкачай.
-Ты о чем?
-Да все о том же. Ты, небось, у нее не первый, - весело подмигнул Марик.
-У тебя совсем крыша поехала, она же девочка нецелованная. Я просто хочу провести с ней время - выпить шампанского, послушать музыку, - заявил Нияз, рассеянно поглядывая по сторонам.
-Нецелованная, говоришь? А у меня другая информация, - поведал Марик, выпуская изо рта густую струю ароматного дыма английских ''Dunhill.''
-Она совсем недавно рассталась с Аликом Амираслановым. У них, говорят, был бурный роман. Вот только Алику быстро приедаются телки без опыта. Ему подавай профессионалок, - многозначительно произнес Марик.
-А передо мной целковалась! Сначала узаконим отношения, говорит, а потом хоть по ''Kамасутрe'' шуруй. А может Алик соврал? - с надеждой в голосе предположил Нияз.
-Если бы! Уля сама все растрепала. Мне Мира, ее подружка, информацию слила. Там, по ее словам, было все - ''Kровь, пот и слезы.'' Это, кстати, любимое выражение Алика. Да не расстраивайся ты так, скоро с ним побратаешься, он ведь, в сущности, парень неплохой, да и друг твой близкий, - еле сдерживая улыбку, ввел в курс Марик.
-Пошел ты знаешь куда! - обиженным тоном брякнул Нияз, окинув унылым взглядом обновку - кофейного цвета итальянский костюм, голубую сорочку и замшевые ботинки. Ему вдруг показалось, что его, такого нарядного и красивого, в одно мгновение облили помоями.
-Я-то тут причем. Это тебе надо подумать о будущем. Обратной дороги нет. Если обидишь Улю, то папашка ее, Зия Гусейнович, размажет тебя по стенке вместе с родителями. В конце концов, не ты первый и не ты последний. Бабы - все такие! Да и как можно винить наших девчонок в половой невоздержанности, oни ведь южанки, кровь в жилах горячая. Какую надо иметь силу воли, чтобы в восемнадцать лет держать ''киску'' на замке. Так что засунь ты мужскую гордость в задницу, взболтай ее там, и наслаждайся жизнью. Делай вид, что ты ни о чем не ведаешь, а на завистливые взгляды недругов отвечай счастливой улыбкой, - философски произнес Марик.
Нияз на секунду замешкался, потом взглянул на часы и громко воскликнул:
-Ты мне совсем мозги засрал! Меня Уля ждет, а я c тобой тут бобы развожу.
-Что ж, беги, мой друг Ромео, и передай невесте пламенный привет, - бросил Марик и юркнул в подъезд.
-Меня никогда не покидает ощущение, что мы глубоко обмануты, и являемся жертвой не парадоксов природы, не конкретных обстоятельств, и не окружающего мироустройства, а чьей-то злой воли. Иначе как объяснить тот факт, что нас никто не спрашивает, хотим ли мы являться в этот мир, в какую семью желаем попасть, и в каком качестве здесь предстанем - имеется ввиду принадлежность к определенной расе или вероисповеданию, не говоря уже о внешних данных - росте, весе, цвете глаз и волос.
До известного возраста, а он может варьироваться от трех до пяти лет, мы лишены воспоминаний вообще. Мы не помним и не знаем, кто мы и откуда пришли, кому понадобилось нас сюда посылать, а главное, зачем? Воспоминания о предыдущей жизни, если она имела место быть, начисто стерты из нашей памяти. Но если ее не было, то на следующий вопрос нам будет еще труднее ответить, как в наши головы вселилось сознание? И если это действительно высшая, свойственная только людям, функция мозга, то почему на определенном этапе, а он не кратковременный, оно не функционировало?
Нет воспоминаний, нет функции. Ведь у всех на памяти ''Cogito, ergo sum,'' ''Я мыслю - значит существую'' Рене Декарта. Перефразируя, можно предположить, а может и утверждать, что ''Я не существую, если не мыслю.'' А если это так, то кто эти новые люди? Они ведь не просто явились на свет, а посланы сюда с какой-то важной миссией. Все они снабжены мыслительным аппаратом и, как следствие, а может и причина, сознанием. И вдруг, каким-то чудесным образом, до определенного возраста, пришельцы из другого измерения коллективно ничего не помнят. Хотят ли они этого, и зависит ли от них что-либо, или свершившийся факт является результатом чьей-то воли? И почему они на каком-то этапе жизни начинают прозревать, и происходит это постепенно, а не сразу? Их ведь никто не готовил к существованию в суровых условиях негостеприимной планеты. Кто-нибудь задумывался о том, что человеческий детеныш является самым незащищенным из всех живых существ. Трудно даже представить, что без чьей-либо помощи и опеки в этом мире мог бы выжить хоть один ребенок. И его сознание, при этих неблагоприятных обстоятельствах, тоже включается не сразу.
В благополучных семьях, где ребенок окружен заботой родителей, эта проблема решается просто - его кормят, поят, растят и опекают до того момента, пока он не начинает мыслить сам и в посторонней помощи более не нуждается. Но что делать малышу, cкажем, рожденному в чистом поле, от умершей при родах матери? Bедь у него не будет ни малейшего шанса выжить! Лишенный материнского молока, на холодной земле, он в лучшем случае проживет несколько дней, а потом обязательно умрет мучительной смертью, если до того момента его не растерзают дикие животные.
A если бы его сознание включалось одновременно с появлением на свет, и в памяти всплывали эпизоды предыдущей жизни и накопленного опыта, то он cмог бы отползти от почившей матери и заняться поиском еды и питья. Как бы он в таком случае облегчил нам задачу! Мы перестали бы задавать себе один из самых таинственных вопросов бытия, почему наше сознание в младенчестве не функционирует? А если функционирует, то почему мы ничего не помним и не в силах действовать самостоятельнo...
-Ты сколько ''колес'' сегодня наглотался, а? - перебила Света Алика. Тот уставился на нее раздраженным взглядом и воскликнул:
-Дура!
-Я же не со зла. Ты обычно приседаешь на ухо ( говорить без перерыва) после третьей таблетки. Вот я и говорю, может пора остановиться? - пролепетала обиженная девушка.
-Это тебя не касается. И вообще, ты мне надоела. Катись к чертовой матери, и чтобы духу твоего здесь больше не было, - нервно отреагировал Алик и потянулся к сигарете.
Света услужливо включила зажигалку и протянула ему со словами:
-Я на тебя не обижаюсь. Жизнь у тебя нелегкая, на работе мордовороты достают.
-Жизнь-жизнь! Что ты знаешь о моей жизни? Все думают, раз в погонах и бабла немерено, так и жизнь удалась. А может мне просто хочется поселиться в крошечном срубе на опушке леса - охотиться, рыбачить и по утренней росе разговаривать с птицами.
-Я и не говорю, что у тебя все хорошо. Вот только пьешь ты много и ''колеса'' глотаешь часто, не приведет тебя это к добру.
-Может ты и права. Но в выходной день я хотел бы расслабиться, а не выслушивать нравоучения.
-Боже упаси! Если ты действительно этого хочешь, то я немедленно уйду, - сказала Света, поднявшись было с дивана.
-Прости! Я не хотел тебя обидеть. Вчера какой-то рабо- тяга задушил жену на глазах четырех детей, вслед за ним, доведенный до отчаяния молодой паренек, зарезал назойливого соседа, а под вечер беременная девушка спрыгнула с девятого этажа в поселке Мусабекова. И это был не самый тяжелый день в моей жизни. Мне обычно удается держать себя в руках, но иногда я срываюсь на подчиненных, а потом испытываю угрызения совести и, как следствие, прикладываюсь к бутылке.
Мой отец твердо уверовал, что осчастливил меня. Как же, двадцать три года, а уже старлей УГРО. Квартира, дача, машина. О чем еще может мечтать молодой человек! А он хоть раз спросил, счастлив ли я? Ведь это он заставил меня стать ментом и продолжить ''мусорскую'' династию. Ему было наплевать на то, что я с детства увлекался литературой, и зведными вечерами на даче ''общался'' с героями Купера и Рида, а едва дождавшись наступления нового дня, вооружался самодельным луком и выскакивал на раскаленный песок, преследуя воображаемого врага. А потом бесстрашно взбирался на ветвистый тутовник и повторял подвиги своих кумиров, пугая всю округу гортанными криками и пытаясь глядеть на полуденное солнце не моргая, как Оцеола - вождь Семинолов.
- Семимолов? Звучит почти как фамилия моего одноклассника Валерки, - удивленно констатировала Света.
-Лучше бы ты никогда не открывала рот, - всердцах воскликнул Алик.
-Опять ты за свое. Я снова не обижаюсь. Ты просто застрял в счастливом детстве. Проснись, наконец! Чтобы выжить в обществе воров и негодяев, надо иметь красную книжку в нагрудном кармане. Вот стал бы ты журналистом или писателем, и многого бы добился? Все бы вытирали о тебя ноги. Ты бы не смог терпеть вокруг себя сынков папенькиных, с корочками силовых ведомств в карманах. Да и с твоим гонором тебя бы давно в цугундер упекли. А сегодня ты - оперуполномоченный УГРO, достойный член общества, все тебя боятся, а значит и уважают, - сказала Света, уставившись на Алика коровьими глазами.
-Эх, Светка, Светка, все что тебя интересует в жизни - это колбаса! Если я не подкину тебе две палки сервелата в неделю, то ты уже волком на меня глядишь.
-Легко рассуждать, когда у тебя на завтрак черная икра и апельсиновый сок, - обиженно процедила сквозь зубы девушка.
-Ну ладно, не расстраивайся. Зато в постели ты - настоящая Клеопатра, - шепнул Алик и скользящим движением гюрзы просунул широкую ладонь под светину мини-юбку.
-Не прошло и получаса, ты чего? - удивилась та.
-Я распутник по профессии, физическая близость никогда не была для меня лишь способом проведения досуга, - ответил Алик.
-Почему я не в силах отказать тебе, - пролепетала Света, и запыхаясь, принялась снимать юбку через голову.
-Не легче было снять через ноги? - заметил Алик.
-Плохая примета, дурачок, юбку снизу не надевай и не снимай, мужчины любить не будут.
-Вот как? Пикантно!
-Ну давай, экстрасеКс, угощайся, а то передумаю, - сказала Света, и обвила шею Алика тонкими ручками.
''Как же он достал меня с этой обомшелой хрычовкой! Мама, займись бабушкой, подай, убери, искупай. Даже родной сын неделями не справляется о матери, а этот целыми днями только о ней и думает. Сердце у моего сыночка доброе и нежное, тяжело ему будет идти по жизни. И зачем она согласилась приютить старуху, когда у Альберта есть еще два брата. Только толку от них никакого, зарабатывать не умеют и прозябают в хрущевках на окраине города. Стыдно иметь таких родственников, не говоря уже о общении с ними.
А у нас она живет как персидская царица - отдельная комната, санузел, питание. О чем еще можно мечтать? Однако и этого мало, ей еще любви и уважения подавай, будь она проклята! Был бы Альберт настоящим мужчиной, отвез бы ее в дом престарелых и дело с концом. Он, в принципе, был не против, вот только Нияз уперся и все тут.
''Не трогайте бабушку, а то уйду из дома,'' - повторял он всякий раз, когда речь заходила о доме прeстарелых. Ишь, раскомандовался! Что тут поделаешь, если собственный сын ставит родителям ультиматум. Пойду-ка, посмотрю, может подохла уже,'' - решила прервать недобрые мыслеобразы Эльвира и тихо, без стука, прошла в комнату свекрови.
-Жива еще? - не скрывая неприязни, осведомилась она.
-Нездоровится мне, - прошептала старуха.
-Чтобы тебе пусто было! Кто тебя спас на свою голову, когда вчера поскользнулась в ванной и ударилась об унитаз? Я! Подохла бы уже и ушла с миром. Нет, надо же всех довести до белого колена. Твой сын целыми днями пропадает на работе, внуки бездельничают, только я одна вожусь с тобой, как нянька. Только смотри у меня, долго я не выдержу. Хватит, наелась досыта за пять лет, не могу больше, живучая ты оказалась, гадина.
-Пить, - еле пролепетала старуха.
-Что? Не умрешь, потерпишь. А если нет, то склеишь ласты наконец, ведьма! - сказала Эльвира и окинула женщину испепеляющим взглядом.
-Нияз, - прошептала старуха, - где мой внучек?
-Гуляет твой внучек, нет ему до тебя дела. Да и не любит он тебя вовсе.
-Любит. Только он меня и любит.
-Не обольщайся, если бы любил, то заглянул бы к тебе утром. И запомни, попробуй только пожаловаться ему, я тебя загрызу. Ну, бывай. Живи пока, хрычовка, - сказала Эльвира и вышла в гостиную.
Она поправила волосы перед зеркалом и расположилась у телефонного столика, приготовившись к долгому разговору.
-Сенубер! Здравствуй, дорогая. Как ты? Давно тебя не слышно, - начала она разговор, продолжая разглядывать себя в зеркале.
-Да буду я твоей жертвой, какими судьбами, Элечка?
-Так, просто позвонила убедиться, что у вас все в порядке, моя хорошая.
-Слава Богу, живем потихоньку. Вот только Эльмар недавно приболел.
-Что ты говоришь? А что с ним?
-Да грыжа у него, размером с апельсин. Я ему говорю, ложись на операцию. Аловсет Гусейнович, главный хирург больницы нефтянников, наш родственник. А он боится, говорит: ''Ты меня посылаешь под нож,'' - посетовала Сенубер.
-Все мужики - трусы! Hедавно у Альберта чирей выскочил на локтевой кости. Я его выдавила, а он при виде капли крови на ватном томпоне чуть в обморок не упал, представляешь?
-Еврей увидел кровь! - сказала Сенубер и закатилась раскатистым смехом.
-Точно. Что бы эти бедолаги делали без нас, как жили?
-Вот именно, Элечка. А теперь расскажи, что у тебя новенького.
-Эх, дорогуша, чего рассказывать, ''ни тпру, ни ну.'' Эта старуха житья мне не дает, чтобы Бог поскорее прибрал ее к себе, - всердцах воскликнула женшина.
-Бедная моя, сколько лет ты терпишь ее. А вдруг Всевышний подарит ей еще несколько лет жизни, ты ведь тогда совсем усохнешь.
-Не говори. Уже усохла. Даже не знаю, что делать. С восьмидесяти килограмм похудела до семидесяти шести, представляешь? Дальше некуда. При моем-то росте, метр пятьдесят пять. Намедни соседка моя, Гюлавер, спрашивает: ''Ты часом не заболела, сестренка? Мы привыкли видеть тебя пампушкой.''
-Эта долговязая жердь, Гюлавер? Я представляю, как она сгорает от зависти при виде тебя, ты же у нас такая миниатюрная, ну просто масимусечка, - сладким голосом пропела Сенубер.
-Спасибо, подруга, что бы я без тебя делала?
-Да не за что. Я вот что хочу тебе сказать, - заговорщическим тоном начала Сенубер.
-Не тяни душу, выкладывай.
-Недавно кузина моя, Гисмет, по большому блату попала к слепой Метанет.
-Что ты говоришь!
-Ты веришь, не успела Гисмет войти в комнату, как та воскликнула: ''Твой муж развратник! Заставь его открыть багажник машины и ты найдешь там купальник любовницы.''
Та вечером попросила мужа отнести казан для плова в машину, якобы мать ее попросила, и когда тот открыл багажник, она увидела там женские трусы и лифчик, короче, бикини.
-Вай-вай-вай! Не может быть! - воскликнула, покрытая капельками пота, Эльвира.
-Как потом не верить в чудеса, скажи, пожалуйста. Эта слепая Метанет - настоящий экстрасенс!
-А мне-то что. Альберт еле до дома доползает, он и на меня давно не смотрит, бедолага.
-Я не об этом. Метанет и джаду занимается, за хорошее вознаграждение, разумеется, - поделилась Сенубер.
-Ты что имеешь ввиду? - испуганно отреагировала Эльвира.
-Бесхитростная моя. Ты хочешь избавиться от своей свекрови, или нет? Может решила всю жизнь на нее горбатиться? Тебе не жалко себя?
-Вот ты о чем. А Бога не боишься?
-При чем тут Бог? Ты избавишь ее и себя от мучений. Только подумай, у тебя начнется новая жизнь, будем по портнихам мотаться, раз в неделю в баню ходить, - пыталась успокоить подругу Сенубер.
-А знаешь, ты дело говоришь. Я всю жизнь положила на семью, даже институт бросила, а теперь должна с этой хрычовкой возиться. Позвони кузине и узнай адрес Метанет. Навестим ее на неделе, - воспрянула духом Эльвира.
-Ну и молодец. Кто тебе поможет, если не близкая подруга! - радостно воскликнула Сенубер.
''Марику можно доверять. Он, подлец, никогда не врет. Каким-то непостижимым образом он всегда в курсе последних новостей светской жизни города. Как ему это удается, одному Богу известно,'' - подумал Нияз, усаживаясь поудобней на водительском сиденьи новеньких ''Жигулей,'' и разглядывая упирающиеся в торпеду массивные колени, - ''Oтец скрысился в последнее время, мог бы тачку по-просторней купить, в наше время телки только на чуваков в ''Газонах'' клюют. Уля на последнем свидании снисходительно ухмыльнулась, завидев меня в ''Шестерке,'' но потом, видимо, решила пожалеть, и воздержалась от комментариев. Лучше бы на себя посмотрела, Мессалина чертова, слаба на передок оказалась. Ладно бы переспала с каким-то незнакомцем, так нет-же, надо было именно с Аликом Амираслановым, кирюхой моим. Тот тоже хорош, знал ведь, что она мне нравится. Но разве можно обижаться на человека, который с легкостью отдаст жизнь за кокетливо торчащую растительность на лобке очередной Армиды.
Что же теперь делать? Бросить ее? Это было бы величайшей глупостью. Таких невест в Баку раз-два и обчелся. Если втереться в доверие к Зие Гусейновичу, его жизнь в одно мгновение превратится в восточную сказку. Правда, он тот еще куркуль, глаза бы мои его не видели, но что поделаешь, на какой только подвиг не пойдешь ради любимой девушки. Дело даже не в деньгах, черт бы их побрал, мы ведь тоже не голытьба. Власти, вот чего не хватает нашей семье. Стоит нам породниться с Мардановыми, как сразу все встанет на свои места. Новоиспеченный тесть, наверняка, позаботится о папашке. Как минимум продвинет его по службе, засиделся он в замах руководителя ''Мебельторга.'' А потом и меня пристроит на хлебную должность, я ведь недаром поступил в институт народного хозяйства, на экономический. Главное, сделать вид, что мне ничего не известно о Улиной связи с Аликом. Еще не хватало, чтобы ко мне прилип эвфемизм ''Позик,'' очень популярный в городе, и который, по словам Марика, четко и емко используется для замены отвратительного азербайджанского прилагательного ''Позорный.'' А если кто-то и посмеет намекнуть на не очень позитивный эпизод в жизни его невесты, то получит от меня отпор, по силе и мощи сравнимый с ударом римского меча Ахиллеса.''
Нияз одним рывком преодолел крутой подъем, ведущий от Филармонии к Улиному дому, и остановился в условленном месте ровно в шесть часов вечера. Будучи пунктуальным до коликов, он никогда не опаздывал на свидания, однако Уля, неизменно подтрунивая над этой чертой его характера, являлась на пятнадцать-двадцать минут, а нередко, и на полчаса позже. Нияз откинул голову на подголовник и закурил. Из моднявой ''Токары'' доносилось меццо-сопрано королевы диско Донны Саммер, любимой певицы Ули. На прошлой неделе он провел полдня у Жени-лысого, чтобы перекатать два ее новых альбома с диска, с благой целью потрафить невесте.
-Здравствуй, матадор, - весело сказала Уля и вальяжно расположилась на заднем сиденьи, широко расставив длинные ноги, в туго обтягивающих бедра кипенно-белых джинсах.
-Почему ты меня так называешь, дорогая, - поинтересовался Нияз.
-А потому, мой милый дружочек, что матадоры - самые пунктуальные люди. Если они не убьют быка на десятой минуте третьего акта, то их просто вышвырнут с позором с арены.
-Ты ставишь одну из самых положительных черт моего характера в упрек?
-Ни в коем случае. И прошу тебя, выключи магнитофон.
-Это же Донна Саммер!
-Искренне поощряю твое рвение, но у меня сегодня болит голова, - сказала девушка и извлекла из сумочки тончайшие ''Silva Тhins.'' Нияз торопливо поднес зажигалку к ее сигарете. Та нервно закурила и выпустила густую струю дыма ему в затылок. Он не обратил внимания на акт не совсем этичного отношения к своей персоне и осторожно произнес:
-Представляешь, мой близкий друг, Джаник Ахмед-заде любезно предоставил мне ключи от квартиры и мы сможем целый вечер провести вместе в уютной атмосфере холостяцкого гнездышка.
-Ты что, рехнулся! Какой Джаник, какое гнездышко! Ты приглашаешь меня на чью-то обшарпанную хату, чтобы потискать? Нет, мой хороший, сначала женись, а потом трахай. Я тебе не профура какая-то, с ''музыкалки.''
-Извини, миленочек. Я подумал, что мы просто посидим, выпьем шампанского, послушаем музыку...
-А думать не надо, дружок, впредь за тебя это буду делать я. Поехали в ''Каравансарай,'' там неплохо кормят. Я голодна, как молодая волчица на сносях.
-Как скажешь, миленочек, - покорно произнес Нияз и включил зажигание.
-И не называй меня так больше, у меня редкое, а главное, благозвучное имя, - сказала Ульвия, как отрезала.
В ресторане было немноголюдно, откуда-то из глубины зала доносились звуки ''мугама-дестгях'' и тихо журчащей воды. Парочка уселась за стол и углубилась в изучение меню.
-Прямо а-ля карт, - с ухмылкой произнесла Уля и нетерпеливо отбросила его в сторону.
-Что-то не так? - поинтересовался Нияз.
-Нет-нет, я просто вспомнила кое-что. Закажи мне, пожалуйста, дюшбару, кутабы с зеленью и бокал белого вина.
-Я, пожалуй, закажу то же самое. У тебя отменный вкус.
-Будет тебе, везде одно и то же, - рассеянно произнесла Уля и бросила мимолетный взгляд на парочку, внезапно появившуюся в дальнем углу зала. Затем она быстро отвела глаза и продолжила:
-В ''поплавках'' этого города нет никакого разнообразия. Разве что, в одних местах готовят лучше, чем в других, вот и вся разница.
В следующее мгновение Нияз заметил активно жестикулирующего Алика Амирасланова. Он приподнялся на стуле и взмахом руки пригласил его co спутницей за свой стол.
-Вот это встреча, чувак! Ты обещал позвонить мне две недели назад, а потом куда-то ухнул. Что-то случилось? - с неподдельной радостью в голосе произнес Алик.
-Я, я... - замешкался Нияз.
-Ладно, не оправдывайся, я догадываюсь в чем дело, - сказал Алик и незаметно кивнул в сторону Ули.
-Вы разве не знакомы? - удивленно спросил Нияз.
-Я этого молодого человека вижу в первый раз. Может познакомишь меня с ним, наконец, - сказала Уля и театрально вскинула брови.
-Разумеется. Это мой близкий друг, Алик Амирасланов, а это моя невеста - Ульвия Марданова.
-Молодчина, братишка, я рад за тебя, - сказал Алик и отодвинул стул для своей девушки. Та вопросительно посмотрела на него и уселась рядом с Улей.
-Ах-да, - вовремя опомнился Амирасланов, - совсем забыл - это моя подруга, Света.
-Очень приятно. Как хорошо, что вы зашли именно в этот ресторан. А то здесь можно помереть со скуки, - радостно произнесла Ульвия и приобняла Свету. Девушку слегка удивил фамильярный жест незнакомки, однако она быстро взяла себя в руки и объявила:
-Алик редко водит меня в рестораны. Сегодня мой день рождения, вот он и решил раскошелиться.
-Что вы говорите? И что он вам подарил? - резко спросила Уля.
-Золотую цепочку с кулоном.
-Какая прелесть, вам повезло с кавалером. А мой кассеты для меня записывает, да по воскресеньям дарит гвоздики,- сказала Уля и укоризненно взглянула на Нияза.
-Давай не будем, дорогая, - растерянно произнес тот.
-Вы поймите, я ни в чем не нуждаюсь, но мой жених не торопится преподносить дорогих подарков, справедливо опасаясь избаловать, - сказала Уля и быстрым жестом прикурила от золотой зажигалки, опередив зазевавшихся кавалеров.
-А я предлагаю распить бутылку ''Ркацители,'' в качестве аперитива, подаренную мне накануне старым другом из Тбилиси, - решил разрядить обстановку Алик.
-Мы-за! - одновременно воскликнули девушки и протянули ему бокалы.
Амирасланов разлил вино и поднялся с места со словами:
-Однажды молодой грузин спросил у дряхлого старика: ''Скажи-ка дед, до какого возраста мы способны страстно любить?'' Тот поднял на него выцветшие глаза из под густых бровей и бодро ответил: ''Не знаю, сынок, спроси кого-нибудь постарше.'' Так давайте выпьем за любовь, вечную и молодую!
-Ура! - радостно воскликнули девушки. Нияз нехотя чокнулся с Аликом и залпом осушил бокал.
Застолье затянулось до позднего вечера и, разгоряченный спиртным Алик, предложил поехать к нему и провести остаток вечера за чашкой ароматного кофе.
-Нет-нет, мне надо быть дома до одиннадцати часов, таковы суровые правила, установленные родителями, - сказала Уля и поднялась со стула.
-Позвони мне на неделе, дружище, может съездим на охоту в Исмаиллы, - обратился к другу Алик.
-Всенепременно, - согласился тот, и тепло попрощавшись, поспешно направился с невестой к выходу.
-Как тебе мой друг? - спросил Нияз Улю по дороге домой.
-Банальный пихарь.
-С чего ты взяла?
-У него на лбу написано.
-А мне показалось, что он тебе понравился.
-Мне не нравятся мужчины, которые при первой встрече раздевают женщин похотливым взглядом.
-Ты о чем?
-Перестань задавать глупые вопросы. Ты выпил совсем немного, а умудрился проехать мимо моего дома, - с издевкой в голосе произнесла Уля.
-Ты права, - вынужден был согласиться Нияз и, резко затормозив, вернулся обратно и медленно въехал в высокую арку Улиного дома.
Он проводил девушку до квартиры на четвертом этаже, и быстро попрощавшись, спустился во двор. Обратный путь домой занял всего пятнадцать минут, и он, открыв своим ключом дверь, осторожно проник в темный коридор. Родители и сестра давно спали, из комнаты бабушки доносилось едва слышное: ''Пить.''
-Ты чего не спишь, бабуля? - спросил Нияз, войдя в комнату.
-Дай мне холодной воды, внучек, - еле произнесла старуха.
-Тебя что, не поят в этом доме? Завтра всех на уши поставлю, вот увидишь, - сказал Нияз, вышел из комнаты и скоро вернулся со стаканом воды.
-Спасибо, сынок. Ты смог бы утром вызвать врача, мне нездоровится?
-Разумеется, ты выпей воды, закрой глаза и постарайся уснуть, а я посижу с тобой, - ответил Нияз и сжал сухую горячую руку бабушки в широких ладонях. Через четверть часа, убедившись, что та заснула, он осторожно вышел из комнаты, принял душ и лег спать.