Куда ни оглянусь, она всегда со мною -
Та тень, что заставляет скорить шаг...
Так одинокий путник среди тьмы порой ночною
Вдруг остановится, когда к нему вкрадётся страх.
Он жаждет тишины, безмолвной, безопасной,
Заслышав шорох существа, идущего шаг в шаг,
И он бежит, бежит, страшась увидеть лик ужасный,
Несясь вслепую меж ветвей в кромешный тёмный мрак...
...А тот, другой, бежать уж не стремится,
Он тих и призрачен, но станет грозен вмиг.
Час жертвы пробил - надо ль торопиться?
Мученье - вот удел того, кто каплю вечности постиг!
День клонится к закату. Темнеет здесь быстро и незаметно -
казалось, ещё полчаса назад солнце стояло в зените, и вот уже небо окрасилось
алым, а с запада задул прохладный ветер. Сегодня не самый удачный день для
пеших прогулок, слишком уж серое небо над головой, того и гляди пойдёт дождь. А
всё-таки август - чертовски жаркий и спокойный месяц, несмотря на то, что именно
в августе по статистике случается больше всего смертей от несчастных случаев и
застарелых болезней. Но тебе-то ничего не грозит, не правда ли?
Ты стоишь по щиколотки в пыли заброшенного тракта, проложенного
в чьих-то угодьях. Кукурузные поля тянутся на много миль к северу и к югу от
тебя, дорога уходит вдаль и уже не видно ни конца, ни начала. Конец августа
выдался необычайно солнечным для этого края страны, но при этом часто случались
короткие грозы, налетавшие внезапно и также внезапно проходившие. Початки
практически созрели, можно снимать урожай, но никто не торопится сделать это.
Кукуруза таинственно шелестит, тенистая зелень манит в глубь поля и кто знает,
какие тайны она скрывает... Но ты не поддаёшься чарующему зову. Твоя дорога идёт
вперёд, через поля, в глубь лесов, которые старожилы почему-то называют
Туманными. Туман в этих местах - явление нередкое, но в лесах он встречается не
чаще, чем повсюду. Впрочем, здешним жителям лучше знать. Ты устал. По всему
видно, что ты отшагал уже не один десяток миль, чтобы прийти сюда. Наверняка ты
не спал уже несколько дней, торопясь достичь своей цели. Но не садиться же
отдыхать прямо посреди дороги, и ты направляешься к лесу, узкой полосой
темнеющему впереди. Ничто не предвещает беды, но тебе почему-то тревожно.
Чья-то тень мелькнула в зарослях кукурузы, впереди послышался
веселый детский смех, переходящий в монотонное пение. При желании ты мог бы
различить слова, но ты и так услышал больше, чем нужно. Это нечто, вроде...
"...Идёт маленький человечек с большим ножом,
Глаза его слепы, во рту у него земля.
А я хочу, чтобы он ушёл,
А он всё ищет тебя и меня..."
вроде детской считалки. "Три-четыре-пять-я-иду-искать", но
откуда могли взяться дети в такое время и в таком месте? Пожалуй, лучше не
задумываться об этом.
Пыль слоями оседает на твои разношенные ботинки и потёртые
синие "Левисы", когда ты продолжаешь брести по наезженной фермерами колее.
Внезапно ты наклоняешься, чтобы подобрать с земли какой-то предмет. Это столовый
нож для разделки мяса. Его лезвие по рукоять выпачкано свежей кровью, враз
перемазавшей и твои пальцы. Ты с брезгливым страхом отбрасываешь его в сторону,
но делаешь это так неуклюже, что ухитряешься
(...случайно?..)
рассечь ладонь до костей. Теперь уже твоя кровь пятнает землю,
кропит острые листья кукурузы, алыми каплями исчезает в пыли, высыхает бурыми
пятнами на рубашке и джинсах. Тем же ножом ты вынужден откромсать кусок рубашки
и перевязать рану. Пока ты был занят всем этим, за спиной неслышно подкрались
сумерки, и в воздухе повис тяжёлый медный запах твоей крови. Поднявшись с колен
и отряхнув пыль здоровой рукой, ты отправляешься дальше и даже не замечаешь, как
стихли все звуки.
Кукурузные поля обрываются неожиданно, словно
(...ножом...)
срезанные тёмной стеной леса. В конце дороги ты замечаешь
покосившийся от времени дорожный указатель. Ночь уже почти вступила в свои
права, но умирающего света хватает, чтобы прочесть полустёршуюся надпись:
"ОСТОРОЖНО. ЗОНА СОСКАЛЬЗЫВАНИЯ". Если
бы ты проявил любопытство, то на другой стороне подгнившей доски увидел бы ещё
несколько слов, выцарапанных скорее всего гвоздём. Это фраза:
"ИДИ ЗА
СОБОЙ", какую бы ересь она ни значила. Но ты
не хочешь подходить ближе и, вздохнув, углубляешься в лес.
Здесь нет ни дороги, ни даже намёка на тропинку, повсюду лишь
низкорослый колючий кустарник, раздирающий даже крепкую джинсовую ткань. А не
зря всё же лес назван Туманным. Тяжёлая вязкая сырость
(...словно облака упали на землю...)
замедляет движение, мешает дышать. Идти приходится медленно, на
ощупь, не зная, каким будет следующий шаг. Лес бесконечен, и подчас тебе
кажется, что ты ходишь кругами, ни на шаг не приближаясь к своей цели. Тебя
пугает мёртвая тишина,
(...всякое может случиться...)
царящая в лесу. Она не такая, как везде. Лес обычно полон
звуков, особенно ночью, когда всё живое выходит на охоту. Здесь и сейчас густой
плотный саван тумана заглушает все звуки, и ты бредёшь в этой бесконечной
пустоте, не слыша собственного дыхания. Теперь к страху прибавилось острое
ощущение своего одиночества. Лишь изредка в этой тиши раздаются резкие громкие
крики, похожие на захлебывающийся хохот... или хохот, похожий на предсмертные
вопли... Неизвестно, что пугает больше - мёртвая тишь или прорывающее её
безумие. Ты чувствуешь себя слепым, оглохшим, слабым, беспомощным и задыхающимся
в кромешной тьме, сквозь которую к тебе беззвучно и незаметно тянутся чьи-то
хищные белые руки. Постепенно тебя охватывает отчаянье.
Наконец ты не выдерживаешь и напролом мчишься сквозь густую
темноту; из последних сил пытаешься убежать, вырваться из липких лап тумана!...
И в изнеможении падаешь в сырую траву, в тщетно силясь успокоиться. Но надо
идти, ты знаешь это, надо идти. И ты встаешь, намереваясь продолжить путь.
Ты настороженно озираешься по сторонам и замечаешь тропу,
уводящую вглубь леса. Капли пота стекают по твоему лицу, а тело колотит, словно
в ознобе. Тяжёлый холодный страх перед ненормальностью и неправильностью
доходящей до гротескного сюрреализма, сковывает дыхание. Ветер, дующий с
северо-запада, принёс сладковатый запах болот - запах гнили и разложения.
Страшно даже представить, что может водиться в тех местах. Впрочем, ужасам,
нарисованным в твоём воображении далеко до действительности. Некая тварь
грандиозных размеров неторопливо прошла в глубине леса, топча многолетние
деревья, словно чахлые кустики жимолости. Но тебя пугает не лес. Кто-то идёт за
тобой. Кто-то спокойный, тихий, безжалостный неторопливо скользит по твоему
следу от самых кукурузных полей. С тех пор, как ты вступил в зону
соскальзывания, тебя не оставляет чувство неотрывного преследования. Можно
назвать это паранойей, но... В начале пути он
(...ОНО...)
был далеко и двигался медленно, очень медленно, но с каждой
секундой он всё ближе. Порой тебе кажется, что ты слышишь далеко позади его шаги
- чёткие, размеренные, наполненные тихим неотвратимым шуршанием, сводящим с ума.
Нужно торопиться, но ты неспешно идёшь по залитой обманчивым
лунным светом тропе. Некоторые деревья не отбрасывают тени, у других их по
две-три и ни одна не похожа на нормальную тень, но это не важно. Ты отбрось всё,
что неважно, и выживешь.
По левую сторону от тропы притаился полуразрушенный дом.
Выбитые окна скалят в ухмылке осколки стёкол - некоторые из них запачканы
кровью. Северную часть дома почти до земли смяло упавшей на крышу сосной, сам
дом перекосился от удара так, что держится не пойми на чём. На южной стене,
сохранившейся чуть лучше остальных, грубыми мазками нарисован скалящийся клоун.
Лицо его кажется разбухшим, словно у удавленника, вынутого из петли,
ярко-красный смеющийся рот со вспухшими губами обнажает сгнившие почти до корней
зубы. Но, возможно, это просто ошибка художника. Под рисунком подпись:
"ЧАС ПОТЕХИ!"
Дом изменяется, незаметно, но постоянно. А ты не ходи туда,
оставь, это не для тебя, это всего лишь Башня, всего лишь картинка, она
(...ОНА - ВСЁ...)
ничего не значит. Дом плоский, двухмерный и там давно никто не
живёт. Там внутри только пыль и много дверей... много дверей... много дверей, а
стены выпачканы слизью, кровью и надписями. В одной из комнат лежит нож - тот
самый, который ты выбросил на кукурузном поле. В другой, бывшей когда-то кухней,
слышится непрерывное жужжание. Заглянув в окно
(...не ходи...)
ты мог бы увидеть мушиный рой, который плотной шевелящейся
массой облепил предмет, валяющийся на полу. Это старая детская кукла из тех, что
имеют внутри компьютерный чип - если нажать чуть выше пупка, то встроенный
механизм выплюнет одну из заранее надиктованных фраз. Видимо, в несложном
игрушечном организме что-то заклинило и теперь кукла каждые полтора часа тусклым
бездушным голосом выплёвывает одни и те же слова: "Давай поиграем в прятки".
Звуки кукольного голоса заставляют мух испуганно взлететь, чтобы тут же вновь
опуститься и укрыть её черным гудящим саваном.
Дальше по коридору лишь новые комнаты и двери. Самое страшное,
что не все из них закрыты.
Однако время, друг мой, время! Нужно торопиться, ведь тот,
другой, старательно идёт по твоим следам. Он приближается, он уже очень-очень
близко. Теперь ты ясно слышишь его шаги, и скоро почувствуешь его
(...дыхание?..)
у себя за спиной. Тебе не уйти и ты знаешь это, но прежде ты
должен...
Ты идёшь вперёд и дом, постепенно становясь выцветшим,
бессильным и не впечатляющим, словно гравюра в старинном фолианте, остаётся
позади. Краем глаза ты замечаешь рядом с домом ярко-алое море, протяженностью в
вечность. Быть может, это кровь, может, зарево огня, может, туман играет свои
невероятные шутки... Не бери в голову - это розы. Просто розы. Алая трепещущая
вселенная из роз.
За домом открывается поляна, напоминающая когда-то ухоженную,
но давно заброшенную декоративную лужайку. Деревья вокруг мертвы - высохли и
обветрились до белизны и теперь похожи на кости древнего чудовища, неровным
частоколом окружившие поляну.
Ступай к центру, туда, где лунное сияние ярче всего, туда, где
в воздухе зависли блуждающие огоньки. Они иногда принимают странные и даже
зловещие очертания, но до сих пор никому не приносили вреда. Иди вперёд, не
обращая внимания на жидкую ледяную грязь, чавкающую под ногами, проникающую тебе
в ботинки и грозящую затянуть - она ничего не сможет тебе сделать. Не слушай
крики, доносящиеся из леса - это иные дела, иные дороги. Не смотри на звёзды -
они обманут, закружат, изменят, и ты потеряешься в пространстве, не успев
сделать, что должен. Не смотри по сторонам - иначе увидишь, что видеть нельзя,
невозможно. Здесь на каждом шагу - тайна, в каждой песчинке - космос, в каждом
звуке - страх. Иди прямо, к тому тёмному пятну в центре поляны, к тому магниту,
что тянул, звал тебя всё это время. Иди же...
Ты стоишь на коленях в середине поляны и осторожно пытаешься
заглянуть в полуразрушенный природой и временем колодец. Лунный свет этой ночью
необычайно ярок - тебе повезло. Колодец не глубок, во всяком случае, ты легко
можешь разглядеть предмет, покоящийся на его дне. Это человеческое тело. Скажу
больше - это труп ребёнка, маленького ребёнка не старше десяти лет. Воды в
колодце осталось ровно столько, чтобы полностью накрыть лежащее на дне тело.
Ребёнок улыбается, глаза его открыты, он смотрит на тебя. Он спит. Ему холодно и
одиноко в этой тёмной водяной могиле, где лишь луна изредка навещает его. И ты.
Ты нашёл, что искал, и что ты будешь делать теперь?!
Постой! Ты плачешь?..
Ты боишься...
Тебе жаль... Тебе так жаль...
Шаги приближаются медленно, неотвратимо. Ты дрожишь, не в силах
повернуть голову и посмотреть в лицо своему страху. Ты не можешь понять...
Не плачь. Не бойся. Не понимай. Я скажу тебе. Ребёнок в колодце
- это я. А шаги в темноте принадлежат тебе - это же твои шаги!
Здравствуй, друг.