Джонсон Джеймс Эдгар : другие произведения.

Баллада о невероятно быстром

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В этом рассказе сделана попытка, в популярной форме и в доступной автору мере, изложить некоторые принципы аэродинамики и полёта сверхзвуковых летательных аппаратов. Единственной фантазией в рассказе, без чего никак не могло бы обойтись, произведение относящееся к категории фантастики, является даже не сам сверхзвуковой винт- над подобными вещами работали уже давно(Статья "Вертолётные АКС" в журнале "Техника-молодежи" 2005 г., Љ2 описывает именно такой движетель),а его возможность работать при скоростях, в два раза превышающих число маха. Автор предлагает окунуться в увлекательный мир своевременных.. и не очень самолётов. И конечно же романтики и поэзии научного поиска и полёта! Удастся ли скромному капралу стать настоящим лётчиком-испытателем? Сможет полететь новый "Спитфайр"? И задать жару в старой доброй собачьей свалке любому современному истребителю? Чтож, эта скромная история в ваших руках и никуда не убежит. Прочтите и узнайте.

Баллада о невероятно быстром "Спитфайре". 

  
   Краем глаза он заметил как к нему по коридору приближались два человека. Хэндли взглянул на них. И быстро растоптал сигарету, которую он только что закурил.
   -Старина Джордж... -начал тот, кто был в отутюженной повседневной форме коммандера РАФ. От цветов "фруктового салата" на его груди рябило в глазах. Чтобы получить такое количество наград, надо было бы летать если не со Второй Мировой, то со времён "Несокрушимой свободы" уж точно. Хэндли его уже возненавидел. Последняя сигарета... И чёрт же вас дёрнул появиться здесь. Сэр! 
   -Уайтли, ты невыносим, -Перебил его тот бородатый, что был ростом пониже поражаюсь я вам, англичанам . Такое простое имя запомнить не можете.Georgiy. 
   -Davse ya mogu,George. - , Отмахнулся коммандер,-Даром я, что ли, сидел на ваших радиопереговорах. Znat`nemnogo.Vodka.Sputnik. - он злобно улыбнулся и закончил, -Perestroyka. 
   За стёклами очков "Джорджа", живших отдельной от закрывавшей почти всё его лицо бороды, жизнью, последнее слово словно раздуло угольки угасавшего костра. Он собирался было что-то сказать, но коммандер не позволил 
   -Всё могу. Да. Может быть, кроме того, чтобы понять на что вы рассчитывали, когда заваривали всю эту кашу. Винт, способный работать на сверхзвуке. При полёте на более, чем двух скоростях звука. Без обид, Джордж, но я и по сей день считаю, что вы болван. И дважды болван, что обратились к нам. Сейчас. 
   Эти двое обращали на окружение внимания не больше, чем на кружащих у лампы мух. Особенно, если под "окружением" подразумевался скромный младший офицер из школы подготовки пилотов-испытателей. Впрочем, он был и так подпружной вошью. Подумать только, -барабаны! литавры!-ажнокапрал. Пусть и первый на курсе, но всего с семьюстами часами налёта на учебном "Хоуке" и тремястами на "Тифоне", полученными уже в качестве полноценного строевого лётчика на базе ВВС Лоссимут, стал уже достойным кандидатом в испытатели! Только "да" скажи. Нельзя сказать, что Хэндли Джонсон Биэрд не был рад этому назначению, которое обещало ему в самом ближайшем будущем изменение цифр в платёжной ведомости к большему, к много большему, пусть и оставаясь по-прежнему в пределах сотен тысяч фунтов... Но тут поневоле начнёшь думать, что, пожалуй, правы те болтуны из парламента, вот уже который год обсуждающие законопроект об упразднении РАФ и передачи его функций охраны неба над Альбионом авиации Североатлантического договора. Так дальше всё продолжаться не может. Когда-нибудь да должно всё окончательно прогнить да развалиться. Социальные программы, лёгшие тяжким грузом на Соединённое Королевство, забирали у Армии всё больше и больше этих славных монеток с чеканным профилем королевы Виктории III. Бог мой, и о чём только думает будущий лётчик-испытатель Королевских Военно-Воздушных? "О том,"- сам отвечал себе Хэндли,- "О чём он и может думать, когда очередная лекция накрывается медным тазом, из-за того, что ещё один старый хрен нашёл себе местечко потеплее, чем Королевские Военно-Воздушные. И кто скажет мне - сколько часов практических занятий теперь отправились в канализацию?" Да уж, тут не получается размышлять о научно-технических вопросах. Скажем, о том же сверхзвуковом винте о котором говорили эти двое. Интересная штука, этот винт, должно быть. Особенно, если попробовать его представить. Безумие какое-то выходит. Но это всё-таки кому-то удалось сделать. Иначе бы этот винг коммандер не говорил о таком движителе, как о свершившемся факте. 
   Хэндли приходилось изучать общую теорию винтовых двигателей - в этом нет ничего удивительного. Транспортная авиация почти наполовину состоит из винтовых самолётов. Разведчики опять же. У русских ещё сохранились турбовинтовые бомбардировщики, которые регулярно нарушают воздушное пространство Британии. Да и в воздух он сам  впервые поднялся, ещё кадетом, на всё том же старом добром "Шорте" . Словом, никак мимо не пройдёшь. Даже в эру реактивной авиации. И ему было крепко вбито в голову, что винтовой самолёт и даже просто лопасть винта не смеют даже мечтать приблизиться к скорости звука, сколько не увеличивай мощность двигателя. Хоть ядерный реактор впряги. Хоть двигатель с дредноута поставь. А нарушится оптимальная работа лопасти винта в воздушной среде и он сразу станет из двигателя - тормозом. Всё дело в изменении физики обтекания. Лопасти нынешних винтовых движетелей просто не рассчитаны на сверхзвуковой поток и как только хотя бы где-то на них появятся зоны со сверхзвуковой скоростью - "до свиданья, и спасибо за рыбу"! Значительная площадь винта перестаёт работать и становится просто мёртвым грузом. Но, с другой стороны, раз винт представляет собой такое же крыло и его тянущая сила-это, фактически, та же подъёмная, значит, его тоже можно приспособить для работы на нужной скорости. Теоретический расчёт формы такой лопасти врядли будет сложнее, чем расчёт крыла для самолётов, летающих со скоростями больше одной Эм. Конечно, тут встаёт проблема для работы винта на до-; и околозвуковых скоростях. Как и дельтовидные крылья большой стреловидности, его лопасти окажутся просто неприспособленными, им станет тяжело даже просто тащить самолёт по полосе. Но если их обычный режим работы и станет предусматривать работу на таких скоростях? Не всё ли равно тогда будет какой у них коэффициент перевода "мощность-количество движения" на дозвуке, если уже на полосе двигатель разгонит лопасть до оптимальной скорости и будет держать её пока лопатки турбин... Или что там её разгоняет? Поршневой самолёт, хха! Это было бы забавно. Вернуться ко славным временам Битвы за Британию! Но, конечно, нет. Это может быть только турбина.. Это просто и не может быть ничем иным, кроме как турбиной. Такую скорость, раз уж речь идёт о полёте на двух скоростях звука, то очевидно, лопасти должны вращаться ещё быстрее, - легче обеспечить именно имея привод от турбины. И такая турбина должна быть очень мощной. Просто невероятно мощной. И очень компактной. Пока её лопатки на месте, а топливо впрыскивается - такой турбопропеллерный держит оптимальную скорость вращения. Но ведь может так случится, что сверхзвуковая скорость самолёта будет избыточной. Как же быть тогда? Если скорость вращения винта, ниже определённого предела нельзя снизить, то... Можно подумать об устройствах для понижения аэродинамического качества самолёта прямо в полёте. О воздушных тормозах. Хотя, это какая-то глупость. Как если бы всадник, не умея управлять лошадью с помощью поводьев, решил бы отстрелить ей ногу, чтобы заставить скакать её медленнее. Впрочем, что тут гадать? Есть же давно проверенные способы изменения угла атаки лопастей... 
   Вот о чём бы ему сейчас думать. Сидеть, терзать справочники. Ночь бы хорошо не спать. А с нынешним подходом, его - да и вообще, весь курс!- можно было бы сразу записывать в испытатели после сдачи экзаменов по лётной подготовке. И ведь сэкономил бы на сигаретах, выкуренных в часы таких вот "вынужденных перерывов". Мысли о курении вернули его в суровую реальность, где до следующего увольнения возобновить запас никотина было никак невозможно. Чёрти протащили бы этого коммандера! 
   - ... вы имеете дурную привычку всегда бить почти что в точку , капрал. Были отличником? 
   Оказывается, он уже некоторое время говорил вслух. И коммандер с этим очкастым гномом его внимательно слушали. 
   -Сэр... Простите ,сэр! -Хэндли поспешил одёрнуть китель и поправить воротник. 
   -Отставить. Вольно. Не могу одобрить ваши высказывания относительно нашей системы подготовки и будущности Королевских Военно-Воздушных ... Хоть и сам с ними согласен. Совет вам на будущее, капрал. Если планируете задержаться в нашей психиатричке - никому больше не говорите таких вещей. Никогда. Пилотам. Механикам. Старшим офицерам- само собой. Даже Эм-Пи из будки у шлагбаума на выезде с базы - допустим, что вас как-нибудь загложет тоска или он останется последним человеком на Земле и тогда вы решите перебросится с ним парой словечек. Так вот... Даже в этом случае. Никогда. - Коммандер достал из кармана кителя пачку сигарет, пощёлкал зажигалкой и ноздри Хэндли защекотал невероятно приятный запах сигаретного дыма, - Вон, даже Старина Джордж, наш новый гений, которого сам дьявол в газодинамике не обставит - и то. Послушал вас и расстроился. Нельзя так с людьми. Ну и служба обязывает меня сказать что-то вроде: "Помимо того, радея о долженствующем моральном уровне военнослужащих королевских вооружённых сил..." И всё такое. Сами помните эти параграфы Устава, капрал. Будете? - Коммандер неожиданно протянул Хэндли пачку, которую он было собрался убрать обратно в карман - Угощайтесь, капрал. Сегодня можно. -Коммандер подождал, пока Хэндли дрожащими пальцами не вытащит себе пару сигарет, убрал пачку в нагрудный карман и продолжил, - И забудьте вообще как это делать - думать о политике и финансах. Целей голова на плечах будет. Лучше сосредоточьтесь на более приятных вещах. Например, на теории сверхзвуковых винтов... В конце концов, это наша с вами работа. Да и получится это, что у меня, что у вас много лучше, чем строить из себя завсегдатая этих снобских кафешек на Уайтхолле. Кстати, вы не ответили на мой вопрос, капрал. 
   -Сэр... Да, сэр. Закончил Джерси с отличием. 
   -Ясно. 
   Коммандер снял фуражку, пригладил волосы и надел её снова. 
   -Я запомню тебя, капрал...? 
   -Хэндли Биэрд, с вашего позволения. Сэр. 
   Коммандер кивнул и направился дальше по коридору. Бородатый, низкорослый, в самом деле ,больше напоминающий сказочного гнома, чем человека, "Джордж" ещё некоторое время оценивающе смотрел на Биэрда, словно завзятый игрок, решающий перед заездом - можно ли поставить на эту лошадь. Потом хмыкнул и поспешил догонять своего спутника. 
    
    
   -Значит, вот так.- Георгий Бабак опустил книгу с такой силой, что ножки офисного столика, казалось, прогнулись под грохнувшим по столешнице как авиабомба по пустыне гроссбухом руководства по лётной эксплуатации, а электрический чайник, стоявший в углу подпрыгнул и забулькал водой ,- Это твоя Библия на ближайший месяц. Может, год. Там посмотрим. Но пока- береги её как зеницу ока. И лучше - затверди наизусть. - Он взглянул на Хэндли, начинавшего скучать под потоком очевидностей, - Что? Вопросы? Есть уже? 
   - Да ... сэр. -Бабак замахал руками: "Просто, просто Джордж. Всё равно вы тут  никто не можете выговорить нормально...",- Наверняка, для вашего самолёта есть пилоты опытнее меня. Со всем уважением, мистер Бабак. Прошу понять меня правильно. Но я... 
   Бабак оживлённо зажестикулировал. Похоже, он просто не мог без этого обходиться. Для него было так же естественно говорить одновременно руками, мимикой, словом, всем телом, как для остальных людей - общаться только при помощи рта. Даже странно - как такой человек терпел долгие годы обучения в чопорном и строгом Тиссайде... Или где он там обучался? Всё равно, никак невозможно было представить его спокойно стоящим перед аттестационной комиссией и  отвечающим на заданные ему вопросы. Зато понятно, что он не мог изобрести ничего иного, кроме самого быстрого винта на свете. Он и сам-то больше похож на винт. Ни секунды в покое. Вот, и сейчас. Встал, пошёл к чайнику, стоявшему у розетки, другом конце комнаты и отпил воды, прямо из горла, хотя водоохладитель стоял рядом - только руку протяни. 
   -Ваш боевой путь мне известен. Уайтли дела вашего, конечно, мне на руки не выдал, но ,так сказать, заочно с вами познакомил. Я уверен - вы справитесь. 
   -Но я ведь даже не закончил курсы подготовки. Разве нет никого более... 
   -Нет. - Из Бабака разом как-то исчезла вся жизнь и его весёлость, делавшая его, при всей его пухлости, похожим на добродушных книжных толстяков. Он остановился, повернулся к Хэндли и стоя, с чайником в руках, продолжал, яростный, совсем Макбет пред Макдуфом. И даже чайник не делал его менее подходящим для этой роли. Чайник был уместен, чайник был велик, как корона шотландских королей, - Никого нет. Ваших курсов, кстати, тоже нет. -Добавил он мстительно,- С будущего месяца. Мне тут сообщили приватно. Только - тссс! Никому. А мой испытатель отказался участвовать в программе после первого вылета! - Неожиданно рявкнул он прямо ему в лицо. 
   Хэндли вспомнил, что сказал ему коммандер Уайтли: 
   -Не думай, что ты стоишь здесь потому что первый парень на всём Джерси. Или что я очень впечатлён был твоими рассуждениями о сверхзвуковом винте в нашу первую встречу. Ты -такой же болван, как и все здесь. Просто единственный болван в этом стаде баранов, который желает хоть что-то делать.  
   Бабак поставил чайник на место. 
   - Я в жопе, мистер. Давайте уже называть вещи своими именами. На самом дне самой вонючей жопы самого немытого негра. Даже объяснять не хочется - почему. Помогите мне. Честное слово, от вас не убудет. Да и в долгу я не останусь. 
    Хэндли подумал, что он сейчас, всё-таки, говорил полнейшую чушь. В самом деле, он, что пытался уговорить Бабака отставить его от программы? От ... полётов? На даровом-то топливе? Не ожидая, когда же и ему уже выпадет возможность попасть в запланированные двенадцать вылетов в месяц? Уж кто-кто, а испытательский корпус даже сейчас в керосине нужды не знал. И Министерство не жалело, и будущие поставщики оплачивали- это был стандартный пункт в любом договоре с частным подрядчиком, если его оборудование требовало лётных испытаний - об этом знали все. Нет, он никогда раньше так не походил на дурачка. Даже когда просадил половину жалованья на девку, которую поймал потом на улице с другим - выпала внеочередная поездочка в город, понимаешь! Но всё же не задать эти вопросы Хэндли не мог. Мешало что-то. А теперь -словно бросил тяжеленный вещмешок на койку в казарме. Он сам попросил. Так было правильно. 
   -Ну что ж, мистер Бабак. Я постараюсь что-нибудь сделать, -Хэндли протянул руку к Руководству,- Давайте посмотрим что там с этим вашим транспортником... 
   И замер, наткнувшись на взгляд Бабака. Сейчас он походил на жаждущего крови Макбета ещё больше. Тихим голосом убийцы, он переспросил: 
   - Транспортником? О каком транспортнике вы, уважаемый сэр, говорите? 
   Хэндли помялся. 
   -Но вы же занимаетесь каким-то винтовым самолётом. Мне показалось, что, скорее всего, это транспортник. Хотя, если подумать, то это может быть и бомбардировщик. Разведывательный самолёт. Даже штурмовик. Хотя... Последнее маловероятно. Я что-то не то сказал, мистер Бабак? 
    Бабак неожиданно расхохотался, и мрачный Макбет в миг превратился в добродушного весельчака Гаргантюа. 
   - Так вас... Дурень Уайтли... Вы же ничего не знаете? -Бабак в одно мгновение оказался на своём прежнем месте,- А я-то уж бог знает что подумал! Уж простите старого Бабака великодушно.... Как вас там? 
   - Капрал Хэндли Джонсон Биэрд, сэр. 
   Бабак скорчил очередную гримасу и взмахнул рукой. 
   -Ага. Значит, в курс дела вводить вас буду я, мистер капрал, - Бабак помолчал несколько секунд,- Вы помните о чём говорили тогда, в коридоре? 
   Хэндли покраснел как рак. 
   -Да. 
   Отлично! - Бабак бахнул своей пухлой ладонью по книге, - Так вот, знайте, кое-что из сказанного вами имело оттенки смысла. Конечно, с воздушным тормозом - чушь полнейшая, да и... Впрочем, это неважно. Знаете, я меньше всего на свете ожидал услышать как кто-то, кроме моего отражения в зеркале,  самостоятельно признает, что такой винт возможен! А уж тем более -  случайно встреченный лётчик. Всем остальным, даже Уайтли, хоть он и довольно неглуп, приходилось это доказывать. И то- до сих пор не могут поверить. Даже после того, как его воплотили в металле. Кстати, я обрадовался не меньше, узнав, что вы летали на "Тифонах". Это просто замечательно! 
   Хэндли решился вставить пару слов в этот поток красноречия: 
   - Значит, я был не прав, сказав, что это транспортник? 
   Руки Бабака стали похожи на винты транспортного "Локхида", взлетающего с полной загрузкой. 
   - Да нет! Какой там, к чёрту, транспортник! Вы, мистер капрал, истребитель и у нас будете работать исключительно по специальности. "Бритиш Аэроспейс Системз" - сказал Бабак самым официальным тоном на который был способен,-  И её полномочный представитель здесь, на испытательном полигоне Боскомб-Даун, mister Georgiy Baback не разбазаривают таланты своих работников! 
   Это было невозможно, просто невозможно в это поверить. Бред, порождённый кокаином, гангренозная горячка... Надо было сойти с ума, чтобы признать существование подобной вещи. Но Бабак возвышался над ним как гора. Невозмутимый и уверенный в себе. 
   Взгляд Хэндли упал на оттиснённые поверх тёмно-синей обложки Руководства золотые буквы. Первое время он просто любовался ими, как любуется скучающий пассажир огромного трансатлантического лайнера игрой солнечных зайчиков на поверхности воды. Потом, он попробовал их прочесть. Бабак, доставая книгу, непроизвольно, положил её датой издания к себе и все буквы, конечно, оказались для Хэндли в перевёрнутом положении. Конечно, если напрячь внимание, то можно было кое-что прочесть... И от этого ощущение хорошей дозы кокаина или ЛСД, гуляющих по его крови, только усиливалось. 
   -"Спитфайр"!? - вырвалось у него, - Это, что, шутка!? 
   -Думаю, что дело намного хуже, чем вам кажется, - он наклонился так, что кончик его греческого носа оказался в считанных сантиметрах от лица Хэндли, -Это безжалостная. Беспардонная. Пошлая. Реклама. Хотите верьте, хотите нет, мистер капрал, но до последнего времени он шёл по всем документам как Ви восемьдесят четыре Эйч. А как дело запахло возможным заказом от РАФ, пусть и на пару прототипов, даже не на предсерийную, а только экспериментальную партию - так сразу же спустили распоряжение. Отныне и навсегда - это "Спитфайр". Теперь даже если мы с тобой провалим дело(Но уж давай, обойдёмся без таких  крайностей) - в архивы "Бритиш Аэроспейс Системз" документация по нему пойдёт под этим грифом. Надо сказать, что это попадание прямо в пятку. Славное прошлое королевских Военно-Воздушных! Воскрес герой Битвы за Британию! Вместе со славными воинами короля... 
   -Королевы. 
   -Что?! - Бабак, резко вырванный из глубин своих мыслей сейчас испытывал муки декомпрессии и даже открыл рот, как задыхающийся на палубе сейнера морской окунь. 
   -Королевы, - повторил Хэндли., -Воинами Её Высочества. Король умер три года назад. 
   -А , ну да. - Бабак снова почувствовал себя в родной стихии. Окунь изогнулся колесом и прыгнул за фальшборт, вводы Северного моря, -Я и забыл как опасно монархам Соединенного Королевства жениться. Всегда умираешь много раньше своей супруги. - Он заметил как насупился Хэндли и поспешил свернуть ставший для них обоих неприятным разговор,- Впрочем, не думаю, что это так уж и плохо... Так, о чём это я? Ах, да! В общем, ореол славы. Нельзя, никак нельзя лордам, просиживающим свои сиятельные зады в министерстве или парламенте не утвердить расходы на Истребитель Победы, самолёт, спасший Британию и принёсший на своих крыльях свободу в Европу! Отлично! -Бабак словно бы искренне радовался способностями "Бритиш Аэроспейс" к продвижению своего товара на рынок. Впрочем, почему нет? Он такой же служащий компании, а значит, от её прибылей зависит и его спокойная жизнь, -А уж какой шум поднимут забесплатно вокруг всего этого дела газеты! Нет, нет, они там- Он ткнул пальцем в потолок,- сделали всё правильно. С размаху да на больную мозоль джингоизма!- Он вдруг поскучнел, словно в топке этого огромного как паровоз телапотух огонь,- А может быть, всё было вовсе не так.-Увидев изумлённое лицо своего собеседника он рассмеялся, -Хэндли! -Тот вздрогнул, услышав в первый раз своё имя из его уст, - Да хранит тебя Господь от того, чтобы задумываться над логикой managerov... управляющих компании. Это же инопланетяне! Чуждый интеллект. Даже не пытайся их понять, только лобную кость вывихнешь. Да так, что ни один костоправ не возьмётся лечить. Благодари судьбу, что тебе не приходится иметь с ними дело. Как мне. -Добавил он, помолчав, - Наше с тобой дело - чистая наука. Я-теоретизирую, ты- экспериментируешь. Вот давай и займёмся нашими с тобой прямыми обязанностями, то есть служением Урании и Британии. Согласен? 
   Хэндли, даже не собиравшийся с ним спорить,  кивнул головой. Бабак, буквально, расцвёл. 
   -Отлично! Ну, за книжкой посидеть ещё успеешь. Теперь давай-ка взглянем на твоего подопечного. Не терпится уже увидеть, верно? 
   И отвёл его, точнее, отвёз на армейском джипе к затерявшемуся на самых дальних окраинах полигона ангару, где и должен был. Машину пришлось оставить в метрах ста от самого гигантского, покрытого листами стали. На серой краске гигантские чёрные письмена. 12-В. Хэндли грустно улыбнулся. Жалкая попытка укрыться от ударов судьбы, заменив несчастливое число на    семантически близкий буквенно-цифровой индекс. Но если уж даже полицию смена имени преступника не могла обмануть, то стоило ли ждать, что Ананке купится на такое?   Вот уж врядли. 
   Было раннее осеннее утро, слегка разгорячённое прикосновениями Солнца и разалевшееся от стыда зарёй и теплолюбивый Бабак успел, пока они от шли двери машины до двери ангара, замёрзнуть. Несмотря на ранний час, в ангаре было довольно людно. Главный конструктор был со всеми одинаково вежлив, внимателен, даже остановился и просмотрел какие-то ведомости, поднесённые ему техником, прежде чем быстрым взмахом "вечного" пера своей старомодной ручки поставить свою подпись на бумаге. Но по его виду чувствовалось, что всё это его раздражает. Он оглянулся в поисках поотставшего Хэндли, и нашёл его удивлённо разглядывавшим вроде бы неуместное тут криостатическое оборудование, дёрнул его за рукав, приглашая идти за собой. В центре ангара, в квадрате, отгороженном от остального мира парусиной, свисавшей с натянутых между стен канатов... 
   -Ну, как он тебе? 
   Хэндли не мог найти слов. Он, словно во сне, подошёл, вытянул руку и прикоснулся к законцовке свинцово-серого крыла  . Теперь он полностью понимал Бабака. Он бы и сам, приснись ему однажды беспокойной ночью этот самолёт, вскочил бы с постели и, дрожащим карандашом, зарисовал приснившуюся ему химеру. А потом, сделал бы всё возможное и невозможное, дабы его мечта обрела плоть. Сперва на эскизах, потом - на детальных чертежах и, наконец, в металле. Чтобы она ожила он бы не задумываясь зарезал на забытом алтаре древней языческой богини самую лучшую корову, какую только можно достать за деньги. Или даже сотню коров. 
   Первое, что бросается в глаза, когда смотришь на этого гиганта- его винты. Два огромных соосных трёхлопастных  винта. Если бы хоть одну лопасть снять и поставить вертикально на бетонный пол ангара, то концевая часть с отверстиями для креплений оказалась бы даже чуть повыше плеча вставшего рядом Хэндли, которого никто не осмелился бы назвать низкорослым. Да, конечно, когда стоишь вот так, на земле, то понимаешь, что в полёте эти не видно этих бешено вращающихся сабель, что они сольются в один полупрозрачный диск, но всё-таки неотступно, как зубная боль, Хэндли терзала мысль о том, какой же красивой должна быть расцветшая в воздухе призрачная роза, родившаяся из попавших под солнце лепестков этой чёрной, похоронной астры... Действительно, больше всего карбоновые, чёрные как ночь лопасти, сбегавшиеся к стальному конусу кока, напоминали чашечку цветка. Астры. Или кувшинки, которая вполне могла бы вырасти из сердца Офелии. От странного соцветия, вершившегося гладким конусом рыльца обтекателя, отходили именно лепестки. Лопасти, ближе к комлю, к втулке, плавно уменьшавшие толщину, ближе к срединным сечениям быстро росли вширь, хитро закручиваясь, и резко сходились краями к законцовке, где образовывали нечто похожее на лезвие копья. Нет, пожалуй, это всё-таки кувшинка, которую, разинув челюсти воздухозаборников, хватала серая рыбина корпуса, спешившая похоронить тайны мятущегося сердца, которые мог разгласить смертным этот смертный цвет, в тёмной глубине вод. Плоские, очень тонкие, но невероятно  огромные эллипсоиды плавников-крыльев, взбухали наплывами у самого тела. Перед ними, как раскрывшиеся жабры- выхлопные сопла. Мягкие волны тепла отработанных газов окатывали в полёте холодный титан верхней стороны крыла, разгоняя обтекающий его поток, и, тем самым, создавая дополнительную подъёмную силу. Ближе к огромному треугольному вертикальному оперению - фонарь, похожий на водянистый овальный глаз морской твари. "Чего-то не хватает, чего-то не хватает..." - зудела назойливая как комар мысль. И тут он понял - чего. Рулей высоты. И  крыльев подобных наконечнику стрелы. Он как-то привык, что у самолёта всегда есть горизонтальное оперение. У "Шорта" были, у "Сессны" -были. У"Хоука", его реактивной летающей парты, оно тоже было. Даже у"Тифона" по обе стороны кабины торчали маленькие треугольнички переднего горизонтального оперения.  И у всех сверхзвуковых, на которых ему доводилось летать и видеть,  одна или даже сразу обе(Как на "Хоуке") кромки крыльев имели некоторый угол стреловидности. Здесь ничего этого не было. Видно, функции рулей выполняли развитые элероны необычных тонких, почти что прямых крыльев, не имевших даже намёка на стреловидность, положительную или отрицательную, ни передней, ни задней кромки. Чтож, он слышал о таких аэродинамических схемах. В теории. С элеронами вместо рулей высоты. С прямыми крыльями... Но  ни разу  не слышал о том, чтобы эти элементы сочетались вместе и глазу, который искал и никак не мог отыскать для себя в силуэте машины ничего знакомого, было пока неуютно. 
   Интересно, где же размещается топливо? Если он хоть что-то понимает в полётах, то двигатель сверхзвукового самолёта должен поедать тонны топлива за час полёта. В кессонах крыльев? Хэндли ещё раз взглянул на наплывы в основании крыла, в которых прятались стойки шасси. На хищно поблёскивающее воронёным металлом дуло угнездившейся в повёрнутом к нему крыле 27-мм рейнметалловской пушки. С той стороны, такая же, наверняка. Уже просто для того, чтобы уравновесить планер и компенсировать разворот по курсу, возникающий из-за отдачи. Рычаг-то крыла - вон какой. Землю перевернуть можно, если захотеть. И если к каждой из этих двух пушек из них есть хотя бы по сто выстрелов... В корпусе? Выхлопное сопло давало возможность приблизительно оценить размеры винтомоторной группы. С внутренней подвеской вооружения - а врядли современный самолёт разрабатывался бы без неё. Если там  барабан на шесть ракет "воздух-воздух", то, вместе с кокпитом, в этом, похожем на долгие столетия шлифовавшуюся горной рекой гальку, корпусе места просто не оставалось. Мучительно хотелось задавать вопросы... Нет, не задавать, а схватить приземистого Бабака за воротник его колючего свитера и трясти, как собака трясёт пойманную крысу, пока из него не посыплются все ответы. Но Хэндли прикусил губу. Глупо, глупо это. Ни разу не открыв книгу... Мучительно захотелось обратно. В кабинет, который временно занимал Бабак. Где на столе и осталась эта синяя голубиная книга. Хэндли захотелось поскорее открыть её, зачитать до дыр. Он чисто инстинктивно пошарил рукой по карманам и достал смятую пачку "ПэлМэлл", в которой остались   только табачные крошки. 
   - А вот это вы бросьте.- прозвучал голос Бабака. Хэндли смутился, спрятал пачку и пробормотал извинения. Ни дать, ни взять школьница, застигнутая классной наставницей за курением в туалете, - Водород! -Внушительно произнёс Бабак, для вящего эффекта подняв палец. 
   Стремясь поскорее уйти от неприятной темы курения("Какой водород он имел ввиду, интересно? Но всё равно... Так оскандалиться") в ангаре, Хэндли поспешил перевести разговор. 
   -Можно?- спросил он, кивком указывая на фонарь, к которому тянулась ажурная лесенка трапа. 
   Бабак прищурился, оглядел его, как будто видел в первый раз: 
   - А для чего же ещё вы здесь,tovarish испытатель? Можно, конечно. Полезайте, сударь, знакомьтесь со своей суженой. Помолвка уже состоялась. Бог даст -  скоро и свадьба! 
   Хэндли был готов побиться об заклад, что в голосе Бабака прозвучала ревность. 
   Если самолёт казался Хэндли абсолютно чужим, то в кабине он долго не мог понять откуда же у него такое мощное чувство дежавю. Всё неожиданно встало на свои места, когда он коснулся рычага управления самолётом. Кабина была если не снята целиком, то скопирована до мельчайших подробностей с одного из "Тифонов". Разве что добавлено несколько незнакомых аналоговых индикаторов и переключателей. Конструкторы самолёта("Бабак, конечно, умница, но всё-таки не каждую же деталь он...") явно заботились о том, чтобы пилоту было легче переучиваться на новую машину. Чтож, это отличная новость. И понятно почем обрадовался Бабак, когда узнал, что у него есть лётный стаж на "Тифоне". Какой соблазн запустить двигатели и ощутить всем телом жизнь самолёта! Только руку протяни... Искушение было очень велико. И Хэндли не стал длить его. Он приподнялся. Щёлкнул замок и плексиглас кабины с шипением отошёл назад. Он вернётся сюда. Обязательно. Уже готовый и знающий всё о своём подопечном. И тогда-то он поднимет его в небо. Это право у него никто не мог украсть, как право первой ночи у жениха. 
   К джипу они шли молча. Бабак завёл джип и уже хотел было переключить передачу с нейтральной, как вдруг Хэндли заговорил: 
   -Бабак...-От волнения он даже забыл добавить "мистер",- Слушайте, Бабак, почему он всё-таки винтовой? 
   Рука генерального конструктора замерла на переключателе передач 
   -Ну... А почему нет? Скорость он держит не хуже, чем у вашего "Тифона", два маха на девяти тысячах, на форсаже так и вовсе два с половиной должен. Ну, это вам и предстоит проверить. В том числе. По прямой, естественно. Тяговооружённость у него - ещё прочесть успеете, не буду радовать заранее. Полторы - две тонны боевой загрузки, даже две с половиной в перегруз он, по расчётам, тащит. И турбовинтовые двигатели - очень экономичны. Что вам ещё надо? Ничего, наверное. Тогда какая разница -винт там или нет? - протянул он в ответ 
   -Бабак, - удивляясь своей смелости, сказал Хэндли, - Вы врёте. 
   -Вру, - легко согласился тот, - Конечно, вру. Мне так хотелось. Чтобы там был винт. Очень важно, Хэндли, когда тебе этого хочется. Тогда горы запросто сворачиваешь. - Он помолчал, глядя на капрала в зеркало заднего вида,- Ну турбопропеллерные, и правда, очень экономичны и обладают очень неплохим КПД! 
    
   С этого момента, Руководство стало его пищей, его водой, его воздухом, его любовным потом. Хэндли засиживался над ним глубоко за полночь, как над хорошим романом. Сведения, почерпнутые оттуда, метались по горящим нейронам мозга, как стайка птиц в ночи, отказываясь устроится поудобнее, положить голову под крыло и уютно устроится на веточках аксонов. Итак, с самого начала. 
   Фактически, Super Sonic Spitfire Mk.XIX(Таково было полное название опытного истребителя) строился вокруг турбовинтового двигателя Griffon Gyron 700 2М, представлявшим собой спарку из двух турбин, каждая из которых вырабатывала в полёте мощность в 25000 лошадиных сил. Мощность, выдаваемая ими на вал, посредством общего редуктора(Фактически, шестерней с низкой вариативностью ), передавалась на два  соосных винта изменяемого шага, вращавшихся в противоположном относительно друг друга направлении. Авторы Руководства почему-то сочли нужным сообщить, что их мотор разработан на основе НК-12МП, самого первого и самого мощного серийного турбовинтового двигателя в истории. В процессе разработки, он был специально модифицирован  для использования водородно-кислородной топливной пары и максимально облегчен. Вес одной турбины был всего лишь 1400 кг! Таким образом, суммарный сухой вес двигательной установки без редуктора и винта - две тонн восемьсот килограмм. Поистине, чудо. Чудо, которому двигатели "Спитфайра" обязан широким использованием термостойких композитов и жаропрочных титановых сплавов. Водород для питания двигателя поступает из сосудов Дьюара. "Надо бросать курить,"- подумал на этом месте Хэндли, вспоминая как-то виденные им кадры хроники о пожаре на "Гинденбурге"- "Здоровье, оно одно. Да и жизнь тоже, да" . 
   Кислород, вернее, крайне обогащённый кислородом до 70 процентов воздух, двигатели получают пропуская входной поток через воздухозаборники, представлявшие ,фактически, матрёшку из двух труб. Внутренняя труба, открытая для притока атмосферного воздуха представляла собой конструкцию из пористого ферромагнитного материалом, покрытого слоем немагнитного пластика, являвшуюся сердечником огромного соленоида. При включении тока, входящий поток сепарировался на богатый диамагнитным азотом, свободно улетучивавшийся через поры в пространство внешней трубы и потом использовавшийся для охлаждения, соленоида, стенок   детонационной камеры  и лопаток турбины. Величина кислорода в воздухе, непосредственно используемом для реакции окисления, зависела от исходной температуры воздуха и силы магнитного поля.  Дополнительное обогащение происходило на входе в  компрессор , где воздух проходил через силиконовую мембрану, пропускавшую кислород быстрее азота. Разница давлений была подобрана так, чтобы запаздывание молекул азота обеспечивало необходимый газовый состав окислителя. Обогащённый кислородом воздух, прошедший компрессорный участок, подавался в камеру сгорания, где вступал во взрывную реакцию с подававшимся туда уже газообразным водородом, имеющим температуру до -130 градусов. Разогретые до огромной температуры продукты окисления(Не только вода, но соединения оставшегося азота), пройдя сопло, ударяли по лопастям относительно небольшой турбины, разгоняя их до невероятных скоростей, и, огненной струёй били из выходного отверстия, создавая дополнительную тягу. Ничего нового. Всё это уже известные технологии. Разве что, детонация как способ увеличения скорости и давления газовой струи, попадающей на лопатки  турбины...Разве что только для ТВД, ведь насколько Хэндли знал, что детонационные ракетные двигатели, использующие этот принцип, разрабатывались и для космических ракет, и опытных самолётов. Но, если задуматься, что такое ТВД как не ещё одна разновидность ракеты? Но какая же производительность у обогатительного контура должна была быть для того, чтобы обеспечивать растущие с увеличением высоты потребности вечно голодной топки такой турбины! Хэндли даже не стал брать бумагу и карандаш. Всё просто. Три тонны водорода на два часа полёта. Реакция окисления водорода, основная для этого двигателя выглядит так: 2Н2+О2= 2Н2О . Это знает каждый школьник, которому довелось на уроке химии бросить цинковую таблетку в пробирку со слабой серной кислотой, чтобы, поднеся зажжённую лучину к горлышку, заставить стекло весело гукнуть. Следовательно, для сжигания трёх тонн водорода потребуется полторы тонны кислорода. Грубо, по плотности пересчёт килограмм - литр, 1500 кг поделить на 1,43, теперь в литры. Получается, что за час, двигатель должен был получить около 1000 литров кислорода. Т.е.через него, за час, должно было пройти более пяти тысяч литров воздуха. Восемьдесят три литра в минуту при нормальных условиях. На высоте - ещё больше. И это не считая того, что потому что часть кислорода забиралась кислородным прибором самолёта. 
   Водород... Этот газ был осью, вокруг которой и была выстроена конструкция Марк XIX.Огромные топливные баки, суммарным объёмом в 43 кубических метра занимали основной объём крыльев и некоторое место в корпусе. Их невозможно было бы полностью разместить в крыльях, ибос увеличением размеров крыльев масса возрастала чуть ли не в кубической прогрессии. А масса- слабое место любого самолёта. Особенно такого, который задумал Бабак. Глядя на чертёж, становилось ясным почему на истребителе стояло две автопушки. И почему они размещены в крыле, а не на своём привычном месте- утопленные в корпусе, чуть позади кабины, как у "Тифона".Нельзя было их не разместить в крыле - это был самый простой выход, не требовавший никаких технических ухищрений, вроде совмещения стволов орудий с валом двигателя или синхронизатора, грозивших набором массы и долгими изысканиями - просто вынести директрису огня за размах огромных лопастей сверхзвукового винта. Просто не было иного выхода, кроме как размазать двести патронов обычного для современных истребителей боезапаса по двум магазинам, дабы освободить место для баков-дьюаров. Всё ради размещения водорода! И водород -  ради экономии массы. Экономия массы являлась высшим хищником в этой пищевой пирамиде. Почему водород? Потому что это самоё лёгкое и эффективное топливо. Почему дьюары с жидким водородом, а не разлагаемое топливо или абсорбенты? Или хотя бы  баки под высоким давлением? Дьюар берёт больше топлива на единицу массы, чем все остальные варианты, всё просто. Почему использована весьма требовательная к материалам лопатки турбины и стенок камеры детонационная схема? Да потому она, помимо увеличения мощности, не требовала сильного  сжатия окислителя, что позволяло обойтись примитивной одновальной схемой и одним компрессором низкого давления. Почему композиты и дорогой титан?  Потому что, при равной механической прочности конструктивного элемента,  они легче. Да ещё и химически инертнее.  И так во всём. Вес, вес, вес... 
   Для того, чтобы оценить конструкторские ухищрения не требовалось ничего, кроме обычного калькулятора. Нет. Даже его было много. Достаточно было просто умения считать в столбик. Двигатели - три, топливо - три тонны да ещё две тонны на винты биративной схемы и две -планируемой боевой нагрузки. Оставалось три тонны на всё остальное. И не больше. Группе Бабака, с членами которой Хэндли потом виделся не раз при посещениях ангара, приходилось с кровью и потом, оставляя на крепостных валах конструкторских проблем растерзанные трупы неудачных вариантов и брошенные в окопную грязь бумаги с расчётами, буквально, с боем брать каждый сэкономленный грамм веса пустого самолёта. Одни дьюары, использованные как часть силового набора крыла чего стоили! И так с каждым, каждым конструктивным элементом, которым приходилось выполнять двойную, а то и тройную функцию. И ни грамма стали! Но, так или иначе, они уложились. И это было чудо. Как чудом был сам самолёт, необычайно лёгкий, весивший снаряжённым столько, сколько иной истребитель весил пустым. Заплативший за эту лёгкость снижением боевой нагрузки до двух тонн. В три раза меньше, чем мог позволить себе его "Тифон". Впрочем, "Спитфайр" был специализирован именно как истребитель и в этом качестве он превосходен. Да, он не мог позволить себе нести больше двух двухтысячефунтовых бомб и в качестве ударника уступил бы даже устаревшему уже русскому "Бичевателю". Но зато он имел крейсерский сверхзвук и огромный радиус действия. Два часа на двух махах!  Какие тут ещё нужны слова? Всё и так ясно.  А что до двух тонн... Так  тех управляемых ракет, что он мог утащить на пяти узлах внешней подвески и пяти позициях внутрикорпусного барабана, способного принять даже модифицированные "скайфлэши" "Спитфайру", как истребителю, вполне хватало. Да ещё двести патронов к автоматическим пушкам в крыльях В довесок ко всем этим достоинствам, наземные тесты, отчёты по которым ему тоже выдали, обещали необычайно малую отражающую поверхность. А статическая и расчётная на высоте тяга двигателей - впечатляющую манёвренность. То есть,  он должен был бы иметь, согласно цифрам в Руководстве. Насколько Хэндли знал, в свой  первый и последний полёт его предшественник должен был испытать его на достижение расчётной скорости. Ему удалось преодолеть барьер скорости звука и почти приблизиться к двум махам, как он, самовольно, прервал выполнение полётного задания и посадил самолёт. Когда к самолёту подбежал разгневанный Бабак, пилот плюнул ему под ноги и, вместо ответа, показал на тонкую красную линию засохшей крови из уха. То ли уши предшественника Биэрда имели врождённый порок, то ли шум, производимый винтами(Очень, очень много отчётов по тестам на шумность. Даже чрезмерно много. Внутри машины, на открытом воздухе. Говорилось даже отработку вариантов с капотированием винта, но ограничились, по причине всё той же экономии массы, изменением взлётного режима самолёта), оказался настолько силён, что какой-то сосудик в даже защищённой лётным шлемом голове пилота не выдержал. Так или иначе, а обслуживающий персонал испытал на себе всю силу двигателей истребителя, которые без конца запускали на земле, определяя уровень вибраций и шумности. Измученный технический персонал аэродорома  то и дело отпускал шуточки наподобие: "Слышите как бесится наша злючка?- Ага! Не иначе как кофе пережжённый  на завтрак подали. Или тосты снова подгорели". Впрочем, однажды слуги таки научились угождать капризной барышне и, с некоторых пор,  вопли, терзающие самые глубины души, как кошачьи когти - излюбленную когтеточку, перестали разбивать небо над головами техников.  
   По результатам испытаний, какие-то изменения в конструкцию самолёта внесли, но уговорить прежнего испытателя вернуться в кабину истребителя генеральному так и не удалось. Он так и сказал- если он ещё раз сядет в кабину этого "адского устройства", то только для того, чтобы загнать его в землю "так глубоко, что кок  винта выйдет где-нибудь в Австралии".  Как человеку, который  и летал сам, и видел как летают другие на  сверхзвуковых самолётах, Хэндли было понятно  откуда берётся этот шум, доведший его предшественника до белого каления и крови из уха.  Допустим, для простоты, что лопасть винта, работающего в сверхзвуковом потоке -  это не лопасть. Такой же самолёт. Пусть это будет привычный нашему взгляду  "Тифон". Натяжка будет не очень сильная, тем более, что все современные самолёты стремятся к тому, чтобы стать одним большим крылом, а лопасть, как мы уже знаем,  это самое крыло и есть.  И вот  пилот этого "Тифона", спокойно  летевшего над островом Уайт,   на половине скорости звука, получает приказ. Туда-то и туда-то и побыстрее. Ну что ему делать, в самом деле? Служба же.  Полный газ, рычаг управления двигателем - от себя, обороты на максимум и машина начинает набирать скорость.  Что получается? Самолёт, как и любое тело, двигающееся в воздушной среде возмущает воздух , создавая перед собой области сжатия, бегущие во все стороны от машины в перпендикулярной направлению полёта плоскости. Словом, волны или просто звук. Хэндли на мгновение представилось, что он сейчас рассказывает для большой аудитории, ловящей каждое его слово или жест.   Иллюстрируя  процесс образования звуковых волн для своих воображаемых слушателей, он взмахнул ладонью посильнее. Раздался едва слышный свист. Ага, в точности так, любезнейшие.  Если бы наш "Тифон" стоял неподвижно, то картина распространения звуковых волн напоминала бы ту, что знакома каждому мальчишке, бросавшему камни в кувшинки на пруду. Точка и кружочки, обозначающие максимумы разбегающихся звуковых волн. Но он движется и движется всё быстрее и быстрее. Поэтому он как бы догоняет уже убежавшую от него звуковую волну, порождая каждую секунду во время своего движения новые. И наступает такой момент, что он догонит самую первую звуковую волну, ушедшую от него. Это будет тот самый момент, когда скорость нашего  самолёта составит те самые триста тридцать метров в секунду, много лет бывшие пределом для авиации.   Максимумы всех волн, испускаемых самолётом, сольются в один, но уже чрезвычайно мощный. Бум! И королева будет ругаться, когда в Осборн-хаус ударная волна выбьет все стёкла... Да и пилоту попадёт за нарушение правил пилотирования.   Представим, что она действительно  разозлится и побежит до самых меловых утёсов за летящим самолётом. Что же тогда? Её каждый раз будет настигать снова это самое БУМ! Снова и снова, как молотком по кровельному железу у тебя над головой.   Королева будет спотыкаться,  падать в полевые цветы и заросли ежевики. Это потому что самолёт продолжает двигаться, волны продолжают разлетаться. За это время "Тифон" этого раздолбая - пилота, решившего перейти на сверхзвук не над Атлантикой, будет лететь  уже намного быстрее этих трёхсот тридцати метров в секунду, но этот участок уплотнения, скачок уплотнения, как его правильней назвать потому что изменение параметров среды невероятно резкое, конечно, никуда не денется. Просто  когда "Тифон" с бортовым номером 173 летел  со скоростью звука , она напоминала небольшую дугу,  касавшуюся самого самолёта и бившую по земле с небольшим,  относительно момента пролёта, запаздыванием -кстати, одна из причин почему на такой или близкой к ней скорости лобовое сопротивление  возрастает сильнее обычного. Сжимавшийся звуковыми волнами воздух становился плотнее и тормозил самолёт. Ну а когда он стал лететь быстрее, максимумы  звуковых волн начали складываться  уже на значительном расстоянии за корпусом улетевшей машины. И вместо  суповой тарелки  фронт ударной волны станет походить на конус, какие бывают в детских деревянных кубиках. Запаздывание стало, как можно догадаться,  много большим. Но всё равно, эта самая мощная волна оставалась, и королеву, едва успевшую остановиться у самого обрыва, обязательно нагонит прощальное оглушительное "прости!" от  улетающего на восход "Тифона". На самом деле,  картина распространения ударной волны и образования скачка уплотнения у летящего самолёта несколько сложнее, но, в общих чертах, она именно такова. 
   В случае со "Спитфайром", королевой, бегущей за улетающим "Тифоном", был он.  Нет, королеве даже повезло больше чем ему. Она могла в любой момент остановиться, отказаться от этой бессмысленной погони. Он же был намертво  связан  с ним катапультным креслом, рычагами управления, пуповиной кислородного шланга, идущего к его маске. И по корпусу, как раз находившемуся в плоскости  как раз перпендикулярной плоскости  вращения винта, беспрерывно колотили ударные полны. Он словно британский  солдат под Верденом - всё время под обстрелом. И что обиднее всего - по нему били свои. Более того, он сам и командовал этим обстрелом, управляя движением РУД количеством подаваемого в детонационную камеру водородного топлива и играя с шагом винта. Остаётся только надеяться, что Бабак и его питомник гениев  как-то справились с этой проблемой. Корпус-то выдержит, он титановый, ему-то что.... Электроника тоже, наверняка, не раз и не два была испытана на вибростенде. А  вот людей пока не научились делать из высокопрочных сплавов.    Ах, вот где он читал об этом! ".... гашение вибраций в корпусе самолёта, возникающих при работе винтомоторной группы происходит...". Это надо же додуматься - композиты тоже тут не просто потому что легче, а ещё и потому что среды разной плотности, сочетание которых они собой и представляют, ещё и плохо передают  волны сжатия. А потому и композиты тут не простые, их структура отвечает не только требованиям механической прочности,  температурной стойкости а так же ограничениям весу, но и... Забавно! 
   На исходе этих пяти дней, которые навсегда запечатлелись в его памяти как бесконечная чреда белых листов, казалось, вмещавших более одной буквы на каждый квадратный миллиметр своего внутреннего пространства - графики, тезисы, таблицы, рекомендации. Иногда, атаковавшая его печатная продукция отступала. Но только для того, чтобы на Хэндли навалились какие-то  невзрачные лица, среди которых, то и дело, всплывало, как клёцка в супе, пухлое лицо Бабака. До истощения Хэндли себя не довёл только потому что въевшиеся в его плоть, как ржавчина в забытый на поле плуг, за всё время службы правила хватали его за шкирку и тащили его в столовую или на койку.  Впрочем, в борьбе с ними Хэндли делал заметные успехи -однажды, он умудрился просидеть над руководством всю ночь и уснуть только под утро. Не имея, как ему казалось, сил для того чтобы куда-то  идти, он  отодвинул руководство подальше, чтобы не задеть ворочаясь во сне и, подложив под голову руки, провалился в сон больше походивший на кому. 
   Бабак словно бы поощрял его схизму. 
   -Часы тикают, мистер капрал!- говаривал он, - И тикают быстро. Помните о Фарнбро!- и снова его пухлый короткий палец ставил внушительную точку на синей бумаге небес. 
   И Хэндли помнил. Некоторое время о даже злился на Бабака. Из-за его слов о Фарнбро, у него начало появляться это противное, знакомая каждому трусу, тяжесть в груди. Но Хэндли трусом не был.  Он даже никогда не думал, что может чего-то испугаться. И это злило ещё больше. Окольными расспросами, он пытался выведать у Бабака, что его истребитель должен будет продемонстрировать на авиасалоне. Бабак только отмахивался. "А, всё это ерунда!", -говорил он,-  Главное - взлететь и сесть". 
   Эти слова часто потом повторял про себя Хэндли, когда кому-то на облаках приходило в голову использовать  его грудную клетку как опоку для литья свинцовых фигурок солдатиков, и на его душу снисходил покой и умиротворение. Надо признать, что какая-то доля правды в этих  словах, конечно, была. В самом деле, нельзя же  линейного пилота(Пусть и первого парня на весь Джерси!)  равнять с "Красными стрелами"! 
   -Взлететь и сесть.  И всё ерунда. - говорил он себе и противная дрожь в руках пропадала. Но чтобы сесть, ему требовалось сначала взлететь. Тот долгий разговор с Бабаком перед первым полётом можно было смело назвать экзаменом и, пожалуй, главный конструктор вполне мог дать фору самым безжалостным его преподавателям в лётном училище.  Казалось, он не допустит его до управления, пока не будет уверен, что Хэндли сможет собрать и разобрать истребитель как хороший пехотинец -свою штурмовую  винтовку. То есть, с закрытыми глазами. Хэндли, в общем-то, даже оправдывал подобный подход, но когда в бороде Бабака засветилась улыбка, а стёкла его очков заиграли отражённым светом как бриллианты Короны и он понял, что  этот зачёт уже у него в кармане,  низкорослый конструктор стал ему много симпатичнее, нежели  до этого. 
   "Спитфайр" его на следующий день уже заранее подготовленный к вылету. Хэндли, по старой, ещё с "Тифона", привычке коснулся законцовки крыла, неслышно здороваясь со своим новым товарищем. "Ну что мы же сработаемся, верно?"  Кто-то мог сказать бы, что глупо ждать ответа от безжизненного, хитро скрученного и соединённого синим огнём дугового разряда металла.   Ведь у металла нет ушей, чтобы слышать,   нет нервов, чтобы донести электрический импульс до  разума. Не говоря о том, что органы речи тоже не закладываются в конструкцию современных истребителей.  Именно поэтому здороваться с каждой новой машиной он старался про себя. Случись ему сказать  это вслух, а кому-то услышать это, Хэндли бы с ним непременно согласился. На словах. Да ещё бы и посмеялся над самим собой.  Но по-особому отразившийся от бритвенно-острой кромки крыла - в руководстве даже были две фотографии, где показывалось как обычный лист бумаги, без особых усилий, разрезается ею на две равные половинки не хуже чем лезвием ножа(Лопасти винта являлись неустранимым препятствием для обтекания воздуха и поэтому делалось всё, чтобы повысить аэродинамическое качество  остальных частей самолёта, а особенно -крыльев, которые ,из-за своей специфической формы, вызывали повышенное сопротивление на скоростях близких или равных скорости звука),- свет подвешенных под потолком мощных ламп да едва слышная ладонью вибрация, прошедшая по крылу  и были ответом.  Машина соглашалась дать ему шанс.  
   Команда с КП была услышана и от прикосновения Хэндли где-то внутри корпуса ожили двигатели самолёта. Всё стало чуть-чуть другим. Самолёт, дотоле бывший похожим на заброшенную охотничью избушку в горах, вдруг ожил, наполнился светом индикаторов. Жизнью. Хэндли ощущал себя врачом, заставившим биться сердце давно остывшего трупа. До некоторой степени, аналогия была верна. Как и реаниматор почти готового покойника, Хэндли оживил свой самолёт электричеством.   Голубой молнией  скакнул  с электрода на электрод разряд, ионизировавший молекулы газа.  А потом то, что копилось на обкладках конденсатора высвободилось ослепительной дугой разряда. Температура дуги  в сорок тысяч градусов обеспечила мгновенную детонацию поступившей топливной смеси. 
   И как ожившее сердце, посылающие в самые дальние уголки тела всё более сильные потоки крови, ожившая детонационная камера обрушивала на лопасти турбины сливавшиеся в один поток удары раскалённого газа. Только если у человека сто пятьдесят сокращений в минуту были верхней границей, форсажем, сжигавшем живую мышцу сердца, то тут даже полторы тысячи пульсаций в минуту были почти что коллапсом, почти что остановкой машинного сердца. 
   Холостым ходом. 
    
   -Полсотни третий. Разрешите  предварительный. 
   Хэндли хотел уже повторить запрос, как неожиданно заговорил динамик: 
   - Полсотни третий, разрешаю. Рулевая дорожка "Браво-2", малая рулевая дорожка 4,  рулевая "Браво-1". Ветер ...Ветер.... 
   Ну да, ну да. Примем к сведению. 
   -Исполнительный... 
   Снова ответ без задержки. 
   -Исполнительный разрешаю.  Ветер на старте... 
   Хэндли установил угол наклона лопастей и подбавил оборотов турбины, пока что не убирая давление в тормозах. Лопасти слились в один прозрачный круг. 
   -"Старт", это полсотни третий, к взлёту готов. 
   -Лети, птичка лети, - даже в изменении интонации последовавшей за этим  положенной фразы диспетчера, чувствовался тяжёлый взгляд  начальствующего лица. Наверняка, там были сейчас Бабак или коммандер Уайтли, - Взлёт разрешаю. 
   Сердце Хэндли запело и двумя касаниями  перевело двигатель во взлётный режим. Скорость законцовок лопаток винтов в одно мгновение, как девочка через садовую ограду, перепрыгнула через звуковой барьер и он всем телом ощутил нарастающий гул.  Во вклейке в руководство перечислялись меры уровня шумности в кабине пилота, предпринятые после первого неудачного полёта. Сразу после рассказа о звукопроницаемости композитов можно было увидеть пару строк про замену монолитного остекления кабины на многослойное, с воздушным промежутком. И про демпферы на соединениях. 
   -Ну чтож,- пробормотал Хэндли в гордом одиночестве кабины,- Будем надеяться, что сегодня мне не суждено оглохнуть. 
   Самолёт легко оторвался от бетонки. Речевой информатор доложил, что стойки шасси и костыль хвостового колеса благополучно убраны. Лёгкая грусть от  этого известия, означавшего очередное расставание с материнской грудью Земли припорошила душу Хэндли, как недолговечный снег, что, случается, выпадает летом, закрывая листья вишен белой пеленой. Он тут же растаивает под жарким светом и потом питает талой водой деревья в саду, заставляя их расти, уходит обратно к Солнцу, испаряясь.   К ослепительному Солнцу, чей размытый круг, сияет  над кокпитом за внешним слоем беспереплётного фонаря, сработанного из кварцевого стекла. 
   -Полсотни третий - на КП. Взлёт произвёл, занимаю эшелон. 
   Мало, это очень мало. Тысяча с небольшим часов налёта  в двадцать семь лет. Не напелась душа не накричалась тем радостным криком, каким обычно кричит младенец над чьей колыбелькой впервые пролетела бабочка. Лечу, лечу ж, чёрт побери! Эй, вы, там, внизу! Эй, Солнце, там, в глубине неба! Я -лечу. Смотрите! Смотрите же! Всё дальше от вас, всё ближе к тебе. Крылышки у меня из титана! Хрен тебе, это  не воск, не расплавятся! Я могу коснуться тебя, Солнце! 
   Полётное задание было простым. Хэндли надлежало направить самолёт на юго- юго -восток от взлётного поля, достичь высоты в девять тысяч метров  и, строго придерживаясь этой высоты, пройдя  над Спраттс-Даун,  полюбовавшись видами Саутгемптона и Хардли, достичь моря. После чего перейдя на сверхзвук,  достигнуть  максимально возможной скорости - по расчётам она должна была составить 2,5 маха, удерживая машину на  курсе. После достижения скоростного потолка, снова сбавить скорость до восьми десятых от скорости звука и, выдерживая прежний эшелон и заданную скорость, вернуться на аэродром. Естественно,  во время полёта ему следовало делать регулярные, каждые две минуты полёта, доклады на КП, где их с нетерпением ждали.  В своих сообщениях он должен был сообщать показания приборов,   свои ощущения -особенно подробно следовало о них говорить при приближении к звуковому барьеру и расчётному скоростному порогу. Просто, как кусок пирога съесть! 
   Эйфория от долгожданного полёта затопила всё существо Хэндли, как арктическая вода - трюмы "Титаника".  
   -Пятьсот третий, почему молчите?  Отвечайте, пятьсот третий! -раздался в шлемофоне взволнованный голос  руководителя полётов, - Отвечайте, пятьсот третий!  
   Ну вот, прозевал время первого доклада. Опять оскандалился, хуже чем с той сигаретной пачкой. Разгильдяй! Бестолочь!  На транспортник! На  кукурузник! Поля  удобрениями опрыскивать! Лишить права пилотировать боевой самолёт! Какое там Фарнбро! Он строго одёрнул себя.  Каждый вылет - это езда в незнаемое.  В эдаком тумане лошади могут и с обрыва сбросить, и понести, если вовремя не придержишь. Поэтому всё должно быть чётко, в соответствии с самомалейшими указаниями, которые, как известно,  писаны на бумаге, сделанной из снятой с трупов униформы. Осторожнее, "мистер капрал!" А то слетят либо шевроны, либо светловолосая головёнка. 
   - Полсотни третий- КП.  Приборная скорость-627 миль в час.... - Цифры оборотов прыгали около заданной величины, то увеличиваясь, то уменьшаясь- разгону вала мешал затяжелявшийся винт. Так и должно было быть. Угол наклона лопастей выставлен верно. Пока не пройдёшь над сушей переходить на сверхзвук никак нельзя. Внизу множество поселений и не все из них обходит трасса маршрута. Арабские значки, обозначавшие количество футов  над уровнем моря наоборот,  спешили к бесконечности, -  Показания приборов в норме. Самочувствие отличное. При работе винта слышен только слабый гул в кабине. 
   -Вас понял. - отозвалась планета Земля, - Пятьсот третий, выдерживайте уже время докладов. Не курсант же. 
   - Виноват, сэр. - Спина Хэндли непроизвольно напряглась, как если бы он, сейчас, стоя на плацу, услышал команду: "Смиирно!" ,  - Есть выдерживать время. 
   Следующий доклад, он уже должен был сделать почти перед тем  как пройти побережье,  перед тем как он начнёт готовиться к штурму  сверхзвука на винтовом самолёте. Нет, его предшественник(Вот бы с ним поговорить! Увы, это никак невозможно)  запросто перешёл через эти скоростные Альпы со всеми своими слонами и сомнениями, но Хэндли сейчас будет преодолевать этот природный барьер впервые. 
   Всё. 
   -Полсотни - третий на КП.  - Он взглянул на экран полётной информации. Щёлкнул по кнопке и,   отметка, обозначающая самолёт сдвинулась немного влево. Это автоматика связалась со спутником и ещё раз уточнила  у небесного ока положение  истребителя, -  Подо мной море. Иду над Солентом. Скорость семьсот миль в час. Индикаторы топлива в норме. Неполадок нет. Добираю высоту и начинаю разгон. 
   Планета Земля ещё под ним крутилась очень быстро. 
   Восемьсот миль в час...  
   Незамутнённая вода хорошего настроения подёрнулась лёгкой рябью разочарования.   Хотя, Хэндли  и  знал, что в кабине самолёта ни за что не узнаешь не глядя на приборы - превысил ты скорость звука или нет. Всё равно. 
   Быстрее! 
   Хэндли гнал машину как гонят  кобылу плетью и окриками -  из тёмной ночи, из  воя волков, из снега. Поближе к тёплому жилищу. 
   Тысяча... 
   Истребитель задыхался,  глотал воздух огромными глотками, как жаждущий -воду. С лопастей винтов, с  крыльев, обдуваемых выхлопом мотора падали белые  хлопья  инверсионного следа - как белая пена с удил, но он всё  бежал и бежал вперёд. Всё быстрее и быстрее. Но не думал рвать поводья из рук - Хэндли удерживал его на курсе едва касаясь рычага управления самолётом.    
   Быстрее... 
   Цифры оборотов бежали в бесконечность. 
   Быстрее! 
   Тысяча двести миль в час. 
   Гул в кабине становился всё ощутимее, но, гасимый шлемом, он был по-прежнему терпим. 
   Ну же, ещё чуть-чуть. 
   Тысяча шестьсот... 
   Конь отказался повиноваться плётке. Он ещё чуть-чуть надбавил ходу, но бежать быстрее отказывался, как Хэндли его не понукал, давая максимальные обороты. 
   -Да быстреей же, кляча! 
   И ударил его  шпорами прямо под рёбра. В каком-то исступлении, в безумном бешенстве, подобном тому, что заставляло его предков,  бывших  при Гастингсе в рядах дружин Вильгельма, грызть оковку щита в ожидании скорого боя, Хэндли дёрнул на себя Т-образную рукоятку на приборной панели. Сопло, буквально,  взорвалось   ярко-белым огнём   быстро сгоравшего в детонационном пламени  форсажной камеры  водорода. Краем глаза Хэндли взглянул на  этот  рукотворный ад. На секунду ему показалось, что этот ангельский меч вот-вот прорежет жаропрочный титан крыла как бумагу и  низвергнет его, дерзкого, с незаслуженных трудами земными небес... Всё так просто, если вспомнить основы.  Как ТВД как и любая турбина, установленная на самолёте получают дополнительную или даже основную тягу от выхлопа, отдавших часть своей внутренней энергии на раскрутку лопастей, газов. У ТВД она, обычно, не так уж велика на общем фоне, но... И вот сейчас  он превратил пространство после турбины, обычно мало принимавшее участия в общей работе, в  детонационную камеру  импульсного ракетного двигателя. Водорода, в пространство перед турбиной, вращавшей вал винта,  подавалось с избытком и весь он не участвовал в реакции, обычно,  просто улетая вместе с раскалёнными газами выхлопа в ледяное небо. Этим снижалась средняя молекулярная масса выхлопа и достигалось некоторое усиление реактивного импульса. Сейчас этот избыток, своим молниеносным детонационным сгоранием в спешно добранном через дополнительный кольцевой воздухозаборник воздухе, обеспечивал ему дополнительную тягу, которой уже не мог дать винт.  Всё очень-очень просто, даже ребёнок поймёт. Но, боги, как же эта простота ужасна и красива. 
   Без малого -тысяча семьсот миль. Цифры то уменьшались, то увеличивались но дальше расти не желали.
   Быстрее скакать его конь уже не мог.   Он ещё немного погонял его, но было уже понятно, что из его мышц он выжал всё и природная лень животного тут не причём. 
   Белое пламя на крыле исчезло как сон, когда он вернул рукоять в прежнее положение,  оставив едва заметный  след   на жаропрочной окраске.    
   -Полсотни третий-на КП. Разгон завершён. Максимальная достигнутая скорость в горизонтальном полёте при использовании форсажа - 2,5 маха.  Остаток топлива...- Он посмотрел на индикатор, подивился тому, сколько же  было отнято у него этими высочайшими мгновениями  белого пламени, и сообщил показания, -  Я возвращаюсь. 
   -Принято, бортовой  пятьсот три. 
   Плавно снижая обороты, Хэдли  резко развернул на обратный курс, одновременно заставляя на удивление послушную даже на таких скоростях машину, плавно набирать высоту . Облака  под ним уже успели разойтись, уносимые высотными воздушными потоками в сторону Атлантики. И только блестели под солнцем воды моря.  А там, вдали, берег. И дом, да дом... 
   На этот раз, гром пронзил самое его существо. Сломанная лопасть винта, нанесла скользящий удар по внешнему слою остекления из кварцевого стекла, тут же пошедшего трещинами, как протазан по каске пехотинца. Не успел Хэндли даже  осознать что произошло, как кабина превратилась в пинаемую мальчишками по морскому песку забавы ради  пустую консервную банку, а он сам -в несчастную лягушку, оказавшуюся внутри. 
   Он сжал зубы. 
   "Потеряна лопасть... Не одна... Возможно... Винт... Или... Оба... Два... Разбалансировались..." 
   Трещины в толще кварцевого стекла стекле ветвились,   преграда, отделявшая его от воздуха, бьющего с силой  тяжёлого норманнского меча, становилась всё тоньше. 
   "Сбросить... Обороты... РУД на минимальную...." 
   Не ограничившись этим, Хэндли установил угол наклона лопастей на минимальный.  Затяжелявшийся винт теперь тормозил сам себя. Вибрация, если не исчезла совсем, то становилась терпимой. Никак не желавший замолкать речевой информатор регулярно сообщал ему не лишённым приятности женским голосом о повреждении винтомоторной группы и предлагал ему немедленно  катапультироваться. 
   -А не пошла бы ты, шлюха! - рявкнул он на авионику и попробовал увеличить обороты,  добрать  быстро уменьшавшиеся  скорость и высоту, но вибрация в кабине снова выбила рычаг у него из рук, а поплавок авиагоризонта запрыгал как йо-йо на верёвочке. Одним движением он  вдавил РУД в ноль и внепланово вышел в эфир  - Полсотни третий-КП!  Винты к чёрту пошли.  Нет у меня больше моторов!  Ищите мне площадку. - Он секунду помолчал и добавил,  - Сойдёт даже поле.  
   Эфир взорвался как зажигательная бомба под ногами. 
   Он  дотянул.   Разбалансированный винт не успел за то малое время, что ему дала растерянность Хэндли, сильно покалечить планер и внутренние системы. Но всё-таки непокорный истребитель  показал свой характер, когда за остановившимся винтом было уже видно ВПП портсмутского аэропорта , срочно расчищенное.   Давление в гидравлической системе самолёта ещё оставалось. Так было предусмотрено. Для почти лишённого других источников энергии, кроме вращаемых валом винта генератора -тоже ради облегчения конструкции,- просто не было иного выхода, как использовать гидравлику, как аккумулятор давления, способного оживить ненадолго рули направления, элероны и выпустить  шасси.  Увы, система была общей, а сильный боковой ветер, сносивший самолёт в сторону, заставлял его снова и снова   тратить драгоценное давление...И это не считая его усилий на удержание статически неустойчивого "Спитфайра"  по тангажу - трёхкратное резервирование ЭДСУ теперь не играло никакой особой роли. Без электрического тока электроника была мертва. Словом, орудуя кранами, которые теперь заменили ему рычаг управления самолётом, он почти что истощил гидроаккумуляторы как раз  в тот момент, когда пришло время выпустить шасси. Давления хватило, чтобы оживить одну из стоек. Вторая, как он узнал позже, так и осталась полувыпущенной.  Естественно, никакие индикаторы не могли сообщить ему об этом. Да и если бы чудом заработало, отключившееся вместе со всем остальным, радио и земля сообщила ему об этом  - что толку? С двигателем, который включать при заходе на посадку было равносильно самоубийству и высотой около 250 м, он не мог уйти на второй заход. Впрочем, наверное, он бы  тогда просто катапультировался. А так, в счастливом неведении, дотянул самолёт до края ВПП, и был неприятно удивлён, когда  при касании раздался треск и истребитель,  завалившись на один бок, в одно мгновение лишился обоих винтов, чьи лопасти не выдержали удара о бетон и, высекая, снопы искр  заскользил, закрутился. Он мог катапультироваться ещё раз уже тогда - аккумуляторы, которые инициировали отстрел фонаря, натяжение ремней и поджигание пороховых зарядом, не зависели от бортовой электросистемы и уровень заряда в них строго контролировался перед вылетом.  Хотя, из крутящегося как волчок самолёта -это фокус опасный, но всё лучше чем жариться заживо. Уже когда самолёт остановился, когда к нему спешили, задыхаясь от быстрого бега, машины аэродромных служб,  он успел по-настоящему испугаться мелькнувшей ещё в те мгновения мысли. Он знал, конечно, что дьюары с водородом  были отдалены от нижней  рабочей поверхности кессона на довольно значительное расстояние, часть которого была заполнена опиравшимся на толстый титановый лист слоем высокопрочного композита. Но искры... "Господи, да там же ещё две тонны. Не всё ли то равно - как взлетать в небеса?"  И убрал руку от катапульты. А потом его ударило затылком так, что  ему захотелось забыть, что у него есть голова. Ну и к чёрту... Сами фонарь откроют.  
   Они открыли. И в глаза Хэндли, ударило всё такое же яркое, как и там, на высоте, Солнце. 
    
   На улице было холодно, но выйти подышать воздухом его всё-таки пустили.  Конечно, пришлось обмануть сестричку, сказав ей, что идёт курить - сигарет у него не было ещё с того дня, когда он  впервые встретил Бабака. Так, просто постоять под морозным небом, может быть бы и, не выпустили.  Хотя, кто знает?  После той достопамятной посадки  у него было диагностировано только сотрясение мозга. "Пара синяков и никаких сломанных рёбер"  как было  ему сказано. Под больничными тапочками Хэндли тихо  скрипнул первый, начавший уже подтаивать, осенний снег. Он поёжился от прикосновений  подступавшей зимы. За стеклянной дверью, отвлёкшись на минуту от раскладывания бумажек по папкам, сестричка взглянула ему в спину. "Ну страсть как затянуться хочется! Жалко вам двух минуток для меня будет, миссис? Сами видите, "лёгкий"  я. Даже ходить разрешают". Она было захотела его позвать , вернуть в тёплый корпус пока никто не увидел её  небольшого прегрешения, но почему-то раздумала. Вздохнув, она вернулась к результатам анализов и историям болезней. 
   Скоро выпишут. Скоро сможет снова летать. Показаний против полётов у него нет и его не вычёркивали из списков лётного состава РАФ. Комиссия, которая уехала только вчера,  оправдала его целиком и полностью. Все его действия были сочтены абсолютно правильными. Так что, никаких понижений и даже  замечаний, а уж тем более-с занесением в личное дело. Ну и хорошо.  Бабак  заходил, рассказывал. Странный он человек. Хэндли бы даже сказал - "неприятный", но это было не так. Бабак просто  устал. Он тогда просто шлёпнулся на стул словно пол-фунта  сырого мяса на прилавок. Помолчал. И заговорил.  Руки у него лежали на коленях. Очки съехали на кончик носа и, наверняка, сильно давили на нежный хрящик и совершенно точно никак не помогали видеть лучше, но он не обращал на это никакого внимания.  И вообще, хоть сколько-то жизни оставалось только в его губах. Хэндли даже  где-то с середины разговора(Де-факто, монолога самого Бабака) начал приглядываться  к ним- не показалась ли ему ли мертвецкая синева на них. Теперь все кажущиеся изменения, произошедшие во внешнем облике главного, объяснялись очень просто. В Бабаке не осталось самого Бабака.  
   Он, прежний был убит. Его  убило взрывом баков... Ах, стоп, взрыва же не было. Ну тогда зашибло отлетевшим крылом... Впрочем,  он же только что сказал, что планер самолёта практически не пострадал.  Ну, значит, ему   грудь пробило  отломившейся лопастью. Несмотря на то, что он  был, минимум,  за сотню миль от места  аварийной посадки. Должно же быть нормальное объяснение тому, что перед ним сейчас сидит покойник. Такой же мёртвый, как труп в пластиковом или парусиновом  мешке.  Кстати, именно на такой мешок походил его всегдашний халат сейчас.  Может, живой Бабак сказал бы что-то.... Ну, что-то человеческое.  Спросил бы как здоровье "мистера капрала" .  Извинился... Нет, ну это глупость(Хэндли даже помотал головой, чтобы прогнать эту, пришедшую некстати мысль об извинениях от Бабака). За что? Он сам вызвался, чёрт побери!  За что испытатели получают так много  известно всем. И зачем придумали испытательский корпус - тоже. Словом, винить лавного  в чём-то  у него просто душа не лежала. А что до самого Хэндли, то его уже оправдала комиссия. А когда виноватых нет только и остаётся что признать, что   запороли всё они оба. Но всё-таки он мог и сказать что-то. От себя. А сейчас он был  похож на радио, которое включили на программе новостей да и забыли выключить. Просто сидит и сыпет фактами.  Оказывается, в материале лопастей так и не нашли усталостных изменений. Что неудивительно- они были рассчитаны сохранять работоспособность при простреле пулями тяжёлого пулемёта.  И даже имели некоторой шанс выдержать пару попаданий из зенитного автомата. Словом, запас прочности у них был огромен. А то, что прочнисты во главе с самим Бабаком, синхронно, не сошли с ума и не разучились считать и проводить испытания,  косвенно подтверждал тот факт, что планер самолёта без  сильных повреждений выдержал посадку на брюхо. Он именно так как он и задумывался. Выдержать посадку "на дьюары" при скорости касания  триста миль в час. Поэтому его и сделали с  прямым крылом- столь нетипичным для сверхзвуковых самолётов. Хоть и пришлось повозится с аэродинамикой, которая требовала совместить несовместимое -тонкий профиль и достаточный объём кессонов для размещения РЛС, пушек, дьюаров и их защиты, но  зато, в награду, они получили  необычайную  подъёмную силу, характерную для этого типа крыла, и прочность оного, которую при такой конфигурации обеспечить было много легче, чем если бы оно было стреловидным.  Всё это - чтобы дать лишний шанс пилоту(Услышав это, Хэндли проникся к Бабаку необычайной благодарностью и ещё раз дал себе воображаемую пощёчину за про) при аварийной посадке.   
   -... а они всё-таки сломались. Даже забавно. - Вместо "забавно" он явно хотел сказать "обидно",- Только и остаётся предположить, что между лопастей попала птица- Он поднял свои заполненные дурной старческой водицей  глаза. Хэндли раньше  не замечал как Бабак  стар, - Знаете ли, такая огромная. Птица. Кондор. Орёл. Вы не видели, случайно, такую? 
   На мгновение Хэндли показалось, что он тогда заметил на экране РЛС какую-то едва заметную, маленькую, мигнувшую - и тут же пропавшую засветку. Но сказать об этом,  подарить главному конструктору ложную надежду было выше его сил.  Бабак некоторое время смотрел на него, а потом  кивнул и уронил свой взгляд обратно на пол, словно бы по переплетениям линий фабричного рисунка он мог  разгадать прошедшие и будущие переплетения линий судьбы. 
   Мысли Хэндли, как и испуганные голуби,  дотоле, важно курлыкая, ходившие по асфальту  пешеходной  дорожки в надежде найти оброненные семечко или крошку, разлетелись в разные стороны от плавно затормозившей почти напротив дверей машины. Человек, выходивший из автомобиля, показался Хэндли знакомым. А потом, лучик тусклого осеннего солнышка сверкнул на золотом шитье и он просто его узнал.  
   - Мистер Биэрд!- Радостно крикнул ему  ещё издали винг коммандер Уайтли,- А я-то уж думал мне придётся вас разыскивать! 
   Даже в больничном халате, капрал вытянулся, как положено, и хотел было отдать честь, но налетевший северо-западный ветер растрепал его русые волосы и рука замерла на полпути к непокрытой голове. 
   -Вольно. - оборвал неудавшееся воинское приветствие коммандер,- Ну и оброс же ты, мальчик мой... Ну, здравствуй, чтоли? 
   -День добрый... Сэр? 
   Коммандер повёл затянутым в отутюженную униформу плечом 
   -Довольно зябко... Пригласишь к себе? 
   Конечно, славного коммандера Уайтли сестричка  не посмела задержать  и разговаривали они уже в той самой палате, которую Хэндли  занимал вот уже целую неделю один и откуда часов семь назад ушёл Бабак. Своим присутствием, громогласный коммандер смущал Хэндли. И чёрт ему был бы здесь нужен, думал он. Не велика он птичка капральского звания, чтобы его одаривал своим вниманием офицер такого звания.   
   На аккуратно застеленную и закрытую тёмно-зелёным тяжёлым покрывалом койку, коммандер садится отказался. Поэтому там расположился Хэндли. Коммандер же устроился всё на том же, обитом кожей деревянном скрипучем стуле на том же самом, на котором за несколько часов до него сидел Бабак.          
   Только сейчас Хэндли заметил у него в руках дипломат. Он положил его на столик и начал доставать оттуда- минералка, фрукты. Потом появилась бутылка виски и пара стаканов, -На два пальца и для поправки здоровья можно. -Он налил немного коричневой прозрачности,- Тем более, что  тебя сегодня поздравить можно.- Он посмотрел на лицо Хэндли, которое представляло собой один большой вопросительный знак и улыбнулся, - Ну, комиссия же. 
   -А, да. Я знаю, сэр.- кивнул он,- Комиссия  признала все мои действия правильными. Мистер Бабак мне уж сообщил. 
   Праздничное настроение с лица коммандера тут же улетучилось. 
   -Он заходил уже? - Хэндли кивнул,- Мальчик мой, я пришёл сюда не столько с тем, чтобы поздравить тебя... Хотя и не без этого- Он поднял свой стакан с жидким янтарём, - В общем, я хотел, чтобы ты кое-что узнал о самом Джордже Бабаке. 
   -Сэр..? 
   -Отбросим всю субординацию пока в сторону...Тем более, что каждый раз, когда ты говоришь мне "сэр", я чувствую себя совсем старым. Бабак-русский. Нет, подожди, не перебивай.   Нет ничего плохого в том, чтобы быть русским. Но это совершенно другой тип мышления. Поэтичные они все слишком. Ты мне верь, уж я-то знаю. Но поэт хорошо смотрится в кругу чувствительных дам. Они ахают над его чувствительными стишками. Он кланяется. И все довольны. Чёрт! - Он поставил стакан с  так и не распробованным виски обратно на столик, - А почему я пью один...Как тебя зовут, мальчик мой?  
   -Кап...-Он сник под взглядом коммандера и пробормотал, словно бы извиняясь, - Хэндли. Хэндли Биэ... 
   -Отлично!  Садись, поближе. Бери. Пей. Не сомневайся, оно стоит того.- Хэндли пересел  к спинке аккуратно застеленной кровати и взял тонкого стекла стакан. Глаза коммандера смотрели прямо на него. Хэндли даже на какой-то момент оцепенел. Стаканы звякнули,- Твоё здоровье. Оно тебе ещё пригодится. - Поняв как близко стоит его неудачное пожелание к неявной угрозе и тут же поправился,- Для службы.- Добавил он,- Раз уж скоро ты снова сможешь летать. 
    Хэндли проглотил эту янтарную кислоту, стараясь не морщиться от  вкуса дубовой коры и спиртового духа. Ведь, если честно, он не очень привык к такому развлечению, как истребление крепких спиртных напитков и привыкать не собирался. Но всё-таки обижать коммандера отказом ему не хотелось. 
   -Сэ...-Начал было он. 
   -Никаких "сэров!"- проревел коммандер, - Что ещё не ясно тебе? 
   -Эм...- Он запнулся, пытаясь подобрать обращение,- Я ведь смогу вернутся обратно, в программу?- Единым духом выпалил он. 
   Коммандер поставил на столик давно опустевший стакан, который он всё продолжал держать в своих руках. 
   -В программу подготовки лётчиков-испытателей? Если уж по-честному... То её почти что свернули. Нет ни преподавателей, ни денег.  
   По спине Хэндли  - словно сквознячок из незакрытого окна пробежал.  Предсказания Бабака сбывались и даже раньше срока. 
   - Служи, служи, Хэндли, мальчик мой. Вернёшься в  свою Шотландию и горя знать не будешь. Летать будете почаще. Керосин-то  запасённый для Испытательского надо же кому-то сжигать, - деловито заметил он,- Опять же, в лётной книжке найдёт отражение то, что ты тут успел побыть самым настоящим испытателем, пусть даже и не сдав всех положенных тестов.  
   -Сэ... Мистер Уайтли,- Тот скривился от подобного обращения, словно бы у него внезапно заболел зуб. Впрочем, он сам вызывал его на фамильярность и сейчас Хэндли испытал некоторое удовлетворение. Но он тут же поспешил смягчить пилюлю, - Коммандер! Я имел ввиду...  
   Он махнул рукой и снова  плеснул себе  солнечно-жгучей жидкости. Возможно, он хотел провозгласить очередной тост, но так как Хэндли держал свой стакан в руках, то пить пришлось ему одному. 
   -Да понимаю всё я! Ты же про Джорджа- Хэндли снова вопросительно посмотрел на него и он поспешил уточнить, - Про Бабака. Про программу лётных испытаний его самолёта, верно? 
   Хэндли кивнул. 
   -Он - начала коммандер, откинувшись на едва слышно скрипнувшую кожаную спинку стула. Кто именно этот "он" он не уточнял. Было и так понятно,- Русский.  Казалось бы, нет ничего плохого в том что бы быть русским, верно? Чёрт, я же это уже говорил! Старею, нда...-Он провёл по лежавшей на столе фуражке, - Ну неважно. В Британии теперь есть место даже арабам!  Не во времена короля Джона живём. Но всё-таки, -коммандер глотнул из стакана и продолжил,- Первое что  следует о нём знать это то, что он - русский.  
   Коммандер взглянул на Хэндли. 
   - Не понимаешь? - говорил он, глядя на его растерянное, непонимающее лицо, -Вижу,  что не понимаешь. Понимаешь, они все, как я уже говорил ...- Он  поводил в воздухе свободной рукой, словно бы пытаясь поймать там за хвост нужное слово, - Поэтичны. Все, кого я когда-либо  знал. 
   -Звучит, как будто неплохо... - протянул ещё ничего не понимающий Хэндли. Визит коммандера, виски, поэтичные русские и похожий на гнома низкорослый Бабак смешались в его голове в какую-то очень невкусную, неудобоваримую кашу. Чем-то похожую на недоваренный геркулес. 
   Коммандер кивнул головой, соглашаясь с ним, чем только усугубил эту путаницу. 
   -Верно. Неплохо. Даже хорошо.- Он резко привстал и стукнул  недопитым стаканом об стол. От удара виски расплескалось, образовав на столешнице лужицы. Цвет виски и покрытого морилкой дерева совпал столь точно, что оно стало немного похоже на случайно пролитую воду.  Хэндли посмотрел на коммандера. И уже не мог опустить взгляд. Коммандер Уайтли сейчас не глядел на него. Он прожигал дорогу внутрь его мозга превращая взглядом своих зелёных глаз в пепел кости, кожу век, глазные яблоки и нервы. 
   -Бабак,- сказал он наконец,- Он тоже. Поэт. На свой лад только. Он прекрасно знает законы по которым надо сплетать воедино строчки формул, чтобы получился двигатель самолёта... Он, кстати, и начинал как инженер-турбинист. Э, да что там! Знали бы вы сколько патентов получено только при разработке  этого вашего с ним самолёта. Один только техпроцесс взрывной сварки тонких титановых листов с каркасом и друг с другом без образования излишних напряжений, позволивший отказаться от использования заклёпок и плавких электродов, после которых всегда приходится зачищать шлак... Это уже сейчас даёт миллионы! - Глаза у коммандера загорелись 
   - Экономия веса- вырвалось у загипнотизированного глазами  коммандера Хэндли. Он мигнул и сказал уже более осмысленную фразу, - Не он  один же... 
   -Конечно, нет,- Коммандер снова уронил уголь своего тела в топку кресла, - Конечно, нет. Бабак - двигателист. Лопасти винтов, сама силовая установка самолёта-лопатки турбин, топливо. Вот это вот всё. К этому он причастен как Гримбси Ройлотт к убийству своей падчерицы.  Но, - он снова ненадолго погрузил клинок своего взгляда в тёплую плоть капральского лица,- Вы не найдёте во всём самолёте  ни одного узла к которому он не имел касательства. Без него этого самолёта вообще бы не было. 
   -Вы хотите сказать, что Бабак -  это какой-то киношный сумасшедший гений? - сказал Хэндли. 
   Коммандер рассмеялся,  но тут же вернул своему гладко выбритому лицу серьёзное выражение: 
   - Вы правы ровно наполовину. Я просто хочу сказать, что Бабак - сумасшедший. Как и любой поэт. Но сумасшедший невероятно хитрый. Ах, Хэндли, мальчик мой, вы просто не представляете как он аккуратно вёл игру. Так чтоб и получать для своих прожектов всё, и вес в компании иметь,  и чтоб ваш с ним самолёт,- Коммандер упорно продолжал подчёркивать, что он видит Хэндли и Бабака стоящими по одну сторону баррикад,- Построили.  Он его даже сперва как лёгкий палубный штурмовик предлагал, хитрец! Ах, если бы нашему тогдашнему премьеру,- Сильные, похожие на гидравлические механизмы пальцы коммандера сжались в  кулак,-  Хоть чуть-чуть  бы  его хитрости- Тэчер из него  всё равно не получалась, яйца не выросли. Разве  б мы ушли тогда!- Он стукнул по столу. Стакан подпрыгнул,  зазвенел и лужица виски у его основания сделалась чуть больше,- Впрочем, это всё не важно. А важно именно то, что он сделал всё очень и очень правильно. И получил то, что хотел. 
   - Разве это плохо?- не удержался Хэндли от вопроса,- Все при своих. Никто не обманут. Честная игра. 
   -Боже, капрал,- Это обращение, хоть и выдавало тихо закипавшее в коммандере недовольство, но всё же было Хэндли привычней и приятней, чем его бесконечный "мальчик мой". Конечно, возраст ему позволяет, но всё-таки...-  Не будьте таким наивным! Смотрите хоть чуточку подальше собственного носа!  Что будет, если  этот самолёт примут на вооружение? 
   - "Аэроспейс" озолотится... 
   - Да? А ещё? Кроме этого? 
   -Ну... Врядли он полностью заменит "Тифоны".  Всё-таки бомбовая нагрузка... Да и проблемы с заправкой в воздухе - у нас же пока нет танкеров, способных тащить жидкий водород на борту. Их тоже придётся придумывать, строить... Заправка, опять же. Хотя, тут можно ,наверное, как-то использовать аэродромное кислородное оборудование...
   -Вот! Вы уже понимаете, мальчик мой!- перебил его коммандер. "Ну вот всё и вернулось на круги своя"  мелькнула мысль у Хэндли,-  Он не сможет даже  заменить уже имеющиеся машины! А что дальше? "Тифоны" -это уже старьё. Им уже готовится смена... Тот же Эй-Пи-Ди! Или Эф/А Икс Икс. Ну и что?  Что дальше? Снова разрабатывать новый винт, теперь уже для гиперзвуковых скоростей? Это тоже  барьер! Там всё другим становится! Даже воздух! А для него -новый корпус, может, даже двигатель? А толку? Его опять обставят!  А, да что я вам говорю! Вы и сами всё это понимаете! - Он поднял стакан и залпом допил остававшееся в нём виски, чтобы смочить пересохшее после столь длинной речи горло, - Всё это была игра. Игра разума. Ему было забавно вытащить мёртвую идею о свалки истории. Чёрт, да он всю жизнь потешался над нами! Осталось только принять его на вооружение, чтоб он лопнул со смеху. Или захлебнулся в тех слюнях, что пускает на свой  святой винт! Не знаю уж, что вернее. 
   Хэндли поправил упавшие на глаза волосы. Он по-прежнему не понимал для чего коммандер завёл весь этот разговор с ним и поэтому решил всё-таки добиться от него ответа на самый существенный для себя вопрос: 
   -Так я не отстранён от программы... сэр? 
   Коммандер кинул взгляд на бутылку виски, но налить себе ещё  "на пару пальцев" не решился. 
   -Нет. В том-то и дело. Бабак в тебе души не чает. Других-то лётчиков  у него всё равно нет, -Они перевёл взгляд на Хэндли,- А почему бы  тебе не взять да и не тряхнуть хорошенько за шиворот этого маньяка? Да и ехать в свой Мархэм или в Лоссимут, или вообще, куда хочется с лёгким сердцем! 
   От его рассуждений веяло правотой, как от сдохшей лошади -тухлятиной, но всё-таки "лёгкое сердце" коммандера Уайтли  так больно укололо капрала Биэрда  тоненькой булавкой обиды. Он поднял взгляд, выпрямился и теперь сам, по своей воле,  заглянул в глаза коммандеру: 
   - Я... Ну я же всё-таки, обещал,  сэр! 
   Коммандер расхохотался: 
   -Бабаку-то!? Да полноте, капрал! Мы с тобой вот что мы с тобой сделаем лучше.- Он потёр подбородок, -  Не сегодня-завтра ... Вернее, послезавтра, тебя выпишут. Заходи ко мне. Как-никак , тебя к этому Устав обязывает- ведь ты мой подчинённый. Но ты заходи просто, по -свойски.  Думаю, тебе пригодится пара свободных дней. Проветрится от больничного духа и окончательно привести в  порядок твою  бедную голову.  Съездишь куда-нибудь... В город, скажем. А что? Отдохнёшь, поваляешь дурака- как положено.
   Хэндли помялся: 
   -Спасибо... Сэр! 
   -Да чего уж там- Взгляд коммандера, как будто случайно, упал на  старинные  механические часы на запястье,- Бог мой! До чего же мы тут с тобой заболтались!- Он сразу засобирался куда-то, заспешил, - Извини, мой друг, но труба зовёт меня в другое место.  И оно весьма и весьма далеко - отсюда не видать. 
   Он встал и Хэндли поднялся с кровати тоже. 
   -В общем, выздоравливай. И заходи, чего уж там! Фрукты и всё прочее- Заговорщицки подмигнул он, намекая на початую бутылку виски, - Оставляю. Ешь. Пей!- Он  улыбнулся. Рука Хэндли как- то незаметно оказалась в его массивной ладони. Врядли коммандер был младше Бабака, но здоровья у него было как в старом деревенском колодце - черпай не перечерпаешь! 
   - Я побегу, пожалуй. - сказал он, - Всего доброго, мальчик мой. 
   -Всего хорошего ... сэр. Удачи.- Тот кивнул,  ещё раз пожал руку Хэндли и, развернувшись, вышел вон. 
   Хэндли прилёг на ворсистое покрывало, неприятно царапавшее  выбритую, буквально, за полчаса до прихода коммандера,  щёку. Окно не пропускало холодного ветра, только солнечные лучи и покрывало было тёплым, словно собачий бок. Так хорошо. Можно даже не вставать Тем более, кровь что-то в ушах шумит.  Можно даже закрыть глаза и послать к чёрту окружающий мир  и не думать о том, какое место он, Хэндли,  занимает в этом странном треугольнике. Коммандер Уайтли - Бабак- "Спитфайр"... 
    
   И всё прошло в точности, как ему и было сказано. В последний раз его простукали, осмотрели. Последний раз военврач заглянул в историю болезни, задержавшись на пару секунд на свеженькой ЭЭГ, что-то чиркнул - и всё. Уже стучат колёса поезда, увозя цветущего капрала Биэрда обратно, в объятия службы. Хэндли на мгновение взглянул  на пустое место рядом с собой. Он так привык, что в бесконечных переездах его, обычно, сопровождал какой-нибудь груз, скажем, свой вещмешок, что теперь, когда он возвращался обратно налегке, имея за душой только документы и новенькую, ещё необмявшуюся униформу,  чувствовал себя немного не своей тарелке. Впрочем, всё было хорошо. Впереди, из неприятного, разве что, канцелярия. Ну да бог с ней, неизбежное зло. Впрочем, компенсирующееся увольнительной, если коммандер ни о чём не забыл. Странный этот человек, коммандер Уайтли.   Никогда его раньше, до того дня, он не видел и не слышал о нём, а говорит, словно имеет власть, способную заставить всё вращаться как ему угодно.  Впрочем, может, оно так и есть. Кто знает? Ажно целый командир авиакрыла же. Посмотрим. Вполне может быть, что по ту сторону бюрократического ада, его ждёт если не рай, то, хотябы, вполне пригодное для жизни чистилище. К самой идее чистилища Хэндли по семейной традиции, относился с подозрением. Какое ,в самом деле, может быть третье мнение в этом вопросе? Ты уж либо грешник, либо нет. Либо платишь за все совершённые грехи - сразу, полной мерой, отсрочка по платежам или кредит не предусматриваются, либо тебя прощают и ты живёшь спокойно дальше.  Впрочем, отказываться от пары дней отдыха, ради доставшейся ему в наследство от  детских лет смутной теологии, Хэндли не собирался. 
   Да и, в конце концов, он же ничего не обещал за эти два дня, не  вымаливал их, стоя на коленях! Их просто шлёпнули перед ним на стол("Ну, ещё пока нет" одёрнул себя Хэндли) как пачку банковских билетов, составляющих его жалованье. И глупо было бы  от них отказываться. 
   Впрочем, ничто не мешало зайти к Бабаку  и до канцелярии. Если он, конечно, по-прежнему занимает ту комнату в административном корпусе, где они когда-то сидели над Руководством.  А если там его нет-ничего не мешает, кроме расстояния, отправиться в ангар 12-В. Когда Хэндли подумал об этом, ему очень захотелось, чтобы дверь кабинета Бабака оказалась заперта. Он и сам не очень понимал откуда взялось это желание, что его потянуло сегодня туда. Он мог бы придумать себе какое-нибудь оправдание, неуклюжую фразочку,  навроде тех, которыми он парировал возражения коммандера -скажем, что-то насчёт того, что неплохо бы узнать когда... "Но мне, и правда, нужно знать, когда следующий вылет! И Фарнбро!" Впрочем , себя обмануть не получалось. Все слова винг коммандера Уайтли, с которыми он, может быть ,в иное время и согласился бы, отторгались его плотью где-то на клеточном уровне, так же как отторгалась бы ею же кровь группы АВ. И вот с тех же глубин бессознательного, которое всю жизнь подсказывало ему что хорошо, а что дурно, как  подлодка с глубины, медленно обрисовывая силуэт в той толще воды, что была  ещё доступна солнечному свету, поднималось то, что тащило его в ангар 12-В,  хотело снова толкнуть дверь(А она будет  открыта, он это знал) и увидеть знакомую  суету предполётной подготовки. Впрочем,  откуда там самолёт, ты же разбил его, капрал Биэрд. "Не так уж и сильно, вполне могли восстановить или..." За "или" должна было идти мысль о том, что ещё в первую их встречу в административном корпусе, Бабак говорил что-то об экспериментальной партии и о том, что  новый самолёт вполне могли закончить, доставить за всё это время. Мысль была на удивление здравой, но она крутилась у него перед носом и всё никак не могла ему понравится. Всё-таки ему хотелось увидеть именно что свой старый самолёт. 
   Хэндли сделал всё так, как ему хотелось. Автобус цвета хаки, идущий на базу, ждать не пришлось. Внутри было тепло. Доехали быстро и как-то совсем незаметно миновали КПП. Ну что там говорить дальше  -административный корпус в двух минутах ходьбы. Зима тёплая, как говорила бабушка Хэндли- "сиротская"(Когда он попросил её объяснить, что это значит она сказала, что "даже сиротка, в рваном пальто, на улице не замёрзнет") .   А вот дверь кабинета Бабака была открыта. Только вот там никого не было. Хэндли подождал  две минуты, а потом отправился в канцелярию. Конечно, можно было подождать и ещё, но даже канцелярия казалась Хэндли предпочтительней, чем  такое интересному занятию, как убийство ползающих по потолку мух меткими плевками. Впрочем, когда он вернулся уже свободным на два дня человеком, дверь была по-прежнему открыта и за ней, всё так же никого не было.  Неожиданно забулькал кипятком чайник и, щёлкнув, отключился.  Хэндли помялся на пороге, постучался ещё раз и, собравшись с духом, всё-таки вошёл. А ничегошеньки у Бабка-то и не  изменилось. Он отодвинул тот самый стул, на котором сидел, когда получал руководство по лётной эксплуатации "Спитфайра" , смахнул рукой воображаемую пыль и уселся. 
   -Это хорошо, что вы пришли- раздался за его спиной голос Бабака, - Чаю? 
   - Ммм... кружечку, если можно - сказал, справившись с волнением Хэндли, - На улице сегодня неприветливо, мистер  Бабак. 
   Он шагнул к чайнику 
   -Просто Джордж. - произнёс он, стараясь не глядеть на Хэндли,- Впрочем, это неважно наверное. Я же знаю зачем вы пришли - добавил он, наливая   кипяток в две высокие чашки. Хэндли невольно улыбнулся. Как ни был похож Бабак на приведение своими бесшумными  движениями и застывшим выражением лица, но эта посуда! Себе Бабак налил в чашку с плюшевым мишкой, застенчиво державшего сердечко с тремя самыми известными словами в мире. "I love you." Хэндли же досталась чашка с самодовольным герцогом Икторном, из-за ноги которого высовывался маленький зелёный гоблин. Чёрт, такие чашки врядли были уместны в комнате покойника(Бабак своим видом только усугублял создавшуюся в комнате атмосферу поминок), ни серьёзного дяди, привыкшего чертить сложные эпюры эквивалентных напряжений в лопастях винта и лопатках турбин и одним махом решавшего задачу Сен-Венана для вала винта.  Всё что угодно, но эти чашки... Ну никак они не соединялись в мозгу Хэндли с нарисованным коммандером образом  конструктора и невероятно хитрого политика. 
   -Сахар? - вежливо спросил Бабак. 
   -Два куска. Если можно. 
   -У меня только пакетики. - предупредил он Хэндли.  На что тот только пожал плечами. Можно подумать, что каждый, родившийся в Лондоне  - лорд.  Не  признающий ничего, кроме отборных сортов чая, заваренных при специальной температуре, выверенной по золочёному  термометру с точностью до десятых долей градуса. 
   Бабак поставил перед ним кружку. Потом взял себе и уселся в своё кресло напротив. Хэндли некоторое время мешал чай, давя , время от времени, никак не желавшие растворяться кусочки сахара ложкой. Бабак был занят тем же самым и над столом, невольно, повисла  тишина, нарушаемая только позвякиванием ложек. Первым её нарушил главный конструктор. 
   -Знаете, вам повезло -Хэндли удивлённо посмотрел на него,- Да-да. Я- удивительный неряха и мне бывает лень встать и вымыть за собой кружку. Поэтому я приобрёл сюда сразу две, что позволило мне сейчас выполнить долг гостеприимного хозяина- Хэндли не смог сдержать ухмылку. Бабак тоже слегка растянул кончики губ,- Это, во-первых. А во-вторых, вам повезло, что сегодня, минут  за десять до вашего прихода, я всё-таки вымыл обе чашки. 
   На этом моменте улыбка Бабака превратилась обратно в плотно сомкнутые губы, исчезла в бороде. Ни дать, ни взять- ёж увидел своего исконного врага, рыжую лесную плутовку, и свернулся в клубок который  лесной кумушке   не развернуть никак, сколько бы он не трогала его лапой, возмущённо тявкая, когда натыкалась бы нежной подушечкой лапки на иголки. И сколько бы не обнюхивала, сколько бы не визжала у неё тоже ничего не выйдет, - Ну а теперь к делу. Давайте сразу покончим с этим. Допьём наш  чай, после чего я провожу вас до двери, где мы и расстанемся навсегда. Уж извините. Сегодня мне никак не посидеть спокойно за чашкой чая. Хоть до ангара ,а дойти надо, а он... Сами знаете где. 
   -Привезли новый "Спитфайр"?!-невольно вырвалось у Хэндли,- Извините 
   Бабак, явно собиравшийся  сказать что-то ещё, был сбит с мысли, но тут же взял себя в руки. 
   -Ничего. Да, привезли. По частям конечно. Монтируем крылья сегодня вот. Впрочем, вы же на нём летать не будете... 
   Гром грянул в  комнатке. Даже выхвати Бабак из кармана халата автоматный патрон, брось его на пол и грянь по нему каблуком - выстрел, визг рикошета, разбитый чайник, кровящая царапина на щеке Хэндли, разбитое оконное стекло и улетающая в небеса пуля... Даже в этом случае Бабаку не удалось поразить его больше. 
   - Вы  не можете...-  уже было сказал он, но  армейские рефлексы, ясно говорившие кто,  кого  и о чём не спрашивает, взяли верх и он, тут же, громко, глядя прямо в глаза Бабаку произнёс,- Я отставлен от программы, сэр? 
   Левый уголок бабаковских губ слегка дёрнулся. 
   -Ну вы же за этим сюда приехали, верно? 
   Хэндли едва нашёл в себе силы  поставить чашку, не пролив  ни капли. 
   -Нет...  - выдохнул он,- Чтож, - уже более твёрдым голосом продолжил он,- Тогда давайте прощаться, мистер Бабак! 
   Вот так! Радуйтесь ,коммандер! Уж не знаю зачем вам был нужен мой отказ, но, как видите, всё решилось без меня. 
   -Давайте... Стоп, что вы  только что сказали?! 
   -Эммм.... Давайте прощаться? 
   -До этого!- поторопил его Бабак. 
   -Нет?- попробовал ещё раз ответить верно Хэндли, -  Да, я сказал "нет". Слушайте, Бабак, я вовсе не собираюсь покидать программу. Мне... -Тут ему потребовались доли секунды, чтобы собраться с духом, но он всё-таки произнёс, - Интересен. Нравится ваш самолёт, поймите. И сама работа испытателя - тоже нравится. Да и как бы я иначе попал на курсы, если бы не хотел... 
   Тут Бабак задал вопрос, который заставил вздрогнуть Хэндли. 
   -Но у вас же, Биэрд, в правом кармане имеется увольнительная записка, дающая вам право шататься где угодно в течении двух дней? 
   Хэндли даже растерялся. Бабак смотрел на него, как на попавшую в сачок редкую бабочку. От этого взгляда становилось не по себе, но всё же ответил он честно. 
   -Точно так... Имеется. 
   Он было полез за ней, но Бабак остановил его: 
   -Не надо. Я  и так знаю, что она там. И даже знаю как вы её получили. 
   Тут Хэндли , неожиданно даже для самого себя, взорвался: 
    -Так же как и всегда! В канцелярии полка!  -орал он, - Этажом выше вас.! Сходите! Спросите! 
   -А коммандер? - спокойно спросил его Бабак. 
   -А что - коммандер?!- Хэндли резко встал, так что чуть не уронил стул,- Послушайте, Бабак, хватит уже играть в сыщиков. Коммандера я видел, последний раз, позавчера, когда ещё был в госпитале. Да, он что-то говорил про  отпуск. Дьявол, я вообще не понимаю, как связана эта увольнительная и...  В любом случае, я остаюсь пока вы меня  не выгоните пинком под зад! -закончил он. 
   Он ждал какого-то ответа, но Бабак замолчал. Надолго. Достал из пластикового стакана простой карандаш, поиграл им. Затем поднёс ко рту и слегка погрыз кончик.  Положение Хэндли было -глупее не придумаешь. Ни уйти с достоинством, ни  сесть обратно. 
   Бабак оставил, наконец, в покое  карандаш и, с громким щелчком, напоминающим звук закрывшегося дверного язычка, положил его на стол. 
   -Сядьте.- наконец произнёс он одно-единственное слово. Хэндли ,с заметным облегчением опустился обратно, на сиденье стула, стальные ножки которого, сдвинувшись, извлекли из ковролина звук, похожий на тот, который издаёт разрываемая скатерть. Он словно бы снова разбудил снова глубоко ушедшего в свои мысли Бабака,- Я не отставлял вас от программы. Ни комиссия, ни коммандер Уайтли... Даже врачи! Словом, вы остаётесь. 
   Как-то стало вдруг светло, тепло и даже этот глупый Бабак с его непонятными страхами смотрелся очень даже ничего.
   Конструктор тряхнул головой и отдельные седые волосы блеснули в его цвета воронова крыла густой шевелюре.
   -Буду с вами честен, капрал, -сказал он,- Я бы вас отстранил. Но у меня нет ни времени, ни возможностей возится с новым лётчиком. И только поэтому вы остаётесь.
   Хэндли просто не знал, как реагировать на это признание. Но постарался, чтобы голос у него звучал спокойно и, по возможности, твёрдо:
   - Я ценю вашу честность, мистер Бабак. Хотя мне не совсем понятны причины вашего недовольства... Всё-таки из-за аварии? - Бабак в ответ только мотнул головой,- В общем, я рад, что остаюсь.
   Он протянул руку, взял чашку и одним духом допил остававшийся там, уже остывший, до безобразия сладкий, чай.
   "Хорошая вещь- добрая чашка чаю. Умный даст себе время подумать, пока пьёт, а дурак - вовремя заткнёт себе ею рот!" Хэндли мысленно улыбнулся этому голосу из глубин памяти. "Ты как всегда прав, дед. Знать бы только -кто именно я сейчас. Во всяком случае, рот я заткнул себе вовремя".
   -Вот и отлично. Думаю свои тридцать дней - последние два слова он выделил голосом, -Вы можете вполне отгулять с лёгким сердцем. Мы как раз со всем закончим.
   -Два - тихо ответил Хэндли.
   -Что - "два"? - не понял Бабак.
   -Два дня. Увольнительная у меня действует только на эти выходные.
   -Ах, это... Ну оговорился, простите уж старика, мистер Биэрд. Конечно же, вы правы. Два. Ещё какие-то вопросы есть?
   Хэндли молчал. Желания говорить с Бабаком не было никакого. Но всё-таки любопытно...
   -Слушайте ,Бабак...-начал он.
   -Да?- откликнулся тот и снял очки со своего большого носа. Протёр линзы бумажной салфеточкой и водрузил обратно.
   -Бабак... Кто такой винг коммандер Уайтли? Вы же его знаете, вы с ним разговаривали, тогда...
   -Я и с вами сейчас разговариваю. Однако не могу сказать, что знаю вас от и до, -резонно возразил Бабак и с наигранным удивлением вопросил, - Впрочем, разве вам самим это неизвестно?
   -Ничего мне неизвестно, - хмуро ответил Хэндли, - Я в этом бизнесе не так уж давно.
   - Коммандер Уайтли - сказал, словно сдавшись под его напором, Бабак,- Представитель ВВС на испытаниях "Спитфайра". Один из двух представителей. Он же был в числе тех, кто ставил свои подписи в акте о передаче моего изделия на испытания.
   -И всё? - Сказал окончательно запутавшийся в хитросплетениях интересов и ответственностей Хэндли.
   -А что вам ещё надо, капрал Биэрд? Достаточно с вас будет и того, что если он скажет в докладе, что Земля - плоская, то в Министерстве поверят ему. А не нам с вами, отчаянно размахивающими спутниковыми фотографиями. Не думаю, что в таком случае нас спасёт даже второй представитель ВВС , флайт лейтенант Уильям Сиддли. Который, впрочем, существует только для ещё одной подписи на подсунутом ему под авторучку акте, сам это прекрасно понимает и старается тут ни во что не лезть. Словом, спасать он нас не будет даже, если захочет. А он не захочет. Потому что и он, и коммандер на нас невероятно злы. Но если для Сиддли мы с вами просто досадная помеха, которую надо просто потерпеть и она уйдёт, как плохая погода, то для коммандера Уайтли- мы с вами должники. И, будьте покойны на этот счёт, как выколотить из нас свои денежки он уже придумал. Вот только не учёл того, что у старого Бабака тоже имеются ушки на макушке и что он достаточно наплясался, в своё время, под чужую дудку! -Буквально выкрикнул он последнюю фразу, но тут же сбавил тон - Ещё что-то желаете узнать, мистер капрал?
   Издевательский тон Бабака и всё сказанное им не могли не вызвать в Хэндли ничего кроме ощущения, что он вступил сейчас своим прекрасным. начищенным ботинком в какую-то липкую мерзость. Нет. Даже не так. Он чувствовал себя котлом, в котором бурлит тёмная, липкая, отвратительная жижа, похожая на мазут. А коммандер и Бабак пляшут вкруг костра и кидают туда разную мерзость, навроде крысиных хвостов и дохлых летучих мышей. Всё они это заливают стоялой болотной водой отчего кипящее в котле жидкости становится только больше и она вот-вот перельётся через край. И тогда...
   -Да, есть ещё пара вопросов. Почему вы думаете, что только вы один, на всём белом свете, читали Святое Писание?
   Бабак открыл было рот, но Хэндли, словно кляп из грязной тряпки, вогнал туда ещё пару слов:
   -Почему вы думаете, что британского офицера можно купить за одну замызганную бумажку с печатью канцелярии полка?- и пока Бабак не успел ответить, спросил его ещё раз, - Истребитель точно будет готов через два дня?
   Бабак, всё порывавшийся ответить, в неожиданно наступившей тишине, смог выдавить из себя только слабое эканье. Он закрыл рот, потом открыл его снова. И на этот раз его речь была более осмыслена:
   - Думаю, даже быстрее. Но, сами понимаете, лучше подстраховаться и провести пару лишних тестов. Ведь полетите вы на нём уже над Фарнбро! - сердце Хэндли ёкнуло, - Что же касается существа остальных. Затронутых вами вопросов, то...
   -...то оставьте ответы на них себе! - резко оборвал его "мистер капрал" и встал со стула , -До послезавтра, мистер Бабак. Удачи вам с монтажом. Спасибо за чай, - закончил он уже куда спокойнее.
   Из кабинета Бабака он вышел с ощущением того, что на его новенький китель сейчас был вывернут здоровенный кухонный бачок с оглушительно пахнущими тёплыми помоями.
   Может, в самом деле, размышлял он уже стоя на улице, вернуться сейчас назад, г лавному, и отказаться от пилотирования... "Спитфайра"? Бросить ему на прощание какую-нибудь эдакую фразочку... "Позору вашему я не слуга!" Что-то в этом духе. Хэндли, попробовал, мысленно, представить себе эту сценку и нашёл, что он выглядит до чрезвычайности глупо. Кроме того самолёт ни в чём не виноват. Да и что, конечно, не так уж важно, но всё же это нельзя не принять во внимание - коммандеру его уход будет крайне на руку. Стоило только подумать об этом и сразу скулы сводило так, словно он откусил неплохой кусок лимона.
   -Позору вашему я не слуга, - произнёс он вслух, -Я летаю, а вы тут как хотите - так и ползайте - почти выкрикнул он. Проходивший мимо молоденький сержантик, лет на пять младше самого Хэндли, остановился. Посмотрел на него как на умобредного и пошёл себе дальше, то и дело, косясь в его сторону. Так и подмывало стереть это дитя с лица Земли командным рыком, но Хэндли задавил эту мысль громадным усилием воли. Пусть живёт.
   Полностью исчерпав кладовые души этим усилием, он полез за сигаретами в правый карман... Конечно же, их там не оказалось. Зато пальцы наткнулись на сложенную вчетверо бумагу. Та самая увольнительная запсика, которую он так и не успел показать Бабаку. Может, вернуться- но для того, чтобы брякнуть её пред ним на стол? Что-то сегодня его развезло на красивые жесты. Нет, нет. Брякать надо было тогда, когда он был ещё там. А сейчас - это уже тоже просто глупо. Хэндли вздохнул и, широкими шагами, направился в сторону КПП. Говорят, Иуда, прежде чем повесится, неплохо погулял на тридцать серебряников...
  
   -Ваше пиво, сэр.- почти пропела над ухом официантка, -Мяса с картошкой придётся подождать. Извините.
   Хэндли посмотрел на стоявшую перед ним в ожидании его ответа девушку. Накрахмаленный передничек, скромная юбка, золотистые волосы. Чепчик. Хороша. Пожалуй, с неё прямо сейчас можно рисовать иллюстрацию к "Джен Эйр". Даже её едва скрывающая коленки юбка, которую в те времена почитали не менее как знаком вавилонской блудницы, не будет замечена даже самим придирчивыми критиками.
   -Всё нормально... Эми, - он чуть запнулся пока читал её имя на бэйджике, -Я никуда не спешу.
   За стойкой бара что-то пытался сказать, без конца обрываясь на половине фразы, когда бармен брал пульт, телевизор.
   -Эй, дядя, да выкинь ты его!- выкрикнул кто-то,- смотреть нечего ж всё равно! Куда не переключай- один разврат. Вредный, между прочим, для умов молодёжи!
   Ответом на последнюю реплику послужил взрыв хохота. Видимо, той самой, развращаемой телевиденьем молодёжи. Бармен оглянулся в зал и, с точностью радиолокационного оборудования "Шрайка", почуявшего излучение РЛС, определив откуда была подана реплика ответил:
   -Я лучше тебя и твою компанию выкину, О`Муллиган! Лучше сделай так, чтобы я не слышал твоего голосочка и забыл о тебе!
   Снова хохот. Вот же не повезло. Во всём Эймсбери наткнуться именно на то кафе, куда пришли за скандалом местные "надцатые".
   Хэндли посмотрел на них. Для этого ему не требовалось оборачиваться или вставать. Они сидели за столиком напротив и были как на ладони. Три обалдуя. Кое-как причёсанные. Один даже щеголял невероятным ирокезом и металлическим кольцом в губе. Будь дело летом -наверняка бы были бы не в этих куртках с металлическими шипами на плечах, а в майках с какими-нибудь лозунгами, цитатами или просто названием любимой рок-группы на самом вызывающем фоне. Скажем, фигуры в балаклаве с бутафорским ножом с которого капает постановочный кетчуп. Ну уж, хотябы, перевернутое распятье там было бы точно. Словом, что угодно, что позволяет им выделится над "толпой" за каковую они принимают своё обычное окружение и не замечать или хотя бы гордится, что они становятся точно такой же толпой, только в майках другого цвета.
   Ну и чёрт бы с ними.
   Хэндли и сам, в своё время, наелся подобного до тошноты, и поэтому сейчас видел их насквозь. Наверняка заказали много алкоголя. Даже не потому что им хочется, а просто потому что им уже можно. И сейчас, разгорячённые, ищут где бы спустить пар. Видеть их морды не было никакого желания и поэтому Хэндли сдвинул подставку с солонкой, перечницей и горчицей так, что бы она закрывала от него эт го эту компашку с большой дороги.
   Можно было бы попросить счёт, а потом- встать и уйти, но улицы Эймсбери, которые он, чтобы забыть разговор с Бабаком, топтал с исступлением святого пустынника,до боли в усталых ногах, отняли у него слишком много. К тому же, эта кружка местного пива стоила того,чтобы её допить.
   В ожидании своего запеченного мяса с картошкой, Хэндли погрузился в мысли о том, что его ждёт в ангаре 12-В. Вернее, о том,что его ждёт.когда он поднимет в воздух то, что его ждёт в ангаре 12-В("... который построил Джек" -закончил эту мысль Хэндли про себя). Сочтено ли испытание на достижение максимальной скорости завершённым? C одной стороны-да, конечно. Но кто знает какие выводы сделала достопочтеннейшая комиссия...
   Взвизгнула официантка.
   -Пусти её О`Муллигэн!- рявкнул бармен, -Или я звоню в полицию! Немедленно!
   Просто возьми позвони, кретин. Черта ему твои угрозы теперь! И ты.. Боже, угораздило же тебя пройти мимо этого пьяного придурка именно сейчас! Все эти мысли молнией пронеслись в голове Хэндли.
   Ну конечно! Как же он мог пропустить мимо себя эту осиную талию вместе с парой стройных ножек и не попробовать посадить эту красотку к себе на колени. где-то даже Хэндли мог его понимал. Но не до конца.
   -Пусти её, О`Муллигэн! Сказано же тебе, -Хэндли говорил тихо, но сквозь повисшую в пабе напряжённую тишину можно было услышать даже дребезжание крылышек одинокой мухи.
   Медленно, словно нехотя, глаза того самого парня с "ирокезом", оторвались от восхитительного зрелища, открывавшемуся ему в вырезе её платья, покатились по стенам комнаты и становились на его лице.
   Мысли в его голове наврядли крутились быстрее мельничных жерновов вов ремя засухи и поэтому прошло некоторое время,прежде чем он ответил.
   -Эта.. Военный... Я тя знаю?
   Хэндли не удостоил его ответом. Просто повторил то,что было сказано раньше:
   -Пусти девушку, О`Муллигэн.
   Тот ухмыльнулся своим выбитым, явно во время подобных приключений, зубом:
   -Или что?
   Хэндли пожал плечами:
   -Или всё.
   И хлопнул кулаком по ладони.
   По правде говоря, ему не очень-то хотелось драться сразу с тремя, но пройти мимо тоже не получалось. И ни одной секунды он не рассчитывал на победу в этой драке.
   Правда , на его стороне была психология. которая у этих парней находилась на уровне стайных животных... Нет, не волков. Волки были бы слишком для них благородны. Пожалуй, тут больше подойдёт стая горилл. Вожаку брошен вызов. И не драться он уже не может. Просто потому, что если не будет ежесекундно доказывать своё превосходство надо всем на свете, то долго на вершине пирамиды власти он не удержится. Ну а драться с удерживаемой девушкой на руках как-то не сильно способно. А значит, он её отпустит. Ну а та,если не будет дурочка, убежит. Что, впрочем, не сильно будет заботить вожака, который рассчитывает отведать это прекрасный кусочек мяса попозже. Правда, есть шанс,что он оставит её караулить свои парням и тут уже вся надежда будет на победу над самим О`Муллигэном. Или на прибывшую вовремя полицию, которую вызовет.. Ну хоть кто-нибудь! Впрочем, Хэндли и раньше не терялся,когда дело шло о крупных ставках да и шансы на то, что он уложит "ирокеза" до того,как вмешаются его дружки были выше среднего. Чёрт побери, он же выстоял два раунда на чемпионате среди любителей в своё время, а это что-нибудь да значит!
   Хэндли невольно скрежетнул зубами. А ведь так они её и расценивают, чёрт побери. Как кусок мяса. Не пробовал-попробую. Ублюдки. Всеблюдки.
   -О`Муллигэн, на этот раз ты заигрался!-бармен потянулся к телефону,- Я звоню в полицию!
   "Ирокез" заревел, словно медведь:
   -Ползи лучше на место, ты, полупинта дерьма!
   Бармен и не подумал последовать его совету. Тогда он взял одну из пивных бутылок,что стояли перед ним и метнул. Послышался звон разбитого стекла, бармен охнул и сполз на пол с разбитым в кровь виском. Попутно, он уронил пульт и тот,ударившись о доски пола,включил MTV. Девчушка-телеведущая, совсем сейчас не уместная затараторила какие-то смешные глупости,которые никто не слушал.
   Один из дружков попытался образумить, успокоить его, но в награду получил лишь налитый кровью взгляд своего главаря.
   Чёрт, вот всё это слишком быстро. Сейчас стоять и ничего не делать становилось просто глупо.
   -Так,а теперь займёмся тобой,цветочек. На чём мы остановились?
   Урод. Скотина. Животное.
   И тут Хэндли заговорил. Он сказал не так уж много, но каждое его слово, рождённое и отшлифованное поколениями Ист-Сайда, было смачно и било как хорошая оплеуха. Поневоле поверишь,что в старые времена было полно людей,которые могли убивать просто словом.
   О`Муллигэн наконец-то встал, всё ещё держа Эми под локоть.
   Вожак стаи горилл вспомнил, что ему бросили вызов Он кинулся бы на него тут же,но удерживаемая за локоть Эми, даже напуганная до полусмерти и уже равнодушная ко всему на свете,включая себя самоё, мешала ему уже просто своим присутствием.
   Он отпустил её локоть, он посмотрел ещё раз на заплаканное лицо.
   -Ну же, девочка, иди...-он кивнул на висевший над стойкой телевизор, - Включи эту американскую дрисню.
   И для ускорения, звонко шлёпнул её своей пятернёй по похожей на спелое яблочко попке.
   Хэндли перевёл дух. Кажется, хоть что-то сегодня у него начало получаться. Ну, осталось-то так немного...
   Дождавшись, пока она отойдёт подальше, он крикнул. обращаясь вроде бы к ней, но на самом деле, желая лишний раз позлить своего противника:
   -Оставь программу, Эми!-она вздрогнула,- Я люблю быструю музыку!
   Большего достичь было нельзя
   "Ирокез" кинулся к нему, сметая всё на своём пути.
   -Ты,козёл форменный! Я тут решаю..-завопил он и быстро замолк, когда Хэндли, уклонившись, принял его на кулак, лишив его ещё пары жёлтых клыков.
   Он не упал -здоровый всё-таки боров! Но боль его ошеломила.
   И тут заговорил телевизор.
   Музыки этом было не больше,чем в громыхании кастрюль на кухне. А зарифмовавшего подобным образом строки барда , отыскал бы и самолично повесил Томас-Рифмач, не пожалев на это времени. Но зато задиристые и нужные слова.
   "Родись я Во Вторую Мировую войну, они бы звали меня...
   Кулаки Хэндли синхронно работали по почкам этого молодчика.
   "..."Спитфайр!"
   Махнув своей лапищей наугад, ослепший от боли, он его достал всё-таки. Хэндли сплюнул кровь из разбитых о зубы губ и просто, без прикрас...
   "Потому что я такой! Потому что я могу!..."
   ... ударил его в живот.
   "Плеваться пулями и огнём..."
   О`Муллигэн согнулся.
   "Спитфайр!"
   Ещё раз.
   "Я знаю, что могу..."
   Хэндли посмотрел на своего врага,который упал на колени...
   "С самой большой высоты... "
   ... а потом взял кружку и грянул его что есть силы по темечку. О`Муллигэн, просто свалился на пол. Как куча дров, как мешок с углем.
   "Потому они бы и звали меня- "Спитфайр"!
   -Ты здесь никто, -произнёс он обращаясь к валявшемуся на полу. Потом поднял взгляд на двух его товарищей,-Вы тоже. Сорвались отсюда, быстро!
   -Тикай, пацаны,-заорал один из них,- Он из "котиков", подлые приёмы знает!
   Через мгновение за ними оглушительно хлопнула входная дверь
   -Я не просто военный!-прорычал им вслед Хэндли,- Я- истребитель! Работа есть такая! Приземлять залетающих слишком высоко!
   "Спитфайр!"
   Всю свою злость и горечь он сжёг в бою, яростным огнём.На душе у него было на редкость хорошо Поэтому он засмеялся, не стараясь сдерживать.
   -Спитфайр!- крикнул он в порыве ничем не сдерживаемой радости. И замолчал, когда понял, что он тут не один. Это когда Эми начала промокать его боевые раны мокрым полотенцем.
  
  
   -Убил! Без ножа зарезал! - причитал над ним Бабак,- И какой леший тебя понёс туда? Подрался? Получил по мордашке? Ну молодец! А теперь нас врач в полёт ... Каак не пустит! С твоим-то недавним сотрясением! И поднять-то машину кроме тебя, подлеца, больше некому! Ууу... Знал бы-зарезал сам.
   Хэндли отнял руку от лица. Шрамик. И даже ничего не заметно. Даже опухлости нет. Слушать нытьё Бабака, бесконечное как лопотание обезьян в индийской ночи, не было сил.
   -Хватит уже соплёй хлюпать!- бросил он через плечо,- Я ж не пьяным в жопу приполз к тебе на порог вчера? Ну и всё. А получить по морде в увольнении... Это даже... Традиция, чтоли.
   -Хороша традиция-буркнул конструктор, -Тебя бы на моё место.
   - А мне и на своём неплохо.
  
   Ну а в самом деле, ну что там это предполётный осмотр? Как себя чувствуете, давление, алкоголь...Режим, режимчик-то? Не нарушали. Ну вот и отлично. И всё. Много сложнее справиться со всеми застёжками высотного комбинезона и шнуровкой ботинок.
   Получив все необходимые "квитанции", Хэндли точно так же легко,как и в первый раз, поднял самолёт. сейчас. должно быть, его снимают десятки кинокамер. И Бабак у микрофона... Вот бы его хоть чуть-чуть успеть захватить, хоть краешек его речи. Хэндли улыбнулся. Может, он и сволочной человек,но слушать как он рассказывает про свой "Спитфайр" было отдельным удовольствием. Ладно, у него свои дела,а у нас,в небе-свои. Полёт простой. Надо всего лишь взлетев, облететь аэродром по той самой коробочке, которая будет снится всем курсантам в страшных снах до конца, снизиться на высоту семисот футов, чтобы гром винта достал пришедших зрителей, аккуратно посадить машину и отрулить её на очерченное жёлтой краской место. При полном отсутствии ветра - "колдунчик" поник как флаг сдавшейся крепости,- проще, чем съесть кусок пирога. А главный ещё трясся перед сегодняшним днём как желе! Единственное за что следовало волноваться Бабаку, подумал он вспомнив их разговор в госпитале, так это за то, чтобы в небе снова не оказалось никаких очень больших птиц!
   Винт гудел, перемещаясь размытыми линиями по извечному кругу, солнце отражалось в поверхности крыла... И всё было очень хорошо.
   Вот. Снижение. Идём. Плавно. Ровно. И это боевой истребитель господа! Смотрите, как мы все боимся разрешить ему что-то кроме плавных разворотов...А то ведь. Развалимся. К чёрту! Впереди вышка. Хороший ориентир. Хэндли убрал газ. Потом заставил самолёт чуть-чуть наклонить нос по горизонту. Неспешно, машина начала вращаться, повинуясь работе педалей и ручки управления. Углы крена на авиагоризонте спешили к 45 градусам...И вот тогда-то он и отдал рычагу правления самолётом от себя. Потом зафиксировал машину "на ноже", развёрнутой крыльями в вертикальной плоскости, и держал её так покуда мог. Потом вернул машину в горизонтальный полёт и позволил ему снова набрать скорость.
   Ожило радио:
   -Немедленно... прекратить! Придерживаться плана полёта!
   -Есть, сэр... - равнодушно ответил Хэндли.
   На земле его, против ожидания, не встречал разгневанный Бабак.
   К остановившимся огромным винтам "Спитфайра" за его спиной спешили какие-то люди. Его это не очень интересовало. На сегодня он свою работу выполнил. Холод поздней осени приятно холодил пропотевную спину.
   Конструктора он больше на первом дне авиасалона так больше и не увидел. Но всё-таки, вернувшись обратно в Боскомб-Даун, решил отправится не к себе, в давно ждавшую его где-тов темноте постель, а зайти к Бабаку. Конечно, конструктор не обязан отчитываться перед ним, но всё-таки... Он ждал всего. В том числе и запертой двери и погашенного света. Но дверь, напротив, оказалась открыта, а оттуда, в тёмный коридор, лился белый свет лампы под потолком. И оттуда слышалась речь. И тут он невольно стал ступать чуть медленнее и мягче. Не то, чтобы Хэндли хотелось слушать чужие разговоры, но всё-таки это были Бабак...и коммандер!
   -...а самый настоящий байбак! Жирный сурок, вредное животное, которому из винтовки лишнюю пулю подарить не жаль! Это ведь ты додумался до этого? Аккуратно, скромно... Я видел план полёта! Лучше уж молчи, чем врать, что ты к нему не приложил свою жирную пятерню!- коммандер оглушительно трахнул по столу- Чёрт, с таким же успехом я мог бы попытаться впарить "локхиду" газонокосилку, неспешно стригущую траву у нас под окном! Нет, как же всё могло быть просто, если бы вас всего-то не было вас там! Вообще не было! Тогда бы спокойно всё бы решилось демонстрацией пары фильмов, запуском двигателей на земле и покатушками по ВПП. И можно было бы спокойно сбагрить им эксперименталочки. Пусть они на них бьются как хотят. Но нет! У нас же сапожное шило в толстой русской заднице! Тебе надо было крутить машину на полные обороты. Полёты, аварии, Фарнбро... Но даже тут ты умудрился запороть всё, о чём тебя попросят! Вежливо так. Но настоятельно, -тут он ненадолго замолчал,- А он вот взял и не стал тебя слушаться! Взял, да и проехал перед ними на ножике! - тут коммандер грустно вздохнул, - Но даже то, что он выпендрился не сильно помогло. Не хотят "локхиды" брать эту машину. Посмотрели. Не впечатлила она их в воздухе, видите ли. Но я ж знаю зачем ты запретил ему энергичные манёвры. Всё ещё лелеешь мечту, что примут его на вооружение. Да не где-нибудь, а... Вот ты где у меня, спекулянт! Я пальчики-то сожму-и только пукнешь! Только ладошку о брюки вытереть останется. Но я-то что буду теперь делать... Чёрт, если бы я свёл их с "Бритиш Аэроспейс", то ...
   -Как - что? Ты уже и так знаешь ответ. -раздался спокойный голос Бабака,- Помогать мне. Если его примут, поставят на производство, то озолотимся мы оба,- Тут коммандер сказал что-то слишком тихо для того, чтобы Хэндли, стоя за дверью, мог его услышать,- Ну-ну, не надо строить из себя младенца. Все мы в этой комнате знаем, что тебя дёрнули сюда из комиссии по упразднению королевских Военно-Воздушных, где ты славно и доходно проводил время. О да, этот цирк продлится ещё долго. "Аэроспейс" успеет наштамповать пару десятков машин. А ты успеешь шепнуть кому надо о выгодной покупке. Возможно, даже о заключении контракта на... Словом, получишь свой процент. Мммм... маклер в погонах!
   Хэндли развернулся и, печатая шаг, как на смотру, направился к выходу из здания. Гулкое эхо ухало из тьмы ночных коридоров, как филин в чаще лесов. Сегодня было уже не вчера. А вчера-не позавчера. И завтра будет-не сегодня. Уж точно. И "Спитфайра" в этом завтра уже не будет.
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"