- Эля, - зычно крикнул широкоплечий вояка и хлопнул по столу деревянной пустой кружкой. Его испачканная пеной еще Бог знает чем борода топорщилась как разлапистый куст храусского ядора. Он уронил голову на стол и на некоторое время затих, гулко дыша. Напротив громилы сидел худой мальчишка в потертой одежде. Он с опаской поглядывал на соседа. В его руках мирно покоилась молчаливая лютня.
- Пой! - не поднимая головы, приказал вояка и подкрепил свое требование ударом кулака по столу, от чего тот затрещал.
Мальчик положил тонкие пальцы на струны и начал перебирать их, поглядывая на своего знакомца. Вскоре к мелодии добавилась и песня. Голос у певца был довольно высокий и изредка давал 'петухов'. Юный менестрель явно старался изо всех сил, чтобы угодить суровому воину. Он пел вдохновенно и упоенно, подняв глаза к потолку, словно видел там не грязный свод, а небесную синь с мягкими как пух облаками. В трактире стало тихо, немногочисленные посетители с интересом слушали песню:
Есть остров зеленый
В холодных морях,
Туда меня тянет в мечтах
Там серый мох висит на ветвях
И прячутся эльфы в лесах.
Там замок старинный
Стоит на холме
Из серых, громадных камней.
В моих мечтах он приходит ко мне -
Старинный дворец королей.
Мечтаю на остров зеленый попасть
И замок на нем отыскать.
Взобраться на холм,
К серым стенам припасть,
На древних камнях постоять.
С холма можно долго стоять и смотреть
На дивный широкий простор.
Я буду стоять, тихо песенку петь
Под тихий струн перебор.
Порой здесь встречаются призраки тех,
Кто жил здесь и здесь умирал.
Едва в ночи тихий слышится смех
И звон мечей и забрал...
Тэм Гринхилд
Сперва воин был вполне доволен пением, он даже сладостно захрапел, прильнув щекой к грязной столешнице, но неожиданно для всех почти к концу песни он открыл налитые кровью глаза и заорал:
- Заткнись! - а потом тяжелая деревянная кружка полетела в голову мальчишки. Певец едва успел увернуться, и испуганно воззрился на своего гона. Посетители заворчали, недовольные тем, что песня оказалась прервана, но громиле похоже на это было глубоко наплевать. Он приподнялся, упираясь обеими руками в столешницу, и нагнулся вперед так сильно, что его борода почти задевала испуганное лицо мальчика.
- Ты ничтожество, - рычал он, - когда я тебя брал к себе, думал, что из тебя получится хоть что-то путное, но ты ничтожество! Ты не можешь воевать, не можешь готовить и даже не можешь петь! - свои слова воин подкреплял звонкими оплеухами, которые щедро сыпались на перепуганного певца.
- Нет больше эльфов, и никогда не было, понял? Ты должен петь о моих подвигах, о МОИХ, а не о себе, ничтожная ты блоха! Не получишь сегодня еды и спать будешь на улице около кобылы, от нее и то больше толку, чем от тебя! Пшел вон! - воин схватил огромной ручищей мальчишку за худенькое плечо и одним движением кинул в сторону двери.
- Я СКАЗАЛ ЭЛЯ! - опять заорал он и гулко плюхнулся на скамью.
Из дальней двери появилась молоденькая девушка, она проскользнула меж столов, перешагнув через лежащего на полу, и принесла шумному посетителю полную кружку доброго и крепкого эля. Мальчишка же некоторое время неподвижно лежал на полу, под ехидные ухмылки посетителей. Потом с явным трудом поднялся и, прихватив лютню, поплелся на улицу.
За всем этим незаметно наблюдал человек, он сидел в самом углу, укутавшись в серый дорожный плащ. Когда мальчик покинул трактир, человек положил один полновесный золотой драхм на стол, негромко позвал девушку-служанку, шепнул ей пару слов. Девица заулыбалась и кивнула, забрав деньги. Человек же неспешно вышел в дверь. В лицо ударил ветер, погода на удивление была холодная и промозглая, того и гляди начнется дождь. Мужчина передернул плечами, ветер трепал его длинные седые волосы. Он беглым взглядом охватил весь небольшой двор трактира, усмехнулся и направился к небольшому сараю для лошадей.
Мальчишка сидел, поджав к груди колени, и всеми силами не плакал, правда, у него это плохо получалось.
- Обидно? - спросил мужчина в плаще, прислонившись спиной к стене хлипкой постройки.
Мальчишка вздрогнул, еще больше сжался и ответил:
- Нет...
- Врешь, - усмехнулся мужчина, складывая руки у груди. - Кто он тебе?
- Гон Йодверд мой наставник.
- Опять врешь. Сколько ему задолжали твои родители?
- Ясно, значит ты сирота. Дай догадаюсь, скажем, где-то на заставе ты стащил еду у славного гона Йодверда. Что это было? Травяная лепешка? - мужчина смотрел на мальчишку внимательно, словно читал его жизнь как открытую книгу.
- Гон Йодверд, мой наставник, - опять повторил мальчишка.
- Хорошо, пусть будет по-твоему, мальчик, - согласился человек в плаще. - Если ответишь мне честно на один вопрос, то проведешь ночь в теплой комнате, а не тут на холоде и под дождем.
Словно в подтверждении его слов в небе громыхнуло, и первые большие капли упали на пыльный двор трактира. Юный певец повернул лицо к мужчине и воззрился на него с немым вопросом. Седовласый сделал паузу, отодвинулся от стены и внимательно вгляделся в большие глаза мальчика.
- Откуда ты знаешь песню, которую пел в трактире?
- Ее пел мне отец, - с гордостью ответил мальчуган.
- Как его звали?
- Лласар.
- Вставай, - сказал мужчина, - пойдем...
Певец встал и пошел за седовласым. Они молча прошли обратно в трактир. Гон Йодверд спал, лежа на столе с кружкой в руках, его могучий храп разносился по всему помещению. Юный певец осторожно и быстро, с опущенной головой, прошел мимо него и поднялся за странным человеком наверх. Только после того, как дверь небольшой, но довольно уютной комнаты захлопнулась, человек прервал молчание:
- Я Ург Сохт, можешь называть меня просто Сохт, - сказал мужчина и скинул плащ с плеч. Через всю его правую руку тянулся длинный уродливый шрам.
- Я Дил, - отозвался мальчик, переминаясь с ноги на ногу.
- Проходи, Дил, садись. Очень давно, я встречал твоего отца, он был хороший человек, хоть и безрассудный.
- Он был лучший... - поджал губы Дил.
- Я этого и не отрицал, но это не отменяет его безрассудство, - усмехнулся Сохт, скидывая сапоги из мягкой кожи.
- Он был смелый, - возразил мальчишка.
- И с этим я не стану спорить. Видишь, как легко мы приходим к согласию. Однако, Дил, я не для этого позвал тебя сюда. В тебе есть искра, я чувствую в тебе глубоко затаенную силу слова, звука и ... А впрочем этого и так достаточно, чтобы стать менестрелем.
- Гон Йодверд так не считает... - грустно усмехнулся мальчик.
- Мне это безразлично, - отозвался седовласый, - твой гон неплохой вояка, но отвратительный наставник. Скажи мне лучше, ты хочешь стать как твой отец менестрелем или предпочтешь таскаться мальчиком для битья за своим гоном?
- Вы решили посмеяться надо мной, Ург Сохт? - с вызовом спросил Дил.
- Ничуть, - все также спокойно и даже как-то монотонно ответил седовласый, - спой мне ту песню, что ты пел внизу, но спой так, чтобы я поверил в каждое ее слово.
Мальчик недоуменно посмотрел на мужчину, но спорить не стал. Он взял свою лютню, с которой не расставался все это время и начал перебирать струны. Мелодия лилась много спокойнее и стройнее, чем в прошлый раз. Голос юного певца на сей раз звучал ровнее. Он прикрыл глаза, стараясь прочувствовать то, что поет. Перед его внутреннем взором поплыли картинки. Он пел вдохновенно и отрешенно, весь мир сейчас сложился в его песню, и не было ничего более реального, чем она. Когда он закончил и опустил руки, Сохт вздохнул.
- Да, ты сын Лласара, теперь я вижу это. На держи, - мужчина протянул Дилу шесть полновесных золотых драхм и продолжил. - Возьми, этого должно хватить, чтобы откупиться от твоего гона. Это тебе за песню, юный менестрель, надеюсь, я еще услышу тебя, когда твой голос обретет полную силу. А сейчас ложись спать, эта комната в твоем распоряжении до завтрашнего утра.
Седовласый поднялся, вновь накинул свой потрепанный дорожный плащ и вышел. Ошарашенный Дил лишь спустя мгновение метнулся за ним, но урга уже и след простыл, а за окном стали слышны удаляющееся хлюпанье конских копыт. Мальчик бросился к окну, но запнулся за что-то и растянулся на полу. Певец оглянулся, мягкие сапоги из кожи сиротливо лежали у его ног. Дил нахмурился, кто был этот Сохт? Почему он не пожалел шести полновесных драхм на совершенно неизвестного ему мальчишку? Откуда он знал отца Дила? И почему так спешно ушел, даже не обувшись и ничего не объяснив? Вопросов от этой встречи осталось слишком много, как и странного осадка, словно юный певец упустил нечто очень важное. Мальчик еще долгое время смотрел на горящий огонь в очаге и слушал баюкающую музыку дождя, перебирая струны лютни, тщетно пытаясь найти ответы.