- Странно. Сон не забывается! - констатировала Алена больше себе, чем глотающему омлет и газету будущему мужу. Но Виктор все-таки посмотрел на нее и, не переставая жевать, вопросительно дернул головой. - Обычно я помню сны только пару минут, ну, иногда дольше, особенно те, которые помнить не хочется. И то - только тему, считай, без подробностей.
- Я вообще снов не вижу, - успел сказать Виктор, прежде чем отпить из поставленной перед ним Аленой чашечки эспрессо. И тут же завопить: - Почему кофе всегда горячий такой? Ты что, специально это делаешь?
- Прости, пожалуйста! На вот, запей водичкой. Надо мед положить на язык, сейчас принесу.
- Не нужен мне твой мед, так пройдет. В следующий раз кофе должен быть нормальной температуры!
- Да-да, конечно, обещаю.
Виктор пофыркал еще немножко, засунул недочитанную газету в солидный портфель, клюнул невесту в щеку и, звякнув ключами, удалился на работу.
А Алена вернулась к своему остывшему чаю и мыслям про необычный сон. Она и сейчас могла бы рассказать его в мельчайших деталях, типа номеров улиц и имен домов этого диковинного города, по которому она бродила. Архитектура там была довольно странной - рядом с роскошными виллами стояли деревянные избы, там и сям возвышались причудливых форм небоскребы, попался даже настоящий замок и полусферическая постройка полностью из стекла, по крайней мере, снаружи. А вот люди выглядели абсолютно нормально, как и в реальности: много футболок и джинсов, не меньше костюмов и элегантных платьев, богема, черно-металлический рок и разные хиппи-яппи. Нормальными они были, правда, только на первый взгляд. На второй выяснялись всякие интересности.
Ну, летать Алена и раньше во сне летала, и всякие объекты по желанию тоже умела материализовать - обычное осознанное сновидение, ничего особенного. Но тут, видимо, создавали все и вся, и "исчезали" это потом за ненадобностью. Например, ресторанчик - посидеть с друзьями или мост, перейти через реку. Этот мост, построившийся за минуту, особенно потряс, так что курящий неподалеку ароматную сигару джентльмен, услыхав ее восторженные возгласы, поинтересовался (почему-то по-английски):
- Мисс, должно быть, новенькая?
И, видя Аленино замешательство, пояснил: - Недавно в нашем городе?
- В первый раз, - призналась Алена, в восторге от своего сна.
- Тогда вам надо в библиотеку, определяться, - посоветовал англичанин и попрощался, приподняв шляпу.
В библиотеку настойчиво отсылали ее все, с кем она заговаривала. Видимо, после вопроса "кто ты?" предполагался иной ответ, чем "Алена", "русская" или "биолог, но сейчас домохозяйка". В итоге добрая душа лет десяти на вид, объяснив, что пока неизвестно, кто она, разговаривать с ней не о чем, отвела ее к замеченному ранее замку и оставила у ворот.
Но ворота, против ожидания, не открылись, хотя она и пыталась сначала силой мысли, а после и физическими действиями - дергая за ручку, налегая плечом и ощупывая инкрустированную поверхность на предмет тайных кнопок или рычагов. Наконец, когда уже собралась уходить, из щелки для писем выпал листок.
"1723 улица, Станислав Романов" - прочитала она вслух напечатанные самым обычным шрифтом Arial слова. И не успела даже прикинуть, где эту многоциферную улицу искать, как уже очутилась перед ярко-красной дверью. Над бронзовым молотком в форме льва висела табличка: "Станислав Романов".
Здорово! Даже круче, чем летать! - восхитилась Алена и тут же себя одернула - сильных эмоций лучше не испытывать, а то так и проснуться недолго.
Стукнула два раза молоточком и отошла на шаг. Через секунду дверь распахнулась, выпустив высокого красавца и громкую трель, похожую на будильник.
- Не видишь, ухожу уже, ты кто? - заорал он скороговоркой, перекрикивая противные звуки. Оглядел застывшую с открытым ртом Алену, перевел взгляд на белый лист в руке, кивнул и продолжил кричать: - Понял, но остаться никак не могу, можно прийти к тебе в гости, где ты живешь?
- Приходи... Московская, 12...
- Да нет же, в нашем городе, здесь - где? Быстрее!
Об этом она не имела ни малейшего понятия. Он вырвал из ее пальцев листок с собственным адресом и проговорил скороговоркой: - Двести пятьдесят седьмая, Алена Рейн, все, пока.
И исчез, в прямом смысле, был - и нету. Даже спросить не успела, откуда он знает ее фамилию. Ужасный стрекот прекратился. Она подумала, не зайти ли в дом, просто на случай, что Станислав все-таки там, но не успела - проснулась.
И вот теперь, мысленно прокручивая в десятый раз незабываемый сон, она жутко хотела поделиться хоть с кем-нибудь. А что Виктору не получилось рассказать - так даже лучше - тому, кто не видит сны, сложно объяснить, что можно нафантазировать себе целое кино-сказку. Еще подумает - крыша поехала накануне свадьбы. Лучше Юльке. Юлька уж точно не заподозрит, что я рехнулась, - подбодрила себя Алена и направилась к телефону.
- Плохая идея, - сообщил спокойный мужской голос в голове. - Лучше не говорить никому.
Ноги в момент сделались ватными, и Алена привалилась к стене. Не рехнулась? Точно?
- Алена, это я, Слава, я же сказал, что приду! И лучше говори вслух, я мысли читать не умею.
- Э-э-э... Я сплю, что ли, еще? - нашла Алена адекватное объяснение происходящему.
- Нет. Сплю я. И буду спать еще двадцать минут - я в метро на работу еду. Поэтому давай я тебя быстренько введу в курс дела, если у тебя есть время.
Время у Алены было, а даже если бы и не было, нашлось бы - войти в курс дела в данный момент хотелось больше всего на свете. Поэтому она клятвенно пообещала эмоции шибко не демонстрировать и в обморок не падать. Хотя было отчего.
Например, оттого, что, как выяснилось, снов других, нормальных, ей уже больше никогда не приснится. Каждый раз, закрывая глаза, она будет оказываться в Нашем Городе, с большой буквы, городе волшебников и волшебниц. Которые, получив разрешение зайти в гости, через ее тамошнее жилище, в котором она сама еще не была, попадают прямиком к ней в голову. А она может прийти к ним. Ведь она и сама волшебница...
- Как Гарри Поттер, типа? - с сомнением протянула она.
Слава захохотал, и Алена про себя поклялась по возможности больше его не веселить: чужой смех в голове - не самое лучшее ощущение, тем более мужской.
- Ну, что-то вроде. Только чудеса мы делаем без метлы и волшебной палочки.
- А как же?
- Заклинанием. У каждого волшебника оно одно-единственное, поэтому в Хогвартсе долго учиться не придется, - он опять хохотнул. - Ты попала в Город, значит, уже достигла Возраста Волшебства. Тебе сколько лет?
- Тридцать три. Возраст Христа...
- Не-е, возраст Христа на самом деле - тридцать. Примерно в этом возрасте он начал проповедовать и чудеса сотворять.
- Он что, тоже волшебником был?
- А ты думаешь, обычным человеком? Алена, общество на самом деле признает волшебников, только называет их по-другому: боги, сверхлюди, гении. Сама подумай, разве может ординарный человек в четыре года играть, как Моцарт, или решать дифференциальные уравнения как Ким Унг-Йонг? Говоря при этом на четырех языках?
- Это же талант! Врожденный!
- А я про что? Но ошибкой было бы думать, что талант всегда проявляется в детстве. Анри Матисс начал рисовать в двадцать лет, Винсент Ван Гог - в двадцать семь. Ричард Фуллер стал великим изобретателем в тридцать два года. Про Харуки Мураками слышала? Так он в интервью недавно заявил, что понял, что должен писать во время бейсбольного матча! Просто понял, и все - не объяснять же про голос в голове, правильно? - Слава снова захихикал. - Кстати, на тот исторический момент ему двадцать девять уже исполнилось. Сочинители вообще народ поздний - Джон Рональд Руэл Толкиенн написал первый набросок Властелина Колец в сорок шесть лет. А Лаура Уайлдер вообще в пенсионном возрасте взялась за перо! Думаешь, раньше ей было лень? Просто не доросла еще, до Возраста, и не пришла в Наш Город.
В Город рано или поздно приходили все волшебники и, подобно Алене, получали у Библиотеки имена своих наставников. Которые, как Слава, отвечали на вопросы и обучали заклинаниям. Точнее, заклинанию - одному, ведь каждый волшебник специализируется только в одной области. Увеличения интеллекта, например, или искусства, или физических способностей. Этим легче - их дар в современную реальность вписывается. Но есть и другие, кто двигает взглядом вещи, кто ходит по воде и лечит руками. Слава лично знал парня, понимающего язык животных, а соседка его...
- И чем же я буду заниматься? - не выдержала Алена. Уж очень было волнительно, вдруг теперь придется что-нибудь математическое изобретать или писать романы? Не хотелось бы...
- Судя по тому, что Библиотека послала тебя ко мне, тем же, чем и я. Любовью.
- Что???
- Да. И это вовсе не так просто, как кажется. Ты веришь в пресловутые две половинки?
Оказалось, верила она зря. На самом деле у каждого половинок имелось больше, чем две. Гораздо больше. Поэтому мы и влюбляемся так часто, - объяснил Слава, - относительно, конечно. Думаешь, что главное - найти правильного человека? Как бы не так. Главное - это найти его вовремя. В момент, когда оба влюбленных обладают необходимым опытом для того, чтоб сделать эти отношения счастливыми, в точке идеального контакта.
Вот, к примеру, возьмем меня. В десятом классе я был страшно влюблен в соседку по парте, но наш бурный роман закончился сразу после поступления в институт. А почему? Потому что отношения эти могли быть успешными, только когда нам было бы за тридцать. Но мы встретились раньше - и пшик, ничего не вышло.
- Жаль...
- Почему жаль? Я мог быть счастлив и с другими тоже. В разных возрастах, разумеется. Но только с теми, кто встречался на моем жизненном пути. Моника Белуччи и Анджелина Джоли отпадают, - конечно, он засмеялся.
- А как узнать, когда наступит "правильный" возраст? - спросила Алена, думая про свою надвигающуюся свадьбу.
- Легче легкого. Для нас с тобой, имеется в виду. Надо взять "половинку" за руку и сказать "Лиеруальсифор". И ты окажешься с ним в том времени, в котором вы подходите друг другу.
Захочешь обратно - опять произнеси волшебное слово. Только помни - нельзя разнимать руки, пока не вернешься! Если физическая связь распалась, ты останешься там. Конечно, может, вариант подвернется неплохой, но я бы все-таки советовал перед этим проверить нескольких кандидатов... Все, кажется, приехали, ночью продолжим! Буду дома после часа...
- Слава! Эй! Спасибо... - поблагодарила Алена. Потрясла головой, но ответа не последовало.
Пытаясь переварить информацию, она с четверть часа ходила туда-сюда по квартире, продолжая разговаривать с собой вслух. Вариантов было только два - либо она все-таки сошла с ума, и потихоньку погружается в свою, никому не видную реальность, либо - во что очень хочется верить - она волшебница! Фея! Колдунья! А что? Не зря же в сказках всех народов это любимый персонаж! "Сказка - ложь, да в ней намек", - процитировала она отечественного чародея, с которым внезапно ощутила почти кровное родство.
Хоть любовь, конечно, в сто раз круче стихов, по Алениному мнению. Стрелка часов приближалась к десяти, но раз уж в жизни появились приключения, было решено парикмахера, массажиста и прочие радости обыкновенных людей отменить, и бегом бежать к Виктору - испытывать дар.
- Очень срочно, по телефону нельзя, - интриговала его Алена из машины, - давай у кафешки возле твоего офиса встретимся, буквально на пять минут!
Подозревая худшее, жених примчался на всех парах. Объяснила, что свадьбу аннулировать никто не собирается, только цветочный трехуровневый торт надо заменить на двухуровневый с фигурной композицией. Поцеловала, выровняла галстук, взяла за руку: Лиеруальсифор!
И сразу солнечный свет потух, превратившись в вечерний полумрак. Она сидела на диване в огромной комнате перед телевизором во всю стену и держала за руку мужчину, в котором, если немного убрать животик и добавить много волос, можно было без труда узнать Виктора. Лет, эдак, через десять-пятнадцать.
- Зачем мы только отдали их в эту школу! - вздыхал будущий во всех смыслах муж. - Теперь растут снобы неблагодарные! Мне в десять лет не коня дарили, а книжку! "Айвенго", до сих пор помню! Надо было послушать тебя, Аленушка, пусть бы здесь учились, черт с ним, с этим английским, так хоть под присмотром!
Дети?! Двое, как минимум! Она обвела взглядом комнату. На стеллаже вдоль стены виднелись фотографии. Далеко, даже с освещением от стены-телевизора лиц не разобрать. Это что же теперь, собственных детей начинать растить с десяти лет? Так они еще и за границей, оказывается, на каникулы только приезжают, наверное. Да и ей - сколько ж лет? Сорок пять примерно? - Она поднесла свободную руку к глазам. - Как минимум! Хоть и ухоженные, руки выдавали возраст с головой. Желтые какие-то. Как бы на лицо посмотреть? Зеркал поблизости не было.
- Слушай, а давай им сюрприз сделаем! Заберем их на недельку на дачу, будем рыбачить, в лес ходить, шашлыки делать, а?
- Замечательная идея, по-моему! - сказал хриплый голос из Алениного рта. Боже, срочно бросать курить! Срочно!!! - Когда отправимся?
- Да хоть послезавтра, самолет готов. А в офис я буду только на совещания ездить, остальное время - с вами. Как тебе?
- Прямо не верится! - искренне ответила Алена. Виктор даже на медовый месяц выделил три дня, какая там неделя на даче! Но, видно, не зря трудогольничал, с деньгами в будущем проблем нет. И, кажется, не только с деньгами - Виктор ведь с ней никогда так не разговаривал! Он, можно сказать, вообще не разговаривал...
Она посмотрела на постаревшее лицо любимого. Он смотрел куда-то вниз и улыбался. Наверное, представлял близкий отпуск. Вдруг поморщился болезненно, схватился за грудь.
- Что такое?
- Пустяки, сейчас возьму таблетку.
И пока в голове вертелось пугающее "сердце?", муж начал подниматься, естественно, вместе с рукой.
- Лиеруальсифор!
- Ты меня до инфаркта так доведешь! - качала головой молодая версия Виктора. - Этот, другой, какая разница? Все торты по этой цене одинаково хорошие.
- Вить, а у тебя как насчет кардиологии, все в порядке? - как можно естественней спросила Алена.
- Алена, мне сорок, не семьдесят! Хотя, если у тебя еще какие-нибудь сюрпризы заготовлены... Нет? Ну, тогда я побежал.
Она с грустью смотрела ему вслед. Значит, их момент наступит, когда детям уже будет десять. А до этого они что же, страдали, получается? А может... это вовсе не ее дети? А его, предположим, от первого брака! Логично, если у них любовь только начинается. Надо будет спросить у Славы, далеко ли начало отношений от "идеальной точки", и заодно узнать насчет продолжительности чувства, навсегда оно такое, счастливое, или как?
Алена зашла в кафе, заказала кофе и попросила бумагу с ручкой. Очень скоро лист заполнился именами. Егорка, первая любовь, еще в детском саду. Сережа Орлов - третий класс, бросил ее из-за второгодницы Наташки, оставив разбитое сердце и фингал под глазом. Виделись на встрече выпускников - то ли механик, то ли завхоз, неясно, судя по обличью - алкоголик. Вычеркиваем. Кто там еще был в школе? Сашка с Андрюшкой - детские игры, они ей и не нравились особо, так, импонировало, что двое. Потом она поступила в университет, и пошли-поехали студенты - Артур, третьекурсник с физмата, три года вместе, пока не встретила Илью - уже на пятом курсе. Вот где была любовь так любовь! До сих пор странно, что не поженились. Как-то не думалось об этом. Гуляли, танцевали, ездили в горы и в лес, друзья постоянно тусовались в их съемной квартирке. Хорошее было время, сплошной праздник. Ему потом надоело, а ей - нет. И так безболезненно и беззвучно все закончилось. Он потом женился на Юльке, Алениной лучшей подружке, которая, вопреки опасениям, Алену продолжила считать чуть ли не членом семьи. Дашка, их дочка, считай, выросла на Алениных руках, да и сейчас, после их развода, то тот, то другой сбагривал ей время от времени обожаемое дитя. После Ильи было несколько коротких попыток найти счастье, но из незабываемых достойным упоминания был только Майк - залетная американская птица. С соблазнительным американским акцентом и полными карманами американских денег. Ей тогда уже было двадцать шесть, и она собиралась улететь с ним навсегда в теплые штаты, но не получилось. Надо было закончить проект, потом бабушка заболела, потом еще что-то, а через год он сказал: "Если б ты хотела, уже была бы здесь". Прав, конечно. Теперь он жил между Москвой и Нью-Йорком, потому что, как сам любил повторять, делать бизнес надо в России, но обитать лучше в Америке.
Она отпила душистый кофе и закурила сигарету. И тут же затушила, вспомнив про недавний экскурс к желтым пальцам и сиплому голосу. Кофе доканчивать не стала, вместо него выпила огромный стакан апельсинового сока, для успокоения совести. И позвонила Майку.
- You must feel that I'm here!* - обрадовался в трубке знакомый голос. Надо же! Ведь он только вчера прилетел в Москву. И тоже думал о ней. Могут ли они встретиться? Может быть, даже сегодня на ужин, если он везучий?
- На обед! - осчастливила Алена и поехала навстречу к следующей точке контакта.
- Привьет, красависа! Каг дила? - продемонстрировал Майк свои успехи в русском. Своего эротизма его голос не утратил, продолжая притягивать мягким заграничным Эр.
Уверенный, что только постоянная практика поможет шлифовке языка, он мужественно держался, не переходя на английский. Легче всего получался рассказ про бизнес - видимо, он его озвучивал уже не в первый раз. А вот когда, после закусок и двух бокалов вина, перешли к разделу "Do you remember"**, запутался, смутился и начал напевать ей на ухо одноименный хит Фила Коллинза, когда-то бывший "их" песней. Очень удачно, надо признать. В смысле предлога для соединения рук, конечно. Пение было так себе.
- Лиеруальсифор!
Берег, волны, чайки, мальчик с синим галстуком топает рядом, скрипя ракушками, и причитает по-английски:
- Вот завтра уеду, и ты забудешь меня. На следующий год я перехожу в колледж, оттуда в Артек не возят.
Артеееек? Ничего себе! Голова вращалась, как на шарнире. Белые корпуса на горе, кипарисы, понтоны, торчащий посреди бухты каменный остров. Детская мечта, так никогда и не осуществленная, хотя, это как посмотреть...
- Как думаешь, тебя пустят ко мне? - воззрился на нее оленьими глазами юный скаут.
- Почему бы и нет? - ответил ее детский голосок. - Страну уже, считай, открыли, правда, пока еще мы осваиваем Турцию и Египет, но через пару лет и к вам нагрянем. Толпами. И так и будем грядеть. Пока всякие санкции не начнутся. Ну, это уже при Владимире Владимировиче.
Скаут застыл с открытым ртом.
- А-а-а... кто такой Владимир Владимирович?
- Скоро узнаете.
Здорово, конечно, иметь иностранного ухажера в нежном возрасте, но судя по всему, этот летний роман без продолжения. Рыдать в подушку в скором времени совершенно не хотелось, как и жить в детском тельце с тридцатитрехлетним мозгом.
- Поцелуй меня! - потребовал тем временем несовершеннолетний Майк.
Еще чего! Он же совсем ребенок! Какой ужас...
- Лиеруальсифор!
- There are things we won't recall
Feelings we'll never find
It's taken so long to see it
Cos we never seemed to have the time***,
- выводил Майк, даже не представляя, насколько в тему. Извещать его о предстоящей свадьбе было совсем нелегко, но пришлось. Ведь теперь у них не было ни будущего, ни прошлого.
От бурных реакций спас телефон - звонила Юлька. Умоляла забрать Дашку из садика, поскольку "этот папа", как обычно, опаздывает, а ребенок там остался последний, с нянечкой сидит.
- Не беспокойся, уже стартую! - заверила Алена, и, распрощавшись с оленьими глазами, порулила вызволять караулимое нянечкой дитя.
Дитя с диким воплем "тетялена!" запрыгнуло на шею и сидело там всю дорогу в любимый Аленин, а теперь и Дашкин парк. Илья подошел через полчаса - они уже успели покататься на всех каруселях и отправились на второй круг.
- Лелик, ну ты всегда нас спасаешь, не знаю, как тебя и благодарить! А почему такая бледная? Эй, ты как себя чувствуешь, Ален?
- Да ерунда, голова немного кружится. Наверное, из-за жары.
- Когда кружится голова, надо дотронуться до чего-то ладонью. Тактильные ощущения помогают мозгу видеть реальную картинку, если вестибулярный аппарат его обманывает, - просвятил всезнайка и взял ее за руку. - Ты, часом, не беременна?
Такой шанс упускать было нельзя.
- Лиеруальсифор!
- Ты, часом, не беременна? Это я к тому, что если да - я готов.
- К чему готов? - опешила Алена.
Они стояли на том же месте, возле той же детской площадки, только карусели были другого цвета. И Илюшина рубашка тоже.
- К мальчику, конечно. Но если девочка - тоже хорошо! Что ты так смотришь? Возраст у нас правильный, тебе двадцать семь, мне вообще тридцать - считай, старик уже! - он засмеялся, и поцеловал ее в губы. И сразу все вернулось - и бесконечная жажда этих глаз, и пьянящий запах его кожи, и счастливая улыбка, от которой уже болят щеки, а она отказывается уходить с лица.
- Дяденька, пините мячик! - донеслось с площадки. Илья обернулся на крик и перевел взгляд на катящийся под ноги белый с черными пятиугольниками мяч.
Как в замедленном кино она беспомощно смотрела на мальчишку в шортах, на Илюшину ногу, приближающуюся к мячу, и на руку, выскальзывающую из ее руки.
Волшебное слово! Черт, не успела! Может, еще не поздно?
Она взяла подошедшего Илью за руку. - Лю... Ну, как же его?
Слово не произносилось. Может, через несколько минут само вспомнится, пыталась успокоить себя Алена. Так всегда бывает, как только перестаешь мучительно его искать, оно возвращается. Но слово не пришло ни через несколько минут, ни позже, ни даже на следующее утро, когда Алена, проснувшись, осознала, что и сон был самый обычный - про школьный экзамен по химии. Этот кошмар к ней часто захаживал в гости, и теперь с каждой секундой все быстрее стирался из памяти. Илья перевернулся во сне и, обняв ее, уткнулся в плечо носом.
Ну что ж, - подытожила Алена, косясь на улыбающегося во сне любимого - весьма неплохой вариант. А если он по дороге испортится - не беда, через шесть лет ей будет тридцать три. Опять...
* You must feel that I'm here! - ты, должно быть, почувствовала, что я здесь! (англ.)
** Do you remember - ты помнишь (англ.)
*** There are things we won't recall
Feelings we'll never find
It's taken so long to see it
Cos we never seemed to have the time ("Do you remember" by Phil Collins )
Есть вещи, которые мы не вспомним
Чувства, которые мы никогда не найдем
Сколько времени ушло, чтобы это понять
Потому что, кажется, у нас не было времени (из песни Фила Коллинза "Ты помнишь")