Аннотация: О нечестной конкуренции и взаимодействии миров
...Черный шпиль рассекал небо на две части, нависая над раскинувшимся далеко внизу городом. Он был не так уж и страшен и, говоря честно, плохо различим - длинная полоса от пола до потолка.
Поднималось и опускалось солнце, наползали с севера тучи, расчерчивали темноту разломы молний, струились по стеклу потоки дождя - он все так же высился напротив, как нечто незыблемое и неизменное. Ничего не менялось.
И ничего не изменится.
Линия, которая разделила мир пополам. Граница, разбившая жизнь на 'до' и 'после'.
Между ложью и истиной.
Между жизнью и смертью.
Или между сном и явью...
Что ведь только не лезет в голову.
Несколько мгновений я спокойно рассматривал противоположную стену, а потом медленно поднял руку. Провести по шершавой поверхности стола, по пыльному подоконнику, съехать на оконный косяк... возможно, это реальность. А может, и нет. Мир полон иллюзий.
Там, за разводами грязи на стекле, осеннее утро плавно перетекало в осенний вечер. Дыхание вырвалось изо рта клубами пара, когда я открыл окно, впуская розовую морозную дымку. Лужи покрылись тонким ледком, застывшая грязь с отпечатками ног пошла волнами, и вмерзшие в нее желтые кленовые листья приобрели пушистую бахромку из инея. Багровое распухшее солнце висело над лесом; я потянулся вперед, зачерпнув густой цвет, позволяя ему свободно литься сквозь пальцы, и бессильно уронил руку.
Бродящий по двору Ингви завертел головой, подозрительно уставился в закат, ничего не углядел и целеустремленно двинулся к деревьям. Юный гончий не наигрался в охоту, и душа его требовала подвига.
Свет блеклым пятном ложился на вздувшиеся обои. Пустая комната, кровать с ворохом одеял, тазик с мутной водой, бинты... я поднял с пола уже начавший ржаветь ятаган, поморщившись от резкой боли в запястье, и положил его на место. Я пробыл здесь всю ночь, только для того, чтобы увидеть, как еще одна искра гаснет с первыми лучами солнца. Никудышный из меня целитель. Или в этом мире не стоило оставаться.
Темнота - секундное оглушение - удар и обжигающая боль, словно на кожу плеснули кислотой - падение, и я вновь стою в комнате, в двух шагах от заарнки с малиновыми глазами.
- Прости. Это рефлекс.
И проклятый неконтролируемый дар. Барьеры не для того строятся, чтобы их было приятно прошибать с разбега.
Фаррен, лучшая в команде создательница пространственных ловушек, с осуждением рассматривала поднос, лежащий у ног:
- Это завтрак.
- Ничего страшного, - я опустился на пол, собирая осколки.
- И это должны делать слуги.
- Слуги забились в самые темные углы, вооружились вилками и с нетерпением ждут нападение плохих заарнов. Они тебя не поймут и расстроятся.
Она встряхнулась, словно выходя из транса, и опустилась рядом, с сожалением признавая:
- Но их там нет...
- Уже и из гостиницы выжили?
То ли слишком сильно зашугали, то ли местные и сами предпочли убраться от иномирной заразы. Хотя чего на самом деле они боялись - слухов и сказок? Прорывы, приходящиеся на Хору, были слишком давно.
Зато раньше врата открывались только здесь. По-моему, у иномирников уже генетическая ненависть к дождливым предгорьям.
Я проследил, как добровольная помощница раз за разом пытается сложить чашку из осколков - разумеется, те мгновенно рассыпались - и под конвоем отправился за веником. Внутри у каждого живет свое маленькое чудовище, и если оно довольно такой малостью, то стоит его поберечь. Но Фаррен выглядела расстроенной, и я даже мог сказать, почему:
- Тактика измора - это тоже хорошая тактика. Вы победили, радуйтесь.
Она мгновенно вскинулась, гневно раздув ноздри, и ткнула мне длинным когтем в грудь:
- Ты - нарушаешь правила, - и с абсолютной уверенностью в своей правоте, до которой темным еще ползти и ползти, с грохотом спустилась по лестнице.
Кажется, моя добровольная сдача оскорбила охотников до глубины души. Они семь лет гонялись за мной по самым диким местам, и имели право надеяться, что поймают добычу самолично, а та не выйдет к ним с поднятыми лапками. Надежды, они такие, бывают весьма забавны.
Я прошел за ней, с удивлением отмечая отсутствие пыли, грязи и паутины, открывшие истинный цвет стен - заплесневелый пятнистый. Все было так реально, что даже хотелось поверить... Но страх никуда не исчез; страх, что пальцы вновь уткнутся в стекло, а дерево обратится в камень. Нет смысла бежать, если я все равно остался там, в камере на высоких этажах Вихря.
Прошлое пустило корни слишком глубоко, не позволяя вырваться из хоровода видений. Возможно, если я повстречаюсь со страхами лицом к лицу, этот круг наконец разомкнется... или выйдет на новый виток. Вряд ли у 'хуже' есть конечная стадия, пусть мне и кажется, что я ее достиг.
- Солнце, - потихоньку бухтела гончая, огибая лучи, падающие из окон, на ходу натягивая защитные очки-консервы. - Снег! Дождь! Ветер! Кто еще может жить в этом неправильном мире?
Любить свой дом пришельцы начинали только побывав в нашем. У ветеранов прорыва даже песенка есть 'не покинем Заарней - места нет его милей!' или что-то в этом духе. Идеология сплошная, этот прорыв, а то все 'грабежи, убийства'...
- Я поймал сообщника, - Ингви промаршировал на середину общего зала, вытянув руку. За шкирку он держал обвисшую рыженькую белку; я уже приготовился полюбоваться, как Фаррен будет объяснять новичку особенности чужой фауны, как гончая серьезно предупредила:
- Слишком маленькое... шпион? Разведывательный зонд? Ядовитый киборг-убийца? Не спускай с него глаз, они тут все такие!
Белка очнулась и возмущенно зацокала, и храбрый охотник разжал пальцы, одним махом отпрыгнув через несколько столов. Фаррен потянула из ножен клинок; я прикинул, разрешится ли ситуация мирно, и пошел спасать гостей из другого мира от страшного зверя. Перепуганная белка сиганула на руки и намертво вцепилась в плащ, словно уговаривая не отдавать ее красноглазым монстрам.
- Смотри, смотри, он подчинил это! - донеслось со стороны восхищенных зрителей.
Рыжее пятно стрелой унеслось к лесу. На чужой земле опасности подстерегали пришельцев со всех сторон, и совсем неважно, были ли они мнимыми, если в них верили.
Компания торчала в гостинице вовсе не ради моих прихотей; все ждали, пока зарядятся батареи эфирного транспортника, который перекинет нас прямиком в Лонгард. Невероятно сложная и дорогая вещица, и разве что Лоэрин Дэлла Гефаро мог это себе позволить. Его уникальный дар - создавать артефакты.
О Хэльджи никто не вспоминал, или старался не вспоминать - восприятие заарнов представлялось мне красочной мозаикой ощущений, ярких, текучих и сиюминутных. Этот мир не был милостив, и нельзя слишком много думать о смерти, когда она бродит так близко.
Со временем все теряет цвет.
По праву старшего Тхиа занял покои хозяина гостиницы, и сделал это зря. К моему удивлению, там оказалось не чище, чем в остальной гостинице, скорее наоборот; похоже, человек решил, что моя просьба относится только к гостевым комнатам. Ясный источник, забери меня домой.
У покрытого толстым слоем пыли стола мялся на длинных лапах призрачный почтовый журавль. Увидев меня, создание Пути с облегчением выпустило из клюва перевязанный бечевкой сверток и, нервно взмахнув широкими крыльями, кануло в дымке перехода. Оно даже не задержалось, чтобы удостоверив личность получателя; такая поспешность была примечательна, словно призрак отчего-то боялся долго задерживаться по эту сторону.
Я поднял письмо с гербом Лоэрина и новый ограничитель дара. Металл, кожа, серебряные нити, ни хрупкости, ни вычурного изящества прежней, но почерк мастера угадывался без труда.
- Разве мы не договорились?
- Лоэрин не в курсе, - Тхиа встал рядом, так, словно опасался, что я сейчас сгрызу ошейник без соли, а командиру гончих опять придется просить у нанимателя новый. Меня уже не удивляла скорость, с которой Белый Рыцарь (как порой Гефаро называли за цвет герба, а не за душевные качества) клепал свои артефакты. Только интересно, когда в перерывах он успевал ваять такие длинные послания? - И лучше ему там и не быть.
Стальная змея недовольно шевельнулась, подняв узкую голову; чешуя скользнула под пальцами, и ядовито-зеленые глаза затянула белесая пленка, напряженное тело обмякло, превращаясь обратно в металлический обруч.
Спи спокойно, творение, и мы поладим.
- Я думал, ты до сих пор наверху сидишь и страдаешь, - цинично заметил гончая, и я равнодушно пожал плечами:
- На моих глазах умерло столько людей, что я давно сбился со счета. Одним больше. Одним меньше. Просто, - я выпустил артефакт, не став разводить конфликт на пустом месте. - Неприятно проигрывать.
Командир охотников с сомнением посмотрел на меня и вздрогнул от раздавшегося за стенами рева.
- Там, там темные! - в комнату влетел Ингви. За его спиной маячила вооруженная Фаррен; парочка сияла от азарта, готовясь принять участие хоть в одной нормальной схватке.
Тхиа брезгливо покачал головой:
- Видишь, Рейни, во что мы превращаемся, оставаясь в этом мире?
- Вас никто не приглашал... о, нет, все было именно так. И сколько же пришло сюда ради свободы и охоты на слабых людишек, не думая о возращении?
Все.
- А ты злопамятен, светлый.
Еще бы. Я знаю, благодаря кому выиграли наши враги.
... Снаружи, на узком пятачке двора, пытались развернуться сразу две повозки. Случайно снеся ветхий сарай и проехавшись по остаткам околицы, два железных зверя, которых дороги Аринди не видели лет пятьдесят, остановились, недружелюбно перемигиваясь красными фарами. И в каких запасниках гильдия откопала такую древность? Я уж не спрашиваю, что у них вместо топлива - что поймают, на том и ездят.
Хлопнула дверца, и главарь прибывших спрыгнул на землю, скинув капюшон с белой окантовкой. Светловолосый мужчина, на лице которого отчетливо читался вопрос, почему он, такой хороший, вынужден торчать на задворках мира, был решительно незнаком. И это плюс: на знакомства среди темных мне не везло.
Предгорья пили магию с той же охотой, что и волю к жизни. Его спутники выглядели расплывчатыми серыми пятнами, позволяя абстрагироваться от касания иной силы, агрессивной, чужой и враждебной.
- Эй, красноглазики, - голос был таким же блеклым, как и хозяин. - Даю вам минуту, и чтоб тени здесь вашей не было.
Не поделили свободные номера? Остальные маги расползлись вокруг машин, с ленцой поглядывая на гостиницу.
- И человека оставьте, - посоветовал кто-то и хихикнул, - если там еще что-то осталось.
Создавалось полное впечатление, что оставшись без последнего врага - светлой гильдии - темные порядком... расслабились, что ли.
Кажется, постояльцы преодолели вечное хорское безразличие и наняли отряд, чтобы выгнать захватчиков. И заодно вырвать невинную жертву из лап кровавых нелюдей. Свет, я и не думал, что один разговор будет настолько разрушителен.
Фаррен любопытной кошкой выглянула из окна, придерживая за капюшон рвущегося вперед новичка. Но расстояние все еще было слишком велико: боевым магам требовалось пространство для маневра, потому что в ближней схватке люди заарнам не противники.
- Сдаться им, что ли? - прикинул я и, натолкнувшись на злой взгляд Тхиа, громко крикнул: - Ладно, ладно, не надо, мне и так неплохо!
Главарь равнодушно пожал плечами, показывая, что каждый сам кузнец своего счастья, а он сделал все, что мог. Тяжелая боевая цепь шевельнулась, шлепнув по земле шипастым навершием, и воздушная волна ударила в дверь, вынося ее с куском стены. Здание содрогнулось от крыши до фундамента, колесо светильника сорвалось с крюка, проломив пол, и хаос начал победное шествие.
- А в чем, собственно, дело? - я шагнул из укрытия, показывая, что безоружен. - Мы уже уходим, и не думаю, что за разрушения вам заплатят.
Если только владелец постоялого двора не сообразил, что он за тела иномирников два таких отстроит.
Темные уставились на меня, давно уже отвыкнув, что с ними кто-то пытается разговаривать. Тхиа рывком втащил меня обратно, но поздно; светловолосый нахмурился, явно что-то припоминая, а его сосед медленно поднял руку, указывая на меня, и абсолютно нечеловеческим голосом взвыл:
- Ты-ы!
Ну почему из всех привилегий магистров мне досталась настолько печальная слава?
- Отдайте светлого и... мы вас отпустим, - напряженно потребовал главарь. Впрочем, последней части явно недоставало уверенности и того факта, что совсем недавно заарнов обещали отпустить просто так.
- Какие чудные новости, - задумчиво отметил я, оценивая варианты. Меня узнали, это плохо; всех разом уже не прихлопнут, уже лучше. Численный перевес не на нашей стороне. - Вы семь лет знать меня не хотели, и дальше обойдетесь.
- Тебя кто спросил, светленький? - с ненормальной радостью донеслось снаружи. - Шевелитесь там!
Фаррен зарычала и вскочила, скаля клыки:
- Не-ет, вы его не затыкайте. Кто так бросает вызов? Кто так не по регламенту бросает вызов, я спрашиваю?! Это мы семь лет за ним гонялись! Мы! Наша добыча! А вы думаете - пришли на готовенькое?
- Знакомьтесь: темная гильдия. Она всегда так делает.
- Не смейте спорить с тем, кто вас призвал, - от чужой наглости маги очнулись быстро. - Все маги принадлежат гильдии - все светлые наши!
- В искажение вашу гильдию, - единодушно порешили детишки иного мира, обрубив переговоры на корню.
- Тхиа, уводи катер, - я не стал дожидаться ответа, глубоко вдохнув и шагнув вперед.
Шаг - раскаленная дуга пронеслась перед самым лицом, каким-то чудом свернув в сторону, и влепилась в ограду. Шаг - звенья цепи ударяют прямо по боку машины, оставляя глубокую вмятину. Шаг - и двое магов едва не попадают друг по другу, лишь в последний миг разводя удары. Дымка искажения, стремительные бесшумные пассы, летящие куда попало заклинания, сверкающие вспышки, хаос и полная неразбериха.
- Простите, - я едва не влепился в черный балахон, нырнул на Путь, вынырнул, снова налетел на кого-то... - Простите, простите, извините...
В принципе, я прекрасно знаю, за что меня так ненавидят.
- Замри!
Я послушно застыл на границе незримого барьера, и легко поклонился светловолосому магу, отдавшему отряду единственный верный приказ. Самое опасное в мерцании - случайно попасть под удар, но маги искренне старались по мне не попадать, и теперь пожинали последствия.
- Приятно было познакомиться... - и без всяких ухищрений переступил границу.
Переход тянулся невероятно долго; врата маячили вверху, как пятно света на поверхности воды, и я рвался к ним, выбиваясь из сил и срывая дыхание.
Маленькая искорка посреди безбрежного фиолетового океана... я не имел права сдаваться.
...Приземистый холм опоясывал круг из серых гладких валунов с полустертыми календарными кругами, а на верхушке поднимался старый дуб с раскидистой кроной. Вдали, над облетевшей рощей, курился дым - гончие все-таки подожгли гостиницу, следуя своим странным ритуалам. Разумеется, с оплатой, что народной любви им не добавляло; простой разбой люди бы еще поняли, но вот это - не-е-е, никогда. Землю плотным слоем покрывали бурые волнистые листья и рассыпанные желуди. Я смахнул их с каменной плиты с выбитой датой, проверив, нет ли трещин, завернулся в плащ и рухнул сверху, больше не сдерживая смех.
Но вспышка эмоций быстро прошла, оставив невесело глядеть на бледное небо и ждать. Таких мест в Хоре множество, и я, наверное, знаю их все. Когда-то с этого места начался один из прорывов, а потом, после его окончания, здесь посадили дерево в надежде, что оно не даст вратам открыться вновь.
Возможно, миров множество, возможно, они никак не контактируют друг с другом, но нам не повезло. У нас оказался сосед. Когда сходятся звезды, когда рождается проводник, называемый гельдом, открываются врата в Заарней, мертвый мир, враждебный мир, мир-паразит. Рано или поздно мы сольемся воедино, и тогда наше солнце погаснет, а темный источник сожрет все остальное.
Ах да, и еще через врата ломятся всякие наглые твари. От соседей, как обычно, одни проблемы.
Наглые твари вывалились из леса часа через два, и вел их Ингви - как я понял, новый поисковик в группе. И потому монотонная рутина интереса к работе еще не отбила.
- А можно я его поймаю, пока снова не сбежал? - в рубиновых глазищах горело чистое и неразбавленное желание принести пользу обществу. - А давайте в этот раз его еще нормально свяжем? А давайте...
Фаррен обдергивала кисточки на рукоятке ятагана и просительно смотрела на меня снизу вверх, ожидая, какой из все более изощренных вариантов станет решающим. Вряд ли мой внезапный уход прибавил гончим спокойного сна и крепких нервов.
- Убегать? Вы сейчас серьезно? - я встал и, не делая резких движений, пошел им навстречу, на всякий случай огибая увлекшегося Ингви и обращаясь к насупленному командиру: - Тхиа, я все еще надеюсь, что вы меня довезете.
- И почему ты еще не в Лонгарде, Кэрэа? - обреченно поинтересовался тот.
Хм, потому что есть причина? Расстояние прямо пропорционально погрешности, и если я рискну переместиться, то Лонгард - это единственное место, куда я точно не попаду. Занесет еще к Вихрю, а там разное... флуктуации поля... расщепит и не заметит. Но и за такой дар темные ненавидели меня до дрожи, и даже назначение магистром не смогло сделать их отношение хуже.
Это было бы даже забавно, если бы не так травматично.
Пребывание в тюрьме практически его уничтожило, сделав нестабильным. Раньше я мог проводить с собой других людей... Нет, я все еще мог это сделать. Если не волноваться за их сохранность.
- Но ведь путешествовать в компании - это же так... весело.
Судя по спутникам, они таких понятий не признавали.
- И безопасно.
И тоже не им, но что поделать.
- Ай-й-й, ультрафиолет с вами, - заарнка оборвала последнюю кисточку и расстроенно отвернулась.
Граница проходила рядом, но расстояния в горах - это путь от точки до точки максимально окольным путем. Где-то рядом находится крупное поселение, где можно переждать стремительно холодеющую ночь и, если повезет, зарядить-таки катер. Вот только при одном взгляде на контингент единственной гостиницы я пожалел, что мы не остались на улице.
Народ здесь был простым, прямым и иноземную нечисть не привечал. А уж про совершенно инородные технологии лучше даже не упоминать.
- Глянь-ка, упыри! - с нездоровым оживлением донеслось из-за дальнего стола. На широкой лавке разместилась целая компания суровых мужиков в ватниках и с топорами. Артель лесорубов отдыхала после тяжелого трудового дня, и как раз дошла до того состояния, когда страх уже потерян, а координация движений - нет.
Насупившиеся упыри гордо прошагали к стойке. Зря заарны в свое время считали, что если истинное название их расы, как и имена, для людей непроизносимый набор букв, то это проблема людей, а не заарнов.
Сквозь набившийся в тепло народ приходилось буквально протискиваться, что красноглазые и делали, вызывая раздражение и далеко не ласковые взгляды. Сгустившееся напряжение болезненной дрожью отдавалось в теле. Голоса становились все громче, все злее, кружки все сильнее стучали об стол, заставляя иномирников дергаться и хвататься за оружие, заводя настроившихся на драку посетителей еще больше.
... Дощатый пол, залитый кровью. Изуродованные тела, глубокие рваные раны, две гибких фигуры, застывшие посреди бойни спиной к спине. И яростное человеческое море, раззявленные в крике рты, выпученные безумные глаза, скрюченные протянутые руки...
Они считали, что если накинутся на заарнов всем скопом, то порвут врагов на клочки. Они были правы.
Но некоторые лишь частично.
Я расцепил сжавшиеся на краю стойки пальцы и попытался выровнять дыхание. Это просто. Сгладить острые углы, выровнять перепады, найти среди диссонанса звуков чистые и ясные ноты и позволить именно им вести мелодию...
Стол лесорубов сотряс взрыв хохота. Парни ржали над шуткой одного из своих, поднимая кружки в его честь. О заарнах благополучно позабыли, словно те превратились в невидимок; лица сидящих в зале людей посветлели, то ли от осознания, что опасность прошла стороной, то ли от того, что исчезла та тяжелая атмосфера, наточенным топором нависшая над головой мирного обывателя. Это будет хороший вечер, а завтра будет лучший день.
Кто-то назовет эту способность благом. Чушь. Мало удовольствия оттаскивать человека от пропасти. Результат - может быть, но не процесс, нет.
- Кэрэа? Что с тобой?
Я не смог выдавить и звука, и Тхиа тревожно нахмурился, быстро кивнув младшим.
Всерьез скрутило уже на лестнице, так что в комнату спутники меня уже затаскивали
- Тебе холодно? Жарко? Что-то болит? - наугад перечислила Фаррен три основные состояния заарна. Несчастный народ. Я стиснул ее ладонь, формируя якорь среди бушующего океана воспринятых эмоций, и заарнка внезапно скорректировала гипотезы на другой менталитет: - Боишься, что те красномордые нападут? Не бойся, мы сильнее.
Хорошо, что люди и заарны общаются не слишком часто. Человечеству лучше не знать, как их называют вечно бледные существа. Принцип равновесия, все закономерно...
Иномирка без труда освободилась, даже не заметив этого, и вернулась с универсальным лекарством, которое заарны нашли в этом мире - одеялом. То, что нас не убивает, делает нас сильней. Одеяла, в отличие от множества других вещей, красноглазых не убивали.
Бояться? Озверевшая толпа вызывала самые разнообразные ощущения, но страха среди них не было. Просто встречаться с ней так же приятно, как окунаться в грязь.
Чем отличается темный дар от светлого - тем, что темный дар можно хоть гвоздить кувалдой, и ничего ему не будет, а светлый переменчив и хрупок. Для него жизненно необходимо спокойствие, теплая дружелюбная атмосфера, поддержка, отсутствие волнений...
Короче говоря, отсутствие темной гильдии. Печально, что война началась именно ради этого.
Искра дара лихорадочно мерцала, не в состоянии уловить эмоции окружающих, не давая сосредоточиться на деталях. Ощущения плыли, сворачиваясь в тошнотворный водоворот красок; вот Ингви - неровное красное мерцание, азарт и любопытство, Фаррен - колючие черно-белые всполохи, раздражение и беспокойство, Тхиа...
Холодные пальцы приподняли голову, и шею обхватило что-то жесткое. Серая вспышка, дурнота, головокружение, и мир умолк, словно где-то щелкнули переключателем.
- Без обид, Кэрэа, но я не собираюсь рисковать. С тебя станется передумать в последние пять секунд и исчезнуть на пороге Лонгарда.
Я провел по гладким чешуйкам и горько усмехнулся. Ну что же, справедливо. Они почти честно дожидались удобного момента, и не их вина, что он настал так рано.
Я могу ошибаться в событиях, но никогда не ошибаюсь в людях.
***
В покрытом копотью очаге плясал огонь, бросая на бумагу красноватые отсветы. Автоматическое перо бессмысленно скользило по листу, выписывая кривые петли и причудливые узоры; я пытался составить послание Лоэрину, но ничего путного не складывалось. По его письмам я так не уловил, что он от меня хочет - но удавалось же как-то вести переговоры с гильдией, те тоже не могли определиться.
Тьфу, нашел же, о чем вспомнить.
Весь день гончие шли вдоль границы, пытаясь выгадать время и отвязаться от темных, темные, почуяв избавление, упорно тащились следом, но в непогоду и в слякоть происходило все это грустно и медленно. Возмездие свершилось, и не его вина, что не к месту и невовремя. Весь день лил дождь, и когда ближе к ночи отряд наткнулся на рассеянное по холмам поселение, то просто вломился в первый же дом, пригрозив вырезать жильцов.
Сейчас обитатели дома - женщина с девочкой лет пяти - испуганно жались в дальнем углу. Мать крепко прижимала ребенка к себе и успокаивающе рассказывала, что злые нелюди их не тронут, потому что еда у них с собой, вон у огня сидит.
Змея, обившая шею, вяло шевельнулась, и я уже привычным движением я коснулся ошейника, оттягивая его от горла. Особых неудобств он не доставлял, но все-таки был символом - символом унижения для любого мага. Не думал, что это заденет настолько сильно. Раз уж мне все равно, то должно быть все равно во всем - вот так и выясняется, что интерес к жизни все еще бродит где-то рядом.
Все подчиняющие артефакты отнимали что угодно, кроме эмпатии. Потому... потому. Воевать с ней слишком уж весело.
Подошла и села рядом Фаррен, выжидательно смотря снизу вверх. Так, наверное, смотрят хищники - пристально ловя момент.
- Ты какой-то странный, - наконец сказала она. - Ты все время молчишь.
- Все в порядке, - я ответил на автомате, не вдумываясь. Все, что должно быть произнесено, уже произнесено, а остальное - игра слов.
Тоска, чуть отступившая после встречи с гончими, снова взяла вверх. Я как будто вынырнул на поверхность, увидел солнце, а потом черная пелена вновь сомкнулась над головой. Не хотелось ничего делать, не хотелось ни о чем думать и ничего доказывать, и пока была возможность, я ей пользовался.
Я бы мог объяснить, что решение командира гончих было предсказуемо, и ничего не предпринимая в ответ я фактически предоставил ему право так поступить... но в объяснениях нет толку.
Распахнулась дверь, и в комнату из сеней вместе с запахом мокрых листьев ввалился Ингви, который с важным видом тащил за крыло дохлую ворону; м-да, патруль прошел не зря.
- Это следило за нами, - новичок сгрузил добычу Фаррен как признанному специалисту. Пока та не выдала что-то о дельтапланах-шпионах, пришлось забрать комок перьев себе. Вопреки расхожему представлению, к животным как к еде заарны относились с определенным предубеждением. К людям, которые хотя бы были на них похожи - гораздо лояльнее.
- Что такое 'Шеннейр'? - ловчая вытащила у меня из рук бумагу и недоуменно уставилась на нее. Вместо нормального текста лист от края до края заполняло одно слово, написанное разными почерками. Мелкими буквами, крупными, с разными наклонами, разборчиво и нет - одно и то же имя.
- Человек, - я забрал испорченное письмо, смял и кинул в огонь.
- Ты пытаешься его запомнить? - выцепила из памяти что-то о людском обучении Фаррен, не особо представляя, куда это пристроить.
- Я пытаюсь его не забыть.
Листок корчился в пламени. Чувства - прах, как говорят темные, хотя по ним и не подумаешь. Мое состояние не имело ни малейшего значения, и потому я предпочитал считать, что все в порядке. Так проще.
Позабытая ворона встрепыхнулась и заскребла когтями по полу. Заарны разом отшатнулись, и я поспешно накрыл птицу ладонями, чувствуя, как мерцает искра дара, посылая сознанию волны тепла. Неужели пробуждаются целительные способности? Бред, я и до войны ими, мягко говоря, не блистал.
В доме вновь повисла тишина. Признавшая поражение в диалоге Фаррен подкармливала пламя щепками, завороженно глядя на переливы цвета, а Ингви принялся бродить по дому, бесцеремонно обшаривая каждый угол, роясь в шкафах и заглядывая в каждую банку. Случайно или нет, но его маршрут постоянно пролегал мимо хозяев дома, все ближе и ближе, и без того забитые люди каждый раз вздрагивали, но упорно смотрели куда угодно, но только не на него. Чужаку нравилась эта игра, и мне не хотелось гадать, до чего он дойдет.
- Ингви, - рубиновые глаза яростно полыхнули, но я так и не отпустил очередную банку, продолжая удерживать его внимание. - Ты знаешь, что у нас тоже есть существа, которые как заарны строят себе убежища и впадают там в спячку? Ты можешь пройти мимо и не узнать, а они совсем рядом...
Новичок прорычал что-то ругательное, потом про то, что это невозможно, а потом поставил банку на место и придвинулся к очагу. История про клыки, когти, рушащиеся деревья и свирепые зимние метели лилась как вода, и никто особо не заметил, как поселянка встала и по стеночке выбралась наружу.
- ...и как только день равняется с ночью, они выбираются из своих лежбищ и выходят в лес, движимые голодом... - я обнаружил, что повесть из жизни бурундуков внимательно слушают не только оба заарна, но и мелкий ребенок, и закончил на оптимистичной ноте: - Но потом приходят охотники и их ловят.
Но девочка только таращила черные глазищи и даже не моргала. Не умею я обращаться с детьми.
- А у нас тоже охотничьи отряды отправляются на поверхность! - внезапно выпалил Ингви. - А там тоже такое живет!
- Кэрэа, прекрати воздействовать на окружающих, - не дал дослушать про таинственный другой мир - надеюсь, не в том ключе, в котором выдавал информацию я - Тхиа. - Выходим.
- Только не вздумай извиняться, - кисло добавила очнувшаяся Фаррен. - Человек, ты убиваешь мой мозг.
Я прикусил язык, поймав себя именно на этом желании, но на сегодня с нелюдей явно было достаточно. Я не должен был с ними разговаривать, но я не мог этого не делать.
Транспортник уже ждал у открытых ворот. Больше всего он напоминал катер с надстройками, как и ожидалось, в цветах Лоэрина - белый с серебряной окантовкой. Иногда мне казалось, что Гефаро ловит меня исключительно потому, что я тоже подхожу под его герб.
В Аринди транспорт ходил по специально выделенным линиям, которые в Хору никто не проводил. Обычно на обоих концах линии ставились передатчик и приемник, которые и тянули кабину через искажение, но сейчас мы собирались прыгать только с навигатором - большой антенной из белого металла, которая ловила свет зажженного далеко в Лонгарде маяка.
Тхиа поправил антенну, смахнул невидимую пыль с бортика, и с коротким вздохом подошел ко мне, подцепив когтями ошейник:
- Не изображай трагизм, Рейни, это не больно. И ничего тебе за пару дней не будет.
Вот заарны меня еще не жалели.
- Я отправляюсь к своим врагам беззащитным. Я должен радоваться?
Вполне разумный аргумент на командира гончих впечатления не произвел:
- Да кому ты там нужен, если вас отпустили?
Да, тоже странный эпизод. Отпустили - громко сказано; просто в один прекрасный миг меня в числе выживших вытащили из камеры и пинком выставили за ворота тюрьмы. Без извинений, без пояснений, без малейшего намека, что теперь делать и как жить дальше. Уже потом доходили слухи, что в стране начались беспорядки, и темным стало не до нас.
Белый катер оторвался от земли и плавно начал движение. В обычных транспортниках делают полностью закрытые кабины, чтобы не пугать людей - но здесь все были привычные. Для меня перемещение по искажению напоминало полет - полет по ночному небу, где на черном фоне расступаются перед светом маяка похожие на тюль рваные облака, а мы скользим прямо по его лучу. Надеюсь, впереди меня не ждет препараторский стол - пусть я знаю не так много, но все же больше, чем Лоэрин. Глупо заботиться о тайне знаний, когда они вот-вот готовы исчезнуть, хотя темный, вздумавший изучать светлые искусства, вызывал здравое недоумение.
- ... и поэтому в дуальном противостоянии тьмы и света и состоит космическая гармония... - я очнулся и потряс головой, поняв, что смысл потерялся где-то среди завитушек еще на прошлой странице. Лоэрин растекался мыслью по бумаге, пространно философствуя на тему зла, добра и бытия, и не факт, чтобы не для того, чтобы вплести в изящную вязь слов подчиняющий код. За оставшееся время мне предстояло научиться его распознавать, иначе Белый Рыцарь быстро превратит подопытный экземпляр в послушного болванчика.
Зачем он писал это в ином случае, просто не приходило в голову.
- Как ты стал вашим главным, если не умеешь сражаться? - вернулась к наболевшему вопросу Фаррен. Похоже, ее мысли ходили по кругу.
- Я не сражался. Меня выбрал предыдущий магистр, Ишенга.
Ловчая нахмурилась, не в силах уловить связь:
- А как ты сражался с остальными, пока тебя не признали?
Я внезапно осознал, что вся троица прислушивается к разговору со вниманием, никак не подходящим для существ, считающих себя эталоном эволюции.
- Мы светлые. Мы не устраиваем бои без правил, военные перевороты, интриги, заговоры и не травим соперников ядом - или что там еще делают в этом случае. И это не тайна. Я был в группе, сопровождавшей Ишенгу, и мне повезло единственному выжить.
О, пресветлый источник, единственное нам оправдание тоже вполне типично - у нас не было выбора.
- Он передал тебе знамя...
- Да, знаки власти. И недели через три наша гильдия погибла.
Закономерно, что уж там. Тхиа равнодушно хмыкнул, не отрываясь от антенны:
- Когда погибает гельд, прорыв прекращается, даже если уцелело знамя.
- Не говори, что вы тоже сдались, - вполголоса пробурчала Фаррен.
- Ну да. Мы сдались.
Гончие переглянулись со знакомым выражением, означавшим 'этот дикий, дикий мир'.
- Ар-р-р, - заарнка с малиновыми глазами пнула бортик катера, чуть сдвигая его с траектории. - Это нарушение, это полное нарушение, и я не знаю, как это терпеть! Как тебя пускают обратно?!
Уловив непонятный мне жестовый сигнал, она съежилась и поспешно замолчала. Я вновь прикусил язык, едва не начав выдавать полную раскладку по ситуации на конец войны - пришельцы из иного мира не имели к моему комплексу вины никакого отношения - и лишь невесело хмыкнул:
- Знаете, о чем я жалею? Что моя выпускная работа так и сгинула. Мог бы и не начинать.
Столько времени на нее убил. Интересно, что с ней сделали темные? Наверное, спалили сразу, когда брали штурмом нашу гильдию - там не было ничего для них интересного...
Катер резко тряхнуло. Свет фонаря пересекла тень, заставив транспортник затрястись мелкой дрожью, потом еще одна, а следующая раскрыла перепончатые крылья и в один присест слопала путеводный маяк.
Антенна погасла и мы со ветерком понеслись в бездну.
Тхиа тревожно свистнул, перебрасывая управление Ингви. На борт обрушилась бурая плеть, увлекая хлипкую конструкцию за собой, но один удар ятагана заставил ее отдернуться. Впрочем, с другого бока уже неслась вторая... Прямо под нами раскрывалась гигантская водяная лилия, вытягивая длинные разветвленные побеги к проплывающей мимо песчинке.
Водяная лилия Заарнея мирно росла на потоке, ожидая, пока в ее щупальца не попадется еда. Вот только выбирала она местом жительства крупнейшие транспортные артерии, и кормилась теми, кто по ним летает.
- Пригнись! - не дожидаясь реакции, Тхиа заставил меня чуть ли не распластаться на скамье, замерев рядом с ятаганом наперевес и прикрывая танцующую Фаррен.
Со стороны казалось, что ловчая то ли впала в транс, то ли ее настиг припадок. Она то крутилась на месте, совершая мелкие почти неразличимые движения, то застывала, извиваясь так, будто у нее отродясь не было костей. Но любая насмешка пропадала, стоило заметить, как откликается на каждый жест Путь, как отдергиваются щупальца, переплетаясь друг с другом и завязываясь узлом, открывая нежный центр цветка.
Две сверкающие дуги от ятагана Тхиа попали прямо в сердцевину, и обиженная лилия мгновенно втянула отростки, исчезнув с Пути. Но рядом с ней, одна за другой, уже расцветали другие, и весь обзор загородил целый лес колышущихся стеблей, на фоне которых мы выглядели не более чем крошечной точкой... Одна лилия еще могла случайно попасть в наш мир и укорениться, но целая колония?
- Уводи назад! - рявкнул командир на водителя.
- Н-не хватает... мощности... - Ингви повернул антенну к себе, что-то там подкручивая, и с ужасом уставился на оторванную деталь. - Уходим в свет...
Я приготовился переместиться сам и с ужасом почувствовал, как ошейник затягивается мертвой петлей. Ничего не будет. Именно ничего.
Многоцветная реальность ответила жестким ударом и ослепительной вспышкой в голове, стремительно тающим ощущением спутников, жухлым тростником, качающимся прямо перед глазами, и серебряными обломками...
А потом весь мир закрыли чьи-то сапоги.
Не то, что я хотел бы увидеть последним, но ничего не поделаешь.