Джерри Лин : другие произведения.

Мастер на все руки (Jack of All Trades)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Третий из серии рассказов, написанных в жанре "фанфикшен" по известному фильму "Пираты Карибского моря: Проклятие Черной жемчужины". Писалось до выхода сиквелов фильма. Права на персонажей принадлежат создателям фильма, материальной выгоды не извлекаю.
  Лондон. Уайтхолл.
  
  
  
  Огромные, во всю стену часы пробили полдень. Министр иностранных дел Англии лорд Уиллард оторвался от бумаг, устало и пренебрежительно глянул на стоявшего перед ним человека. Не то, чтобы его сиятельство сознательно проявлял неуважение к визитеру, нет. То была лишь укоренившаяся с годами привычка глядеть подобным образом на всякого, кто был ниже его по званию и происхождению. Голос министра, однако, прозвучал любезно, даже по-отечески мягко.
  
  - Прошу вас, присаживайтесь!
  
  Высокий мужчина в парадному мундире офицера британского королевского флота, помедлив секунду, опустился на обитое пурпурным бархатом сидение стула. Он, по-видимому, ощущал некую скованность, что указывало на отсутствие у него привычки к подобного рода визитам.
  
  - Рад, что вы на этот раз благополучно добрались до столицы, командор Норрингтон, - продолжал министр, и в этой на первый взгляд невинно - любезной фразе прозвучал некий ядовитый намек, заставивший командора слегка покраснеть. Однако, он смело и прямо глядел в глаза своему высокопоставленному собеседнику, как человек, которому не в чем себя упрекнуть.
  
  - Меня это тоже весьма радует, ваше сиятельство!
  
  Облачко неудовольствия пробежало по лицу министра.
  
  - Что ж, тогда перейдем сразу к делу. Признаюсь, я не слишком горел желанием видеть вас здесь, командор. Вас следовало бы разжаловать и отдать под трибунал за столь позорный провал порученного вам дела. Но его превосходительство губернатор Суон истратил гору бумаги на петиции в вашу защиту. Мне трудно отказать губернатору, мы ведь родственники, хотя и дальние.
  
  Его сиятельство прервал свой монолог и, протянув холеную, унизанную перстнями руку к пузатому графину с темно-рубиновым напитком, налил себе в рюмку и с удовольствием пригубил.
  
  - Итак, как вам уже известно, война с Испанией неизбежна. Эти проклятые еретики истово верят, что сам Господь преподнес им в подарок Новый Свет, и никто не вправе посягать на их собственность. Мы старались как могли избегать открытого конфликта, поскольку война чревата большими расходами, а в казне вечно нет денег.
  
  У Норрингтона вертелся на языке совет сократить расходы на придворные увеселения и подарки королевским фаворитам, но он благоразумно оставил его при себе.
  
  - Однако я полагаю, что при грамотном ведении боевых действий, мы можем вскоре поправить наши дела. Вы понимаете, о чем я, командор?
  
  - Признаюсь, не совсем.
  
  - Все очень просто. В некоторых испанских колониях, таких как Маракайбо, или Картахена скапливаются несметные богатства. Стоит лишь заполучить их, и нам станет намного легче вести войну.
  
  Норрингтона слегка передернуло.
  
  - Сэр, при всем уважении... Подобные действия больше напоминают пиратские набеги, чем военную стратегию! Ведь целью любой войны является получение территориальных преимуществ, а не грабеж!
  
  Лицо министра покрылось краской гнева, он хлопнул пухлой ладонью по полированной поверхности стола и повысил голос примерно на пол - тона.
  
  - Что вы понимаете в военных задачах!? Вы всего лишь солдат, ваше дело исполнять приказы, а думать за вас будут те, у кого это лучше получается! Послушайте, командор, - голос министра стал вкрадчивым, - не заставляйте меня пожалеть о том, что я избавил вас от должного наказания за ваш проступок!
  
  - Прошу меня простить, ваше сиятельство! - Норрингтон опустил глаза, чтобы скрыть негодование и принять вид по возможности виноватый и покорный, - я забылся!
  
  - Что ж, ладно, - смягчился министр, - вы молоды и опрометчивы. Ваш послужной список был просто идеальным вплоть до того прискорбного случая. И я смею уповать, что вы оправдаете те надежды, которые мы на вас возлагаем.
  
  - Я весь во внимании, милорд, - командор уже достаточно овладел собой, чтобы вновь поднять глаза.
  
  - То, что я намерен вам поручить практиковалось и раньше. Вы, как никто, осведомлены о состоянии дел в наших южных колониях и способны оценить те преимущества, что мы получим в случае вашего успеха. Испания всегда была нашим противником в Новом Свете, и конца конфликту не предвидится в ближайшем будущем. Но есть еще одна сторона в этом противостоянии, которая находится между нами и испанцами. Это корсары. Они с самого начала были той сдерживающей силой, что усмиряла алчность и агрессию испанцев. Наш долг искоренять пиратство, но если подумать, какие выгоды мы получаем от самого факта их существования, поневоле начинаешь отбрасывать укоренившиеся стереотипы.
  
  Норрингтон не нашелся что ответить. Подобные мысли и раньше приходили ему в голову, но как человек прямолинейный и бескомпромиссный, он четко следовал приказам и боролся с пиратами, прилагая максимум усилий.
  
  - Позвольте заметить, ваше сиятельство, - произнес он осторожно, - но пираты нападают не только на испанские, но и на британские суда и колонии.
  
  - В том-то все и дело! - вздохнул министр, - Пираты представляют собой разношерстный сброд, и даже те из них, кого можно считать уроженцами Англии, напрочь лишены патриотизма. Необходимо заставить эту стихийную силу служить нашим интересам. Если, воюя с Испанией, мы будем противостоять еще и пиратам, то непременно потерпим поражение.
  
  - То есть, вы предлагаете привлечь пиратов на службу английской короне?
  
  - Совершенно верно. Вспомните Моргана. Он причинял массу неприятностей Британии, тратилось столько сил и средств на его поимку, что нам оказалось выгоднее предложить ему офицерский патент. В результате, мы одним махом избавились от связанных с его деятельностью проблем и вдобавок приобрели полезного союзника. В предстоящей войне помощь корсаров будет нелишней. Именно этим вам и предстоит заняться, командор. Вы отправитесь на Тортугу, - министр выдвинул верхний ящик богато отделанного секретера и извлек оттуда несколько солидного вида бумажных свитков с королевской печатью, - И предложите тем пиратским капитанам, что имеют наибольшую силу и влияние вот эти патенты. Пообещайте им в случае успешных боевых действий денежное вознаграждение и землю. Очень вероятно, что многие из них не прочь завязать с пиратством и жить жизнью достойных и обеспеченных людей. Вам ясна ваша задача?
  
  - Да, ваше сиятельство.
  
  - Отлично. Тогда обсудим детали.
  
  
  
  Тортуга.
  
  
  
  Таверна "У Веселого Роджера" мало чем отличалась от прочих питейных заведений, коих на Тортуге насчитывалось великое множество. Возможно, здесь было чуть-чуть менее шумно и грязно, но в общем разница практически не ощущалась. Деревянные столы располагались по просторному, с низким потолком залу в полнейшем беспорядке; меж ними сновала прислуга и посетители. Вся эта братия орала, толкалась и ругалась на множестве языков; периодически завязывались мелкие потасовки, выпивались реки спиртного и проигрывались горы золота. Бывали и крупные драки, когда в ход шли ножи, шпаги, а также все, что попадало под руку. И тогда через незаметную заднюю дверь за стойкой тихо выносили убиенных, находивших после приют на дне залива с увесистым камнем, привязанным к ногам.
  
  У капитана Джека Воробья был здесь собственный столик в закутке, подальше от толкотни. Это, несомненно, указывало на уважение, коим пользовался среди "берегового братства" вышеназванный субъект. Переменчивая и ветреная госпожа Удача, вернувшаяся к Джеку три года назад вместе с "Черной жемчужиной" сопутствовала ему и по сей день. Нынче, помимо "Жемчужины", которая считалась флагманом, под его началом оказались еще два корабля: бывший испанский фрегат "Фердинанд", переименованный в "Гелиоса", превосходящий "Жемчужину" по габаритам и мощности, но уступающий в маневренности, а также небольшая, но быстроходная шхуна "Матильда".
  
  Джек расслаблялся. Уже третья по счету бутылка ямайского рома была ополовинена, рубаха наполовину расстегнута, а широкополая фетровая шляпа с роскошным плюмажем небрежно брошена на стол. Светясь здоровым алкогольным румянцем и сверкая очами, Джек держал на коленях сильно декольтированную, пахнущую дешевым парфюмом девицу и нашептывал ей что-то в порозовевшее ушко, полуприкрытое рыжими прядями. Сидевший с ним за одним столом долговязый Йохансон, капитан "Матильды" созерцал эту сцену с истинно скандинавским спокойствием, прихлебывая из огромной кружки пенящийся эль.
  
  - Что-то Гиббс запаздывает, - произнес Джек, отвлекшись от своего занятия. - Где его, интересно носит?
  
  Йохансон флегматично передернул плечами.
  
  - Гиббс никогда не спешит. Может, заскочил куда-нибудь по дороге промочить горло.
  
  - Он мог бы сделать это и здесь! Вечно его... Ах, вот и он! - обрадовано возгласил Джек, увидав в дверях знакомую физиономию своего старпома.
  
  Гиббс был не один. Позади него вырисовывался некий таинственный субъект, чье лицо скрывала широкополая шляпа, а фигуру просторный плащ.
  
  - Капитан, - Гиббс приблизился к столу; вид у него был бледный и слегка взъерошенный, - вас кое-кто искал, и я подумал... , - вместо продолжения он сделал неопределенный жест рукой и плюхнулся на свободный табурет. Его спутник тоже присел, не дожидаясь приглашения.
  
  Все это было весьма загадочно, и Джек слегка протрезвел, ощутив смутную тревогу.
  
  - Пойди, возьми себе выпить! - он сунул монету за корсаж рыжеволосой девицы и, слегка хлопнув ее по заду в качестве напутствия, отправил восвояси. - Итак, - обратился он к таинственному незнакомцу, - у вас ко мне дело?
  
  - Именно так, - отвечал тот, - и весьма важное.
  
  Голос собеседника показался Джеку смутно знакомым, и, привстав со своего места, он довольно бесцеремонно приподнял на незнакомце шляпу, чтобы разглядеть его лицо. Разглядев, он едва удержался на ногах и плюхнулся на свое место, протрезвев окончательно.
  
  - Чтоб я сдох! Вот это сюрприз! Не стану спрашивать, что вы здесь делаете. Уверен, у вас веская причина для подобного визита.
  
  Тем временем, Гиббс увел Йохансона к стойке, чтобы не мешать собеседникам.
  
  На столе словно бы сами собой появились чистый стакан и еще одна бутылка.
  
  - Что ж, любезный командор, - произнес Джек, наполняя стаканы, - пейте! Пейте и рассказывайте, что привело вас сюда.
  
  Норрингтон (а это был он) брезгливо поморщился и отверг предложенное угощение.
  
  - Я не стану пить эту отраву!
  
  - Нет станете! - возразил Джека ласково, возвращая стакан на место, - Если вы не будете пить, то на вас обратят внимание, если на вас обратят внимание, то непременно узнают, а если вас узнают... , - Джек очень выразительно изобразил человека, которому перерезают горло, - И вас не спасет ни сам архангел Михаил с огненным мечом, ни даже его превосходительство губернатор Тортуги! У вас здесь дурная репутация, мой друг. Так что, пейте!
  
  Норрингтону пришлось признать логику предложенных доводов, он нехотя поднял стакан и сделал глоток. Глоток оказался не последним, и, излагая Джеку суть дела, командор время от времени прикладывался к стакану, а заботливый капитан Воробей следил за тем, чтобы тот не пустел. Результатом явилась некоторая заторможенность речи и вольность манер милейшего командора. Он слегка покачивался из стороны в сторону; взор его сделался рассеянным и недоуменным. Норрингтон попытался понять причину своего состояния, но никак не мог собраться с мыслями.
  
  - Ч-черт, что со мной? - пробормотал он заплетающимся языком. Лицо Джека, на вид совершенно трезвого, вдруг поплыло перед его взором. Продолговатые темные глаза пирата, обведенные вокруг угольно - черным, казалось, заглянули в самую душу командора, наводя на мысли о силах Ада.
  
  - Не волнуйтесь, друг мой! - тихо произнес Джек. - Все не так страшно!
  
  Норрингтон сделал над собой титаническое усилие, пытаясь справится со слабостью, но не смог. Бессильно всхлипнув, он уронил невыносимо тяжелую голову на стол, пробормотав напоследок:
  
  - Проклятый пират!
  
  
  --------------------------------------------------------------------------------
  
  Пробуждение было крайне неприятным. И это еще слабо сказано. Голова болела так, словно накануне по ней колотили чем-то тяжелым, желудок находился в крайне неустойчивом положении, грозя вот-вот вывернуться наизнанку. Похмелье такого небывалого масштаба ведущий исключительно трезвый образ жизни командор мог с трудом припомнить лишь как смутный эпизод из своей кадетской юности. Однако, он очень ясно помнил все, что происходило с ним накануне и ощущал стремительно закипающую ярость. Норрингтон копил силы. Пытаясь разлепить глаза, он предавался мечтам о том, что он сделает с мерзким пиратом, подвергшим его такому унижению, когда сможет встать на ноги. Наконец он нашел в себе силы открыть глаза и повернуть голову в ту сторону, откуда слышался легкий шорох, указывающий на присутствие рядом кого-то еще. Контуры убого обставленной комнатушки расплылись перед глазами Норрингтона, но вот фигуру Джека, сидевшего за столом и внимательно изучавшего бумаги командора видно было хорошо. Джек так углубился в свое занятие, что обратил на командора внимание только тогда, когда тот предпринял попытку встать, впрочем безуспешную.
  
  - Очнулись? - он отложил свиток и приблизился к кровати командора с выражением искренней заботы на лице.
  
  - Чтоб тебе в Аду сгореть! - процедил Норрингтон сквозь зубы, глядя на Джека с бессильной яростью, - Что за дрянь ты подмешал в мой ром?!
  
  - Искренне прошу простить меня за это, - отвечал Джек без тени насмешки, - Несомненно, года три назад я кинулся бы в любую авантюру очертя голову. Но с тех пор многое изменилось. Теперь я отвечаю не только за свою жизнь, но и за жизни других. Люди, которые идут за мной, доверяют мне. И я не могу позволить себе завести их в ловушку, возможно расставленную вами. Вы честный человек, командор. Но вы выполняете приказы, а те, кто отдает вам приказы, не внушают мне подобного доверия. Посему я решил проверить, что вы на самом деле для нас припасли, прежде чем дать вам ответ. Ну как, вы еще сердитесь?
  
  На протяжении всей речи Норрингтон ощущал, что его гнев потихоньку тает, а головная боль лишь усиливается.
  
  - Да, черт подери! Из-за вас у меня теперь раскалывается голова, и я лежу здесь как бревно, вместо того, чтобы заниматься делом!
  
  - Искренне вам сочувствую! - произнес Джек, - И предлагаю помощь.
  
  Джек отошел к столу и вернулся, держа стакан, наполненный до половины какой-то мутной жидкостью.
  
  - Выпейте. Это противоядие. Надо признать, то зелье, что я вам подмешал, довольно пакостная штука.
  
  Норрингтон скривился, глядя на содержимое стакана.
  
  - Я не стану это пить! Дважды одну и ту же ошибку не повторяют!
  
  - Вы похожи на капризного ребенка, командор! Какой мне смысл травить вас снова, если я убедился, что вы говорите правду?! Ну же, не упрямьтесь!
  
  Джек присел на край кровати и, приподняв голову Норрингтона, почти силком влил в него содержимое стакана. Тот издал протестующий возглас и попытался оттолкнуть капитана, но дело было уже сделано.
  
  - Вот и славно! - Джек отошел к столу, чтобы поставить пустой стакан, а после вернулся на место. - Ну как, уже лучше?
  
  Норрингтон лежал, прикрыв глаза и с облегчением ощущая, как отступает дурнота, а свинцовый туман потихоньку улетучивается из мозгов. Джек, наблюдавший за его лицом, удовлетворенно ухмыльнулся.
  
  - Знаете, все эти зелья позаимствованы у туземцев. Удивительные вещи творят порой их шаманы и колдуны! Это самая настоящая магия, хотите верьте, хотите нет. Я могу порассказать вам совершенно невероятные истории...
  
  - Хотелось бы услышать от вас что-нибудь более реалистичное, - перебил его Норрингтон, - например, что вы думаете о моем предложении.
  
  Джек некоторое время глядел на него, ласково и чуточку снисходительно, словно мудрец на ребенка. Потом произнес со вздохом:
  
  - Любезный командор, сможете ли вы представить себе МЕНЯ в качестве офицера британского королевского флота и законопослушного гражданина?
  
  Норрингтон мысленно примерил на Джека алый мундир, пудренный парик с буклями и форменную треуголку. Зрелище показалось ему нелепым до абсурда, и это заставило его усомниться в правильности своего выбора.
  
  - Что ж, - командор с трудом приподнялся на локтях и потянулся к валявшемуся у него в ногах рединготу, - Я понял вас. Думаю, мне больше нечего делать здесь.
  
  - Я согласен, - настиг его голос Джека, - Я буду служить Его Величеству королю Британии Вильгельму.
  
  - Простите? - рука Норрингтона замерла на пол пути.
  
  - Я сказал, что принимаю ваше предложение, любезный командор. В самом деле, какие перспективы! Чины, награды. А возможно, когда-нибудь я стану губернатором! - Подбоченясь, Джек принял позу, полную достоинства, - Чем я хуже сэра Генри, в самом деле!?
  
  - Вы серьезно? - с явным недоверием переспросил командор, - Подумайте, как следует!
  
  - Пока вы спали, у меня была целая ночь на раздумья. Так что отбросьте сомнения и отдыхайте. Позже мы обсудим детали.
  
  
  
  Порт - Ройял.
  
  
  
  Эскадра наконец-то была в сборе. Четыре корабля разместились в просторной гавани Порт - Ройяла: величественный флагманский фрегат "Элизабет", видавший виды бриг "Британия", новенький, только что с верфи "Коршун" и малыш "Стремительный", сильно напоминавший незабвенный "Перехватчик", потопленный пиратами три года назад.
  
  Командор Норрингтон инспектировал "Коршун", прибывший в гавань всего час назад. В сопровождении новоиспеченного капитана Джилетта, сияющего как медный пенни и нескольких офицеров, командор обошел судно от носа до кормы, и ни одна мелочь не могла укрыться от его острого взора. Но в целом осмотр его удовлетворил.
  
  - Капитан Джилетт, примите мои поздравления, у вас отличный корабль!
  
  - Благодарю, сэр! - и без того довольная физиономия Джилетта засияла от этих слов еще ярче.
  
  - Однако, - заметил Норрингтон, - как ни радует меня ваше повышение, но из-за него я остался без второго помощника.
  
  - Без первого, вы хотите сказать? - уточнил Джилетт.
  
  - Первым я назначил Вудхауза. Но и второй необходим мне как воздух, учитывая тот факт, что в скором времени нам придется вести активные боевые действия. Правда губернатор обещал прислать мне какого-то молодого офицера, - в голосе командора прозвучала изрядная доля скепсиса, - Наверняка одного из тех желторотых юнцов, которые не нюхали пороха и не видели моря.
  
  В этот момент к ним приблизился один из вахтенных матросов.
  
  - Господин командор, сэр, - заговорил он торопливо, - какой-то молодой офицер разыскивает вас!
  
  - А, вот и он! - произнес Норрингтон, - Легок на помине!
  
  Они с Джилеттом перегнулись через борт и получили возможность наблюдать, как стройный молодой человек в алом мундире и треуголке забрался на борт "Коршуна" по веревочному трапу с ловкостью заправского морского волка. И вот он уже шествовал по палубе уверенной походкой, направляясь к командору и Джилетту. Остановился в нескольких шагах, вытянулся в струнку и по всей форме отдал честь.
  
  - Господин командор, согласно приказу губернатора Суона прибыл в ваше распоряжение! - четкий разворот в сторону Джилетта, щелканье каблуков, наклон головы, - Капитан!
  
  Норрингтон не нашелся что ответить. Он вообще потерял дар речи. Он глядел в лицо юноши и не верил своим глазам. Если и существовал на свете человек, коего командор менее всех желал видеть на своем корабле, так этот человек стоял сейчас перед ними.
  
  - Мистер Тернер, - Норрингтон с трудом овладел собой, - Полагаю, это всего лишь шутка. Причем не самая удачная.
  
  - Никак нет, сэр, - невозмутимо ответствовал Уилл Тернер, - Вот мои документы, а также рекомендательное письмо его превосходительства губернатора.
  
  Командор взял протянутые ему бумаги и самым тщательнейшим образом с ними ознакомился. Это дало ему время успокоиться, оценить ситуацию и поразмыслить, что же делать дальше. Он слишком уважал губернатора и слишком многим был ему обязан, чтобы просто так вышвырнуть заносчивого мальчишку со своего корабля. Но принять Тернера в качестве второго помощника казалось Норрингтону худшим из наказаний. Оторвавшись наконец от бумаг, командор поднял голову и глянул прямо в глаза своей проблеме, как и подобает человеку мужественному.
  
  - Мистер Тернер, - произнес он сурово, - Я знаю, что губернатор Суон человек достаточно влиятельный, чтобы выхлопотать офицерский патент для своего зятя. Но имейте в виду - ни ваш патент, ни этот мундир не делают вас офицером. Вы побывали в открытом море всего пару раз в жизни, вы никогда не участвовали в настоящем сражении. Да будет вам известно, что Англия вступает в войну, а война чревата человеческими жертвами. Вы ведь не желаете оставить вдовой свою очаровательную супругу!?
  
  - Сэр, я...
  
  - Я еще не закончил! Если вы надеетесь, что я буду менее требовательным к губернаторскому зятю, чем к остальным то зря. Стоит только вам струсить, или допустить ошибку, и я, не колеблясь, отдам вас под трибунал. Подумайте об этом, прежде чем поднимитесь на борт моего корабля.
  
  Уилл выждал пару секунд, прежде чем ответить.
  
  - Командор... Сэр! - произнес он взволнованно, честно и открыто глядя в глаза Норрингтону, - Я не стану оспаривать ваши слова и что-либо доказывать. Я лишь прошу - дайте мне шанс! Только нежелание оставаться в стороне, в то время как другие рискуют своими жизнями ради блага страны, заставило меня воспользоваться влиянием и связями его превосходительства. Возможно, у меня нет большого опыта, но я уверен, что смогу быть вам полезен!
  
  - А как же ваша жена? - в упор спросил его командор.
  
  Уилл на секунду смешался и опустил голову, его длинные ресницы затрепетали. Но после взгляд его сделался по- прежнему прямым и решительным.
  
  - Скажите, сэр, - произнес он негромко, - если бы тогда... Элизабет приняла ваше предложение, и ее мужем были бы вы. Неужели вы бы не отправились на войну, а остались подле жены?
  
  Некоторое время Норрингтон молчал. Потом кашлянул негромко и протянул Уиллу его конверт с бумагами.
  
  - Лейтенант Тернер, - произнес он тоном сухим и официальным, - отправляйтесь на "Элизабет" и доложите о себе моему первому помощнику лейтенанту Вудхаузу. Он ознакомит вас с вашими обязанностями.
  
  - Слушаюсь, сэр! - несмотря на этот более чем холодный прием, Уилл расплылся в улыбке и, развернувшись на каблуках, удалился.
  
  Стоило Тернеру скрыться из виду, как Джилетт покачал головой и совсем по - мальчишески присвистнул.
  
  - Ну и подарочек приготовил вам губернатор Суон! Примите мои соболезнования, командор, с этим юнцом вы не оберетесь хлопот!
  
  Норрингтон поморщился.
  
  - У меня есть дела поважнее, чем служить нянькой мистеру Тернеру. Лишь бы он не путался под ногами и не мозолил глаза двадцать четыре часа в сутки, вот и все, что от него требуется.
  
  Некоторое время они молчали, продолжая прогуливаться по палубе. Молчание нарушил Джилетт.
  
  - Командор, вы так никому и не сказали о цели нашего рейда. Это такая тайна?
  
  - Вы все узнаете в свое время. После столь бесславного провала нашей предыдущей экспедиции по вине слишком хорошо информированных испанцев, я удвоил осторожность. Скажу лишь, что этот план мне предложил капитан Воробей.
  
  - И вы одобрили план пирата? - изумился Джилетт
  
  - С некоторых пор, - задумчиво отвечал Норрингтон, - я начал прислушиваться к его советам.
  
  Норрингтон мысленно перенесся в полумрак скудно обставленной комнатушки в одном из притонов Тортуги и как наяву увидел необычайно серьезное лицо Джека, склонившегося над картой.
  
  - Глядите-ка, командор! - палец Джека уперся в едва заметную точку на карте, - Этот остров называется Лас Мариньяс. Находится под патронажем Испании, его площадь составляет около тысячи двухсот квадратных миль; остров имеет вытянутую форму, с юго-востока надежно защищен отвесными скалами и обилием подводных рифов. Что еще? Да ничего особенного. Плантации маиса и табака, небольшое, но организованное племя туземцев, что периодически нападают на поселенцев. Эти сведения вы можете получить практически у любого капитана, чье судно постоянно курсирует в здешних водах. Я предлагаю именно этот остров в качестве первой цели.
  
  - Надеюсь, ваш увлекательный рассказ имеет продолжение, поскольку пока я далек от мысли одобрить ваш план. Какой смысл нападать на остров, где по сути дела нечем поживиться? - произнося эту тираду, Норрингтон ловил себя на мысли, что говорит как самый настоящий пират.
  
  Джеку видимо тоже пришло это в голову, и он не преминул бы отпустить одну из своих шуточек, но сверкающий угрозой взор командора заставил его прикусить язык. Мило улыбнувшись, он продолжил.
  
  - Командор, я лично побывал на этом острове лет семь назад.
  
  - И что же вы там делали, позвольте спросить?
  
  - Да ничего особенного, - произнес Джек, глядя на командора глазами ясными и невинными как у юной девственницы, - Сидел в испанской тюрьме.
  
  - Однако, богатый же у вас опыт пребывания в тюрьмах! - Норрингтон не удержался от сарказма.
  
  - К нашей обоюдной удаче, любезный командор, у меня богатый опыт не только в данной области, но и во многих других областях. Итак, не стану утомлять вас рассказом о тех перипетиях, что привели меня в тюремную камеру, а также о времени, что я там провел. Когда по счастливой случайности мне удалось оттуда выбраться, я оказался один - одинешенек на вражеской территории, вооруженный всего лишь сломанным ножом. Меня повсюду искали испанцы, и вероятно мне пришлось бы туго, если бы не помощь вышеупомянутых туземцев. Милейшие люди, надо сказать, и я показался им настолько симпатичным, что меня даже не съели. Да, забыл упомянуть - они людоеды, - командора слегка передернуло при этих словах, - Так вот, меня не только не съели, но фактически сделали членом племени. Я жил с ними бок о бок на протяжении несколько месяцев и успел очень хорошо изучить остров. И сделать сильно удивившее меня открытие. Есть в южной оконечности острова невысокий горный кряж. Так вот, там я обнаружил маленький, но очень тщательно охраняемый рудник. Мне, конечно, стало интересно, к чему такие предосторожности? Что такого уж ценного может быть на Богом забытом острове Лас Мариньяс? И вот однажды мне удалось удовлетворить свое любопытство, пробравшись внутрь и вскрыв один из ящиков, что грузились на закрытую телегу. Знаете, что было в ящике, командор? Золото. Золотые слитки. Этот рудник ни что иное, как скрытый резерв испанцев. О нем никто не знает. На нем трудятся чернокожие рабы, которым на всякий случай отрезают языки. Его охраняют солдаты, которые никогда не покидали и не покидают пределов острова. Остров ни разу не подвергался нападению ни со стороны пиратов, ни со стороны англичан, либо французов. По той простой причине, что, как вы изволили выразиться, поживиться там нечем. Итак, как вы это находите, командор?
  
  - Я нахожу это интересным, - осторожно отвечал Норрингтон, которого помимо воли чрезвычайно увлек рассказ Джека, - Если, разумеется, дело обстоит так, как вы говорите. Вы уверены, что вам все это не привиделось? Такое количество золота скрыть практически невозможно.
  
  - Командор, все возможно, если грамотно организовать дело. А испанцы на этот раз постарались. Даже матросы, что грузят ящики с золотыми слитками на корабли, не знают, что именно они грузят. Золото вывозится вместе с табаком, древесиной и зерном.
  
  Некоторое время командор обдумывал услышанное. Для штурма Картахены, который он первоначально планировал, имеющихся у него сил могло не хватить. Кроме того, испанцы живо пронюхают об их планах, и подтянут к Картахене весь свой флот. А план Джека был хорош именно фактором неожиданности. Если распустить слух о готовящейся экспедиции на Картахену, а самим незаметно взять курс на Лас Мариньяс, то шансы на успех тут же вырастут вдвое.
  
  - Сделаем так, - Норрингтон поднялся, разминая конечности, - я отправлюсь в Порт-Ройял и соберу эскадру. Через три недели мы с вами встретимся в условленном месте, и я сообщу свое окончательное решение.
  
  - По рукам! - торжественно произнес Джек, протягивая командору свою узкую ладонь.
  
  Пожимая руку пирату, командор с некоторой оторопью думал, что мир вокруг меняется с пугающей стремительностью, и их отношения с Джеком переходят на совершенно иной уровень. Нельзя сказать, чтобы его это огорчало. Скорее, он ощущал облегчение от того, что не нужно больше укорять себя за невольную симпатию, испытываемую к преступнику.
  
  
  
  Окрестности острова Лас Мариньяс.
  
  
  
  Стоя на капитанском мостике "Элизабет" рядом с Джеком, что вальяжно оперся о поручни и жмурился от солнца, словно довольный кот, Норрингтон обозревал их будущую цель. Оторвавшись, наконец, от зрительной трубы, он сердито глянул на Воробья.
  
  - Вы хотите меня надуть! Вы видели эти укрепления?! - командор указал рукой на слегка выдающуюся вперед северную оконечность острова, над которой возвышался небольшой форт, - Да один-единственный бортовой залп с "Элизабет" превратит их в груду камней! Не станете же вы убеждать меня, что испанцы настолько глупы, что даже не позаботились о защите своих несметных сокровищ!
  
  
  Их встреча на борту флагмана состоялась несколько часов назад. Норрингтон держался очень официально, выказывая, тем не менее, в присутствии своих офицеров известное уважение Джеку и его людям, дабы подчеркнуть, что их статус с этого момента изменился. Офицеры, однако, чувствовали себя не совсем уютно рядом с загорелыми мускулистыми головорезами, разряженными как всегда пестро и колоритно. Все испортил, конечно же, Уилл Тернер. Самым неожиданным образом, он кинулся вперед и сгреб Джека в дружеские объятия, чем заслужил со стороны командора красноречивый и многообещающий взгляд, оставшийся, впрочем, без внимания. Если не считать этого незначительного инцидента, встреча прошла довольно гладко, и теперь было самое время заняться тем, за чем, собственно говоря, они сюда и явились.
  
  
  
  Выслушав негодующую реплику командора, Джек не изменил ни позы, ни блаженного выражения лица. Тон его также был ровен и насмешливо - снисходителен.
  
  - Любезный командор, хочу вас предупредить кое - о чем. На острове Лас Мариньяс необходимо соблюдать одно правило. А именно - не верьте тому, что видите. Испанцы вовсе не дураки. Они очень хорошо все рассчитали. Представьте себе - к острову приближаются корабли с агрессивными намерениями. Они легко уничтожают форт, радостно устремляются вперед, но... , - Джек щелкнул пальцами, развернувшись лицом к собеседнику, - Они тут же попадают под огонь другого, тщательно замаскированного форта, чьи мощные дальнобойные пушки отправляют незваных гостей на корм акулам. Смекаете, о чем я?
  
  Норрингтон нахмурился.
  
  - Если дело обстоит именно таким образом, то нам будет чрезвычайно трудно подойти к острову с севера. Мы рискуем потерять корабли.
  
  - Именно так. Мне крайне дороги мои корабли, особенно "Жемчужина". Поэтому я уже разработал план, как уменьшить риск до минимума.
  
  - Что ж, я готов вас выслушать, - произнес командор с довольно кислой миной. У него возникло ощущение, что Джек уже давно спланировал этот рейд, и что не пираты сделались его орудием, а напротив - он стал орудием пиратов.
  
  - Итак, вот мой план, - Джек развернул перед Норрингтоном лист бумаги, на котором значились контуры острова, - Удобнее всего подойти к острову с севера, посему наш основной удар мы нанесем именно отсюда. Однако, есть еще и западная сторона. Пока мы здесь будем отвлекать на себя все внимание испанцев, наш десант на шлюпках высадится с запада. Местность там низинная, болотистая, но уж я позабочусь о том, чтобы наши парни не увязли в трясине.
  
  - Испанцы наверняка выстроили укрепления и там, - заметил Норрингтон.
  
  - Верно! Но они куда менее мощные, и я уже придумал, как ослабить их еще больше. Прежде чем начинать атаку, необходимо полностью, или, по крайней мере частично разрушить северные укрепления. В результате - испанцы мобилизуют сюда значительную часть своих людей и орудий. Кроме того, наша вылазка окончательно убедит их в том, что мы собираемся атаковать именно с севера. Это значительно облегчает нашу задачу. Итак?
  
  У Норрингтона возникло ощущение, что он плывет по горной реке, его стремительно увлекает быстрое течение, и сопротивляться этому потоку нет никаких сил. План Джека казался удивительно продуманным и удачным. Но тот факт, что ни командор, ни его офицеры не принимали участия в разработке данного плана, серьезно беспокоило Норрингтона. Джек фактически принял на себя руководство операцией, а командору оставалось лишь соглашаться с ним, либо придумать альтернативный план, что требовало времени и тщательного изучения дислокации сил противника, очень хорошо известной Воробью. Норрингтону не оставалось ничего иного, кроме как полностью положиться на пирата.
  
  
  --------------------------------------------------------------------------------
  
  Ночь опустилась - душная, безлунная, с одинокими проблесками звезд на непроницаемом черном покрывале небес. Ни звука. Лишь шелестящий плеск весел и размытое дрожание бортовых огней "Черной Жемчужины", бликами падающее на неподвижное водяное зеркало.
  
  Норрингтон, сидевший на носу шлюпки, втянул ноздрями неподвижный воздух и, уже в который раз, внимательно прислушался к своим внутренним ощущениям. Как человек с богатым военным опытом, он привык слушаться интуиции, и эта привычка не раз помогала ему принять правильное решение и даже спасала жизнь. На этот раз интуиция молчала, и, помимо неизбежного в преддверии ответственной и опасной операции волнения, он ничего особенного не ощущал. "Жемчужина", словно призрак из тьмы, вдруг придвинулась вплотную левым бортом, дыша тишиной и загадкой, подобно мифическому Левиафану; ее округлые борта казались маслянисто - черными и гладкими как стекло. Поднимаясь на борт, командор не мог избавиться от ощущения, что он вот - вот окажется в царстве мертвых. Однако люди, встретившие его на палубе, отнюдь не были похожи на покойников.
  
  - Командор?! - Джек удивленно уставился на Норрингтона. - Признаться, я не ожидал... Нет, конечно же я рад видеть вас на борту своего корабля, но я ждал ваших людей и не надеялся, что вы посетите нас лично.
  
  Разглядев при тусклом свете фонаря, что Норригтон избавился от своего мундира и одет как простой матрос, или даже пират, Джек изумился еще больше.
  
  - Что тут непонятного? - отвечал Норрингтон, - по нашей взаимной договоренности, в операции должны были принять участие четверо моих матросов под командованием одного офицера и четверо ваших людей.
  
  - Уж не хотите ли вы сказать, что этим офицером будете вы сами?
  
  - Вы очень догадливы, - отвечал командор со своим неизменным сарказмом.
  
  Джек неодобрительно поморщился.
  
  - Какого дьявола вам это понадобилось?! Я, как никто, знаю остров, поэтому и веду своих людей сам. Но вы... Случись что с вами, и мы останемся без командующего.
  
  - Я не обязан давать вам отчет в своих действиях, капитан Воробей, - тон командора был холоден и надменен, - Но я поясню вам свою точку зрения. От нашей вылазки слишком многое зависит, и я руководствуюсь мудрым правилом: "если хочешь, чтобы дело было сделано хорошо, сделай его сам".
  
  Джек лишь пожал плечами. Несмотря на его всегдашнюю самоуверенность, вид у него был слегка растерянный.
  
  - Что ж, как знаете. Но имейте в виду - сейчас вам придется выполнять мои приказы.
  
  - Тогда я жду команду к выступлению... Мой командир!
  
  
  
  И снова темнота, тишина и легкий плеск весел. И теплый шепоток Джека над ухом.
  
  - Все-таки зря вы в это ввязались. Это не ваше дело, командор.
  
  - Если вы беспокоитесь, что после моей гибели некому будет действовать на нервы, то зря. Меня заменит Джилетт.
  
  Тихий смешок в ответ.
  
  - На вашем месте я бы оставил командовать мистера Тернера. Юноша неопытен, но безумно талантлив.
  
  - Вот как? Тогда всем нам очень повезло, что вы не на моем месте.
  
  Молчание, впрочем недолгое.
  
  - А знаете, командор, без мундира вы смотритесь гораздо лучше!
  
  Норрингтону почему-то стало ужасно смешно.
  
  - Капитан Воробей, заявляю вам со всей ответственностью, что у вас есть все шансы стать великим человеком. Только для этого вам необходимо сперва отрезать себе язык.
  
  Снова молчание, потом едва слышный вздох.
  
  - Буду иметь в виду.
  
  Остров все ближе. Кажется, их не заметили.
  
  Едва заметная тропинка открылась в монолитной на вид скале; ноги скользили на влажных камнях, а темнота еще больше затрудняла путь. Джек шагал впереди. Каким образом он умудрялся ориентироваться в почти полной темноте оставалось загадкой. Следом цепочкой двигались остальные, неся на спинах по увесистому бочонку пороха, а командор замыкал шествие, вглядываясь во мрак до боли в глазах. Подъем оказался труден, и последние метров тридцать пришлось практически карабкаться по скалам, но затем тропинка круто пошла вниз, и некоторое время они шли по высохшему руслу узкого горного потока. Наконец, идущий впереди Норрингтона матрос остановился; командор практически наощупь пробрался вперед и увидал Джека, что стоял у входа в какой-то темный тоннель и зажигал факел.
  
  - Нам сюда! - Джек весело подмигнул ему, сверкнув в неярком свете золотыми фиксами. - Именно этим путем я в свое время выбрался с острова. Тоннель проходит прямехонько под фортом, который из-за особого расположения скал невидим со стороны моря, и в некоторых местах толщина каменной перемычки чуть больше локтя. Стоит нам только разрушить перемычку, как добрая половина укреплений обвалится вниз. За дело, джентльмены!
  
  Углубившись в тоннель примерно на сотню метров, лазутчики принялись за работу, которая оказалась весьма нелегкой. Необходимо было выдолбить в скале неглубокие выемки и заложить туда взрывчатку. Двое пиратов стояли на стреме, остальные трудились в поте лица, сменяя друг друга. Не миновала сия доля и Джека с командором, который и не подумал отлынивать, а обдирал свои холеные пальцы, яростно взгрызаясь в неподатливый камень. Время летело незаметно, и ближе к концу их бурной деятельности в манерах Джека начала явственно проскальзывать некоторая нервозность.
  
  - Нас наверняка услышали, - пробормотал он так тихо, что слышать его мог лишь Норрингтон, - Но пока еще не поняли, что к чему. Однако, они могут вскоре догадаться.
  
  - В таком случае надо торопиться, - отвечал тот, вытирая пот со лба.
  
  Они удвоили усилия, и спустя еще час, Джек, осмотрев результаты их трудов, остался доволен. Подозвав одного из пиратов, он произнес:
  
  - Ждите меня в лодке. Я подожгу фитиль и буду на месте минут через десять. Это касается и всех остальных, - он обвел глазами свою команду.
  
  Пираты подчинились без лишних слов, однако матросы остались на месте, вопросительно глядя на командора.
  
  - Сэр, а нам что делать?
  
  - Выполняйте приказ капитана Воробья, он здесь главный.
  
  - А вы, сэр?
  
  - Я присоединюсь к вам позже.
  
  Наконец, Норрингтон и Джек остались вдвоем. Джек суетливо копошился возле бочек с порохом, прикручивая фитиль и не замечая присутствия командора. Когда он, наконец, обернулся, то лицо его приобрело недоуменно - раздраженное выражение.
  
  - Вы еще здесь?! Какого Дьявола?!
  
  - Уж не считаете ли вы, что я оставлю вас здесь одного?!
  
  Джек возвел очи к небу, всем своим видом говоря: "Боже, дай мне терпения".
  
  - Милейший командор, ведь вы же не думаете, что я делаю это исключительно в силу присущего мне героизма?! Я пират. Ах, простите, бывший пират. Я руководствуюсь вашим же принципом, предпочитая делать дело самому, а не поручать его другим. Я знаю наощупь каждый камень, каждый выступ той тропинки, что ведет к морю. И не особо беспокоюсь об обратном пути.
  
  - И, тем не менее, - Норрингтон упрямо наклонил голову, - обратно мы будем возвращаться вместе.
  
  Джек покорно вздохнул.
  
  - Черт бы подрал ваши дурацкие представления о чести! Тогда помогите мне, что ли!
  
  
  
  - Готовы? - вопросил Джек спустя некоторое время.
  
  Дождавшись утвердительного кивка Норрингтона, он высек огонь и, понаблюдав секунду, как язычок пламени весело бежит по фитилю, скомандовал:
  
  - Уносим ноги!
  
  Выскочив из тоннеля, они укрылись за выступом скалы, надежно защищавшем их от взрыва и каменных осколков. Прошла минута. Затем еще одна. Норрингтон обернулся к Джеку.
  
  - Ну?
  
  - Что-то не сработало, - обеспокоено произнес тот. - Необходимо вернуться.
  
  Оказавшись внутри тоннеля и увидев сгоревший до половины и погасший фитиль, командор устремил на Джека взгляд более чем красноречивый.
  
  - Не надо на меня так смотреть! - произнес тот склочным тоном, - Я не виноват, что этот чертов фитиль погас!
  
  - А кто виноват?! - взорвался Норрингтон, - его святейшество Папа Римский?!
  
  - Эй, не горячитесь! Возвращайтесь в укрытие, а я снова подожгу фитиль.
  
  - Нет уж! - решительно заявил командор, - Теперь я сам возьмусь за дело!
  
  - Бросим жребий, - Джек вынул из кармана монетку и легко подбросил ее на ладони. - Орел, или решка?
  
  - Я не стану играть в ваши игры...
  
  - Времени мало, командор. Орел, или решка?
  
  - Хорошо. Орел.
  
  - А вот и нет! - Джек разжал пальцы. - Вы проиграли и отправитесь в укрытие.
  
  - Мошенник!
  
  - Все! - Джек повысил голос, - Не забывайте, я здесь командую!
  
  - Вы не успеете выбраться наружу, ведь фитиль теперь сгорит в два раза быстрее!
  
  - Не беспокойтесь, - Джек одарил командора ослепительной улыбкой, - Я быстро бегаю!
  
  
  
  Устроившись за знакомым уже выступом, Норрингтон проклинал себя, на чем свет стоит за то, что так легкомысленно попался на удочку Воробья и ввязался в это сомнительное предприятие; проклинал лорда Уилларда, губернатора Суона и, разумеется, Джека. Долгожданный взрыв прервал его внутренний монолог; земля ощутимо содрогнулась, и каменная крошка посыпалась командору за шиворот. Вскочив на ноги, он кинулся ко входу в тоннель.
  
  Предрассветная золотисто - розоватая полоса прорезала горизонт. Стало светлее, что, однако, не улучшило видимость, поскольку все пространство вокруг входа было окутано не то дымом, не то пылью.
  
  - Капитан Воробей! - позвал Норрингтон, ощущая нешуточное волнение.
  
  Молчание.
  
  - Капитан, где вы?
  
  Им вдруг овладела уверенность, что Джек остался внутри. Он представил себе, как возвращается на корабль и сообщает всем о гибели доблестного пирата. А что же дальше? Ощущение потери было столь сильным и нежданным, что Норрингтон пошатнулся на миг, словно утратив опору под ногами.
  
  - Джек, я же знаю, что ты выбрался! - яростно выкрикнул он, сжимая кулаки, - Проклятый пират, не вздумай бросить меня одного на это Богом забытом клочке суши!
  
  Тишина. Норрингтон опустил голову, чувствуя пустоту внутри и слабость в ногах.
  
  - Ап-чхи! - послышалось вдруг откуда-то сбоку.
  
  Дым потихоньку рассеивался. Слегка покачивающаяся фигура Джека нарисовалась из этого марева, словно привидение. Джек был покрыт пылью, ссадинами и слегка прихрамывал, но в целом выглядел живым - здоровым.
  
  - Ну? - он остановился перед Норрингтоном, обдав его насмешливым взором из-под густых ресниц, - Почему бы вам не сказать, как вы рады меня видеть?!
  
  - У нас нет времени обмениваться любезностями, - командор уже вполне овладел собой, - нам предстоит...
  
  Легкий свист прервал его речь; пуля, нежданно прилетевшая откуда-то сверху, высекла искры из каменного уступа, на котором они стояли. Вскинув головы, они углядели нескольких испанских солдат с мушкетами, приближавшихся к ним со стороны форта.
  
  - О-о! - протянул Джек с непередаваемой интонацией, - Кажется, нам пора!
  
  Путь, что ночью занял около получаса, они преодолели минут за десять, продемонстрировав приличную скорость. Испанцы не отставали; еще десяток преследователей появился с противоположной стороны, лишив их возможности воспользоваться прежней тропинкой, ведущей к морю и прижимая беглецов к обрыву.
  
  - Командор! - окликнул Норрингтона Джек, что приволакивал левую ногу и слегка отстал. - Придется прыгать!
  
  Норрингтон и сам понимал, что другого выхода нет, поэтому, приблизившись к краю обрыва, не колебался ни секунды. Ему пришлось пережить несколько жутковатых мгновений свободного полета, после которых упругие толщи воды приняли его в свои объятия. Слегка оглушенный падением, командор вынырнул на поверхность, выплюнул солоноватую горечь и, углядев неподалеку голову Джека, изо всех сил погреб к лодке, что виднелась метрах в пятидесяти. Пули свистели совсем рядом, слегка нервируя, шлепались в воду с легким плеском. Уже приближаясь к лодке, Норрингтон оглянулся и увидел, как Джек медленно уходит под воду, а по поверхности расплывается алое пятно.
  
  - Ч-черт!
  
  В несколько гребков он достиг того места, где только что виднелась голова капитана и нырнул, набрав в легкие побольше воздуха. Джек еще не успел опуститься на большую глубину, так что командору не составило труда ухватить его за шиворот и всплыть на поверхность. Лодка оказалась совсем рядом; матросы живо втащили в нее Джека и помогли забраться Норрингтону.
  
  Пока гребцы усиленно работали веслами, командор сидел на дне лодки, держа в объятиях безжизненное тело Джека; он вздрагивал от пережитого напряжения и силился отдышаться. У Джека дела обстояли похуже. Свинцовая бледность на его лице, что просвечивала сквозь бронзовый загар, а также зловещая багрово-черная дыра на рубахе, со стремительно расползающимся алым пятном вокруг - все это ясно указывало на то, что капитан Воробей отлетался. Вернее, отплавался.
  
  Норрингтон, как человек военный, довольно часто видел смерть. И теперь ее тень столь явственно проступила в заострившихся чертах Джека, что сомнений не оставалось. Однако, уповая на чудо, командор все же коснулся его шеи, тщась уловить биение пульса. Безжизненное тело вдруг шевельнулось и, разлепив мокрые ресницы, в упор уставилось на Норрингтона, заставив того вздрогнуть.
  
  - Любезный командор, - голос Джека был слабым и прерывистым, а самодовольная ухмылка, которую он пытался изобразить, больше напоминала гримасу боли, - вы забыли одно мудрое правило: за отстающими не возвращаются.
  
  Норрингтону, чье сердце в данный момент свершило замысловатый пируэт, перейдя от состояния упадка в состояние подъема, понадобилось несколько секунд, дабы овладеть собой.
  
  - Я полагаю, - произнес он довольно спокойно, - что если вам нынче посчастливится остаться в живых, то исключительно благодаря тому факту, что я не пират и не соблюдаю пиратский кодекс.
  
  - Признайтесь, а вас ведь чертовски огорчила бы моя гибель! - продолжал неугомонный Джек с едва уловимой ноткой кокетства.
  
   Норрингтон стиснул зубы.
  
  - Мистер Воробей, если вы сию секунду не заткнетесь, то клянусь, я засуну кляп вам в рот! Да, я не назвал вас капитаном! - он не дал Джеку вставить ни слова, - Имейте в виду - стоит вам открыть рот, и я тут же разжалую вас в матросы!
  
  Угроза подействовала. Джек машинально шевельнул губами, судорожно сглотнул и вновь безжизненно обмяк на руках у командора.
  
  
  --------------------------------------------------------------------------------
  
  В просторной капитанской каюте "Черной Жемчужины" было на редкость тихо. Доктор О"Тул, судовой врач с "Элизабет" сидел у постели капитана. В одной руке он держал солидных размеров серебряный хронометр, в другой запястье Джека. Седые клочковатые брови почтенного эскулапа были нахмурены столь сосредоточенно, что никто из присутствующих в каюте не смел ни шевельнуться, ни заговорить. Закончив, доктор поднялся и начал неторопливо укладывать свой саквояж.
  
  - Как он? - кашлянув, решился на вопрос командор.
  
  - Неважно, - не замедлил тот с ответом, - Пуля прошла навылет, и это хорошо. Однако, у него есть все шансы умереть от кровопотери, либо лихорадки.
  
  Высокая темнокожая Анна-Мария, капитан "Гелиоса", услыхав подобный диагноз, лишь презрительно дернула щекой.
  
  - Паршивый же из вас доктор, раз вы говорите такое! Да капитан еще всех нас переживет!
  
  Сочтя ниже своего достоинства спорить с женщиной, доктор О"Тул лишь вздернул подбородок и гордо удалился.
  
  Проводив его недружелюбным взором, Анна-Мария деловито произнесла:
  
  - Дьявол, капитан очнется и непременно потребует выпивки! И где этот чертов Гиббс?! - направившись к выходу, она бросила командору через плечо, - Побудьте пока с ним!
  
  И вот, Норрингтон остался наедине с Джеком. И словно наяву услыхал задорный и насмешливый голос Воробья: "Командор, всю свою сознательную жизнь мечтал с вами уединиться!".
  
  - Все шутишь, да? - пробормотал командор вполголоса, - Думаешь, жизнь такая веселая штука?
  
  Джек молчал. Наконец-то. Он был сильно похож на покойника, и если бы не едва-едва вздымавшаяся грудь, то его вполне можно было бы за оного принять. Ощущение потери, как давеча у входа в тоннель, навалилось, придавило тяжестью и безнадегой. Норрингтон с достоинством выпрямился, борясь с этой напастью. Потери на войне неизбежны, так он всегда говорил. Стоял - тихий, гордый и неподвижный, словно воин почетного караула. "У меня умирает друг". Он еще не верил. Пока. Но в какой-то момент вдруг поверил. И кто-то внутри него, кто-то маленький и жалкий, вдруг скорчился, затрясся от безудержных рыданий. Командор вздохнул прерывисто, присел на край кровати.
  
  - Ты наглый, хладнокровный мошенник, Джек, - говорил он, не надеясь быть услышанным, - и больше всего на свете я ненавижу, когда ты оказываешься в чем-то прав. Да, меня чертовски огорчила бы твоя гибель. И даже больше, чем ты способен себе представить. Можешь возложить это признание на алтарь своего тщеславия.
  
  А в ответ - тишина. Норрингтон вглядывался в лицо Воробья, и его не покидало ощущение, что между ним и вот этим пиратом, протянута незримая нить, которая теперь грозит вот-вот оборваться. Они были словно двумя сторонами одной и той же медали - чеканный римский профиль командора с одной стороны и угловато-капризные черты Джека с другой.
  
  - Джек,.. - голос командора вдруг осип, - без тебя будет... все не так.
  
  Он бы не смог объяснить это словами. Будь командор не моряком, а поэтом, он сказал бы наверно, что со смертью Джека из его жизни уйдет что-то очень хорошее и значительное. Краски предрассветного неба, гудение ветра в парусах, а на губах привкус солоноватых брызг. И чарующее ощущение бесконечного простора и свободы. Все, что придавало смысл его пустой и банальной жизни со времени их последней встречи. Не осознавая, что он делает, командор стиснул похолодевшую ладонь Джека и прижался к ней пылающим лбом. Потом, словно очнувшись, отстранился торопливо, словно застигнутый за чем-то непристойным. Самообладание и решимость, так необходимые командиру эскадры, потихоньку возвращались.
  
  - Что ж, - произнес Норрингтон уже более твердым тоном, - В любом случае, необходимо завершить начатое.
  
  
  
  Гул канонады нарушил утреннюю тишину; чайки с воплями взмывали ввысь, стремясь убраться подальше от человеческого маразма, называемого боевыми действиями. За час до начала штурма командор имел возможность наблюдать необычайную суету, царившую на вражеских укреплениях, а также густые клубы черного дыма, торжественно возносящиеся к небесам. Однако, из донесений лазутчиков следовало, что форт сохранил частичную боеспособность, и испанцы даже успели перетащить туда несколько орудий с западных укреплений. План Джека потихоньку воплощался в жизнь.
  
  Норрингтон перераспределил имеющиеся под его началом силы следующим образом: "Элизабет", "Британию", и "Стремительный" он направил в лобовую атаку с севера, а все оставшиеся корабли, кроме "Черной Жемчужины" должны были подойти с запада. Пираты были чертовски хороши в рукопашной схватке, посему большую их часть вместе с командой "Коршуна" Норрингтон намеревался бросить на западные укрепления в качестве десантной группы под предводительством Джилетта. Что касается "Жемчужины", то, по мнению командора, она была бы малоэффективна без своего капитана, и ее оставили в резерве.
  
  Итак, игра началась, и командор был почти уверен в успехе. Три британских корабля методично обстреливали форт, маневрируя с необычайным искусством. Совершив залп, они делали мгновенный разворот, и к тому времени как испанские орудия были перезаряжены и готовы к стрельбе, вражеские канониры видели перед собой цель, в которую было чрезвычайно трудно попасть - то бишь нос, корму, либо движущийся корпус. Время от времени, атакующие суда выстраивались в одну линию, сводя возможность попадания к минимуму. Благодаря подобным ухищрениям, британцы отделались незначительными повреждениями, в то время как испанцам приходилось несладко. Их укрепления, уже частично разрушенные в результате диверсии, понемногу превращались в беспорядочное нагромождение камней, и Норрингтон уже предвкушал, что вскоре над этой развалиной заполощется на ветру белый флаг. Упования его, однако, оказались преждевременными.
  
  - Командор! - раскрасневшийся и слегка растрепанный Уилл Тернер взбежал на капитанский мостик, - Испанский флот на подходе!
  
  Норрингтон повернулся в ту сторону, куда указывал лейтенант, приложил к глазу зрительную трубу. Холодея от скверного предчувствия, сосчитал паруса на горизонте.
  
  - Четыре... Нет, пять кораблей. Господи, спаси и помилуй!
  
  
  --------------------------------------------------------------------------------
  
  Туман. Серебристо - лазурно - золотое марево. Сквозь этот туман и звуки едва слышны. Крики чаек, легкий плеск волн, голоса. Звон корабельной рынды. "Сигнал к завтраку" - машинально отмечает про себя командор. Он откинулся на спинку стула, глаза полузакрыты. Невероятная тишина и покой. Она расслабляет. Она обессиливает. Она кажется просто немыслимой после того ада, что кипел здесь сутки назад.
  
  
  
  От грохота пушек, казалось, раскалывались небеса, а пение сигнальной трубы сливалось с воплями и предсмертным хрипом. "Элизабет" успела удачно развернуться и дать залп по подлетевшему к ней на всех парусах испанскому флагману "Толедо". Однако в горячке боя Норрингтон успел позабыть о береговых укреплениях, которые по-видимому оправились от нанесенного им урона и вновь открыли огонь. Удар был ужасен. Тяжелые ядра обрушились на левый борт "Элизабет", заставив фрегат содрогнуться всем корпусом и на некоторое время потерять управление. Все смешалось. Стоны и крики раненных, треск ломающихся мачт. Увидев, как рулевой медленно оседает на палубу, зажимая рукой окровавленный бок, командор кинулся к штурвалу. Он успел развернуть корабль, прежде чем на него обрушился второй залп, уже с "Толедо", и на этот раз повреждения оказались минимальными. Испанец приближался. Вражеские канониры перезаряжали пушки, а матросы столпились у левого борта с абордажными крючьями наготове. Норрингтон вновь крутанул штурвал, и "Элизабет", совершив поворот оверштаг, оказалась в более выгодном положении, чем была прежде. Однако, без прежней маневренности, они все равно не смогли бы уйти далеко. Командор, впрочем, и не собирался спасаться бегством.
  
  - Правый борт, орудия к бою! - крикнул он что есть силы.
  
  И его команда была услышана. Оставшиеся в живых офицеры живо наводили порядок на борту, жестоко пресекая панику. "Элизабет" дала залп, не слишком мощный, но достаточно эффективный, чтобы на некоторое время задержать приближение противника и собраться с силами. Похоже, их судьба была предрешена, поскольку на помощь "Толедо" спешил еще один фрегат. Оглянувшись вокруг, Норрингтон узрел тонущую "Британию" и "Стремительный", который оказался в настоящем капкане. На секунду им овладело отчаяние, но всего лишь на секунду.
  
  - Перезарядить орудия! Залп по моей команде!
  
  Последняя жалкая попытка дать отпор. Но ее необходимо было сделать, чтобы потом погибнуть с честью. Вражеские корабли неотвратимо приближались. Будто стальные челюсти в смертельном оскале.
  
  Но в этот момент, черные крылья ангела мелькнули перед уже приготовившейся к гибели командой "Элизабет". "Черная Жемчужина" стремительно и гибко вклинилась между ней и испанцами, дав мощный бортовой залп. Испанцы не замедлили с ответом, но пиратское судно двигалось с такой невероятной скоростью, что залп пропал впустую, а "Жемчужина" вырвалась на волю лишь со слегка поврежденным рангоутом. Не теряя времени, "Жемчужина" развернулась и устремилась навстречу испанцам.
  
  - Он с ума сошел! - прошептал Уилл Тернер, неведомо как оказавшийся подле командора, - Что он делает?!
  
  Создавалось впечатление, что пиратское судно шло на таран. Испанцы с двух сторон зажимали "Жемчужину" в клещи, но, извернувшись словно угорь, она проскользнула между ними, и словно бы взорвалась залпами с обеих бортов. Разозленные донельзя испанцы открыли ответный огонь, но поздно. Окутанная дымами, "Жемчужина" безмолвным призраком мелькнула у них перед носом, и, не видя противника, испанские суда в течении нескольких минут яростно обстреливали друг друга.
  
  Только теперь Норрингтон сумел по достоинству оценить невероятные, фантастические качества этого удивительного судна.
  
  - Бог ты мой! - Уилл ошеломленно помотал головой, - Я и не думал, что Гиббс на такое способен!
  
  - Это не Гиббс, - хрипло пробормотал командор.
  
  "Жемчужина" была уже совсем рядом. Джек стоял на капитанском мостике, вполоборота к ним. Стоял в своей обычной небрежной позе, слегка подбоченясь, и его темный силуэт четко выделялся на фоне невероятно голубого неба, припорошенного пороховым дымом. Он вдруг обернулся и встретился взглядом с Норрингтоном. Секунду они глядели друг другу в глаза. Так, словно на всем этом огромном пространстве их было только двое.
  
  
  
  Победа была одержана. Куда большей кровью и большими потерями, нежели Норрингтон и Джек могли предположить, планируя этот рейд. Но дело того стоило. Добыча оказалась баснословной. Десантный отряд подоспел вовремя, не дав испанцам припрятать значительную часть сокровищ. В течении суток золотые слитки и монеты вывозили с рудника и складировали в здании небольшой церквушки под усиленной охраной. По предварительным и самым скромным подсчетам, стоимость трофеев составляла около десяти миллионов испанских реалов. Лорд Уиллард мог быть доволен.
  
  
  
  Легкий стук в дверь прервал легкий полусон командора.
  
  - Войдите! - буркнул он недовольно.
  
  Лейтенант Тернер, собственной персоной, появился на пороге каюты - как всегда стройный, подтянутый с левой рукой на перевязи, что придавало ему вид весьма героический.
  
  - Я принес вам окончательные подсчеты, - он положил на стол перед командором стопку бумаг. - Полагаю, можно уже грузить золото на корабли.
  
  У Норрингтона вырвался тяжкий вздох. Менее всего в данный момент ему хотелось возиться с цифрами. Он взял из стопки один лист, небрежно пробежался по нему глазами. Снова вздохнул.
  
  - Что ж, командуйте.
  
  Уилл, однако, не двинулся с места.
  
  - Сэр, - тихо произнес он, - Я видел, что доктор О"Тул вчера вечером вернулся с "Жемчужины" и затем заходил к вам. Я хотел бы узнать...
  
  - Вы хотели бы узнать, как там капитан Воробей поживает, - командор, неизвестно отчего, ощутил укол раздражения, - Могу вам сказать одно - пока поживает. Все, идите!
  
  Уилл покинул каюту, а Норрингтона царапнуло легкое угрызение совести. В самом деле, необходимо было прекратить придираться к своему новому лейтенанту. Тернер оказался сообразительным, не навязчивым, кроме того, он не страдал от морской болезни, как большинство новичков. Еще одним аргументом в пользу Уилла явилось то обстоятельство, что в недавнем бою он спас командору жизнь.
  
  Что касается капитана Воробья, то с момента окончания штурма он находился на борту "Черной Жемчужины", снедаемый лихорадкой, которая по прогнозам добрейшего доктора О'Тула должна была в самом скором времени свести его в могилу. Уилл пребывал в связи с этим в глубочайшем унынии, не пытаясь этого скрыть. Командор же хранил непроницаемое выражение лица, по которому трудно было догадаться о его чувствах. На самом деле, будучи человеком, умудренным жизненным опытом, Норрингтон имел некоторые сомнения по поводу близкой кончины Джека. В самом деле, Воробей не был человеком, способным отдать концы после только что одержанной блестящей победы. Или, по крайней мере, командору хотелось в это верить.
  
  - Командор Норрингтон! - Уилл Тернер не постучавшись влетел в каюту, нарушив всяческие приличия и вновь побеспокоив своего командира, что, несомненно, должно было выйти ему боком.
  
  - О, Боже! - Норрингтон поморщился, - Когда же вы, наконец, научитесь себя вести!
  
  - Сэр! - нахальный юнец даже не заметил его недовольства, встал посреди каюты, растрепанный, с распахнутыми глазищами. - Пиратские корабли, сэр! Они исчезли!
  
  Командор нахмурился. Пираты пришвартовались отдельно, укрывшись за небольшим мысом, что разделял гавань на две части, но это не показалось ему подозрительным.
  
  - Надеюсь, о подробностях данного инцидента вы также мне поведаете, - произнес Норрингтон, поджав губы.
  
  - Очевидно, ночью пираты снялись с якоря и покинули гавань! - торопливо произнес Уилл, и добавил спохватившись, - Сэр! И еще - часть золота похищена!
  
  - Как велика эта часть?
  
  - Ну... Возможно, около половины.
  
  - А что часовые? - Смысл происшедшего стал потихоньку доходить до сознания командора, - Как такую гору золота могли вынести у них из-под носа?
  
  - Сэр, они спали. Кто-то подсыпал им снотворное в пищу. Да, чуть не забыл, - Уилл полез за пазуху и достал оттуда слегка помятый конверт, - Какой-то мальчишка на пристани просил передать это вам.
  
  Норрингтон торопливо вскрыл конверт, уже не сомневаясь, кто автор этого таинственного послания.
  
  "Любезный командор", - писал Джек своим угловатым, но аккуратным почерком, - "Прошу простить меня за столь внезапный отъезд, помешавший мне проститься с вами подобающим образом и выразить вам свою горячую благодарность. Обстоятельства сложились так, что я давно уже планировал наведаться на Лас Мариньяс, но не располагал достаточным количеством сил для подобной операции. И тут, словно подарок судьбы, появляетесь вы с вашим предложением вступить в ряды преданных слуг Его Величества. Я был бы жалким пиратом, если бы не воспользовался столь счастливым стечением обстоятельств. А я не жалкий пират. Признайте, что я являюсь самым лихим пиратом из всех, что вам довелось встречать. И я "положу ваше признание на алтарь своего тщеславия", как вы изволили выразиться. И сделаю это с удовольствием. Поскольку ни разу в жизни я не слыхал ничего более приятного, чем те слова, что вы произнесли над мои бесчувственным телом. Клянусь, я не забуду их до самой кончины!
  
  Золото, что нам совместными усилиями удалось заполучить, я разделил согласно законам "берегового братства", то есть, исходя из количества людей на кораблях. Так что вам досталась даже большая его часть. Знали бы вы, каких трудов мне стоило удержать моих парней от того, чтобы не заграбастать все! Надеюсь, вы оцените мое благородство.
  
  Искренне ваш -
  
  Капитан Джек Воробей".
  
  - Симулянт чертов! - кулак Норрингтона с такой силой обрушился на полированную поверхность стола, что стоявшие на нем письменный прибор и бутылка портвейна со стаканом, подпрыгнули, жалобно звякнув. - Лейтенант Тернер, - продолжал командор, овладев собой, - Прикажите капитану Джилетту и Мастерсу сниматься с якоря и преследовать дезертиров!
  
  - Но сэр! - Уилл растерянно моргнул, - Нам ни за что не догнать пиратов, даже при попутном ветре!
  
  Командор глянул на него как на безнадежного идиота.
  
  - Я объясню вам смысл моего приказа, хотя и не обязан это делать. Мне необходимо будет отчитаться перед командованием, что мною были приняты все меры к поимке капитана Воробья, предателя и вора. Теперь вы поняли?
  
  - Да, сэр!
  
  Уилл слегка покраснел. Вид у него, однако, был куда менее унылый, чем во время первого визита к командору. Развернувшись, он отправился выполнять приказ, оставив командора одного.
  
  Нынешнее состояние Норрингтона оказалось весьма далеким от недавней полудремы и находилось где-то посередине между "крайне возбужденным" и "взрывоопасным". Им вдруг овладел смех. Командор не смеялся, нет. Он ржал до колик и до слез, словно какой-нибудь подгулявший матрос в грязной портовой таверне. Помимо многообразной гаммы самых различных эмоций, он испытывал громадное облегчение, как человек, избавившийся от тяжкого груза. Все стало на свои места.
  
  - Господи, Джек, - приговаривал он, утирая слезы, - ты провел меня, как мальчишку! Мерзавец эдакий! Построил мне глазки, словно стареющая кокетка, а я и расчувствовался!
  
  Слегка успокоившись, Норрингтон плеснул себе портвейна для достижения еще большей гармонии с окружающим миром. И продолжал, уже серьезнее.
  
  - Но я все равно тебя достану, ты же знаешь. Игра еще не кончена. В любом случае - твое здоровье, дружище!
  
  Залпом опрокинув стакан, командор подумал, что жизнь в общем-то замечательная штука!
  
  
  
  2003 год
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"