Тальниковый брод
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
На берегах реки остались осколки двух миров. И загадка их изоляции от внешнего мира. И тёмные тайны, приведшие к расколу миров. Выкладка глав: вторник, четверг, суббота.:)
|
Предисловие
Идея этой истории возникла, благодаря четырнадцатилетнему знакомому, который прочитал все ДС и заявил, что у меня "попадают" только "тётьки и дядьки" и что так нечестно, а вообще, не хило ли забросить куда-то не одного человека, а целую компанию. Я возразила, что в литературе попаданцев разного возраста много и что наши давно уже попадают не в одиночку, а целыми городами. Знакомого это не убедило. Пришлось вспомнить когда-то прочитанное и предложить ему, предварительно познакомив с текстом родителей, "Хроники Зареченска" Андрея Вербицкого (попадание части города со всеми его жителями). Знакомый доволен.
Но сама постановка вопроса задела за живое. Так появился первый эпизод.
Пролог
Город, в котором жил Серый, раскинулся на оврагах и холмах. Сначала, когда-то давным-давно, частил домами у большой реки. Потом уполз от берега расширяться дальше. У реки теперь строили мало, но семье Серёжки повезло: жили на старой улице, у городского пляжа. На другом берегу реки домов нет - сосновые леса и песчаные пляжи.
Это так думали: повезло - жить рядом с рекой.
Но однажды, в начале июня, пришла среди бела дня жуткая ночь, когда вдруг затряслись стены дома, за окнами засверкали молнии и гром рокотнул так, что по спине мороз, и пол задрожал под ногами. Лиза, старшая сестра, закричала что-то страшное про землетрясение, схватила сумку: "Там документы!", схватила младшую сестрёнку на руки, а Серёжку за ворот рубахи и, испуганных внезапным громом без дождя и неожиданно наступившей ночью, вывела на улицу. Родителей дома не было - оба на работе.
Их дом на улице одинаковых трёх-четырёхэтажек в два подъезда располагался на самом холме. Когда выбежали из подъезда, холма не осталось. Выровнялось всё. Пара домов, стоявших улицей ниже, в глухом дыму грохнула наземь. Их, родной, остался на месте, когда другие, соседние, скрылись в серо-чёрных облаках, полыхающих оранжевыми мельканиями от разгоревшихся внутри пожаров. Трясся дом страшно - штукатурка валилась только так, а стена с улицы раздвинулась пополам кирпичной трещиной. И все побежали к близкому перекрёстку, запрыгали по обломкам вздыбившегося асфальта, чтобы на них же свой дом не упал. Да и от жуткого дыма, который валил от упавших по соседству зданий, мчались подальше - дышать не давал.
А потом люди снова закричали от ужаса, а Лиза прижала маленькую Лильку лицом к себе, чтобы хоть младшая не видела: страшная огненная стена встала с той улицы, где дома упали, и взметнулась до небес. Встала близко - ослепительно-жёлтая, такая страшная, что на неё смотреть нельзя без слёз. Серёжка потом взгляд отвёл, а ничего не видит. Испугался - ослеп. Но насовсем испугаться времени не было. Сзади, за спинами, тоже закричали. Оглянулись и на тот крик. Серый даже не подумал, что зрение начало возвращаться, - просто увидел: там - ещё одна стена. Правда, подальше от противоположного берега.
Огонь, как будто огненными краями чаши, ограничил часть местности с их домом. Лиза сначала кричала, потом Лилька заплакала, и сестра начала её утешать. А Серёжка растерялся: хочется и поближе к огненной стене сбегать - вот она, на той улице, и его уже звал сосед, знакомый пацан, руками махал. С другой стороны - сестру оставлять не хочется. Там, вон, дома упали, а вдруг здесь то же самое будет? Или ещё что-нибудь произойдёт? Вообще сестёр не найти тогда.
И остался. А потом устал от всего. Лиза вернулась к их дому, опасливо поглядела наверх, на крышу, и присела прямо на ступени перед распахнутой дверью в подъезд. Лильку к себе на колени забрала, та и ткнулась лицом ей в плечо. Люди вокруг кричат, а она - хоть бы что, уснула. Лиза потом сказала - маленькая устала, от нервов это у неё. Потом выяснилось, что у Лильки не только сон от нервов... Сергей сел рядом, зацепившись за Лизину руку, ткнулся лбом ей в плечо. Ну, и у него с нервов, хоть ему уже тринадцать, вроде как взрослый...
А утром старшая сестра их разбудила. Люди вокруг невыспавшиеся, грязные. Кричат, бегают, плачут. Мало их, правда. И все свои, из дома. Лиза огляделась и сказала, что неплохо бы домой зайти, в квартиру, а власти потом разберутся, что да как. А знакомый, из соседнего подъезда, пацан, Егорка, пробрался к ним через жильцов, орущих и плачущих у подъезда, и опять издалека кивнул Серому подойти.
Шмыгнув за угол дома, добежали до людей (опять все из их дома!), стоявших у дороги на пляж, протиснулись и замерли на берегу, ошеломлённые, как и взрослые: на той стороне реки, где были сосновые леса и песок, громоздился громадный город - с невиданными раньше высокими зданиями, ближе к реке - дома пониже, но тоже необычные, большие, как замок или дворец. А на другой день города уже не было, как будто растворился в воздухе. Так, небольшой район остался. Правда, дома и там виднелись богатые.
Позже узнали, что перед домом Серого одна только прибрежная улица и осталась, а за ним самого города нет. Стоял за дорогой вроде как мутный туман, но пойди в него несколько шагов и... пропадёшь. Пробовали. Даже на верёвке привязывались: одни держали конец - смельчак обвязывался другим и шёл в туман... Одного так вытащили из тумана - тянули в несколько рук. Неизвестно, что бы было, оставь его там ещё на несколько минут. Да и потом с трудом в себя приводили. А сказать, что там, в тумане, ни один бедолага не мог.
Получилось, дом Серого как островок. Только где?
Когда первый страх перед неведомым городом через реку прошёл, выяснилась обнадёживающая вещь: те, с другого берега, не жаждут познакомиться с берегом этим.
Мир стал маленьким. Будто остались на свете лишь часть берега человеческого, где одиноко стояла старенькая трёхэтажка, край старого парка культуры и отдыха, - и мир берега чудного и страшноватого. И река то ли разделяла, то ли объединяла их. Всё так же солнце всходило над мирами и заходило.
Потом выяснилось, что вниз по течению обычно спокойная, размеренно несущая свои волны река словно падала куда-то, в невидимую для обычного глаза пропасть. Но падала так незаметно, что суеверные (а таких стало много после того огненного кошмара) посчитали дело колдовским, а то и адовым проклятием для грешников.
Зато там, где вода исчезала в пропасти, с рекой опять объявилась странность. Она неожиданно обмелела: дно, что ли, поднялось, после того как опали холмы?
Так что вода разлилась и заполонила чуть вдавленную в берег после катастрофы сушу. А потом река чудно и непонятно в считаные дни плотно загустела тальником - ивовыми кустами, в которых водились крупные угри и сомы. Так получился тальниковый брод через реку: где-то можно пройти по колено в воде, а где - и по прогибающимся ивовым прутьям.
Взрослые предпочитали не ходить к невидимому устью реки, побаиваясь угодить в странную пропасть, а в тальники страшились залезать, потому как там не только рыбы, но и змей водилось - видимо-невидимо!.. Рыбу ловить - ловили, но только с пляжного берега - и там, где за кустами неведомого города не видно. На всякий случай. А вот Сергей обожал тишком-молчком удирать к разливу, который ко всему прочему тем же тальником соединял два берега.
Первая глава.
Последний удар пришёлся по пальцам и содрал кожу с костяшек - это Серый ладонями закрылся, чтобы в лицо не попали ногами. На этот раз мальчишка не выдержал - вскрикнул от боли, от которой всё тело, как от горячего тока, дёрнулось. Он даже забыл снова закрыться. А когда, яростно оттирая внезапные слёзы, вспомнил, что надо бы хоть руки к лицу прижать, выяснилось, что больше его трогать не собираются.
Ветки куста, на которые он свалился, больно кололи спину, впиваясь в кожу. Он вяло повернулся набок, упираясь локтем в песок, тяжело дыша ртом и стараясь не всхлипывать, и посмотрел на мучителей. А потом с трудом сел - чуть боком, прислонившись спиной к пласту земли и держась за ноющий от боли живот, дыша коротко и часто: вот уж под дых били не жалея.
Двое неизвестных пацанов, примерно его ровесники, явно с "того" берега, хозяйничали над его сомом, которого он с таким трудом вытащил на берег. Серый видел не всё, но по их рукам догадался, что они подсаживают сомью башку на верёвку, чтобы добычу легче было тащить. Третий пацан, помельче, который командовал этими двумя, стоял неподалёку. В драке и в возне с рыбой он не принимал участия. Только стоял, насторожённо оглядываясь на каждый шорох.
Когда двое, избивших его, поволокли рыбину - почти метровую с лишним! - к кустам, Серый с трудом удержался от горячих слёз обиды (пропала утренняя и трудная добыча!), только сплюнул в сторону сгусток крови и прохрипел вспухающими и кровоточащими губами:
- Ну и дураки будете!
Замыкавший шествие "своих" мелкий пацан резко обернулся, а потом что-то сказал драчунам и пошёл к Серому. Серый смотрел на него безнадёжно, кляня себя за длинный язык: если драться будет, с этим-то он совладает. Но ведь драки один на один не ожидается - те двое бросят рыбу и снова навешают ему, Серому.
Те и остановились, выжидательно глядя на своего старшего.
Серый полулежал на локте, стараясь расслабить онемевшие пальцы, которые потихоньку переставали гореть от боли, если не тревожить их, и молча рассматривал их.
Эти двое были похожи: оба полуголые, в каких-то дерюгах, которые свисают с плеч и слегка подвязаны на поясе верёвкой, оба косматые, какие-то серо-русые. Зато глаза страшноватые - жёлтые, а когда злятся - начинают гореть прозрачно-зелёным. Братья, что ли? Похоже, что так. Правда, теперь (Серый про себя усмехнулся) отличить их друг от друга нетрудно: у одного скула до сих пор кровоточит, а у второго под глазом постепенно припухает по-тёмному - и это, не считая мелких синяков и содранной кожи...
Зато их темноволосый старший - тот самый, который помельче, но которому те двое послушно подчиняются, одет полностью: и рубаха на нём, и штаны из жёсткой и плотной ткани, и даже сапоги с каким-то узором, несмотря на лето. Серый себя даже каким-то нищим почувствовал - в своей футболке да в старых джинсах, из которых ещё весной вырастать начал. Что уж говорить о босых ногах?
Когда "старший" желтоглазых подошёл ближе, Серый внутренне сжался: если этот ударит сапогом - будет больней, чем от тех. А ударить в ответ - вызвать больший гнев тех двоих. Забьют. А до воды далековато. Не сообразил переместиться, пока в покое оставили. А то б сбежал. Легко. Одним нырком - и поминай, как звали... Нет, врал самому себе Серый. Не сбежал бы... Потому и глаза не поднимал, только исподлобья следил, как сапоги подходят ближе...
Темноволосый пацан неожиданно присел на корточки и поднял безвольную руку Серого. Тот дёрнул было руку к себе, но пацан удержал её, вцепившись в кисть так, что чуть не раздавил кожу, а потом надел на его кисть полоску кожи с вкраплениями металлических бляшек. Похоже на ремешок от старых папиных часов. Посмотрел в глаза, небольно стукнул по лбу сидящего пальцами, заставив взглянуть на себя.
- Почему мы дураками будем?
Обалдевший Серый некоторое время говорить не мог, глядя в тёмные глазища "старшего" чужаков. Потом как-то подсознательно сообразил: кожаный ремешок на руке позволяет понимать пацана. И ответил:
- Будь вы умными, рыбу вы у меня не отбирали бы.
- Как это?
- Вы у меня отобрали рыбу. Я больше сюда не приду, - разбитыми губами шевелить трудно, но злой от учинённой несправедливости Серый всё же попытался объяснить этому мальцу с сопровождающими и своё, и их положение. - А значит, в следующий раз рыбы не дождётесь. А если б договорились... - Он передохнул, ладонью машинально снимая с губы капли крови, а то и слизывая их языком. - Можно было бы ловить вместе. Научил бы. Или ловил бы один, но на обе стороны.
Двое, державшие рыбу за его же верёвку, продетую через жабры, вопросительно уставились на своего старшего. Приглядевшись, Серый увидел у них у всех на руках кожаные ремешки, но подумал о другом: "Почему эта мелочь у них за старшего? Они выглядят сильней - вон какие крепкие, да и старше. Но подчиняются на раз..." А потом снова вспомнил о кожаных ремешках на их руках. Значит, он бы и с самого начала мог докричаться до них, объяснить им...
Додумать не дали. Темноволосый пожал плечами.
- Ты же сейчас всё равно не сможешь охотиться.
Серый даже не успел подумать - просто среагировал на смысл слов. Усмехнулся разбитым ртом. Только потом испугался, что пацан его стукнуть может - за усмешку.
- Последний день живёте? - спросил он, вспомнив, как это говорила мама. - Вы... какие-то непредусмотрительные.
- А ты примитивный, - бросил темноволосый.
Серый хотел было сказать в ответ: но ведь додумался до того, до чего вы додуматься не могли! И промолчал. А фиг с ним. Пусть что хочет, то и делает... Сел поудобней и принялся снимать с руки кожаный ремешок. Темноволосый, задумавшийся было, обратил внимание на его действие, спросил:
- Зачем?
- Вы же уйдёте сейчас, - нехотя ответил Серый. - По-любому заберёшь...
- Не смей что-то делать, пока я не разрешил, - велел пацан.
- А то что?
- В морду получишь!
- Я ловил рыбу на своей стороне, - тоскливо сказал Серый, обозлившись и в то же время чувствуя себя настоящим нытиком, - никому не мешал. Вы пришли и всё испортили. Да ещё угрожаете. Если б не вы... А теперь ещё и мордобитием грозишь. Шли бы вы, пацаны, отсюда, а?.. Чего вы до сих пор здесь? Мотали бы назад, откуда появились, а я б попробовал ещё порыбачить.
- Со мной так нельзя разговаривать, - задумчиво сказал темноволосый.
- Это ещё почему? Тоже драться будешь?
- Я маг. Могу заколдовать тебя - потом не расколдуешься.
- Дурак, что ли?
- Почему?
- Слушайте, идите отсюда уже, а? Постоянно грозитесь то побить, то заколдовать, ещё и рыбу отобрали. Я себя уже таким важным чувствую - прям начальник.
Темноволосый так уставился на Серого, что тот чуть не отвёл глаза. Страшно стало. Но заупрямился: перегляжу!
- Как звать? - надменно спросил Мелкий.
- Серый, - сумрачно ответил мальчишка, не глядя на него: сейчас его интересовали разбитые пальцы. Они всё ещё свербели от боли, которая иногда остро била в кончики. И тогда в животе сворачивалось что-то, сжимаясь.
На движение подошедших двоих он сжался и насторожённо поднял глаза.
- Ты оборотень? - резко спросил один из желтоглазых.
- Кто-о? Нет, - удивился мальчишка.
- А почему тогда Серый?
- Моё полное имя - Сергей. Сократили так, - сказал он и огляделся. Подорожник найти бы, промыть да к пальцам приложить. А ещё мама говорила, что от синяков железки помогают, если подержать. А его металлический прут, с которым охотился на сома, валялся где-то неподалёку. Только пока разыщешь... Да и дадут ли поискать.
- По имени ты относишься к высоким, а выглядишь, как оборванец, - пренебрежительно сказал Мелкий.
Ишь, кожаный ремешок даже имя перевел. До катастрофы Серый часто сидел в Интернете и привык по многим вопросам обращаться к Поиску. Про себя много чего знал. И что имя Сергей переводится как "высокочтимый" - тоже. Но впервые столкнулся с ситуацией, что имя человеку могут дать в зависимости от того, к кому относишься. Среагировал тем не менее быстро. Усмехнулся чуток, чтобы кровь на разбитых губах не пошла, и легко соврал:
- Не будь этой катастрофы, я и был бы высоким.
И пожалел, что вообще заговорил. Ушли бы эти, а он бы попробовал ещё раз залезть в воду и поискать хоть рыбу, хоть ещё что. Здесь, в тальниках, и змей найти можно. Если с солью запечь, то ничего, есть можно. А эти встали - и не уходят. Чё ждут?
- Ты в самом деле можешь научить нас ловить эти существа? - спросил Мелкий.
"Неужели тоже голодают?" - про себя удивился Серый. Внимательней пригляделся к Мелкому. Только сейчас уяснил, что малец не худощав, а именно что худ до костлявости. Кроме всего прочего, когда Мелкий, нетерпеливо переминаясь, посмотрел в сторону, Сергей заметил: его лицо с одной стороны, по скуле, пересекают три линии. "Шрамы, что ли? Или подрался? - снова удивился Серый. - Если этот не врёт, что маг... А что такое магия на деле? Может, одна обманка - и всё?"
- Могу, - неохотно сказал Серый. - Только не сейчас. Если не приду домой вовремя, сестра забеспокоится, пойдёт искать. - И скосился на далёкие кусты, которыми был усыпан ближайший небольшой обрыв, после чего быстро отвёл глаза и мысленно выругал себя.
Мелкий скептически посмотрел на него.
- Мы думали, на вашей стороне можно поохотиться.
- Нет, рыбой живём. - Серый вдруг вспомнил. - Ну, ещё наши картошку посадили, благо вроде тепло. На газонах, - добавил он, снова усмехаясь. И не выдержал: - А вы кто? - По затруднённому молчанию и переглядыванию сообразил, что лучше поспрашивать точней: - Ну, ты говоришь - ты маг. А это как?
Мелкий ткнул пальцем в середину пространства между собой и Серым. Мокрый песок будто вскипел оплавленным кругом, а в середине ушёл вниз.
- Игра с силами, - равнодушно сказал Мелкий, но это у него получилось так важно, что Серый вздохнул: мелкий - он и есть мелкий.
Кажется, желтоглазым было не до демонстрации силы. Один из них легонько ударил ногой по ноге сидящего Серого, обращая внимание на себя.
- Эй, Серый, покажешь, как ловить рыбу? - предложил тот, что с синяком.
- Как покажешь - отпустим, - пообещал второй.
Сделав морду кирпичом, Серый спокойно подумал: "Или они настолько тупые дубы, или..."
Последняя мысль была о том, что в их мире такие ушибы, как у него, считаются фиговыми. Именно она заставила собраться с силами. Пытаясь не упасть на колени, Серый медленно, делая вид, что никуда не торопится, встал, схватившись за ивовые ветки. И огляделся, стараясь не останавливать взгляд на кустах поверх обрыва. Гораздо трудней было разогнуться. Живот ныл, требуя стоять согнутым - унизительно согнутым. Сергей уставился в береговой песок, обозлился на себя и рывком выпрямился. Чуть слёзы из глаз не брызнули... Хорошо били...
Чуть ли не высокомерно сказал:
- А что? В вашем городе только примитивные называют имена при встрече? Или называют только тогда, когда приходится общаться? В нашем говорят так: меня зовут Сергей, рад с вами познакомиться.
И по-военному, вспомнив своего дядю, офицера полиции, стукнул босыми пятками, одновременно коротко склонив голову - и изо всех сил стараясь не дёргаться от боли во всём теле. Мелкий от изумления рот раскрыл. Что уж о его "подчинённых" говорить! Они чуть не в панике оглянулись на своего старшего.
Тот закрыл рот, прищурился на него, помолчал немного, а потом сказал:
- Ты всё врал, когда говорил, что тебя зовут Серым. Ты нищ, но ты из благородных. Я Ориан из клана Ястребов. Это мои сопровождающие - Макин и Зайд.
Сначала поклонился тот, что с синяком под глазом, а потом тот - с содранной кожей на скуле. А затем, кажется, привычно Ориан взял руководство всем на себя.
- Я сниму с тебя боль. Лечить не умею. Как сниму - ты покажешь, что надо делать, чтобы поймать рыбу.
- Спасибо, - всё так же высокомерно сказал Сергей, с трудом сдерживая кривую гримасу. Никогда не думал, что может быть так больно.
Ориан осмотрел его и велел:
- Наклони голову.
Ничего оскорбительного в этом приказе не было, и Сергей выполнил его.
Маленький маг, напротив, опустил глаза на свои руки. Сергей как глянул, так и дыхание затаил: и как он раньше этого не заметил? На трёх пальцах из пяти - кольца! Да ещё на каждой руке! Некоторые - простые металлические полоски, а на некоторых и камешки есть. Ничего себе... Ориан снял два кольца и быстро переставил кольца, поменял их местами. После чего буквально на секунду положил ладонь на голову Сергея.
- Всё. Это и есть магия.
Серый прислушался к себе и осторожно поднял руку. Синячище, расползавшийся от локтя к кисти, точно не болел. Хм.
- А лечить, значит, не можешь, - задумчиво сказал он и пожал плечами. - Ну и фиг. Приду домой - Лиза подлечит.
- Лиза - это кто?
- Старшая сестра, - неохотно объяснил мальчишка, ругая себя за длинный язык и не замечая, что трое снова переглянулись. После чего Ориан, воспользовавшись тем, что Сергей нагнулся за металлическим прутом, снова поменял местами кольца на пальцах и махнул на мальчишку рукой, пока тот не видит, да ещё прошептав два слова.
- Сергей, у нас мало времени, - деловито сказал Ориан, и удивлённый Сергей поднял на него глаза. - Учиться ловить рыбу уже не успеваем. Мы благодарны тебе за эту рыбу. И мне очень жаль, что наша первая встреча произошла таким образом.
Он замолчал, и Серый сообразил, что теперь ответного "торжественного" слова ждут от него. Вздохнул и, стараясь подобрать слова "поблагородней", сказал:
- Надеюсь, в следующий раз наша встреча будет более... - он споткнулся, не зная, что говорить дальше, усмехнулся. - Да ладно. Приходите как-нибудь, вместе половим. Если будем ловить вместе, ещё и бредень попробуем.
Русоволосые пацаны переглянулись с недоумением. Кажется, несмотря на ремешки-переговорники, это слово им неизвестно.
- А твоя сестра - она кто? Целительница? - небрежно спросил Ориан, вроде повернувшись уходить.
Серый пожал плечами.
- Ну-у... целительницей не назовёшь, но травы знает.
Ориан переглянулся с дружками и вдруг закусил губу, будто боясь, что скажет лишнее. А дружки его вообще отвернулись. Серый удивился, но решил, что у них свои обычаи разговаривать с другими, не из своего мира.
- А... сколько ей лет? Ты говорил - она старшая?
- Старшая, - подтвердил Серый. - Но она не взрослая, если вы про это. Ей только семнадцать. - И в очередной раз удивился, чего это он так разболтался. - Эй, Ориан, а эту штуку не заберёшь? - И показал кожаный ремешок на руке.
- У меня ещё есть, - отозвался пацан и подтолкнул Макина - того, что с синяком под глазом. Тот спохватился и вместе с Зайдом потащил рыбу в тальники. - Эта пусть тебе остаётся. На, возьми ещё одну. Пригодится. Встретимся же ещё!
- Спасибо!
Серый дождался, когда они скроются в кустах, и нетерпеливо повернулся к обрыву, возвышавшимся перед маленьким пляжем. Прихватив складной нож, отлетевший во время драки в кусты, он поспешил забраться на самый верх оврага, за которым пряталась небольшая лужайка. По дороге он всё думал: а надолго ли Ориан убрал ему боль? Хорошо бы добраться до дома, пока руки-ноги не болят!.. Интересно, если они маги, то почему голодают? Что им - рыбу трудно приманить? Или магия действует только на людей?
Он быстро перебрался через гребень овражного обрыва и почти съехал по траве к самому низу, где спала, пригревшись на солнце и в безветренном местечке, Лилька. Круглолицая, курносенькая. Светлые косички разметались по его разложенной на траве ветровке. Ишь, улыбается во сне... Хорошо, что ничего не слышала за земляной стеной обрыва, не прибежала на помощь, а то - мало ли... А вокруг неё - букетики трав и цветов... Последнее заставило тяжело вздохнуть, глядя на пустой мешок с лямками.
- Серёжка... - прошептала младшая сестрёнка, на шелест его шагов открыв синие глазища, и улыбнулась, а потом её лицо вытянулось. - О-ой... Серё-ож, что с тобой?
- Разбудил? Ну, ничего, - стараясь говорить взросло, сказал Серый. - Мы сейчас домой пойдём, к Лизе. Ну, вставай, собирай свои травки. Лиль, я с обрыва упал. Не бойся.
- Подожди, - велела младшая. - У тебя кровь идёт. Лизу ещё напугаем.
Он не стал прекословить. Если хоть лицо привести в порядок, можно надеяться, что в доме никто ничего не узнает. Лилька-то уж точно будет молчок... Сестрёнка между тем дотянулась до листика подорожника, почистила его, а потом чуть растёрла между ладошками и прилепила к скуле Серого. Второй листик пошёл на подглазье.
- Всё, сейчас положу травку в корзинку - и пойдём, - велела Лилька, подержав немного листики на его лице ладошками, а затем хорошенько прихлопнув, чтобы сами держались. - Пока идём, пройдёт. Я сейчас ещё несколько штук надеру - дома руку залепим. А потом скажешь Лизе - она всё остальное полечит.
Серый прислушался к себе. Ранки понемногу стягивало. Он прямо чувствовал, как сохнет на лице кожа под сырыми листьями подорожника. Недолго думая, вытащил кожаный ремешок, отданный ему Орианом, и показал Лильке. После чего он надел ей "переговорник" на руку, довольно улыбнувшись её восхищению:
- Ой, браслетик! Спасибо! А откуда он у тебя?
- Нашёл, - лаконично ответил Серый.
- А рыбки сегодня нет?
- Нет. Погода так себе, - снова с интонациями взрослого сказал мальчишка. - Садись в рюкзак. До берега прокачу.
Усадив сестрёнку в мешок, он сел, закинул широкие лямки на плечи и, выждав, пока Лилька обнимет его за плечи, легко поднялся, снова с радостным удивлением не чувствуя боли. Не забыл подобрать Лилькину корзинку с травами. И резко обернулся на шорох, вскинув перед собой металлический прут.
Ориан и двое его дружков, только что скатившиеся со склона и вскочившие на ноги, стояли напротив него, сосредоточенно разглядывая и его, и сестрёнку. Сестрёнку - больше. Особенно Ориан.
Лилька в плечи брата вцепилась крепче.
- Серёж, кто это? - выдохнула она в ухо.
- Кто это? - эхом повелительно спросил Ориан. - За твоими плечами?
Серый перехватил своё оружие обеими руками. Если раньше он побаивался драться с пацанами этой железякой (как-то не мог представить, что сможет ударить по голове живого!), то сейчас был готов бить изо всех сил. Но ответил, очень сильно надеясь, что всё обойдётся:
- Это моя младшая сестра.
- Ты же сказал: твоя старшая сестра - целитель! - с неожиданной обидой выпалил Ориан, во все глаза глядя на Лильку. - А тут - малявка!
- Я не малявка! - пискляво заявила возмущённая Лилька, выглядывая из-за плеча брата. Ориан вздрогнул отчего-то, но потом скользнул глазами - и Серый понял: он удивился, почему его понимает Лилька, а теперь заметил на её руке кожаный ремешок-переговорник. - Если бы не гроза, я бы в этом году пошла в первый класс! Мне осенью будет семь! Вот! А вы кто?
- Я не говорил, что моя старшая сестра - целитель! - Теперь уже и Серый рассердился. - Я говорил, она немного травы знает, но...
- Тогда почему эта малявка набрала травы? - допытывался Ориан.
- Сам ты малявка... - снова проворчала Лилька.
- Объясняю на пальцах, - посопев, чтобы успокоиться и удержаться от злого крика, ответил Серый. - Это моя младшая сестра. Лилия. У меня есть ещё старшая - Лиза. Они обе травы немного знают, вот Лилька и тащит траву для Лизы, а уж Лиза будет разбирать, какая трава для чего нужна.
- Но эта твоя младшая сестра быстро нашла траву, чтобы остановить тебе кровь! - взволнованно настаивал чужой пацан, а глаза у него растерянные и чуть не обиженные, будто ему что-то пообещали, а тут - облом. - А этой травы у неё в связках не было! Если она не травница... Мы следили за тобой с самого начала. Мы видели, какая трава была в связках! Этой маленькой не было! Все длинные! А ты говоришь, что она...
- Слушай, Ориан, - оборвал его Серый, с изумлением понимая, что у пацана, как говорят взрослые, вот-вот начнётся чуть не истерика. - Если ты говоришь про подорожник, то его везде полно. Хочешь сказать, что ты про него не знаешь? Про него все знают. Если б ты мне боль не убрал, я бы и сам сразу налепил его себе на морду.
- Как? - поразился мгновенно пришедший в себя Ориан и, оглядевшись, неуверенно оборвал лист подорожника. - Как ты его назвал? Подорожник?
- Ну да, - пожал плечами Серый. - Он везде по дорогам растёт. Я часто его рву, потому что у меня постоянно то царапины, то стукнусь. А он кровь останавливает, ранки заживляет. Я-то тебе про него мало что расскажу, а вот Лиза... У нас все про него знают, - повторил он. А потом, помолчав, всё-таки спросил: - Ориан, а чё тебя так... крючит... ну, волнует это? Травы, целители...
Но пацан уже отвернулся и молча полез на верхушку обрыва, дружки - за ним. На самом краю Ориан остановился и посмотрел на Серого.
- Завтра придёшь?
Было что-то такое в голосе пацана, что Серый забыл о грабеже и побоях и покивал:
- Приду. И не завтра, а ещё раз сегодня. Но ближе к вечеру.
Он перехватил ещё один тревожный взгляд Ориана на Лильку. А потом чужие пацаны скрылись за стеной обрыва, а Серый вздохнул, ощутив, как Лилька погладила его ладошкой по затылку. И они тоже пошли домой.
Вторая глава.
Выйдя с маленькой лужайки, окружённой вздыбившимися земляными пластами-обрывами, Серый осторожно пошёл в кустах тальника к бывшему пляжу, чтобы с него уже подняться к дому. Лилька жадно расспрашивала его о новых знакомых и пообещала запомнить, что Макин - это пацан с синяком под глазом, а Зайд - с содранной кожей. Она же, обладая громадной фантазией и склонностью придумывать сказки, тут же объявила, что чужие пацаны, наверное, живут в одном из дворцов, которые они видели со своего берега на противоположном. И Ориан, наверное, переживает за кого-то из своих родных, кто болен или ранен. Серый только поворчал на это что-то неопределённое, потому что и сам про это подумал в первую очередь.
- А вообще, они хорошие, - заявила Лилька, стукаясь носом о его затылок чуть не на каждом его шагу. - А если б рыбу не забрали, были бы ещё лучше. И если б тебя не трогали. Тоже мне - придумали, как рыбу отнять...
С последним Серый согласился. Про рыбу он рассказал раньше, когда только-только с лужайки вышли. Надо же объяснить, как с пацанами познакомился. Лилька после появления Ориана с сопровождающими в падение уже не верила.
- Только учти, Лилька: Лизе ничего не говори, лады? А то больше с собой не возьму. Мы ходили к реке за травой - и больше ничего. А я споткнулся и врезался в дерево. Никого не видели. И про рыбу молчи. Ничего не поймал я сегодня. Поняла?
Когда они очутились на песке, он снял заплечный мешок, и Лилька вылезла из него. Потопталась немного, разглядывая кожаный ремешок на своей руке, а потом поджала губы, задумчиво глядя на брата, и высказалась:
- Серёж, возьми меня с собой вечером.
- Ещё чего, - пробормотал он.
- Не возьмёшь - я сама потихоньку за тобой пойду, - спокойно сказала Лилька.
- Шантажистка.
- Ага. Лиза тоже так говорит. - Девочка обошла брата, внимательно осматривая его, и велела: - Сядь. У тебя кровь на волосах. Мы беленькие, на голове сразу видно. А я сразу не заметила. Давай вытру. А потом ты вымоешь руки до плеча - гря-азный!
Вот за что Серый уважал "малышню" свою, так это за то, что шустрая и зоркая. Беспрекословно присел, и Лилька быстро вычистила его отросшие волосы.
Прежде чем пойти по дороге, покорёженной памятной бурей, и подняться к дому, Серый взвалил на спину небольшую вязанку заранее наломанного тальника. И, отдав пустой вещмешок сестрёнке, прихватил ведро с водой. Обычай такой за месяц жизни здесь появился: если идёшь на реку, возьми ведро и верёвки для хвороста или для ивовых прутьев, а то и для дерева, нанесённого на берег. Вода из ведра выливалась во все большие ёмкости, которые только нашлись в доме и теперь стояли в двух подъездах, а дерево сушилось на солнечном месте, а потом укладывалось на торце дома, под навесом от дождей, сооружённым на скорую руку. Топливо для готовки в доме пока есть, а дерево пригодится зимой - так решили на общем собрании. Если зима наступит, конечно.
Когда они поднялись к дому, Серый хмыкнул при виде уже привычной картины. Газоны перед домом поражали чистотой и строгими окученными грядками, из которых торчали толстые тёмно-зелёные ростки. Как и говорил Серый Ориану, жители дома выращивали здесь картошку. А один газон, посередине, был занят под другие овощи и зелень. Им всем повезло, что газоны перед их домом были просторные, не то что у соседнего дома, который сгинул в неизвестности. Ещё несколько грядок устроили ближе к краю старого парка культуры и отдыха. Утром Серый натаскал с реки воды, чтобы полить грядки на всех газонах: сегодня была их квартиры очередь поливать. Серый не возражал: он таскал, сёстры поливали, а потом - лафа, гуляй, сколько хочешь. Весь день его. И хоть занимала работёнка эта времени довольно много и после неё ноги, бывало, подламывались от усталости, но именно сейчас Серый решил, что от работы отлынивать, как Егорка, никогда не будет. Если б не сильные руки, трое пацанов с того берега ещё раньше бы сбили его с ног и отмутузили по первому числу.
Картошку посадили через недели полторы или две после страшного события. Посадили, когда поняли, что никто из пропавшего города не сумеет пробиться в их маленький мирок и помочь им. Снова поплакали, а потом засучили рукава.
В их трёхэтажном доме всего пятнадцать квартир. Два подъезда, но у второго первый этаж был занят под небольшой магазин "Продукты". Тётя Маша, большая и толстая, как фрёкен Бок из "Карлсона", сначала продавщица, а теперь хозяйка, удостоверившись, что в город не вернуться, заняла в доме квартиру на третьем этаже. Здесь жили студенты-квартиранты, которые во время памятной грозы сдавали экзамены в своём университете. А потом тётя Маша переехала в квартиру Егорки, ровесника Серого, на втором этаже. Егоркины родители тоже работали днём, и пацан остался совсем один. Тётя Маша грозно сказала, что человека из него вырастит, и принялась за его воспитание. А заодно за воспитание всех, кто только попадался под руку, - то есть всех жильцов дома. Воспитывать ей было легко: продукты в магазине пока ещё есть. Правда, не одна она заправляла всеми. Управдом, баба Клава, плотная и остроглазая тётенька, тоже отличалась... э-э... сильным характером. В общем, эти две тёти объединились и принялись командовать.
Они заставили дядю Лёню с первого этажа, который когда-то работал печником и вообще штукатуром, а сейчас пенсионер, залепить цементом образовавшиеся на доме трещины. В помощь ему отправили Вовку. Вовке, невысокому и темноволосому, тридцать с лишним лет, но он пьяница и никуда устроиться не мог из-за этого. Его мама, тётя Оля, маленькая женщина, похожая на шуструю мышку, часто переживала из-за этого. Тётя Маша пообещала Вовке поставить выпивон, если он с дядей Лёней залатает все прорехи в стенах. А потом все смеялись, потому что тётя Маша сэкономила и ограничилась стаканчиком, хотя обиженный Вовка скандалил целый час.
Серый ухмыльнулся, вспомнив этот случай. С тех пор Вовка, если с него что-нибудь требовали, обязательно обговаривал все условия оплаты. Но тётя Маша как-то, когда Вовки рядом не было, сказала, что она и из него человека сделает, и, кажется, выполняла свою угрозу. В любом случае, Вовка стал пить меньше. Работать-то не хочется. А кто не работает - тот не... Серый фыркнул. Лилька тут же заглянула в его лицо.
- Устал?
- Нет ещё. - Даже Лильке он не стал говорить, что Ориан временно убрал его боль.
- Они странные, - задумчиво сказала Лилька, размахивая корзинкой. - У них цвет другой, совсем не как у нас.
- А какой? - осторожно спросил Серый. Сестрёнка (выяснилось после того, как все смирились с новым положением и занялись устройством жизни в новом мире) стала странно видеть людей. Мало того, что в цвете, так ещё могла и кое-что про них сказать неожиданное. Да и ладошки у неё, как Лиза говорит, золотыми стали. Правда, "малышня" - умница. Помалкивает о своих странностях. Только с братом и сестрой делится.
- Ориан разноцветный, - охотно ответила Лилька. - Только он весь всплесками.
- Как это?
- Неспокойный, - объяснила сестрёнка. - Он весь кипит цветом. И не одним, а сразу многими, и все яркие, как салют, Нет, как несколько салютов сразу - и все разные. Тревожный очень... Стой, Серёжка. Я тебе подорожник уберу, а то увидят - пристанут спрашивать... А его друзья зелёные, но с красными жилками. Они его стерегут.
- Что? - поразился Серый. - Как это стерегут?
- Ну... - затруднилась Лилька, а потом захихикала: - Охраняют, чтобы не обидели!
Оторопевший Серый пару минут размышлял: "Ни фига себе - чтобы не обидели!.. Это что значит? Мою же рыбу я им не хотел отдавать и тем его обидел?! Ну - обалдеть и не встать!.. Друзья, значит, зелёные. И что это значит? Желтоглазые, но зелёные. Жуть какая-то. Чё-то как-то не представляю..."
Выглянув из-за угла дома, где они остановились не только из-за подорожника, но и чтобы оставить вязанку прутьев, Лилька шпионским голосом предупредила:
- На улице пусто. Бежим!
В своём подъезде вылили воду из ведра в бак для общего пользования и побежали к лестнице. До квартиры добрались быстро. Так быстро, что ближе к двери Серый почуял, как левая рука только-только начала наливаться болью. И даже обрадовался, что заныло лишь сейчас. Успел-таки до квартиры!.. Семенившая за ним по ступенькам лестницы Лилька тяжко вздохнула.
- Серёж, тебе больно, да?
- Ну... Да. Немного. А раньше ты это видела?
- Видела. Только цвет был... - Лилька облизала губы и пожала плечами. - На месте стоял. А теперь зашевелился. Ладно. Лиза поможет.
- Лучше ты, - пробормотал Серый и закрыл за собой дверь.
В тесной и тёмной прихожей они сбросили обувь и быстро прошмыгнули к себе. В открытую дверь "зала" заметили: Лиза сидела за книгами в этом "зале", то есть в комнате родителей, которую заняла с самого начала катастрофы. Так что Серый быстро разделся до трусов и принялся натягивать пижаму, найденную Лилькой.
- Ух ты... - Лиза неслышно появилась в дверях, и Серый со вздохом поднял глаза к потолку: надо же было переодеваться спиной к входу! Все синяки как на ладони!
- Лиза... - заторопилась Лилька, выгораживая брата. - Мы только...
- Опять в тальники бегали, - безжалостно вычислила старшая сестра, подходя ближе и осторожно трогая вспухшие ушибы на плечах брата. - И что там с вами случилось? С тобой! - поправилась Лиза, мельком скользнув взглядом по младшей. - Что, рыба попалась крупная? По всем кустам протащила, а потом в кустах отлупила?
- Красивые стихи получились! - попытался Серый польстить, но, кажется, время Орианова обезболивающего прошло, и все ушибы и кровоподтёки уже налились полной болью. Сказать фразу весело и легкомысленно не получилось.
- Отлупить бы тебя по тому месту, откуда ноги растут, - задумчиво сказала Лиза, - но ведь уже взрослый. Мне самой стыдно будет. Не надевай! Сейчас все твои героические раны обложим травой. И чтоб мне до завтра никуда не ходил! Будешь, как миленький, больничный режим соблюдать!
- Лизка, делай, что хочешь, только побыстрей! - попросил, поклацивая зубами, Серый. - Я уже мёрзну, как цуцик! Я ж в штанах искупался! Пока шёл - ещё ничего, а сейчас уже замерзаю!
- Что за ремешки у вас? - заметила Лиза.
- На берегу нашёл, - буркнул Серый. А Лилька закивала так энергично, словно боялась опоздать с ответом.
Через полчаса обтёртый начисто (воду экономили) холодными мокрыми полотенцами и, чтобы трава не свалилась, завёрнутый во все сухие тряпки, какие только нашлись дома, Серый лежал на кровати животом вниз. На пояснице у него сидела Лилька и держала ладошки там, где чувствовала боль. Именно на эти места, подсказанные младшей сестрёнкой, Лиза положила травы, а затем убежала на кухню, чтобы на спиртовке приготовить восстанавливающий отвар.
Родители работали инженерами на одном заводе. Естественно, у каждого, кроме работы, были свои увлечения. Мама увлекалась вышивкой, а папа обожал грибную пору. Ну и немножко занимался лекарственными травами. Мама всё шутила: "Колдун ты мой ненаглядный! Небось, травами моё сердце приворожил?" Папа отшучивался. И так хорошо было дома, когда они поддразнивали друг друга!..
Серый стиснул зубы. Не переживать! Младшая сразу по цвету увидит!..
Вот за папины книги Лиза и засела спустя время, когда они остались одни. "Лекарственные растения" и "Дикорастущие съедобные растения" стали для неё настольными учебниками. Врачей среди жильцов в их доме отродясь не было. Всё, что знали в доме, - это обычные лекарства от всяких болячек. У некоторых были аптечки, которые теперь берегли изо всех сил и читали друг другу инструкции, что к чему. Домашние средства тоже по мелочи знали. Так что однажды Лиза записала основные болезни, с которыми жильцы сбежавшего дома могли столкнуться, и взяла самую маленькую из папиных корзин - пузатую, похожую на самовар, а Серый проводил её на край парка культуры и отдыха. Здесь и Лиза, и он впервые набрали трав, которые, к удивлению мальчишки, необходимо собирать почему-то в разное время суток. Травы пригодились - особенно те, что успокаивают, и сердечные: многие из жильцов с трудом переносили разлуку с родными. А потом Серый нечаянно заметил, как "пришедшие в гости" к ним тётя Маша и тётя Клава тайком передали Лизе несколько бутылок водки из магазина, чтобы она настояла травы от всяких болезней. Секретную передачу он одобрил: если пьяница Вовка про спирт узнает, проходу сестре не даст. А ведь он и так...
За травами пришлось ходить не однажды. И не только в парк, но и на уцелевшие лужайки рядом с речными обрывами, и к самой реке. И только сейчас он задумался: а что, если на том, чужом, берегу есть и такие травы, которые когда-нибудь понадобятся? Сходить, что ли, посмотреть, есть ли что там интересного? Попробовать перейти реку по тальнику, как это сделал Ориан с дружками?
- Серёжк... - прошептала Лилька, наклонившись к нему. - А как ты теперь в тальники пойдёшь? Ты же обещал Ориану...
- Думаешь, перетерпеть не смогу? - буркнул он.
- Да терпеть не придётся, - пообещала сестрёнка. - Сейчас всё быстро пройдёт. Ты же знаешь... Но ведь Лиза не пустит. Или сбежишь?
Лилька знала, что говорила. Положенные на травы ладошки младшей с огромной силой увеличивали действие трав. Через час Серый боли чувствовать не будет. Впервые об этом узнали, когда Серый коленом врезался в подтопленное бревно и с трудом прихромал домой. Ему повезло, что ногу не сломал, а распухшую коленку, на травах перебинтованную Лизой, обнимала Лилька, чтобы Серому больно не было. А потом все трое поразились, как быстро прошла опухоль. Так открыли "золотые" ручки младшей. "Домашним" решили пока не говорить, а то ведь у всех свои болячки. Если что - младшей вообще света белого не видать, только сидеть с каждым. А Лиза предложила такой вариант: Лилька ходит вместе с ней к тем, кому нужны травы и лекарства, и втихаря помогает лечить тех, кому это надо.
И оказалась права. Им пришлось взять на себя заботу о стареньком деде Коле, который давно уже, ещё до катастрофы, лежал, потому что у него отнялись ноги. Однажды Лиза с Лилькой задержались у него, в соседнем подъезде... Лизе повезло, что Серый выходил из квартиры в тот момент, когда она, с младшей на руках, поднималась на свой второй этаж. Ещё тётя Нина, соседка, вышла. Удивилась, глядя на Лильку.
- Что это с ней?
- Набегалась, что ещё? И заснула! - весело, хоть и негромко ответила Лиза.
Удивлённый не меньше соседки, Серый раскрыл перед Лизой дверь нараспашку, и старшая сестра вошла в квартиру. А когда положила Лильку на кровать, оглянулась на брата, а глаза у самой - усталые и даже испуганные. Оказывается, Лиза не заметила, как Лилька слишком долго держала ладошку на больной ноге деда Коли. Типа, придерживала повязки с травами. Только когда младшая повалилась без сознания, тогда старшая сестра и спохватилась... Лилька тогда долго приходила в себя. Хорошо, вечер был. Никто не удивился, что девчонка спала до утра.
- ... Мне кажется, надо рассказать Лизе про Ориана... - с небольшим сомнением предложил Серый. - Она не дура. Может, ещё и придумает что-нибудь, чтобы с ними договориться?
О чём договориться - Серый пока не знал и сам. Но понимал, что дела в их доме не ахти. Пока лето - ладно. А если придёт зима, что делать? Ну, ладно, дядя Лёня - печник, но ведь дом-то для обычных печей не приспособлен. И неизвестно, смогут ли его перестроить. Правда, дядя Лёня пообещал сделать какие-то "буржуйки" с трубами, чтобы дым выводить из квартиры. Сказал, что в подвале трубы нужного размера валяются. А топливо для этих "буржуек" где найти? Дров (какие дрова - прутики да гнилые сучья из воды!), которые они собирают каждый день, явно мало для долгой зимы. И продукты. Тётя Маша, конечно, здорово придумала, что сначала надо съесть скоропортящиеся, а потом уже те, которые по сроку давности подходят. Но магазин пустеет. И очень быстро.
Ну, ладно - картошка пока есть, да и на газонах скоро вырастет. Прожить на одной картошке? Серый как-то не представлял себе такого. Ему и сейчас хотелось и сладкого, и мясного. Рыба - тоже хорошо, но носить её приходилось для всех сразу. Он притаскивал её тёте Маше, а та в огромной кастрюле варила уху на всех в доме, и доставалось лёгкого рыбьего мяса всем, но по небольшому кусочку. А ловил он в одиночку, потому что взрослые панически боялись тальников и наотрез отказывались ходить туда. Пробовал как-то сходить в его тальники дядя Митя с их третьего этажа, взяв с собой дядю Гену с их второго. Но, добравшись до туманной стены, они вернулись, трясясь от страха. И что уж там им померещилось - неизвестно, но теперь Серый бегал туда втихаря, хотя это вроде как вслух было запрещено. Но мальчишка чувствовал, что жильцы про себя надеются на него и его рыбацкую удачу, поэтому хитрил: говорил, что поймал рыбу выше по течению. И прятал в тальниках не только металлический прут на большую рыбацкую удачу, но и пару удочек и даже сачок, сделанный из стащенной старенькой занавески.
В доме жили две кошки, а также дворняга Джек, похожий на небольшую овчарку. Вовка однажды злобно сказал, что готов всех удавить и сварить из них мясную похлёбку, потому что надоели консервы с тушёнкой. Но кошки оказались нужней самого Вовки: как только их перестали кормить, они начали таскать из парка собственную добычу - белок - и по привычке укладывать их у дверей своих хозяев, как раньше таскали мышей из подвала дома, сами предпочитая обходиться сухим кормом. Так что время от времени удавалось поесть и настоящего мясного бульона... Серый всё удивлялся: и как он раньше не любил горячий суп? А сейчас... Пробовал он ловить белок, охотиться на них. Не получалось. Кошки были терпеливей и умели сидеть в засаде, а силки он так и не научился делать, хоть и читал про них в паре приключенческих книг. Но там - увы! - авторы подробно не рассказывали, как верёвочные ловушки делаются, а компьютер, который раньше мог много чего полезного подсказать, стоял на столе памятником... или бесполезным и странным украшением... Да и не очень, несмотря на бедственное положение, хотелось ловить юрких и стремительных зверушек. Жалко, как и уток.
Это однажды дядя Гена с дядей Митей сели, поговорили и начали ходить на маленький кусочек пляжа охотиться на уток, которые приплывали-прилетали с другого берега. Вот у них верёвочные ловушки получались. Всё. Вопрос с мясом решили. Его было мало, но радовались тому, что есть...
Серый с мужиками на такую охоту ходить не любил. Уток жалко. Рыбу как-то, вот, не очень, а птиц - жаль, хотя суп из дичи уплетал "только так".
- Интересно, а зачем они хотят, чтобы ты пришёл? - Лилька задала вопрос так, будто и сама думала над ним, не ожидая ответа.
- Ну, они сказали, что хотят научиться ловить рыбу, - неуверенно объяснил Серый.
- Мальчики, а ловить рыбу не умеют, - осудила Лилька.
- Ты думаешь, наш Вовка умеет? - фыркнул мальчишка.
- А вот теперь с самого начала, - сказала Лиза, внезапно появившись рядом с кроватью с чашкой отвара. - Что за мальчики? Почему они тебя побили и при чём тут рыба? Держи чай и отпивай потихоньку.
В очередной раз поразившись, как старшая сестра умеет здорово проследить логическую цепочку событий и расставить нужные точки своего любопытства, Серый сначала нехотя, а потом, увлёкшись, в подробностях рассказал, что ему сегодня пришлось пережить. Лилька, хоть и слышала его историю, тоже слушала с открытым ртом - это Серый видел по зеркалу напротив кровати. А когда брат выдохся, Лиза начала задавать вопросы. Вскоре она выудила все детали странного знакомства брата с чужими пацанами. Кроме одного: он умолчал, что Ориан назвался магом. А потом сестра и сама задумчиво сказала:
- Подорожник... Если эти мальчики чисто городские, то, наверное, ничего удивительного, что трав не знают. У нас в городе тоже такие есть... были.
- Поэтому и рыбу ловить не умеют, - то ли спросил, то ли подытожил Серый и подёрнул плечом. - Лилька, слезай. Кажется, прошло.
- Сиди, Лилька! - велела Лиза. - А тебе, Серый, когда кажется, креститься надо, понял? Боль поверхностная, может, и ушла, но ушибы-то изнутри ещё не вылечились. Сейчас оставишь так, потом всю жизнь будешь мучиться! Не бойся за Лильку. Она на таких ушибах много сил не отдаёт.
Серый промолчал, только голову опустил на подушку, будто подчинился, а у самого глаза чуть не в слезах, отчего он яростно и заморгал, чтоб не пролились... Мама так обычно говорила. Такими словами и с такой интонацией. Лизка иногда заговорит, а он в её словах часто то отцовские словечки, то мамины слышит. И так пусто сразу! Холодно! Так к родителям хочется! В мир, где всё правильно и хорошо было! И было тепло, потому что папа и мама рядом... И становилось так страшно за Лизу и Лильку.
- Серенький, ты что? Больно, да?
Лиза присела перед его кроватью, рядом, в изголовье. Глаза в глаза.
Он сразу перестал кривиться, только скорчил морду лица серьёзную.
- Нет. Я просто думаю.
- Ах вон что... Думай, сколько хочешь, - тут же встала сестра, - но в тальники сегодня ты не пойдёшь. Понял?
- Понял, - проворчал Серый. Решение-то он уже принял. Так что мог врать сестре с чистой совестью. Если такое может быть. Ведь в мозгах застряло одно: а если близкое знакомство с чужими пацанами обернётся пользой для всего их дома? Нет!.. Как бы ни пугалась Лиза, знакомство надо продолжить. Обязательно.
- И всё-таки любопытно... - сказала старшая сестра и покусала губу. - Почему они так близко к сердцу приняли, что Лиля разбирается в травах? Почему так расстроились, решив, что целитель она, хотя ты сказал обо мне?
- Не знаю, - вздохнул Серый. И сам задумался - только о том, как сбежать так, чтобы Лиза не видела и не обижалась на него.
А Лиза посмотрела на него, будто что-то поняла, и погладила его по "бедовой" голове, снова озвучив мамины слова:
- Упрямый ты, Серый. Ой, упрямый...
У Серого мурашки по телу: опять в её словах услышал взрослую маму. А ведь сестра только-только школу закончила! Когда катастрофа пришла, она к очередному выпускному экзамену готовилась. Сама ещё малышня!
А когда сестра вышла, Лилька прошептала:
- Всё, вставай.
Поскольку такое происходило не однажды, встал Серый спокойно, не боясь той боли, от которой мог ходить, только согнувшись дряхлым стариком. В чём - в чём, а в чудных Лилькиных руках он был уверен на все сто.
- Может, сегодня на грядки не пойдёшь? - вздохнула Лилька.
- Пойду, - буркнул он. - Я не инвалид, ясно?
Лиза накормила их подогретым супом, а потом все трое оделись и вышли из дома. Мотыги с собой не брали - спрятанный от дождя под пластиковой плёнкой инструмент дожидался прямо на картофельном поле, расположенном у опушки парка. У подъезда встретились с Егоркой, скучая, сидевшим на спинке скамейки.
- Что - пошли, работнички? - беззаботно спросил он.
- Пойдём с нами? - насмешливо предложил Серый.
- Тётя Маша сказала, что я слишком маленький для работ в поле, - тяжело вздохнул когда-то закадычный дружок. - И вообще, у меня белокровие, мне нельзя заниматься физическим трудом.
- Лиз, его надо поить твоими зельями! - пискнула зловредная Лилька. - Помнишь то, которое жутко горькое? От него белокровие уменьшается.
- Язва малолетняя, - беззлобно скривился Егорка. - Идите-идите! Слава труду!
- Лиза, а почему ты промолчала? - вполголоса спросил Серый, когда они отошли от подъезда. - Почему ты никогда ему ничего не говоришь?
- А есть смысл? - пожала плечами старшая сестра. - Он сейчас под крылышком тёти Маши. Что бы я ни сказала, он всё ей перескажет. По-своему. Лучше ему ничего не говорить. Если тётя Маша считает, что безделье ему на пользу.
"А ты за нас боишься", - закончил Серый. Он уже начинал потихоньку разбираться в местной, домовой, "политике", как раньше это называл папа. И отношения между взрослыми, если честно, немного пугали его. Приходилось ради сестёр поступаться многим чем. Например, он научился помалкивать тогда, когда хотелось высказаться. Очень хорошо помнил, как однажды проходило собрание жильцов, на котором тётя Клава заявила, что их троих надо бы разместить по тем квартирам, которые нуждаются в сильных руках. Типа, не все успевают справляться с домашними делами. Кажется, под нуждающимися она имела в виду себя. Обозлившийся Серый тогда чуть не ляпнул: "Вы что? Озверели?" Лиза тогда встала (сидели в магазине тёти Маши) и бесстрастно сказала: