Чисто-конкретно читательский отзыв.:) Предупреждение для тех, кто не понял.:) Не критика. Не рецензия.:) Написан как эссе, поскольку можно растекаться мысью по древу только в данной форме.:))
Почему-то все забывают, что любая книга - каждому на вкус и на цвет...
И каждый выбирает по себе.
Поэтому не права Зависть, которая написала отзыв в присущей ей манере, то есть под одну гребёнку с теми, кого обругала ранее (и что сразу уловила одна наивная и впечатлительная девушка, написавшая в комменте к Зависти: "Спасибо за "пинок" в сторону школы в Карма[н]тене").
Поэтому не правы, кто начал защищать "Школу". Защищать "Школу" как защищать восход солнца: ты ещё открываешь рот - а солнце уже встало и сияет всем.
Поэтому не права и я, рассматривая "Школу" лишь с точки зрения личных читательских предпочтений.
Мне нравятся писатели-стилисты. И я читатель-ассоциативщик.:)
А уже первое предложение "Школы", на мой взгляд, - это высокая стилистика: "В школу Мерлина в Кармартене принимали всякого, кто сумел найти ее, войти в нее, разыскать там профессора Мерлина и ответить ему по билету". Не всякий писатель справляется с умением вложить поток информации в одну фразу, да ещё по нарастающей, да ещё когда идёт кольцевая композиция в одном, отдельно взятом предложении: в школу Мерлина - разыскать профессора Мерлина. Такое я читала только у Набокова и у Кинга - в их на полстраницы детализированных описаниях, когда вроде идёт всего лишь перечисление предметов, а взгляд от этого потока оторвать невозможно. Первое предложение просто абсолютно сказочное по смыслу для впервые читающего: школу надо найти и суметь войти в неё. Хочется понять - почему так. И читаешь далее.
Эта первая строка, как ни странно, напоминает мне Толкиена: "Жил-был в норе под землей хоббит". Если задуматься, то вроде ничего не должно быть напоминающего. Но - ритм. У Коростелёвой ритмика текста звенящим ручьём бежит, подпрыгивая и уводя глаз по строкам всё далее. То же у Толкиена. Не даёт оторваться от чтения. И появляется понимание: оба автора - рассказчики, умеющие увлечь читателя за собой. Это не просто повествование, а повествование, приглашающее в сказку, которая мягко переплетается с реальной жизнью.
Насыщенность текста информацией, кстати, тоже у обоих авторов схожа. Не поскачешь через строку, читая.
Ассоциации. У Желязны в "Хрониках" есть момент. Корвин-убийца, которого предали родные, ослепили и бросили в темницу чуть не навечно, на одном из бивуаков вспоминает собственную песню: "На берегу реки благословенной сидели мы, и, вспомнив Авалон, заплакали. В руках остались сломанные шпаги, щиты развесили мы по деревьям. Разрушены серебряные башни, утоплены в потоках крови. Так сколько миль до Авалона? И все, и ни одной. Разрушены серебряные башни..." И это воспоминание того, кто шёл по трупам к трону, делает его человечней: не может быть убийца совсем пропащим, если он придумывает страшные по проникновенности строки. И будто среди мрачных туч мелькает луч надежды.
У Коростелёвой не луч, а солнце воссияло посреди солнечного же дня:
"Тарквиний Змейк ворвался в класс, как свежий ветер, и задал вопрос, неожиданный для учителя химии:
- Вы знаете, как выглядит китайский иероглиф "учиться"?
Никто не знал.
- Он составлен из трех элементов: ребенок под крышей, а сверху над ним - когти. Вопросы есть?
И Гвидион сразу понял, что у него в сердце всегда найдется место для предмета, который ведет Тарквиний Змейк".
Смерти нет. Жизнь бесконечна и безгранична в своих проявлениях.
Метаморфозы. Игра, которая сначала напомнила один из рассказов Чапека. Потом, как ни странно, опять-таки Толкиена: "Я Разгадывающий загадки и Разрубающий паутину, я Жалящая муха..." Игра эта известна с давних времён. В неё играли и классики: "Я тот, кто хочет зла, но вечно совершает благо". Сейчас эта игра в той или иной форме даже входит во многие учебники эзотерики...
Коростелёва просто предлагает свободу жить:
"Первокурсники, помогая друг другу, подталкивая один другого на узкой лестнице, вползли на самый верх башни Стражей, на химию. Они пришли с урока валлийской литературы, по дороге не переставая играть в метаморфозы Талиесина. Это была одна из любимых школьных игр, имевшая не самые простые правила, но внешне состоявшая в нанизывании строк в подражание прологу поэмы Талиесина "Битва деревьев":
- Я был орлом в небесах, плыл лодкою в бурном море,
Я был пузырьком в бочке пива и год был морскою пеной, - говорил милый и улыбчивый Афарви, сын Кентигерна, ища глазами того, кто должен был перехватить у него эстафету.
- Я был в сраженье мечом и щитом, тот меч отражавшим, - подхватил Мейрхион, сын Лоури, - я был водой дождевой и был Тарквинием Змейком.
- Ох, сейчас Змейк придет! - сказала Керидвен, но, не теряя времени, подхватила: - Я был языком огня и бревном, в том огне горевшим, я был совою в дупле и дуплом, сову...
- Содержащим, - ехидно подсказал Ллевелис.
- Приютившим, - выкрутилась Керидвен. - Светил маяком на скале, ночную тьму разгоняя, семь лет на одежде Мак Кехта я пробыл пятном кровавым...
- Я был рогами оленя и юго-западным ветром, - продолжила красавица Энид, - ошибкой лежал в основе неправильных вычислений, я был еловой корой, высокой травой в долине, был парусом корабля, державшего путь в Канаду...
- Я был виноградной лозой и буквой заглавной в книге, - подхватил эстафету Ллевелис, - семь лет был струною арфы...
- ...и в каждой бочке затычкой, - вставил Гвидион.
- ...и год - травою морскою, - не смущаясь, закончил Ллевелис, и, склонив голову, с юмором посмотрел на Гвидиона.
- Я был черепицей на крыше, трактатом о смысле жизни, - подхватил Гвидион, - закатным отблеском был и был поломойной тряпкой.
- Я простирался мостом над течением рек могучих, - откликнулась Морвидд, - был посохом пилигрима и мхом на дорожном камне...
- Я был полынью в степи и был отраженным эхом, я был заплатой на юбке торговки любовным зельем, - включился Дилан, сын Гвейра, - был свежим номером "Таймс", поистине это было, малиновой пенкой был и криком в ночи беззвездной.
- Пятнадцать лет я лежал в кургане на Каэр-Керддин, я прялкой был и клубком, был черной дырой Вселенной, - присоединился Клиддно, - кофейной мельницей был, полоской на шкуре зверя, я был рисунком мелком и облачком плыл над Римом.
Конечно, у них не получалось так, как у старших студентов, но все-таки и им удавалось вызвать ощущение полной свободы и безграничной надежности всего сущего, ради которого затевалась эта игра".
В последнем абзаце этой большой цитаты объяснение игры - "ощущение полной свободы и безграничной надежности всего сущего". Почему нужно уподоблять себя низкому - черепице на крыше, или высокому - трактату о смысле жизни? Потому что жизнь не заканчивается никогда. Человек свободен быть тем, кем хочет стать или уже есть. Ощущения играющего в Метаморфозы - бесконечность мира, в котором игрок - важный элемент мироздания.
По поводу языка "Школы". Если приглядеться к Толкиеновским сочинениям, замечаешь довольно-таки скудный на образные средства язык, но как сверкают в канве повествования неожиданно яркие метафоры и сравнения!..
Сказочники... Рассказчики...
Коростелёва играет. Она играет не только в Метаморфозы, но и в словесную игру.
Мне нравятся её каламбуры: "Преподавание валлийским студентам имело свои забавные стороны: впервые перед ним на лекциях вместо нескольких рядов рыжих ирландских голов оказалось несколько рядов голов на удивление темных - не в смысле знаний, но в смысле цвета волос".
Мне нравятся её точные сравнения: "...Гвидион пристал к доктору Диану Мак Кехту, как моллюск-блюдечко к скале..."
Близкие к оксюморонам алогизмы всегда ошарашивающие: "Темная и величественная башня Невенхир была каким-то образом еще выше башни Стражей, хотя известно было, что башня Стражей - самая высокая в школе".
И ещё по языку. Кажется, это Юрий Карякин рассказал историю о том, как известные корректоры однажды решили попробовать в рамках эксперимента почистить одно из творений Достоевского. Они добились чистоты изложения. Но из текста ушёл Достоевский - его знаменитый нерв повествования. Наверное, это как-то поучительно... Возможно... С другой стороны, каждый из нас воспитан на каких-то своих книгах, которые нам, каждому отдельно, близки.
Мои сумбурные высказывания ни в коей мере не защищают "Школу". Повторюсь, она не нуждается в защите.
Просто хотелось бы напомнить ещё раз: у каждого из нас свой багаж знаний и жизненных впечатлений. Кто-то читает одни детективы. Кто-то сугубо - фантастику. Стиль изложения историй у всех авторов разнится. Можно обсуждать книгу. Можно спорить о её достоинствах и недостатках. Но, мне думается, глупо говорить: мне книга не нравится - значит, она плохая. Только об этом и хотелось напомнить.
Цитаты взяты из следующих источников:
Анна Коростелёва "Школа в Кармартене" http://samlib.ru/a/anna_a_k/carmarthen.shtml
Джон Р.Р. Толкиен. "Хоббит, или Туда и обратно" (перевод Наталии Рахмановой)
Роджер Желязны. "Хроники Амбера. Ружья Авалона" (1992 год без указания переводчика). Серия "Монстры вселенной".