Аннотация: Серия коротких рассказов по мотивам игры Fallout, объединенных общими героями.
1. ЩЕЛКУНЧИК (ПОСТЯДЕРНАЯ ВЕРСИЯ).
Коридоры секретной подземной базы сотрясали титанические толчки. Бетон, декоративные панели и штукатурка вздувались чудовищными пузырями, а затем лопались и отлетали со стен и потолка огромными кусками. Кусочки поменьше рикошетировали в замкнутых пространствах и рассыпались в мелкую крошку. Не оседающее облако пыли поднималось на метр от вздыбленных полов. Аварийное освещение, перемигиваясь нервными вспышками ламп, выхватывало из темноты лежащие в самых невероятных позах тела людей - сотрудников лабораторий, технический персонал, военных... Вой сирены то захлебывался истеричными визгами, то вновь продолжал монотонно оглашать мертвые коридоры катакомб призывным набатом. Автономная кибернетическая единица ДжиАй-13 находился в практически не затронутом разрушениями боксе-хранилище в состоянии ожидания. Его программное обеспечение еще не до конца было загружено в память, а специальных инструкций на случай начала ядерной войны его электронный мозг не имел. Безучастный ко всему происходящему, ДжиАй автоматически пропускал через свои сенсоры визуальную и звуковую информацию, совершенно не проявляя никакой реакции. Датчики нашептывали о повышении уровня радиации и температуры, падении содержания кислорода окружающего воздуха, но эта информация никак не могла сподвигнуть кибернетический организм к каким-либо активным действиям. Функционированию системы характеристики окружающей среды не угрожали - ДжиАй мог выдержать и более суровые условия. Собственно, ДжиАй-13 был экспериментальным автономным кибернетическим солдатом - боевой единицей, способной эффективно действовать в условиях ядерного конфликта, тем самым позволяя укрыться своим хрупким создателям за надежными стенами убежищ. ДжиАй-13 ждал команду к действию, и она пришла...
Надин Фергюсон задыхалась. Что-то тяжелое сдавливало ее грудь. Было очень жарко. Мигающий свет аварийных ламп не давал возможности разглядеть что-либо вокруг. До недавнего времени это был внутренний полигон по испытанию новейших гидравлических манипуляторов. Сейчас все выглядело, как мозаика из причудливо расколотых горных пород, пластика, бетона и остатков лабораторного оборудования. Надин попыталась пошевелить ногами и руками. Двигаться могла только левая рука. Ноги она не чувствовала вовсе. Липкий страх и паника зародились где-то на границе ее сознания. Нет, не время раскисать! Взгляд женщины упал на настенный пульт связи - пучок торчащих проводов и разорванная бронеоплетка подтвердили самые худшие опасения. Даже если бы ей удалось самостоятельно выбраться из-под обломков, она не смогла бы вызвать помощь. Да и уцелел ли кто в этом кошмаре? Хотя, секундочку, - на руке у Надин находился персонком связи с центральным компьютером базы. Конечно, сам гигантский искусственный интеллект не мог помочь ей непосредственно. Но он должен был уцелеть, так как находился на более защищенных нижних уровнях. Через него Надин смогла бы связаться со своим детищем, делом всей свой жизни - ДжиАй-13 - плодом ее гения...
Директива к действию поступила от центрального компьютера по узконаправленному высокочастотному радиолучу. Миссия - спасение, поддержание жизнедеятельности человеческого организма и эвакуация из агрессивной среды. Субъект - Надин Фергюсон - ведущий специалист лаборатории перспективных разработок. Диспозиция - шестой горизонт второго уровня - полигон гидравлических систем. Состояние субъекта - угроза жизнедеятельности первой степени. Временной фактор - двадцать две минуты прогнозируемого отрезка до безвозвратного прекращения функционирования человеческого организма. Весь этот пакет информации в одно мгновение активизировал системы ДжиАй. Манипуляторы андроидного тела освободили крепеж, фиксирующий его в боксе. Еще мгновение и сигналы с комплекса сонаров и радаров различного назначения сформировали в электронной памяти объемную карту того хаоса и нагромождения, в котором в настоящий момент пребывала подземная база. Отдаленные глухие толчки еще продолжали доноситься откуда-то сверху, и компьютер постоянно вносил незначительные коррективы в оптимальный маршрут передвижения, который выводил ДжиАй к намеченной цели. Кибернетический организм начал свое движение. Там, где невозможно было без помех попасть в очередной полуразрушенный коридор, ДжиАй пробивался силой, круша перекрытия стальными манипуляторами или просто кинетической энергией своего собственного стального торса. Где коридоры были относительно свободны, стальной солдат развивал максимальную скорость, огромными прыжками преодолевая за раз дюжину метров. Не всегда уцелевшие и свободные от обломков коридоры совпадали с оптимальным маршрутом передвижения, и ДжиАй, подчиняясь бесстрастной программе, вгрызался манипуляторами в пол, стены или даже потолок, постоянно сокращая расстояние до намеченной цели. Секунды бежали, и электронный мозг равнодушно фиксировал шансы погребенного человека на спасение. Последнее перекрытие на пути. Сплетение арматуры поддается под напором гидравлических квази-мускулов робота. Инфракрасное зрение фиксирует местоположение тела женщины. Сканеры уже могут дистанционно замерить пульс человека, температуру его тела и другие показатели жизнедеятельности...
Надин очнулась из забытья от звуков близкого падения камней и штукатурки. Шум шел от дальней стены помещения. Точнее, от места, где стена переходит в потолок. В кромешной тьме женщина заметила две красные точки, а при очередной скудной вспышке аварийной лампы узнала продолговатую металлическую голову ДжиАй-13. Сердце ее учащенно забилось, но она заставила себя успокоиться. Кислорода не хватало. Спокойно, вот и закончились твои мучения, Надин. Очередной глухой толчок колыхнул окружающие породы, и, казалось, не вызвал никаких последствий. Надин облегченно вздохнула и тревожно прислушалась к нарастающему где-то наверху гулу. Неожиданно место, откуда пробивался ДжиАй, огласилось грохотом падающей породы и хрустом стальной арматуры. Красные огоньки видеокамер робота неожиданно совсем близко вспыхнули от того места, где лежала Надин, да так недвижно и застыли в пространстве на расстоянии нескольких метров. Мелкие осколки и пыль осыпали женщину. Лампа аварийного освещения последний раз мигнула и погасла навсегда. В ее свете Надин успела заметить намертво зажатый гигантскими кусками скалы и бетона хромированный торс ДжиАй. В темноте остались светиться только два красных огонька телекамер искусственного зрения, неподвижно и с каким-то укором взирающих на несчастную женщину. Надин стала осознавать, что ее последний шанс на спасение безвозвратно утерян. От полной беспомощности и безысходности она испустила последний в своей жизни душераздирающий крик. Отсутствие эха окончательно подтвердило тщетность надежды на спасение...
Наивно было бы полагать, что ДжиАй обладал какими-то эмоциями или чувствами в их человеческом понимании. Лишь холодная констатация факта, еще одна запись в ячейках памяти - вот и все, что значили для ДжиАй внезапный обвал потолка и его собственное плачевное состояние. Нет, механизмы и сенсоры сложного организма робота не были повреждены. Просто никакой мощности гидравлики манипуляторов не хватило бы для того, чтобы высвободить ДжиАй из мертвой хватки. Время, отведенное для спасения человека, вышло, и спустя пять минут сенсоры зафиксировали смерть биологического организма от удушья. Термические матрицы еще некоторое время выделяли лежащее тело, как более прохладное на фоне окружающего жаркого воздуха, а затем и температура трупа женщины сравнялась с температурой окружающей среды, уже ничем не выделяясь для электронных анализаторов.
Секунды складывались в минуты, те в свою очередь в часы, дни, годы. Энергетические ресурсы ДжиАй были неограниченны. Но особой целесообразности в поддержании всех систем в активном состоянии не было, и в действие вступила консервационная программа. Гироскопы были остановлены, гидравлика охлаждена и загерметизирована. Защитные пластины опустились на открытые поверхности подвижных частей, зрительные датчики переведены в пассивный режим. Активным оставался лишь звуковой канал и специальная охранная область сложного электронного мозга. Не терял своей активности и еще один контур электронного мозга. Задача, поставленная перед ДжиАй, не была выполнена. Теперь, не находя равновесного сигнала на это возбуждение, зацикленный контур находился в активном состоянии, постоянно выдавая запрос и получая отрицательный ответ. Наверное, именно это можно было с большой натяжкой хоть как-то соотнести с чем-то человеческим. Механический организм засыпал. Постепенно наслоения известняка и минеральных осаждений стали покрывать металлические поверхности корпуса ДжиАй. Через несколько лет его уже нельзя было отличить от скальных образований. Отдаленный естественный природный катаклизм в очередной раз тряхнул скальные породы, и массивные плиты, зажавшие в своих объятиях робота, ослабили свою хватку. Его неподвижное тело безвольно повисло на кусках стальной арматуры. Охранные контуры ДжиАй зафиксировали этот факт, произвели ревизию всех систем и сделали заключение об отсутствии угрозы повреждения. Безумный цикл в отдаленном уголке электронного мозга отметил, что теперь ничто не мешает выполнению поставленной задачи. Натолкнувшись на ограничение временного фактора и информацию о смерти субъекта, электронный мозг наконец-то зафиксировал окончательную невозможность выполнения задачи. Центральный компьютер молчал с момента последнего сеанса связи, когда ДжиАй получил задание, и отчитаться о результатах проведенной операции не было никакой возможности. Контур оставался активным, и это было похоже на человеческую шизофрению.
Недавнее сотрясение открыло пролом в соседние, еще сохранившиеся помещения и оттуда в пещеру стала проникать жизнь. Насекомые и крысы, змеи и летучие мыши заселяли новые пространства. Не исключением стала и недвижная, покрытая известняком, статуя ДжиАй. Помет животных, паутина и трупики насекомых окончательно замаскировали робота на фоне камней и мусора. А еще через некоторое время аудио-сенсоры стали фиксировать человеческие голоса. Кто-то обживал заброшенные катакомбы...
Катерина прижимала к груди теплый посапывающий сверток. Наконец-то можно было передохнуть. Безумная гонка по пустоши вконец ее доконала. Спина разгоралась болью от недавних ударов хлыста. Хотелось пить и есть. Беспокойная Надин утихомирилась и мирно спала, причмокивая во сне пухлыми губками. Прислушавшись к ней, Катерина на время забыла события последних часов. Она назвала свою дочь в честь матери. Блистательная Надин вызывала благоговение и любовь Катерины. Судьба Надин Крэнстон, урожденной Фергюсон, сокрыта мрачными годами хаоса и послевоенной неразберихи. Катерина очнулась от своих мыслей и огляделась вокруг. В кромешной тьме взгляду не за что было зацепиться. Вдалеке слышались звуки капающей воды и громкий храп. Глаза женщины стали постепенно привыкать к темноте. Камера, в которую ее бросили, была не так уж и велика. Вернее, та часть огромного помещения, которая была отделена от основного пространства обвалившимися глыбами. Катерина поняла это по темнеющему отверстию под самым потолком и осыпающемуся нагромождению камней в дальней части своей камеры. Нет, здесь она оказалась не по своей воле. Причиной ее заключения были рейдеры - гроза караванов и мирных поселений. Налет банды Крэгхайнена, как называл себя главарь бандитов, был молниеносен. Все, что перевозил караван, а также люди, которые его сопровождали, оказались в этом мрачном логове бандитов.
Катерина не обольщалась насчет своего будущего. Перспектива невольничьего рынка была даже не так страшна по сравнению с насилием, которому женщины подвергались в подобных ситуациях. А у нее была маленькая дочь. Что ждет ее? Крошка Надин завозилась, дыхание ее участилось, и она заплакала, пробудившись от сна. Катерина попыталась успокоить дочь, но та заливалась плачем все громче и громче. Вздохи и шепот разбуженных невольников заполнили каменный коридор. В отдалении послышалось неразборчивое недовольное рычание. Пьяные голоса разбуженных бандитов гулко разносились по коридору. Тяжелые шаги приближались. Отблески чадящих факелов замаячили на каменных стенах. На мгновение тень огромной фигуры заслонила проем выхода. В замке камеры заскрежетал ключ и скрипнул массивный засов. Все это сопровождалось отборной руганью и угрозами в адрес всех пленников, а в особенности это касалось разоравшейся пигалицы. Наконец, подняв облако известковой пыли, решетка отворилась наружу, и в камеру шагнул грузный человек. Пламя факела металось, выхватывая из сумрака одну за другой живописные подробности его безвкусного одеяния и жирной фигуры. За спиной первого маячил его низкорослый товарищ, то и дело пытавшийся протиснуться вперед. Массивная туша вошедшего первым бандита заполняла собой почти все пространство у входа, и второму приходилось на цыпочках тянуться, чтобы заглянуть через плечо товарища.
- Ну что, Спарки, подержишь ее для меня? - возбужденно прогундел щуплый, - а малютку на жаркое! Как ты на это смотришь, а?
Жирный Спарки в очередной раз отпихнул ладонью голову своего похотливого напарника и пробасил в ответ так, что дрожь прошла под сводами пещеры:
- Одноглазый Крэг этого не одобрит. Но уж больно соблазнительна чертовка. А ну заткни пасть своей девчонке, - злобно прорычал толстяк Катерине, - а то не успеешь глазом моргнуть, как мы ее отправим в суп.
Катерина растерялась. Маленькая Надин продолжала заходиться плачем. Дрожа всем телом и еще крепче прижимая к себе дочь, Катерина стала пятиться вглубь пещеры. Боров Спарки, с хрипотцой придыхая и распространяя вокруг себя сивушный смрад, не торопясь стал продвигаться за ней.
- Будь умничкой, девочка, будь умничкой и останешься в живых. И дочурку мы твою не тронем, правда, Скунс? - ехидно и как-то по-бабьи фальшивил здоровяк.
- Спарки дело говорит, деточка! - очередная попытка протиснуться вперед окончилась для Скунса неудачей. - Да дай мне пролезть, наконец-то, ты, жирная пивная бочка!
Толстопалая рука неожиданно проворно ухватила Катерину за горло, другой же рукой толстяк попытался вырвать Надин из рук матери. Отбиваться было бесполезно. Катерине ничего не оставалось делать, как истерически закричать...
ДжиАй уже на протяжении длительного времени фиксировал по звуковому каналу человеческую речь. Иногда это были и крики, но чаще обычная речь или просто ругань. Электронные контуры оцепеневшего мозга выполняли постоянную рутинную работу по анализу и ассоциативному поиску, а затем благополучно заполняли этим информационным мусором все новые и новые ячейки бездонной электронной памяти. Очередной человеческий крик, раздавшийся совсем близко, влился в приемный датчик, был немедленно оцифрован и принят в обработку. Всего лишь порция ничего не значащих звуков. Неожиданно в самых ранних пластах электронной памяти звуковой образ зацепил что-то похожее. Нет, не содержание слов или характер звука. Скорее, неуловимый тембр голоса, какие-то едва различимые особенности вызвали в оперативную память ДжиАй старые образы...
Мать и дочь стоят напротив испытательного бокса. Женщина держит девочку за руку, и, наклонясь, что-то шепчет ей на ухо. Другой рукой она показывает в сторону неподвижной фигуры робота, оплетенной проводами и гидроприводами. Сенсоры ДжиАй безошибочно фиксирует слова:
- Видишь, Кэти, вот это и есть наш добрый оловянный солдатик.
Девочка наморщила лобик и удивленно смотрит на мать.
- Какой же он оловянный солдатик! У оловянного солдатика в сказке была одна нога. Да и не добрый он вовсе, - угрюмо шепчет девчушка.
Очередная порция программного обеспечения, связанного с регулированием двигательных функций, поступила в мозг ДжиАй. Новые параметры балансировки тела и настройки гироскопов вступили в силу. Как следствие, фигура робота приняла более устойчивое и оптимальное положение. Торс ДжиАй чуть-чуть ссутулился, а голова едва заметно опустилась вниз.
- Ну вот, Кэти, ты его обидела! - притворно серьезно шепчет женщина, заметив метаморфозы осанки ДжиАй.
Девочка закусывает губку, протягивает свою маленькую ладошку и едва заметно касается манипулятора ДжиАй. Адаптивная программа мгновенно отдает команду термоэлементам на уравнивание температуры, и девочка чувствует своей кожей не холодный металл, а теплую гладкую поверхность.
- Мамочка, а он и вправду живой...ивой...вой...
Вся эта сцена была воспроизведена в одно мгновение, и только последние слова девочки своим неуловимым рисунком индивидуальности заставили ДжиАй предпринять еще одну попытку завершить невыполненное задание. Ученые назовут это электронным бредом, пробоем контура или вселенской случайностью. Философы могут провозгласить о рождении нового разума. Верующие посчитают это проявлением чуда. Электронному мозгу ДжиАй было не до самоанализа. Заторможенные участки кибер-разума последовательно активировались. Программы уходили на контроллеры разнообразных систем. Гироскопы были вновь запущены. Гидравлика разогревалась термоэлементами. Высокочастотная вибрация удаляла корку осаждений и грязи в местах подвижных сочленений. Защитные пластины убирались в пазы. На суставы подавались порции теплой смазки. Телекамеры искусственного зрения затеплились красным светом.
Раскрыв рот от удушья и с силой откинув голову назад, Катерина уперлась спиной в нагромождение камней. Сверху в ее беззвучно раскрытый рот посыпалась пыль, а под самым потолком вдруг засветились два красных огонька. Удушье и страх сделали свое дело - у нее бред и галлюцинации. Смерть в образе красноглазого дьявола взирает на ее страдания. Ослабевшие руки уже не могут удержать маленькую Надин. Хуже всего, пронеслось в голове Катерины, что она сейчас отпустит свою дочь и ее затопчет ногами этот грязный боров. Вот и все! Конец...
Малая толика секунды понадобилась ДжиАй на оценку ситуации. Объект защиты нуждался в немедленной помощи. Факторы угрозы были незначительны, слабо защищены и не вооружены. Простейший боевой императив был активирован и запущен в действие.
Ни Катерина в полуобморочном состоянии, ни толстый Спарки так и не поняли, что произошло. Лишь плюгавый Скунс стал свидетелем жестокой и короткой расправы. Что-то гибкое и тяжелое сорвалось из-под самого потолка и глухо приземлилось позади Спарки и его жертвы. Плямя факела выхватило хромированные поверхности в подтеках известняка и помета животных. Пятипалая стальная рука на мгновение застыла в свете факелов, агрессивно нацелившись на голову толстяка и ощерившись пятеркой ослепительно блеснувших лезвий. Резкий взмах не оставил никаких последствий. Скунс не мог знать, что в одно мгновение лоснящийся череп Спарки превратился в искусно надрезанный плод. Резкий удар сжатой в кулак стальной длани разнес перфорированный череп толстяка, как гнилой арбуз. Скунс не успел даже перепугаться, как в то же мгновение стальной череп чудовищным молотом обрушился на его грязное удивленное лицо...
Хватка бандита по какой-то причине вдруг резко ослабла. Катерина судорожно глотнула воздух и опустила глаза, ища лицо бандита. К своему ужасу она обнаружила на месте головы Спарки пустое место. Катерина подалась всем телом в сторону, и обезглавленное тело бандита, рука которого продолжала сжимать горящий факел, грузным мешком повалилось на пол. Второй факел держала совсем не человеческая рука. Широкая бронированная спина загораживала обзор. Отсветы пламени выдирали из мрака распластанное тело Скунса. Месиво из мозга и костей вместо лица представляли ужасное зрелище. Катерина не знала, благодарить ли ей всевышнего за нежданного спасителя или приготовиться стать жертвой очередного кошмара. Факел поднялся выше, и страшные картины поглотил мрак. Это придало смелости женщине. Она удостоверилась, что с маленькой Надин все в порядке, и дрожащим голосом задала вопрос:
- Кто ты или... что ты?
- Добрый... оловянный... солдатик... - ДжиАй обернулся к женщине и в ожидании воззрился на нее немигающим взглядом красных угольков инфракрасной оптики.
2. ФРАНКЕНШТЕЙН (НЕ МЭРИ ШЕЛЛИ).
Оступаясь, приглушенно переругиваясь, обдирая кожу и набивая шишки, маленькая группка измученных и оборванных людей пробиралась по узким полуразрушенным коридорам. Два догорающих факела едва освещали дорогу. На ощупь, держась за одежду друг друга и ориентируясь на габаритные огни своего механического проводника, пленники подземелья упорно карабкались по осыпающимся стенам и протискивались в проломы, боясь затеряться в одиночку в кромешной темноте. Их было одиннадцать человек. Все, кого удалось вызволить из ближайших камер. ДжиАй периодически останавливался и оборачивался назад, постоянно контролируя состояние людей. Там, где ослабевший человек не мог взобраться в расщелину или вовсе приходилось подниматься в пролом высокого свода шахты на следующий уровень, механические руки робота отлично справлялись с ролью подъемника. Темнота не была для ДжиАй помехой. Если кто-то отставал или застревал в лабиринте камней, сканеры мгновенно отыскивали теплый комочек человеческого страха, и ДжиАй направлял к нему помощь. Собрав всех вместе и дав передохнуть людям с минуту, неутомимый механический мул тянул свой маленький караван дальше, пробивая дорогу, поднимая, подтягивая и направляя.
Их путь лежал к восточным воротам некогда обширной секретной военной базы. По всем признакам, которые смог проанализировать ДжиАй, восточная часть системы коридоров и пещер не могла так сильно пострадать. Альтернативой был силовой проход через центральные пещеры, занятые рейдерами. Холодный трезвый расчет тактической программы не давал никаких шансов выжить в такой мясорубке хрупкому человеческому материалу. Электронный мозг сопоставил все факторы, проанализировал постоянно стекающиеся потоки информации с датчиков, просканировал, насколько это возможно, текущую структуру катакомб, и пришел к однозначному выводу - требовалось провести скрытную эвакуацию подопечных человеческих единиц, избегая боевого столкновения. Расширив отверстие в камере Катерины, ДжиАй одного за другим переправил пленников в соседний сектор помещения. Так началось их, казалось, бесконечное плутание по надломленным, грозящим на каждом шагу опасностями, каменным норам.
Со стороны могло показаться, что человекоподобная стальная фигура постоянно принюхивается к окружающему воздуху. В какой-то мере это было справедливо. Все сенсоры ДжиАй были настроены на комплексный анализ ситуации. Если он двигался впереди людей, это не значило, что он не контролирует наличие погони или посторонних агрессивных звуков в тылу колонны. Датчики в голове робота постоянно контролировали состав воздуха, уровень радиации и малейшие колыхания воздушных потоков, периодически внося коррективы в маршрут дальнейшего передвижения. Одновременно ДжиАй фиксировал уровень активности коридоров. Толщи стен, потолков и даже пола были пронизаны коммуникационными линиями, нашпигованы датчиками, механизмами и автоматикой. После аварии в большинстве своем все это сгорело, было обесточено и не подавало признаков жизни. Но вот стали появляться активные участки. Где-то еще течет ток, а где-то еще функционирует автоматика. Электронные замки некоторых дверей подчиняются командам ДжиАй и со скрежетом пропускают группу все дальше и дальше к заветной цели. Коридоры, по-прежнему наполненные мраком, но уже не так загромождены обломками, а на полу отсутствуют коварные ямы, трещины и скопления камней, которые уже стоили людям избитых ног, шишек и царапин.
Опасное путешествие подходило к концу. Люди не могли в темноте ничего увидеть, но инфракрасная оптика ДжиАй отчетливо фиксировала картинку гигантских железобетонных створок ворот восточного выхода. ДжиАй стремительными прыжками преодолел оставшееся расстояние, еще раз удостоверился, что погоня отсутствует, и на ходу мобилизовал специализированные программы активации автоматики ворот. Отставшие люди, наконец, достигли тупика выхода и от усталости на ощупь рассаживались вдоль стены, жадно вдыхая почти что свежий воздух громадной пещеры транспортного туннеля.
ДжиАй было чуждо чувство надежды, ровно как было чуждо и чувство разочарования. Силовые кабели привода сервомеханизмов отпирания гигантских ворот были обесточены. Допустимые проценты прогнозируемого риска приобрели свое реальное воплощение. Судьбе было угодно погрести людей в чреве горы.
- Ну что, оловянный солдатик, мы в тупике? - прошептала Катерина, наугад адресуя свой вопрос на свет двух красных светлячков.
- Целевая... группа... доставлена... к... восточному... порталу... Вероятность... аварии... систем... портала... реализована... - начал монотонным механическим голосом свой отчет ДжиАй.
- Ты что же, завел нас черт знает куда, а теперь плетешь про какую-то вероятность? Мы что - подопытные крысы? О боже, какая разница, быть проданными рейдерами на невольничьем рынке или сгнить здесь! - в отчаянии зашипела Катерина, поудобнее перехватив начавшую беспокоиться маленькую Надин. Люди вокруг притихли, внимательно вслушиваясь в их диалог.
- Что ты собираешься предпринять? - адресовала новый вопрос Катерина. Но он был обращен в пустоту. Не обремененный неуклюжими тихоходными людьми, ДжиАй с максимальной скоростью перемещался по извилистым коридорам вдоль силовых кабелей в поисках генераторной подстанции.
Чем глубже ДжиАй проникал в лабиринт коридоров, тем оживленней они становились. Датчики в стенах были уже не просто запитаны энергией, а целенаправленно отслеживали стремительное перемещение робота. Автоматика продолжала жить, бессмысленно выполняя уже никому не нужные функции. Освещения по-прежнему не было, и в проемах некоторых отсеков ДжиАй автоматически фиксировал огоньки каких-то работающих механизмов и приборных панелей. Казалось, только недавно люди ушли отсюда, предусмотрительно потушив за собой свет. Электрокабели, гудя потоками энергии, становились гуще и, переплетаясь, бежали дальше к какому-то единому центру в глубине подземной базы. Вот и нужное ответвление силового кабеля сворачивает в безмолвное помещение генераторной подстанции. Поверхностное сканирование показало, что разрушения не затронули аварийный генератор и распределительный щит с компьютерным интерфейсом. Оценив это, электронный мозг ДжиАй принял решение воспользоваться более гибким компьютерным интерфейсом, а не ручной системой запуска генератора. Лючок на запястье стальной руки открыл соплообразное гнездо, из которого показался гибкий армированный кабель с наконечником многофункционального компьютерного интерфейса. Тихий щелчок, и установившийся контакт выстроил мостик между системами ДжиАй и всей действующей на данный момент электронной инфраструктурой подземного комплекса.
Активация генератора отошла на второй план и более первостепенная директива заставила ДжиАй выполнять поиски коммуникационных каналов связи с главным кибинтеллектом военной базы. Передать отчет, получить новые директивы, соотнести их с задачей спасения людей и приступить к выполнению. Наконец, канал обнаружен, и специальные программы-исследователи рапортуют об отсутствии какой-либо активности в недрах гигантского электронного мозга. Файл за файлом, контур за контуром ДжиАй сканирует мертвые останки некогда самого мощного искусственного интеллекта на Земле. Разрозненные банки данных, остатки программ - все относится к довоенному периоду. Маленькая неувязка - дата одного из файлов совсем свежая. Возможно, остатки кибинтеллекта еще можно реанимировать. Специальная декодирующая программа вскрывает файл, выходит на доселе недоступные коммуникационные каналы, и... встречный поток агрессивной информации захлестывает мозг ДжиАй. Вирусные программы вторгаются в матрицы памяти. Они оперативно отсекают сенсоры ДжиАй и тот теряет управление моторными функциями. Нет никакой возможности прервать гибельный контакт. Пакеты программ-деструкторов натыкаются на агрессивный код программ-защитников, и электронный мозг ДжиАй превращается в виртуальное поле битвы. Связи с подсистемами кибернетического организма исчезают одна за другой. Деструктивные программы вгрызаются в информационные банки, и ядро операционной системы ДжиАй вынуждено дрейфовать в самые отдаленные уголки электронной памяти, заботясь о собственной целостности. Наконец, последний информационный канал перекрыт, и активность остатков "личности" ДжиАй погружается в электронный обморок. Из темных проемов соседних помещений и коридора, словно материализуясь из мрака, появляются люди, освещая себе дорогу факелами и электрическими фонариками на шлемах. Они деловито отсоединяют интерфейс ДжиАй и грузят парализованное тело робота на прочные носилки. В то время, как одни подхватывают эти носилки, другие контролирую прилегающие коридоры и помещения, агрессивно поводя оружейными стволами. Так же, как и появились, люди один за другим растворяются в темноте...
Борьба еще не окончена. Защитные системы продолжают бороться. Но слишком медленно ДжиАй восстанавливает контроль над собственным мозгом. Аудио и видео каналы отвоеваны, но контроль над моторными функциями все еще не доступен. ДжиАй фиксирует яркий свет и просторные объемы помещения. В некотором отдалении разговаривают два человека. Один из разговаривающих крепок и статен. Этого не скрывает даже ржавые остатки энергодоспеха, которые тот нацепил на себя. Второй замотан в какие-то тряпки от ног до самой макушки головы. Даже каждый палец его кистей рук обмотан лоскутами материи. Во всей его фигуре и осанке чувствуется дряхлость и признаки тления. Сквозь мотки материи на окружающий мир взирает единственный воспаленный глаз.
- Ха, Крэг, зачем тебе понадобился этот железный истукан? Хочешь сделать его одним из нас? - в голосе крепыша чувствовалась насмешка, и он явно издевался над похожим на калеку человеком. - Посмотри на его панцирь. Из него получится неплохая кираса. Позволь нам разрезать его...
- Дурак, безмозглый идиот! - хриплый надломленный голос замотанного в тряпки человека по какой-то причине моментально охладил собеседника. - Ты прекрасно знаешь, что мне не нужны те побрякушки, золото и прочая ерунда, ради которых вы вырезаете целые караваны. Вот уже много лет я охочусь за телами. И ты, и твоя шайка не могут жаловаться на мои гениальные планы. Все, чего я требую от вас - это новые тела, и это тело - человек указал пальцем в сторону ДжиАй - ты, Драстер, отдашь мне!
- Хорошо, хорошо, Крэг, как скажешь, - явный страх контрастировал с бравой внешностью Драстера.
- То-то же. А теперь оставь меня одного. Да, и попробуйте отыскать сбежавшее мясо!
- Будет исполнено, - поспешно отрапортовал Драстер и со всей возможной скоростью, громыхая своим импровизированным доспехом, выскользнул в дверь, которая тут же автоматически закрылась и зафиксировалась электронным замком.
Что-то ненормальное было в оставшемся в комнате человеке. Если, сканируя фигуру Драстера, ДжиАй фиксировал сердцебиение, дыхание, температуру тела - в общем-то, нормальный человеческий образ в представлении ДжиАй, то одноглазый Крэг представлял собой черный ящик. Если бы не движения, голос и яростный взгляд единственного глаза, ДжиАй квалифицировал бы его, как самый обыкновенный человеческий труп.
- А, вижу, ты приходишь в себя! Надо поторопиться. Модель ДжиАй-13, если не ошибаюсь. Детище великолепной Надин Фергюсон. Надменной Надин! Автономный кибинтеллект в многофункциональном андроидном шасси. Хм, каким же я был глупцом все эти годы. То, что мне было так необходимо, валялось где-то здесь, рядом. Сколько времени потеряно. А мне приходилось довольствоваться вот этим..., - одноглазый Крэг ударил себя сжатой в кулак рукой в грудь, выбив из тряпок облако пыли. Затем он ухватился левой рукой за запястье правой и что есть силы дернул. Любой человек на месте ДжиАй испытал бы ужас, увидев, как рука человека треснула и отломилась, словно сухая ветка. Потрясая зажатой в руке частью запястья и кистью оторванной руки, Крэг продолжил свой сумасшедший монолог:
- Ну вот, и мне наконец-то улыбнулась удача. Ежемесячная смена тела мне порядком надоела. Да, когда-то я был живым человеком. Ха-ха, сейчас меня кличут одноглазым Крэгом, грозой пустоши. Мое настоящее имя - Питер Крэгхайнен. Я работал здесь, на этой базе оператором при центральном электронном мозге вплоть до катастрофы. Мое тело..., здоровое молодое тело не пережило этот катаклизм. Оно было развеяно пеплом по всей этой чертовой базе - тело, но не разум! Матрицы памяти центрального компьютера, которые надежно сокрыты в самых глубоких шахтах этой горы, послужили мне прибежищем. Глупый электронный болван прекратил свое существование, и на несколько долгих лет я занял его вместилище. О, как ужасно было это существование. Всего лишь жалкий поток электронов в медных цепях. Никакого движения, прикосновений, запахов, ощущений... - Крэг, казалось, выдохся. Он отпустил оторванную кисть, и та плюхнулась на пол. Кряхтя, человек прошаркал к похожему на зубоврачебное креслу и уселся на него под железный колпак, ощетинившийся множеством контактных штырей. От каждого штыря отходил цветной провод и, сплетаясь все вместе в радужный жгут, они уходили куда-то под нагромождение различных пультов у дальней стены.
- Однажды бывший главарь этих засранцев решил устроить в этих пещерах свое логово. А в качестве своего варварского трона он захотел использовать вот это прекрасное кресло. - Крэг любовно погладил хромированный подлокотник замотанными пальцами целой руки и издал противный смешок. - Я не преминул воспользоваться этим шансом. Бедняга даже ничего не понял. Мгновение, и я взирал на мир его глазами и вдыхал его легкими. Но все оказалось не так просто. При передаче моей матрицы что-то потерялось, какая-то частичка жизненной силы. Я заметил, что не чувствую голода. Кожа со временем мертвела, а мышцы деревенели. Органы прекращали функционировать. Я гнил заживо. Прошел месяц, и от меня стали отваливаться куски мертвой плоти. Я вынужден был вернуться в свое виртуальное убежище. С тех пор прошло много лет. Каждый месяц, не дожидаясь, пока у меня отвалится голова, я меняю пришедшее в негодность тело на молодое и здоровое тело очередного пленника. Но долго так продолжаться не может. Каждый раз, передавая свою матрицу из одного вместилища в другое, я теряю частичку себя. Придет время, и ручеек моей личности иссякнет. Теперь ты понимаешь, зачем мне твое вечное стальное тело. Ну-ну, хватит разговоров. Я чувствую, ты пытаешься восстановить контроль над собой.
Крэг поудобнее устроился в механистическом кресле и стал торопливо срывать со своей головы тряпки. На свет показалась мертвенно-бледная кожа лысого черепа, кое-где украшенная кустиками черных волос. Левая сторона лица буквально отошла вместе с тряпкой, обнажив кости скулы и нижней челюсти. На месте давно вытекшего глаза зияла темным провалом пустая глазница. Калека откинул свою обезображенную голову на подголовник и стал перебирать пальцами кнопочный пульт на подлокотнике кресла. Внутри стального ежа колпака что-то зажужжало, и в череп человека погрузилось с десяток трепанационных сверл. Пройдя костную ткань, сверла замерли, одновременно фиксируя голову человека неподвижно. Через их пустотелые каналы в корковую область мозга погрузились тонкие пучки подвижных контактов, которые, подчиняясь точнейшим командам медицинского компьютера, подключались к различным участкам мозга.
Без всякого перехода, фанфар и посторонних звуков тело в кресле потеряло гибкость и как будто усохло. Матрица личности Питера Крэгхайнена покинула свое последнее прибежище, и оно наконец-то стало полностью соответствовать тому, чем и было на протяжении последнего месяца - мертвой бездушной оболочкой из плоти - трупом некогда живого человека.
Спустя мгновение электронный мозг ДжиАй уже затопил напор сумасшедших образов, мыслей, желаний и чувств безумного человека. Логически стройное, алгоритмически примитивное ядро сущности ДжиАй не могло сопротивляться этой лавине. Контроль был безропотно отдан новому хозяину, а частичке нарождающегося самосознания ДжиАй оставалось лишь, отчаянно отбиваясь, отступать в самые потаенные уголки электронного мозга. Цель спасти пленников, обрывки информации, содержащие лица покинутых людей, образы беззащитной Надин и недовольной Катерины - вот и все, за что цеплялись и что отстаивали остатки системы программ ДжиАй-13.
Питер Крэгхайнен упивался властью над подобным чудом технического прогресса. Видеть больше, чем человек, слышать лучше, чем человек, двигаться быстрее, чем человек - несравненное ощущение величия и триумфа. Где-то в глубине, на границе сознания еще шевелился прежний хозяин. ДжиАй ждал удобного случая, тщательно маскируясь на задворках памяти...
Подняв тело ДжиАй с пола и отсоединив интерфейсный кабель, захватчик двинулся к двери. Его движения были неуверенны. Но это временное явление. А возможно, это сказывалась очередная потеря личностной матрицы? Неуверенные движения стальной руки вызвали секундное замешательство у Крэгхайнена, когда он попытался разблокировать электронный замок двери. Он на мгновение потерял контроль над рукой. Провал в моторной матрице или козни изгнанного прежнего хозяина? Секундная внутренняя борьба, и рука, казалось, подчинилась новому хозяину. Крэгхайнен вновь попытался активировать замок на двери. На этот раз весь механический манипулятор от плеча до кисти отказался повиноваться. Как будто обретя самостоятельное значение, он застыл в напряженном замахе и, пробив бетонную стену собранными в подобие зубила пальцами, вонзился в сплетение силовых кабелей, через которые подавалось чудовищное напряжение.
Плазменная дуга разряда опоясала железное тело робота. Разбрасывая в разные стороны снопы искр, капли расплавленного металла и части обшивки, разрушительная серия высоковольтных разрядов уничтожающей волной прокатилась по всему организму ДжиАй. Чувствительная человеческая матрица не выдержала шока и впала в коматозное состояние. Ощущение было сравнимо, как если бы человека заживо опустили в серную кислоту. Мощный разряд еще мгновение трепал беспомощное тело робота, сплавляя его внутренности, управляющие контуры и тончайшие подсистемы в перекрученную массу металла и пластика, а затем, как груду никому не нужного металлолома, отбросил в дальний конец помещения. С личностью Питера Крэгхайнена было покончено. Куколка сущности ДжиАй стала раскрываться, возвращая себе контроль над истерзанным телом. ДжиАй методично посылал запросы различным подсистемам. Большинство датчиков молчало. Программы уходили на контроллеры, но ответного сигнала от них не поступало. Редкая система рапортовала о своей готовности. Фактически, автономная кибернетическая единица ДжиАй-13 находилась в состоянии полной потери функциональности. Рука, которая послужила ключом к победе, теперь превратилась в оплавленный искореженный обрубок. Другая рука подавала сигналы частичной готовности. Шейные сервоприводы позволили ДжиАй немного приподнять местами прожженную сферу головы. Одна из уцелевших видеокамер искусственного зрения зафиксировала пульт компьютерного интерфейса, находящегося в рабочем состоянии. Директива спасения людей была по-прежнему активна и оставалась единственным фактором, побуждавшим электронный мозг ДжиАй мобилизовать все оставшиеся ресурсы. Кусочек за кусочком искореженное тело робота стало сокращать расстояние до заветного пульта. Пробитые гидравлические системы оставляли на полу маслянистый след синтетического наполнителя. Еще немного, и ДжиАй привалил свое тело к пульту. Закинув руку на пластиковую консоль, он активировал непослушную змею компьютерного интерфейса и после нескольких неудачных попыток, наконец, подключился к компьютерной системе. Выйти на контуры активации генератора, подать энергию на приводы дверей восточного портала и отдать команду на разгерметизацию было временем нескольких микросекунд. Директива нашла адекватное подтверждение прогнозируемого успеха, и огонек единственной телекамеры ДжиАй медленно потух...
Люди, сидящие в полном неведении в темноте и отчаявшиеся спастись из плена давящего мрака, вдруг почувствовали глубинную утробную вибрацию стен. Какой-то гигантский зверь пробуждался в пределах гулкой пещеры. Сверху на людей посыпалась пыль и кусочки породы. Резкий лязг послужил предвестником медленного и величественного поступательного движения циклопических створок ворот. Потоки пьянящего свежего воздуха стали проникать в пещеру. Люди вскакивали с пола, не веря в собственное спасение. Снаружи была ночь. Полная луна освещала широкую подъездную дорогу, петляющую в скалах. Впереди была свобода. И никто не вспомнил об отважном механическом проводнике. Лишь Катерина в нерешительности обернулась и прислушалась к мертвой тишине мрачного зева пещеры, ожидая, а вдруг там покажутся два неярких красных огонька...
3. ПО ОБРАЗУ И ПОДОБИЮ.
Молочно белые светильники, словно жирные пауки, зацепившиеся за шероховатые своды, освещали просторную карстовую пещеру. Среди бугристых от наплывов известняка колонн стояли покрытые инеем саркофаги. Их было пять. Толстые жгуты армированных кабелей змеились от них по неровному полу и исчезали в стальном монолите, отгородившем основное пространство пещеры от маленького зала управления. Сквозь круглые иллюминаторы просматривались покрытые толстым слоем пыли и мелкой известковой крошкой пульты компьютерных терминалов, операторские кресла и, похожий на хирургический, стол, увенчанный гигантской глазастой лампой.
От дальней стены, изламываясь причудливой дугой, через всю пещеру тянулась, постепенно сужаясь и сходя на нет, огромная трещина. Казалось, она расколола землю до самого центра. Один из саркофагов оказался на пути этого чудовищного разлома. Основание треснуло, прозрачный колпак лопнул, и на полу, не успев стечь в разлом, переливалась гладкой поверхностью лужа замерзшей консервирующей жидкости. Сквозь трещины в плексигласе белел замерзший труп человека. Его бледная кожа искрилась кристалликами льда. Голову почти полностью скрывала глухая маска. Чуть дальше другой саркофаг постигла еще более плачевная участь. Кусок отколовшейся с потолка породы упал точно в центр прозрачного пузыря и раздавил его вместе с содержимым. Два саркофага у противоположной стены внешне казались целыми, но выглядели безжизненно. В отличие от них, контрольная панель коконообразного ложа в самом центре пещеры переливалась замысловатой игрой разноцветных огоньков. Сквозь покрытый инеем купол невозможно было различить, кто находится внутри саркофага.
Контролирующий автомат уже давно не мог с необходимой точностью поддерживать рабочий режим гибернационной камеры. И лишь то, что пещера находилась на глубине нескольких сот метров под землей и достаточно неохотно изменяла свой микроклимат, позволяло сохранить хоть какое-то подобие приемлемых условий. Но дальше так продолжаться не могло. Из трещины в замкнутое пространство пещеры бесконтрольно поступали порции теплых газов. Атмосфера теряла свой эталонный состав, а повышающаяся температура заставляла на пределе работать холодильные установки. В какой-то момент показатели превысили критические отметки, и автомат был вынужден запустить программу реанимации.
Один из терминалов в комнате управления ожил. Сквозь слои пыли и известняка проступили строчки бегущих сообщений: Субъект Уилсон Брэниган. Возраст 21 год. Личное дело номер... Осужден за преднамеренное убийство... Участие в бунте заключенных... Двойное убийство при отягчающих обстоятельствах... Приговорен к электрическому стулу... Прошение о помиловании отклонено... Казнь отсрочена в обмен на согласие принять участие в эксперименте...
Термосистемы саркофага медленно, чтобы не повредить структуру клеток, начали поднимать температуру тела. Аппарат-реаниматор, вкогтившийся в грудь человека десятками игл и датчиков, впрыснул стимулирующие препараты. Локальные электрические импульсы будили застывшее сердце. Через плотную маску в легкие толчками устремилась кислородная смесь, восстанавливая дыхание. Подвижный верньер на запястье вонзил полую иглу в вену на сгибе руки и стал подавать в кровь питательный раствор. На каком-то этапе модулированное лазерное излучение, генерируемое приборами маски, проникая сквозь закрытые веки, попыталось пробудить разум человека.
Мозг человека не откликался. Он был совершенно глух к стимуляции. Элементарные инстинкты нехотя взялись контролировать работу сердца и легких. Автомат принял решение о проведении прямого пси-зондажа, и воротник, полукругом охватывающий шею человека, вонзил в основание его головы несколько острых ланцетов-контактов. Стимуляция мозга продолжилась подачей упорядоченных сигналов непосредственно в нервные узлы. Но сознание упорно не желало взваливать на себя заботу об организме. Финал эксперимента, который начался задолго до катаклизма, оказался плачевным. За время гибернации мозг не смог сохранить целостность личности. Лишь разрозненные обрывки нервной активности и элементарные рефлексы подкорковой зоны - вот и все, что теплилось внутри черепной коробки. Автомат, оказавшись в тупике, законсервировал ситуацию и, прекратив повышение температуры, продолжил снабжать бездушное тело кислородом и питающим раствором. Человек застыл в состоянии комы между жизнью и смертью.
Неизвестно, сколько еще продлилось бы это сумеречное состояние, если бы в глубине разветвленной компьютерной сети, опутывающей весь подземный комплекс, не зародилось отдаленное эхо сигналов. До этого реанимационный автомат уже фиксировал странные всплески активности, но каждый раз, посылая запросы, не получал ответа. Подчиняясь программе, автомат вновь сформировал пакет информации с отчетом о состоянии эксперимента и присовокупил к нему код выхода на интерфейс с мозгом подопытного. Ответ пришел моментально. Кто-то просеивал банки данных, фильтровал файлы и упорядочивал информационные матрицы, пытаясь увязать воедино разрозненные осколки погибшего кибинтеллекта. Нет, это был не человек. Что-то, что было сродни ему, автомату.
Пространство человеческого мозга, заполненное хаосом кошмаров и кусочками воспоминаний, новый хозяин сети воспринял, как некое интегральное продолжение глобальной системы, нуждающееся в организации и приведении в порядок. Упорядоченные пакеты сигналов устремились от нейрона к нейрону, заполняя холодной логикой разрывы между подсознанием и обрывками человеческой личности. Образуя причудливый информационный сплав, эти полу-программы полу-инстинкты заставили с новой силой биться сердце и породили в нервной системе волну возбуждения, от которой содрогнулось каждое мышечное волокно. Там, где в результате апатии мозга уже стали накапливаться почти необратимые некротические явления, новый ревностный хозяин принялся заново настраивать чуть ли не каждую отдельную клеточку. Удивительное биологическое чудо - человеческое тело затрепетало, предвкушая радость пробуждения.
Аппарат наконец, перепоручив управление организмом человека пришельцу, зафиксировал нормализацию нервной деятельности и возобновил повышение температуры. Спустя минуту консервирующая жидкость стала покидать герметичную камеру, вытесняясь дыхательной смесью. Нейронный ошейник втянул ланцеты контактов и превратился в эластичный подголовник, заставивший всплыть голову человека над поверхностью потеплевшей жидкости. Маска отделилась от головы, таща за собой гибкий хобот дыхательной трубки. По бледной коже лица человека стал разливаться легкий румянец. Его веки затрепетали, и от слабого дыхания в заиндевевшем пузыре стеклянного колпака протаяло маленькое прозрачное окошко. Последние сны покинули мозг человека, и он широко распахнул свои пронзительно синие глаза, взирая наружу через этот импровизированный иллюминатор.
Колпак с легким шипением откинулся в сторону. Остатки жидкости пролились на пол, тут же окутав паром саркофаг и лежащее в нем тело. Человек неуверенно ухватился за край скользкой поверхности ложа, свесил на пол сначала одну ногу, затем рывком поднялся и, наконец, сел на краю саркофага. Холод, царивший в пещере, заставил его кожу покрыться пупырышками, и он осторожно провел по ее шероховатой поверхности ладонью. Все для него было в новинку. Даже ощущение пронизывающего холода не говорило ему ни о чем. Наконец, человек встал на ноги и неуверенно закачался, едва не потеряв равновесие. Сделал первый осторожный шаг. Под подошвами захрустели невесть откуда взявшиеся осколки стекла, и ногу пронзила короткая боль. Человек выгнулся, перенося вес тела на другую ногу и пытаясь не упасть. В изнеможении он сел опять на край саркофага и только сейчас заметил, что оставляет на полу красные капельки крови. Непонимающе глядя на них, человек силился понять смысл их появления. Наклонив голову, он взглянул на пораненную ногу и на секунду застыл в таком положении. Разрез был достаточно глубоким, чтобы кровь не успевала свернуться и закупорить его. Капельки алой жидкости одна за другой падали на пол. Казалось, им не будет конца. Но вот последняя капля неуверенно набрала вес, готовая сорваться вниз, края пореза порозовели, начали шелушиться и... затянулись в течение нескольких секунд.
Шум отвлек внимание человека. Он обернулся и без всякого выражения посмотрел на механическое чудовище, объявившееся за его спиной. Что-то подсказало ему, что это всего лишь безобидный кибер обслуживания. Все это время он неподвижной частью интерьера стоял в углу пещеры. Теперь, соблюдая кусочки потерянного ритуала реабилитации, он подобострастно застыл подле саркофага, предлагая человеку в своих причудливых манипуляторах теплый махровый халат и бутылочку тонизирующего напитка. Тот проигнорировал все это и, оставаясь полностью обнаженным, предпринял вторую попытку освоить премудрости ходьбы.
Пошатываясь, человек наконец преодолел пространство от саркофага до стальной переборки. Лишь однажды он неуверенно застыл на границе трещины, не решаясь ее перешагнуть. Перед монолитной гладкой стеной без намека на дверь человек остановился. В почти зеркальной поверхности отражалась стройная юношеская фигура, безволосая голова, скуластое лицо, правильный прямой нос, тонкие губы, мальчишеский подбородок и широко расставленные крупные глаза. В толще стены что-то зашипело, ее поверхность прорезал тончайший волос щели, формой напоминающей овал и, выпав наружу, кусок стены отошел в сторону, открывая проход. Человек переступил через порог и двинулся дальше мимо призывно мигающих пультов. Кибер немного помешкал, но, получив какие-то указания извне, смешно засеменил за человеком.
Перед очередным препятствием человек вновь остановился. Коридор оканчивался тупиком лифтовой площадки. Панель управления лифтом была безжизненна, и юноша, вытянув руку, поводил над ней ладонью, не касаясь поверхности. Тело его замерло. Казалось, он к чему-то прислушивается. В лифтовой шахте вдруг завыли двигатели. Огоньки бодро засияли на панели управления, просвечивая сквозь ладонь, и створки лифта разошлись в стороны, приглашая зайти внутрь. Они еще не успели закрыться, а вслед за своим подопечным, как собачонка-переросток, юркнул и кибер. Внутри юноша уже вел пальцем вдоль ряда горящих кнопок. Большинство из них светились красным светом, сигнализируя о недоступности уровня. В общем-то, и выбора особого не было. Зеленела лишь одна из верхних кнопок. На нее то он и нажал. Створки моментально захлопнулись, и странная парочка стала стремительно возноситься из этого царства Аида поближе к поверхности земли.
Очередной коридор встретил человека непроглядной темнотой. В воздухе витал запах сгоревшей проводки. Вдалеке мелькали какие-то всполохи света, и слышалось приглушенное бормотание. Мрак полностью дезориентировал пришельца. Человек силился преодолеть этот порог неполноценности, не понимая, что это и есть предел его зрения. Но что кажется невозможным для человека, возможно для кибернетического разума. Картина, воспринимаемая его глазами, скачком изменилась, и новый диапазон восприимчивости разукрасил безжизненный коридор мошкарой сигналов в толще стен, тлеющими паутинками электронных схем, датчиков и узлов управления, совершенно преобразив мрачную картину. Юноша медленно двинулся вперед.
Проходя мимо, он задержался напротив оплавленных створок дверей. Через проем прохода в темном пространстве отсека маячили отсветы фонарей и на их фоне темнели силуэты двух мужчин. Они склонились на чем-то и оживленно переговаривались. Один из них отошел в сторону, и юноша сосредоточил свое внимание на бликующей сталью фигуре, привалившейся к одному из пультов. Где-то в глубине его души зародилось ощущение тоски и потери. Он не мог понять, что означает это чувство и какова его причина. В уголках его глаз блеснули две капельки и, сорвавшись вниз, оставили на щеках влажные дорожки. Кожа правой руки как будто сделалась прозрачной и сквозь нее тусклым светом засияла сеточка сосудов, пульсируя в темноте причудливой кружевной перчаткой.
Необычное свечение в коридоре привлекло внимание одного из мужчин. Он, не вставая с колен, молниеносно направил луч фонаря в проем между дверными створками. В конусе света показалась бледная маска человеческого лица и тут же исчезла. Оба вскочили и вывалились в коридор, шаря фонарями вдоль стен. На полу, напротив дверей, скорчившись и зажимая ладонью глаза, полулежал совершенно обнаженный человек. Один из мужчин собрался было тронуть незнакомца за плечо, но в дальнем конце коридора послышались странные звуки: лязг, скрежет и жужжание. Механическое многоногое нечто, перебирая членистыми лапами, надвигалось из глубины коридора. Мужчины, не сговариваясь, вскинули оружие и обрушили на этот кошмар шквал огня. Помповое ружье одного из них проделывало гигантские дыры в металлической обшивке или целиком срубало конечности. Короткие автоматные очереди второго, высекая искры, срезали антенны, лючки и сенсоры, погружая электронику в хаос и смятение. Бедный кибер издал серию жалобных щелчков и замер дымящейся грудой металлолома. Электролит залил белый халат, а оторванный манипулятор все еще продолжал сжимать бутылку тонизирующего напитка. Обнаженный человек еще сильнее сжался, пребывая в глубочайшем шоке от оглушительного грохота выстрелов и резкого запаха порохового дыма.
- Эй, Дик, сходи-ка посмотри, что там с этим..., - прошептал один из мужчин.
- Сам иди смотри, а я убираюсь отсюда. - Дик нервно поводил лучом фонаря, опасаясь новых сюрпризов. - Что-то уж больно много развелось этой механической гадости.
- А что с этим делать? - второй тронул носком сапога обнаженное тело на полу.
- Пускай Драстер разбирается. Прихватим его с собой. - Мужчины склонились над телом, примеряясь, как бы половчее его приподнять.
Когда-то это был основной операционный зал управления подземным исследовательским комплексом. Сейчас ряды компьютерных консолей пребывали в плачевном состоянии. Большинство из них были разбиты, и от дисплеев осталась лишь стеклянная крошка. Мотки проводов, сплетенные в невероятные узлы, торчали из-за погнутых панелей. В углах помещения скопились кучи разнообразного мусора. Мрачное пространство зала освещалось редкими нервно помаргивающими лампами и самодельными факелами, грубо втиснутыми в вентиляционные решетки.
Повсюду, на разодранных операторских креслах, невесть откуда взявшихся кроватях или просто брошенных на пол гнилых матрасах расположились вооруженные мужчины и женщины. Эта разношерстная компания пестрела разнообразием одежды, начиная от клепаных кожанок и стальных кирас, и заканчивая неуместно выглядевшими некогда цивильными костюмами. Кто-то играл в карты. Некоторые готовили пищу над огнем, разведенным в ржавых бочках. Другие, не стесняясь, занимались сексом. Большинство просто бездельничало, слушая байки товарищей или развлекаясь рассматриванием довоенных порнографических журналов. В воздухе смешивались запахи пищи, дыма и экскрементов.
У дальней стены на возвышении стояло странное хромированное кресло. Его спинку венчала утыканная стальными штырями полусфера с торчащими из них обрывками разноцветных проводов. На этом импровизированном троне развалился крупный бородатый мужчина. Массивный наплечник и помятая кираса - все, что осталось от некогда могучего энергодоспеха, придавали особый колорит его статной фигуре. Сегодня он праздновал свой триумф. Мужчина очнулся от сладких грез, когда постоянный не умолкающий гомон разговоров, служащий звуковым фоном всей этой живописной картине, вдруг умолк.
Скрипнув стальными пластинами доспеха, Драстер, новоиспеченный вожак рейдерской банды, занявший место Одноглазого Крэга, уставился на вошедших:
- Эй, бездельники! Разве я не приказал вам наладить освещение в берлоге старика Крэга, а?
- Послушай, ты, жирный индюк, иди туда сам! - Дик набычился, всем своим видом показывая, что плевать он хотел на этого выскочку капитана.
Все вокруг затаили дыхание, ожидая взрыва гнева. Драстер запустил пятерню в бороду, поскреб подбородок и издевательским тоном продолжил:
- Дик, не знал, что ты такой трус... Поди, испугался приведений?
Дик почувствовал себя глупо и, схватив за предплечье незнакомца, вытолкнул его на освещенный центр зала.
- А это то самое приведение, от которого ты наложил в штаны? - продолжил глумиться над незадачливым рейдером Драстер, тыкая толстым пальцем в скорчившегося незнакомца. Дик нахмурился, чувствуя себя уже полным идиотом, и что есть мочи рявкнул:
- Хорошо, если тебе повезет, и ты встретишь в коридорах всего лишь такую вот безобидную плесень, а не механическую тварь, подобную той, что прикончила Крэга, или такую, которую мы уничтожили сегодня!
- Может это один из беглецов? - Драстер поискал глазами людей, которым он поручил догнать пленников.
- Ты посмотри на его кожу! Он не житель пустоши. Бледный, как мертвяк...
- Эй, Драстер, посади его на цепь вместо собаки, той, что уже сдохла!
Драстер нахмурился и скосил взгляд вниз и в сторону. От хромированной ручки кресла тянулась толстая цепь, заканчивающаяся шипастым металлическим кольцом. Оно охватывало шею человека и, похоже, тот был уже мертв какое-то время. Драстер сплюнул на пол, поерзал седалищем и повернулся в противоположную сторону. Он выбрал руками звенья второй цепи и слегка ее дернул, побуждая зашевелиться еще живого человека на ее конце. Это была женщина. Немытая грива волос спадала ей на лицо. Обнаженное тело покрывали синяки и кровоподтеки. Язвы незаживающих ран украшали колени, как будто несчастная и впрямь, подобно собаке, постоянно передвигалась на четвереньках.
Все это время юноша приходил в себя от перенесенного шока. Резкие запахи бередили сознание не хуже нашатыря. Он приподнял голову и исподлобья принялся осматривать окружающую обстановку. Женщина на цепи почему-то сразу привлекла его внимание. Зрачки юноши сузились, превратившись в маленькие черные точки и, словно иглы, вонзились в ее тусклые глаза. Все окружающее вокруг мгновенно застыло и отошло на второй план. Остался только этот, наполненный болью и одновременно сочувствием, взгляд женщины. В нем, как в зеркале, отразилась вся дикость и иррациональность бытия. Квинтэссенция страха, унижения и беспомощности, подобно скальпелю, вскрыла пласты памяти. Другие плачущие глаза, другая жертва, и слова из далекого прошлого...
- Марта, с тобой все в порядке? Я убью эту сволочь...
- Уилл, не трогай его, не трогай..., - дальше боль, приятный запах сена и влажные от слез нежные щеки под губами. Теплота волной разливается от сердца, ширясь и неистовым потоком невидимой энергии... устремляется в потускневшие глаза закованной женщины. Чудесные метаморфозы преображают ее лицо. Радужка насыщается цветом. Кожа теряет желтоватый оттенок. Морщинки вокруг глаз разглаживаются. Удивительное сияние распространяется все дальше...
- Эй ты, сучка, чего уставилась? - Драстер немилосердно дернул цепь. Обруч впился в шею женщины. Ее голова неловко дернулась, и незримый контакт исчез. Женщина слабо вскрикнула и застыла без движения. Из уголка ее рта на пол потекла струйка крови.
- Ну вот, Драстер, ты и вторую свою собачонку угробил! - Рейдеров охватило дикое веселье. Они ржали, гоготали, подленько хихикали, пускали слюни и тыкали пальцем в застывшее тело.
- Уберите-ка эту падаль отсюда! - Драстер что есть силы крутанул цепью, от чего тело женщины скатилось с возвышения и повисло на натянутой привязи. - Тащите сюда это бледное чучело...
Юноша потрясенно смотрел на эту дикую вакханалию. Воспоминания в очередной раз вторглись в реальность... Заблеванные форменные брюки... Надзиратели окружили неподвижное тело и методично наносят удары... Весельчак Мик... Бедный больной воришка... А теперь просто груда окровавленных лохмотьев... Перекошенные лица его мучителей... В глазах отражается необузданная ярость тюремного бунта... и его руки, залитые кровью...
Варварский хохот стал стремительно затапливать островок затеплившегося самосознания. Юноша зажал уши ладонями и дико закричал. И на этот отчаянный призыв откуда-то из глубин мозга поднялся стальной утес, о который бессильно разбился исходящий извне поток злобы. Некто огромный и сильный, пробуждаясь, ширился и наполнял тело волшебной энергией...
Бросившиеся было к вскочившему юноше бандиты застыли в нерешительности. Кончики его пальцев разгорались желтым светом, постепенно прорастая корнями вен все дальше по запястьям к телу. Кожа истончилась, проявляя шокирующий рельеф мускулов и кровеносных сосудов. Некая эфемерная волна ощущений, словно предвестник бури, прокатилась по залу, заставляя умолкать разговоры, прекращать любые занятия и невольно оборачиваться, отыскивая взглядом незримый источник угрозы.
Юноша поднял лицо. Глаза темнели на фоне бледного сияния лица бездонной чернотой. Зрачки полностью поглотили радужную оболочку и как два магических водоворота, испивали души людей. Тишина длилась недолго. На дисплее одного из уцелевших терминалов побежали столбики цифр и сообщений. Команды выстроились в колонны и промаршировали за обрез экрана. Дисплей очистился, и в центре осталось пульсировать лишь одно сообщение: "Внимание! Тревога! Незаконное вторжение в комплекс!". В стенах заработали какие-то механизмы. Непонятно откуда взявшийся ветер стал трепать пламя факелов. И всю эту начавшуюся свистопляску возвенчал резкий звук скользнувших вверх стальных панелей, закрывающих ниши в стенах.
Пол содрогнулся под тяжелой поступью механических колоссов, выступивших из стен. Они поводили из стороны в сторону толстыми обрубками подобия рук, ощетинившимися ракетами и стволами пулеметов. Красные лучики лазерных целеуказателей просверкивали все пространство зала, фиксируя цели. Рейдеры потянулись к оружию, пытаясь сбросить охватившее их оцепенение.
Юноша запрокинул голову и снизу вверх посмотрел на бородатого вожака. Драстер прочел в этом взгляде приговор и явственно ощутил, как пятнышко лазерного прицела гуляет по его щеке. В следующее мгновение пулеметная очередь привела приговор в исполнение. Люди вокруг заметались, ища укрытия. Сервоприводы охранных роботов натужно загудели, преодолевая сопротивление застывшей смазки. Гильзы сыпались латунным дождем в лужи крови. А нескончаемые потоки свинца раздирали в клочья пульты и тех, кто пытался за ними спрятаться.
Феерия огня охватила все пространство зала, и среди хаоса, словно дирижируя, парила светящаяся фигура, приближая неумолимый финал этой ужасной фуги. Куда бы юноша ни бросил свой странный взгляд, туда в тот же миг устремлялись трассы огня, преследуя очередную жертву. Легкое мановение кончиков пальцев, и тысячевольтовые разряды вплавляли в бетон стальные кирасы и их зажаренных живьем владельцев.
Все закончилось очень быстро. Вновь воцарившуюся тишину нарушали лишь негромкое гудение сервомоторов застывших киберов, да капель расплавленного металла оплывающих от ужасного жара кожухов аппаратуры. Человек бесшумно подошел к возвышению с окровавленным троном. Приподнял рукой мертвое женское тело. Другой рукой охватил полукругом, не касаясь, цепь ошейника. Та в течение нескольких секунд раскалилась добела, и часть звеньев пролились расплавленными каплями на пол. Юноша осторожно подхватил падающее тело. Зрачки его приняли нормальный размер, а свечение рассеялось, оставив на коже густую россыпь капелек пота. Он молча развернулся и направился к выходу. Стальные стражи поворачивали ему в след свои сенсорные центры, словно провожали своего повелителя.
Юноша шел по пустым коридорам. Перед ним приветственно вспыхивали уцелевшие лампы. Автоматические двери услужливо распахивали створки. А следом распространялась волна возбужденных сигналов, задвигавшихся телекамер и оживших сенсоров. Он должен успеть. Подъемники, изломы коридоров, безжизненные залы - всюду, где он проходил, оживали ремонтные системы. Служебные дроиды брались за работу. Восстанавливали питание, разблокировали двери, налаживали подъемники, устраняли неисправности, перекидывали мостки через трещины. Успеть, успеть, успеть... Лихорадочная механистическая суета, подобно свите, сопровождающей особу царских кровей, распространялась по пути следования человека.
И вот, наконец, вдалеке забрезжил свет. Сначала слабо, затем все настойчивей обнаженное тело стал ласкать прохладный ветерок. Удивительное ощущение, невозможное в замкнутом пространстве пещер. А еще тепло первых нежных лучиков восходящего солнца на коже. Вслед юноше, перемигиваясь огоньками сенсоров и шепча незатейливые мелодии, взирал кто-то живой и огромный. ДжиАй провожал своего крестника. Перед ним лежал целый неизведанный, полный новых ощущений, бескрайний и бесконечно разнообразный мир.
4. ПОПУТЧИК.
Предзакатное солнце, зацепившись за шпиль старой полуразрушенной церкви, порождало длинные тени, причудливым образом изломанные неровностями земли. Кривая улочка засыпанного мелким песком и пылью городка лениво извивалась, стесненная по бокам покосившимися халупами и немногим более приличными коттеджами. Вездесущие песок и пыль были неизменными атрибутами любой вещи, находящейся на земле. Создавалось впечатление, как будто все дома, заборы и даже кучи мусора вырастают причудливыми плодами из этой желто-бурой пыльной земли. Даже лужицы в канавах вдоль дороги были подернуты пылью.
По улочке неспешно шагала женщина. Сложно было сказать что-то о ее возрасте. Анжен Ли и сама затруднилась бы ответить на этот вопрос. Стройная фигура женщины, как и все вокруг, отбрасывала длинную гротескную тень. Черные волосы туго стягивали голову гладкой прической и спадали длинным хвостом за спину. Иногда отдельные пряди, перебираемые ветром, щекотали смуглую шею, попадая за стоячий воротник кожаной куртки. Анжен Ли периодически поправляла волосы и инстинктивно прижимала верхнюю кнопку куртки, которая постоянно отстегивалась. Сейчас у некогда модной кожанки был потрепанный вид, левый рукав полностью оторван, и на его место вшит жесткий, обтянутый клепаной кожей защитный наплечник вкупе с плотными кожаными же пластинами, закрывающими левую сторону груди и часть спины. Запястье обнаженной руки охватывал необычный наруч, а ладонь обтягивала кожаная перчатка с обрезанными пальцами. Правый рукав куртки остался цел и, словно в насмешку над судьбой левого, был аккуратно застегнут на пару сохранившихся кнопок на запястье. Из-под низа куртки то и дело появлялся окантованный металлом острый язычок широкого ремня. Узкие кожаные штаны, когда-то соблазнительно обтягивавшие стройные ноги женщины, теперь кое-где расползлись по швам и были украшены жесткими наколенниками. Довершали гардероб густо запыленные остроносые сапоги с оправленными в металл мысками. Маленькие султанчики пыли вздымались при каждом шаге женщины, выделяя ее фигуру на фоне обезлюдевшей улицы.
Впереди творилось что-то невообразимое. Все население городка выстроилось вдоль улицы и глазело на клубы пыли, поднимавшиеся с окраины. Анжен Ли это не трогало. Всего лишь очередной караван изволил посетить это забытое богом место. Для местных это был всегда праздник. Анжен Ли же, войдя в этот городок с востока, теперь намеревалась покинуть его по направлению на запад. Головная повозка каравана вырулила навстречу женщине. Рогатые головы запряженных в повозку браминов раскачивались в такт их шагам, а крупные жалобные глаза косили по сторонам, выискивая признаки худосочной зелени. Женщина посторонилась, но не замедлила шага, пренебрегая опасностью быть задетой вихляющимися бортами фургонов.
Анжен Ли настойчиво продиралась сквозь толпу зевак, стремясь поскорее покинуть пыльное облако, взбаламученное караваном. Последняя повозка прогромыхала мимо, скрежеща лишенными покрышек металлическими ободами автомобильных колес, а интерес зевак достиг своего пика. Анжен Ли невольно отвлеклась от своих мыслей и замедлила шаг, искоса взглянув на людей, следовавших в хвосте каравана. Грубые веревки туго стягивали запястья двух мужчин и были прикреплены к заднему борту последней повозки. В тени тента на корточках сидел замызганный мужичок с дробовиком в руках, то и дело понукающий бедолаг негромкими окриками. Один из невольников был худощав и изможден, но держался бодро. Второй же, несмотря на свое крепкое телосложение, едва держался на ногах и при каждом рывке веревки норовил упасть. В такие моменты его товарищ по несчастью умудрялся ловко подставить свое плечо, придерживая шатающегося гиганта.
Вот в очередной раз металлическое колесо повозки попало в глубокую выбоину, и брамины заревели от натуги, силясь вытянуть ее на ровное место. Мужичок в повозке от неожиданности чертыхнулся и повалился вглубь кузова. На деревянных козлах погонщик сочно материл глупое тягловое животное. Коренастый пленник, которого, по всей видимости, только постоянное движение, да плечо соседа заставляли держаться на ногах, по инерции сделал еще пару шагов, зашатался и рухнул на землю, подняв облако дорожной пыли. Голова несчастного оказалась у ног остановившейся Анжен Ли. Она осторожно вытащила носок своего сапога из-под головы упавшего, боясь измазаться в смеси слюны и пены, которая выплеснулась из открытого рта бедняги. Второй пленник опустился подле своего товарища на колени и принялся его тормошить, надеясь привести в чувство. Анжен Ли отметила странность в поведении этого второго. Слишком велика роскошь - заботиться о наверняка мертвом рабе, если твоя собственная жизнь подчинена чужой воле. Пленник был одет в ветхие залатанные штаны. На голом неестественно бледном теле болталась грубая холщовая роба. Капюшон робы съехал с головы, открывая ежик светлых коротких волос.
Появившийся мужичок вопросительно взглянул куда-то вглубь повозки и, видимо получив утвердительный кивок, спрыгнул на землю, оттолкнул молодого пленника и срезал ножом узлы веревки с кистей бездыханного тела, смотал ее в кузов, а затем забрался туда сам. Анжен Ли отвернулась, потеряв всякий интерес к происходящему и уже намеревалась двинуться дальше, когда гул окружающих людей заставил ее вновь обернуться.
Брамины, наконец, собравшись с силами и понукаемые ударами погонщика, резко дернули повозку, вытягивая ее на ровное место. Веревка, связывающая молодого пленника, натянулась, развернула человека против его воли, подняла с колен и заставила двигаться вслед. Поведение юноши было сколь неожиданным, столь и дерзким. Он стал отчаянно упираться ногами в землю. Смешно, подумала Анжен Ли. Неужели он хочет вот так остановить повозку. Анжен Ли впервые вгляделась в лицо раба. У юноши был скуластое лицо и прямой нос. Тонкие губы и широко расставленные синие глаза не выражали ничего. И это было еще необычней его поведения.
Анжен Ли вдруг стало неуютно. Этот странный человек ломал сложившиеся представления о людях. Он был слаб и беззащитен, но боролся вопреки судьбе. Что-то зыбкое и ускользающее вдруг всколыхнулось из глубин памяти. Анжен Ли увидела себя со стороны. Одинокая запыленная фигура в толпе жадных до зрелищ зевак, смирившихся с попранием всего человеческого и лишь покорно взирающих на ужасы жизни. Пытаясь удержать зыбкое щемящее чувство, женщина, не давая себе времени опомниться, развернулась и быстрым шагом нагнала повозку.
Охрана не обращала на женщину внимания. Анжен Ли не останавливаясь, резко выбросила вперед правую руку, и из рукава куртки ей точно в ладонь скользнул короткий узкий клинок. Маховое движение кисти, и веер размытой сверкающей стали в молниеносном ударе перерубил рабскую узду. Клинок на мгновение застыл в нижней точке удара, разбрасывая слепящие зайчики отраженных солнечных лучей и приковывая к себе взгляды замолчавших людей. От неожиданности упирающийся юноша потерял равновесие и, упав на землю, стал ворочаться в пыли, пытаясь подняться на ноги. Анжен Ли перехватила лезвие ладонью левой руки в перчатке и выверенным движение вернула клинок в скрытые в рукаве специальные ножны. Не дожидаясь, пока охранники отреагируют, она встала между повозкой и пленником, расставив ноги и склонив чуть набок голову.
Охранники, по началу оторопевшие от столь неожиданного развития ситуации, остановили караван и стали подтягиваться в его конец. Мужичок из повозки в наступившей тишине от ярости не находил слов:
- Эй ты... Чего творишь! Творишь то чего? А? - его лицо покраснело, и он соскочил на землю, освобождая край повозки для другого человека, показавшегося из ее глубины. Этот второй был молод. Жирные черные волосы лоснились густой гривой. Черные глаза, прищурившись, уставились на женщину, оценивая ее. Взгляд ощупал надменно сжатые потрескавшиеся губы незнакомки, вздернутый аккуратный нос и задержался на дерзких зеленых глазах. Анжен Ли было наплевать. Она и не думала прятать глаза, лишь скривила губы в усмешке. Мужчина понял, что этот поединок он проиграл и выбрался из повозки.
- Я... хозяин этого человека. И имею полное право пристрелить всякого, кто покусится на мою собственность, - мужчина обвел взглядом зевак, ища у них поддержки своим словам. Охранники подтянулись поближе, как бы невзначай стараясь прикрыть себе и своему боссу спину. Некоторые жители с готовностью закивали и, удовлетворившись этим, работорговец вновь обратился к женщине:
- Как ты думаешь, что может помешать мне отдать приказ расстрелять тебя, как наглую бродячую собаку...? - на уровне ладони Анжен Ли сверкнул зайчик от показавшегося из рукава кончика клинка. Мужчина лишь мельком скосил взгляд, заметно побледнел и вновь обратился к молчаливой собеседнице: - Но я не кровожаден... Давай попробуем разрешить это недоразумение мирно. Две тысячи монет, и этот бедолага твой.
Анжен Ли лишь фыркнула в ответ, а клинок еще больше показался из рукава. Мужчина нервно облизнул губы, уже, похоже, смирившись с тем, что придется проучить эту чертовку. Но вот какую цену придется за это заплатить?
- Хорошо, двести монет за этого вшивого доходягу, и ударим по рукам..., - и как бы торопясь оправдаться: - ...подобрали его неделю назад у предгорья. Одели, накормили... А кто за это заплатит?
Трус, - разочарованно подумала про себя Анжен Ли. Напряжение спало, осталось лишь презрение. Работорговцы внимательно следили за женщиной, ловя каждое ее движение. Аджен Ли достала маленький тряпичный сверток и кинула его в ноги работорговцу. Тот, подозрительно поглядывая на женщину, кивнул беззубому мужичку - мол, нагнись и подними. Охранник наклонился, поднял сверток и отдал его боссу. Тот поднес ладонь со свертком к своему лицу и осторожно развернул другой рукой. На лицах работорговца и охранника заиграли брызги бриллиантовых зайчиков. Работорговец молча завернул кулек и засунул его поглубже себе за пазуху, затем, не говоря ни слова, махнул рукой охранникам и забрался в повозку. Караван заскрипел, затрещал и продолжил свое неспешное движение вглубь городка.
Анжен Ли обернулась и увидела, что молодой человек неподвижно застыл на коленях возле своего мертвого товарища. Женщина покачала головой и подошла ближе. Она опустилась на одно колено и положила на плечо незнакомца ладонь, а когда тот обернулся посмотреть на нее, кончиком зажатого ладонью меча срезала с его рук веревку.
- Пойдем... Ему ты уже ничем не поможешь. Тут недалеко. У меня комната. Переночуем, а там дальше посмотрим, - женщина говорила короткими рублеными фразами.
Юноша, все также сохраняя на лице невыразительную маску, поднялся и побрел вслед уходящей женщине.
- Кто ты? - время шло, а ответа не слышно. Анжен Ли обернулась и, пятясь назад, попробовала еще раз: - Как тебя зовут, парень? - юноша опустил взгляд в землю и никак не реагировал на вопросы.
В душе женщины стало расти раздражение и недовольство собой. Глупо, как глупо. И что это на нее нашло. Вступиться за какого-то вшивого раба. Где это видано, что бы Анжен Ли Кортесс, первый меч северных пустынников, обнажила свой клинок в защиту простого смертного?
В сердцах ударив ногой в дверь низенькой одноэтажной халупы, женщина вошла в свое временное обиталище. Даже не потрудившись придержать дверь перед своим спутником, она раздраженно стянула с себя куртку, сбросила наруч и, не разуваясь, плюхнулась на хлипкую кровать в углу пыльной комнатушки. Сумрак уже поглотил пространство комнаты, и женщина из темноты с удивлением наблюдала, как вошедший следом молодой человек безошибочно отыскал взглядом ее лицо и, едва заметно кивнув, осторожно опустился на табурет у стены.
Анжен Ли почему-то боялась его взгляда. Было нечто пугающее в нем. Утони она в этой синеве и дальнейшая жизнь уже не будет такой привычной и знакомой. Но отвести взгляд - это значит признать превосходство над собой. Нет, поколебать Анжен Ли в этом мире не может никто. Синева глаз незнакомца засасывала, зыбкой волной размывая реальность... Безграничное поле сочной зеленой травы, густо покрытое цветущей ромашкой, детский смех где-то вдалеке, льющийся звоном колокольчиков, и маленькие ножки, банты и развевающееся на бегу платье. Поймать это чудо в объятья, насладиться теплом детской души... Анжен Ли поднимает руки к лицу, и взгляд... натыкается на грубую, покрытую шрамами кожу и вытертую поверхность перчатки. Сквозь пальцы блестят бесстрастные синие глаза. Женщина не выдержала и вскочила с кровати:
- Да кто ты такой, черт тебя побери? - она с силой ударила по табурету ногой, вышибая его из-под незнакомца. Анжен Ли была вне себя. От чувства собственной слабости, от того, что кто-то смог пробиться сквозь, как ей казалось, непробиваемую стену, отделявшую ее внутренний мир от жестокой реальности. Придя в себя, она обнаружила, что незнакомец исчез. Ну и черт с ним! - подумала Анжен Ли. Она вновь бросилась на кровать, заставляя себя хоть немного поспать перед долгой дорогой.
На улице уже стемнело, а Мэтью Кирш нет-нет, да и выглянет в окно. А паренек все стоит подле умершего, не уходит. Мэтью потер свой лоб морщинистой рукой и, приняв какое-то решение, заспешил в прихожую своего маленького домика. Снял с вешалки старенький плащик и накинул его себе на худые плечи.
- Ты куда это собрался, Мэт. Да брось. Они сами как-нибудь разберутся. - Престарелая жена Мэтью уже несколько раз отговаривала его. - В темное время мало ли что может случиться. А вдруг это ворье? Поди, уже примеряется, как бы половчее очистить беднягу.
- Да какой он вор. А с того парня то и снять нечего. Похоронить его надо. По-божески... А это товарищ его. Несешь ты, Марта, какую-то глупость. Я был сегодня на улице и видел все своими глазами. Помочь надо пареньку... - Мэтью решительно развернулся к выходной двери, спохватился и полез под лестницу, ведущую в мансарду. Извлек оттуда старенькую, но еще крепкую лопату и, скрипнув дверью, канул в темноту. Марта сокрушенно покачала головой и с тревогой стала высматривать на улице своего мужа. Вот он приблизился к незнакомцу. Похоже, о чем-то заговорили. Юноша кивнул и удивительно легко при помощи старика взвалил себе на спину тяжелый труп. Пошатываясь, он двинулся вслед за хрупкой старческой фигурой, и оба растаяли во мраке.
Мэтью шагал немного позади и справа, поддерживая ноги бездыханного тела, изредка направляя своего спутника в нужную сторону.
- Ну вот, наконец, пришли. Положи его, сынок, положи в сторонке. Вот так. А теперь..., - старик замялся. - Понимаешь... Спина, да и возраст у меня не тот, так что копать...
Глаза юноши блеснули в темноте. Он протянул руку и взял у старика лопату. Вышел на едва освещенное взошедшей луной пространство среди развалин на окраине городка и неуверенно попробовал штыком землю. Мэтью с сомнением смотрел на его неловкие движения, прикидывая уже стянуть с себя плащик и взяться за дело самому...
Как будто услыхав его мысли, молодой человек уверенней перехватил черенок лопаты, и дело пошло на лад. Спустя час благодаря усилиям юноши и ценным советам умудренного жизненным опытом Мэтью могила была готова. Мэтью, кряхтя, приволок застывшее тело к осыпающемуся краю ямы, и юноша аккуратно стащил его вниз. Уложив тело на дно, он вопросительно взглянул на старика. Тот помешкал, махнул рукой, стянул свой плащ и отдал его юноше:
- Прикрой его. Ничего страшного, что не целиком.
Юноша, наконец, завершил скорбную процедуру и выбрался наверх. Старик ухватил горсть земли с края свежей кучи и бросил сверху на плащ. Кивнул юноше. Тот проделал то же самое, и вместе с Мэтью они начали аккуратно закапывать могилу. Все было кончено. Старик, немного вспотевший от физического труда, теперь поеживался от прохладного ветра.
- Вот и все... э... А как звать то тебя...? - он подал юноше на прощание руку.
Юноша, не отрывая своего взгляда от теряющегося во мраке лица Мэтью, сжал его ладонь своими длинными пальцами.
- Я и сам точно не знаю, как меня зовут..., - юноша не спешил отпускать руку старика, и удивительная теплота стала проникать сквозь загрубевшую кожу. Мэтью вдруг широко улыбнулся, уголки его глаз сверкнули влагой, а взгляд затуманился, словно в этот момент старик был очень далеко от этого места - как в пространстве, так и во времени. Юноша осторожно высвободил свою ладонь, продолжая изучать счастливое лицо старика. Мэтью наконец очнулся, бодро потрепал юношу за плечо и предложил:
- А пойдем-ка к нам. Перекантуешься ночь у нас. Поешь и поспишь как следует. А утром посмотрим, что к чему. - Старик еще раз хлопнул по спине юношу, неуверенно застывшего подле могилы. - Пойдем, пойдем. А то еще прохватит нас на ветру-то...
Мэтью никогда не испытывал такого душевного подъема. На сердце было спокойно и приятно. Он закинул лопату на плечо, и, насвистывая какой-то незатейливый мотивчик, бодро пошагал на огоньки поселения. Юноша следовал следом, и в темноте его глаза засветились слабым призрачным светом.
Анжен Ли вышла из города рано утром. На протяжении всей ночи ей так и не удалось уснуть. Она была зла на себя, на незнакомца и на весь окружающий мир. Запахнув поплотнее плащ на груди и толчком выправив за спиной громоздкий армейский рюкзак, женщина зашагала в пустошь, преодолевая сопротивление встречного ветра. Шаги монотонно гнали запыленные мили за спину, и даже усилившийся ветер не мог отвлечь женщину от ужасного настроения.
Только пройдя порядочное расстояние от города, Анжен Ли вдруг поняла всю опрометчивость своего торопливого похода. Ветер уже хлестал в лицо и грудь сильными порывами, забивая песком глаза, ноздри и складки одежды. Женщина сильнее наклонила тело вперед, балансируя на порывах ветра, зачастую чуть не падая под тяжестью рюкзака. Плотные потоки воздуха запутывались в плаще, еще больше тормозя продвижение. Похоже, начиналась одна из великих сезонных песчаных бурь. Необходимо было найти хоть какое-то укрытие.
Анжен Ли стала забирать правее дороги, на свой страх и риск надеясь выйти на предгорья тянущегося вдоль дороги хребта. Споткнувшись о камень, женщина, пытаясь удержать равновесие, ободрала вытянутые ладони о щебень. Похоже, цель близко. Не обращая внимания на боль в руках, она сконцентрировалась на ходьбе, стараясь как можно быстрее укрыться среди скал.
Отвесная каменная стена выросла неожиданно из клубов песка и пыли. Ветер вдоль скалы завывал еще сильнее, выметая буквально все у корней каменного образования. Анжен Ли развернулась спиной к ветру и стала продвигаться вдоль стены, надеясь набрести на расщелину или пещеру. Какое-то темное пятно замаячило на высоте чуть меньше пары метров от земли. В женщине затеплилась надежда, и она приблизилась вплотную к скале, вцепившись пальцами в широкие трещины. Да, то что надо. Сопротивляясь ветру, Анжен Ли сняла рюкзак и из последних сил на вытянутых руках затолкала его в отверстие. Затем, уцепившись пальцами за край и помогая себе ногами, она сначала протиснула в узкое отверстие тело, а потом, подобрав под себя одну ногу, согнувшись, привстала в узком лазе. Позади свирепел ураган, и Анжен Ли, толкая впереди себя рюкзак, поползла в темноту пещеры.
Спустя буквально пару метров пещера расширилась, и в ней уже можно было встать в полный рост. Анжен Ли наконец-то позволила себе остановиться и привалилась к стене. Прислонив рюкзак, она примостилась рядом и в темноте нашарила один из клапанов брезентового кармана, в котором находились осветительные трубки. Осветитель был в силах разогнать тьму лишь на маленьком пятачке пола. Анжен Ли перекусила, и, прислонившись головой к холодной скале, забылась беспокойным сном под тоскливые завывания ветра.
Что-то вырвало женщину из кошмарного сна. Слабый щелчок послышался в глубине пещеры, затем шуршание и тишина. Вот опять, уже ближе. Анжен Ли, стараясь не производить шума, нащупала вторую осветительную трубку. Она осторожно встала в полный рост и, высвободив клинок, тряхнула перед собой пластиковой колбой, активируя фосфатный состав. Яркая вспышка на время отбросила мрак почти до самых стен и резко обозначила странную фигуру.
Перебирая огромными жвалами и поводя гигантскими клешнями, приподнявшись в какой-то дикой стойке и шипя от внезапной вспышки света, над женщиной навис гигантский скорпион. Щитки хитинового панциря терлись краями друг о друга, издавая характерные щелчки. Резкий запах напоминал тысячекратно усиленную вонь растревоженного клоповника. Замерший суставчатый хвост с кривым жалом маячил где-то позади тела чудовища, напрягшись перед ударом. Мгновение, и как отпущенная пружина, он хищно изогнулся и ударил точно в то место, где была голова женщины.
Анжен Ли кувыркнулась в сторону, тут же вскочила на ноги и приготовилась нанести ответный удар. Только природное чутье спасло ее от опасности. Не обдумывая неясный сигнал тревоги, она опять бросилась плашмя на землю. И вовремя. Над головой пронеслась раскрытая клешня второго чудовища. Женщина перекатилась на спину. В суматохе она выпустила осветитель, и теперь над ним нависала туша скорпиона. Причудливо освещая брюхо чудовища, этот светлячок был теперь единственным ориентиром в непроглядной тьме. Монстры, по всей видимости, прекрасно ориентировались в темноте. Они безошибочно находили свою жертву, все дальше оттесняя ее от спасительного лаза наружу. Анжен Ли, следя за едва различимыми силуэтам и звуками, увертывалась, яростно рубила и колола клинком. Каждый чавкающий звук, когда лезвие проникало меж бронированных пластин панциря в нежное тело врага, отзывался для нее сладкой музыкой. Анжен Ли уже не могла понять, сколько на самом деле тварей в пещере, и убила ли она хоть одну из них. Очередной удар гигантского хвоста поверг женщину на землю. Ужасное орудие резко вернулось в исходную позицию для следующего удара, унося на шипе лоскуты вырванной человеческой кожи.
Анжен Ли вскочила и метнулась в сторону, врезалась в стену и со стоном повалилась на землю. Теперь она находилась точно напротив лаза на противоположной стороне пещеры. Яд скорпиона постепенно стал распространяться в крови, заставляя неметь мышцы плеча. Изображение перед глазами поплыло, и Анжен Ли была уже не в силах защищаться. Клешня проскрежетала по стене совсем рядом, едва не оторвав ей голову. Жесткий край панциря уперся в грудь, и женщина почувствовала, как острые жвала пытаются поудобней прикусить лодыжку. Из последних сил Анжен Ли вонзила в колышущийся силуэт свой клинок, в ожесточении пробивая ороговевший хитин и загоняя стальное жало глубоко в тело чудовища. От дикой боли тварь зашипела, отодвинулась от своей жертвы, упираясь клешнями в стену, и вырвала клинок из рук женщины. Анжен Ли специальным движение согнула кисть левой руки, напрягая мышцы под наручем, и его внешняя сторона ощетинилась пилой коротких металлических лезвий. Удар этой жестокой пилой, нанесенный по незащищенному снизу сочленению между головой и телом чудовища, был фатален. Голова монстра, сверкая в темноте многочисленными бусинками глаз, отделилась от тела и полетела прочь. А обезглавленное тело, дико дергаясь в конвульсиях, заливало теряющую сознание Анжен Ли противной смесью крови и желудочного сока. Туша монстра осела и поверх нее женщина увидела на фоне слабо светящегося выхода множество колыхающихся силуэтов. Все пространство пещеры было наводнено живыми существами.
То ли Анжен Ли мерещилось, или все было наяву, но только узкий проход, через который она проникла в пещеру, вдруг озарился слабым желтоватым светом. Словно паря, в сумраке пещеры появились светящиеся силуэты человеческой головы и кистей рук. По какой-то причине ужасные твари с шипением расступались перед странным явлением, торопясь покинуть пределы пещеры. Призрак, покачиваясь, приближался все ближе и ближе. Анжен Ли потеряла последние остатки воли и стала падать лицом вперед. Светящиеся ладони подхватили тело женщины, а над ее лицом причудливым рисунком изгибались что-то шепчущие тонкие губы. Глаза пришельца засветились пронзительной синевой, и Анжен Ли вдруг оказалась там, где побывала совсем недавно...
...Смеющаяся девчушка бежит ей навстречу по ромашковому полю, придерживая рукой непослушную шляпку.
- Мама, мамочка, смотри, какой я собрала букет! - девчушка демонстрирует душистую охапку сорванных ромашек и улыбается счастливой улыбкой. Анжен Ли поднимает девочку на руки и устремляет свой взгляд вдаль. А там по едва заметной тропинке навстречу шагает Майк. Как всегда, на его лице слишком серьезное выражение, которое, впрочем, тот не может удержать и расплывается в веселой улыбке. Только вот глаза почему-то не его. Они живут отдельной жизнью, сменяя за секунду целую гамму настроений. А еще они светятся глубокой синевой. Да нет, чушь, ведь это же Майк. Анжен Ли отбрасывает всякие сомнения и с улыбкой идет навстречу.
5. 25К.
Анжен Ли напряженно оглядывала улицу через щель между досок, которыми было заколочено узкое окно. Она периодически переступала с ноги на ногу, пытаясь взглядом охватить дальние концы улицы. Удовлетворившись спокойствием снаружи, женщина обернулась, и, щурясь, стала вглядываться в сумрачную глубь комнаты. Комнатка, более или менее пригодная для жилья, находилась на втором этаже разрушенного деревянного коттеджа. Первый этаж был завален мусором и сломанной мебелью, а провалившиеся полы и вездесущая сырость делали его непригодным для проживания. При помощи ветхой винтовой лестницы можно было попасть на второй этаж, состоящий из двух маленьких помещений. Там и проживало семейство Смитов. Майк Смит с женой и их семилетний сын Шон.
- Все же объясни мне, зачем ты пошел за мной? - вопрос был обращен к юноше, который, сгорбившись, сидел на низенькой табуретке возле кровати. На кровати, укрытый до самого подбородка шерстяным одеялом, тяжело дыша, лежал мужчина. Обильная испарина покрывала его лоб, а ввалившиеся щеки и проемы глазниц делали его похожим на труп. Шумное дыхание, да редкие подергивания головой говорили, что человек еще жив и его организм отчаянно борется с болезнью. Юноша сжимал своей узкой ладонью кисть лежащего человека, и через этот мостик поддержки к телу больного периодически устремлялись слабые янтарные струйки света. После каждой такой пульсации молодой человек напряженно вглядывался в лицо больного, надеясь уловить хоть какие-то проблески сознания.
Анжен Ли уже привыкла, что Громобой, как она по собственной инициативе назвала своего спутника, частенько игнорировал ее попытки заговорить с ним, но вот к чему она привыкнуть никак не могла, так это к его магическим фокусам. Каждый раз она украдкой следила, как где-то во тьме рукава его робы зарождаются отдельные светлячки, собираются слабыми струйками, повторяя рисунок вен запястья, и, оплетая длинные пальцы тугими потоками, стекают на серую кожу безвольной руки Майка. От этого зрелища женщине стало немного не по себе, и она вновь сосредоточилась на наблюдении за улицей. А следить нужно было очень внимательно. Местные чистильщики уже пометили этот дом черной меткой. Прихвостни мэра здешнего городка развили целую противочумную кампанию. Город, охваченный болезнью, безумством и истерией, пожирал сам себя. А во главе этого стоял недалекий человек, который, наверное, в мирное время был обычным обывателем, жующим свою законную порцию пищи и смотрящим четко отмеренную порцию телевизионных развлечений. А сейчас вдруг, когда невидимая смерть поджидает каждого, вне зависимости от расы, достатка или убеждений, безликая серость вытолкнула из своих рядов этот образчик бездарности и ограниченности. И ведь он справлялся со своей работой! Днем неприметные личности появлялись на обезлюдевших улицах, наблюдали и вынюхивали, ловили каждый звук кашля и внимательно вглядывались в искаженные лица соседей - так появлялись метки. А ночью похоронные команды выжигали и мертвых и живых, и больных и здоровых вместе с их домами. Вчера Анжен Ли похоронила жену Майка, а утром на доме уже красовался знак. В округе все уже прекрасно знали, что сам Смит тяжело болен, а его сынишка не показывается из дому, боясь быть пойманным и облитым едкой обеззараживающей смесью.
Шон, не смотря на свой возраст, держался молодцом. Он был теперь единственным, кто выполнял роль радушного хозяина дома и всячески старался хоть как-то помочь Анжен Ли и ее спутнику. Сейчас он примостился на краешке кровати отца за спиной юноши, и уже в который раз изумленно наблюдал за пляской желтых огоньков на руке странного лекаря.
- Мистер Гром, ведь вы вылечите папу, да? - надежда, страх услышать отрицательный ответ и восхищение смешались в этом вопросе.
Очередная пульсация прекратилась, и на осунувшемся лице юноши появилась слабая улыбка. Он обернулся к мальчику и уставился на него своими пронзительными синими глазами. Шон смешался, но вновь поднял свой взгляд, в котором светилась такая отчаянная мольба, что молодой человек вдруг как-то неуловимо преобразился. Лицо его стало излучать непререкаемую уверенность, а в словах зазвучала шутейная строгость.
- Покой, хорошее питание и постоянный уход, - фразы и манера речи вызвали у Анжен Ли из памяти образ знакомого старого доктора, который вот так же вселял своими словами в испуганных людей уверенность и изгонял панику даже когда их состояние было ужасно и родные сходили с ума от невозможности чем либо им помочь. Добрый, надежный доктор... Анжен Ли по новому взглянула на Громобоя, немного завидуя Шону, что тому удалось разговорить незнакомца, в отличие от нее самой. Анжен Ли, слушая их тихую беседу, постепенно мыслями вернулась к последним прошедшим дням...
...В Фрипорт они пришли под вечер. Издалека казалось, что городок каким-то чудом сохранился после войны. Он сиял теплом огней и зазывал мерцанием неона. Разочарование Анжен Ли было велико. На улицах городка царило безумие. Одна из тех неизвестных болезней, которые всегда приходят туда, где недавно прошла война, сейчас собирала свой смертельный урожай. Как и во все времена, люди разделились на два лагеря. Одни прятались за стенами сохранившихся домов, дрожали от страха и бессилия, иногда подло выбрасывая из своей массы больных или даже тех, на кого падало хоть малейшее подозрение. И другие - те, что вооруженными безумными стаями искореняли, как им казалось, заразу и нечистоты, превращая все большую часть города в пепелище.
Анжен Ли помнила, где находится дом Майка. Пробираясь в тени пустынных улиц, избегая пространств, освещаемых пожарищами, они стремились на противоположную окраину городка. Поторопись они еще немного, и им удалось бы спасти всех. Расправа была в самом разгаре. Чистильщики баграми выволакивали тело жены Майка на улицу, а сам он, избитый и уже больной, валялся в доме, ожидая своей участи. Истошно орущего Шона просто закрыли в комнате на втором этаже. В таких ситуациях Анжен Ли следовала только одной бескомпромиссной линии поведения - напасть и уничтожить. Она разогнала свое тело в беге до свиста в ушах, и, оттолкнувшись за несколько метров от толпы мародеров, кувыркаясь в воздухе, с невообразимой точностью приземлилась посреди группы чистильщиков. Из ее уст не прозвучало ни одного крика или слова, а ее одежда и амуниция не издали ни единого звука. Лишь тонко запел короткий клинок, на миг застыв без дела, да мягкий шелест сопроводил появление на наруче левой руки ряда коротких лезвий. В ту же секунду бликующее лезвие размазалось в горизонтальном ударе, и, вспарывая хлопком воздух, ушло за спину женщины, находя очередную жертву. Двое стоящих впереди чистильщиков так и застыли, покачиваясь на месте и сохраняя удивление на лицах. Лишь тончайшие разрезы на их шеях говорили, что их разум теперь не един с телом. Человек, проткнутый насквозь, еще оседал за спиной виртуозной фехтовальщицы, а сбоку на женщину уже обрушился удар топора. Анжен Ли не стала его блокировать. Отточенное движение, и ряд лезвий на внешней стороне наруча с легкостью циркулярной пилы отделил запястье и кисть врага, сжимающую пожарный топор. Ужасный крик жертвы - это первый сигнал, который возвещает оставшимся в живых могильщикам, что время упущено, и живым им уже не уйти. Один пытается бежать, но он и не догадывается, для чего приспособлена конструкция короткого меча. Анжен Ли, лишь краем глаза фиксируя спину убегающего, вернула резким движением кисти меч в удобное для броска положение, от чего он веером завращался вокруг руки, и метнула его резким движение вслед очередной жертве. Более не отвлекаясь, она сначала хладнокровно вспорола живот предводителя чистильщиков, а затем, как клещами вцепилась в кадык враз ослабевшего тела мужчины и резким рывком разорвала его глотку, довершая начатое. Обернулась. В дальнем конце улочки, не успев забежать за угол, лежал мертвый человек. Черный штырь длинной рукоятки меча торчал из его спины...
Анжен Ли и пальцем бы не пошевелила, чтобы убрать трупы чистильщиков, но поддавшись тоскливому взгляду Громобоя, она была вынуждена помочь ему погрести в земле плоды своей ярости. Мечущегося в горячечном бреду Майка они отнесли наверх, а Шон так и не понял, кто его гости и откуда они знают его отца... Анжен Ли отбросила воспоминания, поймав себя на том, что не слышит разговора позади себя. Уже вечерело. Еще раз внимательно оглядев улицу перед домом, женщина оглянулась и увидела, что Громобой устраивает заснувшего мальчика в кресле-качалке. Почему-то боясь встретиться с ним глазами, Анжен Ли буркнула, что хочет проверить, как там снаружи, и тихонько спустилась вниз.
Хм, эти бравые поборники чистоты с топорами и крючьями наверняка не осмеливались подходить к дому днем. Но что ждать ночью? Самый лучший способ защиты - это нападение. Анжен Ли решила немного поохотиться вокруг дома. Что-то затевалось, и об этом свидетельствовало подозрительное спокойствие вечернего города. Незаметно, как ей казалось, она выскользнула из дома и, прячась в тенях, помчалась через улицу к противоположной группе заброшенных домов. Она присмотрела их еще днем. С разрушенных верхних этажей можно было прекрасно наблюдать за обстановкой вокруг двухэтажного домика Майка, не привлекая к себе внимание, и в то же время оперативно вмешаться в ситуацию в случае возникновения опасности. Вскарабкавшись по поврежденным лестничным пролетам на верхний этаж лишенного крыши дома, Анжен Ли притаилась за обвалившейся кирпичной стеной. Пространство вокруг стоящего на отшибе домика Майка просматривалось прекрасно и Анжен Ли поверила, что благодаря своей физической подготовке сможет перехватить злоумышленников заранее.
Время шло, и город погрузился в темноту. Отсветы пожаров освещали некоторые улицы, но большая часть города на какое-то время потонула в темноте. Анжен Ли уже хотела спуститься вниз, но усилившийся ветер стал разгонять облака и сквозь разрывы свет луны по новому высветил пустые улицы. Женщина успокоилась ненадолго. Луна на секунду скрылась за облаками, а когда вновь осветила угол одного из соседних домов, то на его фоне женщина заметила силуэт, которого раньше там не было. Похоже, начинается... Анжен Ли приготовилась спрыгнуть вниз и уже напрягла мышцы ног, как шею перехватило что-то тонкое и прочное, лишая дыхания и заставляя руки потянуться к горлу. Сзади послышалось довольное сопение и сдавленный шепот:
- Не одна ты такая ловкая и умная, сучка. Не ожидала, что кто-то окажется хитрее.
Анжен Ли не стала пытаться растянуть руками удавку на шее. Она резко откинулась назад, одновременно захватывая за затылок не ожидавшего этого нападавшего. Ладонь другой руки женщины сложилась в подобие наконечника копья, который она, не мешкая, воткнула в глазницу своей жертве. Удавка ослабла, и великий хитрец повалился безжизненной кучей на пол. Когда она вновь приблизилась к пролому в стене, то не могла поверить своим глазам. Домик Майка был охвачен огнем, и пламя с ревом вырывалось из окон второго этажа. А еще среди местных оборванцев она заметила хорошо экипированных людей с огнестрельным оружием и огнеметами...
Стив вытер рукавом защитной куртки пот с лица и опустил ствол огнемета, с которого еще продолжали стекать горящие остатки напалма. Рядом мелко и противно хихикал местный чистильщик. Он удовлетворенно потирал грязные руки, оглядывая ничем не отличающихся от него похожих на могильщиков своих подчиненных и хитро прищурившись, повернулся к солдату Новой Республики.
- Ну, как мы их поджарили, а? Никаких проблем с погребением. Хи, хи. Да, хорошая это у вас штучка. Нужно доложить мэру...
У Стива внутри вдруг все похолодело. Что значит поджарили? Кого поджарили? Он резко развернулся к чистильщику и, ухватив его за грудки, почти оторвал от земли.
- Кого поджарили? О чем ты мелешь? Отвечай, ну ты, крыса похоронная! - Стив еще надеялся, что это какая-то ошибка. Ведь командир договорился с местным мэром о радикальной дезинфекции зараженных городских кварталов с условием, что больные будут эвакуированы...
- Они все равно чумные! Не жильцы! Только разносят заразу! Тупица! Наивный дурак! Неужели ты думал..., - чистильщик извивался в хватке солдата, пытаясь вырваться.
- Кто они? - Стив остервенело дергал тело бедняги, и при каждом толчке край его защитной каски с силой ударялся в лоб чистильщика. Двое из отделения Стива пытались оттащить его от жертвы, а чистильщики вдруг стали вылезать из всех щелей, обступая малочисленных солдат. Чистильщик в руках Стива по настоящему перепугался и, чуть ли не извиняясь, лепетал:
- Да Смиты там живут. Инкубационный период уже закончился. Они не жильцы на этом свете. И еще эти... Стерва с мечом и странный парень с колючими глазами... Порезали наших недавно. Вот теперь поделом им...
Стива охватил столбняк. Семья... Он сжег целую семью... Как же так... Вдруг со стороны охваченного огнем дома послышался резкий треск. Как в замедленной съемке, он наблюдал, как все побежали к площадке перед домом, а с высоты второго этажа огненным дождем падали горящие куски дерева...
Анжен Ли просто не знала, что делать дальше. Майк, Шон и... Громобой... Она неотрывно смотрела, как из окна второго этажа вырывается пламя. И вдруг... Пылающие ставни окна взорвались огненным водопадом, и на площадку перед домом, кувыркаясь, полетело изогнувшееся тело. Человек просто не мог приземлиться удачно. Он кого-то держал... Одежда на человеке еще горела, когда он с отчетливым хрустом ломаемых костей упал на землю. Человек зашевелился, отбросил от себя тело мальчика и затих.
Анжен Ли словно прострелила молния. Адреналин потоком затопил мышцы. Сердце с отчаянной силой стало нагнетать кровь. Она уже видела, как чистильщики устремились к своим новым жертвам, готовя багры и канистры с бензином. Она видела их хищные взгляды и скрюченные грязные пальцы. Ну нет, так просто они их не получат. На этот раз огласив окрестности воинственным криком, Анжен Ли метнулась вниз, приземлилась на согнутые ноги и, на ходу намечая проход среди враз застывших человеческих фигур, устремилась вперед...
Какая то суматоха, а затем и паническое смятение охватили чистильщиков. Стив, наконец, придя в себя, отбросил скулящего человека на землю и посмотрел в сторону. Там, на площадке возле дома, недвижно лежало обгоревшее тело человека. От одежды еще поднимался дым. Чуть поодаль распластался маленький мальчик. Он был еще жив - только наглотался дыма и не может прийти в себя. Но не это сейчас заботило людей. Мимо Стива, толкая его локтями, пробегали все новые и новые чистильщики. Как-будто они собрались здесь со всего города. А там, на окраине улицы, происходило что-то невообразимое. Стив, как и его подчиненные, побежал к месту суматохи и неожиданно выбежал на свободное пространство. Навстречу с удивительной для человека скоростью бежала женщина. Она была вся затянута в кожу. Хвост из туго стянутых волос метался позади черной змеей. Зеленые глаза пронзали душу насквозь, а меч в ее правой руке был словно продолжением ее тела. Чистильщики не могли остановить этого демона. Каждый раз, когда кто-то из них оказывался на ее пути, то расплачивался своей жизнью. Не останавливая своего стремительного бега, изредка перемежающегося головокружительными прыжками, она наносила резкие неуловимые глазом точнейшие удары, сопровождая каждый из них леденящим душу коротким криком. А позади нее едва успевали валиться разрубленные тела несчастных... Стив понял, куда стремится эта торпеда. И он оказался на ее пути. Времени вскинуть огнемет не оставалось, а надеяться, что его боевая броня выдержит удар меча, не приходилось.
В воздухе засвистели пули. Запаниковавшие солдаты открыли огонь, не разбирая, где чистильщики, а где стремительный убийца. Как будто это послужило неким сигналом. Женщина в очередной раз взвилась в воздух и, вращаясь вокруг своей оси, пролетела ровнехонько над головой Стива, который как-то сразу ослабел и сполз на мостовую.
А женщина, приземлившись на согнутые ноги и опираясь руками о землю, согнувшись, застыла между обгоревшим телом мужчины и мальчиком. Похоже, она была готова разорвать на куски всякого, кто подойдет к ним близко...
Стив, подавляя тошноту, развернулся и встретился взглядом с женщиной. Нет, в них не было ненависти или злобы. Лишь безграничная, пронзительная боль. Похоже, весь мир обрушился на нее, и она потеряла все в раз. Стив разом охватил взглядом и пытающегося подняться мальчугана, и странно тлеющее желтыми светляками тело лежащего человека, и напряженную фигуру бойца. Он вдруг понял, что сможет хоть частично исправить свою ошибку, свое зло. Он отбросил огнемет в сторону и что есть мочи закричал:
- Прекратить огонь...
Но не в его власти было остановить животный страх и панику ни в своих солдатах, ни в душах обезумевших чистильщиков. Пули, наконец, отыскали свою неподвижную цель и теперь кромсали ее, заставляя сначала развернуться, а затем и упасть. Перебитое пулей лезвие меча полетело блестящей искрой в темноту, а бесполезная рукоятка выпала на землю из простреленной руки. Женщина упала на одно колено, затравленно озираясь, и кольцо стервятников стало сжиматься вокруг нее...
Анжен Ли, перехватив простреленную руку, наблюдала за приближающимися чистильщиками. Мельком ее сетчатку царапнул желтый отблеск. С изумлением она следила, как янтарные искорки пробегают по обожженной коже Громобоя. Не может быть... Такого не может быть... Глаза юноши приоткрылись, но в них не было зрачков. Только светящиеся белки на фоне черного лица. Это зрелище было пугающим. Мелкая дрожь стала бить тело юноши. Частота этой дрожи все нарастала, сливаясь в неразличимое глазом напряжение мышц. Тело Громобоя выгнулось напряженной дугой над землей и... резко расслабилось... Где-то далеко в полной тьме зажегся пламенеющий глаз, а покинутая вселенная стала заполняться образами и слепками мыслей. Психическая энергия, просеянная мелким ситом боли от ожогов, сконцентрировалась в невидимый мостик, заставляя сталь ожить, призывая величайший разум на помощь и поглощая последние остатки жизненной энергии. Осталось только посмотреть на них. На всех них. Впитать их взгляды в себя, привлечь внимание и разыграть для них величайший в истории спектакль...
Ослепительная вспышка огня еще большим потоком света залила все вокруг. Пожарище разгоралось еще сильнее, как будто кто-то специально раздувал огонь гигантскими мехами. Анжен Ли, отчаянно жмурясь, невольно перевела взгляд на этот огненный вихрь, и застыла в изумлении и ужасе...
А там, посреди потоков пламени, в развевающемся плаще, сотканном из клочьев огня, появилась бликующая ртутью стальная фигура. Зловещий пронизывающий красный свет единственного глаза этого механического демона не мог затмить даже бушующий огонь. Пожар вокруг призрака вдруг потерял свою силу, а огненный плащ сначала распластался шлейфом за его спиной, а затем отдельными всполохами растворился в воздухе. С отчетливым хлопком сжатого воздуха из-за спины стальной фигуры выскочило два продолговатых предмета. В следующее мгновение на их концах выросли огненные факелы, и вот уже две ракеты понеслись параллельными курсами, разбрасывая вдоль траектории своего полета зажигательные кассеты. Две огненных стены горящего напалма наметили узкий коридор прямо сквозь толпу мечущихся людей. Одна из рук дьявольского создания поднялась, и стальная кисть охватила ствол автоматической пушки, прикрепленной к запястью и соединенной гибким кожухом подачи снарядов с ранцем за спиной. Жестокие очереди с визгом стали хлестать всех тех, кто оказался в пространстве между стенами огня. Анжен Ли с удивлением заметила, что пули не оставляют в балахонах и бронежилетах жертв отверстий. Но вдоль их призрачных траекторий сами тела разрывает какая-то сила. Смерть реальна и бесповоротна. Механический призрак шествует по пламенеющему коридору, словно страж, охраняя его чистоту и неприкосновенность...
Анжен Ли более не стала терять времени даром. Она встала на ноги. Здоровой рукой умудрилась поднять тело Шона и закинуть его себе на плечо... А как же Громобой? Она его еще разговорит, этого неблагодарного ворчуна. Женщина, прокусив до крови губу от боли, раненой рукой уцепилась за тело юноши, рывком подняла его с земли, встряхнула и, подставив свободное плечо, поволокла прочь. Она выбивалась из сил, но знала - пока пылающая аллея существует, им надо... надо достичь ее спасительного конца.
А позади, пятясь вслед за людьми, стальной призрак продолжал немилосердным огнем выжигать чуму, преследующую беглецов по пятам...