Ренко Джордж : другие произведения.

Империя лжи. Солженицын

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Странным образом с Нобелевскими лауреатами по литературе России катастрофически не везёт.

  Не так уж сложно вызвать Сатану.
  По крайней мере, в нашей части мира.
  И даже не какую-то одну,
  А легионы зомби и вампиров.
  Таких, чтоб когти, шерсть и смрад веков,
  Чтоб запах серы, брызги яда чтобы,
  И клочья пены капали с клыков,
  И мир заполнил вой тоски и злобы.
  Всего лишь надо выйти в интернет
  И на любой заброшенной странице
  Безлунной ночью написать в ответ
  Загадочное слово "солженицын".
   (Роман Дудин)
  
  
  СОДЕРЖАНИЕ:
  
  РУССКИЕ И СОВЕТСКИЕ НОБЕЛЕВСКИЕ ЛАУРЕАТЫ ПО ЛИТЕРАТУРЕ
  МИРОВОЕ ПРИЗНАНИЕ СОЛЖЕНИЦЫНА
  ЗА КАКИЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ СОЛЖЕНИЦЫНУ БЫЛА ПРИСУЖДЕНА НОБЕЛЕВСКАЯ ПРЕМИЯ?
  ОПРОВЕРГАТЕЛИ СОЛЖЕНИЦЫНА
  СОЛЖЕНИЦЫН НА ЗАПАДЕ
  ПЕРЕД ВОЗВРАТОМ В РОССИЮ
  "КАК НАМ ОБУСТРОИТЬ РОССИЮ"
  ПОСЛЕ ВОЗВРАЩЕНИЯ В РОССИЮ
  "ДВЕСТИ ЛЕТ ВМЕСТЕ"
  
  
  В 1970 году Александру Исаевичу Солженицыну была присуждена Нобелевская премия по литературе с формулировкой "За нравственную силу, с которой он следовал непреложным традициям русской литературы". От первой публикации произведения Солженицына до присуждения награды прошло всего восемь лет - такого в истории Нобелевских премий по литературе не было ни до, ни после.
  
  В ответ в советских газетах была организована мощная пропагандистская кампания против Нобелевского лауреата. На протяжении почти десяти лет, вплоть до изгнания писателя из Советского Союза, оперативной разработкой Солженицына занимался специальный 9-й отдел 5-го управления КГБ.
  
  В августе 1971 года КГБ провёл операцию по физическому устранению Солженицына - во время поездки в Новочеркасск ему скрытно был сделан укол, с помощью которого ввели неизвестное ядовитое вещество. Писатель после этого выжил, но долго и тяжело болел (1). Об условиях, в которых приходилось работать Александру Солженицыну, мы ещё поговорим более подробно, а пока давайте вспомним, как относилась советская власть и советское общество к другим своим Нобелевским лауреатам по литературе.
  
  РУССКИЕ И СОВЕТСКИЕ НОБЕЛЕВСКИЕ ЛАУРЕАТЫ ПО ЛИТЕРАТУРЕ
  
  Странным образом с Нобелевскими лауреатами по литературе России катастрофически не везёт. Что касается физики, химии или там физиологии и медицины - этими выдающимися умами страна гордится. А вот с литературой почему-то всё наоборот. Что ни Нобелевский лауреат, то отщепенец, предатель, "литературный власовец" и очернитель родины. За редким исключением.
  
  Первым в списке русских Нобелевских лауреатов по литературе стоит Иван Алексеевич Бунин, удостоенный этой награды "за строгое мастерство, с которым он развивает традиции русской классической прозы". Но это так оценил его творчество Нобелевский комитет. На родине к нему относились иначе.
  
  В большевистской России абсолютно все виды печатной продукции находились под пристальным вниманием специальных надзирающих политических организаций, таких как Главполитпросвет при Народном комиссариате просвещения (1917 - 1946), Государственное издательство РСФСР (1919 - 1930), Главлит (Главное управление по делам литературы и издательств, 1922 - 1991), Госиздат (Объединение государственных книжно-журнальных издательств, 1930 - 1949).
  
  Произведения Бунина были в СССР под запретом более 35 лет. Постепенное возвращение его книг к русскому читателю началось только после смерти Сталина и наступления "оттепели", да и то не без эксцессов. Так, после выхода в 1961 году в Калуге альманаха "Тарусские страницы", содержавшего очерк Паустовского "Иван Бунин", главный редактор Калужского книжного издательства был уволен, а директор предприятия получил выговор "за утрату бдительности". Последнее увидевшее свет на родине произведение Бунина "Окаянные дни", содержащее дневниковые записи, которые он вёл в Москве и Одессе с 1918 по 1920 год, было опубликовано в СССР только в конце 1980-х, в разгар перестройки.
  
  Вторым Нобеля получил Борис Пастернак в 1958-м году. Несмотря на то, что премия была присуждена Пастернаку "за значительные достижения в современной лирической поэзии, а также за продолжение традиций великого русского эпического романа", усилиями официальных советских властей она должна была надолго запомниться только как прочно связанная с романом "Доктор Живаго". Дело в том, что роман "Доктор Живаго" впервые был опубликован не в СССР, а за рубежом, в 1957 году в итальянском издательстве Feltrinelli. А по идеологическим стандартам Советского Союза это измена родине. Еще совсем недавно и за гораздо меньшие прегрешения "доктора" из НКВД прописывали своим пациентам "десять лет без права переписки" в затылок.
  
  Еще в процессе работы над романом, задолго до его окончания, сотрудникам МГБ было известно, что Пастернак что-то там пишет, наверняка по отношению к коммунистическому режиму невосторженное. В октябре 1949-го была арестована любовница Пастернака Ольга Ивинская, от которой требовали признания в том, что Пастернак пишет антисоветский роман, в котором клевещет на советскую родину, и является английским шпионом (2). Впоследствии Ольге Ивинской влепили пятерочку лагерей с формулировкой: "За близость к лицам, подозреваемым в шпионаже". Так уж принято было в те времена наказывать не желающих становиться холуями писателей и поэтов - страданиями их близких. У Анны Ахматовой, к примеру, одного мужа (Николая Гумилева) расстреляли, другого мужа (Николая Пунина) уничтожили в лагере, сына (Льва Гумилева) около тринадцати лет гноили в лагерях.
  
  Уже в день присуждения премии (23 октября 1958) по инициативе М.А. Суслова Президиум ЦК КПСС принял постановление "О клеветническом романе Б. Пастернака". Немедленно началась травля автора в советской печати. 25 октября "Литературная газета" информировала читателей о том, что Пастернак "согласился исполнять роль наживки на ржавом крючке антисоветской пропаганды". ТАСС (Телеграфное агентство Советского Союза) был уполномочен заявить, что в "своём антисоветском сочинении Пастернак оклеветал общественный строй и народ".
  
  Несмотря на то, что только очень немногие избранные имели возможность прочитать сам роман, на многочисленных собраниях "трудящихся" возмущённые граждане с негодованием клеймили автора-антисоветчика. С тех пор ходит в народе ироничный мем: "я роман не читал, но осуждаю".
  
  27 октября 1958 года Пастернак был единогласно исключён из Союза советских писателей СССР. Многие известные литераторы выступили с гневным осуждением своего собрата по перу, называя его предателем и "литературным власовцем". Коллеги Пастернака по известным причинам разделились на два лагеря. Одни добросовестно выполняли госзаказ, вторые... молчали, возможно и сочувственно: слишком свежи были в памяти людей ночные телефонные звонки, стуки в дверь квартиры, лучи света фар "чёрного воронка". (3)
  
  В результате массовой кампании давления Борис Пастернак был вынужден от Нобелевской премии отказаться. Но, как говорится, осадочек остался. И вылился он, в частности, в горькое стихотворение под названием "Нобелевская премия":
  
  Я пропал, как зверь в загоне.
  Где-то люди, воля, свет,
  А за мною шум погони,
  Мне наружу ходу нет.
  
  Темный лес и берег пруда,
  Ели сваленной бревно.
  Путь отрезан отовсюду.
  Будь что будет, все равно.
  
  Что же сделал я за пакость,
  Я убийца и злодей?
  Я весь мир заставил плакать
  Над красой земли моей.
  
  Но и так, почти у гроба,
  Верю я, придет пора -
  Силу подлости и злобы
  Одолеет дух добра.
  
  Так, значит всё-таки не понял автор, не прочувствовал всю глубину своего падения, не "разоружился перед партией". Придётся объяснить попонятнее. Растолковывать взялся по долгу службы Генеральный прокурор СССР Р. А. Руденко, который популярно обрисовал опальному поэту сложившуюся ситуацию: вам, голубчик, корячится статья "Измена Родине" Закона СССР от 25 декабря 1958 года "Об уголовной ответственности за государственные преступления". А это знаете, чем пахнет?
  
  Правда, не посадили, и на том спасибо. Но последствия травли не заставили себя ждать - загнанный и измученный поэт умер в следующем, 1960 году.
  
  Зато следующий лауреат Нобелевской премии занимает особое место в ряду российских писателей. Он, в отличие от остальных, вызывает у "истинных патриотов" законную гордость. Михаил Шолохов - единственный, получивший Нобеля с согласия руководства СССР. Проверенный партийный кадр. К тому же единственный лауреат, чьё авторство по сей день подвергается сомнению.
  
  Премия была присуждена Шолохову в 1965 году "за художественную силу и цельность эпоса о донском казачестве в переломное для России время", то есть за роман "Тихий Дон", два первых тома которого были опубликованы в 1928 году (когда автору было всего 23 года), третий в 1932, и четвёртый - в 1940-м. Понятно, что за два-три месяца такой объёмный и глубокий роман не напишешь, как минимум пару лет-то пришлось на это потратить. А это значит, что этот вундеркинд начал писать свою эпопею, когда ему вообще был всего-то 21 год, если даже не 20. А ведь в романе продемонстрировано глубокое знание событий Первой мировой и Гражданской войн, географии Дона и прилегающих областей, особенностей жизни донского казачества. То есть, в романе в деталях и со знанием дела описаны элементы быта и социалные процессы, происходившие в то время, когда сам автор вообще был ещё малолетним ребёнком.
  
  Если учесть, что последующие произведения Шолохова, написанные уже "зрелым мастером", такие как "Поднятая целина", "Они сражались за Родину", и в особенности политические агитки "Наука ненависти", "Слово о Родине", "Борьба продолжается", "Свет и мрак", "Не уйти палачам от суда народов" ни в какое сравнение с "Тихим Доном" не идут, сомнения становятся ещё более обоснованными. Последняя публикация - вторая часть "Поднятой целины", состоялась в 1960-м, и после этого в течение двадцати четырех лет, до самой смерти в 1984 году, великим советским писателем не было создано абсолютно ничего. Объяснения причины, заставившей замолчать обласканного властью писателя (Сталинская премия первой степени за роман "Тихий Дон", Ленинская премия за "Поднятую целину", дважды Герой социалистического труда, шесть орденов Ленина, орден Октябрской Революции и пр., и пр.) мир так и не услышал.
  
  Сторонники версии о плагиате продолжают считать, что Шолохов нашел и переработал рукопись некоего неизвестного белого казака, приведя ее в соотвествие с требованиями большевистской цензуры. То есть, рукопись-то Шолохова, но скомпилированная на чужом материале. Разные авторы отмечают множественные нестыковки и противоречия, присутствующие в романе, объясняя это тем, что "что окончательный текст романа составлялся и редактировался не подлинным автором (который, вероятно, и не завершил свою работу, а оставил после себя лишь неоконченный текст нескольких редакций - т.н. протограф "Тихого Дона"), а другим человеком, который не смог досконально разобраться в чужом архиве. До сих пор защитники Шолохова так и не снизошли до сколько-нибудь вразумительных объяснений этих фактов. (Любопытно также следующее: статья с интернет-портала "Литературная Россия", в которой были опубликованы приведённые выше факты, удалена. Ползучая цензура жива и процветает).
  
  Процесс присуждения Шолохову Нобелевской премии был не лишен интриги. Еще в 1958 году, узнав, что на нее выдвинут (в седьмой раз) Борис Пастернак, партийное руководство СССР предпринимало попытки повлиять на решение Шведской академии и заменить Пастернака Шолоховым. В этот раз не получилось.
  
  Зато в 1964-м, когда удостоенный премии лево-ориентированный французский писатель и философ Жан-Поль Сартр отказался от нее и выразил сожаление, что она не была присуждена Шолохову, это сыграло свою роль. В следующем, 1965 году "награда нашла героя".
  
  Впоследствии Нобелевский лауреат проявил себя в качестве политического демагого и провластного лакея, выступив с публичным шельмованием двух писателей, Юлия Даниэля и Андрея Синявского, приговорённых за их писательскую деятельность в 1966 году к лагерным срокам (5 и 7 лет). А в августе 1973 года этот прислужник неправедной власти не преминул поставить свою подпись под опубликованным в газете "Правда" открытым письмом группы советских писателей, обличавшим "антисоветские действия и выступления А.И. Солженицына и А.Д. Сахарова".
  
  Творческий путь Михаила Шолохова уникален. Трудно припомнить в истории другого писателя, создавшего своё самое глубокое произведение в поразительно юном возрасте, после чего в процессе взросления и накопления жизненного опыта уровень его мастерства неуклонно снижался бы и к концу жизни полностью сошел на нет. И вот этого примитивного пропагандиста, с пеной у рта призывавшего давить свободную мысль в свой стране, холуйствовавшего перед преступной властью, большинство населения, вряд ли вообще читавшее его нобелевский роман, считает наиболее достойным лауреатом высшей мировой литературной награды. (4)
  
  Всего пять лет отделяют присуждения Нобелевской премии по литературе двум лауреатам-антагонистам - провластному коммунистическому пропагандисту-лакировщику Михаилу Шолохову и антисоветчику, обличавшему преступления коммунистической диктатуры, Александру Солженицыну. Несмотря на это, как в почившем в бозе СССР, так и в постсоветской Российской Федерации широко распространено мнение о политизированности и антисоветской (теперь антироссийской) ориентации Нобелевского комитета по литературе. У значительной части населения страны и тогда, и теперь нет сомнений в том, что присуждение премии Солженицыну носило ярко выраженный антисоветский характер.
  
  В народе до сих пор бытует мнение, что Нобеля присудили Солженицыну именно за антисоветскую направленность "Архипелага", то есть не за историческую фактографию и литературные достоинства произведения, а исключительно по политическим мотивам. Этот факт только подчёркивает тупость и некомпетентность ненавистников Александра Исаевича. На самом деле премию он получил в 1970-м, когда всему миру были известны только "Один день Ивана Денисовича" и несколько рассказов, опубликованных в СССР, а также "Раковый корпус" и "В круге первом", переведённые на несколько иностранных языков и вышедшие в свет на Западе. "Архипелаг" был впервые опубликован лишь три с лишним года спустя, первый том вышел в Париже в декабре 1973 года.
  
  Четвертый лауреат Нобелевской премии по литературе Александр Исаевич Солженицын оказался наиболее ненавидимым как современниками, так и последующими поколениями россиян, даже через тридцать с лишним лет после коллапса СССР. Десятки и сотни интернетовских сайтов поливают Солженицына грязью, обвиняя его во лжи, в стукачестве, в завышении числа жертв Красного и Большого терроров, в антисемитизме и в криптоеврействе. При этом "разоблачители" поиском объективной истины не утруждаются, критическим анализом предлагаемой им информации не заморачиваются, взвешивать все "за" и "против" не пытаются, а выискивают, принимают на веру и тиражируют всё негативное, что где-то когда-то кем-то было про Солженицына сказано или написано.
  
  Удивительным кажется на первый взгляд факт, что ни один автор, поднимавший в своих произведениях тему преступлений большевиков-коммунистов, не вызывает у патриотов такой злобы, как Солженицын. Ни стихи Максимиллиана Волошина о Красном терроре, ни Ахматовский "Реквием", ни "Колымские рассказы" Варлама Шаламова, ни воспоминания менее известных авторов, таких как Иван Солоневич ("Россия в концлагере"), Анатолий Жигулин ("Черные камни"), Михаил Бойков ("Люди советской тюрьмы"), Александр Перепеченых ("Трагически ужасная история ХХ века"), Валентин Симоненков ("Судьбы ученых в сталинских спецтюрьмах") и десятки других. В упор "не видят" плакальщики по "великому Советскому Союзу" и многочисленные исторические исследования на эту тему, например: "Красный террор в годы гражданской войны" (5), "Красный террор глазами очевидцев" (6), "Красный террор в Петрограде" (7), "Черная книга коммунизма" (8), "Сталинские стройки ГУЛАГа 1930-1953, документы" (9), "Сталинские депортации 1928-1953, документы" (10), "Нарымская хроника 1930-1945, трагедия спецпереселенцев, документы и воспоминания" (11), Никита Петров, "Палачи. Они выполняли заказы Сталина" (12), "Вещественные доказательства", (13), Виктор Бердинских и Владимир Веремьев, "Краткая история Гулага" (14). И это только малая часть материалов по теме преступлений коммунистической власти в СССР.
  
  Конечно, стихи Волошина, Ахматовой, Жигулина мало кто знает, да и рассказы Шаламова воспринимаются многими больше как воспоминания о конкретных событиях, а не обобщающий документ эпохи. Кроме того, большинство перечисленных и подобных им источников изданы ограниченными тиражами. А вот книги Солженицына у всех на слуху. И кроме того, "Архипелаг ГУЛАГ" - это не художественная литература, а историческое исследование, основанное на документах, свидетельствах очевидцев и собственном опыте. Про "Архипелаг" слышали все. Это бомба, разрушающая стену лжи, возведенную вокруг "замечательного и гуманного ленинско-сталинского государства рабочих и крестьян". Поэтому с целью дискредитации именно "Архипелага" на Солженицына выливаются ушаты грязи. Основное правило демагогии: если не можешь опровергнуть утверждения оппонента - переходи на личности, обвиняй его во всех мыслимых и немыслимых грехах, чем больше грязи на него выльешь, тем труднее ему будет отмыться. А когда в мозгах у публики зародятся сомнения в его порядочности, смысл отстаиваемых им утверждений постепенно забудется и утратит свою силу. Однако имеет смысл отметить тот факт, что оплевывание личности любого автора не умаляет значимости смысла, содержащегося в его произведениях. (4)
  
  7 января 1974 года выход "Архипелага ГУЛАГ" и меры "пресечения антисоветской деятельности" Солженицына были обсуждены на заседании Политбюро ЦК КПСС. Юрий Андропов предложил выдворить Солженицына из страны в административном порядке. За высылку высказались Устинов, Гришин, Кириленко, Катушев; за арест и ссылку - Косыгин, Брежнев, Подгорный, Шелепин, Громыко и другие. Было принято постановление - "Солженицына А. И. привлечь к судебной ответственности. Поручить т. т. Андропову Ю. В. и Руденко Р. А. определить порядок и процедуру проведения следствия и судебного процесса над Солженицыным А. И." Однако, вопреки решению Политбюро от 7 января, в конечном счёте возобладало мнение Андропова о высылке.
  
  12 февраля Солженицын был арестован, обвинён в измене Родине и лишён советского гражданства. 13 февраля он был выслан из СССР (доставлен в ФРГ на самолёте) (1).
  
  Как уже упоминалось выше, Солженицын неоднократно обвинялся и в антисемитизме, и в криптоеврействе. Вот ведь как непросто быть русским лауреатом Нобелевской премии по литературе.
  
  А следующий лауреат - вот беда, и вправду еврей. Иосифу Бродскому Шведская академия в 1987 году присудила Нобелевскую премию "за всеобъемлющее творчество, пропитанное ясностью мысли и страстностью поэзии". На родине же тупая власть преследовала его при жизни, а необразованное быдло продолжает ненавидеть и после смерти. Кажется, что ни один поэт ХХ века в России не вызывал у публики такого накала страстей и таких диаметрально противоположных оценок - от признания его гениальности до обличений в бездарности и неприкрытой ненависти.
  
  История жизни Бродского широко известна и детально описывать ее в сто двадцать первый раз, очевидно, не имеет смысла. Поэтому - коротко. Уже в самом начале творческого пути стихи молодого поэта Иосифа Бродского были хорошо известны широкому кругу ленинградской нонконформистской молодежи, переписывались от руки и распространялись в самиздате.
  
  В 23 года он был арестован, обвинен в "тунеядстве" и осужден к ссылке и принудительному труду в отдаленной местности на пять лет. Через полтора года под давлением советской и мировой общественности был освобожден и вернулся в Ленинград. В 1972 году под давлением со стороны КГБ был вынужден эмигрировать. Жил в США, преподавал в различных американских и британских университетах. Всю жизнь работал исключительно продуктивно - писал стихи и прозу (эссе на различные темы) на русском и английском языках. Полное собрание сочинений Бродского, вышедшее уже после его смерти, последовавшей в 1996 году, составило 7 томов.
  
  В 60-е годы ХХ века в СССР одни поэты собирали целые стадионы слушателей (Евгений Евтушенко, Андрей Вознесенский, Роберт Рождественский и т.д.), другие были сосланы в отдаленные районы страны, где пахали землю и сеяли озимые (как Иосиф Бродский), а кое-кто из писательской братии и в лагеря загремел на приличные срока (как Юлий Даниэль и Андрей Синявский).
  
  Чем же отличались обласканные властью поэты от ссыльных и каторжных? Тем, что они правильно понимали политику родной коммунистической партии и в своем творчестве следовали канонам социалистического реализма (то есть, занимались восхвалением партии и правительства в доступной для них форме), в то время как другие позволяли себе выражать в своих произведениях невосторженный образ мыслей.
  
  Вот ведь интересный вопрос: как Софья Власьевна (то бишь Советская Власть) безошибочно угадала в никому не известном пареньке, нигде не публиковавшемся, в антисоветчине не замеченном, таком же, как десятки и сотни других начинающих стихослагателей, будущего Нобелевского лауреата? Приходится признать, что советские чекисты обладали тонким поэтическим вкусом и поразительным чутьем на таланты, которые следовало давить в первую очередь.
  
  То, что при коммунистическом режиме пропалывалось, вытаптывалось и закатывалось под асфальт всё, что было отмечено печатью таланта и не согласно было свой талант продавать и предавать, удивления не вызывает. Удивительно то, что и через четверть века после крушения этого режима и исчезновения "социалистической сверхдержавы" с карты мира, спустя четверть века после смерти поэта, поток выливаемой на покойника грязи не уменьшается. Пожалуй, ни один поэт не будил у населения такие бурные эмоции, как Бродский. Его произведения изучают в школах, по его творчеству защищаются диссертации, и в то же время существует множество публикаций, доказывающих его бездарность и утверждающих, что Нобелевская премия и ему была присуждена чисто по политическим мотивам. Вот просто, чтобы нагадить такой замечательной и высокодуховной стране, как СССР-РФия. (4)
  
  Что правда, то правда, к коммунистическому режиму Иосиф ни малейшего почтения не испытывал. Однако в его стихах и высказываниях до того дня, когда он был насильно выдавлен из СССР, откровенно негативное отношение к совдепии не проявлялось. В изгнании же удержаться от неприязни к "равнодушной отчизне" поэт временами не мог. Иногда иносказательно, как например в поэме "После нашей эры" ("Post aetatem nostram"), иногда более откровенно:
  
  Там, наливая чай, ломают зуб о пряник.
  Там мучает охранник во сне штыка трехгранник.
  
  От дождевой струи там плохо спичке серной.
  Там говорят "свои" в дверях с усмешкой скверной.
  
  Там украшают флаг, обнявшись, серп и молот.
  Но в стенку гвоздь не вбит и огород не полот.
   ("Пятая годовщина")
  
  Слава тем, кто, не поднимая взора,
  шли в абортарий в шестидесятых,
  спасая отечество от позора!
   ("Стихи о зимней кампании 1980-го года")
  
  И наконец прямо и с открытой неприязнью:
  
  "Я привык стыдиться этой родины, где каждый день - унижение, каждая встреча - как пощёчина, где всё - пейзаж и люди - оскорбляет взор".
  
  "Ни одна страна не овладела искусством калечить души с такой неотвратимостью..."
  
  Много в чём обвиняют Бродского его ненавистники. Например в том, что что похоронен он на острове Сан Микеле, в Венеции, а не на Васильевском острове, как обещал в юношеском стихотворении:
  
  "Выбрал Иосиф Бродский для своей последней обители не Васильевский остров (как обещал в своих стихах), а Венецию" (15). Каков негодяй, а?
  
  К чему бы еще придраться? Оказывается, виноват Бродский и в том, что выглядит, по мнению сурового критика, плоховато:
  
  "И никто тем более не заставлял этого тонкого юношу, писавшего про питерский Васильевский остров стихи легкие, изящные, как весенний туман, превращаться в этого... в противную старую жабу: огромная лысина, злобный взгляд, брезгливо оттопыренная нижняя губа. Для такой эволюции потребовалось двадцать лет целенаправленной работы над собой. Французы говорят, что "в сорок лет мужчина отвечает за свое лицо"". (16)
  
  А еще можно обвинить в том, что после присуждения Нобелевской премии изменилась "социальная значимость" некоторых его текстов, написанных задолго до того. Это относится к стихотворению "Набросок" (Холуй трясется. Раб хохочет...):
  
  "Вероятно, я мог бы процитировать это и десять лет назад. Но тогда - что было в этом значительного? В своих антипатиях человек не волен, а форма их выражения - всего лишь личная особенность автора. Но сейчас мы со всех сторон слышим, что автор - И.Бродский - величайший русский поэт современности, заслуженно увенчан Нобелевской премией, а стихи его возвращаются на родину (хотя применимость такого термина здесь, пожалуй, сомнительна). Социальная значимость этого произведения стала совсем иной" (17).
  
  Тут, очевидно, сыграла свою роль и национальная принадлежность Бродского. Еще и в том виноват, что не у тех родителей родился. Ведь если бы этот текст был написан русским, а не евреем, обвинений в русофобии не последовало бы. Написал же, к примеру, Веничка Ерофеев свою поэму "Москва-Петушки" - и ничего. Никакой русофобии в этом произведении никто не обнаружил. (4)
  
  В 2015 году, список русских Нобелевских лауреатов пополнился еще одним именем - высшей награды удостоилась белорусская писательница Светлана Александровна Алексиевич с формулировкой "за многоголосое звучание ее прозы и увековечивание страдания и мужества". "Светлана Алексиевич углубляет наше понимание всей эпохи" - заявил Нобелевский комитет.
  
  Формально Светлана Алексиевич считается белорусской писательницей, но поскольку пишет она по-русски и о России, то, несомненно, принадлежит также и к числу русских авторов.
  
  Основным лейтмотивом всех произведений Алексиевич является сострадание к человеческой боли, которой пронизано наше время - от Великой Отечественной до современности. "У войны не женское лицо", "Последние свидетели" - это книги о войне 1941-1945. "Цинковые мальчики" - о войне в Афганистане. "Чернобыльская молитва" - о жизни и смерти ликвидаторов последствий аварии на Чернобыльской АЭС (общий тираж иностранных изданий более 4 миллионов экземпляров). "Зачарованные смертью" - посвящена проблеме самоубийств. Это уже не просто журналистика, а глубокая философия жизни и смерти. "Время секонд хэнд" - о формировании облика человека советской формации.
  
  Вспоминает Светлана Алексиевич: "Я ведь в детстве много жила на Украине, у бабушки. И вот детские мои впечатления: мы часто ходили мимо одной хаты на горе. И когда мы к ней приближались, бабушка всегда говорила: "Тихо, дети! Тихо... Тихо..." Я приставала: почему? Она сначала не хотела говорить, а потом сказала: такое страшное время было... Такой голод... Тут, в этой хате, женщина съела своих детей. Однажды я видела эту старуху в черном... Россия не знает всей правды о себе. Как стояли солдаты вокруг деревни, нельзя никуда было уйти. Люди навоз ели. Бабушка спрятала две жмени кукурузы - и то нашли, вытряхнули. Ничего абсолютно не оставляли. Людские скелеты ночью ползли к пруду поймать какую-то рыбу - в них стреляли...". (18)
  
  Все книги Алексиевич пронизаны невыносимой человеческой болью. Этим и объясняется негативное отношение к ней как со стороны властей, так и со стороны "патриотов", недовольных тем, что в своих произведениях она занимается "очернительством" нашей действительности, пишет только о плохом, односторонне и пессимистически отражая жизнь в Советском Союзе и в современных Белоруссии и России.
  
  В связи с полученным "Нобелем" в честь Алексиевич власти Белоруссии не устроили торжественного приема, ее не пригласил на встречу президент. Более того, Лукашенко поздравил писательницу буквально "сквозь зубы", одним из последних - уже после того, как ее поздравили лидеры Германии и Франции. Что неудивительно: сам Лукашенко в 2013 году удостоился антипода "Нобеля" - Шнобелевской премии, которую вручают за выдающиеся глупости.
  
  Белорусская биатлонистка Дарья Домрачёва, выигравшая олимпийское золото в Сочи, удостоилась звания "Герой Белоруссии". А что делать с Нобелевской лауреаткой власть не знает. Не "наш" человек. И Лукашенко сказал про нее, что она обливает грязью свой народ.
  
  Злопыхателей оказалось и у Светланы Александровны великое множество. Вот несколько отзывов о её творчестве от некоторых, с позволения сказать, писателей, показавших впоследствии своё истинное лицо и заслуживших на сегодняшний день откровенное презрение у всех обладающих способностью к критическому мышлению людей:
  
  "Если раньше давали хотя бы по политическим причинам, то сегодня вручают всем подряд. Алексиевич - очередная травоядная домохозяйка, получившая премию" (19).
  
  "И вот в качестве ответа выбрали самый нелепый, самый убогий вариант: дать премию хорошей журналистке, которая более всего славна своими даже для людей ее убеждений на удивление банальными интервью с припевом: "Россия всех убила, убила, убила, всегда всех убивала и будет убивать, остановите это зло, эти рабы, они никогда не перестанут быть рабами, там Сталин и попы, и вы знаете, чем всё это заканчивается, и особенно я знаю"" (20).
  
  "Нобелевские премии по литературе стали с годами абсолютно политизированными. Эта премия, которая дается не за эстетику, не за открытия в языке, не за новые сюжеты, не за новый вклад в литературное творчество. Она дается за политическую и идеологическую позицию автора". (21)
  
  Люди, за что же вы так ненавидите своих Нобелевских лауреатов? Что они сделали вам плохого? Попытались пробудить в ваших душах каплю сострадания к чужой боли, которую вы не хотите замечать? Попробовали заставить вас хоть немного пошевелить извилинами и задуматься о том, кто завел вас в ту безвыходную ситуацию, в которой вы оказались? Намекнули вам, что вы сами виноваты в том, что поддались безумной пропаганде ваших правителей и настроили против себя весь мир?
  
  Вам неприятно слышать правду о самих себе? О том, что вы громко возмущаетесь последствиями и не хотите задуматься об их причинах? Кто, как не вы сами выбираете и поддерживаете бандитскую власть, которая вас же обворовывает и насилует? Вам хочется чувствовать себя частью великой державы, и вы не хотите замечать, что это величие - миф? Вот уже целый век Россия живет в крови и во лжи. А вам всё хочется верить, что в ваших бедах виноват кто-то чужой. Вам так проще и спокойнее? Это госдеп развалил вашу промышленность, уничтожил науку, разрушил систему образования, убил медицину? Какие враги погнали вас воевать в Афганистан, в Чечню, в Сирию, в Украину?
  
  Как и двести лет тому назад и к Бунину, и к Пастернаку, и к Солженицыну, и к Бродскому, и к Алексиевич применима всё та же горькая истина: "Чёрт догадал меня родиться в России с душою и с талантом!" (4)
  
  МИРОВОЕ ПРИЗНАНИЕ СОЛЖЕНИЦЫНА
  
  Александр Исаевич Солженицын был удостоен за своё творчество множества престижных премий и наград:
  
  1969 год (зима 1968-1969) - награждён премией французских журналистов за лучшую иностранную книгу.
  1970 год - Нобелевская премия по литературе.
  31 мая 1974 года - вручение премии Союза итальянских журналистов "Золотое клише".
  Декабрь 1975 года - французский журнал "Le Point" объявил Солженицына "человеком года".
  1983 год - Темплтоновская премия за успехи в исследовании или открытия в духовной жизни.
  Декабрь 1990 года - Государственная премия РСФСР в области литературы - за "Архипелаг ГУЛАГ".
  Весной 1995 года вручена Литературная премия имени итальянского писателя-сатирика Виталиано Бранкати.
  1998 год - Большая золотая медаль имени М.В. Ломоносова - "за выдающийся вклад в развитие русской литературы, русского языка и российской истории" (вручена 2 июня 1999 года).
  1998 год - Орден Святого апостола Андрея Первозванного - за выдающиеся заслуги перед Отечеством и большой вклад в мировую литературу. От награды отказался ("...от верховной власти, доведшей Россию до нынешнего гибельного состояния, я принять награду не могу).
  1998 год - от имени РПЦ писатель награждён орденом Святого благоверного князя Даниила Московского.
  13 декабря 2000 года - награждён Большой премией Французской академии моральных и политических наук (Института Франции).
  2003 год - Почётный доктор МГУ имени М.В. Ломоносова.
  2004 год - орден Святого Саввы Сербского 1-й степени (высшая награда Сербской православной церкви); вручена 16 ноября 2004 года.
  2004 год - лауреат национальной премии "Россиянин года" в номинации "Духовный лидер".
  2006 год - Государственная премия Российской Федерации - "за выдающиеся достижения в области гуманитарной деятельности".
  2007 год - Премия Фонда "Живко и Милица Топалович" (Сербия) (вручена 7 марта 2008 года): "великому писателю и гуманисту, чья христианская правдивость дарит нам храбрость и утешение".
  2008 год - Большой крест ордена Звезды Румынии (посмертно).
  2010 год - премия "Информационный лидер двадцатилетия" (1994) "Эхо Москвы".
  
  Произведения Солженицына получили высокую оценку со стороны всемирно известных писателей, поэтов, литературоведов и философов.
  
  "Я помню разговор с Ахматовой, в котором участвовали Найман и я. Мы как раз обсуждали "Один день Ивана Денисовича", - я уж не помню, о чем мы говорили, - и Найман высказывался, что ему не очень нравится это художественное произведение. Анна Андреевна оборвала его и сказала: "Что это значит - нравится, не нравится? Это произведение, которое должны прочесть двести пятьдесят миллионов". Того же мнения и я". И.А. Бродский. (22)
  
  "Его можно отнести к наиболее выдающимся личностям ХХ века, по судьбе, по трагедии, по тому, что сделал этот человек". А. О. Баумейстер, доктор философских наук (23).
  
  "Последний русский классик, великий русский человек, доказавший своей судьбой, что русская судьба может быть победоносной. Мы же не любим победителей. У нас писатель должен спиться, повеситься, его должны расстрелять, сгноить в лагерях, в доме для престарелых, как Шаламова. А Солженицын не только выжил, но и победил". П. В. Басинский, историк литературы, кандидат филологических наук (24).
  
  "Слово ГУЛАГ стало нарицательным благодаря Солженицыну. Из неуклюжей советской аббревиатуры - Главное управление исправительно-трудовых лагерей - писатель создал эмблему и припечатал ею, как каиновой печатью, самую гигантскую машину уничтожения за всю историю человечества". К.А. Кедров, поэт, доктор философских наук (24).
  
  "Александр Исаевич, конечно, был образцом человека чести и цели. Никакой праздности. Дело, дело, дело. Даже когда в дружеской компании встречались, всегда сразу говорил: "Вот есть у меня полчасика, потолкуем, и надо бежать работу заканчивать... Без сомнения, Солженицын - продолжатель традиций русской классической литературы. Как и у Фёдора Михайловича, его тема - надо начинать с себя. К этому призывал и сам так жил. Всегда оставался верен своим нравственным понятиям". Ю.П. Любимов, режиссёр (24).
  
  "Главная миссия Солженицына состоит в том, чтобы предупредить о нашествии зла, и тут он абсолютно прав. Для многих, живущих на Западе это не очень-то приятно, вот почему они всячески пытаются его принизить. Они тщатся доказать, что он плохой писатель, отмахнуться от него, списав все на эстетику, а здесь неприменимы эстетические критерии. На самом деле Солженицын эпический писатель, в том смысле, что в его книгах можно найти образцы любого жанра. Он берет ту литературную форму, которая оказалась под рукой, ибо рассказываемое им подавляет. Я думаю, мы все, и на Западе, и на Востоке, многим ему обязаны. (Из интервью М. Гроссу, 1981 г.)
  <...>
  Мне кажется, советская власть обрела в Солженицыне своего Гомера. Он сумел открыть столько правды, сумел сдвинуть мир с прежней точки. <...> Но за ним ведь стоят миллионы загубленных. И сила человека, который остался жив, соответственно возрастает. Это уже не только он - это они. (Из интервью С. Биркертсу, 1982 г.)
  <...>
  БРОДСКИЙ: Для меня Александр Исаевич - это совершенно замечательный писатель, чьи книги должны прочесть все триста миллионов людей, проживающих в Советском Союзе.
  КОВАЛЕНКО: Сейчас готовится семитомное собрание его сочинений, кажется, миллионным тиражом.
  БРОДСКИЙ: Я чрезвычайно этому рад. Но миллионным - мало. (Из интервью Ю. Коваленко, 1990 г.)" (22)
  
  "Солженицын оказался неугодным всем современным идеологическим лагерям. Давайте разберём этот пасьянс. Солженицын неугоден всем главным идеологическим направлениям. В первую очередь он конечно неугоден тем, кто ностальгирует по Советскому Союзу и коммунизму. Здесь он "литературный власовец", "предатель родины".
  <...>
  Вторая группа, назовём их такими кондовыми западниками, им тоже не нравится Солженицын. Когда Солженицын очутился на Западе, в 1974 году, в начале он давал много интервью, выступал в Цюрихе, в Париже, в Лондоне, потом в Соединённых Штатах, вдруг неожиданно этот борец за свободу, борец с коммунизмом, стал превращаться в критика Запада. Его оценки очень прозорливы, очень тонки. Всё, что говорит о Западе Солженицын, крайне актуально.
  <...>
  Третья группа, это группа, которую можно назвать писателями, литераторами, публицистами. Он называл их "образованцами". Они не могли простить ему его позиции великого писателя. Например, там, Бенедикт Сарнов. На "Радио Свобода" у него есть беседа о деградации Солженицына: "Это значит, вот, борец за свободу, борец со сталинизмом вдруг становится певцом авторитарной системы, тоталитарной системы, и вообще становится таким великим, раздутым - он пророк, он Моисей..." Я бы хотел спросить, а что здесь плохого? Человек заслужил такую свою позицию. Он выстрадал свою позицию многими годами риска, борьбы один на один со страшной системой. И если человек знает себе цену, как знал себе цену Достоевский, Толстой, как знал себе цену Пушкин, как знал себе цену Диккенс или Гёте. Это сознание лилипутов, или черни, которым ненавистны выдающиеся личности. Чернь, которая терпеть не может великих личностей. Это третья идеологическая группа.
  
  И, наконец, четвёртая, это мои соотечественники, украинские интеллектуалы. Они тоже терпеть не могут Солженицына. Потому что, когда ещё был Советский Союз, вышла его брошюра "Как нам обустроить Россию", и в других поздних его публикациях (он вернулся в Россию в 1994 году), он желал сохранения России, Украины и Белоруссии, это его выстраданная позиция. Он с Кубани, у него половина украинской крови.
  <...>
  Таким образом получается, что Солженицын неугоден никому. Неугоден литературной черни, неугоден западникам, неугоден ностальгирующим по Советскому Союзу, неугоден многим чиновникам современной России, неугоден интеллектуалам нынешней Украины. Вот это судьба великого человека". А. О. Баумейстер, доктор философских наук (23).
  
  ЗА КАКИЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ СОЛЖЕНИЦЫНУ БЫЛА ПРИСУЖДЕНА НОБЕЛЕВСКАЯ ПРЕМИЯ?
  
  Поскольку далеко не все читатели, особенно молодые, имеют достаточно отчётливое представление о произведениях Солженицына, за которые Нобелевский комитет присудил ему премию в 1970 году, считаю необходимым привести краткое описание сюжета и главной идеи повести "Раковый корпус" и романа "В круге первом". С этой целью обращаюсь за помощью к писателю, журналисту и литературоведу Дмитрию Быкову:
  
  "Что касается уникальности случая Солженицына с его Нобелем, он получил Нобеля, когда о "ГУЛАГе" не знал никто. Книга тайно переправлялась за границу, но отмашки печатать её Солженицын не давал, потому что после этого его пребывание в СССР сделалось бы невозможным.
  <...>
  Солженицын получил Нобелевскую премию, которая и гарантировала ему жизнь и свободу, потому что Нобелевский лауреат - это особый статус.
  И гарантировала ему жизнь и свободу всего за восемь лет его художественного творчества. Он печатался с 1962 года и к 1970-му уже стал Нобелевским лауреатом. Хотя писал он к тому времени примерно всю жизнь. Печатался очень недолго и главные его тексты были далеко ещё не опубликованы. На Западе знали только его художественную литературу, а именно: десяток рассказов, среди них, конечно, "Один день Ивана Денисовича", ставший мировой сенсацией в ноябре 1962 года, затем "Раковый корпус", который, я думаю, доставил ему наибольшую всемирную славу, ... и "В круге первом", роман, который имел огромный резонанс, но прежде всего в России, потому что проблематика его русская.
  
  Мне многие иностранцы говорили о том, что эта история, этот роман, или как сам Александр Исаевич считал, повесть ("Раковый корпус", - Дж.Р.), она стала основой литературной славы Солженицына в мире. Даже не "ГУЛАГ". Потому что Солженицын, как всякий крупный писатель, равен своему противнику. Когда он выходит на советскую власть, он, конечно, грандиозен, ну просто потому, что он вступает в поединок со смертью.
  
  Почему Солженицын этого Нобеля получил? - Замечательная формулировка: "За продолжение нравственной традиции русской литературы", как раз в тот момент, когда уже казалось, что они, эти традиции, брошены, их не возродишь. А оказалось, что есть у нас ещё писатели истинно "толстовского" негодования и "достоевской" мощи.
  <...>
  Солженицын как раз поддерживает традицию русского социального романа. Он, можно сказать, очень органично встраивается в этот ряд. Но, в чем, как мне кажется, его великолепные преимущества и в чём особенности? Солженицын вернул русской литературе мужество обращения к главному вопросу. Она очень долго от этих вопросов бегала, либо, занимаясь в эпоху теории бесконфликтности конфликтом хорошего с лучшим, либо в 60-е годы, старательно огибая линии, разбиралась со Сталиным. Масштаб вопрошания, сам масштаб подхода, они, конечно, очень упали, очень изменились.
  <...>
  ...что касается "Ракового корпуса", он там задал поразительно важный вопрос: "А как встречаться со смертью советскому человеку, у которого как бы душа ампутирована?" Он не верит, что у него душа есть. У него её отняли. Какие-то в общем сходные темы, правда в более краткой форме, есть в его рассказе "Правая кисть", где тоже как бы герой революции, который встречается со смертью и старостью, а ему нечем их встретить, потому что нечем задать вопрос о смысле жизни. Что делать человеку не только без религиозного мышления, но человеку, у которого вообще вся метафизика ампутирована?
  
  И вот в "Раковом корпусе" он задаётся этим вопросом: "Как встречать смерть?" Ну рак - это один из её псевдонимов. Можно выжить, как выжил он сам, чудом. Нужна сильнейшая мотивация, нужно абсолютное сознание своего бессмертия и своей важности для бога, чувство миссии, которого большинство советских людей лишено. Можно выжить за счёт любви, можно - за счёт какой-то глубокой эмпатии, но это всё паллиативы. На самом деле человека поднимает к жизни сознание сверхценности этой жизни, которое есть у Костоглотова. Не случайно у героя такая фамилия - прямой, как бы проглотивший кость. И Костоглотов, действительно, всё выдержал.
  
  Правда, как мы понимаем, он из одного ракового корпуса переезжает в другой, потому что он возвращается в ссылку. И ссылка эта бессрочная, он сейчас выжил, но надежда на освобождение для него довольно проблематична. Поэтому финал, после посещения зоопарка, это довольно мрачный финал, когда сапоги его болтаются в проходе и он возвращается.
  
  Но потрясающая сцена самого этого посещения зоопарка - это торжество жизни вопреки всему, жизни, загнанной в клетку, ещё и в Ташкент, в сухую, пустынную, степную природу. И всё-таки в этих зверях живёт какая-то неубиваемая сила жизни. И в этой финальной сцене содержится такой роскошный гимн ей. Эта финальная сцена ещё и музыкально очень точно написана. Помещённая в финал романа, когда бывший зэк, бывший раковый больной, позволяет себе детское наслаждение, единственный раз в жизни - пойти в зоопарк! И после этого другому юноше, умирающему в этом раковом корпусе, пишет письмо с описанием своего посещения, хотя там тоже, ну, какая-то надежда.
  
  Надо сказать, что в "Раковом корпусе" тоже довольно много физиологии, мрачных деталей. Но там поразительно, что со смертью не надо пытаться договориться, не надо пытаться её улестить и обольстить, как-то пойти на компромисс. Может быть только отчаянная борьба, и ничего больше. Вот эта предельная жестокость, в том числе к себе. Смерть победит тот, кто к себе безжалостен, кто себя переламывает и компромиссов быть не может. Вот этот темперамент борца у Солженицына и отчётлив.
  <...>
  Вот возьмём для сравнения книгу Владимира Солоухина "Приговор", тоже о счастливом избавлении от рака, и книгу Солженицына, и вам сразу станет понятно, где советская литература, а где русская. Русофил Солженицын, который с Солоухиным даже там дружил, давал ему интервью, тем не менее, всё-таки книга Солженицына обладает невероятной глубиной и точностью.
  
  А о чём размышляется в книге Солоухина? Советский писатель перед смертью - о том, что от него останется, в каком сотоянии архив, улажены ли его отношения с женщинами? То есть, он решает какие-то проблемы бытового уровня,там метафизики по-настоящему нет. Это не значит, что опыт Солоухина меньше опыта Солженицына. Это просто значит, что масштаб проблемы задаётся масштабом личности. Для Солженицына проблема - как умирает раб? Есть ли рабу для чего жить и за что цепляться? И как умирает свободный человек? Вот это его проблема. А "Приговор" Солоухина - это история о том, как советский писатель обидел домработницу, она его после этого прокляла, с ним случилась болезнь и он выжил. Это бытовая вещь, которая даже до Трифонова не дотягивает. И вот это отсутствие второго дна, оно довольно гибельно. Когда я читаю Солоухина, я всегда вижу - хорошо написано, но я не всегда понимаю - зачем написано?
  
  Вот Солженицын - это действительно человек, который выходит на самую больную проблему: с чем умирать? За что держаться?
  
  Поразительная вещь "В круге первом". Когда Твардовский прочитал эту вещь, он говорил Трифонову: "Это велико". Что здесь действительно "велико"? Это очень советский роман. Я бы даже сказал, это лучший советский роман. В каком смысле "лучший" и в каком смысле "советский"? - Это соцреализм.
  
  По методу - увлекательно написанная, хорошо закрученная история о шарашке, которая занимается звуковой разведкой, которой занимался и сам Солженицын. А советская она в том смысле, что по-настоящему это ещё роман как бы в рамках разрешённого. Хотя уже с выходом на такое отважное разоблачение Сталина, что и Ленину недолго оставаться в неприкосновенности.
  <...>
  А в чём там отдельная огромная храбрость, вот то, чего Солженицыну конечно не позволили бы, это там бедный дворник, из заключённых, он говорит: "Вот если бы мне сказали - сбросят атомную бомбу, ты погибнешь, все твои погибнут, но и "эти все" погибнут, имея в виду русскую власть. - "Согласился бы! Жги!"
  
  Вот это "Господь, жги!", как бы от населения, доведённого до последнего отчаяния, это нота, которую Солженицыну никто бы не простил. Он действительно увидел население, страну, которая доведена до последнего отчаяния. Он увидел народ, который готов погибнуть, лишь бы вместе с "этими". Нам не выжить, но пусть, чтобы и "им" не выжить! Вот это то новое, что там есть.
  
  Кроме того, это фигура Инокентия Володина, человека, который сообщает американцам в одном варианте "Круга первого" о наличии у России ядерного оружия, атомной бомбы, в другом о том, что американская разведка в этом помогала, но там разница - несколько вариантов, но проблема в том, что Володин совершает самоубийственное для себя признание. Почему он этого хочет? Ведь у него судьба идеально складывается.
  
  Вот это ощущение человека, решившего радикально переломить свою жизнь, решившегося отказаться от советской лояльности. Он совершает, с точки зрения советской власти, самое страшное - он совершает предательство. Потому что в России вообще всё, господствует такой предательный падеж, всё объявляют предательством. Любое расхождение с властью объявляют предательством. На этой подтасовке у нас держится очень многое.
  
  Проблема в том, что Володин выбирает это ценой, которой он пытается купить себе человеческую идентичность. Он пытается этой ценой не только сказать правду, он пытается этой ценой прорваться к себе подлинному. Это довольно страшная тема. Но, предавая эту систему, он в некотором смысле совершает рыцарский подвиг. <...> Предательство равно приходу к какой-то человеческой идентичности. Потому что советская власть эту идентичность отбирает, ты становишься подданным этой системы, условно говоря - подданным империи зла.
  
  В этом смысле радикализм Солженицына, конечно, не имеет себе равных. Потому что он разграничил эту идеологию и эту родину. Оказалось, что родина отдельно. <...> Самого Володина он описывает не без некоторого восхищения. Конечно этому не могло быть места при публикации.
  <...>
  Присуждение ему Нобелевской премии подчеркнуло важную вещь: Нобелевский комитет чует масштаб. Они почуяли в масштабе этой личности, что человек может ещё больше. И в результате появился сначала "Архипелаг", потом "Август Четырнадцатого" и всё "Красное колесо" в целом. Можно спорить о качестве, но масштаб несомненен.
  
  Солженицын получил свою Нобелевскую премию отчасти авансом, но этот аванс был оплачен, и чувствовалось, что он будет оплачен, так что из решений Нобелевского комитета это одно из самых прозорливых". (25)
  
  ОПРОВЕРГАТЕЛИ СОЛЖЕНИЦЫНА
  
  Прежде всего, давайте попробуем представить себе, в каких условиях приходилось работать Александру Исаевичу Солженицыну. Находясь под неусыпным вниманием всемогущего КГБ, писатель был вынужден прятать и перепрятывать свои рукописи, тайно хранить их у верных людей, соблюдать строжайшую конспирацию. Несмотря на все предпринимаемые меры, КГБ не раз добирался до рукописей писателя. Так в сентябре 1965 года был изъят и конфискован архив писателя. Другой трагический случай с арестом рукописей Солженицына произошёл в 1973 году, об этом чуть позже.
  
  Общий язык он находил с очень немногими проверенными единомышленниками, в большинстве - с бывшими лагерниками, остальной же мир воспринимался им, и вполне заслуженно, как враждебное человеческое болото, от которого в любой момент можно ожидать неприятностей, подлостей и предательства.
  
  Но даже и с близкими по духу и судьбе людьми не всегда оказывалось легко установить дружеские отношения. Дело в том, что человеку, прошедшему все круги ада сталинских лагерей и выстрадавшему своё видение мира, зачастую даже не имеющее существенного значения отклонение во взглядах может перерасти в полное отторжение и нетерпимость.
  
  Так, многие критики Солженицына, пытавшиеся уличить его во лжи, указывали на то, что вот, дескать, и с Варламом Шаламовым, писателем и поэтом, оттрубившим 16 лет на Колыме, у него отношения не сложились, и сам Варлам Тихонович уличал Александра Исаевича в преднамеренных искажениях фактов лагерной жизни. Не уточняя при этом, в чём же конкретно заключались расхождения во взглядах этих двух великих писателей.
  
  А дело-то в том, что Шаламов укорял Солженицына не в "очернении" замечательной советской действительности, а совсем наоборот, в "лакировке", в преднамеренном приукрашивании лагерной действительности. По мнению Варлама Тихоновича Александр Исаевич делал это сознательно, с целью, сделать его произведения "проходными", то есть, могущими быть опубликованными в условиях жесточайшей советской цензуры. И это отчасти правда, так оно и было. Вот только целью Солженицына были не деньги, не заработок, в чём его подозревал Шаламов, называя "дельцом", а создание себе имени, приобретение известности, завоевание плацдарма для последующих этапов борьбы с преступной коммунистической властью.
  
  Летом 1974 года на гонорары от "Архипелага ГУЛАГ" Солженицын создал "Русский общественный фонд помощи преследуемым и их семьям" для помощи политическим заключённым в СССР (посылки и денежные переводы в места заключения, легальная и нелегальная материальная помощь семьям заключённых) (1). Вот такой вот "делец".
  
  Шаламов "анализирует стилистику текста и его содержательную сторону, поверяя её опытом Колымы, где многое из того, что описано Солженицыным, невозможно, и делает изображённый им лагерь "курортом". (26)
  
  Вот как отреагировал Шаламов на публикацию "Одного дня Ивана Денисовича" в "Новом Мире":
  
  "Блатарей в Вашем лагере нет!
  Ваш лагерь без вшей! Служба охраны не отвечает за план, не выбивает его прикладами.
  Кот!
  Махорку меряют стаканом!
  Не таскают к следователю.
  Не посылают после работы за пять километров в лес за дровами.
  Не бьют.
  Хлеб оставляют в матрасе. В матрасе! Да еще набитом! Да еще и подушка есть! Работают в тепле.
  Хлеб оставляют дома! Ложками едят! Где этот чудный лагерь?
  Хоть бы с годок там посидеть в свое время". (В. Шаламов - А. Солженицыну. Ноябрь 1962 года).
  
  Насчёт "кота" надо сделать пояснение. Варлам Тихонович имеет в виду, что в колымском лагере кота быть просто не могло, его голодные зэки сразу же съели бы.
  
  Не знал в тот момент Шаламов о грандиозном тайном замысле Солженицына - "Архипелаге ГУЛАГ". Правда, через два года во время встречи в одном из московских скверов (из соображений конспирации) Солженицын предложил Шаламову вместе работать над "Архипелагом", но получил "неожиданный быстрый и категорический отказ". (27)
  
  И что же мы имеем в результате? Непреклонный в своём неукоснительном, без страха и упрёка, следовании правде жизни Варлам Шаламов при жизни смог опубликовать лишь несколько сборников стихотворений. Его "Колымские рассказы" были изданы на русском языке в Лондоне (1978) и на французском в Париже (1980-1982), когда сам он в тяжёлом состоянии с 1979 года находился в пансионате для инвалидов и престарелых. Если не считать "самиздата", до российского читателя произведения Шаламова начали доходить только в конце перестройки - в 1989 году.
  
  "Дельцу" же и "лакировщику" (по определению Варлама Тихоновича) Солженицыну удалось выиграть бой одному против всесильной системы слежки и подавления свободного слова в СССР и взорвать свою бомбу под названием "Архипелаг ГУЛАГ" ещё в 1974 году. Добиться такого результата было совсем не просто.
  
  В отношениях с официальными лицами, даже вроде бы благосклонно к нему относившимися, приходилось маскироваться, хитрить, лицедействовать, скрывать свои реальные замыслы. Даже редакторы "Нового мира" во главе с благоволившим ему Александром Твардовским, воспринимались Солженицыным в качестве не заслуживающих доверия представителей чиновничьего официоза, и его можно понять. Ведь никому из членов редколлегии, искренне старавшихся "протолкнуть" в печать "Один день Ивана Денисовича", а потом и другие его рассказы, и в голову не могло прийти, что за всем этим скрывается главный на тот период труд всей его жизни - взрывоопасный "Архипелаг ГУЛАГ". О возможности создания произведения такой откровенной, жестокой и явной антисоветской направленности никому не могло привидеться даже в самом страшном сне.
  
  Один из редакторов "Нового мира", Владимир Лакшин, в своей публикации "Солженицын, Твардовский и "Новый мир"" (28) вываливает на читателя свои обиды - ну как же, его же, автора "Одного дня", приняли как своего, боролись с цензурой за публикацию его рассказов, обеспечили ему всесоюзную и мировую славу, а он в своей автобиографической книге "Бодался телёнок с дубом" так нелицеприятно отзывался о журнале, о самом Твардовском и о других сотрудниках, которых близко знал. Например, публикация рассказа "Захар-Калита" как раз в те месяцы, когда в январе 1966 года КГБ произвёл обыск на квартире одного из доверенных знакомых Солженицына (Теуша) и арестовал рукопись "Круга первого", а сам автор реально ожидал ареста каждую ночь, видится Лакшину невероятно героическим событием.
  
  В наблюдательности Лакшину не откажешь, он пишет: "В своей фанатической нетерпимости Солженицын смотрит на дело просто: для него "красная книжечка" (партбилет члена КПСС, - Дж.Р.) - уже уничтожение человека, каинова печать".
  
  Совершенно верно, порядочный человек членом преступной коммунистической партии быть не может. Член партии - или карьерист, приспособленец, лицемер, или полный дурак. Третьего не дано. И неудивительно, что показное мелочное фрондёрство (исключительно в рамках допустимого) перед лицом могущественных партийных руководителей воспринималось Солженицыным не как геройство, а как трепыхание рыбы в сетях.
  
  Даже после публикации "Архипелага" Лакшин высказывает предположение о том, что "займи руководство лично к нему более лояльную позицию, не помешай оно получить ему в 1964 году Ленинскую премию, дай напечатать на родине "Раковый корпус" и "В круге первом" - и Солженицына мы видели бы сегодня иным". Интересно, каким - иным? Неужели предавшим свой главный на тот момент труд - "Архипелаг ГУЛАГ"?
  
  Ещё одна любопытная цитата из Лакшина: "Наблюдая Солженицына в последние годы (Твардовский умер в декабре 1971 года. - Дж.Р.), Твардовский говорил со своей усмешечкой: "И что это он всё хитрит, Александр Исаевич, зачем ему эта конспирация, почему я не могу знать адреса - куда послать ему телеграмму?"
  
  Это что, Твардовскому было неизвестно, что КГБ держит Солженицына под колпаком? Не помнит Александр Трифонович об обысках и изъятиях рукописей Солженицына?
  
  Да, Твардовский не дожил до трагических событий, связанных с судьбой одной из рукописей "Архипелага", но Лакшину-то об этом хорошо известно. Дело в том, что "23 августа 1973 года КГБ задержал одну из помощниц писателя Елизавету Воронянскую. В ходе допроса её вынудили выдать местонахождение одного экземпляра рукописи "Архипелага ГУЛАГ". Вернувшись домой, она повесилась. 5 сентября Солженицын узнал о случившемся и распорядился начать печатание "Архипелага" на Западе.
  <...>
  В последних числах декабря 1973 года было объявлено о выходе в свет первого тома "Архипелага ГУЛАГа". В советских средствах массовой информации началась массированная кампания очернения Солженицына как предателя родины с ярлыком "литературного власовца". Упор делался не на реальное содержание "Архипелага ГУЛАГа" (художественное исследование советской лагерно-тюремной системы 1918-1956 годов), которое вообще не обсуждалось, а на имевшую место солидаризацию Солженицына с "изменниками родины во время войны, полицаями и власовцами"" (1).
  
  Таким образом, мы имеем с одной строны (Твардовский, Лакшин и другие) фрондёрство в рамках, дозволенных коммунистической цензурой, а с другой - непримиримый, бескомпромиссный бой против всей лживой, бесчеловечной системы власти в СССР.
  
  Однако статья Лакшина - просто детский лепет по сравнению с публикациями других злопыхателей и ненавистников Солженицына. Очень постарался литературный критик и общественный деятель Владимир Бушин, отгрохавший солидный кирпич почти на 600 страниц, целиком посвящённый дискредитации и клевете на Солженицына. Там всё, что только можно придумать для очернения - от мелочных придирок до искажения цитат и откровенной лжи.
  
  Написать книгу объёмом в 600 страниц - это в любом случае, то есть независимо от качества результата, огромные затраты времени, энергии, напряжения мозговых извилин. Значит, у автора книги с несколько неприятным, на мой вкус, названием: "Гений первого плевка", была сильнейшая мотивация, подвигнувшая его на этот титанический труд. Вот как представляется это эпохальное творение самому автору: "Развороченные нами вороха анекдотических нелепостей, горы малограмотного вздора, бесконечные потоки маниакальной лжи, клеветы, злобы, болезненные фейерверки саморекламы и похвальбы - всё это "Архипелаг"". (29)
  
  Надо отметить, что подобная взрывная мотивация потенциально скрыта в сознании не только у официальных литературных критиков и общественных деятелей, но и у значительной части неискушённого в тонкостях исторических и социальных наук населения Российской Федерации.
  
  Характерный случай произошёл однажды с историком Евгением Понасенковым во время его выступления на каком-то радио канале. Вот как он сам об этом рассказывает: "Говорю, вот, Нуриев, Бродский, такие талантливые люди... Мне звонок: "Они предатели, их надо убить!" Я говорю: "Ну, как вы будете доставать?..." У нас же такой дивный народ, он хочет... догнать. Энергия! - позвонить, сказать, что убить надо... То есть, в Париж доехать, в Венецию, там на Сен-Женевьев-де Буа..."
  
  Очень похожим образом кипит "разум возмущённый" и у многочисленных разоблачителей и ниспровергателей Солженицына. О некоторых других представителях этой когорты "правдорубов" упомянем чуть позже. Сейчас - о труде Владимира Бушина.
  
  Значительная часть объёма этой книги состоит из мелочных придирок к орфографическим ошибкам и опечаткам, что должно по мнению автора свидетельствовать о малограмотности и некомпетентности автора "Архипелага ГУЛАГ". Хотя вполне вероятно, что большинство этих огрехов следовало бы адресовать сотрудникам западных издательств, в штате котоорых отсутствуют квалифицированные корректоры и редакторы. Комментировать эти казуистические нападки не имеет смысла.
  
  Вторая достаточно объёмная составляющая часть рассматриваемого нами пасквиля содержит множество ассоциативных "лирических отступлений". А именно, автор усматривает некоторое автобиографическое, ситуативное или даже просто лингвистическое сходство между какой-то фразой из "Архипелага" с одной стороны и событиями из жизни или мировоззренческими взглядами классиков русской литературы с другой, после чего пускается в пространные детализированные описания жизненных ситуаций или философских концепций, относящихся к тому или иному классику - Толстому, Достоевскому, Пушкину.
  
  Например, кто-то из публицистов где-то имел неосторожность сравнить значимость для мировой литературы произведений Достоевского и Солженицына. Это становится для Владимира Бушина отправной точкой для рассказа чуть ли не о всём жизненном пути Достоевского. Или где-то Солженицын сравнил ужасы существования заключённых на царской каторге и в сталинских лагерях, упомянув, что в ГУЛАГе было значительно хуже. Ага, значит автор "Архипелага" недооценивает трудности жизни Достоевского на каторге, за этим следует пространная лекция о том, какие физические и душевные муки пришлось пережить Фёдору Михайловичу в заключении. Всё это вполне объяснимо с точки зрения необходимости наращивания объёма "критического трактата". Тут, собственно, обсуждать тоже нечего.
  
  Третья составляющая монументальной, с позволения сказать, монографии заключается в обильном цитировании из "Архипелага" и уличении его автора во лжи. Несколько примеров подобной полемики мы сейчас и рассмотрим.
  
  1. Цитата из Бушина: "По рассказам Солженицына, немцы были гуманны не только по отношению к военнопленным. Великие блага несли они всему населению. В оккупированных областях гитлеровцы, во-первых, поразили советских людей "любезностью, галантностью". Во-вторых, кто-то там надоедливо твердит, будто на захваченной земле они создавали лагеря уничтожения, открывали крематории и тому подобное, - это все чепуха, на самом деле открывали нечто совсем иное. Читаем: "Приходу немцев было радо слишком много людей. Пришли немцы - и стали церкви открывать".
  
  Полная цитата из "Архипелага": "За два месяца отдали мы противнику чуть ли не треть своего населения - со всеми этими недоуничтоженными семьями, с многотысячными лагерями, разбегавшимися, когда убегал конвой, с тюрьмами Украины и Прибалтики, где ещё дымились выстрелы от расстрелов Пятьдесят Восьмой.
  
  Пока была наша сила - мы всех этих несчастных душили, травили, не принимали на работу, гнали с квартир, заставляли подыхать. Когда проявилась наша слабость, - мы тотчас же потребовали от них забыть всё причинённое им зло, забыть родителей и детей, умерших от голода в тундре, забыть расстрелянных, забыть разорение и нашу неблагодарность к ним, забыть допросы и пытки НКВД, забыть голодные лагеря - и тотчас же идти в партизаны, в подполье и защищать Родину не щадя живота. (Но не мы должны были перемениться! И никто не обнадёживал их, что, вернувшись, мы будем обращаться с ними как-нибудь иначе, чем опять травить, гнать, сажать в тюрьму и расстреливать.)
  
  При таком положении чему удивляться верней - тому ли, что приходу немцев было радо слишком много людей? Или ещё слишком мало? (А приходилось же немцам иногда и правосудие вершить, например над доносчиками советского времени, - как расстрел дьякона Набережно-Никольской церкви в Киеве, да не единицы случаев таких.)
  
  А верующие? Двадцать лет кряду гнали веру и закрывали церкви. Пришли немцы - и стали церкви открывать. (Наши после немцев закрыть сразу постеснялись.)"
  
  Как, дорогой читатель, кое-какая контекстуальная разница наблюдается? В "Архипелаге" речь идёт не обо всех оккупированных немцами территориях, а о недавно присоединённых - в первую очередь о Западной Украине и Прибалтике. И об арестах, расстрелах и депортациях населения этих стран в 1939-1941 годах.
  
  2. Цитата из Бушина: "Да, летописец клевещет на свою родину вместе с фашистами, в один голос с ними. Впрочем, иногда он их, пожалуй, даже обгоняет, хотя бы там, где рисует картины умилительного единения жителей оккупированных областей с оккупантами. Вот, например, "мне рассказывали", говорит, что в городе Стародубе Брянской области стоял гарнизон, "потом пришел приказ его перебросить - и десятки местных женщин, позабыв стыд, пришли на вокзал и, прощаясь с оккупантами, так рыдали, как (добавил один насмешливый сапожник) "своих мужей не провожали на войну"".
  
  Полная цитата из "Архипелага": "В городе Стародубе Брянской области, где я был по горячим следам отступившего противника, мне рассказывали, что долгое время стоял там мадьярский гарнизон - для охраны города от партизан. Потом пришёл приказ его перебросить, - и десятки местных женщин, позабыв стыд, пришли на вокзал и, прощаясь с оккупантами, так рыдали, как (добавлял один насмешливый сапожник) "своих мужей не провожали на войну"".
  
  Давайте обратим внимание на то, где кончается комментарий Бушина, с какого места начинается прямая цитата из "Архипелага", и почему? Начало фразы дано в изложении Бушина, а закавыченная часть начинается со слов "потом пришел приказ его перебросить". Понимаете, зачем это сделано? Для того, чтобы всего одно слово выбросить. Сравните: "в городе Стародубе Брянской области стоял гарнизон" и "стоял там мадьярский гарнизон". Без слова "мадьярский" кажется, что речь идёт о немецких оккупантах, в которых внезапно повлюблялись местные женщины. А если представить себе галантное отношение мадьярских, то есть венгерских, офицеров к местным женщинам, с которыми отродясь никто так не обращался, то эти изысканные обольстители и оккупантами-то уже в глазах местных девушек и дам не выглядят.
  
  Вроде бы разница в цитировании почти незаметна, но невозможно списать её на случайность. Ясно же, что сделано это намеренно. Хоть и маленькая гадость, а гнусненькая.
  
  3. Цитата из Бушина: "Пишет еще и такое: когда захватчиков поперли с нашей земли, то "за отступающей немецкой армией вереницей тянулись из советских областей десятки тысяч беженцев...""
  Полная цитата из "Архипелага": "И в 1943 году- те обозы за отступающей немецкой армией, десятки тысяч беженцев из советских областей вереницами, - только б не остаться под коммунизмом".
  
  Как говорится, почувствуйте разницу.
  
  4. Цитата из Бушина: "Да что там десятки тысяч! - "население уходило массами с разбитым врагом, с чужеземцами - только бы не остаться у победивших своих - обозы, обозы, обозы..." Похоже, что тут ему мерещились уже не десятки тысяч, а миллионы!"
  
  Полная цитата из "Архипелага": "Кто помнит великий исход населения с Северного Кавказа в январе 1943 - и кто ему даст аналог из мировой истории? Чтобы население, особенно сельское, уходило бы массами с разбитым врагом, с чужеземцами, - только бы не остаться у победивших своих, - обозы, обозы, обозы, в лютую январскую стужу с ветрами!"
  
  Что там мерещилось Солженицыну, а что - Бушину, наверняка сказать трудно. Но у первого-то речь идёт о конкретном регионе - Северном Кавказе. А из него может быть миллионов и не наберётся. И тогда вставить про "мерещившиеся миллионы" уже как-то и не совсем прилично.
  
  5. Цитата из Бушина: "На Псковщине, которая тогда входила в состав Ленинградской области, действовали 29 партизанских бригад. А наш знаток уверяет, что был такой район, в котором "крестьянское население радушно относилось к тамошней власовской части - та часть не грабила, не дебоширила, имела старую русскую форму, помогала в уборке урожая... В нее приходили записываться добровольцы из гражданского населения".
  
  Божится, что у него есть доподлинное "свидетельство" о таких опереточно-идиллических отношениях между предателями, бесстыдно напялившими старую русскую форму, и колхозниками, умиленными созерцанием этой формы. Да кто ж ему выдал это "свидетельство"? Кто печать шлепнул? Чья подпись внизу красуется? По обыкновению - молчок."
  
  Полная цитата из "Архипелага": "Даже и весной 1943 года ещё повсеместное воодушевление встречало Власова в двух его пропагандистских поездках, смоленской и псковской. Ещё и тогда население ждало: когда же будет наше независимое правительство и наша независимая армия? Есть у меня свидетельство из Пожеревицкого района Псковской области, как крестьянское население радушно относилось к тамошней власовской части: та часть не грабила, не дебоширила, имела старую русскую форму, помогала в уборке урожая, воспринималась как русская неколхозная власть. В неё приходили записываться добровольцы из гражданского населения (как записывались и в Локте к Воскобойникову), - надо же задуматься: по какой нужде? ведь не из лагеря военнопленных! - да немцы запрещали власовцам принимать пополнения (пусть-де записываются в полицаи)"
  
  Что Бушин решил вычеркнуть при цитировании? - "воспринималась как русская неколхозная власть" и "как записывались и в Локте к Воскобойникову". Это чтобы любопытному читателю не пришло в голову поинтересоваться, что такое "Локоть" и кто такой Воскобойников. К сожалению, за недостаточностью места я не могу рассказать здесь об этих страницах Великой Отечественной, но если кому-то из моих читателей будет интересно, даю ссылочки:
  
  Сергей Верёвкин, "Вторая мировая война. Вырванные страницы" (30)
  Игорь Ермолов, "Русское государство в немецком тылу. История Локотского самоуправления" (31)
  Сергей Верёвкин, "Самая запретная книга о Второй мировой. Была ли альтернатива Сталину?" (32)
  Сергей Верёвкин, "Локотьская альтернатива" (33)
  
  6. Цитата из Бушина: "Ссылаясь на такого-то пошиба источники, Солженицын пытается уверить читателя в правдивости историй, достойных Феклуши-странницы из "Грозы" Островского. Пишет, например, что в конце двадцатых годов "от Кеми на запад заключенные стали прокладывать грунтовой Кемь-Ухтинский тракт". И вот "рассказывают", мол, что однажды "роту заключенных около ста человек ЗА НЕВЫПОЛНЕНИЕ НОРМЫ ЗАГНАЛИ НА КОСТЕР - И ОНИ СГОРЕЛИ!"".
  
  Полная цитата из "Архипелага": "Труднее поверить другому рассказу: что на Кемь-Ухтин-ском тракте близ местечка Кут в феврале 1929 роту заключённых около ста человек за невыполнение нормы загнали на костёр - и они сгорели!
  Об этом мне рассказал всего один только человек, близко бывший: профессор Дмитрий Павлович Каллистов, старый соловчанин, умерший недавно. Да, пересекающихся показаний я об этом не собрал (как, может, и никто уже не соберёт- и о многом не соберут, даже и по одному показанию). Но те, кто морозят людей и взрывают людей, - почему не могут их сжечь? Потому что здесь труднее техника?"
  
  Как видите, сам Исаич осторожно говорит, что этому рассказу труднее поверить, и что у него есть только одно свидетельство об этом событии. От себя добавлю, что во-первых, число погибших в процессе передачи устной информации может существенно меняться, а во-вторых, описание события разными словами может может вести к искажению смысла. В данном случае рассказчик мог вместо слова "загнали" мог использовать другое выражение, например, "бросили" или что-то в этом роде. Тогда картина несколько меняется, бросить можно и человека, потерявшего сознание. А потерять сознание человеку, ослабленному голодом и непосильным трудом, несложно, достаточно удара прикладом в висок или чего-нибудь ещё в этом духе. Хотя здесь я согласен с Солженицыным насчёт того, что поверить в это событие труднее.
  
  7. Цитата из Бушина: "А в другой раз (опять же "рассказывают") тоже за невыполнение нормы взяли да заморозили в лесу сто пятьдесят человек. Итого - 250 заключенных-строителей как не бывало!"
  
  Этот же абзац из "Архипелага" обсуждался в интернете в фальшивке под названием "Как бывшие колымские зэки обсуждали "Архипелаг ГУЛАГ" Солженицына". Эта липа оказалась настолько популярной среди ненавистников Солженицына, что была растиражирована ими на разных сайтах в десятках копий. Вот что в ней говорится по поводу данного описанного в "Архипелаге" инцидента:
  
  "Здесь непонятно, что значит "оставили в лесу"? Что, охрана ушла ночевать в казарму?.. Так это же голубая мечта зеков! Особенно блатных - они бы моментально оказались в ближайшем поселке. И так стали бы "замерзать", что жителям поселка небо с овчинку показалось. Ну а если охрана осталась, то она, конечно, развела бы костры для собственного обогрева... И тут такое "кино" получается: в лесу горит несколько костров, образуя большой круг. У каждого круга полторы сотни здоровенных мужиков с топорами и пилами в руках спокойно и молча замерзают. Насмерть замерзают!.. Миша! Вопрос на засыпку: сколько времени может продолжаться такое "кино"?
  - Ясно, - сказал Романов. - Поверить в такое "кино" может только книжный червь, никогда не видевший не только зеков-лесорубов, но и обыкновенного леса". (34)
  
  Интересно "бывшие колымские зэки" представляют себе лагерную жизнь: "полторы сотни здоровенных мужиков с топорами и пилами в руках". Похоже, что для них лагерь - это что-то вроде оздоровительного трудового санатория. Они, наверное, никогда не слышали таких слов, как доходяги, алиментарная дистрофия, цынга, куриная слепота. Представьте себе, что ответил бы этим псевдо-зэкам настоящий зэк, Варлам Шаламов, услыхав от них про "здоровенных мужиков". Варлам Тихонович Шаламов, протрубивший в ГУЛАГе 17 лет, вспоминал о лагерной жизни так:
  
  "Голод доходяг не воспет... Мой рост - сто восемьдесят сантиметров, мой нормальный вес - восемьдесят килограммов. Вес костей - сорок два процента общего веса - тридцать два килограмма... У меня осталось только шестнадцать килограммов, ровно пуд всего: кожи, мяса, внутренностей и мозга... От голода наша зависть была тупа и бессильна, как каждое из наших чувств. У нас не было силы на чувства... Только что-либо внешнее могло вывести нас из безразличия, отвести от медленно приближающейся смерти. Внешняя, а не внутренняя сила. Внутри всё было выжжено, опустошено... Все человеческие чувства - любовь, дружба, зависть, человеколюбие, милосердие, жажда славы, честность - ушли от нас с тем мясом, которого мы лишились за время своего продолжительного голодания. В том незначительном мышечном слое, что ещё оставался на наших костях, что ещё давал нам возможностьесть, двигаться и дышать, и даже пилить брёвна, и в этом мышечном слое размещалась злоба - самое долговечное человеческое чувство...
  Постоянный колымский сон - буханки хлеба, плывущие по воздуху, заполнившие все дома, всю улицу, всю землю..." (Цитирую по книге В. Бердинских, В. Веремьев, "Краткая история ГУЛАГа" (14).
  
  Не отстаёт от "бывших колымских зэков" и диванный эксперт petrovchik на своей страничке в Livejournal:
  
  "А теперь давайте просто подумаем, как можно оставить 150 человек взрослых мужиков ночевать в лесу? Во-первых, сидеть и умирать на месте они не будут. Что мешает им, например, вернуться к воротам лагеря? Или, наоборот, разбежаться кто куда?
  А теперь представьте себе начальника конвоя, который не привел назад 150 человек уголовного и политического контингента? Как только об этом станет известно руководству, такой конвоир немедля станет еще одним арестантом. То же самое ждет и начальника лагеря, у которого одномоментно исчезли 150 душ.
  Если же представить, что охрана осталась в лесу, то вряд ли она стала бы мерзнуть сама. Значит, греется охрана у костерка, а рядом смиренно замерзают 150 человек, и не бунта, не попыток напасть на конвой - ничего" (35).
  
  Полная цитата из "Архипелага": "Рассказывают, что в декабре 1928 на Красной Горке (Карелия) заключённых в наказание (не выполнен урок) оставили ночевать в лесу- и 150 человек замёрзли насмерть. Это - обычный соловецкий приём, тут не усумнишься".
  
  А всё могло быть очень просто. Оголодавшие, обессилевшие люди, после очередного изматывающего "рабочего дня" были не в состоянии пройти несколько километров до лагеря. Что было делать конвою? Тащить их на себе? Оставаться вместе с ними ночевать в лесу? Да пошли они... Всё равно не жильцы. Охрана возвращается в лагерь, а доходяги замерзают насмерть. Что тут невероятного? Не зря же Солженицын назвал лагеря 1920-х - 1930-х годов "истребительно-трудовыми".
  
  8. Цитата из Бушина: "В третий раз уже безо всякого упоминания о невыполнении нормы сообщается, что просто от нечего делать, для развлечения взяли и расстреляли за три дня 960 человек. Интересно, кто же за погибших выполнял их норму и как строительство шло дальше, - или это никого не интересовало? Едва ли... <...> Для правдоподобия измышляются кое-какие реалии, например, что среди убийц, мол, "большинство были грузины" что орудовали они почему-то "кольтами", что погода стояла отменная, "светило солнце" и т. п."
  
  Полная цитата из "Архипелага": "Кашкетинские расстрелы связаны с продирающим кожу названием "Старый Кирпичный завод". Так называлась станция узкоколейки в двадцати километрах южнее Воркуты.
  
  После "победы" троцкистской голодовки в марте 1937 года, и обмана её, прислана была из Москвы "комиссия Григоровича" для следствия над бастовавшими. Южнее Ухты, невдалеке от железнодорожного моста через реку Ропча, в тайге поставлен был тын из брёвен и создан новый изолятор - Ухтарка. Там вели следствие над троцкистами южной части магистрали. А в саму Воркуту послан был член комиссии Кашкетин. Здесь он протягивал троцкистов через "следственную палатку" (применял порку плетьми!) и, не очень даже настаивая, чтобы они признали себя виновными, составлял свои "кашкетинские списки".
  
  Зимой 1937/38 года из разных мест сосредоточения - из палаток в устье Сыр-Яги, с Кочмеса, из Сивой Маски, из Ухтарки - троцкистов да ещё и децистов ("демократических централистов") стали стягивать на Старый Кирпичный завод (иных- и безо всякого следствия). Несколько самых видных взяли в Москву в связи с процессами. Остальных к апрелю 1938 набралось на Старом Кирпичном 1053 человека. В тундре, в стороне от узкоколейки, стоял старый длинный сарай. В нём и стали поселять забастовщиков, а потом, с пополнениями, поставили рядом ещё две старые рваные ничем не обложенные палатки на 250 человек каждая. Как их там содержали, мы уже можем догадаться по Оротукану. Посреди такой палатки 20x6 метров стояла одна бензиновая бочка вместо печи, а угля отпускалось на неё в сутки - ведро, да еще бросали в неё вшей, подтапливали. Толстый иней покрывал полотнище изнутри. На нарах не хватало мест, и в очередь то лежали, то ходили. Давали хлеба в день трёхсотку и один раз миску баланды. Иногда, не каждый день, по кусочку трески. Воды не было, а раздавали кусочками лёд как паёк. Уж разумеется, никогда не умывались, и бани не бывало. По телу проступали цынготные пятна.
  
  Но что было здесь особенно тяжело - к троцкистам подбросили лагерных штурмовиков - блатных, среди них и убийц, приговорённых к смерти. Их проинструктировали, что вот эту политическую сволочь надо давить, и за это им, блатным, будет смягчение. За такое приятное и вполне в их духе поручение блатные взялись с охотой. Их назначили старостами (сохранилась кличка одного - "Мороз") и подстаростами, они ходили с палками, били этих бывших коммунистов и глумились, как могли: заставляли возить себя верхом, брали чьи-нибудь вещи, испражнялись в них и спаливали в печи. В одной из палаток политические бросились на блатных, хотели убить, те подняли крик, и конвой извне открыл огонь в палатку, защищая социально-близких.
  Этим глумлением блатных были особенно сломлены единство и воля недавних забастовщиков.
  
  На Старом Кирпичном заводе, в холодных и рваных убежищах, в убогой негреющей печке догорали революционные порывы жестокостей - двух десятилетий, и многих из содержимых здесь.
  
  Всё же, по человеческому свойству надеяться, заключённые Старого Кирпичного ждали, что их направят на какой-то новый объект. Уже несколько месяцев они мучились здесь, и было невыносимо. И действительно, рано утром 22 апреля (нет полной уверенности в дате, а то ведь- день рождения Ленина) начали собирать этап- 200 человек. Вызываемые получали свои мешки, клали их на розвальни. Конвой повёл колонну на восток, в тундру, где близко не было совсем никакого жилья, а вдалеке был Салехард. Блатные позади ехали на санях с вещами. Одну только странность заметили остающиеся: один, другой мешок упал с саней, и никто их не подобрал.
  
  Колонна шла бодро: ждала их какая-то новая жизнь, новая деятельность, пусть изнурительная, но не хуже этого ожидания. А сани далеко отстали. И конвой стал отставать- ни впереди, ни сбоку уже не шёл, а только сзади. Что ж, слабость конвоя - это тоже добрый признак.
  Светило солнце.
  
  И вдруг по чёрной идущей колонне невидимо откуда, из ослепительной снежной пелены, открыт был частый пулемётный огонь. Арестанты падали, другие ещё стояли, и никто ничего не понимал.
  Смерть пришла в солнечно-снежных ризах, безгрешная, милосердная.
  
  Это была фантазия на тему будущей войны. Из временных снежных укреплений поднялись убийцы в полярных балахонах (говорят, что большинство из них были грузины), бежали к дороге и добивали кольтами живых. А недалеко были заготовлены ямы, куда подъехавшие блатные стали стаскивать трупы. Вещи же умерших, к неудовольствию блатных, были сожжены.
  
  23 и 24 апреля там же и так же расстреляли ещё 760 человек.
  А девяносто трёх вернули этапом на Воркуту. Это были блатные и, очевидно, стукачи-провокаторы.
  Называют Ройтмана, Истнюка, Алиева. Из блатных-Тадика Николаевского. Мы не можем утверждать достоверно, за что именно каждый был пощажён, но трудно представить другую причину.
  
  Называли и Моделя. Теперь мне прислали коллективное сообщение, исправляя о Моисее Иосифовиче Моделе, что он не был пощажён на Старом Кирпичном, но изъят ещё из штрафного этапа туда. Каким же образом? Эпизод, очень характерный для ортодоксов: один из присланных энкаведешников оказался старый сотрудник М. Моделя по Следственной Комиссии при Военно-Революционном Комитете Петроградского Совдепа (то есть вместе расправлялись в дни Октября). Увидев Моделя в списках, тот соратник тайно изъял его дело и так спас.
  
  Приведенные сведения о кашкетинских расстрелах я собрал от двух зэков, с которыми сидел. Один из них был там, и пощажён. Другой - очень любознательный и тогда же горевший писать историю- сумел по тёплым следам осмотреть те места и расспросить, кого можно.
  
  Но с дальних командировок этапы смертников опоздали, они продолжали поступать по 5-10 человек. Отряд убийц принимал их на станции Кирпичный завод, вёл к старой бане - будке, изнутри в три-четыре слоя обитой одеялами. Там велели смертникам на снегу раздеваться и голыми входить. Внутри их расстреливали из пистолетов. Так за полтора месяца было уничтожено около двухсот человек. Трупы убитых сжигали в тундре.
  
  Сожжены были и сарай Старого Кирпичного и Ухтарка. (А "баню" поставили потом на железнодорожную платформу, отвезли на 308-й пикет узкоколейки и сбросили там. Там её и изучал мой приятель. Она вся была в крови изнутри, стены изрешечены.)" (36)
  
  А вот что можно прочитать о Кашкетинских расстрелах в Википедии:
  "С 1 марта 1938 года начались массовые казни политических заключённых Ухтпечлага в районе реки Юн-Яга. Карательной операцией руководил помощник начальника II отделения III отдела ГУЛАГа лейтенант Ефим Иосифович Кашкетин (Хаим-Меир Иосифович Скоморовский; 1905 - 1940). По данным Ухто-Печорского отделения общества "Мемориал", основанным на рассекреченных архивных данных, в 1937-1938 годах было расстреляно: в посёлке Чибью - 86 заключённых, в районе реки Ухтарки - 1779. Всего за эти 2 года казнено различными способами (без умерших от голода и болезней) 2519 человек.
  
  Такое большое число заключённых нельзя было быстро уничтожить "обычным способом", и поэтому пошли на хитрость - инсценировали пеший переход в другой лагерь и затем открыли пулемётный огонь из засады. Затем живых добивали из револьверов. Эти события стали известны среди заключённых как "кашкетинские расстрелы"" (37)
  
  9. Цитата из Бушина: "Ему ничего не стоит любую цифру вывернуть наизнанку. Например, рассказывает о якобы имевшей место ничем не вызванной стрельбе охраны по заключенным, в результате чего 16 из них были ранены. Это на странице 301 третьего тома, а на странице 331 эти 16 раненых уже фигурируют как "убитые 16"! Последний случай похож на сознательный фокус, построенный в расчете на невнимательность читателя. И то сказать, такому ли человеку брезговать подобными фокусами!"
  
  Полная цитата из "Архипелага": "В мае 1953 года в Кенгире эти сынки с автоматами дали внезапную и ничем не вызванную очередь по колонне, уже пришедшей к лагерю и ожидающей входного обыска. Было 16 раненых - но если бы просто раненых! Стреляли разрывными пулями, давно запрещёнными всеми конвенциями капиталистов и социалистов. Пули выходили из тел воронками - разворачивали внутренности, челюсти, дробили конечности.
  <...>
  Затем известный случай стрельбы разрывными пулями по колонне, пришедшей с Обогатительной фабрики, когда вынесли 16 раненых. (А ещё десятка два скрыли свои лёгкие ранения от регистрации и возможного наказания.)
  <...>
  Это было опять всё на том же 3-м лагпункте, который знал уже 16 раненых за один раз. И хотя нынче был всего только один убитый, но наросло чувство незащищённости, обречённости, безвыходности: вот и год уже почти прошёл после смерти Сталина, а псы его не изменились. И не изменилось вообще ничто".
  
  Не знаю, каким изданием "Архипелага ГУЛАГ" пользовался Владимир Бушин, в моём издании (36) нигде "16 раненых" в "16 убитых" не превратились. Так что "подобными фокусами" занимается не Солженицын, а его неутомимый критик, которому, похоже, не привыкать валить с больной головы на здоровую.
  
  10. Цитата из Бушина: "Далее он рассказывает о тюрьмах, в которых будто бы сидело по 40 тысяч человек, "хотя рассчитаны они были вряд ли на 3-4 тысячи". Тут уже превышение раз в 10-13, если не больше, т. е. как бы в одно купе наш математик утрамбовывает уже человек по 40-50-55. <...> Читаем еще: "...Тюрьма была выстроена на 500 человек, а в нее поместили 10 тысяч". В 20 раз больше! Вот уж это, кажется, солженицынский рекорд в данном виде упражнений, ибо если перевести все в купейное исчисление, то получится 80 человек в одном купе!"
  
  Полная цитата из "Архипелага": "В 1937 году, когда в ивановских тюрьмах - Внутренней, номер 1, номер 2 и КПЗ, сидело одновременно до 40 тысяч человек, хотя рассчитаны они были вряд ли на 3-4 тысячи... <...> Так, если Минусинская тюрьма была издавна выстроена на 500 человек (Владимир Ильич не побывал в ней, он ехал вольно), а теперь в неё поместили 10 тысяч, - то, значит, и каждая параша должна была увеличиться в 20 раз! Но она не увеличилась..."
  
  И кто же это заставляет нашего разоблачителя переводить в "купейное исчисление" и зачем?
  
  11. Цитата из Бушина: Но вот случай гораздо проще. Уверяет, что в лагерях царил среди заключенных дикий разгул блуда. Ну, поверить в это трудно, ибо в других местах "Архипелага" он же сам без конца твердит об изнуряющем труде, о голоде, о болезнях и т. д. - до любовных ли здесь утех? Но автор настаивает и приводит такой пример. В одном, дескать, лагере между его мужской и женской частью столбы с колючей проволокой под током шли только в один ряд, т. е. не было между частями прогала, и соприкасались они непосредственно. И вот вам: "Говорят (сам-то опять, конечно, не видел! - В. Б.), ненасытные туземцы (так он именует товарищей по несчастью. - В. Б.) сбивались к той проволоке с двух сторон, женщины становились так, как моют полы, и мужчины овладевали ими, не переступая запретной черты". Тут редко кто не скажет: "Полно, Александр Исаевич. Побойтесь Бога!"
  
  Полная цитата из "Архипелага": "Говорят, в Соликамском лагере в 1946 разделительная проволока была на однорядных столбах, редкими нитями (и конечно, не имела огневого охранения). Так ненасытные туземцы сбивались к этой проволоке с двух сторон, женщины становились так, как моют полы, и мужчины овладевали ими, не переступая запретной черты.
  
  Ведь чего-то же стоит и бессмертный Эрос! Не один же разумный расчёт избавиться от общих. Чувствовали зэки, что кладётся черта надолго, и будет она каменеть, как всё в ГУЛАГе.
  Если до разделения было дружеское сожительство, лагерный брак и даже любовь, - то теперь стал откровенный блуд.
  
  Разумеется, не дремало и начальство и на ходу исправляло своё научное предвидение. К однорядной колючей проволоке пристраивали предзонники с двух сторон. Затем, признав преграды недостаточными, заменяли их забором двухметровой высоты - и тоже с предзонниками".
  
  Тут вместо "с колючей проволокой под током" следует читать "разделительная проволока была на однорядных столбах, редкими нитями (и конечно, не имела огневого охранения)".
  
  Далее: "Говорят (сам-то опять, конечно, не видел! - В. Б.)" - а как мог человек сам видеть всё, что происходило в лагерях, раскиданных по всей 1/6 части суши планеты Земля? Да, "Архипелаг" основан на "письмах, воспоминаниях и устных рассказах 257 заключённых и личном опыте автора" (38), и что в этом плохого?
  
  А вот узница ГУЛАГа Х. В. Волович согласна с автором "Архипелага":
  
  "Одного только не могли уничтожить селекционеры дьявола - полового влечения. Несмотря на запреты, карцер, голод и унижения, оно жило и процветало гораздо откровенней и непосредственней, чем на свободе. То, над чем человек на свободе, может быть, сто раз задумался бы, здесь совершалось запросто, как у бродячих кошек. Нет, это не был разврат публичного дома. Здесь была настоящая, "законная" любовь, с верностью, ревностью, страданиями, болью разлуки и страшной "вершиной любви" - рождением детей. Прекрасная и страшная штука - инстинкт деторождения. Прекрасная, когда все условия созданы для принятия в мир нового человека, и ужасная, если ещё до своего рождения он обречён на муки. Но люди с отупевшим рассудком не особенно задумывались над судьбой своего потомства. Просто до безумия, до битья головой об стенку, до смерти хотелось любви, нежности, ласки. И хотелось ребёнка - существа самого родного и близкого, за которое не жаль было бы отдать жизнь...". (Цит. по: (14))
  
  12. Цитата из Бушина: "Солженицын, как рассказывает в "Архипелаге", когда у нас еще не было атомной бомбы, грозил соотечественникам: "Подождите, гады! Будет на вас Трумэн! Бросит вам атомную бомбу на голову!""
  
  Полная цитата из "Архипелага": "...жаркой ночью в Омске, когда нас, распаренное, испотевшее мясо, месили и впихивали в воронок, мы кричали надзирателям из глубины: "Подождите, гады! Будет на вас Трумен! Бросят вам атомную бомбу на голову!" И надзиратели трусливо молчали."
  
  Получается, что это не один Солженицын, а вместе с другими заключёнными кричал, и не просто "соотечественникам" грозил, а издевавшимся над ними "надзирателям-соотечественникам". К тому же ключевое слово здесь: "грозил". Потому что это совсем не то же самое, что прямое обращение к президенту Трумэну с конкретной просьбой. Да чего уж там, всякое лыко в строку пойдёт.
  
  Число опровергателей Солженицына в XXI веке продолжает расти. Автора "Архипелага" уличают в намеренном завышении числа репрессированных, числа уничтоженных коммунистическим режимом, численности населения сталинских лагерей, масштабов процесса "ликвидации кулачества как класса" и так далее.
  
  Вот пылает праведным гневом в интернетовской статье некто Юрий Богуславский:
  
  "Одним из лживых фактов, который потряс граждан страны, был цифры количества людей сидевших в лагерях страны. И откуда граждане страны могли знать о том, что Солженицин в книге, даже приблизительно точной цифры не привёл, но написал - ... "У нас были 15-миллионные лагеря"... Подлее факта придумать было нельзя, ибо он ведь не приводя статистические данные, мог бы привести цифру заключённых в 20 или 25 миллионов человек!". (39)
  
  Ладно, не будем обращать внимания на изысканный полемический стиль публициста, давайте разбираться по-существу. Выше уже отмечалось, в каких условиях работал над "Архипелагом" Исаич. Кроме неусыпного надзора со стороны КГБ, обысков и изъятий рукописей, у него что, был доступ к архивам или к каким-то статистическим данным? Да ни у кого не было, включая вполне лояльных к режиму официальных историков. Вот что говорит об этом сам Солженицын:
  
  "...какой правовед, какой уголовный историк приведёт нам проверенную статистику? где тот спецхран, куда бы нам проникнуть и вычитать цифры? Их нет. Их и не будет.
  <...>
  Это - их любимый козырь: дайте им статистику! - в стране, где засекречено даже количество овечьих хвостов".
  
  А вот мнение на это счёт историка и демографа Сергея Максудова:
  
  "Следует заметить, что Лев Разгон и его единомышленники, включая А.И. Солженицына, не слишком хорошо представляли общую численность лагерей и заметно преувеличивали их размеры. При этом на своем опыте они знали об Архипелаге нечто необычайно существенное, его дьявольскую античеловеческую природу. С другой стороны, Виктор Земсков, опубликовавший множество документов НКВД-КГБ, насколько я могу судить, остается весьма далек от понимания сущности ГУЛАГа и характера социально-политических процессов, происходивших в стране. Не различая степени точности и достоверности отдельных цифр, не проводя критического анализа источников, не сопоставляя новых данных с уже известными сведениями, автор абсолютизирует публикуемые материалы, выдавая их за конечную истину. В результате его попытки обобщенных утверждений со ссылкой на тот или иной документ, как правило, не выдерживают критики. Поэтому, как это ни удивительно, в суждениях о характере и размерах потерь советского населения эмоциональные выкрики бывших лагерников оказываются более верными, чем рассуждения допущенного к архивам КГБ научного сотрудника". (40)
  
  Продолжаю цитировать гражданина Богуславского:
  
  "Ещё один факт бесстыдства и лживости Солженицына заключается в том, что в этом же втором томе своей книге написал о том, что "жертв, сталинских репрессий" было 66,7 миллионов человек!"
  
  И что же именно написал Солженицын? Читаем:
  
  "По подсчётам эмигрировавшего профессора статистики И. А. Курганова, от 1917 до 1959 года без военных потерь, только от террористического уничтожения, подавлений, голода, повышенной смертности в лагерях и включая дефицит от пониженной рождаемости, - оно обошлось нам в... 66,7 миллионов человек (без этого дефицита- 55 миллионов).
  Шестьдесят шесть миллионов! Пятьдесят пять!
  Свой или чужой - кто не онемеет?
  
  Мы, конечно, не ручаемся за цифры профессора Курганова, но не имеем официальных. Как только напечатаются официальные, так специалисты смогут их критически сопоставить. (Уже сейчас появилось несколько исследований с использованием утаённой и раздёрганной советской статистики, - но страшные тьмы погубленных наплывают те же)". (36)
  
  Оказывается, что "бесстыдный и лживый Солженицын" не ручается за цифры профессора Курганова, но опирается на них, поскольку не имеет официальных.
  
  В своём обличающем трактате гражданин Богуславский ссылается на труд российского публициста и журналиста Юрия Нерсесова под названием "Продажная история". Обратимся и мы к этому источнику:
  
  "Через сталинские лагеря прошло минимум 40 миллионов человек. <...> Если Солженицын в ГУЛАГе брешет о 40 миллионах, не считая ссыльных, то его вдовица и наследница бестрепетно урезает муженька вдвое! "Вы можете заглянуть в семитомный капитальный сборник документов "История сталинского ГУЛАГа", изданный Государственным архивом Российской Федерации. Увидите, что цифры вполне совпадают с теми, которые приведены в Архипелаге: там сказано, что, по официальным данным, в 1930-1952 годах через лагеря, колонии и тюрьмы прошло 20 миллионов человек плюс 6 миллионов спецпоселенцев (кулаки, выселенные народы и т. п.)" ("Российская газета", 2 ноября 2010 года). <...>
  
  Но муженек-то говорил о 40 миллионах зэков и ни разу не соизволил скорректировать свои данные после открытия архивов, доказав тем самым, что является злонамеренным лжецом и фальсификатором" (41).
  
  Поняли? Чтобы не оказаться в глазах потенциальных разоблачителей "злонамеренным лжецом и фальсификатором", автор 7-томного "Архипелага", содержащего сотни количественных оценок, должен был подписаться на каторжный труд до конца своей жизни: регулярно следить за всеми появляющимися в мире новыми статистическими данными и каждый раз корректировать текст своего труда, написанного десятки лет тому назад. А так как после его смерти заниматься этим будет некому, так и быть ему до скончания веков этим самым "злонамеренным лжецом и фальсификатором". Да, не повезло бедняге. Но тут уж, видно, ничего не поделаешь.
  
  Кроме того: "в 1930-1952 годах через лагеря, колонии и тюрьмы прошло 20 миллионов".
  
  Позвольте спросить, а что, до 1930 года в СССР не было лагерей и тюрем?
  
  И ещё: а можно ли быть на 100 процентов уверенным в надёжности и объективности официальной советско-российской статистики? Не придерживаются ли официозные историки тенденции к преуменьшению числа жертв людоедской коммунистической власти? Знаем мы уже одного такого доктора исторических наук - Виктора Земскова. Очень старался.
  
  К сожалению, отметились на ниве очернения Нобелевского лауреата и некоторые известные писатели. Совершенно непонятной остаётся для меня причина неприязни к Солженицыну со стороны вроде бы близкого ему по взглядам Владимира Войновича, опубликовавшего в 1987 году на волне гласности и перестройки, роман-пасквиль "Москва 2042". Многие критики восхищаются остроумными предвидениями автора относительно убогого будущего окружённого "врагами" Москорепа (Московской Коммунистической Республики), стараясь стыдливо не замечать главной сюжетной линии - гаденького и пошлого издевательства над Солженицыным, выставленным под глумливым именем Сим Симыча Карнавалова.
  
  Идём дальше. Каждый обличитель Солженицына не может не упомянуть в качестве доказанной истины вброшенную 9-м отделом 5-го управления КГБ клевету на автора "Архипелага" о его якобы лагерном стукачестве под кличкой "Ветров".
  
  В процессе разоблачения "лжеца" и "фальсификатора" Солженицына все его критики не выдерживают и в припадке "ярости благородной", доходящей до истерики, сбиваются с академического стиля на безосновательные обвинения и откровенную площадную брань:
  
  ЮРИЙ БОГУСЛАВСКИЙ: "Роман "Архипелаг ГУЛАГ" - увековечил А.СоЛЖЕницина, как стукача, лжеца и предателя своей родины и своих друзей.
  <...>
  ... цифрами многих десятков миллионов жертв этот лжец, естественно глушил советских читателей, а ещё более западных.
  <...>
  ... свидетельство его неуёмной подлости и беспримерной наглости...
  <...>
  ... оба они, и автор "Архипелага" и "продолжательница" дела своего покойного махрового лжеца мужа, были и есть злонамеренные лжецы и фальсификаторы...
  <...>
  ... клеветническим злобствованиям Сахаровых, Солженицыных...
  <...>
  ... в мерзостном "шедевре" романе "Архипелаг ГУЛАГ"...
  <...>
  Всем известна геббельсовская формула "Чем чудовищнее ложь, тем скорее в неё поверят". Вот и Солженицын взял на своё вооружение Геббельса". (39)
  
  ЮРИЙ НЕРСЕСОВ: "...у голландцев своего врунишки - Александера Ван Солженицермана - не нашлось". (41)
  
  Чем же Солженицын доводит всех своих ненавистников до визга и истерики? В чём чаще всего его обвиняют? Какими эпитетами стараются поносить и оскорблять? Цитирую:
  
  А.В.ОСТРОВСКИЙ: "...некоторые амерканские политики весьма высоко оценивали антисоветскую деятельность А. И. Солженицына и намеревались использовать его в дальнейшей борьбе против Советского Союза. (42)
  <...>
  Является убежденным врагом нашего строя и идейным противником марксизма-ленинизма. Занимаясь изготовлением антисоветских рукописей, он вынашивает намерение публиковать их в дальнейшем за границей или же распространять на территории Советского Союза нелегальным путем". (43)
  
  А. САМСОНОВ: "Один из самых известных лжецов и создателей мифов о "кровавой истории" СССР - это Солженицын.
  <...>
  Солженицына сознательно "раскрутили" в Советском Союза и на Западе. Хрущёв использовал материалы писателя как таран для разрушения сталинского наследия.
  <...>
  Автор стал одним из самых ценных орудий западного империализма (хищного капитализма) для критики и разрушения социализма.
  <...>
  ... самыми ценными столпами западных мифов о миллионах якобы истребленных в Советском Союзе во время "кровавого диктатора" Сталина стали гитлеровские пособники, американский нацист и медиа магнат Уильям Херст, англо-американский разведчик и профессиональный пропагандист (специалист по ведению информационной войны) Роберт Конквест и антисоветчик Александр Солженицын.
  <...>
  Необходим был миф о "кровавом Сталине", советской "империи зла", и его создали. Использовали для этого байки гитлеровцев, украинских нацистов, антисоветчиков вроде Солженицына, привлекли профессионалов пропаганды, таких как Конквест". (44)
  
  Ю. БОГУСЛАВСКИЙ: "Характер этого интервью обычен для Солженицына - это обвинения Советской власти во всех смертных грехах...
  <...>
  Советская общественность и советские люди, хорошо представляют себе подлинный смысл и подлинную цену злобным антисоветским высказываниям, примитивной лжи "диссидентов" в лице Сахарова и прежде всего Солженицына". (39)
  
  ВЛАДИМИР БУШИН: "Солженицын явился родоначальником, толчком того нравственного обвала и разложения, той деградации общества, что ныне мы видим на родной земле.
  <...>
  Впрочем, словесное недержание, болтливость свойственны стилю этого писателя вообще, а не только его литературоведческим изысканиям.
  <...>
  Солженицын подпрыгивает и сучит кулаками перед лицом всей мировой литературы...
  <...>
  ... высосал из немытого пальца "Теленка"!
  <...>
  Александр Исаевич по-прежнему неусыпно заботился о сохранности и процветании своей ряхи, в просторечии называемой также "будкой".
  <...>
  Но Кожинов не знал устали в защите одноглазого и свирепого циклопа русской словесности: "Солженицын - человек увлекающийся". Да, конечно, и циклоп Полифем до того увлекался, что пожирал живых людей, вот и у Солженицына все увлечения почему-то полифемского характера - против живых и мертвых сограждан и притом в своих шкурных интересах. Не останавливался Кожинов и перед тем, чтобы привести и такие доводы: "Большой человек, и противоречия большие..." Так и Гитлера можно оправдать: ведь тоже не мелкая сошка.
  <...>
  "Создав свой мир, Александр Исаевич стал как бы (!) его пленником". А кто вынуждал его создавать этот чудовищный русофобский мир? По чьему заказу он его создал? Не ЦРУ?
  <...>
  Он не думал о последствиях публикации своих произведений, его цель была личной, воздвигнуть себя. Ему нужна была Нобелевская премия. И ему помогли получить "нобеля" американские дяди, далекие от литературы. В их интересах было создание самой большой рекламы вокруг "Архипелага", этого лживого обвинительного заключения против России.
  <...>
  Ведь что такое "Архипелаг ГУЛАГ"? Колоссальная фальшивка-донос против России.
  <...>
  Да, господа из ИМКА-ПРЕСС, всякому овощу свое время. Была пора, когда среди антисоветчиков водились люди большой культуры, эрудиты, отменные мастера слова. Конечно, их можно было издавать и без корректоров. Но время этих чистосортных овощей прошло. А сейчас поспели такие вот фрукты-овощи, как Солженицын. Какой-то гибрид банана с огурцом. Образованец.
  <...>
  В феврале 1974 года Солженицына экспортировали в ФРГ и лишили гражданства, с весны 1975-го он обосновался в США, в штате Вермонт. Там с новой силой принялся за антисоветчину.
  <...>
  у него-то, мохнатого мамонта антисоветизма
  <...>
  ...когда Александр Исаевич явился в "Новый мир" и крепко пожал руки его сотрудникам, он уже давно, лет 17-18, имел все основания считать себя вполне кондиционным антисоветчиком
  <...>
  Солженицын-то лицезрел Ельцина по американскому телевидению да еще несколько раз по телефону с ним беседовал, например, согласовывая свой поход Владивосток - Москва. Но его спрашивают, как он относится к Всенародному, и он снова ловко уходит от прямого ответа: "Сложно. Очень сложно". А чего тут сложного, если перед нами два самых крупных антисоветчика всех времен, народов и континентов, только один орудует в литературе, так сказать, антисоветчик слова, а второй - антисоветчик дела. Второй расстрелял парламент, а первый сладко причмокнул: добре, сынку, добре!
  <...>
  А "Литгазета"? Не она разве не только отводила полосы под публикации и самого Солженицына, и похвал ему, да еще и учредила на своих страницах специальный цикл - "Год Солженицына", где млели в восторге множество первостатейных мыслителей антисоветского закваса
  <...>
  ...позже они сошлись на антисоветской дорожке (это про Солженицына и Сахарова. - Дж.Р.)
  <...>
  Перед нами густопсовый антисоветчик.
  <...>
  Но вдруг именно там внезапно заобожал Солженицына, антисоветчика номер 1. (Это про писателя и публициста Юрия Фёдоровича Карякина. - Дж.Р.)
  <...>
  Да, вся мерзость нынешнего времени - пещерный антикоммунизм и малограмотная антисоветчина, злобность и лживость, цинизм и нахрап, религиозное ханжество и предательство - все это уже давно было явлено миру в образе Солженицына.
  <...>
  На страницах "Советской России" говорится о публикации сочинений антисоветчика No 1 как о доблести...
  <...>
  А какими тиражами его грязная и малограмотная антисоветчина издавалась во всем мире?
  <...>
  ... дается отповедь "ярому поборнику истины" - гнусному антисоветчику и предателю интересов Родины Солженицыну
  <...>
  - Антисоветчик - русофоб. Это закон.
  - Не совсем так. Русофоб - антисоветчик.
  <...>
  Солженицын был самым последовательным, всеохватным, круглосуточным, бессонным, короче говоря, самым "лютым антисоветчиком, сыгравшим огромную роль в крушении СССР"
  <...>
  Поздний антисоветчик Астафьев превозносил давнего антисоветчика Солженицына." (29)
  
  Вот в чём основная вина Солженицына: он антисоветчик и антисталинист. Что же, это истинная правда. Только вот то, что для одних является несмываемым позором, грехом и преступлением, для других - стремлением к исторической правде, достоинством, доблестью и храбростью, необходимой для вступления в неравный бой с неправедной властью огромной репрессивной машины. Для первых сталинский СССР был великой державой, в которой "человек проходит как хозяин необъятной родины своей" и "я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек", а для других - бесчеловечной людоедской диктатурой, миллионами уничтожавшей собственных граждан.
  
  И сегодня этот проклятый вопрос, - "чем же на самом деле был ленинско-сталинский СССР?", - делит население уже постсоветской Российской Федерации на два непримиримых лагеря, два мировоззренческих слоя, несмешивающихся друг с другом, как масло с водой.
  
  СОЛЖЕНИЦЫН НА ЗАПАДЕ
  
  СООБЩЕНИЕ ТАСС: "Указом Президиума Верховного Совета СССР за систематическое совершение действий, не совместимых с принадлежностью к гражданству СССР и наносящих ущерб Союзу Советских Социалистических Республик, лишён гражданства СССР и 13 февраля 1974 года выдворен за пределы Советского Союза Солженицын А. И."
  
  "14 февраля 1974 года был издан приказ начальника Главного управления по охране государственных тайн в печати при Совете министров СССР "Об изъятии из библиотек и книготорговой сети произведений Солженицына А. И."
  
  Запад ожиданий бывшего зэка не оправдал. Из наглухо закрытого и придавленного всей тяжестью машины идеологического и физического подавления человеческой свободы Советского Союза демократические страны Запада виделись многим инакомыслящим естественным противником бесчеловечного коммунистического режима. Логика у людей была простая: раз руководство СССР считает Запад своим врагом, направляет все политические усилия на расширение социалистического лагеря, а вся промышленность советского государства ориентирована прежде всего на производство оружия, значит Запад, чувствуя практически не скрываемую агрессивность коммунистической империи, должен принимать действенные меры для противодействия потенциальному противнику. Тем более, что совсем недавно коалиция демократических стран приняла участие в Корейской войне, отбросив коммунистические орды за 38-ю параллель. Казалось, что вполне естественно было бы всем свободным странам сплотиться перед лицом коммунистической диктатуры. Представляю себе, как был удивлён и шокирован Солженицын, когда начал понимать, насколько западная действительность далека от его представлений о ней.
  
  Удивительно, как умный человек и проницательный писатель, настоящий инженер человеческих душ, выстоявший в одиночку против огромной советской машины контроля, слежки, устрашения и подавления, оказался не в состоянии избавиться от сформировавшихся ранее в его сознании стереотипов, а также сохранил в душе в определённых ситуациях простодушие и наивность подростка.
  
  Во-первых, Александр Исаевич был убеждён в благотворном влиянии религии на общественную нравственность. В православии он видел чуть ли не панацею от множества социальных болезней современного российского общества. При этом известные исторические факты его не обескураживали. Казалось бы, невероятная жестокость ещё недавно поголовно воцерковленных простых россиян, проявленная ими во времена Гражданской войны, Красного террора, коллективизации и так далее, должна была бы зародить сомнение в действенности этого лекарства, однако этого не произошло. Солженицын оставался непоколебим в догме благодатности православия для населения России до конца жизни. Ну вот, на сегодняшний день в Российской Федерации существует более 38 тысяч действующих церквей и почти тысяча монастырей. Сильно помогает? Вопрос риторический.
  
  Второй незыблемой убеждённостью автора "Архипелага ГУЛАГ" являлась вера в величие, и человечность многострадального русского народа. И весь кошмар как коммунистического, так и посткоммунистического периодов истории России не мог поколебать этой "святой" веры, являвшейся, по существу, самообманом. Трудно не замечать результатов более чем 70-летней негативной селекции народов, проживавших на территории одной седьмой суши, но, будучи фанатично приверженным своей благостной концепции, оказывается, можно.
  
  Третье: наивность великого писателя проявлялась в неискоренимой надежде на то, что как мировая интеллектуальная элита, так и сильные мира сего могут прислушаться к его предостережениям относительно современных тенденций развития человеческих сообществ, а также в том, что его советы в сфере политических, социальных и экологических проблем могут повлиять на принятие решений государственными деятелями.
  
  С возрастом развилась ещё одна специфическая черта мировосприятия Александра Исаевича. В нём всё больше крепла уверенность в том, что его представления о мире истинны, безупречны и неоспоримы. Это качество, упёртость, сродни самоуверенности, нередко наблюдается у сильных личностей, много выстрадавших на своём веку и вышедших победителями из тяжелейших испытаний. Появляется соблазн быть учителем жизни для мира непросвещённых обывателей, не спрашивая их о том, нуждаются ли они в этом и хотят ли они этого?
  
  Чем ещё, кроме поразительной наивности, можно объяснить опубликованное сразу после его изгнания из страны, в начале марта 1974 года в Париже его "Письмо вождям Советского Союза"? Сегодня эту публикацию назвали бы троллингом. А как ещё можно охарактеризовать совет руководителям КПСС отказаться от марксистской идеологии и "примитивной верхоглядной экономической теории"?
  
  Интересно, что "многие демократически настроенные диссиденты в СССР, включая Андрея Сахарова и Роя Медведева, оценили "Письмо" как антидемократическое, националистическое и содержащее "опасные заблуждения" (1).
  
  Наивно звучит и критика Солженицына, обращённая к западному обществу: "Время подтопило ваше понимание свободы. Вы сохранили термин, но изготовили другое понятие: маленькую свободу, которая лишь карикатура большой; свободу без ответственности и без чувства долга, которая вывела вас, правда, на путь всеобщего благополучия. Но никто не готов умереть за эту свободу. Она полна трубных звуков, богатства - и пуста. Вы вступили в эпоху расчёта - и не в состоянии бороться, жертвовать, способны только на компромиссы". (Из интервью для журнала "Le Point", Цюрих, декабрь 1975)
  
  Исаич, похоже, собрался переделать человеческую природу. С точки зрения высшего знания и высшей морали он, очевидно, прав. Однако, если бы люди были в состоянии реагировать на советы мудрецов и праведников, которых было немало и до Солженицына, мы сегодня жили бы в совершенно другом мире.
  
  Понятно, что подобные заявления из уст "свежего" эмигранта, только что вырвавшегося из тисков диктатуры, и уже имеющего дерзость судить о недостатках демократических обществ, были встречены западными политиками и общественными деятелями весьма критически.
  
  Довольно скоро Александру Исаевичу стало понятно, что совокупное западное общество, вопреки логике, разобщено и пассивно. Так, в радиоинтервью для БиБиСи в феврале 1979 года он отмечал "большое сочувствие американских интеллектуалов к социализму и коммунизму, они почти сплошь этим дышат. В американских университетах быть сегодня марксистом - это почёт, здесь много сплошь марксистских кафедр. <...> Запад очень боится слышать правду, всякую правду. Запад очень падок к успокоительному обману".
  
  В своём выступлении на телевидении для БиБиСи 25 февраля 1976 года в Лондоне он так "описывает роль художника в изображении исторических персонажей: "Я бы сказал, что это жанр художественного исследования. То есть, цель моя - восстановить историю в её полноте, её многогранности. Для этого, однако, приходится применять видение, глаз художника. Потому что историк пользуется только фактическими, документальными материалами, из которых значительная часть уничтожена, пользуется показаниями свидетелей, которые почти все убиты, и он ограничен в возможности проникнуть в суть событий. Художник может глубже и больше увидеть, благодаря пронизывающей силе того метода, именно художественного. Так что это не роман (он имеет в виду "Ленин в Цюрихе" и всю эпопею "Красное колесо"), но это применение всех художественных средств для того, чтобы глубже проникнуть в исторические события".
  
  "Это не значит, что Солженицын не использует историю. Напротив, сейчас вы услышите, он десятилетиями собирал исторические материалы, мемуары, исследовал очень много исторических монографий. Сам, вместе с Наталией Дмитриевной, издавал целую серию мемуаров. Этот человек - документалист. Человек, котрый опирается на документы. Но, из множества документов, говорит он, важно, чтобы художник выстраивал единое повествование". (23)
  
  Обосновавшись в небольшом городке Кавендиш (штат Вермонт, США), Солженицын посвятил всё своё время работе над "Красным колесом" и свёл до минимума свои контакты с представителяи прессы и общественности, за что получил прозвище "вермонтского затворника".
  
  В процессе работы над "Красным колесом" Он провёл два месяца в русском эмигрантском архиве в институте Гувера (1). "Красное колесо" - одно из главных произведений Солженицына. Оно посвящено анализу исторических процессов, приведших Российскую империю к Октябрьскому перевороту и захвату власти в стране большевиками. Исследование покрывает временной отрезок от начала Первой мировой войны до конца 1917 года. Объём этого сочинения поражает - оно состоит из четырёх законченных "узлов" ("Август Четырнадцатого", "Октябрь Шестнадцатого", "Март Семнадцатого", "Апрель Семнадцатого") и конспекта ненаписанных узлов ( "Июль Семнадцатого", "Август Семнадцатого", "Сентябрь Семнадцатого", "Октябрь Семнадцатого", "Декабрь Семнадцатого").
  
  Критики "Красного колеса", естественно, разделились на два лагеря. Кому-то эта эпопея по разным причинам не понравилась (Анне Берзер, Анатолию Якобсону, Георгию Чернявскому), на кого-то произвела сильное впечатление (Аза Тахо-Годи, Алексей Лосев). Что тут сказать? - На всех угодить невозможно. Для того, чтобы составить собственное представление об этом произведении, наверное надо его прочитать.
  
  ПЕРЕД ВОЗВРАТОМ В РОССИЮ
  
  "С приходом перестройки официальное отношение в СССР к творчеству и деятельности Солженицына стало меняться. Были опубликованы многие его произведения, в частности в журнале "Новый мир" в 1989 году вышли отдельные главы "Архипелага ГУЛАГ". В 1990 году "Архипелаг ГУЛАГ" был издан в СССР большими тиражами. Так, тираж пятого тома "Малого собрания сочинений" Солженицына (1-я и 2-я части "Архипелага ГУЛАГ") был издан в 1990 году тиражом 3 млн экземпляров". (1)
  
  "КАК НАМ ОБУСТРОИТЬ РОССИЮ"
  
  Значительные перемены, происходившие в СССР конца 1980-х годов, побудили Солженицына в очередной раз выступить со своими советами по переустройству страны, патриотом которой он продолжал себя считать. В июле 1990 года он пишет программную статью под названием "Как нам обустроить Россию". В России она была опубликована 18 сентября 1990 года.
  
  На этом тексте имеет смысл остановиться подробнее. Тираж был огромный - 27 миллионов экземпляров. Ещё за год до этого подобная публикация казалась невероятной. Отношение к этой статье было самое противоречивое - от восторгов до протестов.
  
  Основные темы, затронутые в статье:
  1. критика коммунистического прошлого Советского Союза и, как следствие, состояние страны на текущий (1990 год) момент;
  2. национальная гордость, имперскость и кичливое ощущение собственного величия гражданина мощной державы, которой боится весь мир.
  3. надежды на восстановление экономики и культуры, основанные на вере в творческий потенциал русского народа, и одновременно сомнения по поводу возможности реализации такого сценария;
  4. обсуждение возможности превращения национальных советских республик и областей в независимые государственные образования;
  5. советы и пожелания автора относительно путей государственного строительства в России.
  
  Для лучшего понимания содержания и духа статьи, привожу несколько характерных и значимых цитат из неё:
  
  1. Критика коммунистического прошлого Советского Союза и, как следствие, состояние страны на текущий (1990 год) момент.
  
  "Кто из нас теперь не знает наших бед, хотя и покрытых лживой статистикой? Семьдесят лет влачась за слепородной и злокачественной марксо-ленинской утопией, мы положили на плахи или спустили под откос бездарно проведенной, даже самоистребительной, "Отечественной" войны - треть своего населения. Мы лишились своего былого изобилия, уничтожили класс крестьянства и его селения, мы отшибли самый смысл выращивать хлеб, а землю отучили давать урожаи, да еще заливали ее морями болотами. Отходами первобытной промышленности мы испакостили окружности городов, отравили реки, озера, рыбу, сегодня уже доконечно губим последнюю воду, воздух и землю, еще и с добавкой атомной смерти, еще и прикупая на хранение радиоактивные отходы с Запада. Разоряя себя для будущих великих захватов под обезумелым руководством, мы вырубили свои богатые леса, выграбили свои несравненные недра, невосполнимое достояние наших правнуков, безжалостно распродали их за границу. Изнурили наших женщин на ломовых неподымных работах, оторвали их от детей, самих детей пустили в болезни, в дикость и в подделку образования. В полной запущи у нас здоровье, и нет лекарств, да даже еду здоровую мы уже забыли, и миллионы без жилья, и беспомощное личное бесправие разлито по всем глубинам страны, - а мы за одно только держимся: чтоб не лишили нас безуемного пьянства.
  <...>
  А до каких пор и зачем нам выдувать все новые, новые виды наступательного оружия? да всеокеанский военный флот? Планету захватывать? А это все - уже сотни миллиардов в год.
  <...>
  А начинать-то надо еще и не с детей - а с учителей, ведь мы их-то всех забросили за край прозябания, в нищету; из мужчин, кто мог, ушли с учительства на лучшие заработки. А ведь школьные учителя должны быть отборной частью нации, призванные к тому: им вручается все наше будущее. (А - в каких институтах мы учили нынешних, и какой идеологической дребедени? Начинать менять, спасать истинные знания - надо с программ институтских.)
  <...>
  Приходится признать: весь XX век жестоко проигран нашей страной; достижения, о которых трубили, все - мнимые. Из цветущего состояния мы отброшены в полудикарство. Мы сидим на разорище.
  <...>
  Среди всех возможных свобод - на первое место все равно выйдет свобода бессовестности: ее-то не запретишь, не предусмотришь никакими законами. Чистая атмосфера общества, увы, не может быть создана юридическими законами.
  Разрушение наших душ за три четверти столетия - вот что самое страшное.
  Страшно то, что развращенный правящий класс - многомиллионная партийно-государственная номенклатура - ведь не способна добровольно отказаться ни от какой из захваченных привилегий. Десятилетиями она бессовестно жила за счет народа - и хотела б и дальше так.
  <...>
  А - славные движущие силы гласности и перестройки? В ряду этих модных слов - нет слова очищение. И вот в новую гласность кинулись и все грязные уста, которые десятилетиями обслуживали тоталитаризм. Из каждых четырех трубадуров сегодняшней гласности - трое недавних угодников брежневщины, - и кто из них произнес слово собственного раскаяния вместо проклятий безликому "застою"? И с вузовских гуманитарных кафедр поныне самоуверенно вещают все те же, кто десятилетиями оморачивал студентам сознание. Десятки тысяч образованцев у нас огрязнены лицемерием, переметчивостью, - и мы ни от кого не ждем раскаяния, и весь этот душевный гной пусть так и тянется с нами в будущее?
  
  А - душетлительная казарменная "дедовщина" для наших сыновей? Разве это изгладится когда-нибудь с них?
  А всеобщая озлобленность наших людей друг ко другу? - просто так, ни за что. На тех, кто ни в чем не виноват.
  Да удивляться ли и взрыву уголовной преступности - среди тех, кому всю их молодую жизнь были закрыты честные пути?
  <...>
  Западную Германию наполнило облако раскаяния - прежде, чем там наступил экономический расцвет. У нас - и не начали раскаиваться. У нас надо всею гласностью нависают гирляндами - прежние тяжелые жирные гроздья лжи. А мы их - как будто не замечаем".
  
  2. Национальная гордость, имперскость и кичливое ощущение собственного величия гражданина мощной державы, которой боится весь мир.
  
  "Но так устроен человек, что всю эту бессмыслицу и губление нам посильно сносить хоть и всю нашу жизнь насквозь - а только бы кто не посягнул обидеть, затронуть нашу нацию! Тут - уже нас ничто не удержит в извечном смирении, тут мы с гневной смелостью хватаем камни, палки, пики, ружья и кидаемся на соседей поджигать их дома и убивать. Таков человек: ничто нас не убедит, что наш голод, нищета, ранние смерти, вырождение детей - что какая-то из этих бед первей нашей национальной гордости!
  <...>
  Я с тревогой вижу, что пробуждающееся русское национальное самосознание во многой доле своей никак не может освободиться от пространнодержавного мышления, от имперского дурмана, переняло от коммунистов никогда не существовавший дутый "советский патриотизм" и гордится той "великой советской державой", которая в эпоху чушки Ильича-второго только изглодала последнюю производительность наших десятилетий на бескрайние и никому не нужные (и теперь вхолостую уничтожаемые) вооружения, опозорила нас, представила всей планете как лютого жадного безмерного захватчика - когда наши колени уже дрожат, вот-вот мы свалимся от бессилия. Это вреднейшее искривление нашего сознания: "зато большая страна, с нами везде считаются", - это и есть, уже при нашем умирании, беззаветная поддержка коммунизма.
  <...>
  Надо перестать попугайски повторять: "мы гордимся, что мы русские", "мы гордимся своей необъятной родиной", "мы гордимся...". Надо понять, что после всего того, чем мы заслуженно гордились, наш народ отдался духовной катастрофе Семнадцатого года (шире: 1915-1932), и с тех пор мы - до жалкости не прежние, и уже нельзя в наших планах на будущее заноситься: как бы восстановить государственную мощь и внешнее величие прежней России. Наши деды и отцы, "втыкая штык в землю" во время смертной войны, дезертируя, чтобы пограбить соседей у себя дома, - уже тогда сделали выбор за нас - пока на одно столетие, а то, смотри, и на два. Не гордиться нам и советско-германской войной, на которой мы уложили за 30 миллионов, вдесятеро гуще, чем враг, и только утвердили над собой деспотию. Не "гордиться" нам, не протягивать лапы к чужим жизням, - а осознать свой народ в провале измождающей болезни, и молиться, чтобы послал нам Бог выздороветь, и разум действий для того".
  
  3. Надежды на восстановление экономики и культуры, основанные на вере в творческий потенциал русского народа, и одновременно сомнения по поводу возможности реализации такого сценария.
  
  "Не окончательно же забиты и забыты трудовые свойства нашего народа. Видим мы, как японцы вышли из падения и даже взнеслись не иностранными вливаниями, а своей высокой трудовой моралью. Как только снимется государственный гнет над каждым нашим действием и оплата станет справедливой - сразу поднимется качество труда и повсюду засверкают наши умельцы. Если и нескоро мы достигнем такого уровня, чтоб наши товары имели международный спрос, - то для страны нашего размера и богатства возможно немалое время обходиться и внутренним рынком".
  
  МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Умный человек, Александр Исаевич, много в своей жизни повидавший, много переживший, прекрасно знающий подлую, алчную, жестокую человеческую натуру, а тут наивно верит в то, что "достаточно снять государственный гнёт над каждым нашим действием" - и сразу как по волшебству "засверкают наши умельцы". Как же не пришло в голову провидцу, что на каждого "умельца" найдётся в "великом русском народе" чиновник, которому захочется ввести на созданное "умельцем" приносящее доход предприятие дополнительный разорительный налог, а то и просто "отжать" чужим трудом созданное? А как насчёт криминальной составляющей общества, представители которой внимательно отслеживают успешных предпринимателей с целью грабежа? Как же не предвидел прозорливец горячий утюг на животе или паяльник в анусе?
  Однако, продолжим цитировние:
  
  "Я не имею экономических знаний и менее всего отваживаюсь тут на точные предложения. Какой именно процедурой возможен переход от сплошь государственных предприятий к частным и кооперативным; какие тут финансовые условия должны быть предусмотрены; что именно из нынешнего государственного имущества останется в руках государства, в том числе из транспорта, флота, лесов, вод, земель, недр, а в какой доле они должны быть уступлены вЕдению областному и местному; на чьем бюджете будет социальное обеспечение, образование, жилищное строительство; какие потребуются новые трудовые законы, - о том есть уже много конкретных разработок у экономистов, хотя друг с другом и сильно несогласных.
  <...>
  Нельзя допустить напор собственности и корысти - до социального зла, разрушающего здоровье общества. Противомонопольным законодательством необходимо в пределах любого вида производства регулировать непомерный рост сильно укрупненными налогами. Банки - нужны как оперативные центры финансовой жизни, но - не дать им превратиться в ростовщические наросты и стать негласными хозяевами всей жизни".
  
  МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Да, Александр Исаевич, много "нельзя допустить", да только от кого это в реальности зависит? У кого в руках есть эта власть - что "допускать", а чего "не допускать"? Вот у "сильно несогласных друг с другом экономистов" уже есть "много конкретных разработок", так а за кем же окончательное решение, что из этих разработок выбрать? Или, может быть, вообще что-нибудь своё сварганить, для самого себя более выгодное?
  
  4. Обсуждение возможности превращения национальных советских республик и областей в независимые государственные образования.
  
  "Для некоторых, даже и крупных, наций, как татары, башкиры, удмурты, коми, чуваши, мордва, марийцы, якуты, - почти что и выбора нет: непрактично существовать государству, вкруговую охваченному другим. У иных национальных областей - будет внешняя граница, и если они захотят отделяться - запрета не может быть и здесь. (Да еще и не во всех автономных республиках коренная народность составляет большинство.) Но при сохранении всей их национальной самобытности в культуре, религии, экономике - есть им смысл и остаться в Союзе.
  
  Как показало в XX веке создание многих малых государственных образований - это непосильно обременяет их избытком учреждений, представительства, армией, отсекает от пространных территорий разворота торговли и общественной деятельности. Так и горские кавказские народы, пред революцией столь отличавшиеся в верности российскому трону, вероятно еще поразмыслят, есть ли расчет им отделяться. Не крупный Российский Союз нуждается в примыкании малых окраинных народов, но они нуждаются в том больше. И - исполать им, если хотят с нами.
  <...>
  Надо теперь жестко выбрать: между Империей, губящей прежде всего нас самих, - и духовным и телесным спасением нашего же народа. Все знают: растет наша смертность, и превышает рождения, - мы так исчезнем с Земли! Держать великую Империю - значит вымертвлять свой собственный народ. Зачем этот разнопестрый сплав? - чтобы русским потерять свое неповторимое лицо? Не к широте Державы мы должны стремиться, а к ясности нашего духа в остатке ее. Отделением двенадцати республик, этой кажущейся жертвой - Россия, напротив, освободит сама себя для драгоценного внутреннего развития, наконец обратит внимание и прилежание на саму себя. Да в нынешнем смешении - какая надежда и на сохранение, развитие русской культуры? все меньшая, все идет - в перемес и в перемол.
  <...>
  Крымским татарам, разумеется, надо открыть полный возврат в Крым. Но при плотности населения XXI века Крым вместителен для 8-10 миллионов населения - и стотысячный татарский народ не может себе требовать владения им".
  
  МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Тут уже прорывается какая-то фальшивая нота: о каком таком "владении Крымом" автор ведёт речь? Спокойно жить, трудиться, не быть притесняемыми государствообразующей нацией и "владеть" - это далеко не одно и то же. Но это только цветочки. А вот вам и ягодки:
  
  "Да народ наш и разделялся на три ветви лишь по грозной беде монгольского нашествия да польской колонизации. Это все - придуманная невдавне фальшь, что чуть не с IX века существовал особый украинский народ с особым не-русским языком.
  <...>
  Однако и суетно-социалистическая Рада 1917 года составилась соглашением политиков, а не была народно избрана. И когда, переступив от федерации, объявила выход Украины из России - она не опрашивала всенародного мнения.
  <...>
  В Австрии и в 1848 галичане еще называли свой национальный совет - "Головна Русска Рада". Но затем в отторгнутой Галиции, при австрийской подтравке, были выращены искаженный украинский ненародный язык, нашпигованный немецкими и польскими словами, и соблазн отучить карпатороссов от русской речи, и соблазн полного всеукраинского сепаратизма, который у вождей нынешней эмиграции прорывается то лубочным невежеством, что Владимир Святой "был украинец", то уже невменяемым накалом: нехай живе коммунизм, абы сгубились москали!
  
  Еще бы нам не разделить боль за смертные муки Украины в советское время. Но откуда этот замах: по живому отрубить Украину (и ту, где сроду старой Украины не было, как "Дикое Поле" кочевников - Новороссия, или Крым, Донбасс и чуть не до Каспийского моря). И если "самоопределение нации" - так нация и должна свою судьбу определять сама. Без всенародного голосования - этого не решить.
  <...>
  Братья! Не надо этого жестокого раздела! - это помрачение коммунистических лет. Мы вместе перестрадали советское время, вместе попали в этот котлован - вместе и выберемся.
  <...>
  Конечно, если б украинский народ действительно пожелал отделиться - никто не посмеет удерживать его силой. Но - разнообразна эта обширность, и только местное население может решать судьбу своей местности, своей области...
  <...>
  Никакой насильственной русификации (но и никакой насильственной украинизация, как с конца 20-х годов), ничем не стесненное развитие параллельных культур, в школьные классы на обоих языках, по выбору родителей".
  
  МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Написано это было в 1990-м году, а в 1991-м был проведён всеукраинский референдум, на котором стоял вопрос о независимости Украины. Из почти 32 миллионов голосов граждан, принявших участие в голосовании, более 90 процентов высказались за независимость страны от диктата "старшего брата". Однако, как мы увидим из дальнейшего, ни этот результат, ни "Будапештский меморандум" на мнение Александра Исаевича об Украине не повлияли. Как уже было отмечено выше, великий писатель оказался не в состоянии избавиться от определённых сформировавшихся ранее в его сознании стереотипов.
  
  5. Советы и пожелания автора относительно путей государственного строительства в России.
  
  "Нет, не откроется народного пути даже к самому неотложному, и ничего дельного мы не достигнем, пока коммунистическая ленинская партия не просто уступит пункт конституции - но полностью устранится от всякого влияния на экономическую и государственную жизнь, полностью уйдет от управления нами, даже какой-то отраслью нашей жизни или местностью. Хотелось бы, чтоб это произошло не силовым выжиманием и вышибанием ее - но ее собственным публичным раскаянием: что цепью преступлений, жестокостей и бессмыслия она завела страну в пропасть и не знает путей выхода. Вот чему пора, а не состраивать теперь для позорной преемственности новую РКП, принимать всю кровь и грязь на русское имя и волочиться против хода истории. Такое публичное признание партией своей вины, преступности и беспомощности стало бы хоть первым разрежением нашей густо-гнетущей моральной атмосферы.
  
  А еще высится над нами - гранитная громада КГБ, и тоже не пускает нас в будущее. Прозрачны их уловки, что именно сейчас они особенно нужны - для международной разведки. Все видят, что как раз наоборот. Вся цель их - существовать для себя, и подавлять всякое движение в народе. Этому ЧКГБ с его кровавой 70-летней злодейской историей - нет уже ни оправдания, ни права на существование.
  <...>
  И зачем нам еще цепляться за централизованную холостую, идеологически "регулируемую" экономику, приведшую всю страну к нищете? - только чтобы содержать паразитический аппарат, иначе ему не останется и последнего оправдания?"
  
  МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Вроде всё правильно Исаич изложил, всё так. Только на один напрашивающийся вопрос не ответил: а кто же это имеет силу и власть в стране, чтобы справиться с КПСС и ЧКГБ? Кто конкретно их от власти отстранить в состоянии? Они же вместе с их многочисленными подручными небось сопротивляться будут? Идём далее:
  
  "А скажем и так: государственное устройство - второстепеннее самого воздуха человеческих отношений. При людском благородстве - допустим любой добропорядочный строй, при людском озлоблении и шкурничестве - невыносима и самая разливистая демократия. Если в самих людях нет справедливости и честности - то это проявится при любом строе.
  
  "Права человека" - это очень хорошо, но как бы нам самим следить, чтобы наши права не поширялись за счет прав других? Общество необузданных прав не может устоять в испытаниях. Если мы не хотим над собой насильственной власти - каждый должен обуздывать и сам себя. Никакие конституции, законы и голосования сами по себе не сбалансируют общества, ибо людям свойственно настойчиво преследовать свои интересы. Большинство, если имеет власть расширяться и хватать - то именно так и делает. (Это и губило все правящие классы и группы истории.) Устойчивое общество может быть достигнуто не на равенстве сопротивлений - но на сознательном самоограничении: на том, что мы всегда обязаны уступать нравственной справедливости. Только при самоограничении сможет дальше существовать все умножающееся и уплотняющееся человечество. И ни к чему было все долгое развитие его, если не проникнуться духом самоограничения: свобода хватать и насыщаться есть и у животных. Человеческая же свобода включает добровольное самоограничение в пользу других. Наши обязательства всегда должны превышать предоставленную нам свободу.
  Только бы удалось - освоить нам дух самоограничения и, главное, уметь передать его своим детям. Больше-то всего самоограничение и нужно для самого человека, для равновесия и невзмутности его души".
  
  МОЙ КОММЕНТАРИЙ: А тут уже уважаемый автор совсем удалился в область несбыточных мечтаний и "розовых пони". Ах, как было бы прекрасно, если бы пусть не все, но хотя бы абсолютное большинство людей научились благородству и "добровольному самоограничению"! Вот только где же взять такую прекрасную фею с волшебной палочкой, которая сумела бы человеческую природу переделать?
  
  А вот нейрофизиолог Сергей Савельев смотрит на статистически среднего человека несколько реалистичнее: "Главными движущими силами в поведении человека, унаследованными им от пещерных предков, являются - хорошо пожрать, расплодиться и продоминировать над себе подобными".
  
  Описанию особенностей различных общественных систем и мечтам о наиболее желательного государственного устройства будущей прекрасной России посвящена добрая половина объёма обсуждаемой нами статьи. И, к сожалению, все пожелания автора относительно будущей структуры гражданского общества абсолютно далеки от реальности и являются несбыточными мечтаниями.
  
  Давайте, однако, вернёмся к хронологии событий в жизни великого писателя.
  
  В 1990 году он был восстановлен в советском гражданстве с последующим прекращением дела по ст. 64 УК РСФСР, а в декабре даже удостоен Государственной премии РСФСР за "Архипелаг ГУЛАГ".
  
  27-30 апреля 1992 года кинорежиссёр Станислав Говорухин посетил Солженицына в его доме в Вермонте и снял телевизионный фильм "Александр Солженицын" в двух частях. (1).
  
  В июне 1992 года у Солженицына состоялась долгая беседа с прибывшим в США с официальным визитом первым президентом Российской Федерации Борисом Ельциным. Правда, не похоже, что известному писателю и мыслителю удалось в чём-то убедить бывшего номенклатурного начальника, мировоззрение и цели которого вряд ли хоть в чём-то совпадали с представлениями собеседника. Во всяком случае, уж возвращать Курильские острова Японии, как советовал Исаич, он точно не собирался.
  
  Все эти радикальные перемены в российской политике и в отношении на родине к Солженицыну привели к решению писателя вернуться в РФ. 27 мая 1994 года Александр Исаевич прилетел из США в Магадан, после чего, проехав из Владивостока на поезде через всю страну, добрался до Москвы, где его встречала на Ярославском вокзале многотысячная толпа.
  
  ПОСЛЕ ВОЗВРАЩЕНИЯ В РОССИЮ
  
  Второе автобиографическое произведение Солженицына (первое - "Бодался телёнок с дубом") - "Угодило зёрнышко промеж двух жерновов (очерки изгнания)". В этих очерках описаны события "западного двадцатилетия" жизни писателя - с 1974 по 1994 годы. В России впервые опубликовано в журнале "Новый мир" между 1998 и 2003 годами.
  
  В последней, 16-й главе узнаём мы об отношении писателя к стремлению Украины к независимости от Российской Федерации:
  
  "В октябре 91-го вспыхнул кровоточащий, кричащий повод высказаться: назначенный на 1 декабря референдум о независимости Украины.
  <...>
  Откол Украины, в её русской части, - историческая трагедия, и раскол моего собственного сердца! Но - как крикнуть? Через какой рупор? Напечатали моё обращение в "Труде" - самом распространённом в народе, прочтут и донецкие шахтёры, и крымчане. (Я предлагал подсчёт результатов по областям, может, оттянется к России хоть часть русских областей?) Но нет - проголосовали за отделение.
  
  Вот и обратился... Впустую. (Оказалось: весь месяц до референдума все украинские газеты и ТВ были закрыты для голосов о единстве с Россией. И Буш перед референдумом не постеснялся открыто вмешаться: он, видите ли, за отделение Украины.)
  
  Одурачили наших. Так потеряли мы 12 миллионов русских и ещё 23 миллиона, признающих русский язык своим родным. Какая ужасающая, разломная трещина - и на века?..
  <...>
  А Ельцин со своим правительством - на фальшивый украинский референдум даже бровью не повели. Зазияла независимость Украины...
  <...>
  Ельцин махнул рукой ещё на 6-7 миллионов русских в Казахстане, поехал на лихой беловежский ужин и подписал декларацию, не получив от Кравчука никаких гарантий будущего реального федеративного союза с Украиной. Кравчук, победив в референдуме, попросту обманул Ельцина (как он обманывал его и во всех последующих встречах): Украина тотчас враждебно оттолкнётся ото всяких связей с Россией (кроме дешёвого газа)" (45)
  
  Вот как: независимость Украины "зазияла", а украинский референдум - "фальшивый". И ещё: "Я предлагал подсчёт результатов по областям".
  
  Так ведь по областям подсчёт и проводился. Наименьший процент голосов за независимость Украины - в Крыму, и всё равно большинство проголосовало "за" - 54,19 процентов. Даже совершенно русский город Севастополь - 57 процентов "за".
  Донецкая область - 83,9 процента "за" независимость.
  Луганская область - 83,86 процента "за".
  Одесская область - 85,38 процента "за".
  Харьковская область - 86,33 процента "за". (46)
  
  Да и почему бы не хотеть Украине стать независимой от "старшего брата", за время одного только голодомора 1932-1933 годов уморившего голодом более 4 миллионов украинцев? А для Исаича референдум всё равно "фальшивый". Трудно расставаться с укоренившимися в сознании стереотипами.
  Ещё откровеннее высказался Солженицын в интервью для журнала "Форбс" в апреле 1994-го:
  
  ВОПРОС ЖУРНАЛИСТА: Растёт напряжение между Россией и ныне независимой Украиной, чью территориальную целостность Запад решительно защищает. Разве Россия не представляет угрозы для некоторых государств, бывших составных частей СССР?
  
  СОЛЖЕНИЦЫН: Вот, вообразите, что в один не-прекрасный день два-три юго-западных ваших штата - в двадцать четыре часа объявили себя никак не зависящим от США суверенным государством, где единственным языком утверждается испанский, а все англоязычные жители, хотя бы их роды жили там уже двести лет, должны за один-два года сдать экзамен по испанскому языку и присягнуть новому государству, иначе не получат гражданства и будут стеснены в гражданских, имущественных и служебных правах. Какова бы была реакция Соединённых штатов? Да не сомневаюсь, что немедленное военное вмешательство. А Россия вот именно так, в двадцать четыре часа, лишилась 8-10 чисто русских областей, 25 миллионов этнических русских, вот так же попавших в положение "нежелательных иностранцев" - в местах, где их отцы, деды, прадеды жили издавна, даже с XVII века; их притесняют в служебном положении, подавляют их культуру, образование и язык. <...> И вот в таком положении "империалистическая Россия" не сделала ни одного силового движения к исправлению этой чудовищной каши: безропотно отдала 25 миллионов своих соотечественников - самую большую диаспору в мире!
  
  ВОПРОС ЖУРНАЛИСТА: Так вы видите Россию не агрессором, а жертвой агрессии?
  
  СОЛЖЕНИЦЫН: Кто приведёт из мировой истории ещё подобный пример миролюбия? И если Россия миролюбивая в самом жизненном для неё вопросе - почему можно ожидать от неё агрессивности по поводам второстепенным?
  
  Россия сегодня тяжело больна, до полного истощения болен её народ. Но всё-таки! - имейте совесть и не требуйте же от России, чтобы она - в угоду той же Америке? - откинула бы уже всякую заботу и о своей безопасности, и о своей невиданной разрушенности. И это никак ничем не грозит Соединённым Штатам.
  
  ВОПРОС ЖУРНАЛИСТА: Бывший советник по национальной безопасности США Збигнев Бжезинский не согласен с этим. Он утверждает, что Соединённые Штаты должны защищать независимость Украины.
  
  СОЛЖЕНИЦЫН: Подавляя в 1919 году Украину, Ленин, в утешение её самолюбия, прирезал к ней несколько русских областей, никогда в истории не входивших в Украину: восточные и южные территории нынешней Украины. В 1954 Хрущёв, произвольным капризом сатрапа, "подарил" Украине ещё и Крым. Но даже и он не догадался "подарить" Украине Севастополь - отдельный в СССР город центрального подчинения, так это сделал за него американский Госдепартамент: сперва устами американского посла в Киеве Попадюка, а затем и в более высокой своей инстанции. И почему же Госдепартамент решает, кому отдать Севастополь? Если это сопоставить с безтактным заявлением президента Буша оподдержке украинской суверенности ещё перед референдумом о том - приходится понять, что всё это - в одном ряду: всемерно, во что бы то ни стало, ослаблять Россию.
  
  ВОПРОС ЖУРНАЛИСТА: А почему независимость Украины ослабляет Россию?
  
  СОЛЖЕНИЦЫН: От грубого мгновенного разруба между перемешанными славянскими народами - разорвались границами миллионы семейных и дружеских связей. Разве можно так? Последние выборы на Украине явно показывают, например, направление симпатий к России у крымского и донецкого населения - и демократия должна их уважать!
  
  Сам я почти наполовину украинец, вырос в звуках украинской речи, люблю её культуру, сердечно желаю всяких успехов Украине - но в её реальных этнических границах, без захвата русских областей. И не в виде "великой державы", на что украинские националисты поставили ставку: они возглашают и проявляют культ силы, настойчиво выдувают из России образ "врага", то и дело раздаются воинственные выклики, и в украинской армии ведётся пропаганда о неизбежности войны с Россией. Великодержавное состояние всякой страны искажает народный облик, вредит ему. Я никогдане желал великодержавности для России (и не желаю Соединённым Штатам) - не пожелаю и Украине.
  
  МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Думаю, читатель сам в состоянии критически осмыслить приведённый выше текст и отметить многочисленные слабости аргументации великого писателя. Для меня же остаётся полнейшей загадкой, как реагировал бы Исаич, доживи он до 24 февраля 2022 года на полномасштабное вторжение российской армии в Украину сразу по нескольким направлениям, не только на донбасском и луганском, но и на киевском, харьковском и южном? Неужели стал бы поддерживать войну? Нет, не могу в это поверить.
  
  Но вот закончился 1994 год, 5 декабря в Будапеште представителями России, Британии, Соединённых Штатов и Украины подписан знаменитый "Будапештский меморандум", в соответствии с которым Украина согласилась на удаление всех ядерных вооружений с ее территории в обмен на независимость, суверенитет и её существующие границы. Для читателей, незнакомых с этим международным документом, привожу его текст полностью:
  
  1. Российская Федерация, Соединенное Королевство Великобритании и Северной Ирландии и Соединенные Штаты Америки подтверждают Украине свое обязательство в соответствии с принципами Заключительного Акта СБСЕ уважать независимость, суверенитет и существующие границы Украины.
  
  2. Российская Федерация, Соединенное Королевство Великобритании и Северной Ирландии и Соединенные Штаты Америки подтверждают свое обязательство воздерживаться от угрозы силой или ее применения против территориальной целостности или политической независимости Украины и что никакие их вооружения никогда не будут применены против Украины, кроме как в целях самообороны или каким-либо иным образом в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций.
  
  3. Российская Федерация, Соединенное Королевство Великобритании и Северной Ирландии и Соединенные Штаты Америки подтверждают Украине свое обязательство в соответствии с принципами Заключительного Акта СБСЕ воздерживаться от экономического принуждения, направленного на то, чтобы подчинить своим собственным интересам осуществление Украиной прав, присущих ее суверенитету, и таким образом обеспечить себе преимущества любого рода.
  
  4. Российская Федерация, Соединенное Королевство Великобритании и Северной Ирландии и Соединенные Штаты Америки подтверждают свое обязательство добиваться незамедлительных действий Совета Безопасности ООН по оказанию помощи Украине как государству-участнику Договора о нераспространении ядерного оружия, не обладающему ядерным оружием, в случае если Украина станет жертвой акта агрессии или объектом угрозы агрессии с применением ядерного оружия.
  
  5. Российская Федерация, Соединенное Королевство Великобритании и Северной Ирландии и Соединенные Штаты Америки подтверждают в отношении Украины свое обязательство не применять ядерное оружие против любого государства-участника Договора о нераспространении ядерного оружия, не обладающего ядерным оружием, кроме как в случае нападения на них, их территории или зависимые территории, на их вооруженные силы или их союзников таким государством, действующим вместе с государством, обладающим ядерным оружием или связанным с ним союзным соглашением.
  
  6. Российская Федерация, Соединенное Королевство Великобритании и Северной Ирландии, Соединенные Штаты Америки и Украина будут консультироваться в случае возникновения ситуации, затрагивающей вопрос относительно этих обязательств.
  
  Прошу моих читателей обратить внимание на тот факт, что Российская Федерация во всех пунктах данного документа указана на первом месте среди государств, берущих на себя ответственность за перечисленные в меморандуме гарантии по отношению к Украине, в том числе и в том, что "никакие их вооружения никогда не будут применены против Украины".
  
  Александр Исаевич не мог не ознакомиться с "Будапештским меморандумом". Однако на однажды укоренившуюся в его сознании точку зрения это никак не повлияло. Вот несколько цитат из книги Солженицына "Россия в обвале", вышедшей в свет в 1998 году:
  
  "От самых первых шагов создания украинского государства там раздувалась - для укрепления политических рядов - мнимая военная угроза от России. Когда начала формироваться украинская армия - от офицеров при принятии присяги требовали заявить особую готовность воевать именно против России.
  <...>
  По мере того как украинские националисты разворачивали свою идеологию, в ней брали верх самые дикие крайности трактовок и призывов. Мы узнали, что украинская нация - это "сверхнация", она настолько уходит в тысячелетние глубины веков, что украинцем был не только Владимир Святой, но даже, по видимости, и Гомер, - и в подобном духе комично переделываются школьные учебники на Украине, ибо украинский национализм, при столь явном меньшинстве этих националистов, напорно возводится в идеологию всей Украины. "Украина для украинцев" - это уж самое несомненное (хотя на Украине живут десятки народов), но и: "Киевская Русь - до Урала!" Русские отлучаются и от славянства как "монголо-финский гибрид".
  <...>
  Увы, националисты с Западной Украины, веками оторванные от остальной Украины, пользуясь переполохом 1991 года и неуверенностью украинских лидеров, стыдливо спешивших отмыться от коммунизма примыканием к накалённому "антимоскальству", - сумели начертать и вменить всей Украине ложный исторический путь: не просто независимость, не естественное развитие государства и культуры в своём натуральном этническом объёме, - но удержать побольше, побольше территорий и населения и выглядеть "великой державой", едва ли не крупнейшей в Европе. И новая Украина, денонсировав всё советское законодательное наследие, только этот один дар - фальшиво измысленные ленинские границы - приняла!
  <...>
  В самостоятельном развитии - дай Бог Украине всяческого успеха. Отяжелительная ошибка её - именно в этом непомерном расширении на земли, которые никогда до Ленина Украиной не были: две донецкие области, вся южная полоса Новороссии (Мелитополь-Херсон-Одесса) и Крым. (Принятие хрущёвского подарка - по меньшей мере недобросовестно, присвоение Севастополя вопреки, не говорю, русским жертвам, но и советским юридическим документам, - государственное воровство).
  <...>
  Уже сейчас украинские власти выбрали путь усиленного притеснения русского языка. Ему не только отказали стать вторым официальным государственным, но его энергично вытесняют из радиовещания, телевидения, из печати". (47)
  
  Георг Гегель ещё в начале XIX века сыронизировал: "Если факты противоречат моей теории - тем хуже для фактов". Посмотрел бы Исаич как миролюбивая Россия сегодня ракетными обстрелами и бомбовыми ударами разрушает до основания украинские города, не щадя ни детей, ни женщин, ни стариков. Думаю, когнитивный диссонанс взорвал бы его мозг.
  
  "ДВЕСТИ ЛЕТ ВМЕСТЕ"
  
  На закате своей жизни Александр Исаевич снова - в который раз - оказался "на лезвии ножа". В 2001 году вышел первый том, а в 2002-м второй том наделавшей много шума и вызвавшей ожесточённые споры книги под названием "Двести лет вместе". Этот фундаментальный труд объёмом на более чем тысячу страниц посвящён неполиткорректному вопросу - о роли представителей еврейской нации в истории как царской России, так и Советского Союза.
  
  Опасный вопрос. Табуированный. Но, похоже, автор решился поднять его, следуя поговорке, родившейся из народного чёрного юмора - "дедушка старый, ему всё равно". Вот как описывает в предисловии к книге сам автор причины, побудившие его взяться за эту тему:
  
  "Сквозь полвека работы над историей российской революции я множество раз соприкасался с вопросом русско-еврейских взаимоотношений. Они то и дело клином входили в события, в людскую психологию и вызывали накалённые страсти.
  Я не терял надежды, что найдётся прежде меня автор, кто объёмно и равновесно, обоесторонне осветит нам этот калёный клин.
  <...>
  Не скажешь, что не хватает публицистов, - особенно у российских евреев их намного, намного больше, чем у русских. Однако при всём блистательном наборе умов и перьев - до сих пор не появился такой показ или освещение взаимной нашей истории, который встретил бы понимание с обеих сторон.
  
  Но надо научиться не натягивать до звона напряжённых нитей переплетения.
  Рад бы я был не пытать своих сил ещё на такой остротé. Но я верю, что эта история - попытка вникнуть в неё - не должна оставаться запрещённой.
  <...>
  Я долго откладывал эту книгу и рад бы не брать на себя тяжесть её писать, но сроки моей жизни на исчерпе, и приходится взяться.
  Никогда я не признавал ни за кем права на сокрытие того, что было. Не могу звать и к такому согласию, которое основывалось бы на неправедном освещении прошлого. Я призываю обе стороны - и русскую, и еврейскую - к терпеливому взаимопониманию и признании своей доли греха, - а так легко от него отвернуться: да это же не мы...". (48)
  
  1-я часть книги охватывает период с 1975 по 1916 годы, 2-я - советский период. Тема неохватная, поэтому здесь я буду говорить только о советском периоде.
  
  2-ю часть (Глава 8) Солженицын начинает с февральской революции. Сразу же он отмечает одну существенную тенденцию - в Россию начинают стекаться евреи со всего мира. Не только "в двух знаменитых поездах через неприятельскую Германию - 30 человек в ленинском и 160 в натансон-мартовском", но и "сотни евреев из Соединённых Штатов", в их числе группа во главе с Троцким, и из Лондона, и из других европейских стран.
  
  Фундаментом исследования Солженицына являются тысячи источников - документов и публикаций современников событий. Например, вот что писала в 1919 году в книге, изданной в Англии, А. В. Тыркова-Вильямс:
  
  "Наряду с явными иностранцами большевизм привлёк много приверженцев из числа эмигрантов, проживших много лет за границей. Некоторые никогда раньше не бывали в России. Соеди них было особенно много евреев. Они говорили по-русски плохо. Народ, над которым они захватили власть, был им чужд, да они и вели себя как победители в покорённой стране. И если в царской России "евреев не допускали ни до каких постов": "школы и государственные службы были им закрыты", то "в Советской республике все комитеты и комиссариаты заполнены евреями. Они часто меняли свои еврейские имена на русские... Но этот маскарад никого не обманывал". (49)
  
  Ещё одно свидетельство: "И. Ф. Наживин пишет по своим раннесоветским впечатлениям: в Кремле, в управлении делами СНК, "всюду невероятная неряшливость и неразбериха. Всюду латыши, латыши, латыши и евреи, евреи, евреи. Антисемитом никогда я не был, но тут количество их буквально резало глаза, и все самого зелёного возраста".
  
  Другая очень заметная тенденция - непропорционально много евреев оказалось не только на государственной службе, но и в ЧК. Солженицын приводит цитату из книги Л.Ю. Кричевского "Евреи в аппарате ВЧК ОГПУ в 20-е годы":
  
  "На начальном этапе деятельности карательных органов, в эпоху красного террора, национальные меньшинства составляли около 50 процентов центрального аппарата ВЧК. При этом доля [их] на ответственных должностях достигала 70 процентов". Автор приводит статистические данные на 25 сентября 1918 года: среди национальных меньшинств, на фоне множества латышей и изрядного числа поляков, весьма заметны и евреи, особенно среди "ответственных и активных сотрудников ВЧК", комиссаров и следователей. Например, среди "следователей отдела по борьбе с контрреволюцией - наиболее важного в структуре ВЧК - половину составляли евреи".
  
  Чтобы по возможности не быть обвинённым в антисемитизме, особенно много ссылок у Солженицына на еврейских авторов. Вот в главе, посвящённой 1920-м годам, Александр Исаевич цитирует Иосифа Менассиевича Бикермана:
  
  "Теперь еврей во всех углах и на всех ступенях власти. Русский человек видит его и во главе первопрестольной Москвы, и во главе Невской столицы, и во главе Красной армии, совершеннейшего механизма самоистребления. <...> Неудивительно, что русский человек, сравнивая прошлое с настоящим, утверждается в мысли, что нынешняя власть еврейская... Что она для евреев и существует, что она делает еврейское дело, - в этом укрепляет его сама власть".
  
  По данным Л.Ю. Кричевского ("Евреи в аппарате ВЧК-ОГПУ в 20-е годы. Евреи и русская революция") "отмечалось уменьшение процента латышей и увеличение процента евреев... 20-е были временем значительного притока еврейских кадров в органы ОГПУ. <...> Из четырёх помощников Дзержинского на посту председателя ОГПУ трое были евреями - Г. Г. Ягода, В. Л. Герсон и М. М. Луцкий".
  
  Не забыл Солженицын и о кронштадском восстании: "И у кронштадтского восстания уже был антиеврейский характер (и тем более оно было обречено): уничтожали портреты Троцкого и Зиновьева, но не Ленина. И объясняться с кронштадтцами Зиновьев не посмел поехать - разорвут. Послали Калинина".
  
  1930-е годы кроме индустриализации отметились многими страшными событиями: коллективизацией и раскулачиванием, строительством Беломорско-Балтийского канала, голодомором 1932-го - 1933-го годов, метастазами Архипелага ГУЛАГа, Большим террором, началом вместе с гитлеровской Германией Второй мировой войны. Привожу навскидку несколько цитат из главы 19-й, посвящённой этому периоду истории СССР.
  
  Из той же книги Л.Ю. Кричевского: "Накануне наиболее массовых репрессий представление о картине "национального состава руководящих органов НКВД... может дать список награждённых к 20-летию ВЧК-ОГПУ-НКВД их 407 ответственных сотрудников, опубликованный в центральной печати. Среди награждённых - 56 евреев (13,8 процента), 7 латышей (1,8 процента)".
  
  "Руководство ГУЛАГа - у меня названо в Архипелаге. Да, большая доля евреев была и там. (Воспроизведённые из советского прославительного сборника 1936 года портреты Беломорско-Балтийских начальников вызвали негодование: мол, я выбрал одних евреев. Но я не выбирал, я привёл снимки всех высших начальников БелБатллага из этой бессмертной книги, - и чей же выбор, и чья вина, что они оказались евреями?)" (Имеется в виду книга "Беломорско-Балтийский канал имени Сталина: история строительства, 1931-1934 гг.", являющаяся коллективной монографией 36 советских писателей под редакцией М. Горького. - Дж.Р.)
  
  "А если изучать отдельно перечни крупных руководителей, погибших в 1937-1938, то в них евреи составят огромный процент. Современный историк пишет, например, если: "с 1 января 1935 представители этой национальности возглавляли более 50 процентов основных структурных подразделений центрального аппарата внутренних дел, то к 1 января 1939 г. - только 6 процентов". (Цит. по книге Г.В. Костырченко "Тайная политика Сталина. Власть и антисемитизм". - Дж.Р.)
  
  "Под истребительный вал 1937-38 попали и многие виднейшие партсоветские деятели.
  <...>
  Предлагают нам такую трактовку: "речь идёт о жертвах советской диктатуры, использованных ею и беспощадно ликвидированных по миновении надобности" (Ю. Марголин, "Тель-авивский блокнот"). Изрядный довод! Да двадцать лет эти управительные евреи - разве были использованы? не со рвением ли они и были механизмом той самой диктатуры, и до "минования надобности" не крепко ли они поучаствовали в разгроме религии, культуры, интеллигенции и многомиллионного крестьянства?"
  
  "Давний и упорный социалист, эмигрант Ст. Иванович (С. О. Португейс) признавал: ""Права жительства" у евреев было при самодержавии гораздо меньше, но права на жизнь было при самодержавии всё-таки гораздо больше, чем при большевизме". Нельзя не согласиться. - Однако, зная ведь (тут же пишет) о "колхозной революции", заключает: "Пошехонско-ташкентские формы водворения в России "социализма" тяжелее всего сказались на евреях", "ни на какой народ скорпионы большевизма не обрушивались с такой силой, как на евреев".
  
  Между тем в Чуме раскулачивания не у тысяч - у миллионов крестьян не оказалось ни права на жительство, ни права на жизнь. И все советские перья (а среди них куда как немало еврейских) гробово промолчали об этом ледяном Уничтожении российского крестьянства. Промолчал вместе с ними и весь Запад, - в самом ли деле по неведению? ради ли обережения советской власти? или просто по равнодушию? - Ведь это почти невообразимо: 15 миллионов крестьян не просто лишены поступления в ВУЗ, права на диссертацию или чистых служебных должностей - но разорены, согнаны, как скот, с их дворов и сосланы на уничтожение в тайгу и в тундру. - И в горячих рядах городских активистов рванулись и еврейские - энтузиастически вершить коллективизацию, оставлять по себе зримую, недобрую память. И кто бы тогда возвысил голос в защиту крестьян? - А вскоре за тем, в 1932-33, в России и на Украине вымирает от голода 5-6 миллионов человек, ведь это на окраине самой Европы! - и свободная пресса свободного мира хранит полнейшее молчание... И даже если наиболее верным ключом признать запредельную левость тогдашней западной прессы и преданнейшее восхищение социалистическим "экспериментом" в СССР, - всё же нельзя не поразиться, до какой же удивительной степени может доходить слепота и безчувственность к страданиям даже и десятков миллионов людей".
  
  Глава 20 - В лагерях ГУЛАГа.
  
  "...национальность - едва ли не главный признак, по которому зэки отбираются в спасительный корпус придурков. Всякий лагерник, достаточно повидавший лагерей, подтвердит, что национальные соотношения среди придурков далеко не соответствовали национальным соотношениям в лагерном населении. Именно: прибалтийцев в придурках почти совсем не найдёшь, сколько бы ни было их в лагере (а их было много); русские были, конечно, всегда, но по пропорции несравненно меньше, чем их в лагере (а нередко - лишь по отбору из партийных ортодоксов); зато отметно сгущены евреи, грузины, армяне; с повышенной плотностью устраиваются и азербайджанцы, и отчасти кавказские горцы".
  
  Остановлюсь на этом, чтобы не перегружать статью, ибо цитировать можно до бесконечности.
  
  Книга "Двести лет вместе", как и "Архипелаг ГУЛАГ", вызвала мощный поток негативных отзывов в печати и в интернете, а также многочисленные обвинения автора в антисемитизме. Вот такой писатель этот Солженицын - никого из читателей не оставлял равнодушным, до конца жизни умел вызывать шквальную реакцию общественного мнения на свои произведения. Причём отзывы всегда предельно категоричные - или хвалебные, или ругательные, середины нет.
  
  Бывал и неправ, и упрямствовал в своей неправоте, будучи не в состоянии преодолеть ряд укоренившихся в сознании стереотипов. Но его главные книги ещё надолго переживут своего автора и он останется в памяти потомков великим писателем, с огромной силой вскрывшим язвы своего времени. Произведения Солженицына актуальны и сегодня. Вот что говорит по этому поводу Дмитрий Быков:
  
  "...у народа короткая память, русская история так и устроена - циклически. И поэтому тексты Солженицына становятся актуальными при каждом заморозке, при каждом репрессивном периоде, в периоде, когда любой день начинается с сообщения о новых посадках, о новых репрессиях <...> Но всё-таки, по большому счёту, перед нашими глазами проходит наша история. У наиболее везучих долгожителей по нескольку раз, они успевают застать, скажем, и сталинизм и застой, или и застой и нынешний заморозок. То есть эта наглядность русской истории, она именно для людей с короткой памятью. Как замечательно сказал Кнышев: "История повторяется трижды. Один раз как трагедия и пару раз для тупых". <...> К сожалениию это так и происходит, поэтому "Архипелаг ГУЛАГ" сегодня - это самая актуальная книга, и Солженицын - самая актуальная фигура. И сегодня в рядах борцов с тоталитаризмом во всём мире - в России, в Венесуэле, неважно где, - он в первых рядах. Его ни одна диктатура не простит. Поэтому он бессмертен". (25)
  
  
  СПИСОК ИСТОЧНИКОВ
  
  1. "Солженицын, Александр Исаевич", статья из Википедии
  2. Питер Финн и Петра Куве, "Дело Живаго", М., Центрполиграф, 2015
  3. "60 лет назад Борис Пастернак "с позором" был исключён из Союза писателей СССР", https://www.vounb.ru/index.php?option=view_post&id=248
  4. Дж. Ренко, "Нобелевские лауреаты по литературе", https://proza.ru/2016/01/18/1961
  5. "Красный террор в годы гражданской войны", М., Терра-книжный клуб, 2004
  6. "Красный террор глазами очевидцев", М., Айрис Пресс, 2009
  7. "Красный террор в Петрограде", М., Айрис Пресс, 2011
  8. С. Куртуа, Н. Верт и другие, "Черная книга коммунизма", М., "Три века истории", 1999
  9. "Сталинские стройки ГУЛАГа 1930-1953, документы", М., Международный фонд "Демократия" и издательство "Материк", 2005
  10. "Сталинские депортации 1928-1953, документы", М., Международный фонд "Демократия" и издательство "Материк", 2005
  11. "Нарымская хроника 1930-1945, трагедия спецпереселенцев, документы и воспоминания", М., Русский путь, 1997
  12. Н.В. Петров, "Палачи. Они выполняли заказы Сталина", М., Новая Газета, 2011
  13. "Вещественные доказательства", М., Новая Газета, 2011
  14. В. Бердинских и В. Веремьев, "Краткая история Гулага", М., "Ломоносовъ", 2019
  15. А.А.Бобров, "Вечный скиталец", Москва, Алгоритм, 2014, С.301
  16. А.М. Буровский, "Евреи, которых не было. Книга II", АСТ, Москва-Красноярск, 2004
  17. И.Р. Шафаревич, "Русофобия: десять лет спустя", журнал "Вече", No45, 1992, С.137
  18. Е. Дьякова, "Светлана Алексиевич: "Всем мужества идеализма", http://www.novayagazeta.ru/arts/71337.html
  19. Эдуард Лимонов, "Нобелевскую премию сегодня вручают всем подряд", http://izvestia.ru/news/592786
  20. Захар Прилепин, "Светлана России!", http://izvestia.ru/news/592832
  21. Александр Проханов, "Алексиевич получила Нобелевскую премию из-за политвзглядов", https://lenizdat.ru/articles/1133401/
  22. "Гомер ХХ века. Столетие Александра Солженицына", https://brodsky.online/articles/gomer-khkh-veka-stoletie-aleksandra-solzhenitsyna/
  23. А.О. Баумейстер, "Мыслитель и чернь. В защиту Солженицына", https://www.youtube.com/watch?v=pSGgzZpeb58
  24. "Современники об. А.И. Солженицыне", статья в интернете
  25. Д.Л. Быков, "Александр Солженицын", https://www.youtube.com/watch?v=uIxn5gfgXdY
  26. С.Я. Гродзенский, "Воспоминания об Александре Солженицыне и Варламе Шаламове", М., "Проспект", 2016
  27. В. Есипов, "Шаламов и Солженицын: один на один в историческом пространстве, https://shalamov.ru/research/102/
  28. В.Я. Лакшин, "Солженицын, Твардовский и "Новый мир"", https://litresp.ru/chitat/ru/%D0%9B/lakshin-vladimir-yakovlevich/solzhenicin-i-koleso-istorii/8
  29. В.С. Бушин, "Неизвестный Солженицын. Гений первого плевка", М., Алгоритм, 2018
  30. С.И. Верёвкин, "Вторая мировая война. Вырванные страницы", М., Яуза, 2006
  31. И.Г. Ермолов, "Русское государство в немецком тылу. История Локотского самоуправления", М., Центрполиграф, 2009
  32. С.И. Верёвкин, "Самая запретная книга о Второй мировой. Была ли альтернатива Сталину?", М., Яуза-Пресс, 2011
  33. С.И. Верёвкин, "Локотьская альтернатива", М., Русская правда, 2013
  34. "Как бывшие колымские зэки обсуждали "Архипелаг ГУЛАГ" Солженицына", https://kodola.livejournal.com/251734.html
  35. https://petrovchik.livejournal.com/tag/%D0%BA%D1%80%D0%BE%D0%B2%D0%B0%D0%B2%D1%8B%D0%B9%20%D1%80%D0%B5%D0%B6%D0%B8%D0%BC
  36. А.И. Солженицын, "Архипелаг ГУЛАГ", полное издание в одном томе, М., Альфа-книга, 2011
  37. "Ухтпечлаг", статья из Википедии
  38. "Архипелаг ГУЛАГ", статья из Википедии
  39. Ю. Богуславский, "Архипелаг гулаг книга стукача, лжеца и предателя", https://www.proza.ru/2016/12/17/1866
  40. С. Максудов, "О публикациях в журнале "Социс"", https://scepsis.net/library/id_956.html
  41. Ю. Нерсесов, "Продажная история. "Паленые мифы о России", М., Яуза-Пресс, 2012
  42. А.В. Островский, "Солженицын. Прощание с мифом", М., Яуза, 2004
  43. Документы из архива ЦК КПСС по делу А. И. Солженицына // Континент. Москва-Париж, 1993. No 75. С.178. Цит. по А.В. Островский, "Солженицын. Прощание с мифом", М., Яуза, 2004
  44. А. Самсонов, "Пропагандистская ложь Солженицына", Военное обозрение, https://topwar.ru/146141-propagandistskaja-lozh-solzhenicyna.html
  45. А.И. Солженицын, "Угодило зёрнышко промеж двух жерновов. Очерки изгнания", Глава 16
  46. "Всеукраинский референдум (1991)", статья из Википедии
  47. А.И. Солженицын, "Россия в обвале", М., "Русский путь", 1998
  48. Солженицын А. И. Двести лет вместе: В 2 т. Т. 1. - М.: Русский путь. 2001
  49. Солженицын А. И. Двести лет вместе: В 2 т. Т. 2. - М.: Русский путь. 2002
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"