Темой данной статьи является Россия, поэтому историей негативной селекции её населения, которая осуществлялась в этой стране на протяжении последнего столетия, и методами этой селекции мы и займёмся.
Между 23 февраля (8 марта) и 3 (16) марта 1917 года в России произошла буржуазная революция, итогом которой стало отречение императора Николая II от престола и установление республиканского строя. Власть в Петрограде поделилась между Временным правительством и Петросоветом.
Официально вся законодательная и исполнительная власть в стране перешла в руки Временного правительства, которое объявило амнистию политическим заключённым, гражданские свободы, замену полиции "народной милицией" и реформу местного самоуправления.
Одновременно представителями социалистических партий, деятелями профсоюзов и других организаций совместно с членами меньшевистской фракции Думы был создан Временный исполнительный комитет Совета рабочих депутатов. Этот исполком также претендовал на власть, распространявшуюся не только на столицу, но и на всю Россию.
В стране создалась странная ситуация двоевластия. Немедленно начала распространяться анархия в армии и на флоте. 27 февраля взбунтовался Первый пулемётный запасной полк в Ораниенбауме - солдаты убили 12 своих офицеров и двинулись в направлении Петрограда. В городе также вспыхнули погромы полицейских участков, убийства городовых и офицеров, грабежи и мародёрства. На следующий день восстали 180-й пехотный и Финляндский полки. К ним присоединились матросы 2-го Балтийского флотского экипажа, крейсера Аврора и гарнизон Петропавловской крепости. В восстании уже участвовали почти 400 тысяч рабочих и 127 тысяч солдат.
По словам историка Г.В. Проскуряковой, которая в 1917 году 14-летней девочкой училась в Елизаветинском институте, всех учащихся во время февральских событий заперли в этом заведении. Но девочки все залезли на подоконники и с радостью и веселием наблюдали, как по улице вели полицейских на расстрел.
Студент-технолог, работавший в военной комиссии, рассказывал Валентину Булгакову, секретарю Л.Н. Толстого: "Трупы городовых и по сие время плавают в Обводном канале, куда их бросали. Особенно много избито полицейских в ночь с 27-го на 28-е февраля".
Накануне отъезда в Москву, в первые дни марта 1917 г., В. Булгаков зашел в парикмахерскую. "Брадобрей, услуживавший мне, мальчик лет 16-17, с веселой словоохотливостью поведал во время работы, что он ездил на одном из революционных автомобилей, когда избивали полицейских. Главный бой произошел на Гончарной улице. На их автомобиле было убито человек 13, тогда как они убили стражников человек 50.
- Я сам двух убил, - весело говорил мальчик. - И наобум не стрелял, а метился! ... Ужасно было и то, что рассказывал мальчик, и особенно эта наивная гордость его, как хорошим делом, участие в убийстве людей".
Дневниковая запись М.М. Пришвина за 28 февраля: "Две женщины идут с кочергами, на кочергах свинцовые шары - добивать приставов".
"Я был счастлив с этими толпами. Это была Пасха и веселый масленичный наивный рай", - так чувствовал утонченный эстет Виктор Шкловский. - Громили магазины, полицейские участки, трамваи. Особенно любили забавляться с "малиновыми" (городовыми), убивали, спуская под невский лед.
"Те зверства, - свидетельствовал генерал К.И. Глобачев, - которые совершались взбунтовавшейся чернью в февральские дни по отношению к чинам полиции, корпуса жандармов и даже строевых офицеров, не поддаются описанию. Они нисколько не уступают тому, что впоследствии проделывали над своими жертвами большевики в своих чрезвычайках. Я говорю только о Петрограде, не упоминая уже о том, что, как всем уже теперь известно, творилось в Кронштадте". ( "Петроград, февраль 1917. Охота на полицейских", https://procol-harum.livejournal.com/881261.html)
В утреннем выпуске официального советского органа "Известия Петроградского Совета Рабочих и Солдатских Депутатов" от 2 (15 марта) был опубликован "Приказ номер 1", адресованный столичному гарнизону, всем солдатам гвардии, армии, артиллерии и матросам флота для немедленного исполнения, а рабочим Петрограда - для сведения.
Приказом предписывалось немедленно создать выборные комитеты из представителей нижних чинов во всех воинских частях, подразделениях и службах, а также на кораблях. Главным в Приказе номер 1 был третий пункт, согласно которому во всех политических вступлениях воинские части подчинялись теперь не офицерам, а своим выборным комитетам и Совету. В приказе предусматривалось также, что всё оружие передаётся в распоряжение и под контроль солдатских комитетов. Приказом вводилось равенство прав "нижних чинов" с остальными гражданами в политической, общегражданской и частной жизни, отменялось титулование офицеров.
По воспоминаниям последнего военного министра Временного правительства А.И. Верховского, "приказ вышел в девяти миллионах экземпляров". ( "Приказ номер 1", статья из Википедии)
После опубликования Приказа номер 1 и подписания в ночь на 3 марта Николаем II отречения от престола, известия о котором было разослано по телеграфу во все войска, начались массовые убийства офицеров Балтийского флота. На базах Балтийского флота в Гельсингфорсе (Хельсинки), Кронштадте и Ревеле (Таллинн) по разным оценкам погибли до 120 офицеров.
Русским людям оказалось достаточно почувствовать свою безнаказанность, чтобы тут же начать зверским образом убивать других русских людей. Офицеров топили, сбрасывали с высоты, расстреливали, поднимали на штыки.
Бунты вспыхивали не только в армии, на флоте и в городах, но и в деревне. Вот что писал 27 мая 1917 года Иван Бунин своему другу Нилусу из имения родственников Глотово Орловской губернии:
"Жить в деревне и теперь уже противно. Мужики вполне дети, и премерзкие. "Анархия" у нас в уезде полная, своеволие, бестолочь и чисто идиотское непонимание не то что "лозунгов", но и простых человеческих слов - изумительные. Ох, вспомнит еще наша интеллигенция, - это подлое племя, совершенно потерявшее чутье живой жизни и изолгавшееся на счет совершенно неведомого ему народа - вспомнит мою "Деревню" и пр.!
Кроме того и не безопасно жить теперь здесь. В ночь на 24-ое у нас сожгли гумно, две риги, молотилки, веялки и т. д. В ту же ночь горела пустая (не знаю, чья) изба за версту от нас, на лугу. Сожгли, должно быть, молодые ребята из нашей деревни, побывавшие на шахтах. Днем они ходили пьяные, ночью выломали окно у одной бабы солдатки, требовали у нее водки, хотели ее зарезать. А в полдень 24-го загорелся скотный двор в усадьбе нашего ближайшего соседа (живет от нас в двух шагах), зажег среди бела дня, как теперь оказывается, один мужик, имевший когда-то судебное дело с ним, а мужики арестовали самого-же пострадавшего, - "сам зажег!" - избили его и на дрогах повезли в волость. Я пробовал на пожаре урезонить, доказать, что жечь ему самому себя нет смысла, - он не помещик, а арендатор, - пьяные солдаты и некоторые мужики орали на меня, что я "за старый режим", а одна баба все вопила, что нас (меня и Колю), сукиных детей, надо немедля швырнуть в огонь." (И.А. Бунин, В.Н. Бунина, "Устами Буниных. Том 1. 1881-1920", Посев, 2005)
Максим Горький, "буревестник революции", не ставший ещё сталинским холуём, писал в 1917-1918 годах в своих "Несвоевременных мыслях":
"Что же нового дает революция, как изменяет она звериный русский быт, много ли света вносит она во тьму народной жизни?
За время революции насчитывается уже до 10 тысяч "самосудов". Вот как судит демократия своих грешников: около Александровского рынка поймали вора, толпа немедленно избила его и устроила голосование: какой смертью казнить вора: утопить или застрелить? Решили утопить и бросили человека в ледяную воду. Но он кое-как выплыл и вылез на берег, тогда один из толпы подошел к нему и застрелил его.
Средние века нашей истории были эпохой отвратительной жестокости, но и тогда, если преступник, приговоренный судом к смертной казни, срывался с виселицы - его оставляли жить.
Как влияют самосуды на подрастающее поколение?
Солдаты ведут топить в Мойке до полусмерти избитого вора, он весь облит кровью, его лицо совершенно разбито, один глаз вытек. Его сопровождает толпа детей; потом некоторые из них возвращаются с Мойки и, подпрыгивая на одной ноге, весело кричат:
- Потопили, утопили!
Это - наши дети, будущие строители жизни. Дешева будет жизнь человека в их оценке, а ведь человек - не надо забывать об этом! - самое прекрасное и ценное создание природы, самое лучшее, что есть во вселенной. Война оценила человека дешевле маленького куска свинца, этой оценкой справедливо возмущались, упрекая за нее "империалистов" - кого же упрекнем теперь - за ежедневное, зверское избиение людей?
<...>
Уничтожив именем пролетариата старые суды, г.г. народные комиссары этим самым укрепили в сознании "улицы" ее право на "самосуд",- звериное право. И раньше, до революции, наша улица любила бить, предаваясь этому мерзкому "спорту" с наслаждением. Нигде человека не бьют так часто, с таким усердием и радостью, как у нас, на Руси.
<...>
И вот теперь этим людям, воспитанным истязаниями, как бы дано право свободно истязать друг друга. Они пользуются своим "правом" с явным сладострастием, с невероятной жестокостью. Уличные "самосуды" стали ежедневным "бытовым явлением", и надо помнить, что каждый из них все более и более расширяет, углубляет тупую, болезненную жестокость толпы.
Рабочий Костин пытался защитить избиваемых,- его тоже убили. Нет сомнения, что изобьют всякого, кто решится протестовать против "самосуда" улицы." (М. Горький, "Несвоевременные мысли. Заметки о революции и культуре 1917-1918 гг.")
"Мужики, разгромившие осенью семнадцатого года одну помещичью усадьбу под Ельцом, ощипали, оборвали для потехи перья с живых павлинов и пустили их, окровавленных, летать, метаться, тыкаться с пронзительными криками куда попало". (И.А. Бунин, "Окаянные дни", Азбука, 2009)
Захватив власть в Петрограде 25 октября (7 ноября) 1917 года, большевики ещё не были уверены в том, что им удастся её удержать. Тот факт, что Ленин и компания сразу же начали лепить декрет за декретом, совсем не означал полную легитимность их претензий на власть в масштабах всей страны и прочность занимаемого ими положения.
27 октября (9 ноября) было опубликовано Постановление о выборах в Учредительное Собрание. Однако получить контроль над Комиссией по проведению выборов большевикам не удалось. Комиссия объявила, что считает захват власти большевиками незаконным и подчиняться Совнаркому не собирается. Несмотря на это большевики оказывали существенное давление на ход выборов, закрывая газеты и арестовывая их распространителей, уничтожая типографии, используя солдат для запугивания избирателей и так далее.
В результате большевикам не досталось и четверти голосов, в то время как эсеры (социал-революционеры) набрали вдвое больше. Перед началом работы Собрания, назначенного на 18 января 1918 года, большевики развили яростную активность.
5 (18) января в "Правде" вышло постановление за подписью члена коллегии ВЧК Моисея Урицкого, которым запрещались всякие митинги и демонстрации в районах, прилегающих к Таврическому дворцу. Сторонники Собрания организовали массовую манифестацию, собравшую по разным сведениям от 10 до 100 тысяч человек. Но большевики решили остановить манифестантов, противопоставив им более 2 тысяч матросов и красногвардейцев, вооружённых винтовками и пулемётами. Мирная демонстрация была расстреляна.
Вот что записала в своём дневнике в этот день поэтесса Зинаида Гиппиус: "5 января (18), пятница. На Невском громадные манифестации, но далее Литейной не пускают. На Литейной одну манифестацию уже расстреляли, у N 19. Манифестанты в большинстве - рабочие. Одну барышню красногвардеец заколол штыком в горло, когда упала - доколол." (З.Н. Гиппиус, "Дневники. Черные тетради (1917 - 1919)")
Откуда в этом красногвардейце такой сгусток ненависти? Как это он разглядел в барышне злейшего врага революции, которого надо немедленно убить, да ещё таким жестоким способом?
"В ночь с 6 на 7 января в Мариинской тюремной больнице ворвавшиеся в неё матросы жесточайшим образом убили лидеров Конституционно-демократической партии Шингарёва и Кокошкина: "7 января (20), воскресенье. Шингарев был убит не наповал, два часа еще мучился, изуродованный. Кокошкину стреляли в рот, у него выбиты зубы. Обоих застигли спящими, в постелях. Электричество в ту ночь в больнице не горело. Всё произошло при ручной лампочке." (З.Н. Гиппиус, "Дневники. Черные тетради (1917 - 1919)")
В конце концов утром 19 января большевики попросту разогнали Учредительное Собрание силой.
В отдалённых губерниях никто толком не понимает, что происходит в столице, но всем уже ясно, что законы Российской империи не действуют и можно безнаказанно совершать любые преступления, если у тебя есть для этого достаточно силы и оружия.
"Начав свою правительственную деятельность в целях демагогических с отмены смертной казни, большевики немедленно ее восстановили. Уже 8 января 1918 г. в объявлении Совета народных комиссаров говорилось о "создании батальонов для рытья окопов из состава буржуазного класса мужчин и женщин, под надзором красногвардейцев". "Сопротивляющихся расстреливать" и дальше, контрреволюционных агитаторов "расстреливать на месте преступления". Другими словами, восстанавливалась смертная казнь на месте без суда и разбирательства. Угрозы стали сыпаться, как из рога изобилия: "мешочники расстреливаются на месте" (в случае сопротивления), расклеивающие прокламации "немедленно расстреливаются" и т.п. <...> "Конфискация всего имущества и расстрел" ждет тех, кто вздумает обойти существующие и изданные советской властью законы об обмене, продаже и купле. Угрозы расстрелом разнообразны. И характерно, что приказы о расстрелах издаются не одним только центральным органом, а всякого рода революционными комитетами: в Калужской губернии объявляется, что будут расстреляны за неуплату контрибуций, наложенных на богатых; в Вятке "за выход из дома после 8 часов"; в Брянске за пьянство; в Рыбинске - за скопление на улицах и притом "без предупреждения". Грозили не только расстрелом: комиссар города Змиена обложил город контрибуцией и грозил, что не уплатившие "будут утоплены с камнем на шее в Днестре".
<...>
Комиссар Северного района и Западной Сибири в свою очередь опубликовал: "если виновные не будут выданы, то на каждые 10 человек по одному будут расстреляны, нисколько не разбираясь, виновен или нет". (С.П. Мельгунов, "Красный террор в России", М., Вече, 2017)
Январь 1918 года, город Евпатория. До Петрограда 2 тысячи вёрст. "Вечером 14 января 1918 года на взморье вблизи Евпатории показались два военных судна - гидрокрейсер "Румыния" и транспорт "Трувор". На них подошли к берегам Евпатории матросы Черноморского флота и рабочие севастопольского порта. Утром 15 января "Румыния" открыла по Евпатории стрельбу, которая продолжалась минут сорок. Около 9 часов утра высадился десант около 1500 человек матросов и рабочих. К прибывшим тотчас присоединились местные банды, и власть перешла в руки захватчиков. Первые три дня вооруженные матросы с утра и до позднего вечера по указанию местных большевиков производили аресты и обыски. <...> Арестовывали офицеров, лиц зажиточного класса и тех, на кого указывали как на контрреволюционеров.
<...>
Обычно без опроса арестованных перевозили с пристани под усиленным конвоем на транспорт "Трувор", где и размещали по трюмам. За три-четыре дня было арестовано свыше 800 человек. <...> Бывали случаи, когда при задержании наносили раны и избивали до потери сознания. Так, при задержании капитана Литовского полка Адама Людвиговича Новицкого ему были нанесены тяжкие побои и причинены острорежущим орудием две глубокие раны в полость живота, после чего он был в числе других утоплен в море.
<...>
Казни проводились сначала на "Румынии", а затем и на "Труворе" и происходили по вечерам и ночью на глазах некоторых арестованных. Казни происходили так: лиц, приговоренных к расстрелу, выводили на верхнюю палубу и там, после издевательств, пристреливали, а затем бросали за борт в воду. Бросали массами и живых, но в этом случае жертве отводили назад руки и связывали их веревками у локтей и у кистей, помимо этого связывали и ноги в нескольких местах, а иногда оттягивали голову за шею веревками назад и привязывали к уже перевязанным рукам и ногам. <...> К ногам привязывались "колосники".
<...>
Казни происходили и на транспорте "Трувор", причем, по словам очевидца, следующим образом: перед казнью, по распоряжению судебной комиссии, к открытому люку подходили матросы и по фамилии вызывали на палубу жертву. Вызванного под конвоем проводили через всю палубу мимо целого ряда вооруженных красноармейцев и вели на так называемое "лобное место" (место казни). Тут жертву окружали со всех сторон вооруженные матросы, снимали с жертвы верхнее платье, связывали веревками руки и ноги и в одном нижнем белье укладывали на палубу, а затем отрезали уши, нос, губы, половой член, а иногда и руки и в таком виде жертву бросали в воду. После этого палубу смывали водой и таким образом удаляли следы крови. Казни продолжались целую ночь и на каждую казнь уходило 15-20 минут. <...> За три дня 15, 16 и 17 января на транспорте "Трувор" и на гидрокрейсере "Румыния" было убито и утоплено не менее 300 человек." ( "Красный террор в годы гражданской войны", под редакцией докторов исторических наук Ю.Г. Фельштинского и Г.И.Чернявского, М., Терра-Книжный клуб, 2004)
"Казнями руководила "худенькая стриженая дамочка" учительница Надежда Островская. К сожалению, нет информации о революционных наградах этого палача в юбке. Правда, в Евпатории ее именем названа улица. Расстреляна 4 ноября 1937 г. в урочище Сандармох. Приложившая столько усилий для упрочения коммунистической власти Островская, подобно многим другим партийным функционерам, была уничтожена той самой системой, к созданию которой была когда-то причастна. Боровшаяся против офицеров, дворян и прочих "вражеских элементов", Островская едва ли могла предполагать, что годы спустя разделит их участь". (В.Д. Игнатов, "Палачи и казни в истории Росии и СССР", М., Вече, 2014)
"Большевизм захлестнул Таганрогский округ в январе 1918 года" и сразу же начались бессудные убийства не только офицеров, но и ни в чем неповинных мирных жителей.
<...>
20 января 1918 года после трехдневных боев власть в Таганроге была захвачена большевиками. <...> Целые дни и ночи по городу проводились повальные обыски; искали везде где только могли так называемых "контрреволюционеров".
Не были пощажены раненые и больные. <...> Ужасной смертью погиб штабс-капитан, адъютант начальника школы прапорщиков: его, тяжело раненного, большевистские сестры милосердия взяли за руки и за ноги и, раскачав, ударили головой о каменную стену.
<...>
На металлургическом заводе красногвардейцы бросили в пылающую доменную печь до 50 человек юнкеров и офицеров, предварительно связав им ноги и руки, в полусогнутом положении.
<...>
...жертвы большевистского террора перед смертью подвергались мучительным страданиям, а самый способ лишения жизни отличается чрезмерной, ничем не оправдываемой жестокостью.
<...>
Войска большевистской советской республики заняли город Ростов-на-Дону в начале февраля 1918 года, и тотчас красноармейцы приступили к поискам оружия и "кадетов", как они называли своих боевых и политических противников, к обыскам и арестам. В процессе стихийных убийств к красноармейцам присоединились и многие местные жители. После убийства профессора Донского университета Колли толпа требовала смерти его вдовы и детей.
12 февраля 1918 года в г. Новочеркасск вступили большевистские казачьи части под командой войскового старшины Голубова, а вслед за ними красноармейцы и матросы. <...> 14 февраля банда матросов и красноармейцев, человек пятьдесят, частью пьяных, прибыли к лазарету номер 1, где лежало около ста офицеров и партизан, тяжело раненых и больных. <...> Часть больных скрылась, откупившись у большевиков за деньги, а остальные в тот же день были заколоты, изрублены и застрелены за городом и брошены без погребения. Беззаконные издевательства и убийства продолжались в течение февраля и марта.
<...>
Начиная с января месяца 1918 года во всех городах и поселках, занятых большевиками, совершались убийства духовенства и священнослужителей." ( "Красный террор в годы гражданской войны", под редакцией докторов исторических наук Ю.Г. Фельштинского и Г.И.Чернявского, М., Терра-Книжный клуб, 2004)
Потрясающие по силе воспоминания оставила баронесса Мария Дмитриевна Врангель, мать белого генерала Врангеля, чудом выжившая в большевистском Петрограде и сумевшая осенью 1920 года совершить побег в Финляндию. События, описанные ею в приведенном ниже отрывке, произошли в начале 1918 года (её племянник, Георгий Михайлович Врангель, был убит 21 февраля 1918 года):
"Барон Георгий Михайлович Врангель, владелец большого имения Торосово близ станции Волосово Балтийской ж.д., в двух с половиной часах от Петрограда, - жил в деревне безвыездно. Он был удивительно добродушный, безобидный человек. Политикой не занимался. Образцовый семьянин, увлекался молочным хозяйством. Был любим крестьянами.
В дни подхода красных войск к Ямбургу по пути то и дело отделялись небольшие отрядики, расползались по деревням и, чтобы потешиться, грабили и убивали помещиков.
Однажды в зимнюю ночь, очень морозную, один из таких отрядиков пробрался в Торосовский парк и через террасу ворвался в дом, выбив окна.
Перепуганная семья, состоявшая из семидесятилетней старухи-матери, племянника, его жены и четверых детей мал-мала-меньше, бросились, в чём были, в комнату, где уцелели стёкла, и заперлась на замок.
А буйная ватага носилась по дому и подвергала грабежу и разрушению всё, что было под рукой: взламывала ящики, содержимым наполняла карманы, вязала в узлы. Висевшим по стенам изображениям предков зачем-то повыкололи глаза. Разбивали в мелкие куски Сервский фарфор. Прекрасную мебель XVIII столетия превращали прикладами ружей в щепы. Рояль разбили вдребезги.
Когда уничтожать ничего не осталось, хватились хозяев. Наткнулись на запертую дверь. Бросились разбивать уцелевшие окна. Как ураган влетели в комнату, где, полумёртвые от перепуга, сидели, прижавшись друг к другу, несчастные родители и дети.
Красноармейцы крикнули: "А где же мерзавец этот?" - и, увидев племянника, вытащили его, поставили к стенке, прицелились и, несмотря на отчаянные крики жены и матери и плач детей, выстрелили, но промахнулись, раздробив лишь руку, которая повисла, как плеть, выстрелили вторично и убили его наповал.
Старуха-мать, бросившаяся к сыну, тут же свалилась без чувств. Оторвали жену племянника от детей, выгнали на мороз, объявили ей, что может идти на все четыре стороны, детей не дадут. "А кто посмеет её взять в хату, - крикнул главарь, - хату спалим". Тут же стоявшая дворня и любопытствующие безмолствовали.
Дети, старшему - семь лет, младшему - один год, как затравленные зверьки, забились в угол и, как рассказывала мать, сами себе зажимали рот ручонками, чтобы не кричать. Их вытащили из комнаты и, что бы за потеху придумали с ними - не знаю, но только староста, старик, живший в доме 45 лет, бросился в ноги разбойникам и стал молить отдать детей ему. "Ну что ж, коль охота, - бери щенят к себе", - смилостивились они.
Заикнулся было старик: "Нельзя ли, мол, позвать священника". - "Тащи, тащи, шута горохового, - крикнули они. - Здесь деревьев много, пусть попляшет на первом суку..."
"А хоронить мы будем сами. Барону и честь баронская", - объявили они... и швырнули покойника на балкон, совсем обнажив его.
Несчастная жена его всю ночь провела в лесу, под деревом. Старик-староста хоть успел ей сунуть тёплый платок, чтобы на лютом морозе укрыться немного.
Как стало светать, она поплелась в женский монастырь, расположенный вблизи. Там монахини отогрели и накормили её. Прожив у них три дня, она решила пойти справиться о детях, а также хотела узнать, где похоронен её муж.
На заре, крадучись, она пробралась к старосте. От него узнала, что тело до сих пор не похоронено, валяется на террасе, но, по-видимому, сегодня что-то будет, так как с вечера понаехала целая ватага.
Племянница моя умолила старика дать ей возможность хоть одним глазком взглянуть, что будут творить с ей дорогим трупом. Старик дал ей тёплую кофту своей старухи, голову она закутала в тёплый платок и замешалась в толпу любопытствующих.
Долго пришлось ждать, пока это отребье рода человеческого изволило проснуться. И вот, один за одним, повыползала разбойничья ватага на террасу. Втащили ящик, наскоро сколоченный из досок. С прибаутками и хохотом подняли закоченелый труп, поставили его; двое для поддержки подхватили его под руки.
Так как, вероятно, широко застывшие глаза смущали их, один подошёл и проткнул чем-то покойнику глаза. В полуоткрытый рот вставили окурок. Всё это сопровождалось диким хохотом и циничными остротами.
Затем раздалась команда, все схватились за руки и в сатанинском экстазе, распевая садистские песни, изуверы кружились и плясали вокруг трупа, как исступлённые. Были ли они пьяны с утра или зверство опьянило их - не знаю.
Намаялись. Раздалась команда: "Вали, вали его". Так как ящик оказался коротковат, они с гиком стали труп туда забивать прикладами, как тушу.
Новый окрик: "Становись в очередь". Распорядитель подошёл и плюнул. "Барону - баронская честь", - гаркнул он. То же проделали за ним остальные.
На этом "церемониал" был закончен. "Цереймониймейстер" обратился к глазеющим: "Эй, кто хочет, тащи эту падаль в помойную яму", - и с грохотом и улюлюканьем, со всего размаха, по ступеням террасы скатили ящик в сад.
Подошёл старик-староста, за ним, цепляясь, детишки, втащил ящик на приготовленные им розвальни. Усыпал ящик еловыми ветвями... Взял годовалого на руки, других посадил подле ящика и пошёл хоронить поруганного...
Выражение лица рассказывавшей мне это жены его, без единой слезинки, неописуемо и незабываемо...
Этот рассказ подтвердил мне и дополнил старший брат покойного, вскоре последовавший за ним. Спустя два месяца он был призван для регистрации. Вступить в красную армию отказался и, как контрреволюционер, был расстрелян". (М.Д. Врангель, "Люди-звери", http://az.lib.ru/w/wrangelx_m_d/text_1924_ludi_zvery_oldorfo.shtml)
Извергов среди большевистского отребья было в избытке:
"АКТ РАССЛЕДОВАНИЯ
О социализации девушек и женщин в гор. Екатеринодаре по мандатам советской власти.
В г. Екатеринодаре большевики весною 1918 года издали декрет, напечатанный в "Известиях" Совета и расклеенный на столбах, согласно коему девицы в возрасте от 16 до 25 лет подлежали "социализации", причем желающим воспользоваться этим декретом надлежало обращаться в подлежащие революционные учреждения. Инициатором этой "социализации" был комиссар по внутренним делам еврей Бронштейн. Он же выдавал и "мандаты" на эту "социализацию". Такие же мандаты выдавал подчиненный ему начальник большевистского конного отряда Кобзырев, главнокомандующий Ивашев, а равно и другие советские власти, причем на мандатах ставилась печать штаба "революционных войск Северокавказской советской республики".
<...>
Образец мандата:
МАНДАТ
Предъявителю сего товарищу Карасееву предоставляется право социализировать в городе Екатеринодаре 10 душ девиц возрастом от 16-ти до 20-ти лет, на кого укажет товарищ Карасеев.
Главком Ивашев [подпись]
Место печати [печать]
На основании таких мандатов красноармейцами было схвачено больше 60 девиц - молодых и красивых, главным образом из буржуазии и учениц местных учебных заведений. Некоторые из них были схвачены во время устроенной красноармейцами в городском саду облавы, причем четыре из них подверглись изнасилованию там же, в одном из домиков. Другие были отведены в числе около 25 душ во дворец войскового атамана к Бронштейну, а остальные в "Старокоммерческую" гостиницу к Кобзыреву и в гостиницу "Бристоль" к матросам, где они и подверглись изнасилованию. Некоторые из арестованных были засим освобождены, так, была освобождена девушка, изнасилованная начальником большевистской уголовно-розыскной милиции Прокофьевым, другие же были уведены уходившими отрядами красноармейцев и судьба их осталась невыясненной. Наконец некоторые после различного рода жестоких истязаний были убиты и выброшены в реки Кубань и Карасунь. Так, например, ученица 5-го класса одной из екатеринодарских гимназий подверглась изнасилованию в течение двенадцати суток целою группою красноармейцев, затем большевики привязали её к дереву и жгли огнем и, наконец, расстреляли". ( "Красный террор в годы гражданской войны", под редакцией докторов исторических наук Ю.Г. Фельштинского и Г.И.Чернявского, М., Терра-Книжный клуб, 2004)
Зачем красноармейцам понадобилось многократно изнасилованную девчонку жечь огнём? За какие преступления против большевистской власти её расстреляли? Обратите внимание на то, кто совершал эти зверства. Не какие-то извращенцы-психопаты, а матросы, рабочие, красноармейцы. Большинство из них - ещё недавно были простыми крестьянскими парнями (не будем забывать, что население Российской империи в те годы было на 80 процентов крестьянским).
Удивительно, но зверскими убийствами занимались не только мужчины, но и женщины. "До ХХ века в истории не было женщин профессиональных палачей и лишь изредка встречались женщины серийные убийцы и садистки. <...> Была совершенно особая категория чрезвычайно активных, а зачастую просто психически больных "революционерок", оставивших воистину страшный след в истории России. Много ли их было? На этот вопрос мы, наверное, никогда не получим ответа". (В.Д. Игнатов, "Палачи и казни в истории России и СССР", М., Вече, 2014)
Вот лишь несколько наиболее известных имён: Розалия Залкинд (Землячка), Надежда Островская, Вера Брауде, Эльза Грундман (Кровавая Эльза), Фрума Хайкина (Щорс - жена комдива гражданской войны Николая Щорса), Евгения Бош, Варвара Яковлева, Эмма Каганова (жена Павла Судоплатова), Романа Езерская-Вольф, Берта Ратнер, Ольга Пилацкая, Ревекка Майзель, Мария Бак, Софья Гертнер и многие другие. Наряду с "известными" женщинами-палачами, оставившими "заметный след" в памяти народной, в тени остаются сотни их менее известных подруг.
Но если среди женщин было отмечено такое количество психопаток-садисток, то серийных убийц мужчин было в сотни раз больше.
"Характерна глубоко внедрившаяся в большевиках страсть к мучительству, они даже убиваемых животных подвергают напрасным мучениям. Перед тем, чтобы убить корову, они вырезали ей язык, уши и вымя". ( "Красный террор в годы гражданской войны", под редакцией докторов исторических наук Ю.Г. Фельштинского и Г.И.Чернявского, М., Терра-Книжный клуб, 2004)
"Документы и фотографии говорят сами за себя и не требуют обширных объяснений. Однако нельзя не подчеркнуть еще раз, что жестокость, отраженная ими, не была вынужденной жестокостью, свойственной войнам вообще, тем более гражданским. Это была во многих случаях садистская жестокость, бесцельная и бесконтрольная, проистекавшая из преступной, мафиозной сущности той тоталитарной системы, которая её разжигала, и бандитского характера конкретных носителей власти, подбиравшихся, как правило, из подонков общества". (С.П. Мельгунов, "Красный террор в России", М., Вече, 2017)
"Обычно террор связывается с деятельностью "чрезвычайных комиссий", но на первом этапе - в конце 1917 - первой половине 1918 гг. основную часть расправ с "классовым врагом" осуществляли местные военно-революционные комитеты, командование отдельных красных отрядов и просто распропагандированные в соответствующем духе группы "сознательных борцов", которые, руководствуясь "революционным правосознанием", производили аресты и расстрелы."
"Впечатления очевидцев на всех железных дорогах ноября-декабря 1917 г. приблизительно одинаковы. "Какое путешествие! Всюду расстрелы, всюду трупы офицеров и простых обывателей, даже женщин, детей. На вокзалах буйствовали революционные комитеты, члены их были пьяны и стреляли в вагоны на страх буржуям. Чуть остановка, пьяная озверелая толпа бросалась на поезда, ища офицеров (Пенза - Оренбург)... По всему пути валялись трупы офицеров (на пути к Воронежу)...
<...>
На то же время приходится массовое истребление офицеров в ряде местностей: Севастополе - 128 чел. 16-17 декабря 1917 г. и более 800 23-24 января 1918 г., других городах Крыма - около 1000 в январе 1918 г., Одессе - более 400 в январе 1918 г., Киеве - до 3,5 тыс. в конце января 1918 г., на Дону - более 500 в феврале-марте 1918 г. и т.д." (С.В.Волков (составитель), "Красный террор глазами очевидцев", М., Айрис Пресс, 2009)
До этих событий Россия несколько веков была православной страной. Принцип "Православие, самодержавие, народность" был провозглашён министром народного просвещения С.С. Уваровым в 1834 году. На первом месте в этой триаде стоит "православие". Подавляющее большинство населения империи было христианами, остальные исповедали мусульманство и иудаизм. Атеистов практически не было. Всё население Российского государства с самого раннего детства воспитывалось в строгой религиозности. Одной из 10 заповедей божьих является, как известно: "Не убий". И вдруг откуда ни возьмись, как только выяснилось, что можно безнаказанно убивать, по всей стране появились толпы убийц-садистов, которым вбиваемая в них с малолетства религиозная мораль нисколько не мешала убивать соплеменников, зачастую самыми жуткими, изощрёнными способами.
Стоит задуматься: до 1917 года ничего подобного в России не было. Откуда же вдруг появились сотни тысяч извергов, подвергавших издевательствам и пыткам и убивавших ни в чем не повинных людей?
Иван Алексеевич Бунин в дневниках первых послереволюционных лет записывал свои наблюдения над тем, что происходило на городских улицах:
"6 февраля 1918.
Подошел высокий синеглазый рабочий и еще два солдата с подсолнухами в кулаках. Солдаты оба коротконоги, жуют и смотрят недоверчиво и мрачно. На лице рабочего играет злая и веселая улыбка, пренебрежение, стал возле толпы боком, делая вид, что он приостановился только на минуту, для забавы: мол, заранее знаю, что все говорят чепуху.
Дама поспешно жалуется, что она теперь без куска хлеба, имела раньше школу, а теперь всех учениц распустила, так как их нечем кормить:
- Кому же от большевиков стало лучше? Всем стало хуже и первым делом нам же, народу!
Перебивая ее, наивно вмешалась какая-то намазанная сучка, стала говорить, что вот-вот немцы придут, и всем придется расплачиваться за то, что натворили.
- Раньше, чем немцы придут, мы вас всех перережем, - холодно сказал рабочий и пошел прочь.
Солдаты подтвердили: "Вот это верно!" - и тоже отошли". (И.А. Бунин, "Окаянные дни", Азбука, 2009)
Простая зарисовка, без глубокого анализа, но как много она говорит о русском народе. Рабочие и солдаты почувствовали, что пришла их власть и что можно безнаказанно "резать". То, что власть теперь "пролетарская", им объяснили большевики, и как всегда обманули. Эти распропагандированные представители народа по наивности своей не могли себе представить, что в скором времени их ждёт настоящее рабство, что работать они будут за кусок хлеба и что за забастовки против невиданной ранее эксплуатации и нищеты их будут массово расстреливать.
Население России оказалось той "благодатной" почвой, на которой прижились и расцвели пышным цветом идеологический бред немецкого внука раввина и лживые обещания создателя первого в истории государства "габочих и кгестьян". Что же было в этом населении такого особенного, что позволило большевикам захватить и удержать власть именно в этой стране?
Главными качествами, присущими большинству обитателей Российской империи, позволившими большевикам добиться своих целей, были невежество и запредельная жестокость. Невежественные массы легко воспринимали примитивный идеологический бред и велись на заведомо лживые "декреты советской власти", а звериная жестокость и безнаказанность легко направляли низшие слои общества на уничтожение потенциальных противников большевистской диктатуры.
Свидетельств о грабежах, пытках и убийствах в конце 1917-го - начале 1918-го многие сотни и тысячи. А ведь никто этим выродкам приказа пытать и убивать ещё не давал - это был чистый энтузиазм, инициатива невежественного озверелого быдла. Получается, что на момент большевистского переворота общественное сознание "простого народа", отправная точка для начала процесса негативной селекции с целью выведения "нового человека" - покорного раба, готового по приказу хозяина на любые подлости и преступления, оказалась уже вполне подготовленной. Число изуверов превышало все разумные пределы.
Повысить процент психопатических личностей в обществе и заставить их служить новой власти было делом техники. Для этого достаточно было использовать два основных направления: гарантировать безнаказанность за совершаемые извергами преступления и сокращать их руками число порядочных, честных и нравственных подданных. С этой целью в числе первых постановлений большевистской власти было создание ВЧК - всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем.