Мнения историков о роли товарища Сталина в деле прихода к власти в Германии в 1933 году товарища Гитлера неоднозначны. Большинство официальных докторов и кандидатов исторических наук стараются обойти этот вопрос стороной, ограничиваясь сухим упоминанием факта. Иногда можно услышать такое объяснение: Гитлера привели к власти крупные капиталисты-промышленники.
Въедливые независимые историки предлагают обоснованные мнения о весьма существенном влиянии Сталина на политические процессы в Веймарской республике. Достаточно упомянуть о существовании в Германии такого "иностранного агента" (в современной пропагандистской терминологии), как КПГ - Коммунистической партии Германии, полностью подчинявшейся приказам из совдепии.
Виктор Суворов, к примеру, утверждает, что Сталин осознанно и целенаправленно прилагал усилия к тому, чтобы Гитлер пришёл к власти в Германии. Готовил, так сказать, свой "ледокол" к атаке на остальные европейские государства. Другой известный неподцензурный историк Марк Солонин сомневается, что ограниченный криминальный интеллект "лучшего друга физкультурников" позволял ему строить и реализовывать в длительной временной перспективе столь сложные политические комбинации. Хотя, если подумать, ничего особо замысловатого в идее натравливания друг на друга своих врагов с целью ослабления их обоюдной военной мощи нет. Мысль вполне доступная любому уголовному авторитету. Спровоцировать врагов на войнушку, предоставить им возможность как следует потрепать друг друга, а затем - "малой кровью, могучим ударом..."
Вот как видит взаимоотношения между двумя странами на протяжении 1930-х годов историк Александр Донгаров в своей книге "Рапалло - великий перелом - пакт - война: СССР на пути в стратегический тупик". Выше уже упоминалось, что на временном отрезке в целое десятилетие, между 1922 и 1933 годами, СССР предоставлял германскому Рейхсверу возможность создания на своей территории секретных военных объектов в нарушение Версальских соглашений. Узнав об этом, представители социал-демократической партии Германии начали трезвонить об этом на весь мир. Итак, предоставляю слово самому автору Александру Донгарову:
"Тотальное столкновение Кремля с германской социал-демократией спровоцировала серия статей о тайном сотрудничестве Рейхсвера с Москвой, опубликованных 4-7 декабря 1926 г. центральным печатным органом СДПГ газетой "Форвертс". Имея в виду подавление армией восстаний германского пролетариата, газета бросила Кремлю тяжелейшее обвинение в том, что он "подстрекает немецких рабочих на выступление против пулеметов, начиненных русскими боеприпасами". В ответ Правда" обозвала германских социал-демократов "социал-Иудами" и "лизоблюдами английского империализма" [ "Правда". - 1926. - 5 января]. Последней каплей, переполнившей чашу московского терпения, стало инициированное фракцией СДПГ в конце декабря 1926 г. парламентское расследование Рейхстагом деятельности Рейхсвера в СССР. Публичное раскрытие тайн советско - германского военного сотрудничества, осуществлявшегося в нарушение международных соглашений об ограничениях на вооружение Германии, грозило уже конфликтом Москвы с Лондоном и Парижем и вынудило СССР в авральном порядке отказаться от всех нелегальных форм этого сотрудничества, которые, конечно, были его сутью.
В отместку под давлением Сталина Коминтерн объявил европейскую, прежде всего, германскую социал-демократию главным врагом мирового пролетариата и его классовой родины - СССР.
<...>
Союзницами Кремля в начатой им войне против социал-демократической Германии стали две другие - коммунистическая, готовая выполнить любой приказ Москвы, и национал-социалистическая, возведшая войну реванша против англо-французской коалиции в ранг главной национальной задачи. (Оговоримся: в области внешней политики. Между тем, российский философ А. С. Ципко совершенно прав, обращая наше внимание на то, что первопричиной фашизации ряда стран послевоенной Европы была их реакция "на существование ленинского Коминтерна". Конкретно же для германского национал-социализма внутриполитическая задача борьбы с коммунизмом была равновелика внешнеполитической задаче борьбы против Версаля).
<...>
Чтобы оттеснить от власти социал-демократических и прочих пацифистов и поставить на их место сторонников реванша, Москва заставила немецких коммунистов на протяжении пяти лет фактически блокироваться с национал-социалистами при решении важнейших внешне- и внутриполитических вопросов жизни страны. Операция удалась, и в 1933 г. во главе германского правительства, а вскоре и страны, встал А. Гитлер. (При этом на сентябрьских парламентских выборах 1932 г., даже после пяти лет войны на взаимное уничтожение, СДПГ и КПГ совокупно набрали голосов больше гитлеровской НСДАП. Как только цель привода Гитлера к власти была достигнута, компартиям разрешили вернуться к сотрудничеству с социал-демократией.)
Москва поспешила заверить новые власти в Берлине в том что, несмотря на антифашистскую риторику советской пропаганды, здесь не драматизируют произошедшие в Германии перемены. <...> Летом 1933 г. в неформальной беседе с послом Германии в СССР Гербертом фон Дирксеном секретарь ВЦИК СССР А. Енукидзе передал ему мнение Сталина, что "национал-социалистическая перестройка германского государства может иметь положительные последствия для германо-советских отношений".
<...>
Ни в Берлине, ни в Москве не были заинтересованы в радикальном свертывании связей; в соображениях внутренней политики достаточно было просто сделать их менее демонстративными". (А.Г. Донгаров, "Рапалло - великий перелом - пакт - война: СССР на пути в стратегический тупик", М., АО "Первая образцовая типография", 2020)
Однако для подсоветского населения сталинская пропаганда старательно нагнетала антифашистские настроения, неустанно проклиная "фашистских людоедов" и "фашистских агрессоров". (В.Д. Николаев, "Сталин, Гитлер и мы", М., ТЕРРА - КНИЖНЫЙ КЛУБ, 2005)
Городское население страны, уже в достаточной степени обработанное и подготовленное предыдущей историей, воспринимало любую информацию, исходящую из официальных источников, не подвергая её осмыслению, пассивно, интуитивно чувствуя, что всерьёз задумываться над происходящими в мире процессами, себе дороже. Сельскому же населению, существовавшему на грани выживания, и вообще было не до того.
36.2. Убийство Кирова
"1 декабря 1934 года молодой коммунист Леонид Николаев вошёл в здание Смольного и выстрелом из револьвера убил наповал члена Политбюро Сергея Мироновича Кирова, главу ленинградской партийной организации. Убийцу схватили на месте преступления. Из Москвы немедленно выехала в Ленинград специальная комиссия, возглавляемая Сталиным, чтобы расследовать обстоятельства убийства.
Подробности этого преступления остались неопубликованными. Кто такой был этот Николаев? Как он ухитрился пробраться в строго охраняемый Смольный? Как ему удалось приблизиться вплотную к Кирову? Какие причины толкнули его на этот отчаянный шаг - политические или личные? Все обстоятельства преступления оказались окутаны покровом глубокой тайны.
В первом правительственном заявлении утверждалось, что убийца Кирова - один из белогвардейских террористов, которые якобы проникают в Советский Союз из Финляндии, Латвии и Польши. Несколькими днями позже советские газеты сообщили, что органами НКВД поймано и расстреляно 104 террориста-белогвардейца. Газетами была начата бурная кампания против "окопавшихся на Западе" белогвардейских организаций (в первую очередь Российского Общевоинского союза), которые дескать "уже не впервые посылают своих эмиссаров в Советский Союз с целью совершения террористических актов".
Столь определённые заявления, особенно казнь 104-х белогвардейских террористов, заставляли думать, что участие русских эмигрантских организаций в убийстве Кирова полностью установлено следственными органами. Однако на шестнадцатый день после убийства (как по мановению волшебной палочки) картина полностью изменилась. Новая версия, появившаяся в советских газетах, возлагала ответственность за убийство Кирова теперь уже на троцкистско-зиновьевскую оппозицию. В один и тот же день, словно по команде, газеты открыли ожесточённую кампанию против лидеров этой уже отошедшей в прошлое оппозиции. Зиновьев, Каменев и многие другие бывшие оппозиционеры были арестованы. Близкий в те дни к Сталину журналист Карл Радек писал в "Известиях": "Каждый коммунист знает, что теперь партия раздавит железной рукой остатки этой банды... Они будут разгромлены, уничтожены и стёрты с лица земли!" (А. Орлов, "Тайная история сталинских преступлений", М., Всемирное слово, 1991)
Противоречивость официальных версий приучала обывателей к бездумному принятию любой информации, исходящей из провластных источников. А поскольку с одной стороны, других источников не существовало, а с другой - даже малейшая тень сомнения в правдивости того, что напечатано в государственных газетах, могло привести к трагическим последствиям, любая мешанина в толкованиях причин произошедшего когнитивного диссонанса в головах подсоветских граждан не вызывала. НКВД разберётся.
"Смерть Кирова, человека, который стоял на пути введения Сталиным смертной казни для членов партии большевиков, теперь открывала путь для грядущей великой чистки. Убийство Кирова стало поворотным пунктом в карьере Сталина и открыло эпоху публичных и тайных процессов над старой гвардией большевиков - эпоху "признаний". Вряд ли в истории какой-либо страны мира найдется пример, когда убийство одного из высших должностных лиц могло привести к такой резне, которая последовала за смертью Кирова.
<...>
Из Москвы в Ленинград отбыл для проведения расследования начальник ОГПУ Ягода. Сталин, находясь в Ленинграде, держал его на расстоянии. Эта ночь ознаменовала начало открытого разрыва Сталина с Ягодой. Сталин всячески препятствовал тому, чтобы Ягода вел допрос Николаева и его товарищей.
<...>
Уже в самом начале расследования выяснилось, что Николаев мог совершить преступление лишь при прямом содействии начальства ленинградского ОГПУ, однако никакого серьезного следствия проведено не было.
<...>
Дело Кирова было таким же решающим для Сталина, как поджог рейхстага для Гитлера.
<...>
Убийство Кирова дало Сталину желанную возможность ввести смертную казнь для членов большевистской партии. Вместо того чтобы расследовать действительные обстоятельства убийства, Сталин превратил смерть Кирова в предлог для ареста наиболее выдающихся лидеров старой гвардии большевиков, начиная с Каменева и Зиновьева, и для вынесения смертных приговоров для членов партии.
<...>
После убийства Кирова Сталиным и принятия нового закона о государственной измене был развязан мощный террор, служивший подготовкой к великой чистке большевистской партии. Сотни политических заключенных были осуждены по делу об убийстве Кирова, включая Николаева и его сообщников, которые подверглись тайному судилищу. Тысячи комсомольцев были высланы и отправлены в лагеря.
Террор, учиненный Сталиным после убийства Кирова, не помешал ему вновь и вновь использовать этот предлог для расправы над старой гвардией. Было казнено общим счетом около двухсот человек, обвиненных по делу об убийстве Кирова. Это дело фигурировало в ходе трех показательных "судов по обвинению в государственной измене", первый из которых открылся в августе 1936 года. (В.Г. Кривицкий, "Я был агентом Сталина", М., ЯУЗА-ПРЕСС, 2013)
36.3. Гражданская война в Испании
После того, как в 1917 году в России материализовался "призрак коммунизма", он запустил свои щупальца во все европейские страны. Агенты коммунистического Интернационала везли своим подопечным - лидерам коммунистических партий, награбленные у российской аристократии и буржуазии богатства с целью помочь тем раздуть мировой революционный пожар. И хотя деньги и драгоценности были потрачены зря, идеологический вирус марксизма въелся в сознание значительной части народных масс на территории всей Европы.
Леваки уверовали в то, что ограбление "буржуев" и насильственное перераспределение богатств способны осчастливить всех эксплуатируемых и угнетённых, а правые, считая себя вынужденными принимать меры против этой заразы, начали устанавливать в своих странах жёсткие авторитарные и тоталитарные режимы.
В Испании антагонизм противоборствующих группировок к 1936 году достиг критического градуса. Кроме противостояния левых и правых, масла в огонь подливали и требовавшие автономии национальные меньшинства - баски, каталонцы, галисийцы.
На парламентских выборах, состоявшихся 16 февраля 1936 года, с минимальным перевесом одержал блок левых партий Народный фронт.
К середине 1936 года в Испании сложилась критическая ситуация. В стране хозяйничали противоборствующие вооруженные группировки. Одни добивались "немедленной пролетарской революции по советским рецептам", другие - восстановления монархии, упраздненной в 1931 году, третьи - "фашизма итальянского образца". Ежедневно в терактах гибли люди: в основном случайные прохожие, совершались грабежи, поджоги церквей и монастырей. А правительство Народного фронта, "погрязшее во внутренних распрях", на эту ситуацию "практически не реагировало". ( "Чем занимались сталинские "отпускники" в Испании 1936-39 годов", статья в интернете, https://newrezume.org/news/2020-02-08-34317)
Началось военное противостояние республиканцев и националистов. Обе стороны развязали массовый террор на контролируемых ими территориях.
На помощь республиканцам по инициативе Коминтерна со всех концов Европы потянулись идеологизированные добровольцы, из которых формировались Интернациональные бригады. Инициатива создания этих военных соединений и процесс их формирования контролировался агентами Москвы. "На протяжении гражданской войны в рядах Интербригад служило 32-35 тысяч человек из 53 стран. <...> Чуть больше половины были членами компартии. (Э. Бивор, "Гражданская война в Испании 1936-1939", М., КоЛибри, 2017)
"Обстоятельства советской интервенции в Испании остаются тайной в истории испанской гражданской войны. Мир знает, что советская интервенция имела место, но больше об этом ему ничего не известно. Не известно, почему Сталин предпринял интервенцию, каким образом он проводил там свои операции, кто были люди, тайно действовавшие для него, как он хотел выйти из этой истории и как она в действительности закончилась.
<...>
Три страны приняли прямое участие в гражданской войне в Испании - Германия, Италия и Советский Союз. Участие первых двух было явным, обе они официально признавали действия своих экспедиционных сил в Испании, не скрывали, а скорее преувеличивали свои военные успехи. Но Сталин, в отличие от Муссолини, играл в Испании в закрытую. Вместо того чтобы хвастаться своим вмешательством, он осторожно преуменьшал всякий шум о нём и поначалу вовсе скрывал все, что этого касалось. Советское вмешательство могло бы стать в определенные моменты решающим, если бы Сталин рискнул действовать на стороне законного правительства, как Муссолини рисковал действовать на стороне Франко. Но Сталин не хотел ничем рисковать. Прежде чем начинать что-либо, он постарался убедиться, что в Испанском банке хранится достаточно золота, чтобы с лихвой окупить стоимость любого советского вооружения. Он старался всё время действовать так, чтобы не втянуть советскую сторону в большую войну. Свою интервенцию он готов был проводить только под девизом: "Не переступать за линию досягаемости артиллерийского огня!" Это оставалось главным нашим девизом на весь период событий в Испании". (В. Кривицкий, "Я был агентом Сталина", М., Яуза-Пресс, 2013)
Советский Союз начал оказывать поддержку республиканцам всеми возможными средствами. В Испанию поступали вооружения из СССР, военные советники и воинские подразделения, а также многочисленные сотрудники НКВД. А где НКВД, там и лагеря для недовольных и вообще всех подозрительных.
"Возмущение бессмысленной бойней сопровождалось растущим недовольством существованием "лагерей перевоспитания", управляемых советскими офицерами и охраняемых испанскими коммунистами с современным автоматическим оружием. Труд в этих лагерях был организован по стахановским правилам: выдача еды зависела от выполнения завышенных норм выработки. В лагеря попадали в основном те, кто по разным причинам просился домой, но получал отказ. Только недавно стало известно, что нескольких интербригадовцев из этой категории поместили в больницы для умалишенных - типичная советская мера". (Э. Бивор, "Гражданская война в Испании 1936-1939", М., КоЛибри, 2017)
"В Испанию было направлено оружие и военные специалисты. Последних в России до сих пор почему-то называют добровольцами, самостоятельно решившими отправиться на испанскую войну. И это притом, что из воспоминаний этих военных, известно, что об Испании им сообщалось начальством лишь на вокзале в Москве - перед отправкой. До этого они понятия не имели, куда предстоит ехать и чем заниматься.
Любопытно, что в России до сих пор бытует убеждение, что Сталин "спасал испанскую демократию" (!!!). Между тем Мансанарес считает подобный тезис абсурдным, поскольку "сталинизм и демократия - понятия диаметрально противоположные".
К тому же Народный фронт, по его выражению, никогда не олицетворял демократию. В нём доминировали радикалы, выступавшие за применение в Испании советского опыта диктатуры пролетариата. Кое-что им удалось реализовать до войны, кое-что после её начала. Речь шла, в частности, об экспроприации частной собственности - банков, предприятий и сельхозугодий, отметил Видаль Мансанарес". ( "Чем занимались сталинские "отпускники" в Испании 1936-39 годов", статья в интернете, https://newrezume.org/news/2020-02-08-34317)
"За всё время войны в Испанию было послано 1811 специалистов, в числе которых было 772 авиатора, 351 танкист, 222 общевойсковых советника и инструктора, 77 военных моряков, более 150 различных других военных специалистов, 130 рабочих и инженеров авиационных заводов, 156 связистов, 204 переводчика. При этом одновременно в Испании никогда не находилось более 600-800 советских советников и специалистов. Погибли в боях 127 советских советников и специалистов, умерли от ран - 11, пропали без вести - 32, 19 человек погибли при несчастных случаях". ( "Группа советских военных специалистов в Испании", статья из Википедии)
Сталинские подручные вели себя в Испании уверенно и агрессивно. Именно они руководили как военными, так и политическими процессами, вплоть до замены главы республиканского правительства (Ларго Кабальеро) на того персонажа (Хуан Негрин), которого считали более подходящим для своих целей.
Сталинская помощь была отнюдь не безвозмездной. Три четверти испанского золотого запаса, что составило 510 тонн чистого золота, было тайно переправлено в СССР.
"Большинство советских участников операции с испанским золотом не дожили до конца гражданской войны в Испании. Тогдашний посол в Мадриде Марсель Розенберг был расстрелян 5 марта 1938 года, а торгпред в Испании Артур Сташевский, который, по мнению испанских историков, и предложил республиканцам вывезти золото в Москву, был казнён ещё 21 августа 1937 года, через несколько дней после ареста Гринько. Весьма вероятно, что ликвидация Гринько и Сташевского была в значительной мере связана с тем, что они не только вели переговоры по отправке в СССР испанского золота, но и знали, что инициатива передачи золота в Москву исходила от советской стороны". (Б. Соколов, "Как СССР вывозил золото из Испании", https://theins.ru/history/139141)
Да, товарищ Сталин показал себя настоящим прагматиком по сравнению с отцом "пролетарской" революции Ульяновым-Лениным. До сих пор никто точно не подсчитал, сколько золота отправил Владимир Ильич кайзеру Вильгельму. По примерным оценкам что-то около 300 тонн: 250 тонн чистого золота "за передышку" и 50 тонн в слитках за "проезд в вагоне". ( "Как большевики отправили Германии 300 тонн украденного у России чистого золота", https://nampuom-pycu.livejournal.com/236330.html?utm_source=embed_post)
Тогда как Иосиф Виссарионович, вместо того, чтобы швырять громадные награбленные богатства в топку "мировой революции", проявил недюжинные уголовные способности по перенаправлению финансовых потоков в свою сторону. Кроме скоммунизженных 510 тонн испанского золота, в годы первой пятилетки, когда СССР остро нуждался в валюте, он организовал тайное производство фальшивых долларов США. До сих пор не известно, на сколько миллионов было реализовано сталинскими агентами фальшивых долларов в Европе, в Китае и в других странах. (В. Кривицкий, "Я был агентом Сталина", М., Яуза-Пресс, 2013)
Как же реагировал на гражданскую войну в Испании простой советский народ? Оказывается, что подсоветские граждане были уже в достаточной степени обработаны сталинской пропагандой для того, чтобы гореть желанием поучаствовать в интервенции в чужой стране:
"Активная часть советского общества обращалась к функционерам высшего уровня, реагируя на ситуацию в Испании. В огромном большинстве случаев люди, принадлежащие к разным социальным, возрастным и половым группам, приняли пропагандистские установки кампании солидарности и выражали поддержку Испанской республике. Основным мотивом стало желание уехать в Испанию добровольцем, которое, однако, не поддерживалось властями". (Т.А. Мухаматулин, "Испании нужно своё ЧК": Советское общество и гражданская война в Испании (1936-1939 гг.) в "письмах во власти", http://www.history.nsc.ru/website/history-institute/var/custom/File/IE2013/03_Muxamatulin_verstka_Red_2.pdf)