Аллисон Юлия : другие произведения.

Совсем не страшно

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Обновление от 27.03.2016
    Свершилось чудо и я вновь села писать! Перековыряла всю вторую главу. Теперь текст меньше похож на идиотизм свихнувшегося МУЗа. И заранее Спасибо тем, кто ждал!
    Вторая часть к "Ничуть не страшно". Все криво, косо и вообще ЧЕРНОВИК. Но может быть кому-то интересно будет)
    События в романе происходят спустя два года после событий, описанных в последней главе первой части. За это время, Лилит, решив, что больше не может находиться в кругу двуличных мар, сбегает и решает начать новую жизнь в городе, где ее никто не знает. Но загадки прошлого настойчивы и так просто не хотят отпускать девушку. Судьба преподносит блондинке "подарок" - неожиданного союзника для разгадки тайны. Совпадение? Или очередная виртуозная игра загадочного Хранителя?
    А тем временем интриги начинают сгущаться и над головой главного героя...
  ПРОЛОГ
  
  Человек неторопливо шел по аллее центрального парка города, который он по праву мог назвать когда-то родным. Насвистывая приевшуюся модную попсовую песенку, он ленивым взглядом обводил встречных прохожих, игравших на зеленых лужайках с солнечными зайчиками детей, улыбался целующимся на скамейках парочкам.
  Первый весенний месяц песней разлетался по воздуху, наполняя его романтикой и обещанием неминуемого хэппи-энда.
  Несмотря на то, что усилия последних месяцев не увенчались для человека успехом, общая атмосфера царившего вокруг "розового сопливого" безрассудства заставляла его, казалось бы уже окаменелое, сердце биться в два раза чаще.
  Под собственный пересвист, человек вспоминал счастливые годы, перебирал ушедшие мгновения и от этого не мог не улыбаться.
  Когда-то и он мог часами бродить по парку за ручку... смеяться над глупыми шутками своей половинки... целовать ее (половинку) с напором и страстностью до посинения на губах...
  Конечно, его прошлое закончилось не так радужно, как он бы того хотел. Но были в тех годах и приятные моменты... Например, песня под балконом - серенада современного Ромео для своей Джульетты.
  Человек до сих пор, как на духу, помнил слова.
  "У меня нет яхты белой... И открытий я не делал...
  Не снимался в лучших фильмах Голливуда..."
  Человек сам не заметил, как вместо попсового мотивчика, который он насвистывал до этого, с его губ стали срываться слова и напев той самой песни:
  "Нету бицепсов железных...
  Но зато больше сердце...
  На руках тебя всю жизнь носить я буду..."
  Эта была настоящая постановка: с передвижной сценой, друзьями, которые с удовольствием подыграли на барабанах и гитаре и кучей девушек с зонтиками в руках на подтанцовке.
  Джульетта в тот день на балконе поняла, что впервые влюбилась с первого взгляда, Ромео - что действительно готов носить на руках свою избранницу до тех пор пока время и старость с артритом не заставят его их опустить.
  Человек резко остановился у одной из скамеек. Его улыбка погасла, а хорошее настроение, будто по взмаху злой волшебной палочки, испарилось.
  Обойдя скамейку сбоку, человек присел на край и с пустым выражением лица посмотрел на расположившегося по другую сторону мужчину.
  - Зачем ты здесь?
  - Ищу твою дочь.
  Мужчина с кудрявыми медовыми волосами и янтарными глазами напрягся. Взгляд его тут же непроизвольно скользнул по девушке в скромном пальтишке, неподалеку кормящей хлебом голубей. Ее лицо было грустным и сосредоточенным одновременно.
  - Оставь Веру в покое. Она настрадалась сполна. Эти изверги... - Человек заметил, как мужчина от бессилия сжал руки в кулаки. - Ваши мары... заставили ее прислуживать им! Быть домработницей на побегушках. Кухарить, убираться, угождать во всем...
  На глазах мужчины появились злые слезы.
  - Но знаешь, кто сильнее всех постарался...
  - Максим, - Человек произнес это имя спокойно и ровно, хотя в душе его все вскипело.
  - Да! И самое удивительное, знаешь что?! - Мужчина оторвал взгляд от своей дочери и повернул голову лицом к человеку. - Я знаком с ним. С его младшей сестрой - Майей, одноклассницей Ильи. Славная девочка. Бойкая, вздорная, но за внешней бравадой все равно добрая и отзывчивая. Огромный опыт учителя помог мне не обмануться на ее счет. А вот брат... С первого взгляда, он мне понравился - солидный, решительный, уравновешенный, спокойный...
  Владимир Виноградов вновь отвернулся и с грустью посмотрел на свою биологическую дочь.
  - Вера рассказала, что этот изверг с ней творил! Она все мне рассказала...
  Человек хмыкнул. Догадаться о том, что могла наболтать человеческая девушка, с малых лет влюбленная в Максима, ему было не сложно. И хотя, этот мужчина, не имел репутации бабника, его отношение к противоположному полу иногда носили потребительский характер.
  Человек знал это не понаслышке. И все равно продолжал уважать Максима. За многие черты характера, которые окружающие в нем зачастую не замечали.
  - Он воспользовался ее беспомощностью и слабостью, - Владимиру Виноградову нужно было высказаться, и человек решил авансом дать ему подобную возможность. - Напился в хлам и не найдя лучшей подстилки пристал к моей дочери... к Вере...
  Человек промолчал, хотя внутреннее чувство справедливости так и подмывало его сообщить собеседнику о том, Что Максим не пил. Никогда.
  - У нее не было выбора... Он мнил себя ее хозяином и Вера...
  - Не отказала, - спокойно продолжил за него человек. - Любопытно. И когда же сие произошло?
  - Когда?! - Мужчина с растерянным выражением лица повернулся и посмотрел на своего собеседника. - Как когда?! Шесть лет назад...
  Человеку не нужно было производить подсчеты - "точку невозврата", после которой его жизнь покатилась под откос... да и не только его, если честно... он помнил как отче наш. Человек мог наизусть перечислить все события того года, всех жертв той трагедии, все поломанные судьбы и надежды... он следил за ними всеми с тех пор, а потому мог без особых усилий доказать сейчас мужчине напротив, что секса между Максимом и Верой не было. Никогда.
  Однако человек этого сделать не пожелал.
  - Как возвращение Веры восприняли твои домочадцы?
  - А тебя это заботит?! - Мужчина удивился. Злость на несколько мгновений отступила, и Владимир Виноградов с любопытством посмотрел в лицо бывшего соратника.
  - Не особо. Но вряд ли тебе есть, кому об этом рассказать.
  - Елена зла. И расстроена. До сих пор. Ей пришлось сделать несколько тестов ДНК на работе, чтобы поверить в мой рассказ. А Илья... наоборот чересчур спокоен. Новости о нахождении Веры он не удивился. И о существовании мар тоже. Как будто знал до этого...
  - Знал? - Человек встрепенулся. По лицу его пробежала тень догадки. - Любопытно, и кто же осмелился ему рассказать...
  - Не знаю. Я пытался его расспросить, но Илья...
  - Ладно, об этом позже! Опустим лирику. Сейчас меня интересует, где находиться Лилит?
  Владимир Виноградов растеряно посмотрел сначала на Веру, потом на человека.
  - А разве она не с тобой?!
  - Нет. После вечеринки в Питере девчонка сбежала! Куда... один только Бог знает...
  - Сбежала? Ты шутишь?!
  - Нет. Проверка вокзалов и аэропортов показала, что официально она не выезжала из города. Однако частные самолеты мар, суккубов и Ордена так просто не отследить.
  - Лилит не появлялась дома с тех самых пор, как собрала вещи и ушла жить... - Владимир Виноградов припомнил "отмазку", которую всучила им девочка в тот день, - самостоятельной жизнью. У нее, видите ли, крылья в тот день выросли из-за вспышек на солнце.
  - Крылья? Вспышки на солнце? Ты верно, шутишь?!
  - Если бы, - мужчина вопреки логике улыбнулся. Воспоминания о приемной девочке, которую он двадцать три года назад - точнее уже двадцать четыре - взял на воспитание - согревали его душу. Хотя, Владимир Виноградов оборвал свою мысль, он не заслужил этого тепла за предательство, которое совершил. - Так и сказала - "...сегодня вспышки на солнце, которые влияют на мозговые клетки, отвечающие за самостоятельность..."
  - Таких клеток нет! - Уверенно возразил человек. После чего осекся и даже кривовато улыбнулся. - Хотя с такой логикой, она не пропадет. А как же друзья, коллеги по работе?
  - Я знаю только о Насте Селезневой. Она один раз заходила после того, как Лилит переехала. Спрашивала, почему та уволилась с работы и связано ли это как-то с бандитским нападением на их офис. Я ответил, что ничего об этом не знаю, но про бандитские разборки послушал бы с удовольствием... Селезнева ответила, что сама осведомлена о них лишь понаслышке, так как болела и в этот день на работе не присутсвовала. Потом еще Елена говорила, что встречалась с Лилит и ее другом - Игорем, кажется. Они говорили о каких-то разработках... Лилит упомянула о статье, которую хотела написать... Впрочем, об этом ты не хуже меня знаешь. Я в тот же день, как узнал от Елены, тебе позвонил и рассказал! А потом была поездка в Питер и твое задание...
  - С которым ты, к слову сказать, не справился!
  - Да, знаю.
  Владимир Виноградов опустил голову.
  - Но я не мог так рисковать...
  - Собой?! - Человек зловеще расхохотался. - А ты помнишь, в чем именно заключалось твое задание? В УБИЙСТВЕ, ВЛАДИМИР! В убийстве Александра и Бьянки Витторио. А ты устроил обыкновенную автомобильную аварию. Для мар - это все равно, что удар перышком. Безвредно. А вот если бы тебе хватило решимости пойти на таран...
  - Но я бы погиб! - На этот раз мужчина не стал вешать лапшу о вильнувшей машине, будто почувствовал, что за ложь сегодня человек готов был его убить. Его или его вновь найденную дочь.
  - Ты трус! - Резюмировал собеседник Виноградова. - Но это не исключает того факта, что ты мне теперь должен.
  - Я не знаю, где может быть Лилит!
  - А предположить? Ты ведь растил ее двадцать четыре года. Куда эта глупая блондинка могла деться после вечеринки? Без документов, без вещей. Ей кто-то помог. И ты должен знать кто!
  - Может быть брат? Себастьян Витторио?
  - Только когда ад замерзнет. Этот хмырь такой же, как и все Витторио - охочий до власти подонок. А Лилит для него - кость в горле.
  - Тогда может это был Игорь? Ну, тот, с которым Лилит приходила к Елене и рассказывала про статью?
  - Хм... Надо проверить! А если не он, тогда кто?
  - Максим, - Владимир Виноградов скривился, произнося имя этого мары. - Максим Диметьев. Брат Майи. Когда я с ним познакомился, Майя предположила, что Лилит - его любовница. Может она оказалась не так далека от правды?!
  Ни один мускул на лице человека не дрогнул, хотя внутри все взорвалось от вспышки боли, ненависти и ярости.
  Наверное, поэтому он не заметил подошедшую к скамейке девушку.
  - Папа, я все... ТЫ?! - Голос Веры, прозвучавший над самым ухом, заставил человека ощутимо вздрогнуть. И удивленно моргнуть.
  "Она его узнала...?!"
  
  
  ГЛАВА 1. Реванш или новая партия?
  
  - Сосредоточься на его недостатках...
  - Пока мы были вместе, я только этим и занималась...
  (Сериал "Друзья")
  
  
   Наш автомобиль свернул на примыкающую к двухэтажному зданию с зеркальными окнами от пола до потолка (хотя с точки зрения фасада, от перекрытия до перекрытия) парковку-тупик. Аккуратно протиснувшись между двумя черными одинаковыми ауди, седан с эмблемой из трех треугольников припарковался у обочины.
  Моя напарница и по совместительству сегодняшний водитель (так как за прошедшие два года я так и не озаботилась приобретением прав) заглушила двигатель и с серьезным лицом уставилась перед собой. Будто пытаясь взглядом просверлить дырку в табличке "Медицинский центр Альбрус" над парадным входом-вертушкой.
  - Они обновили дизайн, - я проследила взглядом за вышедшими на улицу клиентами частной марской лечебницы - мужчиной средних лет с молодой шатенкой под ручку. - В мой последний визит - два года назад - двери были обыкновенными. С ручками, петлями и амортизатором.
  Моя сообщница на соседнем кресле промолчала. Ее пристальный напряженный взгляд был сосредоточен на передвижениях замеченной мною ранее парочки - от парадных дверей по широким ступеням вниз, потом по диагонали к одной из дальних припаркованных машин (кажется серебристому Мерседесу). Мужчина явно спешил. Его шаг был большим размашистым, но удивительно ровным. А вот девчонка за ним едва успевала: ковыляла, чуть отставая, и при этом неуклюже спотыкалась. Из-за этого создавалось ощущение, что ее едва ли не насильно тащили за собой.
  - Знакомые? - Я кивком головы указала на прошедших в эту самую минуту мимо нашей машины мар (не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы об этом догадаться!).
  - Типа того, - моя сообщница сгробилась на водительском кресле, пригнула голову и пониже натянула на голову серую найковскую бейсболку. Я почувствовала себя героиней шпионского фильма.
  Спустя минуту, женщина вернулась в прежнее положение. Ее взгляд скользнул к зеркалу заднего вида, через которое оказалось удобно продолжать следить за марами.
  - Типа того? - Я сложила руки на груди и нахмурилась.
  Моя сообщница в целом была неплохой женщиной: доброй, умной, решительной. Она умела брать на себя ответственность, знала, когда необходимо было отступить, а когда наоборот - продолжить. Моменты ее странного (по крайней мере, для меня) - как сейчас - поведения, были редкостью. Но когда они случались - я впадала в ступор и от этого начинала злиться. Потому что после таких "вспышек" Леля отказывалась предоставлять объяснения и делала вид, что "все в порядке".
  Я опустила стекло со своей стороны и, не стесняясь, выглянула в окно, высматривая автомобиль парочки.
  Как раз в этот самый момент, мужчина галантно распахнул перед своей спутницей заднюю дверцу, помог ей забраться внутрь салона и с громким "завершающим" хлопком, обошел автомобиль сзади. Я предположила, что он займет место водителя. Но нет. Мужчина, открыл соседнюю дверцу и вместе со своей спутницей устроился на заднем сидении. Очередной хлопок и автомобиль, будто по команде, рыкнул и дернулся с места.
  "Водитель?!"
  Мерседес аккуратно вырулил с парковки и скрылся за поворотом, из которого мы с Лелей и сами недавно выехали.
  - Так кто это был? - Я вернулась на место и машинально переспросила свою напарницу, не надеясь на ответ.
  Удивительно, однако, но на этот раз Леля решила ответить:
  - Девушку не знаю. А мужчина - Вячеслав Диметьев.
  - КТО-О-О? - Потянувшись рукой к бардачку, я замерла, осознавая, кого только что опознала женщина. - Кто это был?
  - Вячеслав Карлович Диметьев, - невозмутимо повторила Леля. Одной рукой она сняла с себя кепку, другой в нервном жесте пригладила вьющиеся короткие волосы. Как будто желая, чтобы от прикосновения они чудом выпрямились и удлинились.
  Несмотря на чрезмерную худобу и казалось бы уже намертво отпечатавшуюся на ее лице усталость, я считала Лелю красивой.
  Не симпатичной - какой она показалась мне при первой встрече - а именно красивой. С милыми щечками, пухлыми губами, невыразительным разрезом светло-серых глаз и курносым вздернутым носиком. Ее черты лица казались обыкновенными - даже в чем-то простецкими - а от того очень гармоничными и притягательными. Красота Лели не рябила в глазах и не слепила всяк проходящих (в отличие от той же Кошки, например). Она "подмигивала", "завлекала" и "приоткрывалась" посторонним далеко не с первого взгляда. Зато, когда кому-то удавалось разглядеть за внешностью женщины те искры, которыми была наполнена ее сущность, равнодушных не оставалось.
  Вот и я повелась, полтора года назад в Питере на случайной улице в случайном кафе встретив ее за столиком напротив.
  - Родственник Максима и Майи Диметьевых? - Я сумела взять себя в руки и побороть уже начавшуюся было дрожь. А потом вдруг сообразила, какую глупость только что переспросила.
  - Ага. Отец.
  - И что делать будем?
  - Мы?! - Леля повернула ко мне голову и окатила взглядом, в котором только слепой не смог бы рассмотреть мысль о количестве рабочих извилин у собеседника.
  Я опустила находящуюся до этого на весу руку. Потом подумала и вновь потянулась к бардачку, в котором накануне оставила дорожную косметичку. Мне удалось выудить нужные вещи, не доставая при этом весь хлам с которым в последнее время я путешествовала.
  Раскрыв в левой руке компактное зеркало с крышкой усыпанной дикими ромбами из страз, я принялась заново наносить на свои губы блеск. Бесполезное занятие, вызванное скорее желанием занять руки, чем необходимостью освежить макияж. От гостиницы, в которой мы с Лелей остановились, до здания Альбруса было двадцать минут быстрой езды. Полностью скушать за этой время уже имевшийся слой декоративной "штукатурки" на лице было не реально.
  - Пусть над изменами господина Диметьева думает его супруга. А мы сосредоточимся на предстоящей реализации нашего плана. Ты помнишь свою роль?!
  - Да, не переживай, - закончив с блеском, я положила его на приборную панель и одернула полы своего приталенного бордового пиджака. Металлический значок-брошь на лацкане накренился под своей тяжестью и вместе с отворотом перевернулся на другую сторону.
  - Ты горе луковое, - хмыкнула Леля тоном курицы-наседки, у которой цыплята только-только начали осознавать, что не умеют летать. Оставив бейсболку на коленях, она потянулась ко мне и с той же проворностью, с которой умела вправлять кости больным, переколола значок с надписью "SDP 16.5.2."* так, чтобы иголка помимо лацкана зацепила и подкладку офисного костюма.
  - Я справлюсь. В конце концов, мне не пять. Я взрослая уверенная в себе женщина, знающая чего она хочет от жизни...
  - Ты главное не потеряйся, "взрослая уверенная в себе женщина..." - передразнила меня в ответ Леля. - И если что зови. Буду спасать.
  Вернувшись на свое место, она одела на себе бейсболку и с прежней серьезностью во взгляде уставилась на пейзаж в лобовом стекле нашего автомобиля.
  Не сказала бы, что там было на что посмотреть: так, деревья уже успевшие вкусить майского тепла и покрыться зеленью, лужайки с искусственным рулонным и всегда зеленым газоном, две пестрый клумбы с недавно высаженными то ли работниками ЖЭКа, то ли сотрудника Альбруса тюльпанами. Ну, еще птички, мошкара, проснувшиеся накануне лета осы и пчела и прочая летающая жужжащая и членистоногая тварь.
  Подхватив оставленную на заднем сидении миниатюрную в тон костюму сумочку, я открыла со своей стороны автомобильную дверь и вышла наружу. Преодолев на негнущихся в коленях ногах путь до двери, я раз пятьдесят помянула всуе каблуки, которые как думала при сборах просто идеально вписались в мой сегодняшний образ, план, который, несмотря на трехмесячную проработку, все равно казался мне чем-то вроде "я его слепила из того, что было" и напарницу, которая в отличие от меня имела медицинское образование и по всем показателям куда лучше справилась бы с поставленной задачей. Но нет, туфли действительно подходили к костюму идеально, план худо-бедно, но был составлен, а сообщница от ведущей роли в нашей авантюре отказалась. Поминай-не поминай, а выбора у меня не было.
  Интерьер Альбруса встретил меня знакомыми кораллово-сливочными стенами, пустыми мягкими диванчиками и видоизмененной стойкой рецепции из толстого полуматового стекла, сквозь которое можно было разглядеть привлекательные загорелые ноги улыбчивой ассистентки. Не мешкая, с напускной уверенностью, я прошла прямиком к ней. Растягивая губы в отрепетированной с Лелей и перед зеркалом улыбке - чуточку ленивой, чуточку напыщенной и до крайне степени надменной - достала из сумочки удостоверение и, выпятив вперед грудь со значком, протянула девушке.
  Камилла - а судя по бейджу на ее белой блузке, девушку звали именно так - захлебнулась собственными готовыми вот-вот сорваться с губ приветственными словами.
  - ОБС. Финансовое подразделение Санкт-Петербурга.
  - Вы к н-н-ам с п-п-планов-в-вой п-п-проверк-к-кой? - Я внутренне улыбнулась, заметив, как веко левого глаза девушки задергалось в непреднамеренном тике.
  - Скорее с внеплановой. Прямой приказ из Управления за подписью самого господина Максима Вячеславовича. Так что будьте любезны, позовите главврача.
  - С-с-секундочку... - Камилла трясущейся рукой нажала несколько кнопок на стоящем справа от нее селекторе. Сбивчиво пересказывая шепотом мои слова начальнику, девушка то и дело поглядывала в мою сторону и, будто натыкаясь на олицетворение божьей кары, ниспосланной свыше, ощутимо вздрагивала и подпрыгивала на месте. В то время как я, не стесняясь, рассматривала ее саму в отместку.
  Камилла была симпатичной. С внешностью типичной секретутки - хорошей фигуркой, длинными ногтями, мелированными прядями в новой популярной технике омбре - с черными корнями и чуть ли не платиновыми концами - в экстра короткой юбочке, едва проглядывающей из-под экстра короткого белого халата. Кожа у девушки была золотистой - но, Слава Богу, не от чрезмерного увлечения автозагарами; губы - пухлыми, а ресницы - либо наращенными, либо наклеенными.
  - Артур Вениаминович скоро будет. Подождите несколько минут, пожалуйста, - Камилла указала рукой на несколько диванчиков в отдалении. Воспоминания тут же всколыхнулись в моем сознании и пронеслись перед глазами яркими красочными картинками. Кажется, на каком-то из них я разместилась и тогда - в один из дней своей прошлой жизни - когда приехала сюда первый раз. В сопровождении жутко напыщенного очкастого идиота.
  - Чай? Кофе? - В голосе Камиллы послышалось "переключение передачи" - с испуганного-затравленного тона на доброжелательно-лебезительный.
  - Воды. Без газа.
  Я сложила корочку и, повернувшись на каблуках, прошла к указанному месту, попутно пряча "ксиву" в сумочке. Мои негнущиеся колени отмерли, удовлетворенные впечатлением, произведенным на девушку, и уже выводили естественные кренделя походки от бедра по полу. Присев на край, я вспомнила также отрепетированную с Лелей позу: с прямой спиной, ровным разворотом плеч и поднятой грудной клеткой.
  Женщина утверждала, что все власть имущие мары вели себя именно так: гордо и царственно. Я не бралась опровергать правдивость ее слов - во-многом из-за того, что была знакома только с верхушкой этого общества. Александру Витторио, Максиму Диметьеву, Себастьяну Витторио, да даже чем, черт не шутит, Кристабэлле - по статусу полагалось раздутое эго и высоко поднятый подбородок. А я сейчас изображала из себя начальника среднего звена - птицу в принципе высокого полета, но в рамках узкого региона. Брать такого рода пример мне было неоткуда. Ну, разве что с Игоря Исаева... Хотя, Кареглазый ведь по большей части старался подражать своему боссу, так что... И тут не срослось. Словам Лели приходилось верить (простите за тавтологию!) "на слово".
  При воспоминании о "людях", чьи лица я не видела вот уже второй год, сердце непреднамеренно екнуло. Не от боли, и не от скуки. А от какого-то смутного и непонятного мне желания.
  "Хотя, должно ведь было быть наоборот?"
  Я вспомнила, сколько неприятных воспоминаний оставило после себя внутри знакомство с этими "людьми". Любой на моем месте ненавидел бы каждого из них: Игоря - за слабость и предательство, Максима - за подлый расчет и пользование, Майю - за глупость и измену, Витторио - ... Просто за то, что он был. Они все вместе и каждый по очереди втянули меня в события, благодаря которым я на два года осталась одна. Без семьи и друзей. Хотя, может быть, я просто поддалась очередной своей внутренней авантюре и решила, что жизнь с абсолютно чистого листа - это как раз то, что мне нужно.
  Я была ребенком. Глупой самонадеянной блондинкой, обожающей (и до этого, кстати, не подразумевающей об этом) крайности. Меня обидели: предали, при этом лишив точки опоры - семьи, в которой я выросла. И лучшее, что я смогла сделать - сбежать утром из постели мужика в "лучшую" жизнь...
  - Ваша вода, - Камилла приблизилась ко мне незаметно (или это я забылась в самокопании настолько, что не обратила на нее внимания) и протянула высокий стеклянный стакан с логотипом медцентра.
  - Спасибо.
  Кивнув, девушка, виляя бедрами (ну, реально, секретутка), удалилась.
  С маленьким глотком освежающей жидкости я в мыслях вернулась к событиям той злополучной Питерской вечеринки.
  Все закончилось не так, как я хотела или представляла. Ужас от убийства Евгении и боль от предательства Майи и Игоря (а ведь первая называла меня своей подругой, впрочем, и второй от нее далеко не ушел - в любви успел признаться...) привел меня к выпивке, состоянию крайнего алкогольного опьянения, ссоре с Костиком, галлюцинациям о нападении на этого белобрысого фантомов и, кажется, сексу с Демоном. И если в первых нескольких событиях в этом ряду я была уверена стопроцентно, то последующие "приключения" - особенно после нападения фантомов - казались плодом больного воображения.
  Я сделала еще один глоток воды, чувствуя, как воспоминания сменяются хаотичными обрывками и образами и всепоглощающим чувством собственной беспомощности.
  "Допилась... Ну надо же было так!"
  Кучу ночей после Питерского "приключения" я проводила без сна в попытках понять, что в тот вечер - или точнее ночь - произошло на самом деле, а что оказалось плодом моей алкогольной интоксикации.
  Костик напал. Я это помнила точно. Его бредовую "сказку" мое сознание могло воспроизвести, хоть и не дословно. А дальше... Я помнила, как целовала Максима, расположившись на руках, как перебирала его волосы, как услышала его искренний и такой красивый смех... Я помнила, как проводила пальцами по его шее и нащупала шрам под подбородком от аварии...
  "Или это было до того, как появился Костик?"
  Еще я помнила фантомов и приказ Максима - сильный громкий и пугающий.
  А после этого картинки моих воспоминаний окончательно смешались. В основном в них были приятные ощущения, поцелуи, белый фон потолка и рельефная скульптура чужих мышц. А еще была не заправленная кровать, три подушки, и парочка поз-"крендельков" после которых у меня должны были болеть мыщцы даже там, где их не было. Но наутро - вопреки логике - ничего не болело.
  Я помнила, как проснулась в чистой белоснежной постели - уж точно не в той, в которой засыпала - одна. Наверху был все тот же белый потолок, по бокам - два окна в пол с припущенными тяжелыми шторами и пробивающимися сквозь них утренними лучами, на одной из прикроватных тумбочек - стакан с водой, две таблетки, несколько крупных купюр и записка:
  
  "Доброе утро! Хотя после выпитого накануне шампанского, я сомневаюсь, что головная боль позволит тебе считать его таковым.
  Не пугайся! Ты сейчас находишься в одном из флигелей рядом с основным зданием "Bourjois". Их строили специально для буйных представителей аристократии, чтобы те после попоек могли отдохнуть до утра без приключений на голову, задницу и прочие особенно выпирающие части тела.
  Гости разъехались по домам ночью.
  Конфликт с Сапожковым улажен.
  На столе - стакан воды и две таблетки аспирина.
  Номер такси: 8-812-***-**-**
  
  М.Д."
  
  - Лилия Александровна?! - Передо мной внушительной статуей возник мужчина-гора в белом халате. На бейдже на отвороте его нагрудного кармана жирным шрифтом красовались инициалы "А.В." и нерусская фамилия "Гаяне".
  - Да, здравствуйте, - я поднялась со своего места и, перехватив стакан в левую руку, протянула правую для рукопожатия. Новый главврач Альбруса повел себя по-джентельменски (или, следуя своим национальным традициям): наклонился вперед и, перехватив мою ладошку, легко поцеловал, после чего распрямился и одарил воистину белоснежной голливудской улыбкой.
  - Прошу за мной, - его речь была чистой, несмотря на крутой нос горбинкой и чуть загнутым вниз кончиком, густые черные брови, волосы в тон, темно-карие глаза и смуглую кожу.
  Оставив стакан с недопитой водой на стойке рецепции, я последовала за мужчиной по коридору первого этажа до лифта для персонала, а затем, поднявшись на второй этаж, после нескольких поворотов, вышла к тупику с единственной филенчатой белой дверью с табличкой "ЗАО Альбрус. Главный врач Гаяне Артур Вениаминович".
  - Помнится, кабинет господина Акимова располагался в другом месте.
  Снова проявив свою джентельменскую натуру, мужчина открыл для меня дверь и, придерживая ее за золоченую ручку, пропустил внутрь первой:
  - Да. Вадим Георгиевич предпочитал обитать на первом этаже. Ближе к операционной, - новый главврач в приглашающем жесте указал на одно из кресел для посетителей за его огроменным шефским столом из красного дерева. - Он был практикующим хирургом. Врачом от Бога. А я - всего лишь терапевт. Мне приятнее находиться ближе к палатам пациентов.
  Устроившись на предложенном месте, я проследила взглядом за тем, как мужчина обошел свой стол сбоку и занял широкое офисное кожаное кресло во главе. Его взгляд "коршуна нашедшего свою добычу" тут же пригвоздил меня к месту, не давая возможности осмотреться. Как будто мужчина догадался о непреодолимом желании и неуемном любопытстве с моей стороны в отношении собственной персоны и его нового кабинета.
  - Вы собираетесь искать что-то конкретное, или это просто попытка власти напомнить нам о своем существовании? - Артур Вениаминович сложил руки домиком на столе. Поза его вмиг показалась мне обманчиво расслабленной.
  - Что-то конкретное, - я решила, что мужчина имел право знать правду. Или хотя бы какую-то ее часть.
  - Позвольте полюбопытствовать, что именно?
  - Не позволю. Эта информация конфиденциальна. Я имею право озвучивать ее только своему непосредственному руководству.
  - Но приказ, если конечно Камилла правильно объяснила мне суть вашего визита по селектору, был подписан Главой безопасности, Максимом Вячеславовичем?!
  - Да, Камилла объяснила правильно. Он в курсе и контролирует ситуацию, - я напустила на себя строгий вид, чувствуя внутри, однако, как в буквальном смысле начинаю тонуть. Спонтанная ложь никогда не была сильной частью моей натуры (точнее была, но получалось так комично и нелогично, что верили в нее только законченные идиоты). Но Леля сказала, что имя Демона "творило" чудеса. Правда сейчас, глядя в задумчивое и лишь капельку испуганное лицо Артура Вениаминовича, я подозревала, что помимо упоминания Свет Вячеславовича всуе ему требовались еще и дополнительные пояснения. - Но не думаете же, вы, что Максим Вячеславович лично будет просматривать все изъятые бумаги? Он - высшая власть, читающая или, что чаще, выслушивающая отчеты нижестоящих руководителей.
  - Мне нужен официальный приказ. С подписями и печатями.
  - Конечно.
  Я достала из своей миниатюрной сумочки сложенный вчетверо альбомный лист и с насмешкой кинула его на стол перед мужчиной.
  От моего явного пренебрежения и превосходства, взгляд Артура Вениаминовича стал откровенно злым. Я, конечно, изначально не надеялась на теплый прием - все-таки в подответсвенную ему организацию заглянуло марское "ОБЭП " - но капельку уважения мужик бы мог проявить к "птицам высокого полета, но узкого региона".
  - И ваше удостоверение, пожалуйста, - вчитываясь в ксерокопию официальной бумаги, произнес мужчина. Вслед его словам на стол - аккурат на место уже поднятого им листка - упала корочка в дорогой кожаной розовой обложке со стразами и нахальной надписью "Имею право делать все, что хочу!".
  Пока Артур Вениаминович занимался бюрократическим буквоедством, я позволила себе оглядеться.
  Новый интерьер кабинета главврача кардинально отличался от старого. Классический стиль, обилие массивной деревянной мебели - тот же стол, пара кресел для гостей, сервант с баром и картотекой, диван-кушетка в стиле ампир. Наверное, если бы не светлые стены и окна в пол на левой стороне, помещение утонуло бы в собственной мрачности.
  Мой взгляд с профессионализмом и любопытством бывшего, но уже закоренелого, журналиста прошелся по многочисленным дипломам, свидетельствам и сертификатам в темных рамках на стенах. Ни одной картины - кроме пары общих фотографий с персоналом. Все строго, по-деловому. До неприятного осадка в горле, официально...
  "СТОП!"
  "Пара общих фотографий персонала?"
  Вернувшись взглядом к заинтересовавшим предметам, я усилием воли вытянула из памяти детали кабинета Акимова.
  "Хай-тек, черные стены, кресла-металлик, стеклянный стол, красные книжные шкафы... Да, у Вадима вкуса было куда больше!... плакат человека Да Винчи, бутафорский скелет и фотографии с персоналом больницы. В других рамах - но, соотношение цветовых пятен друг с другом - очень похожи".
  - Лилия Александровна, - я сделала мысленную пометку рассмотреть их поближе, когда останусь одна, и обернулась на голос Артура Вениаминовича.
  Лицо мужчины было белым. Со щек, скул лба и даже крыльев носа исчезли малейшие признаки желтоватого оттенка его восточно-азиатской кожи.
  Видимо прочитал Артур Вениаминович, полученный в руки документ, очень внимательно. Так же как и корочку. И от указанной в них информации остался под впечатлением.
  Еще бы! Несколько подписей шишек ОБС - Главы питерского финансового подразделения, Главы Финансового подразделения главного управления, Главы всего ОБС - подкрепленные печатями и перечнем моих весьма широких полномочий - все это вкупе, даже такого закоренелого цинника, как я, заставило бы заикаться.
  - Какие конкретно документы, Вам, требуются?
  - Предоставьте все. Финансовую и налоговую отчетность, выписки из личных дел сотрудников, договоры с подрядными организациями, ну и тому подобное. Я, повторю, что не имею право разглашать Вам информацию о цели данной проверки.
  - Конечно.
  Мужчина отложил официальные "запросы" и встал. Снова обойдя свой стол, он прошел через весь кабинет к шкафу-серванту у меня за спиной, и, достав из кармана брюк ключ, открыл верхние створки.
  - Здесь все, - Артур Вениаминович окатил повернувшуюся меня взглядом полным бессильной злобы и прошел к двери. - Ключ в замке. Когда закончите, оставьте его, пожалуйста, у Камиллы. Я так понимаю, что на время Вашей проверки, деятельность Альбруса приостановлена?
  - Ни в коем случае, - я поднялась со своего места. - ОБС не имеет интереса прикрыть Ваше заведение. Чтоб вы знали.
  Скользнув взглядом по моей фигуре, мужчина едва ли не физически ощупал длинные ноги в короткой юбке, узкую талию и выпирающий из-под приталенного пиджака третий размер груди. После чего по-мужски хмыкнул - видимо подумав, что место такой женщины, как я, не в офисе, а на кухне за варкой супа, или в постели за... - и резко отвернувшись, вышел. Громкий хлопок двери подтвердил - в который раз - его недовольство сложившейся ситуацией.
  Оставшись одна, я не мешкала. Отсчет пошел на минуты. Новый главврач Альбруса, по-видимому, оказался неглупым мужиком. А значит в воздухе надо мной дамокловым мечом навис вопрос, через сколько минут он сообразит позвонить в Управление и уточнить полученную информацию...
  Достав из сумочки смартфон, я первым делом подошла к фотографиям персонала на стене. На первой - той, что левее, внизу стояла подпись "Альбрус, 2004 год". На ее соседке - "Альбрус, 2008 год". Присмотревшись, на снимках я нашла только два одинаковых лица - Вадима Акимова и его предположительной заместительницы Амалии Редо. Остальной коллектив был за четыре года полностью сменен.
  Не задумываясь, чтобы это могло значить, я сфотографировала содержимое сначала первой рамки, потом второй. Чутье журналиста красной сигнальной лампочкой трубило о том, что это "что это могло быть интересно"!
  Убрав телефон в сумочку, я подошла к шкафу-серванту и вытащила с полок папки с документами. Скинув туфли и задрав узкую юбку (Боже прокляни тех, кто придумал фасон "карандаш"!), я по-турецки уселась прямо на пол и принялась спешно перебирать бумаги.
  Финансовая документация была отложена в сторону сразу. Несмотря на имеющуюся ксиву, за последние два года я не научилась разбираться в цифрах лучше арабов, их придумавших. Вслед за ней полетели папки с надписями "уставные документы и лицензии", "договоры подряда и субподряда" и "текущие трудовые контракты". Перебрав таким образом еще несколько директориев, я, наконец, нашла то, за чем сюда явилась - "Архив. Личные дела сотрудников 2001-2010 год".
  Папка оказалась толстой и тяжелой. Внутри нее в алфавитном порядке были сложены тоненькие папки с фамилиями некогда работающих в Альбрусе "людей". На каждой - имя, фамилия и отчество, должность, годы работы и нынешний статус. Без фотографий.
  Сотрудников, чьи инициалы начинались на "А" оказалось трое: Аарам Кристоф, Акимов Вадим Георгиевич и Асадова Ольга Николаевна.
  Первых двоих я отложила в сторону сразу. Хотя сердце при виде имени бывшего главврача и основателя Альбруса все равно предательски екнуло. Перед глазами как по заказу всплыло его лицо с мягкими чертами, темно-серыми глазами и трехдневной щетиной. И выходным отверстие от пули - во лбу.
  Сморгнув навернувшиеся в уголках глаз слезы, я взяла в руки файл Ольги Асадовой и сосредоточилась на деле:
  "Асадова Ольга Николаевна /Asadova Olga. Врач-генетик. 2006-2007 гг. Статус - уволена по приказу ? 1406-У (причина - смерть)".
  
   Открыв первую страницу, я принялась вчитываться в собранную информацию, ища среди нее что-нибудь значимое:
  "Фамилия: Асадова/ Asadova
  Имя: Ольга/ Olga
  Отчество: Николаевна
  Пол: Женский
  Дата рождения: 16 апреля 1924 года
  Место рождения: город Рязань
  Национальность: русская
  Образование: Гарвардская медицинская школа. Бакалавриат и магистратура (правки внесены в 2006 году)
  Специальность: Генетика
  Владение языками: русский, немецкий, английский, польский.
  Ученая степень: Доктор медицинский наук (с защитой диссертации "Структурно-функциональная организация повторяющейся единицы генов ДНК мар"** , 1981 г, Москва, Россия), Доктор медицины (с защитой диссертации "Синтезирование искусственных кателохламинов"*** , 1962 г., Цюрих, Швейцария)
  Предыдущие места работы:
  ..."
  
  Далее мне было не интересно. Названия организаций, в которых ранее работала Асадова, ничего толком не говорили, а должности были идентичными и отличались друг от друга только приставками "ведущий" и "главный".
  Я перевернула страницу. Трудовой договор с подписью и несколькими листами-приложениями впечатлил меня сильнее. Во-первых, из-за оклада, который был назначен женщине, как специалисту медицинского центра; во-вторых, из-за должностных обязанностей, включающих в себя в основном клинические исследования в лабораториях; ну и, в-третьих, из-за авторских прав на все исследования Асадовой.
  Платили умершей несусветно много. Я о таких деньгах для врачей никогда не слышала. Если сравнивать с моей зарплатой в журнале, то месячный заработок Асадовой был равен годовому окладу вместе с премиями в "Fashion". И это за работу, авторство которой полностью передавалось в пользование некому "Диттрич Т/Dittrich T.".
  "Полагаю, что речь идет о спонсорах Альбруса - семье Диттрич", - я просмаковала эту мысль в своей голове и тут же поймала себя на том, что фамилию я слышала также часто, как и Витторио, а вот имен оппозиционеров моего биологического отца, почему-то до сих пор не знала. Также как и их лиц. Поборов в себе желание отложить личное дело Асадовой и позвонить проконсультироваться с Лелей, я перевернула страницу с трудовым договором и приложением и уставилась в другую любопытную "писульку".
  Вверху мелким двенадцатым кеглем романским шрифтом было пропечатано:
  "Договор-соглашение о сохранении конфиденциальности о проведении клинических исследований между Отделом Безопасности и Связей с общественностью (далее "Заказчик"), медицинским центром Альбрус (далее "Исследовательская платформа"), ведущим ученым-исследователем Асадовой Ольгой Николаевной (далее "Исполнитель") и дочерней фармацевтической компанией "ДиМед" (далее "Поставщик")."
  
  Ниже, курсивной строкой шло следующее:
  "Документация о проведении клинических исследований зашифрована в (правки от 2007 гг.):
  167809АЮ - Хронология проводимых испытаний. Место хранения - Архив "Заказчика"
  7ОР80КУ9 - Итоговые тесты и выводы по проведенным испытаниями. Место хранения - Архив "Исследовательской платформы".
  0814ПРМЦ1 - Файлы предоставленного для испытаний биологического материала - Архив "Поставщика"
  МВ927М2Д - Личное дело единственного участника испытания с положительной реакцией. Место хранения - Личный архив "Исполнителя"."
  
  Я поперхнулась. После чего откашлялась и, еще раз перечитав список кодов (или правильнее их назвать шифровками?), достала из-за пазухи ключ. Несмотря на то, что весь последний год я провела за расследованием загадки Хранителя и гравировку самого первого ключа выучила наизусть, сейчас мне необходимо было зрительное подтверждение откопанного "кладезя".
  Я перепроверила четыре раза - сначала справа налево, потом слева направо. Буквы и цифры совпадали. Мы с Лелей могли вздохнуть спокойно - наконец-то в руки попалась правильная ниточка.
  Убрав ключ, я пробежалась взглядом по стандартному тексту договора - суть которого заключалась в основном в том, что все его стороны обязуются молчать о проводимых исследованиях.
  Документ заканчивался подписями всех сторон и печатями:
  "Витвинин Р.Г (Представитель "Заказчика")
  Акимов В.Г. (Представитель "Исследовательской платформы")
  Диттрич Т. (Представитель "Поставщика")
  Асадова О.Н. ("Исполнитель")"
  
  Вырвав из личного дела таинственной Ольги документ, я отложила папку, встала со своего места и вернулась к сумочке. Сложив бумагу вшестеро, засунула в заранее сделанную прорезь в подкладке, и, оставив сумку на столе у Артура Вениаминовича, обернулась к вороху бумаг на полу.
  За дверью кабинета послышался шум.
  Отведенное мне время заканчивалось.
  Одернув юбку, я кинулась к папке "архива". Наскоро покидав все вынутые личные дела, я поставила директорий обратно на полку и схватила в руки отложенную ранее кипу уставных документов. Не став излишне долго копаться в содержании - хотя каюсь, у меня были четкие указании на то, какие документы требовались для нашей "проверки" - я вязала первые попавшиеся в руки два свидетельства и одну лицензию, и вслед за архивом вернула папку на полку.
  Выбранные бумаги пришлось отложить.
  Поочередно подняв с пола каждый выложенный до этого директорий, я, соблюдая порядок хозяина кабинета, поставила их на место и после с нескрываемым облегчением хлопнула дверцей серванта.
  Неясный шум за дверью - то ли шаги, то ли бег, то ли вообще чье-то шарканье - повторился.
  Я напряглась и замерла на месте, прислушиваясь.
  Тут же почти до самых костей меня пробрало тихое бормотание как минимум двух собеседников-обладателей низкого баса
  Мужчины.
  "Внутренняя охрана медцентра?"
  "Полиция?"
  "Или новый главврач успел вызвать "коммандос"?"
  Быстрый взгляд на часы на стене привел в чувство. С начала моего обыска прошло только десять минут. Полиция и "коммандос" не успели бы среагировать, а на внутреннюю охрану мне было начхать! Для их раскормленных на казенном поприще рож имелась управа: крутая ксива, значок и подпись Главы Безопасности.
  Сделав глубокий вдох, я повернула ключ в дверце серванта на законных два оборота. После ожидаемых щелчков, вынула его из замочной скважины, подхватила отложенные документы, забрала со стола сумку и была такова.
  В коридоре-тупике, прислонившись спиной к белой филенчатой двери, я не удержалась от вороватого беглого осмотра уже пустой территории. Светлые стены, огромный зеленый фикус в кадке справа, невыразительная картина в рамке под стеклом напротив.
  Мужчин, голоса которых я слышала всего минуту назад за дверью изнутри, не было.
  Вопреки логике, успокоения данный факт не принес.
  Отлепившись от двери, я нервно отдернула итак сидящую прекрасно юбку, и, припомнив дорогу под "конвоем" Артура Вениаминовича сюда, засеменила к лифту для персонала.
  В памяти, как по заказу, всплыли вчерашние поучения Лели:
  -... Запомни, сотрудников ОБС характеризует не значок и не удостоверение!
  - А что?
  - Походка, Лилит! Осанка, высоко поднятый подбородок, самоуверенность в глазах. В ОБС очень сложная и одновременно простая структура. Успехов и повышений там добиваются те, кто действительно вкалывают "сорок восемь часов в сутки восемь дней в неделю". А потому каждая цифра на их значке - это определенный статус и признание заслуг. А значит, и повод городиться и бахвалятся. Ты должна будешь идти как Наоми Кэмпбелл на показах Ковали: так, будто за каждый шаг, тебе вручают Оскар. Никакой косолапости. Летящая походка - табу! Твой шаг должен быть уверенным и устойчивым.
  - Неужели так ходят все клерки из ОБС? - В тот момент я вспомнила о Кристабэлле, код доступа которой по сравнению с моим был недосягаемо высок, и невольно хрюкнула, задыхаясь готовым вырваться наружу смешком. Лара Крофт явно не являлась поклонницей... хм... Ковали.
  - Не все! - Видя мою реакцию, тут же согласилась Леля. - Индивидуальности есть. Особенно в регионах. Но головной офис ОБС в Вене просто кишит цацами и "Fashion week".
  - Откуда знаешь? Была там когда-нибудь?!
  - Работала.
  - ТЫ?! РАБОТАЛА?! НА ОБС?!
  - Да. И давай, закроем тему...
  Нажав на клавишу вызова лифта, я еще раз прокрутила в памяти разговор о походке. Безумно хотелось попутно поразмышлять на тему профессии Лели и ее работы на марские госструктуры, но я боялась в неподходящий момент отвлечься. Сообщница утверждала, что проникновение в недра Альбруса было делом несложным. "Половиной беды". Настоящей же "бедой" могло обернуться мое отступление через главные двери с документами в охапку, в случае любого промаха. Во избежание ошибок, нужна была полная сосредоточенностью на деле.
  Двери лифта с характерным звуковым сигналом раскрылись. Я шагнула внутрь и нажала кнопку первого этажа. На аутотренинг, восстановление дыхания и собственной невозмутимости современные технологии дали несколько секунд. После чего с тем же характерным звуковым сигналом раскрыли створки, пропуская в коридор первого этажа.
  К стойке рецепции я уже шла "правильно": уверенно, с легкой чеканкой каждого шага, при этом, не забывая виртуозно (не вульгарно!) вилять задницей. Учительница могла бы мной гордиться!
  Если бы не концентрация, я могла бы удивиться, насколько легко мне далось это притворство. А ведь каких-то жалких два года назад Вадим Акимов утверждал, что во вранье я - профан. Не знаю, хороша ли была совершенная мной эволюция, и было ли приобретение данного навыка на самом деле "эволюцией"?! Иногда, лежа перед сном на кровати в очередной гостинице и слушая рядом мерное дыхание уже уснувшей Лели, я думала о том, что общее расследование постепенно превращало каждую из нас в кого-то "неправильного".
  Удивительно, на небольшом участке коридора до Камиллы, мне снова никто не повстречался. Наверное, это было признаком хорошего сервиса. Я припомнила, что в прошлые свои посещения Альбруса - два года назад - здешние коридоры также не баловали посетителей лишними глазами и ушами. Тогда это казалось мне правильным, сейчас - видимо из-за натянутых в тугую струну нервов - настораживало и даже чуточку раздражало.
  - Уже закончили?! - Девушка попыталась одарить меня вежливой уверенной улыбкой, однако вновь начавшее непроизвольно дергаться веко, выдало ее с потрохами.
  - Да, - я задохнулась. Откуда-то накатила паника, тайфуном смыв за собой все результаты аутотренинга. Я почувствовала себя не лучше бедняжки-Камиллы. Руки задрожали. Колени грозили предательски подогнуться и оставить меня в лучшем случае со сломанными каблуками, в худшем с невозможностью дальше продолжить путь. С силой я схватилась руками за стойку и перенесла вес. С губ сорвалось рваное дыхание.
  - Лилия Александровна, Вам плохо? - Секретутка оказалось внимательной. - Вы резко побледнели. Может, воды?!
  "Просто отдай ей ключ!" - В голове набатом зазвучал спокойный и всегда хладнокровный голос. Один из многих, живших в моей черепной коробке с рождения и одаривающих советами в моменты, когда основное сознание отказывалась производить адекватную работу. Этакое "аварийное освещение" во время "выбивания пробок". - "Дыши ровно. Протяни руку и отдай ключ! После этого развернись на сорок шесть градусов вправо и сделай тридцать два шага к двери...!"
  - Т-т-тридцать два шага... - мои пересохшие губы машинально повторили мысль вслух. Какая-то периферия еще оставшегося работать сознания возблагодарила всевышние силы за хриплый едва слышный голос.
  Камилла посмотрела на меня недоуменно. Фразу она явно не расслышала, но судя по возникшим складкам на лбу, усиленно попыталась угадать:
  - Воды?
  Я простонала. Хотела мысленно, но боюсь, что получилось вслух.
  Дрожь в руках продолжила набирать обороты. Липкий пот на затылке неприятными холодными каплями медленно заскользил вдоль шеи по позвоночнику на поясницу.
  "Вдох-выдох. Подними руку и отдай ключ. Играй до конца раз уж взялась, иначе..."
  - Я позову доктора, - рука девушки потянулась к селектору.
  "НЕТ!"
  - НЕТ! - Моя реакция была молниеносной. Правая рука, начисто игнорируя дрожь, вскинулась вверх и в почти мертвой хватке бойцовского питбультерьера перехватила запястье девушки. Голос прозвучал хрипло и сипло - как у прокуренного "явой" мужика - но зато громко. В ушах эхом отдалось мысленное восклицание.
  - Вам явно плохо, - с каждой новой фразой голос Камиллы становился уверенней. Я могла ошибаться, так как в процессе панической атаки мое зрение начало мутнеть, но, кажется, даже ее левое веко перестало дергаться.
  Это было не хорошо.
  - Лилит!
  Мое спасение пришло с правого фланга. Твердый и громкий голос ударил по барабанным перепонкам и приказал им закататься в трубочку. Рука, перехватившая кисть секретарши дернулась, расслабилась и разжалась. Колени подкосились и, теряя равновесие, я спикировала... куда-то. Веки под собственной тяжестью закрылись.
  - Лилия Александровна! - Визг Камиллы был оглушительным.
  - Все в порядке. Свои! ОБС!
  Меня подхватили подмышки. Крепко так, основательно. После чего, придерживая попутно сумочку и бумаги, поволокли, не обращая внимания на портящиеся от скольжения по полу туфли.
  - Простите ее, перенервничала слегка, - голос моего спасителя был сдержан и мягок. В контраст с цокающим звуком чьих-то шагов неподалеку. - Сколько я ей говорила: не нужно в таком положении выходить на работу! Ну, не нужно! Это же и тебе вредит, Лилит, и малышу.
  - М-м-малыш-ш-шу? - У Камиллы открылся талант к ультразвуковому общению. Судя по сбившемуся цокающему ритму, девушка споткнулась. Пару раз.
  - Ага. А Лилит мне, знаете, что?! Это же работа! Ответственная работа! Великая честь!
  - Да-да-да, честь-честь.
  - Во и я ей говорю, дурынде, что прежде всего нужно не о работе думать, а о малы... Помогите-ка, милочка! Придержите ей ноги, чтобы дверь нормально "прокрутилась".
  - Да-да-да, о малыше-малыше.
  Мои лодыжки подхватили две холодные липкие ладони, и ноги с туфлями чуть приподняли вверх.
  - Вот так, моя хорошая, - голос моего спасителя прозвучал с надломленным хрипением. - Уже начала вес набирать, блин! Дома обязательно поговорим об этом...
  - Да-да-да, вес - это хорошо. Вес - это правильное развитие эмбриона, - в речи Камиллы тоже проскользнули хрипы.
  Волочение моей туши приносило серьезный дискомфорт обеим девушкам.
  - Ну, вот и все! Спасибо, дорогуша, - Леля не церемонясь, прислонила мое трясущееся еле живое тело к стеночке, по которой оно без тактильного внимания тут же сползло на пол. В лицо дохнуло теплым освежающим майским ветерком.
  - Может позвать кого на помощь? - Камилла отступила. Ее металлические набойки на каблуках даже на асфальте (или чем там была покрыта веранда Альбруса?) позволили мне это услышать. - Охрану или санитаров?!
  - Нет, спасибо! - Леля ответила с улыбкой, но твердо. - Тут мы и сами справимся.
  Женщина сделала какое-то движение - кажется, подошла ко мне и нагнулась - темнота перед глазами усилилась. Ее руки с силой разжали мой левый кулак и со всей дури дернули на себя спрятанный в нем ключ. Резьба скользнула по коже и оставила на ладони небольшую рваную ранку. Я рефлекторно поморщилась.
  - Ну вот, видите, на свежем воздухе ей уже лучше. Эх, беременные дуры - кто ж вас разберет!
  Рядом Камилла сдавленно хихикнула.
  Леля выпрямилась и отошла, позволяя лучу весеннего солнца скользнуть по моему лицу.
  - Спасибо за оказанное гостеприимство. Ответ по изъятым договорам, мы дадим в течение недели. Но думаю, там все в порядке.
  - Конечно-конечно. Артур Вениаминович чтит закон. Никакой двойной бухгалтерии. Наша деятельность легальна и...
  - Не сомневаюсь! А сейчас... Камилла, можете быть свободны. Подозреваю, что помимо нас, у Вас еще полно других обязанностей.
  Металлические набойки тут же резво застучали. Их обладательница развернулась на сто восемьдесят градусов и вошла внутрь.
  - Ну и концерт ты устроила, Лилит! - Леля снова встала передо мной, загораживая дневной свет. Из ее голоса исчезла легкость, с которой она еще секунду назад вешала лапшу на уши секретарше. - Не могла позже насладиться истерией?!
  Я часто-часто заморгала. Потом, наконец, открыла глаза и сфокусировала взгляд на возвышающемся лице подруги.
  - П-п-прости.
  - Прости-и-и, - передразнила сообщница. После чего, не церемонясь на "нежности", наклонилась, протянула руку и, схватив меня за запястье, вернула в вертикальное положение. - Пора уходить, Лилит! Ты итак постаралась, оставляя неизгладимое впечатление. Вопрос, сколько Камилле потребуется времени, чтобы растрезвонить о случившемся на весь Альбрус?!
  Приобняв за плечи и давая возможность перенести часть веса на себя, Леля спешно зашагала вперед - в сторону парковки - к нашему взятому на прокат автомобилю. Я пыталась шустро перебирать ногами, подстраиваясь под такт ее шага, однако, то и дело теряя ритм и равновесие, спотыкалась.
  Мы миновали соседок-ауди. Звякнув брелоком сигнализации, Леля открыла заднюю дверцу нашего седана и волоком толкнула меня внутрь салона. Не сказать, чтобы я обрадовалась грубому обращению - в памяти нежданно-негаданно вспыли картинки прошлого с похожей ситуацией и Кареглазым и Эвелиной вместо Лели - но и размениваться на гневные тирады, не стала.
  "Не время и не место!"
  Обойдя автомобиль спереди, женщина заняла место водителя. Пристегнувшись, сообщница бросила косой взгляд в мою сторону, после чего повернула оставшийся в замке зажигания ключ и нажала на педаль газа.
  Наш автомобиль чуть более резко, чем было положено по этике ПДД, вырулил с парковки Альбруса к знакомому повороту.
  Я со стоном закрыла глаза и предпочла остаться в лежачем положении на заднем сидении до конца поездки. Кажется, спустя несколько минут, слушая мерное гудение автомобиля, мой рассудок поддался неподвластной дреме.
  Леля разбудила меня, уже припарковавшись на своем месте в подземном гараже гостиницы "Империя-сити".
  - Прости, - потирая руками глаза, я с кряхтением села на месте. - Я тебя подвела.
  - Ничуть, если в архиве Альбруса обнаружила нечто ценное.
  - Обнаружила.
  - Значит твое "я - взрослая уверенная в себе женщина..." сработало.
  - Но не до конца, - я сняла с лацкана пиджака значок "SDP" и убрала его в сумочку. После чего подняла голову и встретилась глазами в зеркале заднего вида с Лелей. - Не знаю, из-за чего сорвалась...
  - Я ожидала, что все окажется куда хуже.
  Не выдержав моего вспыхнувшего изумления, женщина отвела взгляд. Вытащив ключ зажигания, Леля подхватила с соседнего сидения свою почтальонского фасона сумку, отстегнула ремень безопасности и, не дожидаясь, вышла.
  Я молча последовала за ней.
  Несмотря на уверенно державшийся снаружи плюс, в гараже на "минус втором этаже" было прохладно. Зябко поежившись, я нервно отдернула полы своего короткого и не подходящего такому "климату" пиджака, перехватила подмышку сумочку-клатч и со сложенными на груди руками, потопала вместе с Лелей к лифтам.
  Наш номер располагался на десятом этаже. Среднего класса обслуживания, среднего ценового сегмента, среднего количества квадратных метров на человека. Из мебели администрация гостиницы уместила здесь две полуторные кровати с матрасами весьма недурного качества, большой шкаф-купе, несколько книжных полок, назначение которых я за несколько дней пребывания так и не смогла определить, и письменный стол у окна с видом на набережную. Все в серо-кремовой гамме с белыми акцентами: подушками, парой вазочек и пушистым мягким ковром. Стильно, современно и опрятно.
  Проведя по магнитному замку карточкой-ключом, я открыла дверь, скинула на пороге туфли, прошла к своей постеле и, не церемонясь, ничком плюхнулась поперек матраса, раскинув руки в стороны. Моя сумка-клатч тут же упала на пол. Бряцанье ручки-цепочки укором в несколько тысяч зеленых тут же прошлось по совести закоренелой модницы. Однако усталость не позволила отнестись к вещи с должным "почтением". Впрочем, с этим самым "почтением" я явно запоздала еще с утра - когда под внимательным взглядом сообщницы одноразовым лезвием попортила подкладку вчерашней обновки ради тайника.
  - Хочу есть!
  - Вечером можно спуститься в ресторан.
  Леля прошла прямиком к письменному столу, на котором сейчас были разложены уже имеющиеся у нас на руках документы по расследованию Хранителя и ее личный ноутбук - мощный представитель яблочной промышленности с черной крышкой-чехлом.
  - Но ты же говорила, что в этом месте нам придется ужаться в расходах?
  Я запрокинула голову, наблюдая, как "перевернутая" вверх тормашками сообщница подобно полицейским из голливудских фильмов устраивается на стуле, закинув перекрещенные ноги на стол. Эту позу женщина принимала всякий раз, когда хотела подумать. Выглядело эпично, особенно, когда она вдобавок откидывалась на спинку стула и начинала балансировать на двух задних его ножках, раскачиваясь взад-вперед. Я как-то попробовала повторить нечто подобное... Потом радовалась и поминала Господа всуе за то, что отделалась шишкой на лбу и красно-синим синяком на скуле. Ах, да, гостинице, в которой мы тогда жили, пришлось еще доплатить за сломанную мебель.
  - Да, надо поэкономить. Твой костюм, сумка, туфли, значок, документы... - Несмотря на то, что Леля продолжила что-то говорить, я догадалась, что мыслями она сейчас была далека от финансового планирования расходов.
  Не став приставать с дальнейшими навязчивыми вопросами, я перекатилась набок, подтянула под голову подушку, скрутилась в позе эмбриона и закрыла глаза. Короткая передышка в автомобиле позволила мне немного успокоиться, однако тяжелый ком в груди от этого не исчез. За несколько последних месяцев он нарастал во мне с каждым прожитым днем и пережитой авантюрой. Я не вспоминала об этом коме днем, но когда на город опускались сумерки, почти физически ощущала его в районе своего сердца - там, где, думала, располагалась моя душа...
  Я проснулась резко: открыла глаза и от непонятного беспокойства подскочила с кровати.
  Было темно. Номер освещался точками-светлячками на потолке - "звездным небом" - от стоящего на тумбе между нашими кроватями ночника.
  Леля беспокойно спала, крепко удерживая руками подушку. Ее лицо было испещрено складками, тело, завернутое в одеяло как в кокон, металось с одного края кровати на другой. В такие моменты мне всегда казалось, что женщина о чем-то безмолвно кричала. Возможно, звала на помощь.
  Встав с кровати, я, чувствуя в горле нестерпимую жажду и жжение, подошла к подоконнику, взяла графин с водой и, не церемонясь, осушила его наполовину. Прямо из горла. После чего взяла лежавшую рядом пачку таблеток и выпила две подряд.
  Кателохламины в борьбе с марской жаждой - а на протяжении двух лет я уже научилась ее различать - были куда эффективнее. Но в виду человеческого воспитания при первых признаках жажды и жжения в горле я хотела воды. Леля утверждала, что после перерождения мой условный рефлекс изменится. Не сразу, но после двух-трех "охот", мой организм не будет требовать жидкость в качестве замещения человеческой энергии.
  Перед глазами вновь всплыли объяснения Амалии - единственной кто снизошел до проявления подобного рода вежливости.
  "Во всем было виновато нападение фантомов и авария. Они вызвали неконтролируемое преждевременное перерождение, которое впоследствии "заснуло", наградив меня нестабильной нервной системой, кошмарами, страхами и галлюцинациями. Кателохломины были необходимы для регулировки влияния моей марской половины. Думаю, вчерашний эпизод с панической атакой мог быть вызван очередным недостатком этого препарата".
  Оторвав взгляд от предрассветных сумерек за окном, я с интересом посмотрела на рабочий стол Лели.
  Моя сумочка с выпотрошенной подкладкой располагалась слева от раскрытого ноутбука. Поверх клавиатуры с четырьмя линиями сгиба лежал изъятый из архива Альбруса листок с "...соглашением о конфиденциальности...". Рядом с ним находился оригинал документа, вызвавший у Артура Вениаминовича неконтролируемое изменение цвета кожи, о проведении следственных действий с подписью больших шишек. Завершала этюд моя ксива сотрудника ОБС в розовой обложке.
  Я села на стул и положив правую руку на мышь, повела в сторону. Экран ноутбука ожил. На сером фоне с логотипом компании-производителя появились две круглые иконки учетных записей: "Lilit" и "Lelya".
  Иметь один компьютер на двоих было удобно. Во-первых, из-за финансовой составляющей. Я не работала. Леля ввиду внутреннего конфликта не имела возможности вернуться во врачебную практику (кажется, дело касалось непреднамеренной ошибки, смерти пациента на хирургическом столе и ее безграничного чувства вины). Вместе мы были поглощены романтическим флером детективного расследования. А потому тратили трастовый фонд погибших Лелиных родителей - неких Витвининых Е.Н и Р.Г. (при упоминании их фамилий я всегда невольно хмурилась, ощущая внутри противоречивое и настырное дежавю) - и жили-не тужили. С определенным оттенком, аскетизма, естественно. Ну и, во-вторых, из-за фатума моего постоянного уничтожения/исчезновения/кражи/поломки (нужное подчеркнуть) предметов передовых технологий (ей Богу, за последние два года я сменила уже пятнадцать смартфонов!).
  Потянувшись курсором к своей учетной записи, я на мгновение замешкалась. После чего, поддавшись незабытому с годами тунеядства журналистскому любопытству, потянулась к иконке "Lelya" и двойным кликом вызвала диалоговое окно с паролем.
  Мы не скрывали ничего друг от друга. Удивительно, но за полтора года скитаний и охоты за тайнами я и Леля узнали друг о друге практические все: от размера одежды до дней цикла и периодов ПМС. В категорию "табу" попали только некоторые болезненные моменты прошлого - вроде печально-закончившийся Лелиной карьеры или моих нетривиальных "отношений" с Демоном. В остальном - "открытая книга". Я для нее, она для меня.
  Разные учетные записи и пароли к ним были формальностью - этакими двумя полотенцами в семейной ванной. Вроде этикет и гигиена подразумевали их наличие, но использование в быту происходило по принципу "какое быстрое попалось под руку".
  Я опустила взгляд на клавиатуру и двумя пальцами набрала "Vfrcbvvbkbfy". Лелю стоило бы сжечь на костре за такой сложный пароль - на его заучивание мне потребовалось около полугода. Мой "Disney" - дань великой мультипликационной компании, за творчеством которой я не переставала следить - был куда тривиальней.
  Подняв глаза к экрану, я положила правую руку на мышь, повела курсором к иконке загрузки системы и... замерла. Мое сознание озарилось догадкой. Не очень приятной.
  Стерев пароль Лели, я перевела клавиатуру в режим русского языка и набрала ту же "абракадабру".
  На экране насмешкой черным по белому высветилось имя:
  "Максиммилиан".
  "Максиммилиан?! - Боясь произнести имя вслух, я, тем не менее, не отказала себе в крамольном желании просмаковать его хотя бы мысленно. - Максиммилиан... Мак-сим-ми-ли-ан... Мак-сим... Максим?"
  "Как ты думаешь, какова статистическая вероятность того, что это - наш Демон?" - В отличие от меня, один из внутренних голосов, кичащихся своей холодностью, не побоялся спросить напрямую. Да еще для подтверждения своей теории подкинуть пару воспоминаний из нашей первой с Лелей встречи - лицо женщины, когда я сообщила, что "родственником" Майи являлся Максим Диметьев и ее краткий рассказ о бывшем женихе:
  -...Он любил меня. А я была без ума от него. Но моя ошибка возвела между нами неприступную стену. Через пару лет он покинул меня. А до этого два года продолжал быть из жалости. Сейчас он счастлив...
  Неприятная параноидальная дрожь прошлась вдоль позвоночника и проступила на коже мелкими холодными каплями липкого пота. Внутри возникло стойкое ощущение гадливости. Которое тут же сменилось очередной вспышкой нежданно-негаданно подкатившего "озарения".
  Схватив отложенные с клавиатуры документы, я перечитала текст изъятого из Альбруса "... соглашения о конфиденциальности..." и вздрогнула, обратив внимание на упущенный при первом беглом осмотре момент - в конце документа в строке "Представитель "Заказчика"" стояла размашистая подпись "Витвинина Р.Г."
  
   ___
   * SDP - Security Department and Public relation. Он же, ОБС - Отдел Безопасности и Связи с общественностью. Цифры на значке - внутренняя система кодов доступа среди сотрудников ОБС.
   ** Автор идиот в области серьезный медицины! Он это знает, стыдиться и краснеет. И на научную правдивость не претендует.
   *** Ну не претендует, правда-правда!
  
  
  ОБНОВЛЕНИЕ ОТ 27.03.2016
  
  ГЛАВА 2. Шаг первый: активное нападение
  
  - Ну что, мне можно дать девятнадцать?
  - Да. По шкале от одного до десяти, где десять означает самый идиотский вид, тебе вполне можно дать девятнадцать.
  (Сериал "Друзья")
  
  Россия, город N
  
  Иногда я умела идти до конца - даже в тех случаях, когда знала, что ни к чему хорошему это не могло привести. И, увы, вопреки или по законам Мерфи обычно все заканчивалось ожидавшейся неудачей. Либо чем-то во сто крат хуже.
  Но бывали редкие моменты просветления в моей и без того светлой головушке, когда я принимала решение "отступить" на полдороге. В таких случаях сложно было сказать, чего я лишалась и что приобретала, но некоторая часть моих нервных клеток оставалась нетронутой стрессом. А в условиях современного мира в целом и моей жизни в частности - это приравнивалось к победе.
  Сегодня я решила поступить рассудительно - потворствовала страху неопределенности - стерла введенный в строке пароль, нажала иконку "выхода из системы" и с долей театральности после того, как экран ноутбука окончательно погас, захлопнула крышку.
  Отложив в сторону украденный из Албьбруса документ, я встала со своего места и несколько раз прошлась вдоль комнаты нашего номера - от двери до окна с балконом и обратно.
  "Таких совпадений просто не бывает!" - Моя попытка убедить в этом хотя бы парочку внутренних голосов была жалкой. - "Мало ли на свете Максиммилианов?"
  "Да пруд пруди!" - Несмотря на то, что ответ соответствовал моим ожиданиям, интонация, с которой безжалостный голосок преподнес его, под корень убила всякую надежду.
  "А если серьезно?! Какова вероятность того, что бывший Лели - это Максим Диметьев?" - Я остановилась возле окна, сложила руки на груди и невидящим взглядом посмотрела на гаснущие в предрассветных сумерках звезды. - "А сколько сейчас, кстати, времени?"
  "Ну-у-у... мар на всем земном шаре чуть меньше чем китайцев. Из них мужчин - ориентируемся по подсчетам Росстата*- около четырехсот восьмидесяти миллионов. Частота употребления имени "Максим" - по самому оптимистичному варианту - один из десяти. Итого, получается, тезок у Демона - сорок семь миллионов девятьсот девяносто девять тысяч девятьсот девяносто девять..."
  Я выпала в осадок. Прислонилась спиной к стеночке и медленно - как утром у Альбруса - осела. Внутренний "Лилитстат" - консилиум самых умных из голосов - поправил съехавшие набок очки, перехватил поудобнее инженерные калькуляторы и с вызовом задрал вверх "головы".
  
  Когда я соизволила встать со своего места, за окном уже светало.
  Леля все еще беспокойно металась по кровати, не просыпаясь. На ее лице игривыми лучиками прыгали солнечные "зайчики", заставляя непроизвольно морщиться и то и дело пытаться отвернуться.
  На цыпочках я подошла к письменному столу, достала из сумочки так и оставшийся даже после Лелиного обыска внутри смартфон и наконец-то сориентировала себя в пространстве и времени.
  Двадцать пятое мая.
  Пять ноль одна.
  В календаре стоял значок напоминалки.
  Отключив звук, чтобы сигнал не разбудил Лелю, я положила телефон обратно на стол и прошла через весь номер к своему еще не распакованному чемодану.
  Предполагалось, что мы не задержимся в этом городе надолго. Во-первых, из-за риска встретить на улице знакомых, во-вторых, из-за оплаченной за год аренды нашей Питерской квартиры. И хотя мне в порыве весенней сентиментальности хотелось поностальгировать по "былым" местам и прошедшему на знакомых улицах детству, я понимала, что оставаться в родных краях было, скорее всего, опасно.
  Достав из чемодана узкие джинсы, светло-кремовый кашемировый свитер, комплект чистого белья и пару удобных кед, я направилась в ванну.
  Пятнадцать минут гигиенических процедур превратили заспанную сотрудницу ОБС в мятом костюме и порванных на бедре чулках в милую девушку - чуточку наивную, чуточку опрометчивую - и все еще умеющую искренне улыбаться и кокетливо стрелять глазками по сторонам.
  Удивительно, насколько легко внешне было воссоздать себя прежнюю и как опасно при этом обмануться.
  Оставив волосы распущенными - благо их длина все еще являлась поводом для гордости с моей стороны и зависти со стороны окружающих, я вышла из ванной и не став заморачиваться подбором такого важного женского аксессуара, как сумочки, на все тех же цыпочках прошла через комнату к входной двери.
  Наружу мне удалось выскочить без хлопка.
  Правильнее было бы поехать на такси. Но мне (да-да все из-за того же порыва весенней сентиментальности) хотелось прогуляться. И хотя до нужного места пешком я рисковала потратить не менее часа времени, успокоившимся мыслям эта идея пришлась по вкусу.
  
  Австрия, Вена
  
  Шаги эхом разносились по лестничному пролету. Двое - мужчина и женщина - поднимались на пятый этаж семиэтажного дома и негромко разговаривали:
  - Слышала, ты все-таки продал дом на Фиджи. Почти за бесценок.
  - Нужны были деньги. А этот дом... Я в нем и не жил практически. Для чего только построил?!
  Женщина с короткими темными волосами хмыкнула. Чем заслужила вопросительный взгляд со стороны спутника.
  - Гормоны, - на ее лице возникла понимающая полуулыбка. - Я помню свои двадцать лет... Непослушание, первая любовь и необходимость заявить о собственной самостоятельности - гремучая смесь.
  - Мне было двадцать четыре.
  - Не имеет значения.
  - Я был на Фиджи только два раза - первый, когда покупал этот дом с участком, второй - когда нужно было подписать договор с архитектором. А после смерти... Сейчас уже этот дом не имеет никакого значения.
  Женщина посмотрела на своего спутника задумчиво. Ее удивила подобная откровенность, совершенно ему не присущая.
  Преодолев остаток пути в молчании, пара оказалась у двух двойных дверей, расположенных друг напротив друга. Одни - лифтовые, другие - судя по связке ключей, которые мужчина достал из кармана - квартирные.
  Открыв дверь, мужчина галантно придержал ее, позволяя женщине первой войти внутрь, после чего шагнул следом и неслышно - гостья догадалась, что причина крылась в хорошем доводчике - прикрыл ее за собой.
  - Ух ты! - Не лукавя, воскликнула женщина, с любопытством осматриваясь. - Впечатляет! Особенно, учитывая однокомнатную развалюху, в которой ты ютишься последние лет пять.
  - Семь, - поправил мужчина. Найдя рукой выключатель, он зажег светильники в коридоре, позволяя гостье увидеть недавно приобретенное им жилищное пространство во всех подробностях.
  - И сколько здесь? - Рассматривая близившийся к своему завершению капитальный ремонт, решила уточнить женщина. - Я имею в виду квадратные метры.
  - Четыреста тридцать. Два этажа плюс выход на террасу на крыше. Семь комнат - из них четыре спальни и три ванны.
  - Настоящий семейный рай, - констатировала гостья. - Эвелина будет в восторге.
  Мужчина прошел дальше, на ходу рассматривая проделанную строителями за последние два месяца работу. Полы были покрыты дубовой доской, стены окрашены однотонной светлой краской - то ли светло-серой, то ли холодно-белой, на потолках горели желтым светом точечные светильники. Люстры тоже уже висели в намеченных нанятым архитектором местах, но за неимением подключения, пока не были готовы к использованию. Из мебели в пентхаусе присутствовали только встроенные скрытые шкафы - издалека неотличимые от стен - и кухонные блоки, оснащенные необходимой техникой.
  Еще несколько рабочих недель, и сюда можно переезжать. Хоть семьей, хоть в одиночку.
  Мужчина остановился рядом с кухонным островом. Присев на завернутый в полиэтилен барный табурет, он задумчиво посмотрел на занимавшийся предрассветными сумерками город за окном.
  Спустя несколько минут рядом с ним - на такой же "упакованный" табурет - присела и женщина.
  - Меня пугает твоя тяга к белому, - хозяин догадался, что гостья намекала на белоснежную кухню, которая на фоне стен казалась чуть ли не стерильной. - Напоминает операционную.
  - Мой архитектор - швед, фанатеющий от скандинавского стиля. Этот интерьер, - мужчина развел руками, продолжая при этом смотреть на спящий город, - плод его творческой фантазии. Меня мало волнуют заскоки подобного уровня. До тех пор пока ценник не бьет по карману, а на стенах не появились розовые бабочки...
  - Тебе все равно, я поняла, - перебила женщина. - А Эвелина оценит стиль и затраченные усилия. Может даже сама прикупит несколько произведений современного искусства за баснословные деньги, а потом... ваше семейное "гнездышко" опубликуют на обложки какого-нибудь популярного журнала про дизайн. Аккурат рядом с вашей семейной фотографией из студии - ты в смокинге и она в красном вечернем платье. Серый фон, профессиональный свет, художественная ретушь. Думаю через год, вам дадут сразу две премии - одну за "семейный очаг года", другую за "идеальные семейные отношения года".
  - Кто бы говорил, - в голосе мужчины наполнился сарказмом. - Думаешь, отношения, в которых люди "разговаривают" друг с другом при встрече только с помощью кулаков, куда здоровее?! Сомневаюсь.
  - Зато мы честны, - жестко отрапортовала женщина. - Зачем ты привел меня сюда?
  - Хотел услышать твое мнение. После событий в Питере вокруг, кажется, никого больше не осталось. Шарлотта и Чендлер винят меня в смерти Евгении. Руслан... даже знать не хочу, что с ним. Игорь Исаев... думаю, что если увижу его в ближайшие лет пятьдесят - не сдержусь и убью. За Майю. А с родителями и Витторио я и в прежние времена не был близок.
  - Все из-за этого новостного бума. Марам многое пришлось пережить. Общество клана слегка обезумело, поддалось стадному чувству.
  - Кристабэлла! - Мужчина повернулся и посмотрел в лицо женщине. В его глазах вспыхнуло раздражение. - О чем ты вообще?! Я отдал приказ снайперам стрелять в Евгению на поражение. Я отдал приказ убить ее. А после этого прошляпил нападение фантома. А еще, скорее всего, пытался убить Александра и Бьянку, подстроив автомобильную аварию. Если не забыла, то по моей вине госпожа Витторио вот уже два года пребывает в коме. И ведь, слава Богу, в прессе не всплыла информация про Майю.
  - Это все слухи. И я знаю об этом, - в необъяснимом порыве, женщина подняла руку в намерении положить ее на плечо не только начальнику, но и другу, но увидев, как тот в свою очередь повел плечом, осеклась. - Приказ снайперам стрелять в Евгению отдал Кайл...
  - Я его начальник!
  - ...про автомобильную аварию - вообще ничего еще не ясно. Нашим следователям удалось выяснить, что за рулем той машины был мужчина. Но он скрылся с места преступления. А машина долгое время находилась в розыске и...
  - Я читал отчеты!
  -... и выяснить, чья она на самом деле - невозможно. По поводу фантомов - вообще слухи. Тех ребят их охраны мог загрызть любой дикий зверь. Или выпить суккуб, которого навел на нас сбежавший Сапожков.
  - Пропавший без вести из-под стражи Константин Сапожков!
  - Тем более. Нет тела, нет дела. И потом, у тебя на ту ночь алиби. Железное, заметь. Ты уехал с вечеринки сразу после драки с Русланом. Эвелина неожиданно прилетела в Питер и ты поехал ее встречать в аэропорту. А потом всю ночь вы были вместе. В протоколах этот факт засвидетельствован словами Ангелины, Кайла, Эвелины, Чендлера и туевой кучи сотрудников ОБС. А уж случившееся с Майей и вовсе не твоя вина. Девочка сама нарвалась. А Игорь, как старший, должен был понимать последствия подобной связи.
  - Ты попробуй объяснить это нашим родителям. Отец позвонил мне следующим утром и сообщил, - мужчина зажмурился. Женщине показалось, что воспоминания о том разговоре были ему невыносимы. Казалось, что чувство вины сжирало его заживо даже спустя два года. - Что моя младшая сестра в тяжелом состоянии доставлена в больницу.
  - С ней сейчас все в порядке, - утешила Кристабэлла.
  - Я знаю. Они видятся с Эвелиной и я в некотором роде в курсе ее жизни.
  - Ты переживаешь из-за того, что больше не являешься ее опекуном?!
  - Она сейчас живет с отцом. Не повенчанным с работой и ответственностью. Эвелина говорит, что у них полная идиллия.
  Мужчина отвернулся, а женщина наоборот продолжала на него смотреть и задумчиво кивать каким-то своим мыслям.
  Спустя несколько минут, она встала со своего места и обошла кухонный остров:
  - Здесь есть кофе? А то нам, - Кристабэлла посмотрела на наручные часы и нахмурилась. - Через три часа на работу. А из Мариахильфа** еще выбраться надо.
  - До Внутреннего Города*** десять минут на машине. Успеешь даже заехать к себе и принять душ. А кофе правом шкафу сверху. Рядом в холодильнике коньяк.
  - Приму душ на работе, - женщина резво засуетилась, ища нужную посуду и доставая указанные ингредиенты. - Кто хранит коньяк в холодильнике?!
  Увы, ее собеседник ответить не успел. В полупустом помещении раздался телефонный звонок.
  Мужчина вытащил из внутреннего кармана смартфон, посмотрел на номер входящего вызова, нахмурился и всем телом напрягся.
  Критабэлла отметила это машинально. Отточенные за годы службы навыки даже в компании друга не давали ей возможности расслабиться и перестать следить за малейшими изменениями в окружающей обстановке. Иногда она ненавидела себя за это. Продолжая готовить кофе, женщина искоса наблюдала за тем как хозяин квартиры секунд тридцать сверлил взглядом экран смартфона, после чего с каменной маской на лице, ответил:
  - Пять часов утро, Витторио. Очень надеюсь, что под окном твоего номера началась революция. В ином случае я брошу трубку через десять секунд. Десять...
  - И тебе доброе утро, Максим, - прозвучал в трубке громкий голос собеседника. - У нас вообще-то уже шесть.
  - Девять... Восемь...
  - Я по делу. И это не революция.
  - Семь...
  - И даже не война. И не расовое столкновение.
  - Шесть...
  - Ты вообще понимаешь, что проявляешь сейчас удивительное неуважение к будущему Главе клана?!
  - Пять... Четыре...
  - Ну, хватит уже. Я действительно по делу!
  - Три... Два...
  - Лилит пропала!
  Кристабэлла, наблюдающая за тем, как в турке на плите закипает кофе, хмыкнула. Максим с прислоненным к уху сматрфоном скривил на лице непередаваемую гримасу из отчаяния, усталости и истерического веселья. Собеседник - тоже мужчина - на том конце трубке тянул паузу. Видимо, по Станиславскому.
  - Ну, рассказывай, - с тяжким вздохом ответил Максим. Нажав на клавишу режима громкого вызова, мужчина положил смартфон на кухонную столешницу и выразительно посмотрел на гостью. Та, кивнув в знак того, что поняла приказ, принялась молча разливать кофе по чашкам - себе поменьше, чтобы после добавить молока, Максиму побольше - для добавления коньяка. - Что у вас там еще стряслось, Бастьян?!
  - Лилит пропала. Я сегодня прилетел в Питер. Только-только с самолета, между прочим. Решил сразу поехать к ней, узнать надо ли ей чего и приняла ли она какое-нибудь решение по поводу своего совершеннолетия. Но ее дома не оказалось.
  "Вышла куда-нибудь?" - одними губами произнесла Кристабэлла, пододвигая к другу чашку с готовым напитком.
  - Вышла куда-нибудь? - Повторил вопрос вслух Максим.
  - Вряд ли. Квартира выглядит так, будто в ней несколько месяцев никто не жил. Я сразу принялся звонить ей на сотовый. Номера не существует! Мы с Кэт не знаем, что делать! Бежать в отделение ОБС и писать о пропаже сестры?! Но у нее другие документы - придется это как-то объяснять. Как и ее (сестры) наличие, собственно. Или звонить отцу?! Но я только вчера с ним разговаривал и заверял, что с этой взбалмошной дурехой все в порядке. Черт!
  - А с ней ты когда разговаривал в последний раз?
  - Не поверишь, но тоже вчера. И как раз по тому номеру, который сейчас не существует. Лилит говорила, что у нее все хорошо. С друзьями закупает еды для офисного сабантуя в честь юбилея коллеги.
  - А виделся ты с ней когда в последний раз?
  - Года два назад. Когда вся заварушка с ее исчезновением только началась. Я помог ей перебраться в Питер, сделать новые официальные документы, открыл счет на ее имя, купил квартиру. А после этого по ее же просьбе убрался подальше. Лилит хотела свободы, чтобы разобраться, чем ей заниматься. Обещала регулярно звонить. И звонила. Ровно до тех пор, пока вчера я ей не сказал, что собираюсь в Питер.
  Мужчина снова выразительно посмотрел на Кристабэллу. Дождавшись ее одобрительного кивка в ответ на очередной молчаливый вопрос, сделал большой глоток кофе из чашки и строгим тоном произнес:
  - Ты - идиот, Себастьян! Блондиночка водила тебя вокруг пальца два года!
  ___
  *Росстат - федеральная служба государственной статистики
  **Мариахильф - шестой район Вены, расположен к юго-западу от центра
  ***Внутренний Город - первый, центральный район Вены
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"