Аннотация: Опубликован в журнале "Очевидное и невероятное", 6(11), 2009.
ПСИХОПОМП
Дмитрий не любил самоубийц.
Они были не только очень тяжёлыми, но и горькими на вкус.
Крылья взбивали тягучий воздух - "тень" опустилась слишком глубоко, и Дмитрий не успевал её перехватить. Здесь было тяжело даже ему - облака верхних уровней превратились в песок и гранит. Ныряя из пещеры в пещеру, воробышек выискивал падающую вниз "тень". Казалось бы, вот уже рядом, но каждый раз не хватало каких-то секунд, чтобы перехватить и вцепиться клювом в шлейф. Дмитрий чувствовал, что "дно" очень близко - это уже не пугало его, как в начале карьеры, но заставляло изрядно нервничать. Возмущённо прочирикав, он усиленно замахал крыльями и завертел головой из стороны в сторону - тень падала где-то рядом, совсем рядом. Горечь смерти и безысходности ощущалась на нёбе, отдавалась противным холодком в крыльях. Или это "дно" так отзывалось на приближение добычи?
Мелькнул теневой хвост. Или шлейф, как его чаще всего называли танатологи. Даже угадывался силуэт - значит, ещё не всё потеряно, есть шанс вытащить. Пациентку привезли в больницу на скорой с пятнадцатиминутной клинической смертью. И сразу же приставили вторую каталку, куда и шлёпнулся с разбегу Дмитрий - не было времени на удобства. Только коснулся руки девушки... и вниз.
В боковой нише пещеры мелькнул силуэт в капюшоне и с косой на плече, но Дмитрий не стал обращать внимания - архетипичные галлюцинации пугали только новичков. Что-то тихо сегодня в "облачном королевстве" - ни церберов, ни шакалов, ни тёмных ангелов. Этот средневековый архетип - единственное, что встретилось на пути.
К добру или к худу такая тишь да гладь? Кто знает?
"Тень" всё ближе. Дмитрий изо всех сил замахал короткими крыльями...
Поворот... ещё один...
Огромная пещера, отвесно обрывающаяся вниз. И "тень" почти посередине.
Довольно чирикнув, Дмитрий сложил крылья и камнем упал к цели. Мгновения перетекали тягучими капельками в невидимой клепсидре. Всё ближе, ближе дно пещеры.
Всё ближе "дно"...
До цели осталось несколько взмахов крыла...
С ходу вцепился коготками, вонзил короткий клюв в туманно-плотное тело призрака. "Тень" задёргалась, но танатолог не собирался сдаваться, изо всех сил взбивая крылышками плотный воздух нижних ярусов.
"Тень" зарыскала, пытаясь вырваться - её тянуло, звало к себе то, что таилось внизу, во тьме "дна". Что бы там ни было, оно крепко держало "тень", полагая девушку своей законной добычей - с чем совсем был не согласен танатолог.
На миг выпустив клювом шлейф, воробей поудобнее перехватил лапками беглянку и, вытянув шейку, забил крыльями. Главное, преодолеть сопротивление самой тени - самоубийца и в "облачном крае" остаётся самоубийцей. "Тень" сама стремилась к смерти, исходила горечью и болью, усталостью от жизни, обречённой ненавистью - и от того вытягивать её наверх было стократ сложнее, чем обычного пациента. Нормальные хоть пытаются помочь или всего лишь не мешают...
Танатологи терпеть не могут самоубийц - их спасать не только трудно, но и порой бессмысленно. Довольно часто пациенты решаются на вторую попытку - тогда помочь им могут только очень опытные танатологи или идеально сработавшаяся команда специалистов. В третий раз... не поможет уже никто. Дмитрий один раз по неопытности пытался вытянуть трижды умершего - всё равно, что пытаться вытянуть бетонную плиту. Слава Богу, что хоть самому помогли - куратор рядом оказался, оторвал его от "шлейфа". Дмитрий тогда упорно не желал отпускать "тень", если бы Вадим Николаевич не клюнул его изо всех сил, так бы и ушёл на "дно" вместе c обречённой.
Вот и сейчас "тень" изо всех сил тянула вниз. Вытягивала силы из коротких воробьиных крылышек.
Зло чирикнув, танатолог собрал все силы перед решающим рывком.
И только когда Дмитрий изо всех сил рванулся вверх, он заметил, что от большой "тени" отделилась маленькая, еле заметная "тень" и легко заскользила вниз. Если бы у него были человеческие связки, врач бы застонал от бессилия и злости.
Нет...
Нет...
Нет!
Ну, почему же его не предупредили эти дуболомы-санитары? Тут нужна была команда из двух танатологов - ему не успеть подхватить детскую тень, и так почти не хватает сил на девушку.
Нет времени сожалеть - надо лететь вверх. Сквозь узкие гранитные лазы нижних ярусов, широкие песчаные проёмы средних, призрачно-облачные стены приграничья. К звёздам, что обжигают взор искрящейся крошкой, застилают светом небо от края до края, выдёргивают бриллиантовыми арканами воробьёв с их добычей в мир живых.
Выше. Выше. Выше...
Пронеслась стая шакалоголовых - Дмитрий позволил себе немного скосить глаз, провожая их взглядом. Никто так и не проверял, насколько реальны все эти горгоны, анубисы, тёмные фигуры в капюшонах, ангелы с чёрными крыльями и двуручными мечами, баньши, танатосы и прочие порождения человеческих мифов и легенд. Не мешают и ладно... Подлететь и клюнуть анубиса - для этого нужно быть немного сумасшедшим. Пусть даже и уверен, что это не более чем архетипичная галлюцинация - всё равно зябко да боязно.
"Тень" уже не дергалась, смирившись с волей танатолога. Дмитрию стало немного легче - воздух поддерживал крылья, стены переходов теряли материальность.
Ещё минута-две и песок с камнем превратятся в тончайшую взвесь капелек воды. Можно будет лететь напрямик, не обращая внимания на кажущуюся материальность стен - призрачные замки лучше пролетать напрямик, тогда они не будут иметь власти над случайным путником.
Выше...
Последние облака тёплыми капельками погладили крылья, ласково, прощально. Насколько неприветливо и неуютно встречали нижние гранитные ярусы, настолько же легко и радостно было находиться здесь, среди нежных громад облаков. Белое, розовое и голубое, благостное, успокаивающее, бесконечно прекрасное - первый шаг на дороге в смертный покой.
Выше...
Туда, где яркая синева сменится тёмным фиолетом, чтобы потом ухнуть в бархатистую тьму, изрезанную вдоль и поперёк искристыми клинками звёздного света. Туда, где крылья уже не держат, да это и не нужно - им пора превращаться в руки.
Выше...
Звёзды брызнули яркими осколками, на миг ослепив...
Заставили зажмуриться.
И...
Дмитрий открыл глаза.
На койке билась в припадке девушка. Два санитара уже навалились на руки и ноги, не давая ей слишком уж разойтись, третий вкалывал наноиньекцию в шею неудавшейся самоубийцы. Рядом стоял аппарат для промывания желудка - судя по специфическому запаху в воздухе, процедуру уже провели.
Медсестра деловито выпустила тоненькую струйку успокоительного из шприца и примерилась к плечу пациентки.
- Хоть лицо ей вытрите, - заметил танатолог.
- Конечно, Дмитрий Александрович, только чуть позже, - отмахнулась сестра.
Дмитрий вздохнул, достал салфетку из тумбочки рядом с кроватью и вытер пену с губ девушки. Второй салфеткой промокнул ей лоб и встал.
Перед выходом обернулся и коротко бросил:
- Она была беременна. Месяц третий - у ребёнка уже образовалась "тень". Как очнётся, вызывайте психолога, а то она на себя опять руки наложит.
Короткий коридор реанимации легонько покачивался из стороны в сторону. Привычная слабость в ногах после полёта - минут через десять пройдёт. Дмитрий, полуприкрыв глаза, шёл около стены и вёл кончиками пальцев по шершавому покрытию. Тишина, только попискивают приборы в палатах. Танатолога всегда поражало безмолвие реанимационного отделения - даже медсёстры сплетничают вполголоса. И зачем спрашивается? Всё равно пациенты ничего не слышат - лежат либо в регенерационных саркофагах, либо под действием успокоительного после наноинъекций.
Дежурный реаниматолог - сегодня работал балагур Серёжа Остапов - поинтересовался:
- Что там?
Дмитрий поморщился:
- Да, малолетка... Залетела и по этому поводу решила нажраться таблеток. Её вытащил, ребёнка - нет.
- Дура, - констатировал Сергей.
Дмитрий кивнул и прямым ходом направился в маленький служебный буфет - надо было выпить грамм сто красного вина и съесть что-то сладкое, пока во всей красе не проявила себя гипогликемия. Танатологи - единственные врачи, которым официально разрешено во время работы пить красное сухое вино. В разумных пределах, конечно.
Этот дежурный, по сути, случай задел потаённую, так и не забытую боль.
- И дёрнуло девочку именно в мою смену откинуться? - раздражённо прошептал Дмитрий.
Постоял немного в холле, раздумывая куда повернуть - налево к буфету или направо к лифту. Пятый этаж, налево до перехода между корпусами, психиатрическое отделение...
Перекусить и выпить вина или ... ?
Или.
- Есть такое слово "надо", - пробормотал Дмитрий. Он давно уже не заходил к Лене - недели две.
Совершенно расхотелось идти в буфет. Достал из кармана шоколадный батончик с изюмом и орехами, с трудом разорвал непослушную обёртку - на ней распластала крылья какая-то тропическая пичуга, похожая на воробья, если бы не яркий окрас. Дмитрий невесело улыбнулся - наверно, поэтому он и купил именно эту шоколадку.
Вздохнув, Дмитрий вцепился зубами в источник белков, жиров, углеводов и, как только доел, направился к цветочному киоску - тот находился прямо в холле. Удобно посетителям - нет нужды тащиться с цветами через весь город. Ещё и цветочница совет даст, какие цветы лучше подарить. Букет для больного - это целая наука.
- Доброе утро, Светлана Никифоровна!
- Доброе утро, Дима, - пожилая, но до сих пор красивая женщина - седина почти не тронула светло-каштановые волосы, и морщины не были заметны на ярком лице - приветливо улыбнулась врачу, - давно ты не заходил.
- Хоть вы называете меня по имени, - усмехнулся врач, - а то все Дмитрий Александрович, Дмитрий Александрович... В тридцать три уже стариком себя чувствуешь.
Светлана Никифоровна тихо рассмеялась:
- Работа у тебя такая, Дима. Вот и относятся к вам, психопомпам, с уважением напополам с детским восхищением от встречи с волшебством.
- Да какое волшебство, - досадливо отмахнулся Дмитрий. - Подняли шумиху акулы пера...Хорошо хоть не со страхом.
- Не успели ещё. Неумолимый Танатос тысячелетиями пугал людей неизвестностью и неотвратимостью. Вы победили смерть... почти... Так что бояться стоит вас - вы приручили самый древний страх, - задумчиво ответила женщина. - Но социум слишком ошалел от перспектив. Может, уже и не вернётся к страху. Кто знает?
- Светлана Никифоровна, вам бы и дальше преподавать, - заметил Дмитрий. Когда-то он был немало удивлён, узнав, что, казалось бы, обычная продавщица цветов - профессор социальной психологии и бывшая заведующая кафедры прикладной соционики столичного университета, - Небось, скучают по вам в университете?
- Суета всё это, - отмахнулась женщина, изящно поправила причёску и тепло улыбнулась врачу. - Мне здесь больше нравится. Спокойно и люди интересные попадаются. А ты, Дима, что зашёл - меня повидать или цветы нужны?
- И то и другое, - вежливо ответил танатолог.
- Какие?
- Ирисы.
Светлана Никифоровна вмиг посерьезнела:
- Проведать хочешь...
- Да.
- Оставил бы ты прошлое, парень. Ничего уже нельзя изменить...
- Но и предавать нельзя.
- Нельзя, - задумчиво согласилась женщина, собирая семь ирисов в букет. Перевязала тонкой синей ленточкой и протянула Дмитрию, - за счёт фирмы. Только, Дима, пообещай...
- Я не смогу забыть... во всяком случае пока.
- Прошло уже пять лет. Прекрати себя мучить.
- Мне пора, Светлана Никифоровна.
- Иди уж, упрямец, - отмахнулась женщина. - Любишь ты спасать других. Но кто спасёт тебя, психопомп?
Светлана Никифоровна никак не желала называть его официально признанным именем. Говорила, что название должно передавать суть вещей, а не оболочку. А как ещё называть проводника душ, душеводителя?
Как всегда, Дмитрий предпочёл не спорить.
Тихо вздохнув, разошлись двери лифта, и танатолог вышел на застеклённую галерею, опоясывающую пятый этаж. Теперь налево в переход - высоко над дорогой, ведущей к центральному входу, над потоком людей и редкими машинами. Время от времени в полу встречались панели из бронестекла - непонятный каприз архитектора. Или шутка заведующего психиатрическим отделением - даже танатологу было неприятно наступать на столь эфемерную поверхность. Вдоль стеклянных стен чередовались экзотические цветы - извечная любовь младшего женского медперсонала.
Дмитрий остановился перед входом в отделение и нажал кнопку звонка. Высокие стеклянные двери обманывали кажущейся хрупкостью. Будь на их месте стальные решётки, это нисколько бы не увеличило защиту - бронестекло голыми руками не пробьёшь. Практически сразу щёлкнул замок, и Дмитрий ступил на территорию, где лечили не тело, а душу.
Дежурный врач Андрей Владимирович Плахотный встал навстречу танатологу.
- Добрый день, Дмитрий Александрович. Давно не заходили, - несмотря на то, что Андрей был старше на восемь лет, всё равно обращался к Дмитрию на вы. Как всегда Светлана Никифоровна оказалась права.
- Добрый, Андрей Владимирович. Я пройду?
- Да, конечно. Если что-то нужно, я на посту.
- Хорошо, спасибо...
Звонко щёлкнул магнитный замок, дверь неслышно распахнулась. Дмитрий осторожно вошёл в палату номер семь, придерживая букет за спиной.
- Привет, Лена, - тихо сказал танатолог.
Женщина даже не посмотрела в его сторону. С детским любопытством она наблюдала с двумя голубями, важно расхаживающими по подоконнику. Обычная голограмма... Как считалось, такие вот мелочи благотворно воздействуют на психику пациентов. Лена почти не изменилась за пять лет - казалось, что время не трогает её, молчаливым безразличным потоком проносясь мимо. Дмитрий подошёл к жене и легко поцеловал в щёку - её губ коснулась слабая улыбка, но тут же пропала. В такие минуты танатологу казалось, что ещё не всё потеряно, и врачи смогут помочь. Но проходил месяц за месяцем, год за годом, и состояние Лены оставалось без изменений.
Дмитрий подошёл к тумбочке и взял изящную вазочку, наполнил из маленького умывальника водой. Синие ирисы оживили стерильное пространство комнаты...
- Ленка, как ты? - Дмитрий присел на корточки рядом с женой, нежно взял её ладонь. Но пальцы Лены даже не дрогнули, и взгляд ярко-зелёных глаз оставался таким же невинно-безмятежно-мудрым - так смотрят мадонны с картин художников Возрождения. Пушистые светлые волосы Лены аккуратными прядями спадали на плечи - Дмитрий с пронзительной болью вспомнил, как любил зарываться лицом в это тёплое душистое облако.
Но этого больше нет.
И скорее всего никогда не будет.
Врачи ничего не могли сделать - слишком специфический случай сошедший с ума танатолог. Сегодняшняя пациентка напомнила Дмитрию трагедию пятилетней давности. Лена была на седьмом месяце беременности, когда ребёнок затих. Она почувствовала это сразу же - позвонила Дмитрию на работу и ринулась в "облачный край" с безумной решимостью самки, потерявшей детёныша. Когда танатолог примчался домой с бригадой скорой помощи, она всё ещё находилась вне мира живых. Дмитрий лёг рядом с ней на носилки и сам бросился на поиски Лены - так их и повезли в больницу. Он тогда чудом нашёл её... Лена раз за разом пыталась вытащить "тень", но у неё никак не получалось - душе ребёнка просто некуда было возвращаться. И с каждой попыткой "тень" становилась всё тяжелее и тяжелее, утягивая женщину-танатолога за собою на "дно". Ещё не было прецедента, чтобы кто-то смог спасти плод - детям на такой стадии развития невозможно ввести наноинъекцию или положить в саркофаг регенерации. В больнице Лену сразу же положили на операционный стол... но спасти ребёнка так и не получилось. А женщина утратила связь с реальностью, бросаясь в "облачный край", как только приходила в сознание. Единственной альтернативой было поддерживать её на седативных средствах, блокируя способности танатолога.
Пять лет...
Врачи сказали, что если она и вернётся, то только сама. Они в данном случае бессильны - психика танатолога слишком хорошо защищёна от воздействия извне.
Дмитрий нежно поцеловал руку жене. Помедлил, но так и не смог сказать, что больше не придёт.
"Вы конечно же правы Светлана Никифоровна, но я не могу... пока не могу... А смогу ли когда-то - не знаю", - горько подумал танатолог.
- До встречи, милая, - прошептал врач и вышел в коридор.
Рядом с палатой стояла низкая кушетка. Дмитрий рухнул на неё и закрыл лицо руками - сил не оставалось, хотелось просто выть. От безысходности, от невозможности уйти и забыть, от предопределенности будущего. В такие минуты он понимал, что чувствует волк в ловчей яме. Воробей в клетке...
- Дмитрий Александрович, может вам чаю сделать? - тихо подошла медсестра Наташа Корнилова. За время посещений танатолог успел познакомиться почти со всем персоналом психиатрического отделения. Но по-настоящему подружился только с этой медсестричкой.
На маленькой кухоньке Наташа уверенно усадила танатолога на удобный плетёный стул, неведомо как затесавшийся среди аскетичной мебели больницы. Заварила душистый зелёный чай и включила маленький телевизор на стене.
На экране вещал светило науки, танатолог по найму Евгений Шовковый:
- Я могу уверенно утверждать, что возвращение к жизни тех, кто провёл в состоянии смерти два или три часа, возможно!
Ведущая с умным видом возразила:
- Но, Евгений Алексеевич, ведущие танатологии утверждают, что это невозможно.
- Нет ничего невозможного, - рубящим жестом руки Шовковый отмёл все возражения. - Я готов это доказать. Документально зафиксировано, как я возвращал к жизни умерших за пятьдесят и сорок восемь минут до оживления.
- Это что, правда? - глаза Наташи светились восторгом от того, что сейчас рядом с ней сидит такой же волшебник.
- Брехло он, - усмехнулся Дмитрий. - Наташа, поверьте мне, после двух часов смерти душе, - он нарочно применил канонический термин, обозначающий "тень", - просто некуда возвращаться.
- Но...
- Да, вернуть он, скорее всего, сможет. Танатолог он очень сильный. Но что дальше?
- Ну, восстанавливающие процедуры...
- Даже наноиньекция и регенерирующий саркофаг не смогут восстановить повреждения мозга, произошедшие за два часа.
- Но я слышала, были случаи.
- Наташа, мы не волшебники. Мы обычные врачи. Один час - это предел.
Зазвенел телефон внутренней связи. Наташа взяла трубку, секунд двадцать вслушивалась и, прикрыв ладонью микрофон, шепотом спросила:
- Дмитрий Александрович, это вас ищут. Спрашивают, не у нас ли вы, а то ваша машина так и стоит на стоянке, а мобильный не отвечает. Сказать, что вас здесь нет?
Танатолог протянул руку за трубкой:
- Да, слушаю.
- Дмитрий Александрович, я прошу вас немедленно вернуться на пост.
Танатолог с некоторым удивлением узнал голос главврача Олега Денисовича.
- Но у меня смена уже закончилась.
- Вы не слышали, что случилось?
- Нет, - коротко ответил Дмитрий, - рассказывайте...
- Потерпел крушение суборбитальный лайнер - упал на окраину города. Около сотни пострадавших в критическом состоянии с тепловыми и радиационными ожогами везут к нам, остальных разбрасывают по больницам, где есть ещё танатологи.
Дмитрий ошалел от таких перспектив:
- Но что я буду делать со всеми ними? Предел для танатолога - в одни сутки человек пять. Не больше!
- Я вызвал в больницу все смены. Даже частных танатологов.
- Но...
- Меньше разговоров, молодой человек! Я уже направляюсь в реанимацию. И жду вас!
Олег Денисович считался довольно сильным танатологом, хотя практики у него не было лет семь.
Дмитрий в три глотка выпил остывший чай. И благодарно кивнул медсестре:
- Спасибо, Наташа. Мне пора. У нас там намечается кризис... Локальный Армагеддон.
- Успехов, Дмитрий Александрович, - только и успела сказать ему в спину Наташа, когда он выбегал из психиатрического отделения. Когда он спустился в холл, уже начали прибывать первые бригады скорой помощи и просто легковые машины с потерпевшими.
Главврач сортировал пострадавших - тем, кто был в сознании, кололи обезболивающее и отправляли в обычные отделения, в состоянии комы - в реанимацию. Тех, кто не дотянул до больницы, обступали санитары и танатологи. Дмитрий с удивлением заметил, что присутствовали практически все штатные танатологи. И когда только успели доехать?
Но вот ему поднесли носилки - и не осталось больше времени на размышления.
Руки превратились в крылья - и облака упали навстречу танатологу.
Ниже... ниже... ниже...
Тёмный "шлейф" совсем рядом. Когти цепляются за призрачную плоть, и воробышек, судорожно махая крыльями, несётся вверх.
К звёздам...
Быстрее... быстрее... Рядом умирают люди, а времени никак не хватает.
Звёзды ударили по глазам ослепительным светом... и Дмитрий увидел над собой не тёмную бездну, а серый потолок реанимации. Рядом раздался хриплый стон - подскочили санитары с инъекторами и вскоре унесли пациента. Но сразу же рядом появились очередные носилки...
Облака кружатся вокруг маленькой слабой птицы... Видна "тень". Вцепиться клювом, когтями и тащить, тащить, тащить...
Вот они звёзды...
Следующий...
Хорошо хоть большинство держалось до самой больницы - только несколько пациентов умерли больше чем пятнадцать минут назад. Ими и занимались в первую очередь.
В один из кратких перерывов Дмитрию показалось, что он увидел Евгения Шовкового рядом с пациентом, тело которого покрывали ярко-алые пятна с белыми вкраплениями пузырей - скорее всего сильный радиационный ожог. Но санитары задвинули ширму, и Дмитрий так и не понял, почудилось ему или нет. Что светилу науки и звезде телеэкрана Шовковому здесь делать?
Танатолог уже сбился со счёта. Вроде бы десятый... или одиннадцатый...
Поднесли нового пациента. Дмитрий с трудом поднял взгляд:
- Сколько?
- Минут десять, - бросил санитар и побежал в холл. Прибыла новая партия.
Но когда Дмитрий сорвался в облачный океан, он понял, что санитар ошибся. Танатолог даже не чувствовал присутствия "тени". Только на грани интуиции и рассудка теплилось ощущение, что ещё можно спасти человека... но надо лететь вниз. И очень глубоко.
Неуверенно взмахнув крыльями, Дмитрий ринулся сквозь облака. Довольно быстро миновав "облачный край", танатолог углубился в мрачные пещеры нижних ярусов.
Вокруг бродили стаями шакалоголовые... Дмитрий пролетел между двумя фигурами - его окатило пронизывающим холодом. Галлюцинация? Реальность? Такое ощущение, что все эти призраки набежали, как только почувствовали смерть людей. Хотя, может, это всего лишь совпадение...
Гранитные лазы становились уже, извилистей. Просторные залы пещер встречались всё реже. Дмитрий понял, что залетел слишком глубоко, но возвращаться не имел права - ясно чувствовалась "тень".
Не обращая внимания на слабеющие крылья, танатолог рвался вниз.
Рядом... Рядом...
Резко свернув налево, танатолог помчался по горизонтальному коридору - "тень" находилась на одном уровне, но где-то в стороне.
Краешек крыла неловко зацепился за выступающий камень, и воробышек чуть не потерял равновесие. Танатолог усиленно замахал крыльями настигая "тень"-беглянку.
Вот уже рядом...
Резкий поворот...
Отвесное падение вниз...
Есть!
"Тень" забилась в лапках. Дмитрий взмахнул крыльями... и понял, насколько же она тяжёлая - слишком близко "дно", слишком мало сил осталось в коротких воробьиных крылышках. Снизу тянул пронизывающий до костей ветер - сквозь его нескончаемую песню угадывался далёкий мрачный гул "дна".
Танатолог изо всех сил замахал крыльями, но смог взлететь в лучшем случае на четыре-пять метров. Сил не оставалось - одно упрямство и долг.
Два метра вверх...
Ещё один...
Дмитрий понимал, что сил на возвращение практически не осталось, но всё равно не думал сдаваться. Даже мысли такой не было, чтобы бросить пациента.
"Учителя из Академии могли бы мной гордиться", - с усмешкой подумал танатолог.
Ещё рывок...
"Тень" тянула вниз. Еле двигались скованные усталостью крылья. Дмитрий яростно зачирикал и попробовал вылететь из пещеры. Бесполезно... Крылья почти не слушались - слишком многих он сегодня вытащил.
"Вот и всё", - мелькнула непрошенная мысль.
Танатолог расправил крылья, чтобы спланировать и не так быстро стать добычей того неведомого, что таилось внизу.
Внезапно острые коготки вцепились в спину... Дмитрий удивлённо вздёрнул голову. Какой-то воробышек взбивал крыльями воздух, вытаскивая танатолога вместе с добычей. Довольно быстро вытянул из пещеры и понёс через узкие переходы наверх. Дмитрий пытливо всматривался в оперение, пытаясь узнать спасителя.
Воробей, судя по окраске самочка, повернул голову и старательно подмигнул танатологу. И только теперь Дмитрий узнал окрас... такой знакомый... такой родной. Быть не может! Сердце затрепетало в радостном порыве. Изо все сил врач замахал усталыми крыльями, помогая спасительнице. Пусть сил уже не осталось... пусть... Теперь есть ради чего возвращаться, ради чего бороться.
Пронзительно зачирикав, спасительница устремилась вверх, выдёргивая уставшего танатолога с "тенью" из каменных лабиринтов нижних уровней.
Стены растаяли призрачной дымкой "облачного края"... Чтобы вскоре исчезнуть в ослепительном пламени звёзд.
И...
Дмитрий вернулся.
Рядом сидел Евгений Шовковый и внимательно за ним наблюдал:
- Я уже думал спускаться за тобой. Ты белый, как снег.
Рядом суетились санитары.
- Сколько ещё? - хрипло спросил Дмитрий.
- Уже всё, - улыбнулся Евгений. - Можно отдыхать.
Он устало присел рядом с Дмитрием, протянул пачку сигарет:
- Будешь?
- Не курю. Ты же знаешь.
- Так и не начал... - констатировал танатолог по найму. - С нашей работой надо уметь расслабляться, Дима.
- А я не напрягаюсь, - криво усмехнулся Дмитрий и поморщился - острая боль резанула по сердцу.
От Шовкового это не укрылась - покопавшись в карманах, достал плитку чёрного шоколада:
- Держи, тебе сейчас надо восстанавливать силы, - и тихо засмеялся. - Я так и не отучился таскать в карманах сладости.
Закурив, он блаженно запрокинул голову:
- Знаешь, Димка, как бы тяжело не было, я никогда не жалею, что выбрал именно это направление в медицине. Помнишь, как мы с тобой мечтали на первом курсе, что победим саму смерть? И как радовались, когда у нас определили способности к танатологии?
- Помню, - улыбнулся Дмитрий. - Рыцари в белых халатах. Сколько времени прошло...
Танатолог развернул шоколадку и разделил её на две половинки. Одну протянул Шовковому, от второй сразу же откусил большущий кусок.
- А ты не изменился, Дима.
- Да и ты тоже, слава Богу. Хотя мне и казалось обратное, Женька... Я... рад, что ты такой же.
- И я рад, если честно. Давай немного отдохнём, а потом пойдём, выпьем красного вина... за сегодняшний день... и за нас.
- Обязательно, друг. Но чуть позже. Хорошо? - Дмитрий аккуратно поднялся и сделал осторожный шаг. Вроде бы ноги держали, только спазмил желудок, требуя ещё сладкого, да покалывало сердце. Но это ничего... Бывает...
- Ты это куда? - удивился Евгений.
- У меня неотложное дело, - светло улыбнулся Дмитрий, - надо купить большущий букет цветов и встретить любимую девушку...