Терриконы осыпаются песком, 
Терриконы осыпаются камнями,
Словно кто-то на краю стоит рядком.
Между небом, между тучами и нами. 

А под осыпью примятая трава, 
Сорняком заросшие воронки. 
Эта вечная земля назло жива -
Несмотря на канонаду и осколки.

А с краёв тех терриконов цепкий взгляд - 
То ли детский, то ли взрослый  непонятно. 
Тихо травы у подножья говорят - 
Страшно слушать, вдруг поймёшь ты их превратно. 

Терриконы держат небо на плечах, 
И дают сойти с небес тем, кто был верен:
Городу, который снится в снах, 
Городу шахтёрских поколений. 

Кто-то в небо перешёл почти во сне,
Лишь всплакнул обидою ребёнка. 
Кто-то в пламени разрыва, на броне,
Кто-то ничего не понял толком. 

С терриконов осыпается земля,
Хочется шагнуть, прикрыть свой город. 
Но отныне им туда нельзя - 
Только небо, да ещё с крестом пригорок. 

Остаётся только и смотреть - 
Жадно, исступлённо и с надеждой.
Что свободу не сдадут за медь,
Что Донецк вернётся в край безбрежный...

Там у флага синева морей, 
Белизна арктического снега,
Пламя от мартеновских печей.
Родина - и альфа, и омега. 

Терриконы не умеют говорить,
Те, что на краю стоят, не вправе. 
Им дано одно - благословить,
Тех, кто город грудью защищает. 

От позора с жёлто-голубым тряпьём,
От тризуба-свастики проклятой.
От зверей, что ворвались в наш дом - 
Подло, по-хохлятски воровато.

Не покинуть, не предать свой дом, 
Мёртвые, как совесть, перед нами.
Терриконы осыпаются песком,
Терриконы осыпаются камнями.