Дзыговбродский Дмитрий : другие произведения.

Закат

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 5.16*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Опубликован в журнале "Я" (Нью-Йорк), 27, февраль 2006.
    Опубликован в журнале "Меридиан" (Германия), 1 (18), март 2006.
    Опубликован в журнале "Дарьял", 1 (72), февраль 2006.
    Опубликован в журнале "Крылатый вестник", 22, февраль 2006.
    Опубликован в журнале "Наука и техника", 1(44), 2010

   Закат за нами... Ветра тихий стон. И орды готов за чертой Тицины. Порою стилус и клинок едины. Когда приходит твой Армагеддон, нет смысла прятаться за стены сна и веры. Ночь так близка. К Харону полумеры! Нам больше нет пространства отступать. Пергаментом всю горечь не впитать, но попытаюсь...
   Каюсь, верю, маюсь...
   Среди холодной, проклятой степи.
   Нас бросили. Но всё же не уйти.
   Я посижу немного у реки. Агония привычного нам мира. За лентою Тицины ждут враги - стервятникам достаточно для пира. Что после нас останется? Круги? На глади этой речки. Тьма? Забвенье? Век новый - это варвары, враги. Век старый - это наше поколенье.
   Неслышно кто-то сзади подошёл. И тронул за плечо.
   Улыбка друга.
   Вернулся Гай из Рима.
   - Жив ещё?
   Я усмехнулся:
   - Тихе1 мне подруга! Что там сенат?
   - Вопят, - Гай едко улыбнулся. - Богоподобный наконец проснулся и требует защиты всех основ.
   - Поменьше в ставке было бы ослов... Тогда, быть может, изменилось что-то.
   - Меня зовут домой. Нашли кого-то, кто смог меня забрать с передовой.
   - Ты согласился? Дивная забота.
   - Я не рождён для подлости такой.
   - Быть может зря, - я тихо прошептал.
   - Поверь, мой друг, я всё уже познал. Не жалко уходить во тьму с друзьями. Мы запрудим Стикс чёрными челнами. Харон2 давно такого не видал.
   - Вокруг так много умных и святых. И каждый лишь добра тебе желает, - я прошептал, и ветер вдруг затих. - Намереньями вымощен наш путь. Хотя бы не благими, но кто знает. И мир чужой, далёкий не забыть. Тревожит он предутренними снами.
   - Забыв его, себя нам не простить, - Гай передёрнул под плащом плечами. - Так трудно быть собой...
   - Так трудно быть, - я улыбнулся другу и привстал - трава сегодня изморозью крыта.
   - Я вижу, Маркус, наша карта бита.
   - Забудь, мой друг.
   - Мир прошлый не забыть. И если проиграем, не простить. Себя, врагов... И не простить друг друга.
   - За нами ночь. Да, повторяться глупо. Но правда безразлична к нам теперь.
   - Там зверь, - Гай неохотно приподнялся тоже. - Трава степная станет смертным ложем. Для нас, для них. И ночь падёт на Рим.
   Я глянул в степь - тяжёлый чёрный дым набросил покрывало на светило. Закат уходит, всё иначе было. Уходит Рим. И что придёт за ним?
   Всего лишь мой десятый легион. Так мало против готов... Всё напрасно. За нами Капуя, Милан, Равенна, Кром. На небе тишь, да вот в душе ненастно.
   - Марк, мы одни остались. Нас так мало. И сорок тысяч нам не одолеть.
   - Приветствуют идущие на смерть, - я улыбнулся горько и устало.
   - Не стоит отдавать им легион. Ведь эту жертву мало кто оценит.
   - Закон природы. Ночь наш полдень сменит. Для Рима этот бой - Армагеддон. Ты веришь в чудо, друг? А я не верю. Империя сдержать не может зверя. Ты слышишь плеск Тацита мёртвых волн? Уходит мир... Уходит, словно сон.
   Короткий спазм сжал горло тёмной бронзой. Закат в крови. И в сердце боль занозой.
   Я прошептал:
   - Вдруг сдержим мы с тобой?
   Послышался далёкий волчий вой.
   - Поверь мне, Гай, ещё мы повоюем.
   - Час или два. Вот видишь - здесь стою я. Но завтра бездыханным мне лежать.
   - Ну, вот. Опять... Боишься? - я сжал его плечо рукой.
   - Когда с отчизною простишься, что испугает? Я ведь не такой. Забыл, как мы рубились на Востоке? Как Нила тёмно-синие истоки искрились алым пламенем крови?
   - И нежность той египетской любви. Всё это помню... Как и горечь яда.
   Гай усмехнулся горько:
   - Вот награда. Нам остаётся только умереть. Ты знаешь, подкрепленью не успеть. И перебьют нас всех по одиночке. Нам надо отступить. Дождаться Тита.
   - Приказ ты помнишь, друг. Тропа открыта. И выбирай - на плаху иль вперёд. Дороги две - лишь на последней слава.
   - И смерть. Порою честь - отрава. Козлобородые безумцы из сената... да император...
   - Не стоит, друг. Его лишь воля свята. Он - Рим.
   - А мы?
   - Мы знамя.
   - И вспомнят ли о нас?
   - Ответ - не знаю.
   Гай тихо отступил, ушёл к шатрам. Я глянул в даль - ночь выжжена кострами. Их тысячи, но всё же перед нами открыт теперь прекрасный славный путь.
   Быть может, о нас вспомнит кто-нибудь?
   Последний взгляд на небо. Гераклиды над головою стражею стоят. Юпитер с Марсом где-то на отшибе. Отступим если - звёзды не простят.
   Повеяло промозглым хладом ночи. Пора идти. В душе гром тихо ропщет и вырваться желает... Погоди! Доспех прикроет сталью жар груди.
   Колючий ветер леденит висок. Да, у всего в природе есть свой срок, но в нашей воле отдалить прощанье. И пусть наградой будет холод камня... И чаша пусть цикутою горчит...
   Из лагеря доносится звук флейты. Мелодия мне душу бередит. Ночь только началась, и время терпит.
   Промолвил:
   - Братья, скоро я вернусь. Враги дождутся, да и я дождусь. Ещё бы знать чего. Быть может, знака?
   Мне нужен только час, всего лишь час. Пергамент - твердь земли, чернила - слякоть. Письмо белеет на столе в анфас.
   На гладь листа я вылью сердца боль.
   Мой бой.
   С тоскою...
   И с собой...
   "Ты прочитаешь между строк всё то, что я сказать боялся. Смешно, печально. Я остался. Уйти пытался, но не смог.
   Ты прочитаешь, я скажу то, что сказать давно бы должен. Да, в этой прозе слог так сложен. Я по шатру опять брожу. Найти бы угол пятый, сотый... Забиться, вопросить бы: "Кто ты?". И в зеркалах мой силуэт дробится, множится, мерцает. Душа весенней льдинкой тает. И свет далёкий снизойдёт. Пройдёт, конечно, всё пройдёт.
   Ты прочитаешь между строк. Я прошепчу то, что осталось. Всего три слова. Эка малость. Я улыбнусь. Прощу... Прощусь... Чтобы вернуться первым снегом, холодным ветром, тихим летом. К тебе единственной. Одной. Да, я вернусь к тебе весной. Я ухожу. Да, так бывает. Клинок подчас вода ломает...
   Ты прочитаешь между строк. Но что подумаешь? Не знаю. Надеюсь, верю. Вновь играю. На сцене, где не счесть дорог.
   Ты прочитаешь между строк..."
   Труба.
   И вой.
   Ну, всё. Начало.
   Ещё бы пять минут. Так мало!
   Но нет...
   Увидеть бы рассвет.
   Клинок легко ласкает руку. Пожму в последний раз я другу его ладонь, и в бой, где пламя. Мой легион застыл, играет штандарт на тоненьком древке. И отражается в реке.
   Центурионы встали рядом. Лишь прозвучит приказ - вперёд. Господь, уже нас не спасёт. Так пусть спасёт тех, кто за нами. Орёл имперский за плечами. Расправил крылья в этот час и смотрит искоса на нас - не посрамим ли чести Рима. За нами... молча, зло, незримо... стоит история веков. Империи стальное небо.
   В бою сойдутся быль и небыль.
   Взметнутся молнии клинков. И опадут росой кровавой.
   Выходим.
   И над переправой уже скрестилась звонко сталь.
   Мне уходить во тьму не жаль. Со мною Рим и души предков. На сердце боль калёной меткой, в руке смертельный хлад клинка.
   Вскипела готами река, волною стрел накрыло небо. Наш мир уходит так нелепо, под варварский собачий вой.
   Рим, подожди... И мы с тобой. Лишь отомстим кровавой платой. Порукой будет честь легата, мальчишки память, взгляд отца.
   Я верю, жизни нет конца. А значит, мы не зря уходим.
   Гай весь в крови:
   - Марк, мы отходим. На переправе не сдержать.
   Я прохрипел:
   - Не отступать! Как фланги?
   - Ещё держат. В центре один остался из пяти.
   - Командуй конницей!
   - Прости, мой друг. Их не осталось.
   На плечи глыбою усталость.
   - Пора и нам... за грань идти.
   - В который раз нам по пути, - Гай улыбнулся.
   Стрелы ливнем прошлись по готам, вслед клинки. И копья вырвались...
   Руки уже не чую, онемела. Стрела над головой пропела и варвара снесла назад. Туда, где кровь и мёртвый сад. Туда, где дышат асфодели...
   И стрелы хищно вновь запели. Разлился греческий огонь. Не люди - факелы по полю. Господь, позволь убить их вволю. На милосердие плевать. За Стиксом, братья, соберёмся, вина подземного напьёмся и будем гордо вспоминать, что не ушли, что не склонились...
   Какой-то варвар шустрый вылез... согнулся... жаль, унёс копьё. Застряло. Гладий под ребро... и с хрустом вынуть... Блок... И прямо... Разверзлась алой вспышкой рана.
   Гай рядом. Слышу звон клинка.
   Мой друг, мой брат, моя рука...
   Смеюсь:
   - А ты ещё боялся.
   - Как видишь, всё же я остался.
   - Спасибо, друг.
   - Жаль, вышел срок. Да вот иначе я не мог.
   Всё меньше нас, бушует пламя. Ковыль в крови, смерть под ногами. Всё ближе мёртвых волн исток.
   Покуда живы мы - Рим вечен.
   Копьё в мою стремится печень...
   Ну, всё...
   Прощай!
   Харон, встречай!
   Столб света посреди пустыни. Я в центре пламени небес.
   - Ты думаешь, пришёл конец? Ты жив вовеки и отныне. А смерть - всего лишь краткий сон. Проснёшься ты - мир изменён. Но он всё так же будет светел. В песке играться будут дети, и небо плакать над тобой.
   Насмешка в голосе и сила. Как гром небес, морей прибой.
   - Ты жив. И выбор за тобой.
   - Какой? - я прохрипел устало.
   Вокруг застыло всё... Нас мало. Десятка два, быть может три. Казалось бы, глаза протри... и бой вернётся...
   Люди - камень. Дымятся капли крови. Пламень уснул в переплетенье трав. Кто это сделал? Боги?
   - Прав, - всё тот же голос усмехнулся, - На миг Олимп на твердь вернулся. Чтоб дать возможность выбирать.
   - Каков же выбор мне б узнать?
   - Он прост, как логика ребёнка. Бессмертье, сила... Всё так тонко - готовы Мойры3 оборвать...
   - За что мне это?
   - Выбирать? За то, что жил во славу Рима. За то, что шёл неумолимо дорогой чести и войны.
   - А если Сила...?
   - Сметены здесь готы будут, у Тицины.
   - А Рим?
   - Поверь, мы не всесильны. И Рим забудут средь веков. Но ты живой вернёшься. Мало?
   - Не для того мы здесь, - устало ответил я. - Один остов остался от былого мира. Поляжем все здесь и незримо хранить мы будем слово "Рим". Пусть мы здесь готов перекроем, но всю орду не победим. Так лучше до последней крови... и до последнего клинка.
   - Ночь будет тёмной.
   - Смерть легка, когда ты знаешь - не напрасно. Для смертных этот выбор ясен. И чести путь багрянцем манит...
   - Так что ты выбираешь?
   - Память.
   И в тот же миг вернулся бой. Успел прикрыть меня собой... дружище... Гай... Ну, что ж ты, право...
   И холод губ шепнул:
   - Отрава... вся наша честь. Умру за Рим.
   Я смертью стал. Уйду за ним.
   Но не сейчас. Потом, потом... Я вихрем стал, грозой, огнём...
   Достать врага клинком... Удар... На разворот... Кровавый пар... из глотки рвётся... следом кровь. Укол в живот. И вновь, и вновь...я вижу смерть врагов...Вперёд!
   Хрустит доспеха тонкий лёд.
   Плевать. Живу.
   Бросок.
   Вперёд!
   Нас чудо больше не спасёт. Так пусть останется хоть память. Теперь легко мне умирать, когда я вправе точно знать, что всё не зря. Рассвет настанет! И вспомнят нас, величье храмов и Рима стены, тень садов, отвагу наших ветеранов. Не зря мы проливали кровь.
   Удар... Во взгляде звёзды гаснут. Земля уходит из-под ног. Я сделал всё, что только мог. Нас будут помнить. Не напрасно...
   Далёкий свет... О, как прекрасно...
   Над полем тишина и пламя. Нас больше нет.
   Я верю, что потом... когда-то...
   Придёт...
   Рассвет...
  
  
  
  
  1 Тихе, Тиха - ("случайность", "то, что выпало по жребию") - божество случая, удачи.
  2 Харон - перевозчик мертвых в Аиде. Изображался мрачным старцем в рубище; Харон перевозит умерших по водам подземных рек (Стикс, Ахерон, Флегетон и Коцит), получая за это плату в один обол (по погребальному обряду находившийся у покойников под языком), тех, у кого денег нет, Харон отталкивает веслом. Он перевозит также только тех умерших, чьи кости обрели покой в могиле.
  3 Мойры - (мойра, букв. "доля", "часть", отсюда "участь", которую получает каждый при рождении) - богини человеческой судьбы. С распространением ткачества у многих народов (хеттов, греков, римлян) мойры получают облик прядильщиц. Они мыслились в виде суровых старух, прядущих нити судьбы: Клото с веретеном в руке, Лахесис с меркой или весами, Атропос с книгой жизни и ножницами. Разрыв нити - смерть.
  
  
Оценка: 5.16*4  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"