Глядя на белые листы бумаги, можно было увидеть, как чёрные буквы скрючились, словно замёрзшие рыбаки на льду зимнего озера, разделённые точками лунок и запятыми пойманных рыбин. А ещё можно рассмотреть в россыпи печатных знаков стайки скворцов на фоне белого облака. Или маковые зёрна на изломе сдобной булки.
Андрей расстроился - ну не мог он читать все эти серьёзные документы. Мозг отчаянно не желал мириться со скучным пафосом их содержания, и принимался развлекать себя играми с формой, тоже, кстати, не очень симпатичной. И всё-таки надо собраться - договор купли-продажи, как-никак.
Стандартный шрифт, никаких мелких мошеннических сносок, цена проставлена верная, реквизиты сторон, словно шоколадная крошка на порциях белоснежного мороженого... Ну, вот опять! А, к чёрту!
― Всё, вроде, верно. Как и договаривались. Но, вы по-прежнему не сказали - почему такая цена низкая за домик с участком? Какое-никакое, а Подмосковье, ― Андрей положил договор на стол, и вопросительно взглянул на агента по недвижимости.
Тот в ответ хитро улыбнулся, и, поиграв в пальцах авторучкой, вкрадчиво сказал:
― Ну, вы ведь не поверите, если я скажу, что мы продаём дома с участками дешевле, чем сами за них заплатили? Не поверите. И правильно сделаете. Районные, поселковые, сельские администрации время от времени устраивают аукционы, на которых пытаются за бесхозные дома и запущенные, брошенные участки получить хоть какие-то деньги. А мы этим умело пользуемся. За нас не беспокойтесь - свою долю с этой сделки мы получим. Однако, сильно жадничать тоже нельзя - Подмосковье довольно дальнее, деревня нежилая, магазины далеко, дорога плохая, домик старенький, электричества и газа пока нет. Впрочем, мы этого от вас и не скрываем. Так и вы не за это деньги платите. Сами же видели - тишина, воздух, природа, уединение, птички поют, лоси вдоль забора гуляют. Эх, красота!
Андрей согласно кивнул. Он специально выбрал свободный день, чтобы съездить и осмотреть будущее приобретение. Лосей не видел, забора тоже, если не считать таковым несколько покосившихся столбов с гнилыми перекладинами, но домик сохранился на удивление неплохо. Он подслеповато щурился пыльными, но не выбитыми стёклами окон из-под угрюмо чернеющего лба бревенчатой стенки, пытаясь рассмотреть редкого посетителя сквозь густую поросль крапивы и лебеды. Во всей деревне сохранилось шесть домов, два из которых вряд ли могли кого-то заинтересовать, представляя собой груды гниющих брёвен и битого печного кирпича. Из достопримечательностей Андрей отметил дорожный знак, изуродованный ржавчиной и охотничьей картечью, который остатками краски самоотверженно сообщал редким путникам былинно-сказочное название деревни - Черномошье.
Ещё Андрея поразило замечательное озерцо, точнее широкий пруд, являвшийся, как любят говорить люди, считающие себя очень умными, географическим центром и ландшафтной доминантой заброшенной деревеньки. Вода в этом пруду была на удивление тихой и абсолютно чёрной. Этот цвет встревожил Андрея, так как мог означать лишь одно...
― Скажите, а что раньше в этой деревне было?
― Ничего особенного - там жили специалисты с торфодобывающего предприятия.
Андрей, уже собравшийся поставить подпись в договоре, резко убрал авторучку от листа бумаги.
― Торф? Значит, болото. Ненавижу болота!
Продавец натянуто улыбнулся, и поспешил успокоить Андрея:
― Тогда вам особенно повезло. Местечко сухое, если не считать колодцев и большого пруда. От болота и следа не осталось. Его полностью осушили, а весь торф вывезли подчистую. Торфопредприятие расформировали ещё в семидесятые. Специалисты уехали в другие места торф добывать, а деревня так и осталась пустой. И, как вы сами видели, сохранились дома для своего возраста очень неплохо.
Андрей вспомнил чёрную поверхность торфяного пруда, поморщился, но, шутливо погрозив продавцу пальцем, поставил подпись.
С первой вылазкой в свои вновь обретённые загородные владения решили не тянуть. Андрей в пятницу отпросился с работы после обеда, чтобы выехать пораньше и немного прибраться в доме, стоявшем десятки лет в запустении. Он хотел слегка облагородить жилище к субботнему приезду супруги. Да и вообще, не терпелось осмотреть свою недвижимость изнутри.
Скучая в автобусе, который полз в нескончаемой пробке не быстрее облитой сиропом мухи, Андрей снова вспомнил чернильную гладь торфяного пруда. Он сказал торговцу недвижимостью, что ненавидит болота. Он соврал! Андрей панически боялся зыбучих трясин, топких торфяников и грязных низин. Этот страх был сродни неизлечимой болезни, душевному недугу, который без всякой причины угнездился глубоко в подсознании, грозя в любой момент выжечь всё в огне безумия. Самое интересное, что Андрей знал причину своего страха перед болотами. Но знать врага - не всегда значит победить его.
Андрей прекрасно понимал, что это всего лишь вода, тина, комары, лягушки, торф и грязь, но когда во сне он вновь возвращался в тот странный день из своего детства, то непременно вскакивал с криком, продолжая сбрасывать с себя воображаемых пиявок. Хотя, он был бы счастлив, если все неприятности тогда ограничились бы прикосновениями этих мерзких гадов.
Будучи ребёнком упрямым и непоседливым, Андрей не пожелал в тот день остаться в деревенском доме под присмотром бабушки. Он увязался за взрослыми в поход по чернику. Запах гвоздики вызывал у него стойкий позыв к рвоте, а потому он не позволил намазать себя зловонным лосьоном от комаров, о чём довольно скоро пожалел. В лесу на него мгновенно набросились звенящие эскадрильи кровожадных чудовищ, вынуждая выцарапывать с кожи нестерпимую боль от укусов. К тому же, собирание черники на деле оказалось занятием мучительно скучным. В общем, маленький Андрейка очень скоро стал просить родителей отвести его обратно. Однако, не дождавшись реакции на своё нытьё, обиделся и решил сам отыскать дорогу в деревню.
Не сказав ни слова, он оставил взрослых увлечённо кланяться черничным кустикам, и пошёл прочь из лесу. Точнее, так он думал. Однако, через полчаса бесцельных блужданий, сопровождаемых мучительными и нескончаемыми уколами комариных жал, Андрей понял, что не сможет найти дорогу сам. Как учили, он стал громко кричать "ау", но, когда не услышал ни звука в ответ, по-настоящему испугался. Негромко хныча, мальчик продолжал бродить среди огромных древесных стволов, надеясь выбраться на дорогу.
Неожиданно он уткнулся лицом в плотную паутину, которая липкими волокнами заклеила глаза и рот, спутала волосы и ресницы. Андрейка боялся пауков до жути, гораздо больше, чем комаров с их зудящими укусами. С отчаянным воплем он бросился бежать, отплёвываясь и срывая с лица клейкие нити. Он прекрасно помнил, как остановился, когда от одышки закололо в боку, и в этот момент смог увидеть просвет за сумрачной стеной из вековых елей.
Не успев толком отдышаться, Андрейка устремился к свету, будто опасаясь, что, помедлив, снова лишится надежды выбраться из чащи. Однако, свет обманул его, и вывел не на дорогу, а прямиком в болото, огромное, жуткое болото. Мёртвая, гнилая вода, густо сдобренная комьями водорослей и подпорченная накипью из ряски, удушающе дурно пахла. Кое-где топорщились мохнатыми бородавками кочки, но гораздо больше было деревьев. Тени они не давали, так как не имели листьев, а чаще всего и верхушек, будто срубленных исполинской секирой. Огромные стволы и торчащие из воды корни были невероятным образом изувечены кошмарными наростами и уродливыми опухолями. Некоторые выступы были на удивление схожи с фигурами людей - словно дерево проглотило целиком человека, но не смогло переварить, и застыло навеки с утробой, принявшей форму проглоченной жертвы.
Жутковато смотрелись и лохмотья из тины, которыми были плотно увешаны стволы и нижние ветви деревьев. Позже Андрей узнал, что причина этого - изменение уровня воды в болоте во время дождей или таяния снега. Вот тина и остаётся на сучьях, словно клочки вырванных волос. И эти, развешанные на сучьях, полотнища сухих водорослей плавно раскачивались в прозрачной дымке болотных испарений, играя пятнами тени на воде и бугристых затылках кочек.
Из-за этих неспешных колыханий света и тени казалось, что увешанные лохмотьями тины наросты на древесных стволах, дышат, будто живые. Картина была жуткая, но завораживающая, и Андрейка сделал несколько шагов вперёд, чтобы лучше рассмотреть странные бугры, так похожие на чудовищ из сказок. Однако, Андрейка тут же проклял своё детское любопытство, когда внезапно провалился по пояс в холодную воду. Он вскрикнул, и попятился, но ноги запутались в тине, и Андрей упал спиной в грязь, которая сразу же запустила свой липкий язык за воротник куртки. Андрей пытался встать, но трясина цепко держала его тщедушное тельце, стылой тяжестью пропитывая одежду и с мерзким чавканьем проливаясь в сапоги.
Мальчик продолжал безуспешно сучить ногами, лишь глубже увязая в трясине. На мгновение Андрейке показалось, что он не сможет спастись из вязкой грязи болота. Страх, будто холодным змеиным языком, коснулся его спины. Андрей вздрогнул, и оставил свои попытки вытащить ноги из топи. Однако, чавкающие всплески не прекратились. Андрей поднял глаза и едва не задохнулся от ужаса - одна из фигур, увешанная зловонными пластами тины, так похожая на огромный нарост со ствола мёртвого дерева, пришла в движение.
Бесформенное страшилище медленно, но неотвратимо приближалось к Андрею, хищно чавкая болотной жижей. Ужас болезненным комком застрял в горле, не давая возможности вдохнуть испорченный воздух болота, или выдохнуть вопль отчаяния. Андрей ранее наблюдал на окошке деревенского сарая, как паук спешил к угодившему в паутину мотыльку. Теперь он чувствовал себя таким же беспомощным насекомым, спутанным цепенящим страхом. Ах, тина-паутина! Чудовище было уже так близко, что Андрей смог рассмотреть личинки, копошащиеся в пучках слипшейся тины и пожирающие друг-друга с отчётливо слышным чавканьем. Эта омерзительная суета плотоядной мелочи была настолько отвратна, что мальчишку вырвало. Ком в горле пропал, и Андрей смог, наконец, прокричаться вволю - до визга, до хрипоты.
Крик будто сбросил жуткое оцепенение с мальчишечьего тела, и Андрей лихо выскочив из своих сапог, в одно мгновение сумел уцепиться за жёсткую траву и вытянуть себя из трясины. Босой и насквозь промокший, он бросился в лес, отчаянно страшась оглянуться. Он бежал, отмахиваясь от хлёстких веток и даже не замечая, как в кровь рассекает нежную кожу ступней жёсткими стеблями лесной травы. Остановился Андрей лишь, когда рёбра свело от боли, а свист одышки заглушил биение пульса в висках.
Израненных ног ласково коснулся влажный, прохладный мох. Андрей осмотрелся, и ему понравилась эта маленькая полянка в тени высоких елей, сплошь укрытая ковром из мха. Этот ровный покров дышал свежестью и спокойствием. Испуганный мальчишка задышал ровнее, и тут же ощутил щекочущее движение на руке. Опустив взгляд, Андрей с отвращением заметил лоснящееся тельце пиявки, вползающей под мокрый рукав куртки. Андрей завопил и принялся скакать по мху, срывая с себя одежду - ему казалось, что мерзкие кровососущие твари расползлись по телу, готовые выпить его заживо. Скинув последнюю тряпку, Андрей упал на мягкий полог из мха и стал кататься по нему, стараясь избавиться от налипшей грязи и паразитов.
Окончательно выбившись из сил, Андрейка уткнулся лицом в ладони и зарыдал. Он ревел, захлёбываясь от безысходности, понимая, что может навсегда остаться в лесу и никто его не найдёт. Он плакал долго, до полного изнеможения, пока внезапно не уснул, незаметно успокоенный ароматом свежего огурца, навеянным папоротниковым опахалом. Сколько длилось это беспамятство, Андрей не смог бы сказать и теперь, но отчётливо помнил, что, проснувшись, услышал далёкое "Ау! Ау!".
― ...Ау, мужчина! Уснул что-ли. Приехали - конечная, ― грузная тётка с рюкзаком за спиной и корзиной, перемотанной платком, в руке, другой рукой трясла Андрея за плечо.
― Спасибо, ― Андрей посмотрел на часы и понял, что безнадёжно опоздал на маршрутку, которая могла бы высадить его недалеко от купленного дома. Этот удивительный транспорт всего раз в неделю развозил немногочисленных пассажиров по дальним деревням. Пришлось договариваться с частником на стареньком "москвиче", выкрашенном малярной кистью в зелёный цвет оттенка русалочьих волос. "Цвет, как у высохшей тины", ― содрогнувшись в отвращении, подумал Андрей, после чего долго пытался втолковать, куда его следует отвезти. Водитель раздражённо ответил:
― Да, я понял куда, не дурак. Просто хочу убедиться, уверен ли ты, что хочешь туда ехать? Никто туда даже за грибами не ходит. Тебе оно надо?
― Вопросов больше не имею. Каждый сам себе... А, впрочем, поехали - мне-то какое дело.
Андрею не понравился настрой водителя-аборигена, но мысленно он с ним согласился: "Вот именно - не твоего ума это дело". Пробравшись через заросли крапивы, и изрядно повозившись с покосившейся дверью, Андрей смог осмотреть дом. Сносное жилище, хотя поработать придётся немало. Не теряя ни минуты, новый хозяин принялся обрывать с корнем высокую траву, чтобы жена смогла пройти к двери. А потом, связав из той же травы веник, начал уборку внутри.
Однако, работа совершенно не клеилась. Видимо, сказывался суетный переезд и тяжёлые воспоминания из детства, но внезапная усталость сковывала движения, а голова кружилась и болела. Едва смахнув пыль, мышиный и птичий помёт с пола, лохматую паутину по углам, Андрей, изнемогая от одышки, оставил веник у дверей и отправился на прогулку. Он решил отдохнуть немного на берегу большого пруда в центре деревни.
Под пристальными взглядами пустых, безжизненных окон брошенных домов, Андрей, словно под конвоем прошёл к чёрной воде. Как и в прошлый раз, антрацитовая поверхность воды была гладкой и совершенно неподвижной. Казалось, что Андрей смотрит не в глубь пруда а на поверхность отполированного камня. И, тем не менее, от воды исходило ощущение объёма и скрытой глубины, насыщенной движением и жизнью. В какое-то мгновение, Андрей почувствовал, как сквозь чернильную толщу торфяной взвеси, кто-то пристально наблюдает за ним. Пристально и недружелюбно. Андрей даже вздрогнул, когда из глубины к поверхности вспорхнули стайкой и растворились мелкой рябью несколько пузырьков.
Андрей испуганно встал. От резкого движения разболелась голова. Обозлённый собственной пугливостью, перед тем, как уйти, Андрей швырнул в пруд комок сухой земли. Чёрная вода, как дрессированный пёс с гулким чавканьем на лету ухватила подачку, и затихла. Андрей пошёл к дому, а вслед ему устремились, звеня сумерками, тучи комаров, словно возродившись из остывающей дневной пыли, висящей в багровых лучах заката.
Крылатые кровососы пребольно впивались своими жалами в кожу. Их не останавливала даже плотная ткань одежды. Андрей, спустя минуту отчаянных отмахиваний и хлопков был уже покрыт десятками болезненных волдырей, густо смазанных кашицей из раздавленных комаров. Он не выдержал и припустил со всех ног в сторону дома, продолжая махать руками перед лицом и выплёвывать насекомых, нагло залетевших прямо в рот.
Оказавшись в комнате, он захлопнул дверь и стал собирать старые газеты и тряпки, чтобы заткнуть ими щели. Комариные стаи были настолько многочисленными и плотными, что гул от вибрации тысяч маленьких крыльев отдавался тоненьким дребезжанием оконных стёкол и жуткой болью в голове. Андрей сжал виски ладонями и, тихо постанывая, уткнулся лбом в стену. Он двигал пальцами, стараясь выдавить боль, но назойливый звон комаров вгонял её обратно.
Но вдруг, будто по сигналу, сумерки стихли - навязчивый гул прекратился. В комнате было уже темно, но снаружи тьма ещё не успела поглотить остатки сумеречного света. Андрей подошёл к окну, чтобы взять свечу, заранее оставленную на подоконнике, и буквально застыл с протянутой рукой. Его внимание привлёк стук калитки. Андрей всегда считал это лишь образным оборотом речи, но сейчас он на самом деле ощутил, как волосы на затылке зашевелились - от забора через прореженные заросли крапивы двигалась жуткая фигура. Огромный рост, оплывшие формы, свисающие вдоль тела тёмные лохмотья - всё, как тогда, на болоте.
Андрей, отскочил от окна, и с незажженной свечой в руке вжался в угол. Он вновь ощутил себя беззащитным ребёнком, над которым нависла неведомая угроза. Тогда родители объяснили случившееся на болоте игрой воображения, а иногда полушутя говорили, что это хозяин болота хотел забрать его за непослушание. Однако, Андрей был уверен, что видел то, что видел. И вот - это случилось снова.
Дрожащими руками, ломая спичку за спичкой, Андрей зажёг свечу. Минута шла за минутой, но ничего не происходило. Напряжение нарастало, как пена на выкипающем молоке - обжигающе и стремительно. Даже пламя свечи трепетало в одном ритме с бешеным пульсом Андрея. Ничего! Он почти решил, что родители были правы, и у него действительно проблемы с излишне ярким воображением, когда скрипнула наружная дверь. Андрей заставил себя подняться с пола, и упёрся спиной в дверь, чтобы не впустить в комнату то, что двигалось в сенях.
Шагов слышно не было, но движение угадывалось по плотному потоку необъяснимого ужаса, который захлёстывал снаружи. Удушливо пахнуло гнилой тиной. Тьма в комнате сгустилась настолько, что пламя свечи казалось лишь светлой точкой на абсолютно чёрном фоне. Андрей задрожал всем телом, когда в дверь постучали. Стук отразился всплеском паники в его сознании, но теперь бежать было некуда, и он лишь крепче втиснулся спиной в шершавые доски двери, чтобы не впустить того, кто так настойчиво ломился снаружи.
Андрей не помнил, как долго сдерживал натиск, задыхаясь от ужаса с запахом смерти и прелых водорослей. Он не помнил, как свалился в беспамятстве под дверью, но, когда открыл глаза, то первое, что увидел - оплывший свечной огарок в лучах солнца. Первое же, что он услышал - это был стук в дверь. Андрей вскочил на ноги, стиснув зубы от страшной боли в голове. Видимо, эта боль и заставила его крикнуть:
― Убирайся! Сгинь, наконец!
Стук прекратился. Послышалось вежливое покашливание и мягкий, неуверенный голос:
― Прошу прощения, сосед. Я вас вчера в окно заметил. А сейчас решил зайти, познакомиться.
Андрей, услышав нормальный человеческий голос, не сразу, но решился открыть дверь. В сенях стоял, переминаясь с ноги на ногу, высокий худощавый мужчина с длинными "висящими" усами. Увидев немного эксцентричное, но всё же нормальное человеческое лицо, Андрей с облегчением выдохнул.
― Простите. Вы меня разбудили, а мне, похоже, кошмар снился. Неудобно вышло.
― Да, ничего страшного. Я гляжу, вы только начали обживаться, а потому прошу ко мне в гости. Я тут давно один живу, так что, составьте компанию.
― С удовольствием.
Оказавшись на улице, Андрей с изумлением отметил, что проспал почти до полудня. Мужчина, который представился Артуром, привёл Андрея к домику на другом берегу пруда. Андрей уже видел этот дом накануне, но ни за что бы не подумал, будто там кто-то живёт. Домик выглядел неухоженным и забытым. Однако, оказавшись внутри, Андрей понял всё - на стенах, и вдоль них стояли картины. Кругом лежали использованные кисти, тюбики с краской и без неё, ветошь в разноцветных пятнах. Художник, творец - человек, погружённый в свой мир, которому нет дела до будничных проблем, вроде скашивания травы вокруг дома.
― Да, я художник! Именно поэтому и перебрался в это глухое, безлюдное местечко. И вы знаете, Андрей, не напрасно - работается прекрасно, натура великолепная, вдохновение на пике. Вот уже серию пейзажей завершил, ― Артур говорил с энтузиазмом, явно показывающим, что, при всей жажде уединения, ему не хватало банальной возможности похвалиться перед кем-нибудь своими успехами. И Андрей не разочаровал хозяина:
― Да, пейзажи прекрасные! Мне очень понравилось. А что там, под холстиной?
Благостное выражение покинуло лицо художника, сменившись испугом.
― Ничего интересного - кое-какие неудавшиеся эксперименты. Всё собираюсь уничтожить, но руки не доходят. Ну, вы пока любуйтесь картинами, а я чай заварю.
Ответ художника звучал так, будто он не хотел говорить о картине, укрытой куском ткани, и, уж конечно, не желал никому показывать. Правила приличия обязывали Андрея учесть пожелания хозяина, но любопытство оказалось гораздо сильнее. Он откинул ткань, и отпрыгнул от неожиданности - на картине крайне натурально было прорисовано окно, за которым отчётливо была видна та самая фигура, напугавшая Андрея прошлой ночью, и в далёком детстве. Рисунок был выполнен настолько умело, что на мгновение Андрею почудилось, будто кошмарная фигура движется в его сторону. Он тряхнул головой, прогоняя наваждение, но тотчас испуганно дёрнулся, услышав гневный возглас:
― Зачем вы трогали эту картину? Я не разрешал!
Андрей не собирался оправдываться. Напротив, он решительно двинулся на Артура.
― Ах, ты, гнида усатая, мазила корявый! Поиграть решил? По-твоему, это смешно? Устроил ночной маскарад, чтобы нервишки мне пощекотать. Только ты слишком далеко зашёл. Ещё раз возле моего дома появишься - будет очень плохо.
Андрей выбил из рук художника кружку с горячим чаем, и, оттолкнув того в сторону, вышел из дома. Артур пытался кричать вслед что-то в своё оправдание, но охваченный гневом Андрей не слушал этот лепет. К тому же, голова снова разболелась, и гораздо сильней, чем накануне. Андрей удивился, так как никогда не страдал головными болями, особенно так долго. Он немного побродил по деревне, пытаясь связаться с женой, но сигнал в телефоне отсутствовал. Тогда он вернулся в дом, и, немного успокоившись в прохладе укрытой от солнечных лучей комнаты, задремал.
Очнулся он, разбуженный сигналом автомобильного клаксона. Превозмогая боль в висках и затылке, он бросился к окну, и увидел жену, идущую к дому от малинового "жигулёнка". Мгновенно сообразив, Андрей бросился вон из дома, и едва не сбив с ног супругу, попытался остановить машину. Отчаянно размахивая руками, он бежал по дороге, но автомобиль скрылся в клубах придорожной пыли. Не скрывая разочарования, Андрей вернулся к калитке:
― Привет, Нина. Не надо было машину отпускать.
Жена в недоумении развела руками:
― Что случилось-то, Андрюшка? Я договорилась - он за нами заедет завтра к обеду. Как раз, на автобус успеем. Как-то ты плохо выглядишь.
― Да, голова разболелась, ― Андрей решил не рассказывать всего, что случилось прошлой ночью. Он обнял жену за плечи, и повел к дому. Однако, радость от встречи сменилась тревогой, когда он заметил, что солнце краем уже касалось горизонта. Получается, он снова проспал несколько часов. Но почему Нина приехала так поздно?
― Ты же собиралась раньше приехать?
Нина нахмурилась:
― Так получилось. Потом всё объясню. Ну, давай, показывай домик.
Особого впечатления дом на супругу не произвёл, как не увидела она и результатов работы, сделанной Андреем. Тот сослался на головную боль, не желая посвящать Нину в кошмарные подробности прошлой ночи. Не стал он рассказывать и о разговоре с художником. Уже в сумерках, при свете свечи, молча поужинали прихваченными Ниной из города макаронами с мясом.
Жена, наморщив лоб, раздражённо простонала:
― А ты знаешь, что-то и у меня голова разболелась. А тут и прилечь толком некуда.
― Ничего, со временем обставимся.
― Со временем? А вот времени-то у нас с тобой и не осталось.
Последняя фраза больно кольнула Андрея, и он хотел попросить жену объяснить туманный намёк, но в этот момент ореол света вокруг свечи вновь стал сжиматься, уступая место душной тьме, а снаружи скрипнула калитка. Андрей бросился к окну, и с ужасом заметил три жуткие тени, плывущие к дому. Андрей пытался рассмотреть детали их внешнего облика, чтобы угадать в одном из пугающих созданий переодетого художника, но взгляд лишь проваливался в густую черноту, которая словно дым наполняла бредущие по двору силуэты.
― Андрей, нам надо серьёзно поговорить, ― после этой фразы в голову Андрею будто вкрутили раскалённый гвоздь. Боль была настолько сильной, что он, не выдержав, застонал. Нина подошла к нему:
― Что с тобой? Ой, а это что такое? ― она заметила движение за окном, и по выражению её лица Андрей понял, что Нина испугана. Пытаясь подавить стон, Андрей прорычал:
― Есть тут один фантазёр-художник. Не желает, гад, униматься. Ещё и помощников нашёл. Ну, я их сейчас привечу.
Андрей крепко схватил, замеченный ранее возле печки, черенок от ухвата, и встал напротив двери. Ему показалось, что из щелей дохнуло холодком прежде, чем раздался стук.
― Нина, открой! ― приказал Андрей.
― Не надо этого делать, ― испуганно прошептала жена. Андрей повысил голос:
― Открывай!
Нина быстро дёрнула ручку двери, и Андрей замахнулся черенком в тёмный проём. Только замах так и не стал ударом.
― А что же вы в темноте сидите?
Палка выпала из рук Андрея, гулко брякнув по доскам пола. Он узнал этот голос.
― Бабушка? ― Андрей взял свечу и поднёс ближе к двери. Свет был по-прежнему слаб, но его хватило, чтобы вырвать из тьмы лица трёх женщин. За спиной раздался изумлённый голос супруги:
― Тётя Марина, тётя Таня, а вы здесь как оказались?
― Мы с Анной Тимофеевной пришли посмотреть, как вы тут устраиваетесь.
Андрей пытался собраться с мыслями, но в голове царил полнейший хаос. Он понимал, что в этой ситуации есть нечто пугающее и неправильное, но что? Может...
― Бабушка, а как ты узнала про этот дом?
― Случайно. Земля слухами полнится. Поесть вот принесли, а то, небось, не накормленный сидишь?
Антон сразу понял, что скрывается под этой язвительной интонацией, и быстро ответил:
― Неправда. Нина прекрасно готовит, и мы уже ели.
― Ну, ничего, для такого пирога место найдётся. Попробуйте, не обижайте нас.
― Да, да - отличный пирог. Мы вместе готовили, старались, ― поддержали бабушку Андрея тётушки. Андрей поставил свечу на пол, и принял блюдо с пирогом, который, и в самом деле, выглядел на редкость аппетитно в корочке из блестящей глазури.
― Ломай прямо руками, Андрюша, не стесняйся.
Андрей послушно отломил кусок пирога и потянул его в рот. Он уже надкусил хрупкую корку, добравшись до нежной мякоти, когда за спиной ударом хлыста раздался крик:
― Стой! Не ешь! Я вспомнила - тётя Марина умерла восемь лет назад, а тётю Таню хоронили, когда я ещё маленькой была.
Андрею будто плеснули холодной воды в лицо. Сознание прояснилось, и он вспомнил, что бабушка тоже давно мертва. В тот же миг, пирог во рту зашевелился, и Андрей выплюнул под ноги скользкий комок из слипшихся пиявок. Брезгливо отплёвываясь, Андрей швырнул на пол блюдо, с которого рассыпались в стороны жирные черви-кровососы, тускло мерцая глянцевой слизью в свечном сиянии. Мёртвые лица некогда любимых родственниц растрескались, почернели и рассыпались плотными комариными стаями по комнате.
Андрей и Нина принялись, рассыпая проклятия, скакать по комнате, топча пиявок и отмахиваясь от комариных жал. Андрей в этой суматохе не сразу заметил, как сжимается огонёк свечи, а через дверной проём в комнату пытается проникнуть страшное тело, увешанное лохмотьями тины. Удушливо пахнуло гнилью и болотом. Андрей схватил брошенный черенок и с размаху воткнул его в чёрную утробу чудовища. Палка с чавканьем погрузилась в пучок водорослей, и медленно пропала, будто в трясине.
Андрей бросился вперёд и, захлопнув дверь, подпёр её спиной. Давление снаружи нарастало вместе с тошнотворным запахом тины. Сквозь щели сочилась жирная грязь, ощупывая липкими языками спину человека. Ноги Андрея скользили по живым и раздавленным пиявкам, но он смотрел на свою жену, испуганно дрожавшую в углу, и вставал снова, сильнее упираясь в доски двери. В ушах звенело от оглушительного комариного писка, от журчания болотной жижи и шороха копошащихся личинок, но Андрей терпел боль в голове, тошнотворный привкус во рту, и лишь сильнее сопротивлялся напору враждебного кошмара с той стороны.
Страх клокотал внутри, словно кипяток обжигая нервы, но лишь заставлял Андрея крепче упираться, чтобы защитить любимую женщину от встречи с давно знакомым ему ужасом. Время утратило для Андрея привычный смысл, и он ни за что бы не сказал, сколько прошло минут или часов. Он был весь поглощён борьбой. Наконец, натиск с той стороны двери ослаб, и Андрей понял, что победил. Обессиленный, он сполз на пол, так и оставшись сидеть, опершись спиной на дверь. Спустя несколько минут долгожданного покоя и тишины, в свете догорающей свечи показалось лицо Нины.
― Андрей, у тебя кровь, ― Нина провела ладонью по его волосам, и приложила к его носу чистый платок. Андрей поднялся, и, борясь с головокружением, облокотился на плечо супруги.
― Всё это настолько ужасно... Я до сих пор не могу понять, что это всё было, но... нам надо поговорить. Серьёзно поговорить, и именно сейчас.
Слова жены, точнее интонация, с которой они были сказаны, вызвали крайне неприятное предчувствие, которое холодной бритвой резануло по измученным, выжатым, как распаренное мочало, нервам Андрея. Однако, он нашёл в себе силы, чтобы прошептать:
― Говори.
Нина молчала, пряча глаза. Тянула время, тянула жилы из мужа, кроила по живому. Наконец, тяжело вздохнув, решилась:
― Я знаю, сейчас не самое лучшее время для такого разговора, но тянуть дальше я не могу. Понимаешь, Андрей, мы с тобой очень разные люди. Я долго пыталась тебе это объяснить, но ты ничего не желал слушать. Мы не можем жить вместе. Нам надо расстаться.
― Но, я люблю тебя, ― задыхаясь, словно от внезапного удара под дых, прохрипел Андрей.
― А я тебя - нет. Больше не люблю. У меня давно уже есть другой мужчина. Я специально приехала, чтобы здесь всё тебе рассказать, с глазу на глаз. Миша заедет за мной утром, и больше мы с тобой не увидимся. Я уезжаю жить к нему. А ты подождёшь до обеда вчерашнего водителя, и уедешь с ним.
― А ты всё продумала, ― процедил сквозь зубы Андрей. Он чувствовал, как в его голове словно угнездились летучие мыши, скребущие острыми коготками по внутренней стороне черепной кости. Стиснув голову в ладонях, Андрей стал раскачиваться из стороны в сторону, как речной бакен в бурю. Он с болью выплёвывал раз за разом лишь одну фразу:
― Не может быть, не может быть, не может быть.
Потом он сорвался на крик:
― Ты не можешь так со мной поступить. Только не сейчас!
Ослеплённый болью и яростью из-за предательства любимой женщины, Андрей наотмашь хлестнул Нину по лицу. Голова женщины резко дёрнулась, а из носа брызнула кровь, несколько капель которой попали на фитиль догорающей свечи. Полыхнув по стенам красным, свеча зашипела и погасла, но сквозь окна в комнату проник серый предрассветный сумрак. Неужели ночь прошла так быстро?
Нина зажала нос пальцами, и, злобно сверкнув глазами, кинулась прочь из дома.
― Уже светает. Подожду Мишу снаружи. Не смей ко мне подходить, ― бросила она в дверях и пропала. Но Андрей не собирался догонять её. Он застыл на месте, ошарашенный словами жены и своим поступком - он никак не мог привести в порядок свои мысли и чувства. Привычный мир рушился, тонул в бездонном болоте неизвестности. Андрей боялся, ужасно боялся будущего, в котором не будет уже Нины. Он боялся и оттого был невероятно зол на неё. Он даже хотел крикнуть ей вслед какую-нибудь неистовую нелепицу, вроде "чтоб ты сдохла".
Однако, когда за окнами мелькнула огромная тень, а комната наполнилась зловонием гнилой тины, Андрей забыл обо всём и бросился вслед за Ниной, крича во всю силу своих лёгких:
― Нина, не выходи - это обман, ловушка!
Андрей выскочил на крыльцо и с ужасом понял, что опоздал - на месте деревни раскинулось безбрежное болото, и зыбкая трясина уже почти поглотила его жену. Нина пыталась вырваться, но топь, плотоядно чавкая, глотками втягивала её в свою бездонную утробу. Нина взглянула на Андрея полными ужаса и боли глазами, и прохрипев что-то бессвязное пропала в тёмной жиже. Грязь сомкнулась над раскрытыми глазами женщины, оставив снаружи лишь сведённую судорогой руку. Не в силах больше смотреть на этот кошмар, Андрей поднял глаза, и увидел проклятое чудовище в лохмотьях тины.
Монстр заметил этот взгляд, и, как в далёком детстве, стремительно двинулся на мужчину. Андрея захлестнула жгучая волна отчаяния и безрассудной храбрости. Он бросился на мерзкого врага, позабыв, что под ногами лишь топкая жижа. Мгновение спустя, его, вопящего яростные проклятия, опутали липкие клочья тины. Они сковывали движения, забивали нос и рот, рассекали слезящиеся глаза. Андрей угодил в липкий кокон, словно мотылёк, попавший в паутину.
Трясина распахнула свою пасть, радуясь новой добыче.
В дверь кабинета постучали. После секундной паузы стук повторился, но уже более настойчиво.
― Да, заходи уже. Мне давно доложили о твоём приезде, ― Николай захлопнул папку, и отложил в сторону. В кабинет ввалился высоченный, загорелый молодец, с короткими волосами, выгоревшими до оттенка сухой соломы.
― Ого, а отдых явно пошёл тебе на пользу. Отличный загар, Паша. Или ты теперь Пабло? Магнитик мне привёз?
Павел широко улыбнулся, демонстрируя ряд бледно-жёлтых зубов, сплочённых вокруг щёгольской золотой фиксы.
― А как же, Колян - и магнитик и ещё кое-что, но это вечером. Приглашаю тебя с Ленкой - научу вас ром правильно пить. Расскажи лучше, что тут интересного было в отделе, пока я загорал.
Николай задумчиво стиснул пальцами мочку уха, потом вытащил из ящика стола скоросшиватель и, размотав шнурки, открыл его.
― Сам знаешь, Паша - у нас чего только не насмотришься, но это... Это не детектив, а мистика какая-то.
Павел, громко подвинув стул, уселся, сложив ногу на ногу и по-дирижёрски махнув рукой, молвил:
― Рассказывай, друг Коля.
Николай с трудом подавил усмешку и продолжил:
― Полицию вызвал некто Михаил Торопов. Накануне он обещал своей пассии, Коротковой Нине, заехать за ней в деревню Черномошье. Приехав, как обещал, он обнаружил лишь трупы самой гражданки Коротковой и её мужа, Короткова Андрея. Точнее, увидел он только мужа, а сама Нина была обнаружена позже, в земле, из которой только её рука торчала. Коротков Андрей лежал возле недавно приобретённого дома, с гримасой ужаса, застывшей на лице. Причём кожные покровы были ярко-синего цвета, глаза выпучены, язык распух и вывалился изо рта.
Торопов пояснил, что Нина Короткова приехала в Черномошье ради того, чтобы сообщить мужу о своём уходе из семьи. Вроде, всё просто - есть мотив, ревность и обида обманутого супруга, но дальше начинаются сплошные нестыковки. Во-первых, невозможно было понять, как убийце удалось закопать жертву. Он лежала в совершенно некопаной, плотной и сухой земле. Это был натуральный дёрн, твёрдый, как бетон. Наши ребята впятером её очень долго выковыривали. А рядом - никаких лопат или чего-то подходящего для рытья ям. Короткова словно утонула в земле, как в жидкой грязи. Причина смерти - асфиксия, удушье по причине попадания частиц грунта в дыхательные пути. Её муж и предполагаемый убийца погиб в результате отравления угарным газом. Кстати, сама погибшая тоже успела смертельную дозу этой отравы хватануть - долго бы не прожила при любых раскладах.
― Угарный газ! Они там что, печь пытались топить? ― Павел явно увлёкся рассказом друга.
― Слушай дальше. Оказалось, что там кругом угарный газ. Хорошо, что наш эксперт вовремя это определил по внешнему виду трупа и по тому, как парни, которые Короткову выкапывали, побледнели. Велел всех убрать с места, пока МЧСники с дыхательными аппаратами не приехали. Говорит, могло быть хуже, если бы подольше там побыли. Ребята из МЧС проверили всё с приборами и подтвердили высокое содержание угарного газа в воздухе. Сразу возникла версия насчёт причины такой аномалии.
Там одно время велась активная добыча торфа. Собственно и Черномошье это - деревенька торфодобытчиков. Болота осушили, торф выбрали, но, как оказалось не весь - выработку сложных и глубоких пластов посчитали нерентабельной и свернули предприятие. Болот с торфом у нас много, вот и решили, что выгодней будет новое месторождение разрабатывать. А остатки торфа, похоже, воспламенились - то ли от молнии, то ли от весеннего пала или чьего-то костра. А торф такая коварная штука, что гореть может под землёй, почти без доступа кислорода, и гореть годами. Видимо, и под Черномошьем сухие залежи тлеют уже не один год, заражая округу угарным газом.
Павел замотал головой, останавливая речь друга.
― Подожди, подожди, но как же они не заметили дым, идущий из-под земли?
― А вот так. Видишь ли, Паша, вся копоть, гарь, смолы и частицы сажи были отфильтрованы землёй. А вот угарный газ проходил через этот "фильтр". Сам по себе этот газ не имеет ни цвета, ни запаха. Вот люди и не понимали, что с ними происходит, пока не оказывалось слишком поздно. Кстати, в одном из домиков мы обнаружили труп годовалой давности, который высох, словно мумия. По обилию картин и красок с кистями догадались, что это художник, а вот документов не нашли.
― Да, страшное местечко. Ловушка для любителей загородного отдыха.
― Надеюсь, что теперь уже нет. Полковник от МЧС приезжал - обещал взять дело на контроль, администрацию района официально известили. Кстати, я у мёртвого художника прихватил кое-что на память. Загляни в шкаф.
Павел встал и, сделав два шага, распахнул створки несгораемого шкафа. Взял в руки картину, и с нескрываемым интересом стал всматриваться в изображённое на холсте окно, за которым виднелась огромная, бесформенная фигура, увешанная ворохом сухой тины. На мгновение Павлу показалось, что чудовище двинулось в его сторону, окатив ледяной волной необъяснимой тревоги. Павел, давно не привыкший чего-либо пугаться, невольно вздрогнул.
― Однако, цепляет. Жутковатая картинка, ― Павел убрал холст обратно в шкаф.
― Вот именно поэтому она лежит в шкафу, а не украшает стену. Жуткая вещица. Картина, кстати, основана на реальных событиях, как иногда говорят. В той части, что вид из окна действительно настоящий - я проверял. А чудовище в окне... это или странная фантазия ныне покойного художника, либо... на определённом этапе отравление угарным газом выражается галлюцинациями и спутанностью сознания. Возможно, и Коротков видел нечто подобное перед смертью. Там, с обратной стороны картины надпись есть: "хозяин болот".
Я, конечно, не большой специалист в таких делах, но это очень похоже на что-то из низшей, деревенской мифологии, полной жутких, зловредных тварей. Туда, насколько мне известно, официальные религии частенько ссылают древних, могущественных богов, попутно разжалуя их в водяных, леших и болотных "хозяев". Возможно, хозяин болота, утратив свои владения, бродит по сухой земле и мстит всем людям. Напускает морок, травит угаром, душит зловонным туманом.
Павел, неуверенно ухмыльнувшись, решил остановить полёт фантазии старого товарища:
― Тпру, Коля, ты уже совсем в метафизику ударился.
― Так очень многое в этом деле по-другому и не объяснить, но... начальство наше сплошь реалисты-материалисты. Для них всё просто - есть мотив, есть спутанность сознания на фоне отравления угарным газом, что объясняет жестокий способ расправы, и всё. Убийца тоже мёртв, и дело можно закрывать. Надо закрывать, ― Николай разочарованно всплеснул руками, захлопнул скоросшиватель, и бросил его в ящик стола.
― К чёрту болотному всё это! Вечером жди, буду учиться правильный ром пить.
Павел с улыбкой поднялся, ободряюще хлопнул Николая по плечу, и направился к выходу. В дверях он обернулся и, принюхавшись, спросил:
― Слушай, мне кажется или у тебя здесь тиной пахнет?
― Конечно, кажется, ― с улыбкой успокоил друга Николай, но, дождавшись, когда дверь захлопнулась, нахмурился и прошептал, украдкой посматривая на несгораемый шкаф: