Весёленький же год выдался! На заводе зарплату четыре месяца жмут, всё твердят: "Потерпите - скоро получите". Летом, с самого начала, жара, аж костный мозг выпаривает, а потом, бац - в Москве ураган. И городок при заводе краем зацепило, хоть и не близко к белокаменной, а пару тополей повалило ветром.
Но это были бутончики, не цветочки даже, а вот, ближе к концу лета - сразу ягодки, да ещё и переспелые. Шёл Юрка в ночь на работу, а навстречу ему Мишка-качок шпарит, сам мрачнее тучи. Идёт и проклятьями сыплет, и горсточкой рисовой крупы, узелком в прозрачном пакете завязанной, размахивает. Юрка встал ему поперёк дороги:
― Привет, Миха! Чего такой недовольный?
― Ты чего, в магазине не был ещё? Мне сейчас белок нужен, чтобы массу наращивать. Взял денег, ну, думаю, куплю молока, риса, творога побольше. Захожу, а там цены раз в пятнадцать взлетели, вот только на щепотку риса хватило. Хотел башку продавцу открутить, но понимаю, что он не виноват. Кризис, говорят, какой-то. Козлы! ― Мишка, погрозив в небо громадным кулачищем, пошёл дальше.
Завод, на котором работал, чуть ли не весь городок, гудел, как голова с похмелья. Многие уже подумывали, кто в шутку, а кто и всерьёз, о том, чтобы взять в цеху всё, что можно продать, подпалить особняки директоров и замов, а потом спокойно копать картошку на огороде. Не жизнь, а карусель.
Вот, как-то, ласковым сентябрьским вечерком Юра гулял по центру со своей Танюхой. Ходят они, проветриваются, и, вдруг, на стене - огромная афиша: " Наследственная провидица и ведунья, матушка Серапиона, проездом в нашем городе. Единственное представление в субботу. Вход - бесплатный".
Танька, как афишу прочитала, так на Юркином рукаве и повисла:
― Ой, Юрчик, пойдём, пойдём, пожалуйста, пожалуйста. Никогда не видела настоящую провидицу.
Юрик ухмыльнулся: "Настоящую?! Ха!" Но это он про себя, конечно, посмеялся, а вслух заявил:
― А что, и сходим, раз бесплатно.
Девушка захлопала в ладоши, радостно подпрыгивая. Пусть порадуется - хоть какое развлечение, да, к тому же, даром.
Друзьям Юра не сказал, что пойдёт на выступление провидицы - постеснялся. Несолидно как-то: взрослый мужик, вроде, а в сказки верит. Однако, когда он в субботу пришёл с подругой в, заполненный под завязку, дом культуры, его окликнули:
― Юрка, давай сюда, мы тебе место заняли, ― все мужики из его компании, в полном составе, рядком сидели на креслах, и махали ему ручищами. Не в силах удержаться от смеха, Юрик подумал: "На халяву, похоже, весь город сбежался". Сам-то, как парень неглупый, он помнил поговорку про бесплатный сыр в мышеловке, и, возле гардеробной, сразу заприметил лоток с брошюрками и амулетами от матушки Серапионы. И, судя по ценам и толкучке у лотков, в накладе провидица не останется.
Свет в зале погас, и занавес обнажил маленькую сцену, обильно украшенную пластиковыми, как на кладбище, цветами фантастически ярких расцветок. Объявили выход Серапионы, долго перечисляя все её колдовские регалии. Потом минут пять потомили зал в ожидании, и, наконец, торжественно вышла сама ведунья: плотная пожилая дама с густыми бровями на мужеподобном лице, закутанная в чёрный бархат. Провидица являла собой яркий тип пожилых активисток-общественниц, или бескомпромиссных руководительниц на пенсии. Этакая, женщина-танк. Полностью соответствовал внешности и низкий, чуть хриплый голос, которым она принялась рассказывать о своих достижениях, и о заслугах своих бабушек-прабабушек, наделивших её, по наследству, своими магическими силами.
Завладев вниманием зала, ведунья принялась по очереди вызывать каких-то людей на сцену. Одним она рассказывала прошлое и будущее, в общих чертах, конечно, а других избавляла от недугов с помощью монотонных заговоров. Исцелённые и просветлённые прыгали от счастья, и лезли целовать грубые, красные руки матушки Серапионы. "Подставные", ― широко, до хруста в челюстях, зевнув, подумал Юра. Нудное действо угнетало его, понуждая безуспешно бороться со сном. Какое-то время молодого человека веселили старушки и женщины из числа зрителей, которые принялись истово мотать головами, бить поклоны, и, чуть ли не отплясывать возле своих кресел. Однако, сон оказался сильней.
Юра пробудился от болезненного тычка в рёбра.
― Что? Я не спал, всё нормально.
― Что нормально? Вставай, матушка провидица на тебя показывает. Вставай быстро, ― шипела на него подружка Танька.
Юрик послушно встал, и увидел, уткнувшийся ему в переносицу, тяжёлый взгляд ведуньи. Та ткнула в его сторону пальцем, будто желая раздавить, как надоедливого комара, и пробасила:
― Многие беды настигли жителей этого славного города, и многие ещё впереди. Скудость, безденежье, болезни, слабость, неудачи - несть им числа. И причина у всех несчастий одна - дьявол вступил в город. Он среди вас, но вы не способны узреть его. Вы не способны, но я могу. Как зовут тебя?
― Юрий, ― борясь с зевотой, ответил мужчина, а ведьма загремела басом на весь зал:
― Вот он, сосуд дьявольский. От него все ваши несчастья. Сонмы бесов и злыдней неведомых стоят за ним, и сосут соки из жителей. Юрий - инструмент сатаны, истинное зло.
Юрик поперхнулся, и нервно засмеялся. Но в зале повисла гнетущая тишина. Спустя секунду, закрылся занавес, заиграла громкая музыка, и все начали расходиться. Друзья всю дорогу весело подтрунивали над Юркой: "Эй, дьявол! Не парься, братан. Смешная старушка". Взяли вскладчину самогонки, и весело закончили субботний вечер, ненадолго вытеснив из памяти злобный навет матушки Серапионы.
Неделя началась ни шатко, ни валко: мужики здоровались, но, как-то отводили глаза, и, сделав вид, что их кто-то зовёт, семенили прочь. Женщины в лицо вежливо улыбались, а за спиной шептали: "Это он, это из-за него всё. Чтоб он сдох, дьявол!"
В среду Юрка не выдержал, и, услышав за спиной своё имя, подошёл к компании мужичков:
― Я не понял, вы чего, поверили этой полоумной старухе? Чего, сказок начитались? Да я же с вами уже не один год работаю.
― Да, Юрик, знаем - ты мужик правильный. А с другой стороны, всегда себе на уме. Может, конечно, колдунья, ошиблась, но уж очень уверенно она на тебя показала. Да и то, ведь, жизнь то стала совсем плохая. А с чего бы? ― дальше слушать Юра не стал, плюнул в ноги, и решил больше на заводе ни с кем не заговаривать.
А в четверг Танькина мамаша через дверь проскрипела:
― Таня не желает тебя видеть. И, вообще, сюда больше не приходи.
Парень не стал спорить, вышел, и дождался, когда Таня сама показалась на улице.
― Тань, ты чего от меня прячешься?
― Ой, Юра. Что ты, я не прячусь, просто, не знаю как и сказать... Ты не думай, это не из-за слов провидицы. Просто вдруг навалилось всё и сразу. Вот и папу с работы выгнали, а он, ведь, на доске почёта висел. В общем, Юра, нам лучше пока расстаться.
Вот это был удар, как паровым молотом под дых. Но мракобесие расползалось с невиданной скоростью - в пятницу лучшие друзья ушли на рыбалку без него. Юрий решил, что они с ним просто разминулись, и, купив бутылку разведённого спирта, отправился на их заветное место. Однако, по лицам друзей он понял, что отныне является нежелательным элементом в их компании. Юра не стал убеждать их, или требовать объяснений - он устал от этого, потому просто ушёл.
Но, на полпути к дому, в тёмном проулке, ему набросили на голову газету, и принялись избивать. Самыми жестокими были удары, сопровождаемые проклятьями. По голосу Юра узнал Мишку-качка. Когда всё стихло, избитый, зажав рассечённую губу газетой, пришёл домой.
Швырнув окровавленную газету на стол, он собрался идти в ванную, но взгляд споткнулся о ненавистное имя. Это была областная газета, в которой сообщалось, что завтра, в соседнем районе состоится встреча с удивительной провидицей, матушкой Серапионой. "Всё! Завтра я с тобой посчитаюсь, старая тварь!" ― и Юрка, в исступлении, порвал газету в клочья.
На другой день он привычно, зайцем, добрался на электричке до соседнего райцентра, и до вечера бродил по площади возле местного дома культуры. В урочный час, из чёрного авто с затемнёнными стёклами, вышла она - проклятая ведьма Серапиона. Парень, сжав в ладони, заготовленный булыжник, с криком "умри сволочь", устремился к ней, но, страшный удар в затылок, лишил его сознания.
В полной темноте извивались серо-зелёные спирали, а затылок пульсировал огненным шаром боли. Руки и ноги связаны. Будто издалека, доносились голоса - разговаривали двое. Юрий прислушался, не открывая глаз.
― Смотри, наша Серапиона подставных на сцену тащит. Всё по сценарию. Да, такой тётке попробуй не поверить. Не баба - ротвейлер.
― А ты как думал? Стала бы она иначе секретарём горкома партии в своём городишке. Хватка с возрастом не пропала.
― Да, набрал Магистр бывших коммуняк, ― усмехнулся первый голос.
― Ой, а давно ли сам комсомольские взносы со студентов собирал, почётный колдун? Наш Магистр - голова! Это же надо придумать: показать провинциалам "козла отпущения", и всё недовольство жителей падёт на его голову. Малознакомые воспримут несчастного, как виновника бед, сразу, а близкие сдадутся постепенно, прислушиваясь к общему мнению. И никаких тебе митингов и волнений в городе - "хозяин" доволен, и мы "в шоколаде".
― Да уж, Магистр горазд на выдумки. Помнишь, "хозяин" решил, что ему больше не нужна своя команда магов, колдунов и экстрасенсов? Так сразу у него в кабинете, за шкафом, нашли антенну, которая, якобы, "зомбировала" его. А хозяин уже человек пожилой, мнительный, и, снова, без нас - ни шагу.
― Да, кстати, что с этим психом делать будем? Ты его узнал?
― Конечно, на прошлой неделе Серапиона на него указала. Отомстить решил, чудак. А что делать? Вернуть его надо как-то. Вольём ему в глотку водки с димедролом, в электричку пихнём, а там милиция его сгрузит по месту жительства. Он проспится, и ничего не вспомнит. А нас ждут гастроли по Уралу.
Раздался стук шагов. Юрий открыл глаза, и не смог скрыть изумления:
― Слушайте, я же вас по телеку видел. Вы же...
Ему запрокинули голову, зажали нос, и горло обожгло струёй теплой водки. Голос с издёвкой произнёс: