Чёрные дымы хлестали дрожащее небо. Чёрные той жирной, лоснящейся чернотой, которой славны крылья ворона, привычно сидящего на краю крыши. Ворон мотнул стальным клювом и учтиво крукнул.
― Кррук, дррук, друг... Эй, друг. Как думаешь - что так мощно горит?
Антон тряхнул головой. Не помогло - картинка по-прежнему дрожала и плыла, а глаза слипались. Антон повернулся к собеседнику и пожал плечами:
― В той стороне, помнится, старые гаражи. Выходит, гаражи и горят.
― Гаражи не горят - они сырые, ― собеседник щёлкнул жёлтыми пальцами, вздыбив облачко пыли. Рябое лицо рассыпалось широкой ухмылкой.
― Это драконы территорию делят. Очень склочные твари, особенно в период брачного гона.
Антон кивнул. Теперь он тоже видел драконов. На пятый день вынужденной бессонницы он понял, что мир населяет великое множество самых престранных существ. Да и привычные вещи стали выглядеть иначе. Это уже не удивляло Антона. По настоящему его волновало только одно - дикое желание уснуть. Он хотел спать, но не мог. Уже много дней подряд.
Антон вытер рукавом липкую испарину со лба:
― Эх, дождичка бы сейчас. Вон, высох весь.
Он ухватил всей пятернёй бок своего собеседника и вырвал солидный кусок его тела. Сухой песок раскрошился и частью просыпался сквозь дрожащие пальцы.
― Эй, больше так не делай, ― строго прошелестел человек из песка.
― Извини, ― Антон несколько раз плюнул в пригоршни, скатал аккуратный ком и с размаху припечатал его на грудь Песочного. Отшлифовав ладонью получившийся бугорок, он выщипнул в центре аккуратный пупырышек.
― Красотища! Теперь у тебя есть одна сиська. Трёшка, кажется, но утверждать не стану - глазомер у меня теперь не к чёрту.
Антон не был озабоченным. Только не сейчас. Спать он хотел в прямом, а не в переносном смысле. И думать мог только об этом и о той боли, которая жгла каждую клеточку его тела, истерзанного бессонницей. А сделал, что сделал... Просто его раздражала нарочитая бесполость песочного человека. Однако, злить его он точно не хотел.
― Ладно, прости. Слушай, но ты же можешь. Ну, это - посыпать в глаза волшебный песок, чтобы я уснул.
― Не-ет. Это всё сказки. На самом деле я сыплю в глаза целыми горстями, стирая роговицу в кровь. Люди после таких процедур сами себе буркалы выцарапывают. А глазные яблоки идут на корм нашим детям, как конфеты или виноград. М-м, вкус детства. Не зли меня, короче.
― Обиделся, ― со вздохом констатировал Антон.
― Не в обидах дело. Ты больше не уснёшь. И не только ты - все. Все, кто ещё не подох от несчастных случаев по причине жестокого недосыпа. Пойми, ваше время вышло. Возможно, планета всё это время спала и видела сон о людях. Сон обернулся кошмаром и она пробудилась. Ядро начало вращаться быстрее, магнитные поля стали жёстче, настройки таламуса и других частей ваших мозгов сбились, и... А впрочем всё, что я сейчас говорю - полная чушь. Причины всеобщей бессонницы разгадать невозможно. Не в тот срок, что остался. Сколько дней уже прошло? Всё - необратимые изменения. Ещё день-два и реальность наследуем мы, или они, или эти, а, может, те ― Песочный тыкал пальцем в драконов, рогатых великанов и других чудищ, которым не нашлось места даже в богатом людском воображении.
― Раньше твой мозг прятал их, выдёргивал из картинки, предоставленной линзами глаз, чтобы надёжно утаить в темнице подсознания. Они для тебя были иллюзией, мифом. А теперь вы, люди, станете чьим-то мифом, легендой, фантазией или... кошмаром.
― А если я смогу уснуть?
― Поздно. Я же сказал - изменения необратимы. Вас почти не осталось. А, впрочем, песка мне не жалко, ― Песочный ослепил Антона пригоршней колких песчинок. Антон тёр глаза и плевался, осознав вдруг, что лежит лицом в куче песка. Упал. Но не уснул. Он осмотрелся. Разбитые машины, огонь и дым разрушения, множество трупов и совсем немного живых, точнее, едва живых людей. Таких же как он.
А над всем этим дышали огнём драконы, ревели рогатые великаны и сновали повсюду твари, которым даже имен не успели придумать.
Кому из них теперь будут сниться люди?