Аннотация: Этот рассказ, под названием "Школа манекенщиц", участвовал в другом конкурсе. Текст не изменён. Место действия: Россия, не очень крупный город. Время действия: лето 1998 года и дальше.
Лада не думала о будущем, потому что думать было не о чем.
Раньше было лучше и всегда хватало денег. Раньше Лада была маленькая.
Теперь мама уехала на Кипр и продавала там парфюмерию и косметику. Писала письма -- на бумаге и электронные.
Брат Андрей жил в Германии. Как его туда занесло -- Лада не понимала до сих пор. Сначала он ездил поступать в университет, вернулся неразговорчивый -- сказал только, что "уже ничему не удивляется". Позже Лада услышала его рассказ о женщине без двух передних зубов, которая принимала экзамены по истории. Ну, не одна, а с прыщавым молодым человеком, который всё время нервно улыбался.
В Санкт-Петербурге, в Государственном университете, в 1992 году. Кто не верит -- пусть проверит.
Теперь Андрей жил в Германии и время от времени присылал Ладе деньги. Не звонил, а в письмах рассказывал про смешные случаи с собаками и их хозяевами. Как будто Лада оставалась маленькой девочкой. Но ей уже исполнилось шестнадцать, и можно было оформлять загранпаспорт. Только Лада с этим не торопилась. До окончания школы оставался ещё год, а дальше загадывать было бесполезно.
Считалось, что за Ладой присматривает тётя. Но она жила на другом конце города, была всегда занята -- и вообще, это было давно, до совершеннолетия.
Всё равно Ладу бы увезли -- или мама на Кипр, или брат в Германию. Но Лада не была в восторге ни от той, ни от другой перспективы. Немецкий язык ей не нравился. На Кипре был слишком жаркий климат. Лада плохо переносила жару, у неё кружилась голова и мелькали серо-красные точки перед глазами. Кроме того, от жары она толстела. Это было особенно неприятно.
Раньше Лада занималась теннисом, но, когда в свои тринадцать лет вымахала выше метра восьмидесяти, ей стали намекать, что теннис -- не её спорт. Потом то же самое стали говорить открытым текстом. Через год Лада ушла сама, не дожидаясь, пока её выгонят за бесперспективность и профнепригодность. Теперь у неё был чудесный рост метр восемьдесят восемь. А вес около 65 кг.
Через несколько лет девушка в точности её роста выиграет Уимблдон и станет мега-звездой спорта, а также супер-популярной фотомоделью.
Лада не жаловалась на внешность, не сутулилась, но любимой обувью зимой и летом у неё были кроссовки. Странно, она даже не мечтала о каблуках и туфлях-лодочках. И ходила бы исключительно в джинсах, если бы не школьные правила. И желания блеснуть нарядом у неё не появлялось. Евгений раньше всегда видел Ладу на корте и после тренировок, привык к ней такой и общался с ней на равных. Как с человеком, а не с куклой -- зачем теперь менять имидж?
Однажды Лада накрасилась, но он не заметил. А потом от косметики у Лады распухли веки, и она два дня вообще сидела дома.
В принципе Лада понимала, отчего ей не хотелось никуда уезжать. Ведь здесь жил Евгений. Женечка. Щастье Ладиной жизни. Высокий, молодой, но уверенный в себе бизнесмен. Успевший получить диплом о высшем образовании лет семь назад и тогда же -- если не раньше -- начавший свой бизнес. Ему везло, говорили соседи и знакомые. Собачья жизнь, говорил он по телефону, когда Лада не должна была его слышать.
Лада сделала вывод, что вести бизнес у него получалось лучше, чем играть в теннис.
Может, правы были те умники, которые связывали высокий рост и плохую координацию движений. Ну и пусть. Ни Лада, ни Женечка без спорта и так бы не пропали.
В конце мая в городе появились листочки-объявления: набор в Школу фотомоделей и манекенщиц. Трёхмесячные курсы, как раз на каникулы, со сложной и серьёзной программой. Лада позвонила туда, притворилась собственной мамой, выяснила вопрос об оплате и явилась "почитать договор". Короче говоря, в начале лета Лада поступила в Школу манекенщиц.
Тёте сказала, что будет ходить на курсы немецкого языка.
Плату можно было вносить раз в месяц, можно было за три месяца наперёд, и тогда сумма была немножко меньше. Шефом Школы был светловолосый, мягкий в общении молодой человек по имени Мартин. Девчата очень быстро стали называть его Мартик.
Сколько им всего обещали! У них была роскошная учебная программа. Главное, танцы. Нет, главное -- актёрское мастерство. А потом -- визаж и всякие разные искусства как себя вести. Этикет. Вот.
Лада быстро познакомилась со всеми девушками.
Танцевать ей нравилось. Подумаешь, что она была самая высокая. Подумаешь, не всё получалось. Она же никогда раньше не училась танцевать.
Актёрское мастерство преподавала Елена Николаевна, очень хорошая театральная актриса. Ей было ещё далеко до пенсии и, видимо, нравилось преподавать.
С Женей Лада виделась редко. Только тогда, когда у него появлялось свободное время.
В такие дни девчата в Школе говорили Ладе, что она летает на крыльях. Лада чувствовала это сама. Стоило ей неделю не видеть Женечку -- она начинала киснуть. А через две недели чувствовала себя автомобилем без бензина. Не самое приятное ощущение.
В середине июня начинались уроки дефиле, и Лада обегала весь город в поисках туфель на каблуках. И обзвонила всех подружек-спортсменок. Единственным уловом были босоножки на платформе. Они прибавляли семь сантиметров роста, но, увы, платформа -- это не каблук. Лада смирилась с реакцией продавцов на вопрос "есть ли обувь большого размера на каблуке?" Обычных вариантов было два. Или "Нет", или "Девушка, а какой размер вам нужен?" Лада никогда не озвучивала цифру "сорок второй". Она изобрела скользкую фразу "ну, больше сорокового, мне ещё нужно померять". В результате таких хитростей были добыты сэконд-хэндовские босоножки с открытым носком. На высоком, но устойчивом каблуке. В них вполне можно было тренировать походку, вот только пальцы ног высовывались далеко за пределы подошвы, но Ладу это не смущало.
С июля начались фотосессии и занятия по макияжу. Всем ученицам обещали портофолио -- набор самых лучших фотографий, сделанных самыми лучшими фотографами. Лада вдыхала воздух фотоателье, гладила кончиками пальцев разноцветные зонтики и замирала от счастья и предвкушения чего-то совсем-совсем нового. Дальних стран. Но не Кипра, там жарко, и не Германии... наверное, не Германии. И в Америку Ладе тоже не хотелось. Они поедут в Италию. И во Францию. Они? Конечно, они с Женей... Ладе так мечталось. Но сначала надо будет заработать хоть немного денег. Своих собственных. Лучше много. Да, молоденькая манекенщица не может заработать сразу много, но... Из неё же сделают красавицу! Ей уже нашли такую косметику, от которой не распухают глаза и не краснеет кожа! И Ладе обязательно улыбнётся удача, обязательно!
В крайнем случае Лада согласилась бы на турпоездку по Европе с мамой. Или с братом. Но только не с ними обоими! Лада хорошо помнила походы в театр всей семьёй и жуткие ссоры на обратном пути. После этого Андрей и мама дулись друг на друга дня два.
Ладе очень хотелось о многом рассказать Жене, и не по телефону, но он был чересчур занят.
Была уже середина июля, когда у Жени нашлось свободное время для Лады. Они встретились у озера в центральном парке города. Лада, как обычно, пыталась представить себе, в какой рубашке будет Женя -- в белой или голубой. Решила, что в белой, и сама оделась в белое. Она опять угадала. Как всегда. Но Евгений сделал вид, что не заметил этого. Как всегда.
Сначала они гуляли вокруг озера, потом сидели на скамейке рядом со старинным чугунным фонарём. Лада не смотрела на Женю. Вместо этого она внимательно изучала цветущие кусты и живописные развалины какой-то беседки, плохо различимые под зарослями. Зато вокруг было очень красиво. Даже если бы Женя не сидел рядом, озеро и весь пейзаж всё равно были бы очень красивыми.
Евгений всё ещё считал Ладу малолеткой. Он почти не говорил о своей работе, зато похвалил Ладину осанку и новую походку. Они долго говорили о Жениных студенческих годах и книгах. Потом Ладе надо было идти на курсы. А Жене -- на какую-то встречу.
Они даже не целовались. Ни в тот день, ни раньше.
Ни позже. Никогда.
И потом целый месяц Лада общалась с Женей только по телефону. Но ей этого хватало. Ещё бы, он уделил ей несколько часов подряд! Хорошее настроение долго-долго оставалось хорошим, и было о чём вспоминать перед сном.
Но в один прекрасный день в школе объявили, что занятий больше не будет.
И не будет ни диплома Школы манекенщиц, ни, главное, портофолио с чудесными фотографиями. И мир не узнает, какая Лада красавица.
То, что осталось на память -- что успели сделать -- было всего-то пять постановочных фотографий. Из них один портрет, где Лада почти без косметики. С запрокинутым подбородком и полуприкрытыми глазами, золотисто-русые длинные волосы струятся по плечам, а на Ладе блузка с глубоким вырезом, вишнёвая с золотыми искрами.
На остальных фотографиях лица почти не видно, зато фигуру -- даже очень. Лада с разноцветным зонтиком, а вот -- в костюме индийской танцовщицы, а вот -- в микроюбке и цветном шёлковом платке-топе.
Хорошо, что Ладе хватило ума не посылать эти фотки маме и брату. И ещё -- у неё даже не было возможности показать их Женечке.
Жалко -- не то слово. А главное, никто не отвечал, что случилось и почему. "Мартик разорился," -- это всё, что удалось узнать Ладе.
Позже из разговоров стало понятно, что в таком обломе виноват "экономический кризис". Кто он такой и почему случается, Лада представляла себе смутно.
Двадцать второго августа было собрание. Мартик извинился перед ученицами и преподавательницами, объяснил, что не может выполнить обещанное, но не по своей вине. Никто даже не подумал качать права, все были подавлены, но старались держаться бодро. Нельзя было понять, кто кому больше сочувствует -- девчонки Мартику или Мартик девчонкам и преподавателям. Почему-то все -- и ученицы, и Варя, специалист по макияжу, и Гена-фотограф -- все смотрели на Елену Николаевну. Наверное, потому, что она была среди них самой старшей. А может быть, у неё просто был такой заразительный природный оптимизм.
Девчата, конечно, и после собрания поддерживали отношения. Уже начался учебный год, когда Ладе позвонила Варя и сказала, что умер папа Мартика. И попросила прийти на похороны.
Только сейчас Лада вспомнила, что папа Мартика был соучредителем их Школы и, значит, тоже разорился. Зря Лада тогда пропустила мимо ушей слово "соучредитель". И в медицинских терминах, услышанных от Вари, Лада тоже не разбиралась. Она уточнила: "Сердце не выдержало?" -- и Варя ответила, что, в общем, да, правильно.
Лада, конечно, была на похоронах. Когда она вернулась домой, был почти вечер, и собирался дождь. Лада грелась чаем, думала о несделанных уроках и о том, что Женя вот уже два дня не отвечает на звонки. А перед этим он сам просил не звонить, она пообещала и честно держалась неделю или больше. Но так же не могло продолжаться вечно.
Они очень давно не виделись, и Ладин "бензин" кончился. Без Жени жить было просто незачем, и Лада ходила в школу машинально, делала приветливое лицо, на домашние задания тратила минимум времени и редко смотрела на себя в зеркало.
И ещё -- кончались деньги, а мама ничего не присылала и даже не обещала.
Самое плохое -- от Андрея из Германии не было никаких вестей. Пропал, на письма не отвечает. Сам не звонит, а его телефонов у Лады никогда не было. И мама тоже ничего о нём не знала, так что Лада перестала задавать глупые вопросы. На всякий случай.
И вдруг зазвонил телефон. Женя! Она только что о нём думала! Но ему, видимо, было всё равно, о чём она думала. Евгений сбивчиво говорил, что ему обязательно надо уехать, что у них не будет времени попрощаться, и что это опасно и связано с его бизнесом. Лада пыталась что-то спросить, но он торопился и нервничал. Сквозь Женины слова Лада вдруг ясно различила голос диктора аэропорта. "Повторяю, рейс..." И тут связь прервалась. Лада была в таком шоке, что даже не плакала.
Он уезжает? Вернее, улетает? И просит его не искать? И даже не хочет попрощаться -- это опасно? ОПАСНО?!
Чёрт бы побрал его бизнес и этот кризис и эту страну вместе с её правительством!!!
Лада рывком натянула куртку, проверила, сколько в кармане денег, и под холодным ветром побежала к остановке. Она должна быть в аэропорту! Она должна увидеть Женьку! Неужели он не понимает, что ей сейчас наплевать на всю мафию мира, и на российскую особенно!
Лада бродила по зданию аэропорта. На неё оглядывались. Не потому, что дылда, и не потому, что красота неописуемая, а наверное, у неё лицо было такое. Что-то стряслось. Я просто гуляю, убеждала себя Лада. Гуляю, где хочу. И в аэропорту тоже. А что, мне кто-то запрещал здесь гулять?
Евгения нигде не было. Чтобы понять это, Ладе хватило одного круга по огромному зданию. Он давно успел улететь, Лада долго добиралась. Но она ещё на что-то надеялась. Если Женя здесь, найти его будет очень просто... элементарно. Смотреть поверх голов, и она его сразу увидит. Как на корте, как на улице, как в любой толпе. Ладе мешали слёзы, но ей казалось невозможным уйти отсюда сейчас и поехать домой.
Хорошо, что Лада так и не познакомилась с российской мафией...
Объявляли новые рейсы. Лада потеряла счёт времени. Вдруг её кто-то окликнул. Девушка обернулась. Совсем близко стоял и улыбался незнакомый молодой человек с рюкзаком за плечами.
Странно, почему она раньше не заметила этого парня. Может быть, из-за слёз? Ведь он был высокий, такой, как Женя.
-- Лада? Привет, я тебя сразу узнал. По фотографиям. Я друг Андрея. Я только что прилетел, и вдруг ты в аэропорту. Вот это встреча, правда?
-- Но... Друг Андрея?
-- Да. Он просил передать, что у него были трудности, но скоро всё будет в порядке. И чтобы ты не волновалась. И маме напиши, чтобы не волновалась.
Парень улыбался. Он был не просто высоким, а ещё и безумно красивым. Лада привыкла смотреть на людей, а не себе под ноги, и в одном она была уверена: в своём городе она его раньше не встречала!
Во-первых, так, как он, никто не одевался. В их городе -- точно. Последние лет шесть -- точно. Светло-голубые джинсы и такая же жилетка с миллионом карманов. Рубашка цвета морской волны. Джинсы такого покроя и качества Лада видела только в кино...
Во-вторых, парень был красив необычной красотой. Ладу просто тряхнуло, и слёзы сами собой исчезли. Где теперь встретишь мужчину, у которого волнистые светлые волосы до плеч и такая же бородка? Опять же, только в кино...
Парень был широкоплеч и нельзя сказать, чтобы упитан, однако худым не выглядел.
И Ладе почему-то вспомнились мечты: когда-нибудь Женя понесёт её на руках.. по лестнице... да нет же, не обязательно по лестнице... и опять захотелось плакать.
Женя? Да... был такой...
-- Ты кого-то встречаешь?
-- Нет...
-- Тогда тебе пора домой. Правда? Ну, расскажи, как надо ехать -- на автобусе или как? Кстати, меня зовут Петерис. В Германии -- Петер.
О чём он говорил всю дорогу, Лада плохо запомнила. Но оба не молчали, это точно. Петерис был уверен, что Ладу надо проводить до подъезда, и зря она повторяла, что ему это не по дороге. Когда вышли из автобуса, они уже были на "ты". Лада предложила Петерису записать свой телефон, но он сказал, что запоминает номера на слух с одного раза. И практически на всю жизнь. Лада не поверила, стала называть номера -- такие, как "приёмная школы", "касса театра" -- и просить, чтобы он их запомнил и повторил. Петерис повторял, даже спустя несколько минут, никогда не ошибался. Лада удивлялась, хлопала в ладоши и совсем развеселилась.
Так, что забыла даже про Женю.
Петерис проводил Ладу до подъезда. Возле самых дверей сказал:
-- И знаешь, Андрей передал вам с мамой деньги.
Лада с недоверием взяла конверт. Заглянула. Тут ей хватит на месяц. И ещё на неделю, если экономить. Если, конечно, купюры не фальшивые.
Подарков не бывает. Бесплатный сыр в мышеловке.
-- А... разве Андрей не написал... письмо или записку?
-- Ах да! -- улыбнулся Петерис. -- Письмо в другом кармане. Вот, держи.
С таким количеством карманов на жилетке -- действительно трудно понять, что где лежит... Лада взяла письмо. Почерк Андрея. Никакого конверта. Никакого обмана. Неужели она подумала, что Петерис её обманывает?
-- Я лучше дома прочитаю... Спасибо!
-- Ну, до свидания, Лада.
Петерис улыбался. Он стоял со своим чёрным рюкзаком, в тяжёлых ботинках, и Лада подумала, что больше они никогда не встретятся.
-- А куда ты сейчас? Уже ночь...
-- К друзьям. Не беспокойся за меня. Ну, будь счастлива!
-- Постараюсь... До свидания! Спасибо! Позвони!
Дома Лада прочитала письмо Андрея и спрятала. Потом перескажет маме. Но оказалось, так хорошо спрятала, что на следующий день не нашла. Куда оно могло деться? Всё равно письмо было короткое, и Лада его в общих чертах запомнила. И пересказала маме своими словами.
А Женя как тогда улетел, так и исчез.
Лада долго надеялась, что он вернётся.
Потом много лет просто надеялась, что он жив. А потом ей стало всё равно.
Но уезжать Лада по-прежнему не хотела. Её преследовала странная мысль. Если я уеду, как он меня найдёт?
Эти слова ей снились. Но иногда вместо Жени она видела улыбающееся лицо Петериса.
"Если я уеду, как он меня найдёт?"
"Но у него же есть мой телефон," -- думала она тогда и просыпалась.
"А толку от этого телефона," -- думала Лада, совсем проснувшись, если у неё было плохое настроение. Иногда очень трудно бороться с плохим настроением.
Но жизнь продолжалась. Ещё летом Лада, можно сказать, подружилась с Еленой Николаевной. И теперь иногда пила чай у неё в гостях. Лада очень ценила гостеприимных людей, ведь ей самой мама строго запретила приводить кого-нибудь в квартиру.
Лада пересмотрела все спектакли с Еленой Николаевной и многие другие. Несмотря на плохую режиссуру и отсебятину-"экспромты" в классических текстах, которая страшно нравилась всему зрительному залу. Кроме самой Лады.
Жизнь продолжалась. И несла с собой другие кризисы, экономические и личные, и другие радости и огорчения.
Лада по-прежнему живёт в своём городе, вышла замуж, родила троих детей и немного располнела. Стала лучше переносить жару и теперь каждый год собирается съездить на Кипр к маме. Которая довольна и счастлива. Но не сейчас, потому что дети маленькие.
Муж Лады -- бизнесмен, выше её ростом и блондин. Ещё он фотограф-любитель и спортсмен, хотя не баскетболист и не теннисист. Спелеолог.
Андрей из Германии эмигрировал в Америку и тоже зовёт в гости.
Кстати, Андрей всегда утверждал, что никакого друга Петериса у него в Германии не было. Ни друга, ни знакомого. И тем более такого длинного. А все Петеры, которых он мог вспомнить, говорили исключительно по-немецки и в Россию не ездили. И фотографиями своей сестры Андрей перед друзьями не хвастался.
Вот как раз этому Лада не верит. Обязательно хвастался.
А в остальном -- история как история. Никакой мистики.