* * *
                          
           Ты только и можешь, что плакать слезами
           и скалить арфою рот,
           статуйкой смирая в рябиновом храме,
           запястий ломать терракот.
     
           И что тебе сад мой, алтынно-грошовый?
           Уйди же - канючь у других.
           Шакалка, горячей доверчивой крови
           не хватит нам на двоих.
     
           Ах мне, побирушка, репейка, мальчишка,
           достаточно слов для имен.
           И вся ты, до беглой росы на лодыжках, -
           от чьих-то чужих времен.
     
           Что ж, стой, докажи мне свое постоянство,
           майоликой губ затвердей...
           Коснется коленки алтарная астра,
           осыплясь в последний из дней.
     
           Шакалка, садовница с ветром в ключице,
           умри, словно сирина лай,
           до первых сиреней, когда на деннице
           мы запросто ринемся в рай.