В пятьдесят шестом я перешел в четвертый класс. Тем летом по краю пшеничных полей вокруг долины Куболты и на склонах холмов расплодилось огромное количество сусликов. Норы, в которых они жили, были несравненно больше паучьих. Нам нравилось наблюдать за этими пугливыми и забавными крапчатыми зверьками. Они часто стояли, как столбики неподалеку от своих нор и переговаривались удивительно высоким свистом, которого не мог повторить даже Мирча Кучер. Мирча вообще мастерски передразнивал собак, котов, скворцов осенью, уток и даже ласточек.
Выпасая коров на границе с мошанской территорией, мы с интересом смотрели, как ребята нашего возраста из соседнего села Мошан ведрами таскают воду из Куболты и заливают в сусличьи норы. Скоро из норы появлялся мокрый, сразу похудевший и подурневший зверек. Прижав шею рогаточкой, они убивали сусликов и за ногу навязывали на длинную связку мертвых зверьков. Ребята рассказали нам, что за десять сусликов в правлении колхоза начисляют целый трудодень.
Неисчислимые будущие богатства засверкали во взбудораженных наших головах. В тот же день мы договорились с бригадиром Василием Ивановичем Гориным. В конце каждого дня в правлении колхоза он будет принимать сусликов, и начислять нам трудодни, правда, на родителей. Я заготовил с вечера старое, но еще годное ведро. В качестве веревочек вытащил из старых ботинок длинные шнурки. Заснул с трудом. Перед моими глазами стоял я сам с длинной связкой сусликов в поднятой руке.
Утром, выгоняя коров на Куболту, мы несли ведра, в которые уложили наши торбочки с едой. Спускаясь к долине, в лесополосе мы вырезали рогаточки. Пригнав коров на долину, мы с ходу взялись за дело. Сначала шеренгой ходили по склону близ края поля и отмечали норки, вставляя в них ветки полыни. Затем черпали воду из Куболты и носили ее вверх по склону, что оказалось не таким уж легким делом. Выбрав норку, мы лили в нее воду.
Из первой норки суслик вылез после полутора ведер воды. С замиранием сердца я следил, как из-под вспенившейся мутной воды показалась мордочка грызуна. Прижав рогаточкой суслика к краю норы, Мирча ловко схватил его за загривок. Встал и, размахнувшись, с силой ударил об землю. Вытянувшись, суслик мелко задрожал и затих. У носа появилось немного крови. Мне стало жалко зверька.
В моей голове уже появились другие мысли. Захватить завтра густую авоську и в ней принести живых сусликов домой. Я расчитывал поселить в клеточке, а можно и вырыть одну яму на всех сразу. А в каморе и сараях много мешков с зерном, так что кормить есть чем. Отец сам говорил, что в прошлом году урожай в нашем колхозе был самым богатым в районе. Еще ни разу в колхозе на трудодень не давали столько зерна, сколько прошлой зимой дал председатель Анисько. Я даже не подумал, как отреагируют родители на прибавление столь "нужных" животных в нашем дворе.
- За водой! - скомандовал Мирча. Он смело вошел в роль лидера. Оказывается, он выливал сусликов не раз ...
Работа шла довольно споро. Единственным неудобством было то, что воду надо было носить в гору более пятидесяти метров. Убитых зверьков носили с собой в одном из ведер, которое оказалось дырявым. К обеду Мирча повязал за заднюю лапку сусликов в одну длинную связку.
Пересчитали. Если на одного, то более чем достаточно; если на всех, то каждому выходит совсем мало. До вечера сусликов мы уже не выливали. Дрожали ноги, ныли натруженные руки. Мы отдыхали. Подсчитывали прибыль до конца месяца, а потом до конца лета.
Пригнав коров в село, остановились возле правления. Дядя Васька пересчитал добычу.
- Нормально! Только как распределять? Если на всех, то бумаги скоро не хватит, объяснил он.
Решили, что сегодняшний заработок, как старший, получит Мирча, а дальше по возрасту до самого младшего. Огляделся. По возрасту я был предпоследним.
- Не хватит сусликов, - подумал я.
Но промолчал. Бригадир унес связку куда-то за правление колхоза.
На второй день работа возобновилась. При поимке сусликов мы обходились без рогаточки. Как только суслик показывался, мы наловчились хватать его пальцами за шею сзади. Бывало, что на одну норку хватало чуть больше половины ведра воды. Были норки, в которые приходилось наливать три-четыре ведра. Иногда безрезультатно. В одну нору мы устали носить и наливать воду, пока не увидели, что вода струей выливается из другой норы, расположенной метра три-четыре ниже. У сусликов оказался запасной выход.
В конце дня количество сусликов в связке было меньше, чем первый день.
- Ничего! Завтра будет больше. А потом еще больше, - не унывал Мирча.
На третий день сусликов оказалось меньше, чем вчера, хоть и ненамного. Мирча не унывал. Когда мы гнали коров домой, он, привязав корову, вынес со своего двора, стоявшего на углу при повороте в село, вчерашнюю связку сусликов и связал ее с сегодняшней.
- Да-а, - никто не ожидал от Мирчи такой сообразительности.
Сдавать сусликов поручили мне. Я пошел. Бригадир пересчитал связку дважды. Мне казалось, что дядя Вася слышит, как стучит мое сердце.
- Добре, - протянул он и записал всю большую связку. У меня отлегло.
- Выбрось сусликов в яму за туалетом.
Бригадир смотрел на меня, наклонив голову набок и приподняв одно плечо. Когда я повернулся идти, он неожиданно спросил:
- I що, таки не найшли другого мотузочка (веревочки), щоб перев"язати сусликiв?
Я застыл, сердце остановилось. С трудом повернулся к нему:
- Дядя Васька, не надо начислять трудодни. Только не говорите отцу.
Из этого случая я извлек сразу несколько уроков на всю жизнь.