Говорят, лучше позже, чем никогда. О моем друге детства, соседе, партнере по выпасанию коров и в чем-то "наставнике" в детских играх, технических увлечениях и самопалостроению, Валентине Михайловиче Натальском я немало писал в разных главах. Он был одноклассником, другом и родственником моего покойного двоюродного брата Октавиана Павловича Твердохлеба. Мы все его называли Тавиком, позже и Октавом. Кроме того, он был родственником и другом Андрея Михайловича Суфрая. Андрея называли Дюсеком, от слова Андрюшек. В круг друзей входил и, ныне крымчанин, их одноклассник, Александр-Виктор Викторович Грамма. Мы называли его Сашеком. Так дома называла его мама.
А я, вращаясь в орбите друзей, в чем-то, чаще в детских проказах, в увлечении техническим творчеством и чтении "взрослел" сразу на три года. С годами воспоминания наваливаются чаще, ярче и контрастнее. Выясняются новые подробности из жизни Валентина и его семьи. Разрозненная по отдельным главам информация о Валентине оставляет образ нашего героя размытым. Это при том, что сама его жизнь и его судьба были горельефными, а подчас и гротескными. Настала пора собрать все воедино и воздать должное памяти тех лет и самому, ныне здравствующему, семидесятисемилетнему Валёнчику. Так в детстве, да и позже, Валентина Михайловича Натальского называло все село.
Широкое подворье Натальских располагается на противоположной стороне единственной улицы села в метрах пятидесяти ниже нашего двора. На меже с Савчуками росла груша, дававшая мелкие, очень вкусные, кисло-сладкие плоды. Запомнилась во дворе Натальских высоченная, больше похожая на тополь, липа у дороги. В июне мы карабкались по крохким ветвям и обрывали цвет. Каждый старался забраться повыше, считая, что самый ароматный цвет бывает только на верхушке, ближе к солнцу. А внизу, прямо под нами, угрожающе целились в нас остро отесанные акациевые колья забора. Мама запрещала мне влезать на липу:
- Не дай бог, обломается ветка или сорвешься, колья проткнут тебя насквозь!
Но как только родители уходили в поле, что-то несло меня к липе и заставляло взбираться, как можно выше. К приходу родителей липовый цвет уже был расстелен для сушки на ульях.
Патриарх клана Натальских - Емельян. Его отчества, как и года рождения история до нас не донесла. Можно только предположить, что сам Емельян был старше или ровесник своей жены Дарьи Демьяновны (Дарки), родившейся в 1865 году. Генеалогия Дарьи Демьяновны остается для ее потомков неизвестной.
Судя по сохранившимся запродажным записям, приблизительно с 1905-6 до 1912 года Емельян Натальский исполнял выборную должность старосты села Елизаветовка. В селе родоначальника клана Натальских Емельяном не называли. Для односельчан он был Милионом с одним "л". На моей памяти, Дарью Демьяновну по имени не звали, а многие сельчане помоложе, включая ее собственных внуков, иначе как Милиониха, ее не знали и не называли.
У Емельяна и Дарьи Демьяновны Натальских было четверо детей. Старшим был Назар Емельянович, 1893 года рождения. В селе его называли "штундой". Не могу сказать сейчас точно, какую ветвь христианства исповедовали поляки по происхождению Натальский Назар и его жена, Марина Антоновна, в девичестве Климова (из клана Бульбаков). Но, в отличие от стойких католиков Климовых, до сорокового года крестивших детей в Могилев-Подольском костеле, католицизм супруги Натальские не жаловали.
Помню, когда мы оравой вместе с их внуком Валерием Натальским врывались в, крытую соломой, хатенку. Горница была налево. Сплошная темная массивная скрипящая дверь. Довольно высокий порожек, так как глиняный пол в горнице был гораздо выше уровня такого же, мазаного со свежим конским навозом, пола в темных сенях. На противоположной от двери стене горницы над сбитой деревянной кроватью в моей памяти проявляется то ли вышитая, то ли малеванная картинка. На ней всего три слова: "Бог есть любовь".
Из детей Емельяна по возрасту следующей была Любовь, родившаяся в 1898 году. Она вышла замуж за Суфрая Петра. Их внуки Андрей и Валерий - это уже мои современники. В главе "Куболта" я писал, что Андрей, на три года старше меня, на пастбище использовал для верховой "служебной" езды собственную корову. Младший Валерий, на два года младше меня, в течение ряда лет был бессменным чемпионом района по настольному теннису.
Анна, третья по возрасту дочь Милиона, погодок после Любы, жившая недалеко от нас, родилась в 1899 году. Была замужем за Кугутом Михаилом. Её так и называли - Кугутова Ганька. Сам Михаил Игнатьевич, призванный на фронт в сентябре 1944 года, погиб на территории Польши 15 января 1945 г. На границе усадеб Кугутов и Гориных до сих пор стоит, выложенный бутовым камнем с широкими щелями, колодец. Мне он памятен тем, что, спустившись в него в одиночку за воробьями, я поскользнулся на осклизлых камнях и свалился в ледяную воду. Выбрался самостоятельно. Тем летом мне исполнилось девять лет.
Самым младшим в семье Натальского Емельяна и Дарьи Демьяновны был сын Михаил, родившийся в 1907 году. В двадцатилетнем возрасте женился на недалекой соседке Твердохлеб Фене Филлиповне. В 1928 году родился первенец Сергей.
После смерти старого Милиона широкое подворье разделилось на две половины. Часть подворья от долины занял старший Назар. Верхняя, ближняя к нам часть усадьбы досталась младшему, Михаилу. Серьезный, настойчивый и оборотистый, молодой хозяин приобрел мотор, веялку, сеялку и другой сельхозинвентарь, арендовал у сельчан землю. По рассказам моего отца, Мишка Милионив вкупе со свояком Климовым Иосифом Антоновичем в числе немногих хозяев внедрили севооборот. Оба получали довольно высокие для того времени урожаи зерновых.
Как курьез, старожилы вспоминали, что в тринадцатилетнем возрасте его сын Сергей утащил из дому два пуда ржи и с друзьями подростками обменял на самогон. Это было уже при советской власти, в сорок первом, до начала войны. Проведенные Михаилом Емельяновичем воспитательные воздействия возымели эффект на всю оставшуюся жизнь.
В сороковом, с приходом русских, как говорили сельчане, в селе был организован первый в правобережной Бессарабии колхоз. Землю, мотор, плуги, сеялку, веялку и остальной инвентарь предусмотрительный Михаил Емельянович сдал в коллективное пользование одним из первых. Весной сорок первого обобществленные поля засеяли уже колхозом.
Двадцать второго июня сорок первого началась война. Восьмого июля в село вошла немецкая колонна. Вместе со многими односельчанами попал в расстрельную шеренгу и Михаил Емельянович Натальский. Расстреливали каждого десятого. Тогда смерть обошла его. Ближайшим десятым по счету оказался один из братьев Брузницких. По возрасту Михаил, в отличие от моего отца, родившегося в восемнадцатом и мобилизованного в тыловые части (военизированная пожарная команда), был мобилизован румынами в кончентраре (военно-трудовой лагерь). В сорок третьем родился младший, Валентин, герой нашего повествования. В детстве и во взрослой жизни сельчане и родственники называли его Валёнчиком.
В сорок четвертом Михаил Емельянович был призван на фронт. В начале лета сорок пятого семья получила "похоронку". И больше ничего ... После получения похоронки Феня Филипповна впала в глубокую депрессию, лишилась сна, практически перестала есть. За короткое время у нее развилась скоротечная чахотка с легочным кровотечением. Угасла Феня Филлиповна в течение нескольких месяцев.
Странно, если не дико, трудно писать, но родственники и соседи долго вспоминали, что уже тяжело больная, с кровохарканьем, женщина пережевывала хлеб и изо рта кормила полуторагодовалого Валёнчика. Рассказывала, ныне давно покойная, двоюродная сестра моего отца, она же тетя Оля Твердохлеб, она же жена Фениного брата, Петра Филлиповича Твердохлеба:
- Мы просили Феню, плакали, ругали!
- Зачем ты жуешь и кормишь изо рта такого маленького ребенка? Сама кашляешь кровью! Заразишь дитя!
- Кому он нужен сирота? - отвечала уже вконец ослабевшая мать. - Пусть заразится и умрет!
Не поверил бы, если бы эти слова уже на склоне лет не повторил сам Валентин Михайлович. Ему в детстве и во взрослом состоянии об этом говорили родственники, включая тетю Олю. Безусловно, что для ребенка, что для взрослого, это была чудовищная психотравма. Возможно сдвинулось что-то в голове у, истощенной до крайности болезнью, плохим питанием, известием о гибели мужа, женщины. Но это было ...
Вспоминает сын Валентин Михайлович Натальский:
- Отец погиб на фронте. Мне было два с половиной года, когда во второй половине сорок шестого умерла мама. Но я довольно отчетливо помню, как я ползал по телу, лежащей в гробу, мамы. Забыты другие, более поздние события, но этот эпизод сохранился в моей памяти на всю жизнь.
Туберкулезом Валенчик не заразился. Получил прививку от туберкулеза на всю оставшуюся жизнь. Результаты его туберкулиновых проб не отличались от реакций, полученных у других здоровых детей.
Остался семнадцатилетний Сергей Натальский с трехлетним братом Валёнчиком на руках. Не исключено, что это явилось одной из возможных причин столь ранней его женитьбы на ровеснице Павлине Алексеевне Гормах. С первых дней и до самой ее кончины Валёнчик называл Павлину мамой. Лучший кусок, подчас тайком, - Павлина отдавала ему, Валенчику. Вспоминает Валентин Михайлович Натальский:
- Всего на пятнадцать лет старше меня, Павлина была настоящей мамой. Мыла меня, возможно, чаще, чем мыли своих детей родные мамы. Я всегда ложился в чистую постель. Отправляя в школу, никогда не забывала положить в сумку кусок хлеба, грушу, яблоко. Сережа к этому времени закончил курсы механизации и работал в МТС трактористом, потом бригадиром тракторной бригады. Так, что моим воспитанием целиком занималась Павлина.
- Сергей, приезжая раз в неделю, собирал все мои грехи за время его отсутствия. А грехов моих за неделю копилось немало. Прегрешения мне Сергей отпускал ремнем. Не забуду, как под Сергеевы удары ремнем или лозой Павлина подставляла свои руки. Не каждая родная мама так поступит, чтобы защитить от ударов свое дите. Ей было труднее. Она была всегда рядом и успевала каждое нарушение оговорить словом. Она была золотой человек. Сколько в ней было терпения! Благодаря влиянию Павлины я стал тем, кем стал.
- С раннего детства у меня болели уши. Позже из левого уха начались гнойные выделения. ЛОР-врача в те годы в районе не было. По настоянию Павлины Сергей возил меня в Секуряны к, знаменитому тогда, врачу Крафту. После курса лечения выделения из уха не беспокоили меня длительный период.
(Скорее всего такое терпеливое, доброжелательное и заботливое отношение Павлины к Валёнчику стало для него добрым примером, сказалось на его характере в юности и взрослой жизни. Дети Сергея и Павлины, Таня и Славик, они же племянники Валёнчика, в детстве были под неусыпным вниманием их, ненамного старше, дяди. Едва научившись ходить, Славик не отставал от Валёнчика ни на шаг. Школа, спортплощадка, клуб, тракторная бригада и колхозные гаражи. Всюду они ходили вдвоем.
Но, как говорят, и на старуху бывает проруха. Уже в пятилетнем возрасте, будучи на спортплощадке, Славик неожиданно сказал:
- Я пошел домой!
И направился вниз по селу. Валёнчик был спокоен. Сельские маршруты Славик освоил давно. Когда Валёнчик вернулся домой, Павлина обратилась к нему с неожиданным вопросом:
- А Славик где остался?
Валёнчик оторопел. Славик покинул спортплощадку около двух часов назад. Валёнчик решил начать поиски от спортплощадки. К поискам подключились друзья. Под мостом возле школы заметили что-то темное. Все кинулись туда. Под мостом спал Славик. С трудом растолкали:
- Как ты тут оказался? Ты ведь пошел домой!
- Я шел домой, но устал и прилег отдохнуть.
Самым безопасным местом ребенку показалось пространство под мостом. Все обошлось.
А по большому счету, во второй половине шестидесятых Валентин сопроводил Таню на подготовительные курсы в сельхозинститут, помог выбрать факультет. Зная Валентина как ответственного и добросовестного студента, в институт его племянницу зачислили охотно. Вместе с ней, по напутствию и рекомендации Валёнчика поступил родной племянник Павлины, сын ее брата Мирона, Саша Гормах. Чуть позже Славика, решившего стать мореходом, в Херсонскую мореходку сопроводил также его дядя, Валентин Михайлович Натальский уже вместе с племянником Павлины, студентом сельскохозяйственного института Сашей Гормахом.
Привязанность к родне Павлины Валентин сохранил до сегодняшнего дня. В середине семидесятых, уже будучи руководителем "Колхозтранса", Валентин Михайлович помог с трудоустройством и опекал племянницу Павлины, дочь ее брата Анания, Свету. Тогда же, через райком профсоюза работников сельского хозяйства помог старшему брату Светы, старшему сыну Анания - Жене. Женя Гормах страдал хроническим заболеванием сердца и нуждался в санаторно-курортном лечение на море.
Когда я писал главу об участниках Великой Отечественной войны "Никто не забыт?", рассказав мне об отце, Валентин Михайлович обеспокоился. Все ли я указал награды, полученные старшим братом Павлины Гормахом Мироном Алексеевичем. Дома и в селе его звали Гришей, а в церкви он был крещен как Мирон. Когда я сказал, что награждения Мирона Алексеевича проверил по базе данных архива Министерства обороны в интернете, Валентин Михайлович успокоился. К слову, Мирон Алексеевич Гормах - один из участников войны, имевших в селе наибольшее количество наград.
Окидывая взглядом пройденное, укрепляюсь в мысли, что, благодаря изначально Павлине, Валентин Михайлович с детства органично вошел в круг семейства Гормахов и потом длительное время сам служил цементирующим началом во взаимоотношениях между членами этого довольно большого клана).
- Павлина работала в колхозе. - рассказывает далее Валентин Михайлович. - На прашовку полей часто уходила затемно. Возвращалась поздно, когда с Куболты гнали коров. На время отсутствия Павлины надзор за мной осуществляла полуслепая моя бабушка по отцу. Звали ее Дарья. Но в селе все, включая меня, называли ее Милионихой. Когда приходило время обеда, баба Милиониха не давала ложку, пока я не прочитаю наизусть "Отче наш". В меня в таких случаях вселялся какой-то бес сопротивления. Часто, воспользовавшись ее плохим зрением, хватал со стола кусок хлеба и удирал в огород.
- Отчетливо помню землетрясение в сорок девятом. Сначала был сильный гул. Потом качалась земля. Дом громко скрипел, особенно крыша. Было очень жутко. Но еще страшнее стало одним поздним вечером. Павлина разбудила меня. В соседней комнате были слышны шаги, скрипели половицы. Мы стали разговаривать громко, несмотря на то, что полугодовалая племянница Таня только уснула. Потом я вышел в коридор и массивным крюком, которым запирали дом изнутри, ударил по двери. Послышался топот ног, затем хлопнула створка окна. Наутро мы увидели, что окно, выходящее на улицу, было открытым.
- До школы я часто бегал к моим крестным - дяде Петру Твердохлебу (брат моей мамы) и его жене, тете Оле Жилюк. Бегал дворами. Когда пробегал двор полуслепого Пилипа, что-то заставляло меня выдернуть деревянную клямку дверного запора. В следующий раз клямка была новая. Это было как игра. Я выдергивал клямку, забрасывал далеко в кусты, а дед Пилип каждый раз строгал новую.
- В школу пошел семи лет. Моими одноклассниками стали Дюсек - Андрей Суфрай, Саша Грамма, Мирча Кучер и шестилетние Тавик, Галя Ставнич, Галя Жилюк, Саша Палладий и Валя Киняк. В одной классной комнате с нами учились третьеклассники. Благодаря тому, что в третьем классе учились Жук - Ваня Горин, Адольф Жилюк, Сева Твердохлеб и Нянек - Валера Паровой, в части мальчишеских проказ мы были далеко впереди своего возраста.
- Одно приключение связано с Борисом Мищишиным, твоим двоюродным братом, имевшим две клички - Белый и Зага. Однажды летом я встретил его на полевой дороге за огородами. На поводке из куска старых, потрепанных вожжей Боря вел с Мошан, выменянную за полмешка подсолнуха, старую, уже бесплодную суку. Я присоединился к нему. Приведя собаку, стали думать, что бы приспособить под ошейник? Наш выбор пал на новые, недавно пошитые в Могилеве, хромовые сапоги Бориной тети Маньки (Марии). Я держал, а Борис резал. Но отрезанные сверху, широкие кольца голенища не годились, так как сука легко освобождалась от ошейника одним движением лапы. Лишь дойдя до самого низа голенища, мы получили кольцо нужного размера. С трудом одетый, ошейник надежно держался на шее собаки. Оставшимся кольцам тут же нашли применение. Они были использованы для устройства рогаток и крепления самопальных трубок.
- Ты пишешь в одной из глав, что каждый взрослый мужчина это случайно выживший мальчишка. Мы с Тавиком тоже испытали это. Второй пруд на Одае со стороны подвала вдоль берега до середины пятидесятых сопровождался глубоким рвом. Туда стекала вода из большого става и, по деревянному желобу, из ледника в подвале. Потом ров заилился.
Мы с Тавиком и Борей после второго класса купались во втором пруду. Внезапно мои ноги заскользили по илу и, не успев набрать воздуха, я скрылся под водой во рву. Тавик бросился ко мне на помощь. Однако оба, еще неуверенно плавающие, мы, схватившись друг за друга, стали погружаться на дно. Я ощущал, как мучительно не хватает воздуха. Не растерялся один Борис. Уже отлично плавающий, Боря нырнул и вытолкнул сначала меня, потом вытащил и захлебывающегося Тавика.
- С первых дней первого класса учительница регулярно посылала меня обживать классные углы. При этом, вразумляя, она довольно больно стучала костяшкой указательного пальца в середину лба. Однажды после школы красное пятно на моем лбу увидел мой крестный дядя Петро Твердохлеб. Он тут же провел "разбор полетов". Красное пятно на моем лбу больше не появлялось.
- Мы учились во втором классе, когда из Тырновского военкомата прислали две путевки в Суворовское училище. Путевки выделили для нас с Тавиком, как для детей, отцы которых погибли во время войны. Мои вначале дали согласие. Но вмешалась Тавикова и твоя баба Явдоха:
- Куда такого маленького сироту? Отец погиб, сейчас ребенка забирают. Я в эту войну похоронила сына, зятя и свата.
(Сын бабы Явдохи, Мищишин Владимир Михайлович, в составе диверсионно-разведывательной группы был заброшен в районе Флорешт. По информации предателя был арестован. В Сучавской тюрьме началось кровохарканье. Полуживого баба Явдоха привезла домой. Через две недели дядя Володя, не приходя в сознание, скончался. Зять Твердохлеб Павел Захарович, отец Тавика, в поезде, не доезжая места переформирования Мурома, простудился в неотапливаемом, насквозь продуваемом вагоне и умер. Мой отец, ехавший с ним в одном вагоне, рассказывал, что по утрам трупы умерших за ночь в сорокаградусный мороз выволакивали из вагонов, как бревна. Сват бабы Явдохи Климов Иван Иванович погиб в Германии на подступах к Берлину второго мая сорок пятого.)
- Не дам ребенка! Костьми лягу!
После того, как стало ясно, что Тавика не отпустят, воспротивились и мои родные :
- Не пустим и мы! Чтобы все село говорило, что мы решили Валенчика сбыть с рук, избавиться от сироты?
Так не состоялась наша, совместная с Тавиком, военная судьба.
- В школе я лучше успевал по общественным наукам. Тавик все годы был непревзойденным в математике, физике, химии, биологии. Зато все повально были увлечены физкультурой. Во дворе школы колхоз возвел гимнастическую трапецию высотой около пяти метров. Доблестью и геройством считалось умение пройти по круглому бревну длиной около пяти метров. Однажды я потерял равновесие. Падая, ухватился за круглое гладкое бревно одной рукой. Я висел на одной руке и чувствовал, как моя ладонь медленно скользит по дереву. Успел подумать:
- Все! Сейчас сорвусь...
- Саша Грамма ползком быстро подполз ко мне и успел схватить мою руку. Вместе со мной на весу он прополз к вертикальному столбу. Я ухватился за него. Но держаться и медленно сползать у меня не было сил. С высоты около трех метров я спускался стремительно, можно сказать падал. После удара об землю было больно в позвоночнике, я долго не мог встать. Скорее всего, мои проблемы с позвоночником начались тогда.
- Забегу несколько вперед. Анализируя происшествие на озере, до сих пор удивляюсь. Всего лишь на год старше, Боря мгновенно обнаружил меня и сразу же Тавика на глубине в мутной воде! В школе Саша Грамма успел подползти по трапеции, схватить за руку и спасти мне жизнь! Уже работая в "Колхозтрансе", одним летом за короткий интервал у меня за рулем автомобиля три раза молниеносно складывались обстоятельства, из которых, мне тогда казалось, был единственный выход: на тот свет!
- Какая сила спасла меня в раннем детстве, и я не заболел туберкулезом или туберкулезным менингитом, не утонул во втором пруду, не упал и не разбился с трапеции в школе? Кто направил пулю выше моей головы, когда Тавик в недостроенной комнате нового дома нагрел на примусе заряженный боевой патрон? Ты свидетель, патрон был твоим. Тогда ты был с нами, и как младший, стоял за нашими с Тавиком спинами. Какая сила три раза подряд уводила от меня смерть на трассе в самый последний миг, за доли секунды до катастрофы?
Тогда в школе на трапеции Саша Грамма, по сути спас жизнь Валёнчику. Через несколько лет я стал свидетелем того, как Валёнчик вернул Саше столь жизненно важный долг. На грузовой машине вся наша школа возвращалась из Тырново, где мы принимали участие в спартакиаде на первенство района среди семилетних школ. Сейчас трудно поверить, но машины совершенно не были оборудованы для перевозки взрослых пассажиров, не то, что детей. Скамеек не было, все стояли. Задний борт не был наращен. Малыши стояли впереди и в центре. Более рослые, держась друг за дружку и за борта, как живой заслон, стояли у заднего борта. Высокий Саша-Виктор Грамма стоял у заднего борта справа. На скорости со стороны лесополосы по детям одна за другой хлестнули ветки. Больше досталось рослому Саше. Теряя равновесие, он инстинктивно схватился за очередную ветку, которая мгновенно потянула его через низкий задний борт назад. Уже "держась за воздух", Саша стал валиться назад, навзничь. И это на скорости грузовика не менее сорока километров в час. Стоявший рядом, Валёнчик схватил Сашу за руку. Андрей Суфрай успел схватить за другую. С трудом они подтянули заваливающегося назад Сашу. Большинство детей ничего не заметили. Видели только мы, мальчишки, стоявшие рядом в задней части кузова. Андрея уже давно нет с нами, помнит ли сам Саша-Виктор Грамма этот эпизод?
Несмотря на голод во время войны и голодовку сорок седьмого, военное и послевоенное поколение было спортивным по духу. Помню спортивную площадку перед старой школой. Потом ее перенесли за клуб. Затем ее разместили за новой школой. И лишь к концу пятидесятых футбольное поле, баскетбольную и волейбольную площадки, беговые дорожки и ямы для прыжков перенесли на место пустыря при выезде из села на Плопы.
Валёнчик не отдавал предпочтения какому-либо отдельному виду спорта. Был бег, футбол, волейбол и баскетбол. В селе долго помнили первенство района по баскетболу в Окнице, которая тогда была районным центром. Возле колхозных гаражей собиралась команда баскетболистов, состоящая из колхозной молодежи и, приехавших на летние каникулы, студентов техникумов и вузов. В составе команды были Валёнчик и, тогдашний студент медицинского института, мой брат Алеша. Большинство членов команды было среднего роста и ниже. Рослые сельские остряки потешались:
- На какое же место по баскетболу вы рассчитываете, недомерки?
Каково было состояние критиков, когда команда одного из самых малых сел, разгромив одну за другой тренированные и сыгранные команды рослых спортсменов, выиграла первенство района!)
- Семилетку мы закончили в пятьдесят седьмом. Мы с Тавиком, Сашей Палладий, Андреем Суфраем и Сашей Довгань продолжили учебу в Тырново. Позже Андрей бросил школу и ушел в ремесленное училище. Мы с Октавом жили в общежитии, девочки по квартирам. По субботам ходили пешком домой независимо от погоды. В воскресенье, как правило, колхоз выделял повозку. Девчата ехали, а мы, закинув недельный запас еды в повозку, держась за люшни, шагали рядом. На ходу умудрялись чистить о ступицы колес налипшую на сапоги грязь.
- В месяц из дому давали по десять, дореформенных 1961 года, рублей. О куреве мы с Тавиком не мечтали. Курили в школе ребята, у которых были отцы. В поисках заработка ходили на железнодорожную рампу. Там мы разгружали вагоны с штакетом и досками. Заработанные деньги мы тратили на еду. В кино часто ходили, склеив, подобранный возле дома культуры, выброшенный билет с контрольным талоном. Так тогда делали многие. Повезет - смотрели кино, а, бывало, затрещина, и мы стремглав бежали в кассу.
- После окончания средней школы большинство выпускников подали заявления в ВУЗы. У меня перед институтом было подобие страха. Сам ощущал, что не хватает знаний. Особенно собственную несостоятельность я ощущал на фоне Тавика. Перед самыми вступительными экзаменами Сергей велел собрать документы, усадил меня на заднее сиденье мотоцикла ИЖ-49 и повез меня в Сорокский техникум механизации и электрификации сельского хозяйства.
В техникуме Сергей забрал у меня документы и скрылся в дверях приемной комиссии. В тот день со мной провели собеседование. Между экзаменами интервалы были короткими. Когда мы приехали домой, в селе селе удивились:
- Что, провал на первом же экзамене?
В двадцатых числах августа я получил извещение о зачислении меня студентом техникума. Сейчас полагаю, что Сергей с моими документами в приемной комиссии обрисовал ситуацию с моим семейным положением, в частности с гибелью на фронте отца и смертью мамы. Несмотря на то, что экзамены я сдал успешно, полагаю, что в техникум я был зачислен больше по результатам собеседования.
- Техникум закончил в шестьдесят третьем. Вместе с Антоном Вишневским, закончившим в том году Харьковский индустриально - педагогический техникум, мы поступили на работу мастерами по производственному обучению в Дрокиевское профессиональное училище.
С шестьдесят четвертого Валентин Михайлович три года отдал службе в рядах Советской армии. Во время службы в армии, Валёнчик с Тавиком, образно говоря, не расставались. Тавик служил под Красноводском в авиации. Он был синоптиком на метеостанции. Валёнчик служил связистом в ракетно-зенитном подразделении Московского военного округа. Друзья детства в ночные смены регулярно говорили по телефону дальней связи. После службы Валентин, поработав в Окницком ПТУ, уехал в Кишинев. Работал на тракторном заводе. Одновременно готовился к поступлению в институт. Потом механический факультет Кишиневского сельхозинститута.
Вернувшись в район, Валентин работал главным инженером одного из колхозов района. Потом возглавлял районное транспортное объединение "Колхозтранс". Затем много лет был начальником управления транспорта и железнодорожных перевозок республиканского объединения "Молдсельхозхимия" в Кишиневе. В настоящее время живет в Ступино Московской области, пенсионер. Регулярно общаемся по телефону и скайпу. Видимся во время его редких непродолжительных визитов в Молдову.
Когда я писал главы "Никто не забыт?" и "Дети погибших отцов", списки всех погибших, раненых, вернувшихся с войны домой и пропавших без вести, я проверил по базам архива Министерства Обороны. Приятным изумлением для меня было то, что среди награжденных, в числе пятерых, не знавших о своих наградах, но воевавших в ту войну моих односельчан, я увидел фамилию отца Валенчика, Михаила Емельяновича Натальского. Родные погибшего Михаила Емельяновича о наградах не знали. Была только "похоронка". А тут сразу Орден Славы 111 степени и Орден Отечественной войны 11 степени. Копии представлений к наградам привожу без редакции и купюр.
Наградной лист
1 Натальский Михаил Емельянович
2 Звание Красноармеец
3 Должность, часть. Стрелок 3 сб Новогеорг. полка 1 стр Брестской Краснознаменной дивизии представляется к ордену Слава 111 ст.
4 Год рождения 1907
5 Национальность Молдаван
6 Партийность б\п
7 Участие в боевых действиях с 29 11 44 г. 1 и 2 Белорусский фронт
8 Имеет ли ранения и контузии 14 1 45 г. ранен легко.
9 С какого времени в Красной армии с 22 04 44г.
10 Призван Тырновским РВК Сорокской области
11 Ранее не награждался
12 В боях при прорыве немецкой обороны на плацдарме р. Нарев Севернее Варшавы в р-не дер. Гатка 14 01 45 г. тов. Натальский проявил образцы мужества и отваги. Он первый ворвался в немецкие траншеи и в рукопашной схватке уничтожил 10 гитлеровцев. Будучи раненным, он не покинул поля боя и продолжал вести огонь из своего автомата по немцам. Тов. Натальский достоин награды "Орден Славы 111 ст."
Командир Первой стр. Брестской Краснознаменной дивизии Карпелюк.
Наградной лист
Натальский Михаил Емельянович, командир отделения 3-го стр. Батальона, 412-го стр. Новогеоргиевского полка, 1-й Брестской Краснознаменной дивизии.
Год рождения 1907, национальность молдаванин, с 14 января 1945 года - второй Белорусский фронт.
В Красной Армии с 22 апреля, 1945 года,
призван Тырновским РВК Сорокской области,
ранее не награждался.
В боях с немецкими захватчиками с 14 янверя по 15 марта 1945 года тов. Натальский показал себя, как одного из лучших,опытных и храбрых командиров, лучшего агитатора среди нерусской национальности, в особенности среди молдаван. Постоянно показывал пример всем остальным бойцам отделения. В бою за населенный пункт Квашин с 12 в ночь на 13 марта 1945 года тов. Натальский со своим отделением отбил 4 контратаки противника, уничтожив при этом до 40 немецких солдат, тем самым помог нашим подразделениям овладеть деревней Квашин.
15 марта 1945 года во время прочесывания леса на подступах к железной дороге Гданьск - Гдыня и при отражении контратак противника тов. Натальский со своим отделением действовал смело и мужественно, первым вышел на железную дорогу и оседлал ее. Но в этом бою тов. Натальский пал смертью храбрых. Тов Натальский, как верный сын Родины достоин правительственной награды. Представляется к Ордену Отечественной войны второй степени посмертно.
Командир 412 стрелкового Новогеоргиевского полка гв. подполковник Андриевич. Подпись.
05 апреля 1945 года.
Я тут же связался по телефону с сыном погибшего Михаила Емельяновича, моим другом детства и соседом, живущим ныне в г. Ступино Московской области, Валентином Михайловичем Натальским. Для Валентина Михайловича мое сообщение явилось неожиданностью, подобной грому среди ясного неба. Валентин обратился в Подольский архив МО, где ему, после долгих бюрократических мытарств, были выданы дубликаты удостоверений на награды. Самих наград, к сожалению, сын погибшего отца не получил.
С тех пор при общении в телефонных разговорах Валентин Михайлович называет меня братом. Я ему отвечаю взаимностью. Так мы с другом и соседом из уже так далекого детства Валёнчиком стали названными братьями.