Автобус Љ119 пользовался большой популярностью у народных масс нашего района. Однако, ходил он очень редко, а желающих прокатиться на нем было значительно больше, чем мог вместить старенький покосившийся "ЛИАЗик". С болью в душе, я каждый раз наблюдал, как эта развалюха, наклонившись на один бок, отъезжала от остановки, унося своих пассажиров в увлекательное путешествие. Сколько разочарованных глаз глядело вслед этому чуду техники! Люди расстраивались, что не успели, что для них не нашлось места, что придется теперь идти пешком. Такая картина повторялась каждый день: дикая гонка, неистовый штурм, счастливые отъезжающие и разочарованные провожающие. И картина эта, несмотря на свою одинаковую сущность, была всегда разная, каждый день она дополнялась новыми нюансами, каждый день рождались новые истории. Одну из таких историй я сейчас расскажу.
Битком набитый автобус уносил меня и других пассажиров подальше от метро, поближе к дому. Настроение окружающих меня людей плавно переменилось от радости к раздражению. Они начали пихаться локтями, наступать друг другу на ноги, цыкать языками и бесшумно ругаться.
- Оплачиваем проезд, - донеслось откуда-то спереди. Приглядевшись, я увидел прижатую к стенке кондукторшу. Все ее попытки отделиться от стенки и пройти по салону автобуса заканчивались еще большим давлением толпы. Толпа эта, явно, не хотела, чтобы кондукторша выполняла свои обязанности. - Оплачиваем проезд, - еще раз произнесла она, и не в силах сопротивляться давлению толпы, опустила голову.
- Дочка, уступи место дедушке, - бабка лет шестидесяти пыталась завести разговор с сидящей женщиной истеричной наружности, - видишь, у него ноги нет, - закончила она.
Женщина истеричной наружности сильно покраснела и, не поднимая головы, продолжала увлеченно читать какую-то книгу.
- Мне скоро выходить, - оживился дед, поняв, что его хотят посадить на сиденье, откуда он потом замучается выбираться.
- Какая разница, - настаивала бабка и, указывая на истеричную продолжала, - она молодая, может и постоять, а вы инвалид, вам тяжело. Эти места специально предназначены для инвалидов, вон видите, даже картиночку прилепили. А этой, лишь бы плюхнуться куда-нибудь, да в книжку уткнуться. Умная больно!
- У меня тоже нога болит. Мне стоять трудно! - не выдержала истеричная.
- А у меня голова трещит с похмелья, - громко хохоча, вставил здоровенный мужик пролетарской наружности.
Готовая разрыдаться, истеричная вскочила на ноги, и трясущимися губами выкрикнула, - садитесь, пожалуйста!
В это время автобус остановился, двери открылись. Дед выпрыгнул на остановку, бабка потеснила истеричную и плюхнулась на ее место. С улицы, в открытые двери влетело чем-то набитое корыто, а за ним влезли две здоровые бабищи и щуплый мужичонка.
- Что же вы делаете, - простонала какая-то бабулька около дверей, - вышел один, вдобавок без ноги, а вы лезете втроем, да еще корыто пихаете.
- А, что же нам, вечно что ли на остановке этой стоять? - осведомилась одна из бабищ. - Не нравиться - можешь выйти! Дома сидеть надо, а не кататься на автобусах в час пик!
- Старая кошелка, - пропищал щуплый мужичонка, и обе бабищи разразились могучим хохотом.
Двери закрылись. Автобус резко тронулся. Блондинка в джинсовой куртке наступила мне на ногу. Не просто наступила, а наступила шпилькой! Я взвыл от боли на весь автобус, затем схватил блондинку за голову, и начал трясти ее пока не оторвал. После этого я открыл форточку, выбросил в нее голову блондинки, и долго смотрел, как она, подпрыгивая по проезжей части, улыбается проезжающим автомобилям.
- Что же вы так озлобились? - спросила меня брюнетка справа, - вон, за мной маньяк стоит, все время меня за задницу щупает, так я терплю.
- Вот и терпите, - ответил я раздраженно, - и не лезьте не в свое дело.
- Может быть, вы и мне голову оторвете? - поинтересовалась брюнетка.
Ничего не ответив, я отвернулся в другую сторону. Там какой-то интеллигент с портфелем пытался протиснуться к выходу. Стоящий на его пути мужик пролетарской наружности, с интересом наблюдал за попытками интеллигента, но прохода не давал.
Истеричная дама подняла книгу над головой, и в таком положении пыталась читать. Окружающие ее люди смотрели на нее, как на полную идиотку, многие тыкали пальцами и смеялись.
- Щас, как дам в морду, - ответил пролетарий на очередной толчок интеллигента. Тот посмотрел на него снизу вверх, опустил голову и покорно замер. - Куда ты лезешь, придурок, тебе выходить вместе со мной, - продолжал пролетарий.
- Мужчина дышите в другую сторону, - обратилась к нему истеричная.
- Ничего, потерпишь, мне через одну выходить, - ответил пролетарий.
- Нам всем, здесь, через одну выходить, - вставила сидящая бабка.
Двери открылись на очередной остановке. Никто не вышел и не вошел, так что автобус быстро продолжил свой путь. Следующая остановка была наша. Я сказал наша, потому что бабка, сидящая на месте истеричной, была абсолютно права. Действительно, на следующей остановке, вместе со мной выходили почти все пассажиры. Автобус пустел, и налегке шел до конечной.
- Вова, когда мы с тобой плиту новую купим, - обращалась одна из бабищ к щуплому мужичонке, - вон, Люська, уже как месяц, себе новую купила, - продолжала она, указывая на вторую бабищу, которую судя по всему, звали Люська. Эта Люська стояла и самодовольно улыбалась.
- Чего ж ты хочешь, Зин, мы вот только холодильник прикупили, потома и плиту прикупим, не боись, - пропищал щуплый.
- А вот мне холодильник менять незачем, он у меня и так, как новый, - фыркнула Люська.
- Да, уже лет двадцать, как новый, - со смехом ответила ей Зина.
- У него Толян, уже лет пять, как дверцу по-пьяни оторвал, - захихикал щуплый.
- Как оторвал, так и привинтил, - снова фыркнула Люська.
- Граждане, вы сходите, - старая бабулька пробивалась к выходу.
- Сходим, - ответил щуплый мужик.
- Сходим, сходим, - ответили обе бабищи.
Автобус остановился, водитель открыл двери, и наружу хлынула волна народа. Люди, разминая затекшие руки и ноги, расходились в разные стороны. Истеричная, спрятав книгу в сумочку, направилась к ближайшему пешеходному переходу. Бабка, которая так ловко заняла ее место, резво побежала в булочную. Пролетарий пошел к коммерческой палатке, чтобы купить себе на ужин чекушку водки. Обе бабищи со щуплым мужиком скрылись в ближайшем дворе. А я пошел в магазин, чтобы купить дочке чего-нибудь вкусненького.