Все дети как дети, а Даша - поперёчная. Вы думаете, это плохо? Совсем нет. Иногда, конечно, встречаются ребята, делающие всё наоборот из вредности. Но Даша жила по-своему, так как знала, что если станет жить, как все, мир может рухнуть. Впрочем, обо всём по порядку.
Девочка по имени Даша жила в большом городе в самой обычной квартире вместе с мамой и папой. Ещё у Даши имелся целый ворох родственников. Один дедушка Миша чего стоит. На голове у него, как у безумного профессора, волосы дыбом, а внутри головы бродят всяческие изобретения. Дед и дом сам себе изобрёл, и кучу программ для компьютера, и разные механизмы. По утрам Дашу будил вертолёт, собранный дедом Мишей. Вертолёт тыкался в лицо и обдувал лопастями, от которых хотелось чихать. Пять раз чихнёшь - на шестой встанешь. А там и бабушка Мася на кухне блинчики печёт.
Бабушка у Даши не такая хитроумная, как дед, но это только с виду. Она обычная волшебница. Там вылечит кого-нибудь, здесь настроение поправит, а где грусть-тоску метлой выгонит. В общем, не столь интересно, как с дедушкиными роботами, зато Мася вкусно готовит. Даша до сих пор не понимает, почему с Масиной еды мама с папой так и не поправились. Ведь Масины блинчики можно есть, пока не лопнешь. И даже когда лопнешь, всё равно хочется.
Братьев и сестёр у Даши пока не было, но их временно заменял кот Матфей. Толстый, серо-полосатый пушистик с кисточками на ушах. Когда-то давно мама подобрала Матфея на улице. Кот был старше Даши и поэтому поначалу пытался командовать. Но Дашей особо не покомандуешь - она сама кого хочешь построит по струнке.
Даша носила фамилию Абросимова. Нормальная простая фамилия. Не то что, например, Сковородкина или Непейвода. Впрочем, будь Даша Сковородкиной, она бы и такой фамилией гордилась. Потому что фамилия - это самая последняя вещь, на которую надо смотреть в человеке. А лучше вообще не смотреть. Умная девочка Даша это прекрасно понимала и смотрела на людей по-особенному. Все таращатся на одежду, украшения или вещи, а Даша интересовалась лучиками, которые струились у человека из глаз. Дети и животные запросто видят это сияние, а взрослые, к сожалению, со временем словно надевают чёрные очки, которые намертво прирастают к лицу.
Вот идёт Даша Абросимова из школы, навстречу ей - старичок. На старике штопанная куртка и фетровые боты, в руках авоська с капустой. Немодный, некрасивый, а из очей прямо в небо льётся радуга! И Даша сразу понимает: синий цвет - старичок любит читать и думать, оранжевый цвет - весёлый жизнерадостный товарищ, зелёный - добрый, мягкий человек, красный - сильный, стойкий духом. Следом за стариком топает мальчишка, а в глазах у него тусклый туман цвета бетонной стены. Выглядит мальчик крепким и здоровым, но Даша знает: стоит мальчику чуть пригрозить, и он начнёт хныкать, задрав лапки к верху.
Людей по улицам ходило много всяких - и тех, у кого взгляд ясный, и тех, у кого мутный. Больше было ясных да лучистых, потому что именно такие люди строят здания, прокладывают шоссе, выращивают фрукты, пишут книги, лечат больных и запускают корабли в космос. Те, которые мутные, с виду тоже работают, но выходят у них только кривые дома с протекающими крышами, разбитые дороги да гнилые кислые яблоки. Сочинить книжку или вылечить больного они и вовсе не могут, что же касается космоса - о нём даже думать не способны. По счастью, их гораздо меньше, чем людей ясных, с радужными сочными лучами.
Так было долгое время, пока Даша однажды ранним утром не вышла из квартиры и не ступила в лифт.
- Здравствуйте! - звонко сказала Даша соседям, которые тоже ехали в лифте.
Их было трое: две дамы средних лет и барышня с седьмого этажа. Даша знала их. У барышни взгляд был обычно голубого оттенка, мечтательного и мягкого, а у тётенек красный да лиловый. И правильно. Та, которая искрилась алым фейерверком, была начальницей домоуправления. Ей приходилось то воспитывать ленивых дворников, не желающих чистить двор, то отбиваться от склочных жильцов, считающих, что им должны автомобильные парковки устроить прямо на лестничной площадке или провести в квартиру трубу с лимонадом. Чем же было светиться домоуправительнице, как не энергичным красным светом? Вторая тётенька была композитором для детей, поэтому в зрачках её плескались сиреневые таинственные волны. Она частенько мурлыкала под нос весёлые песенки или мягкие колыбельные и вокруг нёё плавало переливающееся облачко музыки. Звали её Альбертиной Винифредовной.
Соседки, с которыми поздоровалась Даша, подняли на неё глаза, и девочка чуть не вскрикнула. Взор всех троих был потухший, грязно-болотного цвета. Даше даже показалось, что от их взоров запахло тухлой рыбой.
- Чего орёшь? - раздражённо спросила композиторша.
Вопрос изумил девочку ещё больше, потому что музыкальная соседка считалась исключительно культурной и высокообразованной дамой. Ладно, домоуправительница, ей по-всякому приходится разговаривать с балбесами-дворниками, но композиторша никогда ранее так не выражалась.
- Извините, - назидательно произнесла Даша, - но правильно будет не "Чего орёшь", а "Что кричишь". А совсем правильно - "Здравствуй, девочка".
- Ишь, умная нашлась! - проскрипела домоуправительница, а девушка добавила:
- Не мешай, а?
Соседки ничем особо не занимались, чтобы им мешать. Разглядывание кнопочек лифта - это ведь не занятие, правда?
У Даши весь день не выходила из головы утренняя встреча. К вечеру она подзабылась, потому что были уроки, потом теннис, потом танцы, потом конная секция, потом домашнее задание. И люди ходили сплошь с яркими глазами и радостными лицами. Но ближе к ночи, когда гул городской жизни затих, за стеной послышалось отвратительное бумканье:
- Бум-бум! Тара-бум! Бах-бах! Тара-бах!
Спустя минуту противно запиликала скрипка:
- Вж-ж-жить, вж-ж-жить... Ззззю, ззззю, ззззю...
За стеной обитала композиторша Альбертина Винифредовна. Обычно оттуда доносились симпатичные мелодии, приятные на слух.
- Может, соседку съел медведь, который всем наступает на ухо? И взялся за инструменты? - предположила Даша. - Или к ней ворвались грабители и пытают дурацкой музыкой, чтобы узнать, где лежат деньги? Что скажешь, Матфей?
Но кот, лениво щурившийся у батареи, только зевнул.
Даше запрещалось выходить одной из дома поздним вечером. Но так как Даша была поперёчной, она вышла на лестницу и позвонила соседке-композитору. В руках у Даши была лыжная палка, чтобы отбиваться от грабителей.
Но дверь распахнулась, и на пороге возникла живая невредимая Альбертина Винифредовна. Брови её были сурово сдвинуты, волосы прилизаны и свёрнуты в шишку на макушке - ни дать, ни взять, строгий завуч в старшей школе.
- Чего тебе? - рявкнула композиторша.
- У вас всё в порядке, Буратина Винипуховна? Ой... - Даша прикусила язык, назвав её так, как называла дома, в семье. Но Альбертина Винифредовна даже не заметила оговорки.
- У меня всё отлично! Я написала новую песню. Хочешь послушать?
Даша кивнула. Соседка, прочистив горло, запела:
Хватит бегать! Всем сидеть! Мы не психи, чтоб шуметь! Мерзкий топот, гадкий шум! Тара-бум-ба! Тара-бум!
Она сменила тембр и тоненько запищала:
Надо тихо жжжить... Надо скромно жжжить... И всю жжжизнь свою От души служжжить...
- Кому служить? - не поняла Даша.
- Кому скажут, тому и служить. И что прикажут - выполнять!
- А если мне скажут, например, кота выгнать, тоже что ли слушаться?
- Разумеется. Кто ты такая, чтобы спорить?
- Не хочу я никому служить, - рассердилась Даша. - И слушаться я буду только себя. Дурацкая у вас песня, тётя Буратина.
Альбертина Винифредовна фыркнула и хлопнула дверью. А Даша растерянно почесала голову. С этой композиторшой происходило что-то странное...
Даша повернулась и собралась было пойти домой, но из-за двери напротив донеслось гаденькое хихиканье. Никаких соседей за ней никто никогда не видел. Квартира стояла пустая, так как хозяин надолго уехал в командировку. Кто же тогда хихикал?
Девочка на цыпочках прокралась к двери и приложила ухо.
- Удалась, Фонокур, удалась! Вчера я заразил пятерых, а сегодня троих. А если каждый из них заразит хотя бы двух соседей в день, то через две недели весь город будет нашим.
- Две недели! Хе-хе... А потом и вся страна!
- Ну уж нет, Фонокур. Страна меня не устроит. Вся планета сразу - вот что мне нужно!
- Ох, тяжело будет.
- Да ничуть. В телевизор мы уже попали, и в интернет. Если еще прямо в школы и детские садики проникнуть, дело пойдёт быстрее. Особенно, когда мы станем действовать вместе.
- Но я не умею.
- Это легко. Я научу, когда мы будем на подзарядке Ватном Подземелье. А пока делай, что раньше делал.
В носу у Даши вдруг нестерпимо защекотало. Девочка отступила назад, сдерживая себя со всей мочи, но как ни крепилась, оглушительно чихнула. Разговор за дверью замер. Потом послышались шаги, будто бы по паркету шлёпала мокрая жаба. Даша, зажав рот, стремглав бросилась к себе, тихо щёлкнула дверью и приникла к глазку.
На лестничную клетку из квартиры командированного соседа вывалилось жирное существо зеленоватого оттенка. Вроде бы человек, но головка крохотная, лысая, а пузо огромное. Существо было одето то ли в пижаму, то ли в спортивный костюм с пузырями на коленях, и очень смахивало на кусок теста на тонких ножках. Существо держало в руках булку и часто-часто откусывало от неё.
- Что там?
Следом высунулся сутулый тощий человек со спутанными космами. Лицо его украшали тёмные мешки под глазами. Вид у него был такой, будто он был собакой, у которой отобрали сладкую косточку. Из уголка губ его свисала жёваная сигарета, в руках выплясывал сотовый телефон.
- Ничего. Показалось, что кто-то чихнул.
- А я ничего не слышал.
- Ты же глухой, Фонокур! - толстяк загоготал, не переставая жевать батон. - Ты и смерть свою не услышишь.
"Ага! Значит, дохляк - это Фонокур, - поняла Даша. - А толстая жаба - это Телебрюх".
- Доча! Ты зубы почистила? - крикнула из комнаты мама. - Пора спать!
Девочка, вопреки обыкновению, не препираясь по поводу того, что ещё рано, отправилась в ванную. В голове её кружились обрывки фраз двух странных человек с не менее странными именами: Телебрюх и Фонокур. Чем таким они заразили людей и почему они хотят завоевать мир? И что такое Ватное Подземелье?...
Из комнаты доносился бубнёж телевизора. Шёл какой-то взрослый фильм, который через каждые пять минут прерывался рекламой.
Ей вторил парень, голос которого был ужасно крутым:
- Йо, братуха! У тебя до сих пор старый телефон? Да ты лох! Настоящие пацаны ходят с новой моделью!
А потом благообразным мягким голоском заворковала старушка:
- Коли одолела тебя хвороба сердешная, да замучали скрипы в коленушках, непременно купи сундучок с таблеточками сонными. А как подремлешь с тех таблеточек, хвороба-то вся изойдёт.
Все эти рекламные голоса Даше показались ужасно противными. Девочка, хоть и не видела лица говорящих, чувствовала, что глаза у них мутные. И что серая жижа, льющаяся из очей, переплетается с голосами, и слова становятся липкими, привязчивыми. Как лента для ловли мух.
- Мам, - спросила Даша, входя на кухню с зубной щёткой во рту. - А леденцы могут решить проблему?
- Смотря какая проблема, - хмыкнула мама Таня, ловко двигая утюгом. На столе возле неё высилась стопочка выглаженного белья. - Если, например, половина шашек потерялась, а сыграть хочется, можно вместо них на доску поставить леденцы. Такая проблема решится. А если, например, начальник всё время кричит на тебя, то тут леденцами не поможешь.
- Ну, почему не поможешь, - отозвался из кухни папа, надраивающий котёл от плова. - Вредного начальника можно засыпать самосвалом леденцов. У него отшибёт память, и он забудет, зачем надо кричать.
- Ну, а если у меня проблема, что меня никто замуж не берёт?
- Это очень серьёзная проблема, - сказала мама и прыснула от смеха - Такую проблему конфетками не решишь. Наоборот: налопаешься с горя сладкого, повыпадут все зубы, и тогда все женихи перепугаются.
- А в телевизоре говорят, что от леденцов кончатся все проблемы.
- Да? - удивилась мама. - Это какой-то неправильный телевизор так говорит.
- Пап, - Даша повернулась к отцу. - А новый телефон - это круто?
- Круто, - кивнул папа. - Если в нём куча нужных полезностей. А если только кнопочки другого цвета, то не круто.
- А если бы тебе сказали, что ты лох, потому что у тебя старый телефон...
- Я бы сразу в лоб дал, - тут же ответил папа. - Это моё дело, с каким телефоном ходить. Захочу, хоть с целой радиостанцией в чемодане буду разгуливать, и никто мне не указ. Я, между прочим, свой старый телефон нежно люблю. Им спину чесать удобно и орехи колоть.
- А зачем тогда в телевизоре говорят, что надо бежать за новым телефоном?
- Не знаю, - честно признался папа. - Наверное, чтобы телефонная фабрика больше денег получила.
Уже лёжа в постели, Даша позвонила бабушке и спросила про таблетки от хворобы и скрипа.
- Ерунда, - заявила Мася. - Не бывает, чтобы одна таблетка и от сердца, и от коленей. Видела я эту рекламу - полная ерунда! Просто кому-то хочется, чтобы люди не лечились по-настоящему, а только спали и ничего не соображали.
Даша крепко задумалась. Кроме соседок и композиторши Буратины Виннипуховны, странности были и в телевизоре. Реклама в нём явно лгала. Но зачем? С какой целью? Засыпая, Даша подумала, что ролики с леденцами, таблетками и телефонами были такие же противные, как Телебрюх... Кстати, его имя очень напоминает телевизор: тоже есть теле-. Теле-, а к нему в придачу брюхо.
На заднем дворе школы за стадионом в тени густой акации стояла стайка мальчишек. Старший был из девятого "А", младший - мелюзга-первоклашка. Возле них отиралась тощая сутулая фигура с косматой головой. Даша, пролезая сквозь прутья забора, заметила, как сутулый протягивает мальчишкам сигареты. Спустя миг ребята постарше задымили. Только первоклашка курить не стал, а лишь понюхал свою сигарету.
Даша подошла ближе и с укоризной уставилась на Вовку Пархоменко, своего одноклассника. Вовка был парень ничего: весёлый, добрый, разве что слишком озорной. Но какой мальчик в таком возрасте не озорничает? Зато с Вовкой было не скучно. От так классно изображал директора школы и завуча! И собачку преподавателя рисования! И даже кота Матфея! "Артист растёт", - говорила про него учительница на родительских собраниях. Она старалась направить Вовкину кипучую энергию в правильную сторону - давала учить стихи для выступления на праздниках, ставила главным героем в школьных спектаклях, только его и посылала за мелом посреди урока. Но Вовка возвращался с мелом в зубах на четвереньках, обнюхивая углы и задирая ногу возле парт, и класс обхохатывался. И урок был испорчен, и мел.
Вовкины глаза обычно искрились чем-то золотисто-алым, лишь во время шалостей искры становились чуть более фиолетовыми. Но то, что увидела Даша сейчас, не лезло ни в какие ворота. Очи Вовы источали почти что сопли. Даша содрогнулась.
- Фу, как противно, - громко произнесла она. - Если ты, Пархоменко, не бросишь немедленно сигарету, я скажу Светлане Борисовне про тебя и про дядьку, который заставил вас курить.
- Какого дядьку? - удивился Пархоменко. - Мы сами.
Он нахально пыхнул ей в лицо струйкой дыма. Даша, осерчав, вырвала из его рта сигарету и растоптала её.
- Вон он стоит, - сказала она, тыкая пальцем в сморщенного дохляка, спрятавшегося за деревом. Он бы и не был заметен, но нечёсаные космы выдавали его, так как торчали во все стороны, словно прутья из букета для бабы-яги.
Парни проследили взглядом по направлению Дашиного пальца.
- Никого там нет, - сказал девятиклассник. - Не морочь голову. Топай отсюда, малявка, пока не треснули.
- Никого нет, - задумчиво, будто во сне повторил Вова. Он заглянул за дерево, где в ствол вжимался тощий человечек, и ещё раз повторил, - никого нет.
Даша не стала спорить. Она смекнула, что дохляка с сигаретной пачкой в руках видит только она. Это у Даши и раньше бывало. Не зря же она - внучка волшебницы. Бабушка Мася предупреждала, что каждый человек может видеть своё. Кто-то никого, кроме родственников и сослуживцев не видит, кто-то даже детей своих не замечает. А кому-то дано видеть целую толпу необычных личностей. Наверное, Фонокур, которого Даша признала в сутулом, угощавшем школьников сигаретами, был тем, кого не всем дано видеть.
Весь день Пархоменко ходил тихим, будто пришибленным. Он перестал шутить и послушно делал то, что приказывала Светлана Борисовна. А приказывала она тоже всякую неприятную ерунду. Например, в столовую класс обычно ходил гурьбой, подпрыгивая и напевая. Но сегодня Светлана Борисовна всех выстроила гуськом, как детсадовцев, повелев держаться за предыдущего. И шагать надо было в ногу. Ребята так и шли по коридору, словно гигантская гусеница-многоножка. Алёша Петров попробовал возмутиться, но Светлана Борисовна, добрейшей души человек, вдруг рассвирепела и влепила Алёше такую звонкую оплеуху, что тому сразу расхотелось спорить. Класс ошарашенно смотрел, как на щеке Петрова разливается красное пятно, и на всякий случай слушался сошедшую с ума учительницу. Все молча исполняли её приказы, и только Вовка промолвил:
- Как хорошо ходить строем. Как хорошо, когда порядок.
Голос у него был довольным.
На уроках Даше стало нестерпимо тягостно. Минуты ползли кое-как, Светлана Борисовна бесконечно вещала о том, что дети должны слушаться взрослых, а взрослые - самых главных. Кто при этом самый главный, она почему-то не говорила.
- У нас математика! - крикнула с места Даша. - Давайте лучше числа столбиком складывать!
- Зачем? - сухо ответила учительница. - У тебя в телефоне есть калькулятор. Он за тебя посчитает.
- Ну, тогда задачки решать про то, как яблоки делят!
- Зачем? За вас разделят и яблоки, и всё остальное. А твоё дело, Абросимова, помалкивать и не возражать!
- А может другие неправильно разделят? Может, все яблоки отдадут директору, а нам ничего не достанется?
- А это уже не твоё дело, Абросимова. Двойка тебе.
- За что?!
- За пререкание с умным взрослым педагогом.
Даша надулась, скрестила на груди руки. Она подумала, что некоторые взрослые совсем не умные. Но потом её словно обдало фонтаном бурой грязной воды из глаз Светланы Борисовны, и Даша прикусила язык. Девочка не стала обижаться. Она вмиг поняла, что Светлану Борисовну заколдовали. Как Вовку Пархоменко, как композитора Буратину Виннипуховну, как домоправительницу и девушку-соседку с седьмого этажа. И она уже догадалась, кто это сделал. Не зря же возле школы крутился противный Фонокур, и не зря в их подъезде поселился Телебрюх. То, что беда идёт от этой парочки, Даша не сомневалась. Поэтому она не стала терпеть, как все, а просто поднялась, собрала портфель и направилась к выходу. Она же поперёчная.
Светлана Борисовна бросилась к двери, преграждая девочке путь. Но Даша оказалась хитрее. Пока учительница мчалась к выходу, девочка распахнула окно и спрыгнула с подоконника. С первого этажа прыгать не страшно. Страшно сидеть в бездействии и наблюдать, как люди вокруг сходят с ума. Домой Даша не пошла. Она поправила на плечах лямки рюкзачка и понеслась к Масе и Мише.
Деда дома не было - он отправился обустраивать один завод роботами. А бабушка Мася ничуть не удивилась, когда к ней ввалилась раскрасневшаяся от быстрого бега внучка.
- Дай-ка посмотрю, - сказала Мася, помешивая тесто для пирога, - кому нужна помощь... Нет, Дашенька, помощь нужна не тебе. С тобой всё в порядке... Тогда кому?... Ого! Вижу я, вокруг тебя клубится какое-то чёрное облако. Ох, не нравится мне оно!
Даша, сбиваясь и путаясь, выложила все опасения. Рассказала и про соседей, и про учительницу, и про друга Серёжку. И про странных существ за дверью пустой квартиры.
- Расколдуй их, бабуля, - попросила Даша. - А Телебрюха с Фонокуром наоборот, заколдуй.
Мася отложила стряпню, смахнула со лба муку.
- Не могу, - развела она руками. - Я не могу колдовать, если человек сам меня не попросит. Волшебство срабатывает, если только его очень хотят. А разве Телебрюх с Фонокуром захотят, чтобы они лопнули или, например, превратились в лягушек?
- Тогда что же делать? - чуть не плача, спросила Даша.
- Погоди, не расстраивайся. - Мася погладила внучку по голове. - Есть у меня волшебная книга с тайными рецептами. Посмотрим, что она нам скажет.
Бабушка приставила стремянку к огромному платяному шкафу, чтобы забраться на антресоли - на самый верх. У всех нормальных бабушек на антресолях хранятся старые платья, старые сумки, старые банки. А у Маси полка была забита пучками сухой травы, бутылями со всевозможными волшебными настойками и, конечно же, книгами. Одну из них под названием "Правила преодоления" Мася сунула под мышку и спустилась вниз.
- Та-а-ак, ну-ка, ну-ка, - пробормотала бабушка, листая фолиант. - Где же оно... Правила для рыцаря, правила для болящего, правила для невесты... Всё не то... Ага! Вот! Правила для девочек в пути!
- В пути? - изумилась Даша. - В каком пути? Я никуда не собираюсь.
- Собираешься. Только ещё не знаешь об этом.
И бабушка, надев очки, зачитала с выражением:
- Каждую девицу ждёт её путь. Идти девица должна не налево и не направо, а по кругу, за самым главным. На том пути помешают девице три преграды: страх, лень, уныние. Страх одолеется им самим, лень одолеется интересом, уныние одолеется состраданием. Конец пути увенчается битвой, в которой победит тот, у кого четырнадцать конечностей и два хвоста.
- Что за чепуха! - воскликнула Даша. - Лично у меня нет ни одного хвоста. И почему четырнадцать конечностей? На каждый хвост по семь лап? Или нет, если отнять мои 4 руки и ноги, остаётся десять на два хвоста. Значит, каждому по пять? Может, это хромоногие тараканы? Фу, гадость.
- Не спеши гадать, - улыбнулась бабушка. - Вот тебе в дорогу зеркальце, кукольное платьице и очки.
- Может, лучше, пирожков? Или колбаски с помидорами?
- О еде не беспокойся, - сказала Мася. - Я сделаю так, чтобы ты была сыта от солнца.
Бабушка махнула волшебной палочкой, которая у неё дома была замаскирована под поварёшку. Тотчас Дашу закрутил мощный вихрь, закружил ей голову, подбросил в воздух и куда-то понёс. Девочку мотало на невидимых потоках несколько минут, а потом ветер плавно опустил её на полянку в сказочном лесу.
Сквозь высокие, уходящие в самое небо, стволы диковинных деревьев пробивались солнечные лучи. Деревья были разноцветные и каждое со своими листьями, не похожими на листья соседних деревьев. По лесу расходились дорожки и Даша задумалась.
- Ну, и куда мне топать? - спросила она сама себя.
- Вот бестолочь! Сказали же - по кругу, за самым главным! - Чей-то плюшевый голос раздался нал ухом у девочки. Даша обернулась. На ветвях дуба с листьями, размером со сковородку, покачивался кот. Кот Матфей!
- Матфеюшка! - радостно завопила Даша. - А ты как здесь оказался?
- Три раза мяу! Я же кот, я гуляю, где вздумается. Вот мне и вздумалось провериться, а Мася немножко помогла. А то, знаешь ли, сидишь, как дурак, вечно на одном диване, скучаешь, понимаешь ли...
Кот, конечно, лукавил. Никогда в жизни он не просиживал днями на одном месте, а вечно носился. Сколько он подрал стен, сдёрнул штор, разгромил посуды и переворошил обуви - не передать. Но Даша так обрадовалась родной душе, что и не подумала ему возражать. Всё-таки в этом лесу было страшновато: над кронами деревьев летали зубатые птицы вроде птеродактилей, а из норы под кактусовой ёлкой выглянула непонятная страшная морда без ушей и шерсти. А когда ты не один, не так боязно. Тем более, когда можно поговорить.
- Матфей! - внезапно осознала Даша. - Так ты умеешь говорить!
- А о чём разговаривать с глупыми девчонками в городской квартире?
Даша почесала голову и решила, что он прав. Дома бы их общение выглядело так:
- Дай поесть!
- В миске лежит корм.
- Поиграй со мной.
- Вот бантик.
- Не хочу бантик. Хочу вон ту симпатичную босоножку.
- Это моя босоножка. Играй с бантиком.
- Не дашь босоножку, полезу на занавески.
- Они тонкие! Порвёшь... Ну, вот, порвал.
- А теперь я хочу есть.
- В миске корм лежит.
- Поиграй со мной...
И так до бесконечности. Нет уж, пусть и в самом деле дома коты и собаки молчат.
- Что же самое главное? - стала рассуждать Даша. - И почему за ним надо идти по кругу? Матфей, ты не знаешь, кто ходит по кругу?
- Знаю, - ответил кот, качаясь на листе-сковородке. - Барсик из дома напротив. Он как налопается, начинает ходить по комнате и пыхтеть.
- Ну, конечно, - съязвила Даша, - Барсик-то у нас самый главный! Давай поищем тут обожравшегося Барсика и пойдём за ним. А в это время весь мой класс и все мои соседи совсем сойдут с ума, пока мы тут прохаживаемся по солнышку за глупым Барсиком... Матфей! Я поняла!
- Что поняла? - Кот перестал качаться и посмотрел на хозяйку. Из глаз у него сыпались лукавые рыжие брызги света.
- Самое главное на Земле - это солнце! Оно даёт энергию всему живому. Лучи его поглощаются растениями и дают им силу для роста. - Даша с удовольствием повторяла урок о природе, который очень интересно вела Светлана Борисовна, до того, как её заколдовали. - Растениями питаются травоядные, а травоядными - хищники. Вот! Значит, Матфей, мы идёт вслед за солнцем. Тем более, что оно и ходит по кругу!
Даша, ужасно довольная собой, подхватила кота под мышку и бодро зашагала по мягким коврам леса так, чтобы солнечные лучи били строго в глаза.
Кот оказался тяжёлым, поэтому его пришлось почти сразу поставить на землю. Но Матфей бежал быстро, лапки его двигались шустро. Он даже успевал то прыгнуть в кусты, то метнуться на дерево, чтобы поймать мышку или птичку. Правда, добычу он тут же отпускал.
- Странно, я уже столько прошёл, а есть всё не хочется! - возмутился кот, выпуская из пасти очередную обслюнявленную мышь.
- Значит, и тебя бабушка заколдовала, - сказала Даша. - Ты, как и я, питаешься солнечными лучами.
- А вот это зря, - вздохнул Матфей. - Знаешь, какая мышка вкусная? Если бы бабушка попробовала, она ни за что бы не отказалась от свеженькой мышки.
Даша представила, как Мася достаёт из духовки дымящийся лоток, полный печёных грызунов, а дедушка крутит носом и потирает руки:
- М-м-м! Вкуснятина-мышатина!
А на дедушку глазами, полными ужаса, смотрит из клетки ручная крыска Варвара...
- Ну, нет. Обойдёмся без мышей, - заявила Даша.
С дальней полянки донеслись вдруг чьи-то голоса. Кто-то хрустел ветками и назидательно кого-то поучал. Девочка мигом нырнула в самую середину лилово-зелёного шиповника, втянула за собой кота и замерла. На всякий случай лучше затаиться. А вдруг тут ходят злодеи?
Минуту спустя мимо них прошествовала знакомая парочка. Узнав их, Даша чуть не вскрикнула. Собственной персоной по таинственному лесу топали Телебрюх и Фонокур. Оба тяжело дышали: первый от того, что был толстым и на ходу жевал, а второй, напротив, от того, что был чахлым и ему мешал даже маленький ветерок.
- У людей, - говорил, чавкая, Телебрюх, - слишком много сил. Если люди захотят, они горы свернут, в космос слетают и в пустыне вырастят арбузы. Но мы, голубчик, не должны этого допустить. Все их силы должны отдаваться нам. Тогда мы станем властелинами мира. Если собрать все силы всех людей, никому никогда не одолеть нас.
- Люди, что ли, дураки, чтобы отдавать нам свои силы? - уныло спрашивал Фонокур, придерживаясь за стволы, чтобы его не сдувало.
- Не дураки. Но мы хитрее. Человек может взбунтоваться от того, что его притесняют и ему слишком плохо, но никогда не взбунтуется, от того, что ему слишком хорошо. Поэтому что?
- Что поэтому?
- Поэтому людей надо приучить только наслаждаться и ничего не делать, чтобы они не тратили силы на полезные вещи. А для этого что?
- Что для этого?
- Для этого людей надо усадить перед телевизорами и дать гору вкусной, жирной да сладкой еды, от которой пропадает желание трудиться.
- Хитро!
- Этого мало. Не все любят телевизор, особенно молодые. Для молодых надо подстроить другие ловушки.
- Телефон, - догадался тощий бледный Фонокур. - Если ребята будут постоянно смотреть в телефон, им не захочется больше ничего.
- Точно! А для тех, кто всё-таки не хочет весь день таращиться на экран и выходить погулять, есть своя каверза.
- Курение?
- Ага. Сигаретушки и папиросушки. И главное - внушить им, что это круто и модно. Что те, кто курят, ведут себя по-взрослому. Эх, Фонокурчик, нам бы с тобой ещё скооперироваться с Пивоносом, и наша троица была бы неуязвимой!
- Пивонос - это тот брат-морок, который князь пьянства?
- Ага, тот...
Они продолжили разговор, но Даша более ничего не расслышала. Мороки, как они назвали сами себя, скрылись за пригорком. Девочка с котом, пригибаясь, побежали следом. Фонокур и Телебрюх явно топали в Ватное Подземелье для подзарядки. И если там не позволить им подзарядиться, наверняка, ничего у них не выйдет с ужасными планами. Но мороки неожиданно растворились в воздухе. Даша крутила головой и никого не видела.
- Тебе же сказали, глупая девчонка, иди по солнышку, - мявкнул Матфей. - Ты прямо, как котёнок, которому первый раз в жизни показали фантик, и он почесал за ним, сломя голову.
Даша хотела возмутиться - кот вёл себя слишком нахально! Но возмущаться было некогда, да и, признаться честно, в его словах была доля истины. Поэтому, презрительно фыркнув, девочка снова направилась за солнцем.
Шли они недолго. Прямо посреди поляны, перегораживая путь, пыхал вонючим дымом громадный дракон. Поляна ярко освещалась серебристым светом, будто бы сверху бил мощный прожектор. Чешуя дракона сверкала и сияла в нём, отчего свет, казалось, усиливался. Шея и хвост чудовища были одной длины. Конец хвоста украшался увесистой бронированной шишкой с шипами, а конец шеи - не менее увесистой зубастой башкой. Из широких ноздрей вырывался огненный пар, из пасти нещадно смердило. Когда дракон повернул голову и уставился на непрошеных гостей, Дашино сердце ушло в пятки. А у кого бы оно не ушло, если бы над ним со свистом пронёсся хвост с булавой?
- Стой! Кто посмел нарушить покой на Священной Поляне Силы? - прогрохотало чудовище. Капли огня фонтаном разлетелись по сторонам. Одна такая капля упала у ног девочки, опалив туфельку. Кот истошно заорал, бросился Даше на руки.
- Мои усы! Мои чудесные усы! Три раза мяу! - заголосил Матфей. Вместо длинных роскошных усов у него на щеках торчали скрученные в спиральки завитушки. От кота пахло жареным.
- Это мы идём! Живые люди и коты, а не мороки! - отважно крикнула Даша.
- Живым здесь не место! - рыкнул дракон. - Прощайтесь, несчастные, я вас съем! От начала рода человеческого мне велено сторожить главное место силы. Дело живых - отдавать сюда силу. Дело дракона - беречь её!
- Но это наша сила! Это мы её создаём!
- Такова ваша участь, жалкие людишки!
Он заревел, и небо заволокло тучами. Деревья по краю поляны затрепетали, как колоски в поле. Дашу обуял ужас.
- Страх одолеется им самим, - шепнул Матфей, чуть оправившийся от потери усов. - Не знаю, что это значит, но я трясусь, как последний трусишка. Придумай же что-нибудь, я не хочу помирать в самом расцвете кошачьих сил! А не то негодяй Барсик меня совсем обсмеёт. Представь - я дохлый и без усов! Пять раз мяу...
Усы и неведомый Барсик Дашу волновали менее всего. Она лихорадочно соображала, что значат бабушкины слова. И зачем ей очки, зеркало и платье для куклы...
Зеркало! Даша быстро вытянула из кармана зеркальце на длинной ручке и выставила его прямо перед драконом. Увидев своё отражение первый раз в жизни, бедняга затрясся от ужаса - настолько кошмарная морда таращилась на него из зеркала. От страха он изрыгнул столб пламени и отшатнулся. Но Даша кинулась в ту же сторону, что её враг. И снова дракон поймал свой взгляд в зеркале.
То, что было потом, со стороны было похоже на игру в теннис прозрачным мячом. Даша прыгала, как на корте, и размахивала зеркальцем, как ракеткой. Чудище металось и стонало, и от его стонов дрожала земля. В конце концов, от этой бешеной пляски его шея и хвост заплелись, перепутались, ноги подкосились и дракон рухнул на землю. Вокруг него тут же образовалось пятно горящей травы, но Даша уже не боялась. С котом на загривке она легко перемахнула через тлеющие стебли, через беспомощного дракона и побежала вслед за солнцем.
На тропинке, которая петляла по полю, но полукругом выводила в нужном направлении, почва была мягкой, утоптанной. Значит, кто-то часто ходил по ней, приминая траву.
На повороте дорожки Даша нашла кусок булки, а на втором повороте - наполовину выкуренную папиросу.
- Они шли здесь, - сказала Матфею девочка. - Вон, следы остались.
- Ну и дураки, - презрительно отозвался кот. - В разведчики не годятся. И для засады тоже. Их любая глупая мышь в две секунды вычислит.
- Дались тебе эти мыши! Думай, лучше, зачем нам платье и очки.
Зеркальце, славно послужившее в битве с драконом, увы, опалилось и лопнуло, разлетевшись на тысячу осколков, а потому никуда больше не годилось.
- Зачем-зачем, - кот надулся от гордости. - Чтобы побеждать других страшилищ. Видела, как я этого дракона одной лапой? Он ко мне, а я ему ка-а-ак дам! Он с другой стороны, а я его ка-а-ак тресну!
- Слезай-ка с меня, горе-победитель, - вздохнула Даша. - Толстый хвастунишка, топай своими ножками.
Она стряхнула кота, тот сделал несколько шагов и вдруг принялся взбрыкивать и трясти лапами. Потом стал мотать головой и смешно хрюкать.
- Тут повсюду муравьи, - сказал он недовольным голосом. - Терпеть не могу насекомых. Они забираются в шерсть и кусаются.
Даша присела на корточки. По её обожжённой обувке ползла вереница крошечных существ. Их можно было бы принять за муравьёв, как это сделал Матфей, но на самом деле это были крохотные человечки в одинаковых коричневых костюмчиках и коричневых шапочках. На плечах каждого лежало облачко. Даша потрогала такое облачко у одного коротышки, и её пребольно стукнуло током. Облачка переливались серебристыми сполохами.
- Так это они тащат силу с волшебной поляны! - догадалась девочка. - Выходит, из нашего обычного мира вся сила стекается на поляну, а потом её разносят эти лилипутики. Интересно, куда они её тащат?
И дорожка, и человечки на ней шли в точности в сторону солнца и терялись за горизонтом. Вышагивая рядом с крохотными грузчиками, попутно обнаруживая то остатки еды, то сигареты, девочка с котом одолели несколько километров и за пригорком обнаружили реку. Поток воды стремительно нёсся между холмами, от его брызг в воздухе висела радуга. Через речку был перекинут мост, но перейти на другой берег Даша не смогла бы, потому что поперёк моста лежало огромное пушистое животное. Зверь имел блестящую белую шкуру, а на кого походил, было не понять. Он лежал на боку, уложив на лапу лобастую голову с ушами-локаторами. Зверь казался милым и добродушным, однако полностью загораживал проход по мосту. Лилипутики, нёсшие облачка силы, совершенно спокойно карабкались по зверюге, переваливали через мохнатый бок, как через гору, и исчезали за речкой.
- Здравствуйте, а можно нам пройти? - вежливо спросила Даша.
- Можно, - зевнуло животное. - Идите.
- А вы не подвинетесь?
- Нет. Мне лень.
- Тогда можно я подвину вашу ногу?
- Двигай.
Даша и Матфей, как в сказке про репку, ухватившись друг за друга, стали тянуть белую пушистую лапу с розовыми пятками, но лапа весила, наверное, как грузовик с кирпичами. Помучавшись минут пять, девочка спросила вновь:
- Вы не будете сердиться, если мы перелезем через вас?
- Не буду. Мне лень сердиться.
Зверь - гигантская помесь панды с енотом - звучно всхрапнул и прикрыл веки. Матфей, задрав хвост, походил вдоль него, прицениваясь к его рельефу, после чего завопил "Банзай!" и бросился на штурм ленивца. Кот, гордившийся своими достижениями в прыжковом спорте, взмыл вверх, но тут же стёк на землю по совершенно гладкой шкуре животного.
- Эй, ты, как там тебя зовут... Шевельни хоть хвостом! - осерчал кот.
- Хвостом? Хвостом лень... А зовут меня Лежебряк.
Даша, склонившись над потоком крохотулек, ловко преодолевающих живое препятствие, разглядела, что у каждого из них башмачки с присосками. Благодаря таким башмачкам идеально гладкая шкура Лежебряка была не помеха.
- Тогда ты давай, - повернулся Матфей к девочке, - давай шевели мозгами. Лично я умываю руки. Что может сделать бедный маленький котик против такой туши?
Кот демонстративно улёгся на травку, свернулся клубочком и замурлыкал. Весь его вид показывал, что он тут не при чём. Даша сама впуталась в эту историю, пусть сама и выпутывается. А ему и так хорошо.
- Фигушки, - сказала девочка. - Именно котик и подвинет Лежебряка.
И она, не дав коту опомниться, натянула на него кукольное платьице, а на голову его повязала носовой платочек, отчего кот стал похож на русскую красавицу из сказок, у которой вдруг отросли усы, хвост и щёки.
- Эй-эй-эй! - возмутился Матфей, вскакивая на задние лапы. - Что за шуточки? Я же парень! Что за дурацкие выдумки! Сними это немедленно!
Он вопил и возмущался на радость Лежебряку, которого шумиха изрядно позабавила. Но после того как Даша горячо пошептала кое-что на ухо, кот затих и согласно кивнул. Лежебряк разочарованно вздохнул, но тут же вытаращил глаза. То, что он увидел, годилось на вполне приличное представление ансамбля народных танцев. Ну, или, на худой конец, отчётный концерт хореографической студии.
Матфей, покачивая плечиками, уложив оттопыренный пальчик у правой щеки, подобно девице-лебёдушке, проплыл мимо Лежебряка, а Даша в это время громко выводила:
- Во поле берёзка стояла! Во поле кудрявая стояла!...
Тут она тоже пристроилась за котом и принялась выплясывать, припоминая, чему её учили на занятиях в танцевальном кружке.
- Люли-люли, стояла! Люли-люли, стояла!
- фальшиво вступил кот, отчаянно изображая красну девицу.
Зверь Лежебряк удивлённо вздёрнул брови и повернул башку. Уши его, как антенны, стали поворачиваться вслед за котом в сарафане.
Из очей его полились горючие слёзы. Кот, как истинный артист, настолько вжился в роль, что даже хозяйке стало жалко и берёзку, и несчастную девушку. Лежебряк открыл рот и тоже утёр набежавшую слезу.
![Обложка книги [Дарья Шмель]](/img/e/efimowa_m/dasha/0-oblozhka.jpg)
![Даша и злые соседки [Дарья Шмель]](/img/e/efimowa_m/dasha/2-dasha-i-sosedki-jpg.jpg)
![Даша, Телебрюх и Фонокур [Дарья Шмель]](/img/e/efimowa_m/dasha/3-dasha-i-telebrjuh.jpg)
![Бабушка отправляет Дашу в путь [Дарья Шмель]](/img/e/efimowa_m/dasha/4-dasha-i-babushka-jpg.jpg)
![Даша и дракон [Дарья Шмель]](/img/e/efimowa_m/dasha/5-dasha-i-drakon-jpg.jpg)
![Лежебряк [Дарья Шмель]](/img/e/efimowa_m/dasha/6-lezhebrjak.jpg)