Ефремов Андрей Николаевич. Искажение пространства

Искажение пространства

Интересный случай из своей жизни мне поведала Татьяна Х. Сейчас ей шестьдесят лет. Излагаю ее рассказ, как есть, без каких-либо выводов и комментариев, от первого лица. Надо признать, о подобном я никогда ранее не слышал, это, в самом деле, удивительно. Я попросил ее рассказать про этот случай очень подробно, и досконально вспомнить все мелкие детали. Она же просила меня не указывать ее фамилии: не хочет усложнять себе жизнь.

Я всю жизнь прожила в Якутске: здесь родилась, училась, трудилась. В данное время на пенсии. Семья, дети, внучата -- все как у всех, ничего особенного. В середине 1980-х годов мне было двадцать пять или двадцать шесть лет, в то время я работала на автотранспортном предприятии, располагавшемся в самом начале улицы Клары Цеткин.

В те годы это была довольно неухоженная, но своеобычная улица, застроенная старыми домами, большей частью деревянными двухэтажными. Местами на дороге никого не удивляющие лужи и вечная грязь. Помнится, улица в те годы была довольно просторная. Она и сейчас, как мне кажется, отличается от других своей самобытностью и нестандартностью. До автобусных остановок можно пройти примерно до середины и в конец улицы, а к более ближним от места работы -- пройдя через дворы на большую центральную улицу, через пожарную часть. В городе ее называют "Пожарка".

Конечно, поневоле я все тут знала. И что интересно, для меня эта "Пожарка" как-то кардинально отделяет город от этой улицы, наверное, потому, что я часто именно здесь и проходила. Средняя часть улицы пролегает через квартал с народным названием "Третья линия".

Лето в тот год, помню, выдалось жарким, похоже, это произошло в июле. Однажды, после работы, мне нужно было пройти до автобусной остановки "Третья линия", чтобы проехать кое-куда по своим делам. Вышла с территории базы, иду как обычно. Прошла перекресток с улицей Халтурина. Вроде бы ничего особенного, но, пройдя некоторое расстояние, чувствую -- что-то вокруг не совсем так, как обычно. Некоторое время меня это не особенно беспокоило, я была всецело поглощена своими мыслями.

Постепенно меня стала напрягать какая-то своеобразная непривычная тишина: кисельная такая, тягучая. Непривычное для городского жителя полное безмолвие. Летом в Якутске белые ночи -- светло как днем, и тихо. Но даже по ночам в городе никогда не бывает подобной глухой тишины. Да что в городе -- в глухом лесу абсолютной тишины не бывает. А сейчас время было чуть более шести часов вечера, и я вроде как вполне привычно иду с работы, но в абсолютной тишине. Можно сказать -- тишина идеальная. Наверное, если и существует понятие "эталон тишины" -- так это и было тем самым эталоном. Не тишина безмятежности или покоя, это была тишина страха, ужаса. Всем знакомо понятие -- тишина до звона в ушах. Так вот, даже пресловутого звона в ушах не было.

Произошло это не сразу, а постепенно: звуки города стали затихать, и незаметно настала полная, идеальная, тишина.

В первую очередь меня и насторожила эта непривычная тишь. Я остановилась, огляделась. В небе нет птиц: ласточек, воробьев на электрических проводах не видно. Лая собак не слышно, людей нет! На улице ни одного живого человека, ни одной машины. Каникулы, а детей нет. Дома стоят необыкновенно тихие, какие-то чужие. Все вроде как заурядно: кое-где в домах створки окон открыты, ветер плещет занавески и листья на березках в палисадниках, а людей нет! Собак нет, кошек нет. Ни одной живой души! Из открытых окон летом обычно мало-мальски звуки музыки слышны были, или радио, или телевизоры что-то вещали, где-то автомашины шумели. А тут тишина.

И вдруг я поняла, что не узнаю улицу, по которой всегда ходила! Нет, с виду все как обычно: дома двухэтажные, домики, дворики, сарайчики, тротуары, местами трава, кустарники. Но все-же улица не совсем такая, какой я привыкла ее видеть, "чужая". Наблюдалась какая-то неуловимая разница и в архитектуре, и в месторасположении домов, заборов, электрических столбов. Все не так, все фальшиво! Будто все наскоро состряпано. И если бы я не обратила внимания на удивительно абсолютную тишину, я бы этой разницы так и не заметила бы.

Мне стало непередаваемо страшно: на всей улице, которую я толком и узнать не могу, я стою совершенно одна, и вокруг ни одной живой души, и тишина! А улица в аккурат имени Клары Цеткин -- об этом гласила табличка, услужливо прибитая к забору ближайшего незнакомого мне дома.

Постаралась, насколько это было возможно, взять себя в руки, попыталась успокоиться. Вспомнила, что вязкая тишина наступала постепенно и незаметно -- по мере моего удаления от места работы. Эта непривычная совершенная тишина мешала сосредоточиться, я больше думала об этой тишине, чем о спасении. Тем не менее, что-то мыслила.

Почему-то я была уверенна, что если пройду прямо еще с десяток шагов, то попаду в место, откуда, уже никогда не смогу выбраться в привычную для меня человеческую жизнь. Там меня ждало что-то холодное и темное, абсолютно равнодушное, но опасное, живое, но не человеческое. В глубине души нарождался липкий панический страх. Я отчетливо осознавала, что это не игры разума или больного воображения -- об этом я тоже успела подумать, а действительность, хоть страшная и непонятная мне, но реальность. Это была не та улица, по которой я ходила каждый рабочий день, это было нечто другое, ненастоящее.

Инстинктивно, более не размышляя, я развернулась, и уверенно двинулась в обратном направлении -- к своей автобазе. Наверное, я все-же искала спасение: по крайней мере, в этом я была стопроцентно убеждена: уж на базе еще есть люди, работники. За эту мысль я и зацепилась -- прямо как утопающий за спасательный круг.

Я бы могла предположить, что полностью оглохла на оба уха, но ведь свои шаги я прекрасно слышала. И звуки моих шагов, раздававшиеся в полной тишине, были для меня почему-то тоже ужасны: скрип досок тротуара, похрустывание частичек песка и мелкого камня в земле. Как будто все происходило в каком-то кошмарном сне. Но ведь это совершалось наяву.

Я непроизвольно старалась ступать как можно тише, боясь привлечь к себе внимание чего-то страшного, жуткого, опасного. И при этом двигалась довольно быстро, как будто старалась убежать от какой-то неведомо лютой силы. Но не бежала: почему-то решила, что если побегу, то привлеку к себе внимание этой бездушной темной бездны, и этим только усугублю свое положение.

Постепенно я стала различать доносившийся издалека шум города: звуки работающих автомобильных двигателей, редкие гудки -- ну, обычные звуки улиц. Но звуки до моего слуха доносились именно как-бы издали, их было слышно еле-еле, как будто из-за высокой и многотонной ватной преграды. Или как человек слышит наружные звуки, находясь под водой. Хотя пройденный мной участок улицы не сказать, чтобы большой, и, в принципе, все должно быть слышно хорошо. Вот на источник этих слабых звуков я и шла.

Понемногу, по мере моего приближения к месту моей работы, звуки города нарастали, все вокруг постепенно становилось узнаваемым, как будто пелена с глаз спала: появились привычные стайки птиц, я стала слышать лай собак во дворах, улавливать слухом человеческую речь, мимо меня в разных направлениях деловито проехало несколько автомашин.

Помню, я даже набралась смелости оглянуться -- улица стала выглядеть вполне обычной, узнаваемой, и живой. Дети прямо посреди дороги в футбол играют, -- в то время это было типичное явление. Где находилась грань прохода в реальный мир, и как я ее прошла -- для меня это так и осталось загадкой. И еще -- я не могла вспомнить -- проходила ли я на обратном пути перекресток с улицей Халтурина. Мне казалось, его вообще не было.

Проходя мимо въезда на территорию базы, я видела, что там есть люди, -- многие знакомые работники выходили, некоторые приветственно махали мне рукой. Вполне привычная сумятица, -- как всегда в конце рабочего дня. Заходить не стала, я уже просто спешила домой, для того, чтобы успокоиться.

Так, пройдя мимо автопредприятия и через дворы мимо пожарной части, я и вышла на центральную городскую улицу Дзержинского. А там уже все как обычно, как всегда в час пик: люди, автобусы, машины, и вполне привычный шум вечернего города в конце рабочего дня. Шумовой фон столичной жизни, который городской житель, в суете забот, обычно даже не замечает. Какое же я испытала облегчение!

В тот вечер я отложила все свои дела, и поехала домой. Что это со мной произошло в тот странный летний день -- я даже и предположить не могу. И очень не хотела бы повторения подобного. Все описанное произошло, максимум, в течение десяти-пятнадцати минут. Но страху натерпелась с избытком.

Дома, во время ужина, я рассказала о случившемся мужу. Даже не помню, какая у него была ответная реакция на рассказанное, вероятнее всего посмеялся. Но этот странный скоротечный эпизод, происшедший со мной в тот вечер на улице Клары Цеткин, очень хорошо врезался в память.

Еще помню, до осени того года, проходя по этой улице, я машинально прислушивалась ко всем звукам, разглядывала дома, и искала глазами людей, птиц, и животных.

До сих пор, не знаю, является ли это странностью: после того случая на улице Клары Цеткин при любом уровне шума, и где бы я не находилась, я всегда хорошо различаю тиканье любых настенных часов. Конечно, если они есть в помещении, где я нахожусь.

Андрей Ефремов (Брэм)

Комментарии: 2, последний от 05/07/2023. © Copyright Ефремов Андрей Николаевич (a.brem@mail.ru) Размещен: 27/06/2023, изменен: 27/06/2023. 11k. Статистика. Рассказ: Фантастика НЕЧТО ИНОЕ Иллюстрации/приложения: 1 шт. Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Интересный случай из своей жизни мне поведала Татьяна Х. Сейчас ей шестьдесят лет. Излагаю ее рассказ, как есть, без каких-либо выводов и комментариев, от первого лица. Надо признать, о подобном я никогда ранее не слышал, это, в самом деле, удивительно. Я попросил ее рассказать про этот случай очень подробно, и досконально вспомнить все мелкие детали. Она же просила меня не указывать ее фамилии: не хочет усложнять себе жизнь. Рассказ в составе книги "Мистическая Якутия"

Ефремов Андрей Николаевич : другие произведения.

Искажение пространства