Женщина кивнула и суетливо начала расстегивать сумочку. Максим (он назвался Максимом) заметил, как мелко подрагивают её пальцы.
--Да не волнуйтесь вы так. Всё будет хорошо. - Попытался он её успокоить, но та, лишь всхлипнула и уткнулась в сумочку.
Максим демонстративно отвернулся на пол оборота и запрокинул голову.
В вековых кронах гулял ветер осени, холодный и пронзительный. Он срывал высохшие листья, и те долго ещё кружили в воздухе разноцветным калейдоскопом. А ещё пахло сыростью земли. Максим глубоко вдохнул и зажмурился от удовольствия.
Наконец, женщина протянула фотографию, оборвав тем самым затянувшуюся паузу. Максим взял карточку, мельком бросил на снимок взгляд и стеснительно сунул его в карман.
--Всё будет хорошо... - вновь повторил он, - но, могут возникнуть некоторые проблемы.
Женщина вскинулась:
--Я заплачу ещё! Сколько будет нужно.
Максим с грустью взглянул ей в карие глаза и не выдержав, тут же отвёл взгляд.
Максим ясно ощутил исходящую от неё безумную усталость и обреченность. Увидел наяву бессонные, полные слёз ночи. Какую цену она уже заплатила, прежде чем её позволили встретиться с ним. Максим мог только догадываться.
А ещё Максим знал, что она поёдёт до конца, даже если для достижении цели придется отдать жизнь.
--Вы думаете, я набиваю цену? - Максим улыбнулся. - Нет, здесь дело совсем не в деньгах. Судя по фотографии, его отец был из алламийцев? Южные земли Арш-Грон-Белла?
--Вы правы. В столицу нас переселили ещё до рождения Олика. Но причем здесь это?
--У вас не здешний тип лица. Трудно будет найти двойника вашему сыну в этой части города. Из своего сектора я не имею право выезжать.
Максим почувствовал повисший в кристально чистом воздухе непрозвучавший вопрос, вздохнул и продолжил:
-- Для того, что бы система поверила в досрочную смерть вашего сына и вычеркнула его из списка живых, и соответственно аннулировала установленную дату смерти, необходимо доказательство. А именно - труп более-менее похожего человека. В идеале - двойника.
Максим заметил, что женщина побледнела и покачнулась. Максим машинально подхватил её под локоть, но она неожиданно для Максима брезгливо дернулась и отстранилась. Максим пожал плечами:
--В моргах все трупы под учетом; подконтрольного системе человека убить без ордера я тоже не смогу. Остается только Пристаня, там очень много беспризорников. Вы готовы ради сына пойти на такую жертву? Тот мальчишка, которого я найду, останется на вашей совести.
--Этого точно будет достаточно? А как же тот код, по которому система отслеживает всех нас. Если это не сработает?
--Сработает. Не вы первая, не вы последняя. Я - охотник второго уровня Отдела Контроля Жизни и все технические вопросы - моя проблем. Тем более, что выбора у вас нет.
--Я согласна. - Женщина кивнула. Она взяла себя в руки и теперь источала твердость и решительность.
А над головой всё также шумела листва. Ветру не было никакого дела до суеты, царящей внизу.
***
Максим шел и размышлял о том, до чего же ещё способен докатиться человек, если он доверил себя глупому компьютеру. А тот и рад стараться - отмеривает случайным образом года жизни: кому-то - сто, кому-то - десять.
А недовольных - сразу в расход. Но за этим следит уже не компьютер, а Отдел Контроля Жизни. Ограничения времени жизни у сотрудников ОКЖ сняты, поэтому они очень ценят свою работу и умирают своей смертью. Ну, или в таких местах, как Пристаня.
Пристаня - это город в городе. Точнее - его район на северо-восточном побережье. Здесь живут те, кому посчастливилось тем, или иным образом избежать контроля системы, те, кто миновал код идентификации. Беспризорники.
Пристаня отгорожены от города (как и остальные районы) охранной полосой, но всё равно, частенько в запретной зоне объявляются обреченные безумцы, что пытаются продлить свою жизнь. Но всё тщетно. Они лишь агонию себе продлевают. Раз от раза в Пристаня ОКЖ устраивает карательные рейды. Беженцы как на ладони, спасибо коду идентификации.
С беспризорными сложнее. Они не отслеживаются, знают район как свои пять пальцев и, случается, охотники несут ощутимые потери.
Максим был в Пристанях не раз и не два. Такие заказы для него были не в новинку. Мальчишку он нашел быстро, дней через пять. Возможно, свою роль сыграл иной тип лица. Уж больно тот малёк выделялся из местных.
А ещё он был точной копией Олика. Максим опешил, что даже окликнул того по имени, а потом прошелся сканером на предмет кода идентификации. Ошибки быть не должно - это был двойник. Максима прошиб пот.
Чудес не бывает. Когда Максим наклонился над нелепо распластанном на земле телом и достал фотографию, он нашел отличия и успокоился.
Взгляд, устремленный в серое осеннее небо, приоткрытый рот, сжатые кулаки. Максим положил ордер на убийство на грудь малька, оставил электронную метку (для мусорщиков) и поднялся.
--Нет, даже не смотря на перенаселение, мы обречены... - прошептал он ветру.
***
Охотник присел на корточки перед мальчишкой, и Максима вновь резануло сходство Олика с тем безымянным мальком. Точь-в-точь одно лицо. Даже та же родинка на левой щеке...
---Вот и всё. Теперь ты свободен.
Олик насуплено молчал, не осознавая ещё своего счастья. Его мать, напротив, расцвела и, казалось, помолодела на несколько лет:
---И что нам теперь делать?
---Жить. Просто - жить. Поверьте, оно того стоит. Теперь он свободен, система его не замечает. И если Ваш сын захочет, то сможет уйти. Прощайте.
Максим развернулся и, загребая ботинками жухлую листву, медленно побрел к выходу из парка. И не разу не оглянулся.
Следом ледяной порыв ветер бросил в лицо первые колючие снежинки.
***
Двумя минутами позже. Городской родильный дом N 17, палата N 129.
Роженица всю ночь металась в бреду и сейчас, когда всё закончилось, она спала: роды были тяжелыми. Никто не ожидал, что вопреки анализам, вместо одного младенца, на белый свет появятся двое.
Но акушерка была старой и опытной. За её долгую карьеру подобное уже случалось и не раз. Акушерка знала, что делать дальше.
Младенцам из палаты в большой мир был единственный путь: на конвейерной ленте сквозь маленькое окошко, за которым им будет назначен срок жизни. И в соответствии с правилами "неучтенной жизни" этот срок должен делиться поровну с "лишним" ребенком. Но мало ли какой машина назначит срок жизни. Что-то в последнее время они частенько стали короткими.
Но всегда есть черный ход. Пока система ожидает одного младенца, а матери тоже неучтенного нельзя оставить - обман вскроется быстро, можно...
Выход был прост. Неучтенного малыша подбросить бездомным на Пристаня. Там он вырастет. Те, кто вне системы своих никогда не бросают.
Акушерка об этом знала и не беспокоилась. Сейчас её волновало другое: кого выбрать. Она склонились над двумя крошечными человечками...
Не пройти мне ответом там где пулей вопрос,
Где каждый взгляд - миллиметром, время - пять папирос.
Мертвый город с пустыми глазами со мной.
Я стрелял холостыми, я вчера был живой...
А на утро выпал снег после долгого огня.
Этот снег убил меня, погасил недолгий век.
Я набрал его в ладонь, сплюнул в белый грязь и пыль.
То ли небыль, то ли быль, то ли вечность, то ли вонь...