Егоров Емельян Сергеевич : другие произведения.

Как "Люди в черном"

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Вася рейнджер. Это почти как лесник, только трезвый, и первым не стреляет. Не то воспитание. Работает вася в организации - аналоге знаменитого голливудского MIB/ И придется ему спасать родную планету от вооруженного конфликта между браконьерам из деревни Собаково и Имперским Прокурором с планеты Чуга. И мало никому не покажеться.
   Как "Люди в чёрном" (MIB)
  
  Занимательная повесть: с песнями, танцами, мордобоем и стрельбой, но со счастливым финалов, наступившем непосредственно перед самым печальным концом.
  
  
  Естественно, срочный вызов в главную контору среди ночи ничего хорошего предвещать не мог. Скорее совсем наоборот. Меня и днем то в головной офис никогда не вызывают для того чтобы хвалить. Меня там обычно очень резко критикуют, а я, ничего, стою, крепчаю.
  
  - Давай Вася, быстрей, - вместо приветствия поторопил меня вечно дежурящий на входе человек гора Дитрих. - Старый сердиться.
  
  Наверно Старый, действительно, разошелся не на шутку.
  
  Обычно Дитрих весьма сдержанно реагирует на начальственный гнев. Если можно это так назвать. Как все узкие и, до определенного уровня, незаменимые специалисты он пользовался некоторой личной неприкосновенностью и к верховному праведному гневу, как и вообще ко всем ему лично не интересному, относился как рослый пожилой верблюд к собачьему лаю. То есть плевать ему на всю эту не интересную лично ему суету. Но сейчас и он был заметно возбужден.
  
   Я быстро шел по непривычно пустому гулкому ночному коридору и готовился убедительно произнести привычную оправдательную речь. "Петр Денисович! Людей не хватает, территория огромная, техника изношенная" Нормально, проореться старый хрыч, и хватит с него. Не первый раз. Не уволит же он меня, и премии не лишит. Не сможет. Он уже успел два месяца назад, лишил меня её сразу на год. А что мелочиться? Только вот очень мне интересно, что же на этот раз случилось? То ли подопечные мои, какую ни есть пакость совершили, то ли подчиненные. Ох уж мне эти подчиненные, наберут детей во флот. Родине нужны герои, а она этих, блин, понарожала.
  
   - Ну, давай, Вася! - без приветствия начал Старый.
  
  - Чего, Вася? Чего давай? - на всякий случай прикинулся я блаженным дураком.
  
  - Давай, Вася, нуди. Людей не хватает, территория огромная, техника изношенная. Ничего не забыл?
  
  - Еще средств не хватает. Весь отдел без премии сидит, - нахально ответил я. Судя по состоянию шефа, я все равно сегодня получу пистон по взрослому. Почему бы и не позлить старика. Глядишь, его со зла и Кондратий хватит.
  
  - Ну, про премию, прогрессивку и прочие блага профсоюзов можешь сразу забыть. Тут, Васенька, вопрос о не полном служебном соответствии стоит. Ты же знаешь, наш пункт связи на Диксоне без радиста инженера задыхается. На сегодняшний момент ты самая перспективная кандидатура. У тебя и образование подходящее. История римского права, насколько я помню. Будет что рассказать товарищам по бункеру долгими полярными вечерами.
  
  - Петр Денисович, а что случилось то? - я решил придерживаться первоначальной версии, включить дурака. - Опять у меня ЧП на территории.
  
  - У тебя на территории не ЧП, Васенька. - меня аж в пот бросило от этого "Васенька" . И чего это он в руках чугунное пресс-папье в виде островерхого Кремля крутит, как бы не погнул. Клешни то у него будь здоров.
  
  - Нет не ЧП, не ЧП у тебя на территории, а ПП.
  
   ПП, это у нас в конторе шутка такая. Для служебного пользования. Когда случается, какая ни будь особенная подлянка, то говорят, что к тебе пришел толстый полярный лис, короче, полный писец. ПП это он и есть, полный писец. И пришел он ко мне. И что-то он зачастил, бродяга.
  
   - ПП у тебя, а ты тут стоишь, как не скажу что, и глазенками лупаешь.
  
  - Разрешите сесть? - четким голосом, почти по-уставному, спросил я и сел. От такой чрезвычайной борзости у Петра Денисовича перехватило дыхание. У Старого перекосило не только лицо, но и шею. Он пошел вишневого цвета пятнами. Уж не перестарался ли я. Петр - мужик справедливый, но строгий. Зря, особо не душегубствует, но в таком запале может и пристрелить на фиг. Запросто. Может, кстати, и голыми руками шею свернуть легко, если особенно возбудится. Он, говорят, по молодости диких хунхузов пачками вязал, навыки у него, будь здоров. Просто не ходи купаться. Так что Кондратий может и ошибиться адресом. Я решил, от греха, смягчить обстановку.
  
  - Петр Денисович, я, между прочим, в санатории на амбулаторном лечении нахожусь. И, еще, я в отпуске. Дела временно передал вашем заму, Трубадурову. Меня, практически прямо из-под капельницы выдернули. Так что, если я чего и не знаю, дайте мне час на ознакомление с ситуацией и я письменно изложу свои соображения. Мы этот ПП быстренько отловим, и ситуацию исправим. Не в такие задницы попадали.
  
   По лицу шефа я понял, что мои слова задели его за живое. Он яростно вращал алыми зрачками и набирал в грудь воздух. Я решил продолжить.
  
   - А орать на меня не надо. Вон у вас и глаз уже дергается, и цвет лица отвратительный. Вы бы в санаторий ведомственный съездили. А то осиротите, не дай бог.
  
  - Вот тебе! - внезапно зарычал Старый и продемонстрировал мне дулю. - Вот тебе час на ознакомление. Вот тебе и санаторий и капельница с двухведерной клизмой, в амбулаторном режиме. Под трибунал ты у меня пойдешь, красавчик, побежишь даже.
  
   Судом это он меня зря пугает. По виду мы организация вроде бы и вполне гражданская, и где-то даже научная, только, блин, секретная, очень.
  
  А секреты у нас такие, что не только следователю, или там какому судье, не всякому президенту знать положено. Вот нашему точно не положено. Что за организация такая? Чем занимается?
  
  Вы фильм "люди в черном" видели? Хорошая картина. Жизненная и злободневная. Мы с парнями тоже видели. Потом плакали всю ночь. Так расчувствовались, что за ночь на семерых два ведра трофейного самогона употребили и не в одном глазу.
  
  Почему семеро взрослых мужиков плакали? Фильм то практически про нас. Про наши профессиональные проблемы. Только некоторые расхождения с суровой российской реальностью особенно за душу берут.
  
   Мы, как эти самые, люди в черном, следим за порядком в отношениях между землянами и не землянами. Не от хорошей жизни следим. Были уже досадные случаи, едва не приведшие к печальным вплоть до необратимости последствиям. Что далеко ходить. Уже и на моей памяти чего только не было.
  
   То браконьеры из Собаково, народ как на подбор лихой и бесшабашный, из списанного ДШК, они его, гады, по кабанам приспособили, сбили НЛО.
  
  То зугедяне, такие мудаки, что на Млечном Пути поискать, на вынужденную, на брюхо рухнули. Да ни куда ни будь, а к Глафире Вениаминовне Ангальд - Цербстской. На Долгой Горке, прямо в картошку.
  
  А Глафира эта сама по себе значительно хуже любой космической заразы. Мало того, что она, сколько себя помнит директор местной средней школы, так она еще и первая в районе самогонщица.
  
   Ох, и погуляли же они тогда. По случаю мягкой посадки и летних каникул, чтобы закрепить межпланетную дружбу щедрая Глафира отворила свои закрома для свободного доступа. Пили все, включая участкового и самих зугедян. Этих горе космонавтов вся Долгая Горка носила на руках, как освободителей. И вот почему.
  
  Увидав их заход на отвесную глиссаду со снижением, от инфаркта внезапно умер председатель колхоза, он же лидер местного, и, по традиции повстанческого, отряда самообороны, Головлев. Бывший пилот - штурмовик не перенес такого варварского пилотажа.
  
   Его под это дело и помянули. С тех самых пор в Долгой Горке нет никакого начальства. Агронома еще в позапрошлом году градом убило. Очень уж он, гад, принципиальный оказался и контакта с селянами не нашел. Жители оказались предоставлены сами себе, а к этому наш электорат еще не готов, оказывается.
  
   Глафира свой фирменный напиток на конопле и мухоморах делает, для повышения убойной силы и эффекта, вот поэтому зугедяне и потеряли способность передвигаться самостоятельно.
  
  Но местные обезглавленные селяне их всюду носили на руках. В баню, за стол. В Баню, за стол. И так две недели.
  
  Уборочную, естественно, похерили. Еще бы, такой повод! Утопили на радостях два трактора и порвали последнюю гармонь. Когда Глафира иссякла - мужики разделали НЛО на куски отвертками и сдали в районе на лом. Типа нержавейка.
  
  Нас приемщики лома и навели. Какая то странная оказалась нержавейка. Фонит, зараза, и химсостав показать даже под пыткой кислотой отказывается. Результаты анализ дает такие, что таблица Менделеева просто уходит в область малодостоверных легенд, за ненадобностью. Вот они и решили от неё, непонятной нержавейки, от греха избавиться. Нашими руками, из соображений собственной безопасности.
  
   Опоздали мы в Долгую Горку.
  
  Когда я, со своими хлопцами, приехал, деревня выглядела как после Мамая. Как будто Мамай здесь свадьбу играл, на весь гарем сразу.
  
  Ни одного целого стекла, ни одного вертикального забора не осталось. Жестокое поголовное похмелье скрутило даже домашнюю живность. Собаки, вместо того чтобы облаять непрошеных гостей, только слабо постанывают, умоляя дать им рассол или позволить тихо сдохнуть и закрывают морды лапами от солнца и стыда.
  
   Посреди разрухи на столбе у сельсовета сидел абсолютно голый участковый, Миша Новосельцев, и безостановочно насвистывал в табельный свисток очень печальную и слезливую мелодию собачьего вальса. Получалось у него очень хорошо. Душевно. На крыльце сельсовета лежал в гробу Головлев. Вид у него был, прямо скажем, не товарный. Его так широко поминали, что за месяц так и не собрались похоронить.
  
   Зугедян спасти не удалось. Глафиреного пойла мозги у них не выдержали. Хотя, у меня бы, тоже не выдержали. У кого, кроме местных, с молодости приученных к этому зелью, мозги бы выдержали.
  
  Уезжали мы злые. На память реквизировали последнюю двадцатилитровую канистру самогона, Мишу Новосельцева и неприятный осадок в душе. И самое неприятное, что премии лишили именно нас, ни какого участия в событиях не принимавших. Хотя это вполне логично.
  
   Старый с трудом отбрехался от зугедянского крейсера, мудаки они и на крейсере мудаки, мол, не видели, не знаем. Даже не думаем ни о чем таком. Они в очередной раз чуть не испепелили планету, но отвалили довольные.
  
  А зугедяне до сих пор живут у Глафиры в погребе, иногда безобразничают, шумят, требуют закуску. Если не дают, пьют так. Потом орут осипшими голосами матерные зугедянские частушки. Школьники сперва пугались, потом привыкли. Но директор школы госпожа Ангальд - Цербстская с этим положением мириться не может и время от времени зовет священника. Отец Влас кропит подвал святой водой, но это совсем не помогает.
  
   Самое гадство то, что и Собаково и Долгая Горка на моем участке, но за это меня уже наказывали. Что случилось на этот раз?
  
   - На этот раз, ты у меня, красавец, премией не отделаешься. На полную катушку тебе будет геморрой. Застарелый, хронический и с метастазами в личном деле. Вот такой вот здоровенный геморрой с ведром патефонных иголок. - При этом мой непосредственный и самый высокий начальник жестом показал размер надвигающегося на меня недуга. Он рубанул по сгибу локтя левой руки ребром ладони правой. Правую же руку он сжал в кулак. Не знаю кому как, а вот мне показалось, что похоже это совсем не на геморрой. А еще пожилой, приличный и уважаемый человек.
  
   - Ну, и что нас так беспокоит? Что, опять НЛО у нас упало? - миролюбиво и участливо спросил я своего шефа.
  - Нет. - злорадно ответил Петр Денисович.
  - Контакт?
  - Почти. Еще хуже. - Старый выдержал многозначительную паузу. - Собакинские браконьеры махнулись с чугами. Оставили им пару тонн рыбы и под это дело взяли у них звездолет. На полчасика. До Глафиры смотаться. И третий день их нет. Где они шляються, я тебя спрашиваю?
  
   Ну, блин, дает Старый. Где они? Вопрос.
  
  Возможно у Глафиры в картошке. А может на Северном Полюсе. Лишь бы не ломанулись в Cредиземное море американцев пугать.
  
  Есть в Собаково один такой настроенный на открытую конфронтацию с агресивным блоком НАТО тертый красный перец - отставной мичман Северного Флота Парамонов. Бывший боевой пловец.
  
   У него к шестому флоту, какая то застарелая личная неприязнь. Его водкой не пои - дай шестому флоту неприятность сделать. Ему волю дай - он бы на резиновой лодке в открытое Средиземное море вышел и ножовкой по металлу авианосец пополам распилил. Спасибо жена его на коротком поводке держит, а не то хана шестому флоту.
  
   Но это все крайности. Собакинские мужики, если не совсем пьяные, любую, хоть нашу, хоть инопланетную технику мгновенно приспособят для незаконного промысла зверя или рыбы. Тайга - матушка их еще при Ермаке кормила и от всех напастей спасала. Так что могли и за рыбой вверх по Вагаю податься. Самый сезон.
  
   - Да найду я вам этот звездолет. Запросто. - Соврал я довольно бодро. Конечно, запросто, ага, сейчас. На моем участке спокойно разместятся Португалия и Швейцария и даже краями друг дружку не заденут. Даже не встретятся, без определенных взаимных усилий к этому. Где там угнанный звездолет отыщешь? Остается надеяться на везение и точный расчет.
  
   Скорее всего, далеко они летать не будут. Куда им от жен летать. Если еще не совсем протрезвели - найти можно.
  
  Хуже если уже проспались и поняли, что сделали. Вот тогда они эту НЛО в дальнем болоте утопят и сделают вид, что ничего не знают их потом хоть с участковым, хоть с ротой ОМОНа по домам вылавливай, молчать будут, как Герасим на допросе в Гринписе.
  
  Им хоть зондеркоманду высылай. Молчать будут, как вкопанные. Потому что зондеркоманда приехала и, рано или поздно, если смогла, уехала в полном составе. А им здесь жить.
  
   - Ты, соколик, понимаешь, чем это дело пахнет?
  
  - Да уж чего не понять. Эти дети галактики, будь они не ладны, особой фантазией не отличаются. Цивилизации разные, а песенка одна. Если что не так - сразу бомбить. Просто американцы, какие то.
  
  - Нет, братец. Тут дело особое, деликатное. Это не просто кто попало, не просто туристы. Это господин министр финансов и господин имперский прокурор сюда приехали, провести время в уединении. Пока они не обратились к собственным силовикам, так как не желают широкой окраски своих отношений. Это может привести к политическому скандалу.
  Улавливаешь суть?
  
  - Улавливаю. Я и не знал, что на Чуге так строго с пидарасами?
  
  - Дурак ты Вася, и мануалы не читаешь. Чуги - они вообще однополые. Так что с этим у них все нормально. Это тебе по молодости всюду блядство мерещиться. А тут все иначе. Это же политика, понимать надо.
  
  - А что, им политикой больше негде заняться, чем возле Собаково?
  
  - Ну, это уже не твое дело. А твое дело в течение суток звездолет найти и им вернуть в приличном состоянии. У них уже и путевка заканчивается. А не найдешь - лучше сам билет на Диксон покупай.
  
  
   Кто-то добрый, вот бы подловить его, где на узкой тропке, пустил по галактике слух, что в уральских горах до одурения целительный воздух.
  
  Не знаю, с рождения им дышу - ничего целительного не замечал. Но туристы народ загадочный. Каждый готов щедро заплатить, чтобы убедиться, что и его тоже обманули. Инопланетяне не исключение.
  
   Лет десять назад это началось. Им в Москве всегда виднее. Кто-то добрый ткнул в карту пальцем и сказал "зона отдыха будет тут" Вокруг пальца начертили квадрат. Его разбили на четыре квадрата поменьше. Мне достался юго-восточный квадрат.
  
  То, что в зону попало несколько населенных пунктов, никого не смутило. Кто, там, в Москве слышал про Долгую Горку. Да и про то, что на Урале люди живут, им, в стольном граде, глубоко похрену. С тех пор и маюсь.
  
   В мою задачу не входит встречать, провожать и размещать туристов. Этим есть, кому заняться. В конторе полно патлатых умников с красными дипломами и глазами. Турист тварь нежная, холеная, и если ему повезет, вообще о моем существовании знать не должен.
  
   Я, что-то типа местного шерифа с невыясненными полномочиями.
  
   В любом расследовании главное работа с клиентами. Ну не поворачивается у меня язык назвать их потерпевшими. Что, раз они уже один раз потерпели - больше не придется? Ох, что-то сомневаюсь я. Наоборот, похоже, что для них, да и для меня все только начинается.
  
   Однако, к делу. Ради экстренной спешности Старый освободил мне свой кабинет.
  
  Вот передо мной сидят оба чуга. По-моему Петр зря мне не верит. Я, конечно, голубых подробно видел только по телевизору. До нашей глуши еще не докатилась голубая чума. Но уж очень эта парочка подозрительна.
  
  Рубашечки в обтяжечку из розового кружева, штанишки с блесками, причесочка, короче, чистый Голубой огонек. Два братца акробатца оба на одну рожу.
  
  Особенно напрягают их дурацкие зонтики. Нет, умом я все прекрасно понимаю, для существ родившихся и выросших в условиях орбитальной станции зонтик над головой всего лишь средство от агорафобии, но в общем ансамбле впечатление они производили, мягко говоря, отвратное.
  
  Зонтики то у них тоже пидарские. Гофрированные, разноцветные и кружевные. Очень практичная в нашем климате вещь. Про цветные ридикюли я промолчу даже мысленно.
  
  И, главное, тот, что с синяком под глазом норовит все время в обморок грохнуться, а тот, что с опухшим ухом его постоянно за плечи обнимает и ручкой гладит. Как их только Собакинские не убили на месте. Я бы, да еще с пьяных глаз ... Однако, за работу.
  
   - При каких обстоятельствах утратили транспортное средство? - строго спросил я. Вы не подумайте, я их языка, естественно, не понимаю. Да и эти звездные туристы наш выучить не озаботились. Просто в моем сотовом, который уже давно не сотовый, встроена специальная программа. Типа переводчик. Только переводит, как хочет. Все больше норовит пафосу и официозу добавить. Не стану же я их поганое НЛО называть транспортным средством. Леталка она и есть леталка.
  
  - О! я этого не перенесу. - без команды и не очень по делу взвыл обладатель синяка. - Ужасные воспоминания.
  
  - Успокойся, солнце мое. Я расскажу все как было. - это уже вступило в рвзговор распухшее ухо. Он набрал в голос драматизма и продолжил. - Мы, господин имперский советник по охране справедливости, совершили посадку на очень красивой площадке. Она вся была в таких зеленых ленточках, специально для туристов. Только я не помню, как она называется.
  
  - Трава она называется. - для экономии времени подсказал я.
  
  - Да. Не исключено. Мы надели специальные костюмы, мы знаем, здешние обитатели их используют и вышли на прогулку. Это просто чудесно. Еще мы увидели очень много воды. Такая огромная купальня. Мы с Алоизом купались, брызгались. Это было так романтично. Мы не удержались и стали целовать друг друга. И тут появилась очень не красивая штука ужасного цвета и очень плохо пахнет. Из неё вышли два некрасивых землянина в очень грязных костюмах для пребывания за пределами корабля. Они нам сказали. "Эй вы. Нетрадиционно ориентированные мужчины, это наше место, мы здесь прикормили водных обитателей. Вылезьте из воды, пряные корнеплоды, принадлежащие крупному морскому млекопитающему с большими бивнями" Мы сказали, что это, вероятно, ошибка и даже пытались показать им наши туристические путевки. А они...
  
  - Нет! Я не выдержу, это ужасно. - инопланетянин с подбитым глазом соскучился по вниманию и попытался упасть в обморок. Другой принялся его обнимать и утешать. Без отрыва от производства он продолжил свой рассказ.
  
  - Успокойся, милый, я с тобой. Да, господин имперский советник по охране справедливости, это ужасно. Земляне бросили в воду кусок ткани потом достали его. - обладатель опухшего уха с трудом сдержал рвотный порыв. Второй просто пустил слезу. - В этой ткани были ужасные существа с глазами. Они делали так. - ухо приложил к груди тонкие запястья и начал трясти бледными ладоням. Не будь я такой настеганный Петром Денисовичем, хрен бы я догадался, что он изображает свежее пойманную рыбу. - Потом, представьте себе, эти животные начали, есть этих существ.
  
  - Это каннибализм. Они просто рвали их зубами. - завопил синяк. - И им это нравилось. Дикари, извращенцы. Они получали сладострастное удовольствие, от процесса пожирания себе подобных. Я поддался гневу. Это непростительно, господин имперский советник, но я не мог поступить иначе. Я напал на них.
  
   Так, понятно. Это, значит, занесло их аж на малый Вагай. Целовались они себе с Алоизом, а тут, блин, наши, судя по описанию, на вездеходе, приехали нельму брать. Хорошо, сразу не убили.
  
  Кстати, а почему синяков так мало и формы они такой интеллигентной. Насколько я помню, в кроссовках в Собаково круглый год ходит только местный диссидент-хиппи Ставронин.
  
   Аборигены, особенно мичман Парамонов, его за это постоянно бьют. Из патриотизма и вообще. А не фиг пропагандой США по селу сверкать.
  
  Остальные в качестве обуви признают болотники или хотя бы берцы. Разросшиеся до сорок пятого и выше размеров. После удара такой обувкой в гематому превращается минимум полголовы. Да и кулаком таких аккуратных травм не нанесешь. Не подходят кулаки под эти синяки. Что они их ложками деревянными по где попало настучали? Не разувались же они во избежание межпланетных терок.
  
   - Милый. Ты был как великий Чю Хан, потрясатель звезд. Гнев сделал твое прекрасное лицо еще более прекрасным. Мне совсем не было стыдно за тебя.
  
  - А мне стыдно, Ференц. Мне ужасно стыдно. Я использовал великое искусство бокару не для защиты чести и родины, а в угоду собственной злобе. Я не лучше этих каннибалов. - тут уже и сам Алоиз пустил слезу. - Единственное, что может меня несколько оправдать, господин имперский советник по охране справедливости, я не убил и даже не искалечил, хотя строение землян весьма хрупкое. Я только обездвижил их обоих и готов понести любой груз справедливости. Я вел себя непростительно.
  
   Я чуть не проломил дубовую столешницу отпавшей челюстью. Ну, ни фига себе, инопланетные гомосеки. Он их, видите ли, исключительно по доброте душевной, не поубивал, а только обездвижил. Зря. Пришибли бы на месте и концы в воду. И мне работы меньше и сами бы свой звездолет не просохатили. Извращенцы.
  
  - Ваше поведение оправдано. Земляне нарушали закон и вполне заслужили немного по мордам.
  
   - В смягченной форме перевел меня электронный дипломат. И тут же уточнил по существу. - Про звездолет расскажите.
  
  - Когда мы привели их в чувство - они так жалобно стонали. Так жалобно. Им необходима была срочная помощь Господина Младшего Имперского Советника по здоровью. А их чудовищное транспортное средство, двигающиеся вдоль рельефа поверхности и преодолевая сопротивление трения и тяготения поверхности, никак не подходило для перевозки раненых. Алоиз, лапушка, был так мил, что сперва сам предложил доставить их в, как они её называли, районную коновальню. Тут мы чуть не нарушили закон вторично. Мы едва не забыли о правилах пребывания. Нам строго запрещены полеты в атмосфере земли, кроме обратного старта.
  
  Это они хорошо придумали. Что сами не поперли к нашим Имперским Советникам по здоровью. Они у нас те еще господа. Насколько я помню личный состав этой самой районной коновальни, их так просто врасплох не застанешь и на голый сюрприз не проймешь.
  
  Звездолет, так звездолет. Подумаешь. И не такое там видели. Особенно по праздникам и в день зарплаты. А вот самих чугов спьяна, а это их обычное состояние, могли и на вилы принять. Или на скальпель, или на штык, или на штопор. Смотря, кто дежурный врач. Там кого ни возьми - по всем минимум дурдом скучает.
  
  Сама коновальня очень бы пригодилась создателям малобюджетных фильмов ужасов. Сценария не надо, актеров не надо, ничего не надо. Ходи и снимай. Как полтора часа наснимаешь - в прокат. Зрители, у кого нервы крепкие, седые уходить будут. Остальные сразу гоу ту хоспитал. А там тоже люди в белых халатах. Вот тебе сразу и вторая часть, без всяких кинотеатров. Бесплатно.
  
  Но это полтора часа. При определенном везении можно и не свихнуться.
  
  А врачи там каждый день. Вот и пьют, потому что протрезветь бояться. Как только протрезвеют, сразу за полтора часа седыми станут.
  
  Потому что нервы у них крепкие, а другой психиатрической или скорой помощи, как и просто другой больницы, в Мочилово нет.
  
  И у пациентов нервы крепкие, поэтому, если сбежать не могут, пьют стационарно, без отрыва от лечебного процесса.
  
  И санитары пьют оба. В морге закроются и пьют, им, вообще все на свете пофиг.
  
  И прохожие тоже пьют, а как тут не выпьешь, если по ночам из морга пение слышно.
  
  И вообще это Мочилово такой рассадник цивилизации, такой очаг культуры, что, я считаю, мне сказочно повезло, что чуги туда не попали. Либо пулю, либо шизу, либо цирроз, либо гонорею, либо все сразу, плюс еще чего по настоящему плохого они бы там себе легко нашли. И не только на задницу. И, возможно, не только себе.
  
  Мне бы тоже в таком случае не поздоровилось бы.
  
  В лучшем случае сейчас, Петр Денисович сильно на меня обижался. А чтобы мне понятней было, как гнусно я его подвел - связал бы меня козлом, железной, ржавой проволокой и при помощи бензопилы и паяльной лампы объяснял.
  
  Эти предметы у него в сейфе вместе с портретом Берии и генеральскими погонами лежат. Он, когда затоскует люто по годам золотой молодости, да для размягчения характера, единолично, всухомятку, ну максимум под лимончик, литр - другой употребит, бывает, достает их. Когда думает, что никто его не видит.
  
  Может, и не видят, а мебель, по жженную да распиленную, не реже чем раз в год меняют.
  
  Но это в лучшем случае. Мочиловские могли и такое отмочить, что чуги всю планету - в пыль. Летел бы мир и думал: "За что, бля?"
  
  
  От привидевшейся картинки я судорожно сглотнул, и, не испытывая особого оптимизма, повторил вопрос:
  
  - Благородные мотивы Вас оправдывают. Ничего плохого вы не сделали. Но, что же случилось со звездолетом?
  
  Мне ответил Ференц:
  
  - Господин и т.д., земляне оказались на удивление разумными существами, - вот же расисты межпланетные, - когда мы объяснили суть нашей проблемы, они сказали, что им летать над землей никто не запретил. Они любезно согласились сами себя доставить к лекарю Глафире. Мы согласились. Это была наша ошибка. Мы не смогли обучить этих милых землян управлению. Если они разбились и причинили вред здоровью, любой груз справедливости будет слишком мал для нас. Но один из землян убедил нас, что "В Хост и не на таких бортах прорывался". Мы решили, что он обладает необходимыми навыками пилотирования. С тех пор мы их не видели.
  
  Мне аж похорошело. На все Собаково такой пилот один - Ваня Кляц - фамилия у него Репин, а Кляц это прозвище.
  
  Он как выпьет, про подвиги свои военно-транспортные рассказывает. Трясется весь и изображает, как гильзы на днище падают: кляц-кляц-кляц. Он в Афгане служил и летал регулярно на Хост на почтовом вертолете.
  
  А вот навыки летные - это я сомневаюсь - он все-таки стрелок. Летал к приборной доске строго боком или задницей.
  
  Ну, хоть одного подозреваемого знаю. В результате чистосердечного раскаяния потерпевших. Вот бы и местные так. А то у них чего не спроси - зубами не по-русски скрежещут и сами себе сонную артерию перегрызть пытаются. И это даже не подозреваемые.
  
  А чуги! Блин, сознательные, цивилизация.
  
  А хорошо, наверное, на Чуге в полиции работать, там, поди, все восемь часов, пять раз в неделю сидишь на стуле, и только воду с валерианкой и бумагу чистую подаешь, и явки этих однополых принимаешь, принимаешь, принимаешь.
  
  - А синяки-то у вас откуда? - господа имперские прокурор и министр финансов смущено вздохнули. Потупили глазки долу и вздохнули еще раз - горше. Рассказывать им явно не хотелось, я их пожалел. Ну, не хотят и ладно. Если у них претензий нет, мне вообще до лампочки. Так я им и сказал, они согласились. Хотя сразу стало понятно, что эти гей - туристы чего-то не договаривают.
  
  
  Дитрих, мужчина серьезный, в России уже давно, говорит уже без акцента, а пьет все еще только по субботам, после бани. В пять вечера из бани выходит и до восьми вечера пьет у телевизора, смотрит футбол и шесть литров пива в себя вливает. Ровно в восемь выключает телевизор и идет в огород - безобразничать и дебоширить.
  
  Все Мочилово привыкло, если в субботу с 20:00 до 20:15 слышны пулеметные очереди - все знают, Дитрих у себя в огороде пустые пивные банки казнит.
  
  У нас в конторе многие его недолюбливают. Оно и понятно. Как можно хорошо относиться к человеку, который каждое утро делает зарядку.
  
  А мне он нравится. Работать с ним одно удовольствие. Он, как в азарт войдет, Терминатор и Чапаев в одном флаконе, в смысле большой, а плавать не умеет. Только задачу ему надо ставить конкретную:
  
  "Прибыть в точку А, во время В и перестрелять там, на фиг всех, которые С, а тех, которые не С аккуратно в стороночку сложить"
  
  И можете не сомневаться. Через какое-то время после В, в точке А, никаких С не останется, если не считать ошметков кровавых и пепла, а все которые не С будут аккуратно зафиксированы до выяснения кучками, каждая буква алфавита отдельно, в скромной, но надежной упаковке.
  
  Главное, задачу ставя избегать всяких фигуральных выражений, типа: "Голову оторвать", "С землей сровнять", а то он к нюансам русского образного языка без сочувствия. Расстарается и в натуре, сровняет и оторвет. Любую команду исполняет дословно. Без вариантов.
  
  Если крушить и калечить прямо сейчас некого сидит себе тихонечко в стакане на вахте, и сам с собой в "21" на фофаны играет.
  
  И до чего же странно выходит. Вот я, предположим, сяду сам с собой в "21" на фофаны играть, маразм он же никого не щадит, так все равно выиграю, а этот всегда с красным, от фофанов, лбом ходит. Менталитет у него такой. В наших условиях не только фингалами да фофанами чреватый. Ариец.
  
  Обычно выполняет личные приказы и щекотливые поручения Старого. Мне не подчиняется ни по должности, ни по званию. Но по случаю чрезвычайного аврала, я его у Петра Денисовича выпросил, как чувствовал - пригодится.
  
  И он, не смотря на равное майорское звание, поступил в мое распоряжение с потрохами. Теперь я точно знаю, в случае чего он мне и за пивом с утра сбегает и грудью прикроет. Субординация.
  
  Да он и сам доволен, скучно немцу в стакане до одури. Сидит с видом "А хоть трава не расти. Ешьте меня мухи с комарами" Дитрих уже людей узнавать перестал, калитку открыл и никого не тормозит. А тут ему, перспектива масштабного мордобоя открывается. Деревня-то большая. По любому кто-то чего-то с первого раза не поймет. Продеть популярно объяснять.
  
   А Дитрих только рад. Он, как боевой тираннозавр, ноздрями кубометр воздуха в себя качает и глазами блестит, ох и нравится ему деревни прочесывать. Интересно будет, потом о предках расспросить. Может генетическая память так странно срабатывает.
  
  
  В Ми - 8 загружались целым табором. Сам я. Дитрих. Чугов мне Старый практически навязал. Чтобы потерпевшие свою пропажу опознать сразу могли. А то, мало ли чего мы в этом Собаково найдем. И вообще, от греха.
  
  Мол, не чего им в управе тереться. Лучше их из Мочилово вывезти. В целях соблюдения тайны. Вон, Ли Чон, наш системный администратор и штатный шифровальщик к ним не здоровый интерес проявляет.
  
  Не в том смысле, нездоровый, хотя штаны у него тоже в обтяжечку. Просто он шпион, правда, китайский, то есть недорогой и плохого качества, но пару секретных приборов у туристов он уже спер и втихую на родину переправил. Чем и обеспечил своей стране внезапный небывалый экономический рост в сфере легкой промышленности.
  
  Теперь норовит чего из оружия притырить. А у Старого к азиатам отношение двойственное с юности. Чисто математически он понимает, что всех не задавишь. Их девять тысяч в минуту рождается. С другой стороны, как всякий русский человек, не принимая в расчет буржуазную продажную девку - логику, немотивированно стремиться к совершенству. И ничего на своем пути не щадит.
  
  Миша Новосельцев с пулеметом за проводника и переводчика. Он когда-то в соседнем, тридцать километров по Вагайке вверх, селе Долгая Горка участковым был. Теперь без пулемета сюда ни ногой. Из рук его выпускает только в самом крайнем случае. Только если нальют. И в этот момент следить за ним нужно в оба.
  
  Он легко может все продуванит, включая исподнее. Душа то у него широкая, как Родина. Совесть её накрыть не может.
  
  Он уже пару раз и пулемет просохатил. Слава богу, организация у нас совершенно гражданская, практически даже где-то научная, поэтому за потерю личного оружия взыскивают не строго. Вычитают из зарплаты в тройном размере, и, гуляй, Вася.
  
  Это плохо, я так считаю. Оборудование закупаем прямо с завода. Цены смешные. А зарплата у нас очень солидная. Организация международная. Башляют в еврах. Вся наша развеселая гоп - кампания, включая Петра Денисовича и дешевого китайского шпиона низкого качества, официально числиться рейнджерами.
  
  Рейнджер - это типа экскурсовода по лесу. Только трезвый, и первым не стреляет. Не так воспитан.
  
  А я, вообще, чиф-рейнджер. Это вообще просто лесник по ихнему. Сам себе царь, бог и участковый. И зарплата у меня - хоть раз в год танк теряй.
  
  А за месяц, я легко погасил задолженность за целый БРДМ, потерянный в азартном процессе загонной охоте на диких гусей.
  
  Охота производилась с размахом и не без определенной пикантности. При помощи штатного зенитного оборудования. Был недавно такой неприятный эпизод. А что? Мы тоже имеем право на культурный отдых. Наш второй опер, (простите - теперь он рейнджер) Павел Потапов, сокращенно Пол Пот до сих пор умалчивает, куда мы его тогда дели. И все мы весьма довольны зарплатой. Все, кроме Дитриха.
  
  Дитрих, на самом деле, секретный агент ЦРУ. Поэтому всю зарплату, получаемую в нашей организации, честно переводит в детский дом в Сомали. Ариец.
  
  Видать понаделал в свое время там сирот. Теперь грехи замаливает. ЦРУ, со свойственным всем американцам острым дебелизмом, американцы, что с них возьмешь, честно и в срок переводят ему его оговоренные не облагаемые тридцать серебренников на кредитную карточку.
  
  В Мочилово эту карточку засунуть можно куда угодно. Слово банкомат здесь знают человек семь, включая самого немца. И вот что я заметил. Оказывается, американцев не любят не только русские. Немцы к ним относятся, тоже, без особого пафоса.
  
  На подлете к Собаково Дитрих предложил такой вариант. Если, как обычно, сажать вертушку на школьной спортплощадке, убежать успеет не только Кляц, но и пол деревни.
  
  Места тут глухие. От появления любых неопознанных транспортных средств вызывает тревогу. У каждого свой камень за пазухой и скелет в соседнем болоте. Им проще на всякий случай сбежать, и отсидится в тайге. Оттуда их ни какой шайтан не выманит.
  
  Лучше сразу пройти над селом на малой высоте и десантировать Дитриха прямо на двор усадьбы Репиных. Дитрих сразу задержит его, если тот дома, если нет, то, используя фактор внезапности допросить его родню. Глядишь, и не успеют придумать, что соврать. Не каждый же день на них с неба немцы валяться.
  
  Так и сделали. Кто тут виноват. То-ли немец оттолкнулся недостаточно сильно. То-ли вертолет качнуло, но вместо того, чтобы приземлиться аккуратно во дворе, прыгун ухнул прямо на крышу.
  
  Прочная с виду шиферная крыша такого обращения не выдержала. Дитрих исчез из вида в тучах пыли и шиферной крошки. Пилот рванул машину к месту посадку.
  
  Уже и не помню, когда я еще так спешил. 400 метров от школьного футбольного поля до репинского подворья я преодолел как нигерийский легкоатлет. Шагов за сорок. Каждый шаг метра по три. Даже не помню, открывал калитку, или перепрыгнул. Не зря спешил. Грех было пропустить такое зрелище.
  
  Как потом выяснилось у Репиных на чердаке, подальше от соседских глаз, хранилось несколько метров маскировочной сетки. В ней наш прыгун и запутался. Начал дергаться. Не выдержал потолок. Еще бы, здоровенная все-таки туша этот немец.
  
  Прямо на обеденный стол семейства Репиных с жутким треском рухнуло нечто зеленое, лохматое и вопящее на непонятном языке. Младшая невестка Репиных, баба Кляцева брата, оказалась девкой бойкой и не растерялась.
  
  Схватив с плиты кипящее свиное пойло, она окатила этим варевом агрессора. То, что больше всего досталось обожаемой свекрови просто досадное недоразумение. Хотя, порядку это не прибавило. Дитриху тоже хватило. Глаза он ухитрился прикрыть, а про то, что это он их допрашивать собирался он даже и не вспомнил. А ошалевшие бабы его в оборот взяли, чем попало. Тряпкой половой, кочергой, тапочкой. После одного особенно болезненного для самолюбия тычка Дитрих взвыл и исхитрился дать очередь в потолок. Бабы в визг и в окна. Воспользовавшись внезапным отступлением врага, стал немец подниматься из скользкой грязи помойной, но не тут то было.
  
  Кляцев прадед вмешался. Он к тому времени уже лет тридцать как не вставал. Местами даже мохом пошел. А тут как молодой. Возбудился, старый хрен. Глаза горят, усы торчком, шашка пропеллером. Неизвестное чудовище гонял по избе как футболисты провинившийся мячик. Чуть нас с Новосельцевым в мелкое рагу не порубал, не вовремя мы ему под руку подвернулись.
  
   Повезло нам, что шашка, на самом замахе в потолок на треть врезалась. Старый рубака сам себе руку вывихнул и, почему-то, челюсть вставную проглотил.
  
  Вот ни фига себе, фактор внезапности. Избу, считай, проще наново построить. Три сумасшедших бабы с оконными рамами на головах по селу бегут. На шашке, в потолок вросшей дед обратно парализованный висит в интересной позе, а на полу в жиже и пакости барахтается здоровенный мутант из ЦРУ. Короче очередной классический ПП
  
  Пока мы Дитриха из сетки вырезали, дед окончательно тронулся и взвыл волком. Стали мы его с шашки снимать. Никак, в глухую заклинился, даже один палец всей подоспевшей гопой, вместе с затесавшимися в общую свалку вертолетчиками, разжать не смогли. Плюнули.
  
  Дитрих сам очухался и шашку из потолка выдрал. На шашке еще кусок потолочной балки остался. Деда мы вместе с шашкой в дальнюю комнату отнесли и одеялами закидали.
  Не могу сказать, что от этого стало в семейном очаге Репиных все, так как было до нашего визита. Из потолка, какие то балки падать начали. Вышли на воздух от греха. Вышли и остолбенели.
  
  Все Собаково, от мала - до велика, сомкнувшись в колонну по четверо, прет на репинский двор. По всему видно, прут с самыми серьезными намерениями.
  
  И у всех, как минимум, вилы. Деревянные двузубые. Добротные такие. Ими и сено в стог скидать и медведя до кровавого поноса напугать можно с одинаковой легкостью. Да что медведя.
  
  Вон Новосельцев, бывший здешний участковый, однажды драку между пьяными лесорубами и отбившимся от зугедянской делегации боевым роботом одним свистком останавливал, до тех пор, пока не потерял и свисток и зубы. Короче, парень тертый. Такое в жизни видел... А тут бледный весь, даже нос, не красный, как обычно, а фиолетовый. Бздит, сразу видать, до одури. Но виду не подает. Рейнджер, мать его природа.
  
  Собакинских, тех, что особо буйные, и вперед лезут, человек двести. Кроме вил у них в изобилие и другой сельскохозяйственный инвентарь. В основном самозарядный, а местами даже автоматический инвентарь. Лица строгие, но заинтересованные. Голоса вкрадчивые.
  
  - Где - говорят - эта зараза космическая? Мы ему сейчас коллективно скафандр через ноздри в задницу засовывать и надувать через соломинку будем.
  
  Я еще сначала подумал "что за космическая зараза" потом понял. Миша Новосельцев тоже все понял и мгновенно сориентировался.
  
  Подбоченился картинно левою рукою, как сюрреалистическая скульптурная композиция - "родина должна знать своих героев" - правая все равно на гашетке и важно так народу говорит.
  
  - Поздно, селяне. Мы сами его уже кончили. Почти. Только он через крышу ушел. Но получил хороших и больше в Собаково ни нагой.
  
  Дитрих ему в такт головой кивает и приговаривает "Я. Я. Я ваше Собаково больше ни одной ногой нихт" Ему то, как раз народ и поверил. Он же иностранец. А иностранцам у нас всегда верят больше чем своим. Видимо относятся к ним как к детям и считают, что складно врать они еще не научились. И вообще жалеют. Если они, конечно, не совсем оккупанты.
  
  Нас даже качать хотели, потом напоить пытались. Кое-как отвертелись от того и от этого. Местных мужиков наш отказ не огорчил. Они и без нас отправились квасить в своей теплой кампании. С огромным трудом мы оттерли трех Репинских баб от толпы. Те, сообразив, что мы по их душу, в один голос заявили.
  
  "Знать, себе ничего не знаем. Не брали Колька, Ванька да Андрюха ваш поганый драндулет, больно надо. Он же топлива жрет, не прокормишь. А если куда съездить у них в гараже новенький "Урал" с антенной, мигалкой и коляской стоит. И на Вагае они уже три недели не были. Рыбы в доме ни хвоста. Они все три недели в колхозной библиотеке сидели. Готовились к областному симпозиуму механизаторов широкого профиля. Вчера и уехали. Блин, на симпозиум"
  
  Короче, складно и заученно врут. На местного библиотекаря валить можно все, что угодно, как на мертвого.
  
  Он, как в восьмидесятом из Ленинграда сюда распределился резко пришел от увиденного в острый культурный шок так и до сих пор там находиться, в смысле не просыхал и даже чемодан не распаковал. Все время бухой сидит в библиотеке.
  
  Местные туда ходить бояться. Место гиблое.
  
  Кстати. Давно меня интересует один вопрос. Где только спирт берет сельская интеллигенция. Странно, чем интеллигентней и официально культурней человек у нас в глубинке, тем в большее дерьмо он оказывается, замешан при более подробном рассмотрении. Это я к тому, что спирт, особенно в неограниченных количествах, согласно закону сохранения материи, сам собой никогда не появляется. Особенно на селе. Только в результате неких подводных финансово меновых операций.
  
  Ванькин отец, Николай Репин и Андрюха Соловьев, по жене и общей разбойной жизненной позиции тоже, считай полный Репин, если даже еще не хуже, и есть троица неизвестных.
  
  Странно, чуги говорили о двух землянах. Папашку, видимо, прихватили позже. Для общего руководства привлекли проверенные закаленные еще в классовой борьбе с советами кадры.
  
  Ну, и что мне это дает. Расстрелять их на фиг над речным обрывом по утру, собрав на это шоу всю деревню или во всемирный розыск объявлять. Меня же первого и свяжут санитары, если я кому постороннему об этой истории сообщу. Да и кому, кроме Старого пожалуешься. А он так и ждет, когда я ему жилетку соплей мазать пойду. Уж он то так пожалеет, и сделает мне хорошо. А я, совсем не хочу, чтобы мне Старый хорошо делал. Я лучше поживу еще.
  
  Главное, куда они транспортное средство дели. Вот вопрос. Датский безработный принц со своим "быть или не быть" просто нервно курит в стороне. В нашем случае любое не быть отпадает сразу.
  
  К вертолету вернулись злые. Хорошо, что Пол Пот успел вмонтировать в сенях у Репиных пару видео глазков. Теперь мы обязательно увидим троицу, на экране телефона.
  
  Техника у нас в основном натовская. Все, включая Дитриха, с легкой руки Старого, называют её "трофейная". Удобная, зараза, но капризная и подверженная механическим повреждениям. А инженеры наши тоже много чему подверженные, особенно с получки, но, блин, башковитые. Укрощают её по мере сил. И сил у них не меряно.
  
  Осталось только демонстративно погрузиться в вертолет и совершить взлет. Вся наша делегация отвалила бы на пару километров, а мы с Дитрихом и Пол Потом незаметно бы остались как замаскированные кормушки а-ля фуршет для полчищ местных кровососов. Комары здесь - хуже любого Дракулы.
  
  А дальше бы оставалось ждать, когда Репины соскучатся по своим бабам.
  
  Сам я не женат и не был, и не приглашайте, поэтому даже примерно неизвестно, сколько это займет времени. А время, как известно, всегда работает не на нас. И хорошо, если терпение первыми исчерпают чуги.
  
  Буду, распылен вместе с миром и ни о чем больше не приодеться беспокоиться. Хуже если Иван Денисович. Вот в этом раскладе неприятные ощущения грозят конкретно мне, а это обидно, унизительно, и, учитывая милые привычки моего непосредственного начальника, еще и очень больно.
  
  
  
  Демонстративно взлетать летчики отказались наотрез. Отказ свой сильно и излишне эмоционально, мотивируя, в смысле по матери, всех подряд. Особенно много о себе могли узнать местные жители, но и нам с Дитрихом досталось вполне, так сказать, на орешки.
  
  Почему-то вертолетчики этим не ограничились. Чуги тоже получили пару не самых лестных эпитетов. Непонятно за что. После того как к авиаторам вернулась способность говорить, более или менее литературным языком выяснился один прискорбный факт.
  
  Оказывается, что эти блудные дети неба движимые любопытством и давним желанием пользуясь общим хаосом и неразберихой, сломать, что-то из имущества местных поселян устремились за нами вслед, оставив своего винтокрылого друга на попечение чугов, по правилам местных забав в мордобое не участвующих.
  
  По возвращении оказалось, что взлет произвести невозможно. Пока мы спасали Собаково от злобного звездного мутанта Дитриха, кто-то слил весь бензин из вертолетных баков. Падла. Досуха. Вот ведь гад.
  
  И когда только успели, и как умудрились, а, главное, на фиг им авиационный бензин. В трактор его не зальешь, да и комбайн от него не в восторге. Разве что в зажигалку.
  
  Интересно, сколько в Собаково зажигалок, и на какой период им хватит девятисот литров.
  Пилоты мое беспокойство развеяли.
  
  Какой, на хрен, авиационный бензин. Откуда такая экзотическая роскошь в Мочилово.
  
  В глубине самой богатой нефтью страны авиационного бензина, как и керосина, давно нет в принципе. Причем дело не в деньгах. Денег у нашей организации достаточно. Просто нет в глубинке нормального топлива. А тем более в Мочилово. Там, вообще, рамки нормального раздвинулись невиданно.
  
  Они и сегодня взлетали на загадочной смеси, названной ими "ликер Молотов"
  
  Стихийная смесь битума, этанола, гексана, одеколона и метилового спирта. Радость юного алхимика, а не топливо. Этим заправлять можно все, что только имеет наливное отверстие в бензобаке. Хоть асфальтовый каток, хоть подводную лодку, хоть луноход. На этой штуке даже газонокосилка способна взлететь. А на что становиться, способна в умелых руках самая простая бензопила - и подумать страшно.
  
  Дитрих резонно предположил, что не все еще потеряно. Тем более что ночевать в Собаково желающих не было. Дитрих заявил, что раз ваша русская леталка взлетела и благополучно добралась сюда, то и обратно она легко доберется на любой условно горючей смеси "С миру по капле" собранной как добровольные пожертвования героям на безвозмездной основе.
  
  Критически окинув взглядом нос Новосельцева, опять сменивший цвет носа на пурпурный, немец мобилизовал Потапова. Потапов, прихватив пару гранат, согласился.
  
  Парочка отправилась колядовать по деревне. Вертолетчики, чуги, Новосельцев и я остались у машины. Я уселся в удобную для глубоких раздумий позу и медленно уснул. Сквозь наползающую дрему я заметил, что вертолетчики пристроили потерпевших инопланетян на сбор топлива для приготовления обеда.
  
  
  
  Снился мне молодой ухоженный красивый американский адмирал.
  
  Он пах одеколоном и кофе. Стоял на мостике флагманского авианосца, любуясь густым средиземноморским закатом, и не знал, что сквозь трехбалльную зыбь и сырую мглу, хищно описывая вокруг эскадры сужающиеся круги, приближается к нему небритая и неопохмеленная смерть.
  
  Лютая шальная смерть на резиновой лодке в обличие отставного мичмана Парамонова, сжимающего в черных от чая, табака и ненависти зубах ножовочное полотно.
  
  На веслах сидели угрюмые господа Алоиз и Ференц в заношенных фуфайках. Уключины пронзительно и асинхронно скрипели.
  
  Я очень удивился. На резиновой лодке не скрепят уключины. Эта задача поставила меня в тупик, и я понял, что проснулся.
  
  Скрипели не уключины, а колеса. На футбольное поле вползала корявая металлическая тачка, запряженная парой молодых женщин. Это были жена и сестра Кляца. Старшая Репина выступала в роли погонщика.
  
  В тачке валетом спали, богатырским, храпящим сном Дитрих и Пол Пот.
  
  - Забирай своих, начальник. - С вызовом начала старшая Репина.- Чуть мне дом не подпалили, сволочи. Мало на нашу голову своих ментов, так вы еще этого Штирлица с собой таскаете, поите и на людей натравливаете. Чтоб у вас глаза от запора лопнули. Забор сломали, всю викторию вытоптали, кони педальные, курей напугали и еще по русски разговаривать отказываться, оба. - Старуха давно собиралась закатить скандал. Но мужа она побаивалась, а дочка с невесткой, судя по их коровьим выражениям лиц, давно перестали реагировать на неё. Так что мы попались очень кстати. Досталось нам за все сразу. Материла она нас, как коммунисты Чубайса. За то, что не делиться.
  
  Из её воплей и визуального осмотра моих доблестных сборщиков топлива сложилась следующая картина происшествия.
  
  Сборщики добровольных пожертвований в бак вертолета начали обходить дома. Народ у нас сердобольный и наливали им охотно. Жалко, что совсем не топливо. То есть не совсем не топливо, оно, конечно, горит, но все-таки.
  
  В первом же дворе Пол Пот, естественно, "развязал галстук" Присутствие арийца не позволило ему сразу, хлопнув об землю кепи, с воплем "Гори все огнем" резко забухать.
  
   Сознательный Дитрих какое-то время еще по инерции таскал его разгоряченную тушку от двора к двору, но, человеческие способности весьма ограничены, сам утратил наконец способность ориентироваться в пространстве и случайно забрел в сельскую библиотеку. Сам пропал и товарища погубил.
  
  И ведь матерые же ребята. Знали прекрасно оба, что библиотека самое гиблое в Собаково место. В галактике, говорят, полно черных дыр. Колхозная библиотека в Собаково тоже дыра, только синяя. А так никакой разницы. Оттуда мало кто возвращается вообще, и никто не возвращается таким, как был.
  
  Библиотекарь местный от спиртного и одиночества совершенно обветшал разумом, одичал и даже имя свое успел благополучно запамятовать, однако традиции русского гостеприимства помнил и соблюдал неукоснительно. Кто бы ни попал в читальный зал, безымянный библиотекарь не выпускал никого, пока не напоит до синих соплей.
  
  Рейнджеров же он еще и одарил альбомом живописи времен Возрождения. Пол Пот весьма обрадовался изображениям мясистых нимф и пышных, рельефных муз в неглиже. Что с него возьмешь. ПТУ, потом школа милиции. Не до Рубенса ему было как то.
  
  Плейбой он роднее.
  
   Мои бойцы и так были уже сильно ослаблены и истощены принятым. Отпора достойного оказать не могли, но, собрав в кулак оставшиеся силы, вступили в последнюю схватку с Зеленым Змием.
  
  В этой схватки победили рейнджеры. В библиотеке, впервые со дня основания, закончились запасы спиртного.
  
  Ошарашенный таким оборотом событий библиотекарь почти протрезвел и возжелал выйти к людям. Бывший ленинградский студент все еще жил в восьмидесятом, максимум восемьдесят втором году прошлого века и тысячелетия.
  
  Обнаружив в кармане стройотрядской куртки синюю купюру в пять рублей и зеленую в три, он обрадовался и вознамерился сбегать в сельпо, чем вызвал переполох в Собаково и упал на крыльце, сраженный агорафобией и мощным притоком кислорода в легкие.
  
  Библиотека находилась на главной площади села, возле магазина, где собирались в большом количестве местные кумушки. Женщины, прибывающие в возбужденном состоянии от обсуждения подробностей зловещего нападения дикой твари из открытого космоса на приусадебное хозяйство Репиных.
  
  Внезапно появившегося и четверть века не мытого не стриженого библиотекаря они приняли за очередного космического агрессора и тут же попытались прибить на месте, пока не очухался.
  
  На шум из библиотеки выбрались и рейнджеры. Даже будучи пополам Дитрих не забыл хороших манер и от чистого сердца помог дамам, изрядно попинав несчастного интеллигента, не вовремя решившего покинуть добровольное заточение и пойти в народ.
  
  Народ, объединившись в святой борьбе с агентом ЦРУ и беглым милиционером, навалял ему как Гитлеру. От души и совершенно не заботясь о уголовно процессуальных рамках процесса и общественном реноме.
  
  Окрыленные успехом в деле истребления инопланетных пришельцев неугомонные деятели решили его, достигнутый успех, закрепить и с этой целью скрытно выдвинулись в сторону личного подворья Репиных.
  
  Именно в целях скрытности и был сворочен забор. Виктория, мирная огородная ягода, никому не желавшая зла, пала жертвой ползания по-пластунски. Уже, после того как оказалось, что в укропной грядке невозможно надежно замаскировать Дитриха, а за свежеопрокинутой поленницей темно читать.
  
  Из собачей конуры их бесцеремонно выставил грубый владелец неизвестной но, однозначно, бойцовой породы, покрытый густым бурым мехом. Скорее всего, это была собака, но в Собаково ни в чем нельзя быть уверенным.
  
  После этого по пути в глубь личного подворья подозреваемых погибли еще ряд зеленых насаждений и хозяйственных сооружений. В том числе и виктория. После долгого блуждания на ощупь они, в конце концов, забрались в предбанник.
  
  Через какое то время сидеть в нетопленной бане им показалось глупо. Они её тут же и затопили, благо обломков лавок и полок, вместе с облицовочными плашками, хватило с лихвой. К сожалению, они упустили из виду одну маленькую, но важную деталь. Они не открыли печную вьюшку. Из бани пошли клубы густого дыма. Немец обрадовался и распевая без акцента и слуха "Протопи ты мне дер банька по шварцелоз" полез мыться. Пол Пот подпевал, как мог, а он и трезвый совсем не Шаляпин.
  
  Неизвестно почему, глупые Репинские бабы решили, что в бане очередной космический мутант сражается с нечистою силой, и забаррикадировались в избе.
  
  Черт же дернул долбаного рыцаря из ЦРУ, среди возникшей, наконец, зловещей ночной тишины осторожно постучать ногтем в окно и на чистом немецком спросить. "Не будет ли так любезная хозяйка и не продаст ли ему зубную щетку и мочалку". А скотина Пол Пот поддержал его коронной фразой оккупанта "Матка яйко, матка млеко"
  
  Представьте, вам бы ночью постучались два голых типа с автоматом и плейбоем времен открытия Америки. "Извините, не будет ли у вас зубной щетки" И даже то, что один из них прикрывал срам, ну или гордость, кто его знает, я, извините не мерял, ничуть злых репинских баб не успокоило. Может даже наоборот.
  
  Бабы, естественно, в визг. Галантный Дитрих извинился и убег одеваться. Не мог же он воевать с "весе гросс фрау унд цвай кляйн фройляйн" без штанов.
  
  Пол Пот таких комплексов отродясь не имел. Наоборот, ему казалось, что с бабой управиться без штанов гораздо сподручней. Проявил, так сказать, нездоровый оптимизм и самомнение. За что и был мгновенно жестоко наказан на месте.
  
  Злющие Репинские бабы оказались доками в ближнем бою, настучали ему серпом по яйцам и быстро загнали Пол Пота под крыльцо, где он и попытался затаиться, но не тут то было.
  
  Здоровенный нерусский мутант их ЦРУ, жертва хорошего воспитания перенесенного в раннем детстве, кинулся помогать дамам, с матюгами и дубинушкой пытающимся перевернуть тяжелую деревянную конструкцию, и попытался приподнять крыльцо двумя руками. При этом ему пришлось обнажить срам.
  
   Оскорбленные в лучших чувствах фройляйн унд цвай фрау Репин, переместили свой гнев на иностранца. Неустрашимый Ариец испугался назревающей травматической утраты мужского достоинства, прикрыл вышеозначенный срам двумя ладошками. Естественно, выпустив из рук крыльцо.
  
  Вследствие чего Пол Пот получил добротным, собранным из бруса 150мм крыльцом по черепу от чего в дальнейших событиях принимал только пассивное участие, так как погрузился в блаженное состояние разварного овоща и пришел в полную негодность.
  
  Сам Потапов а не его череп, естественно. Череп у него и раньше ни на что не годился. Крыльцо развалилось на несколько кусков.
  
  Этот ущерб хозяйству не добавил немцу популярности, и его попытка скрыться бегством, была жестоко пресечена на месте. Ему, человеку с высшим образованием, одновременно: плюнули в лицо, ткнули в глаза вилкой из двух пальцев, больно пнули под дых и ущипнули за ягодицу. Вот такие женщины есть в русских селениях. И ни одно даже не покраснела, а синяк на заднице у младшего научно сотрудника останется о-го-го.
  
  Что я потом Старому скажу? Злобные бабы, почувствовав легкую добычу, пленных решили не брать. Они зашвыривали Дитриха всем, что под руку подвернулось, в ход пошло разбитое крыльцо, ботинки, камни, поленья.
  
  Опомнившись, Дитрих вырвался, и наспех накинув на себя форменную кепи, дал длинную очередь вверх, чем разбудил всех окрестных собак, не совсем еще пьяных мужиков, и, что самое страшное, остальных собакинских баб.
  
  Короче, народное гуляние получилось массовое и задушевное. Очевидно, только присутствие иностранных граждан позволило обойтись без человеческих жертв. Учитывая нравы местных мирных хлебопашцев и некоторые исторические традиции, совсем не маленькое достижение.
  
  Полковнику Линчу в Собаково даже соваться не стоит. Тут, бывало, целые обозы, за царским ясаком прибывшие, пропадали, без следа. И все местные, как один, потом настаивали, что это, не иначе, леший шуткует. Вот такое у него, выродка лесного, чувство юмора.
  
  Впрочем, на этот раз Бог миловал, и обошлось без греха номер четыре, в смысле "не убий" По привычке, все кончилось распитием мировой, что окончательно подорвало могучие организмы рейнджеров.
  
  Добытчиков выгрузили на брезент дрыхнуть. Пока я спал, вся наша компания успела отобедать. Мне честно оставили немного гречки с тушенкой. Каша остыла, но все равно оказалась очень вкусной. Наверное, я сильно проголодался.
  
  Спирт у вертолетчиков тоже еще не кончился. Хотя, если судить по порозовевшим мордам чугов и остальных, убывал довольно быстро. За чугам в плане пьянства глаз да глаз нужен. У них дома этой отравы нет, вот и не умеют себя ограничивать. Неосторожно употребляют. А печальный пример, вон он, далеко ходить не надо. У Глафиры в погребе вокалом промышляют, тоже два бывших астронавта.
  
  Справедливости ради и я употребил полную алюминиевую кружку. Для улучшения пищеварения.
  
  Когда я насытился и стал окидывать взглядом траву в поисках соломинки необходимой для ковыряния в зубах, самого лучшего на свете десерта, ко мне обратился Новосельцев.
  
  - Старый на связь выходил. Я сказал, нет тебя, в засаде сидишь.
  
  - А что он еще сказал? - с благодушным любопытством обреченного поинтересовался я.
  
  - Тебе как? Дословно, или в общих чертах?
  
  - Дословно не надо. Здесь же эти... - я покосился на разомлевших чугов. Почему-то мне было неудобно воспроизводить речь Старого при них.
  
  - Да и в общих чертах ничего хорошего. - утешил меня Новосельцев. - Просто очень не хорошо. Американцы запеленговали НЛО в Средиземном море. Оно пыталось таранить флагманский авианосец типа "Нимец" Получило пару "москитов" в головную часть, задымило и со снижением ушло в сторону Турции. Самое поганое, уходя, написало дымом в небе слово. Известное матерное слово. На русском и с ошибками.
  
  - Вот уроды. И чего им в школе не училось. И сколько им от Турции до нас ходу.
  
  - Если на малой высоте, в мертвой для наземных радаров зон, то двадцать три минуты. - отозвался с брезента Дитрих не открывая глаз и подозрительно трезвым голосом. - Во дворе у вашего военно-морского монстра и заместителя Нептуна по темным делам Парамонова я был. Хозяина дома нет. Сапог болотных тоже нет. А УАЗик его стоит. Бак открыт, пробки нет. На зеркало накинут шланг для бензина.
  
  - Они что, звездолет бензином заправили? - спросил я, сам не знаю у кого. И так все предельно ясно. Мне никто не ответил. После некоторой паузы слово взял товарищ Дитрих.
  
  - Я антифашист. Причем без вариантов. У нас это в гены забивают, как всем детям побежденных. История это версия победителей. Я с детства искренне презирал Гитлера и его клику. Дойти до Волги и не покорить эту страну. Я был уверен, что он слабый вождь и плохой стратег. А вот теперь я его зауважал. Проникся.
  
  - Это ты к чему? - осторожно спросил я. Если и у этого откроется белая горячка в вялотекущей стадии, то все, хана моему славному отделу.
  
  - Это я к тому - угрюмо ответил немец - что они все равно взлетели. Потому что они русские и им глубоко пофигу, как и что работает, и плевали они на все законы физики и страны. Им вообще все глубоко пофигу. - продолжал разглагольствовать шпион-идеалист, все больше распаляясь. - Если они решили взлететь - взлетят. Чем попало, заправят и взлетят, все равно. И это личная проблема звездолета, если он по причине плохого воспитания соляркой местной брезгует. Ему же хуже. Они ему чего нибудь, кувалдой подогнут, материнскую плату зажигалкой перепаяют, абордажным ломом в солидоле плавкие предохранители закоротят и чего-то с чем-то напрямую через контур закоротят и все равно взлетят. Даже если не заведут. Даже если не заправят. Всем назло. Потому что! Русские не сдаются, потому что не умеют. И сами в плен никого не берут. Даже звездолеты. - распалившийся немец даже сел в позу лотоса на брезенте и продолжил все более страстно. От азарта он стал похож на какого-то буддийского Ленина.
  
  - Русские инженеры они еще хуже, чем селяне. Те, хоть мир под свои измысли шальные не правят. А эти. Любую конструкцию упростят и в титановый кожух обухом вобьют. Что торчит - спилят напильником, что болтается - примотают изолентой. Снаружи для надежности проволочкой стальной обовьют и пассатижами её, пассатижами.
  
  И пусть этот звездолет только попробует не взлететь. Ему в раз, как конокраду, что-нибудь зальют горячей смолой эпоксидной. Чисто в воспитательных целях. А если не поймет с первого раза, вообще получит двести двадцать прямо на оголенные провода. Потому что русскому человеку пофигу, что перед ним, танк, компьютер или вообще самокат.
  
  Все эксплуатируется, и чиниться одинаково. Как танк. А танк в России, если хочет жить долго и безболезненно, обязан их понимать с полуслова, до того как они перейдут на жестикуляцию.
  
  Если этот звездолет в их ручонках побывал, да при этом маневры совершал, можете про него забыть. Как мы его теперь вернем. Он же теперь без кувалды не заводиться, без "твою мать" не поворачивает, и без гармошки скучает. А без стакана он с тобой и разговаривать не станет. И вы готовы выпустить обработанную русскими Кулибиными-мутантами "летающую тарелку" прямо в открытый космос. Вы себе отдаете отчет. Ответственность на себя взять готовы?
  
  Хотя, вам то уж точно, пофигу. Мало того, что вы всю планету держите в суеверном ужасе по поводу своей болезненной изобретательности, так вы теперь и в космосе будете. Ненавижу. - Дитрих схватил голову руками, взвыл нечеловечески и с судорожным рыданием скатился с брезента в траву.
  
  Слышно было, как он громко всхлипывает и рыдает. Все были обескуражены этим всплеском эмоций в непрошибаемом арийце. Через какое-то время Новосельцев сел рядом с затихшим Дитрихом опустил ладонь ему на плечи и голосом ласковой бабушки утешающей первоклассника сказал.
  
  - Да ладно, Дитрих, чего ты разошелся. Подумаешь, русские в космосе. Бывает. Плюнь. Из-за такой ерунды не стоит даже расстраиваться.
  
  Оно все и так к этому и шло. Уж если кто и мог в космос, то только мы. А из нас всех только эти пьяные уроды Репины. А всем остальным не до того. Жена, дети, работа, дача.
  
  А этим на все на свете насрать, следовательно, они неуязвимы и все могут. Пусть теперь эти космонавты всей галактике мозг колупают, мы свое с ними уже отмаялись.
  
  А если их в космосе никакая холера не сожрет, то я их лично сам нафиг грохну. Чтобы не позволяли себе лишнего. Ишь, моду взяли. Я, может, тоже покататься на трофейном НЛО хочу, но я же терплю, держу в себе и себе не позволяю.
  
  Так, дорогие леди и джентльмены. Кто поближе к телефону, вызывайте санитаров, пусть фиксируют нас всех срочно. И Новосельцев тоже съехал с катушек, и вслух бредит, родимый, межзвездным господством и самосудом. Это еще хорошо, что мы в Собаково, а не на Долгой Горке, на Глафирином самогоне они бы в космос просто пешком ушли, и даже скорость бы не превысили.
  
  Хотя, понять их можно. Работа у нас нервная и неблагодарная. Тут любой от нормы отклониться, вот и я чего-то того. На душе не спокойно стало. Мы тут сидим, балдеем, а там, на орбите, нашу планету уже в прицеле держат какие ни будь однополые.
  
  Со Старым зря поцапался, так-то он мужик неплохой, только на расправу излишне спешит и нервный. И вообще, устал я от всего этого. Да и Петр, наверное, тоже устал. Мне то хорошо. У меня над душой только он стоит, а у него - целый космос начальников. Тяжело ему. Позвоню-ка, проведаю. Волнуется, поди.
  
  - Да все я понимаю. - Уже перейдя из истерики в состояние холодного отчаяния, продолжал Дитрих исповедь. - Кто-то должен выйти в открытый космос первыми. Но почему вы? И почему опять на халяву?
  
  Вы что, науку строили, средства инвестировали? Нет. По пьянке махнулись с такими же раздолбаями и все. Почему у вас все, как по щучьему велению? То, что вы всей страной налогов не платите это фигня. Вы даже на выборы не ходите. И ничего. Все довольны, как так и надо. У вас правительство главный враг. Даже тем, кто ему служит. Даже тем, кто сам в нем работает.
  
  Вы же даже новости не смотрите, а все равно все при этом патриоты. Я уже, который год с вами по вашим медвежьим углам мотаюсь, хоть бы одна собака документы спросила. Зачем? Раз угрюмые мужики в деревню вошли, значит это кому-то нужно. Раз с оружием - значит власть. И кому больше всех надо - вопросы глупые задавать. Нахрен. Пусть все идет, как идет. И вот оно само собой опять дошло.
  
  До чего оно само собой дошло, договорить он не успел. Его прервали. Раздался телефонный звонок. Новосельцев глянул на дисплей, выругался и перебросил телефон мне.
  
  - Здравствуйте, Петр Денисович. - расплылся в искренней улыбке я. - Как ваше здоровье?
  
  - Чего то ты, Вася, недоговариваешь. - после довольно продолжительной паузы процедил Старый. - Неужели так все плохо. Совсем глухо, или еще есть шанс?
  
  - Шанс всегда есть.
  
  - Понятно. Значит полный капут.
  
  - Да как сказать. Может и пронесет, как ни будь. Ведь бывает? Чуги, они, вроде не кровожадные. Может, извинимся, возместим ущерб. Хоть из моей зарплаты вычтем. А то, что это за расточительство такое, из-за двух мудаков целая планета пострадает.
  
  - Ты бы выбирал выражения. Они, все-таки, не хилого ранга чиновники. Хоть и из чуждых нам звездных систем, а уважать надо. Власть, как ни как.
  
  - Да я и не про них.
  
  - Репины - те да. Мудаки первостатейные. Хоть формалином заливай и в баночку. Пусть и потомки любуются.
  
  - Да я, собственно, и не про них тоже.
  
  - Очень интересно. А про кого же ты тогда?
  
  - А сами не отгадаете?
  
  - Блин, Вася, ты, что себе там думаешь? Что у меня напоследок не возникнет желания кое-кому шибко умную голову отщипнуть? И в угол поставить, то, что останется? Из педагогических соображений. А то еще и хулиганские побуждения могут возникнуть. С этой стороны ты меня еще не видел. - устало проворчал Старый.
  
  - Это, как раз к лучшему. Что я вас только с хорошей стороны видел. Я всегда подозревал, что вы добрый мужик. Только вслух не озвучивал. Мало ли что. Я вас добрым запомню.
  
  - Правильно Вася, добрым меня и запомни. Я иногда срывался на тебя, не обессудь. И, вот, если свидеться не доведется больше, я, тогда тебя умным запомню. - Старый внезапно сменил интонацию на более привычную.
  
  - Потому что если нас твои однополые друзья не испепелят, я тебя, паскуду, в березовый фарш порублю, как термит балалайку. Какого хрена ты в Собаково яйца высиживаешь? Ждешь, когда тебе эта консерва с пидарасами на голову грохнеться? Чего ты там встал, как Челюскин на Северный Полюс и не скажу чем, торгуешь? Где вторая засада? Почему у Глафиры в картошке до сих пор нет твоих архаровцев? Что, я, что-ли эту гребаную леталку ловить буду, ага, сейчас, сачок поправлю и вперед, ага, очень она мне нужна.
  
  Я решил тоже вернуться к прежней роли белого и пушистого страстотерпца. Все и всегда постепенно возвращается на круги своя. Всегда сбывается только то, что и так должно было случиться, а все остальное, случайности, как-то все проносит мимо, и, слава богу, иначе наш шарик давно бы разнесло, и нас со Старым пока как-то проносит. И, если честно, совершенно не взирая на наши усилия.
  
  - Ну, вы блин даете, Петр Денисович. Это видимо возраст сказывается. Тезка вашу у райских ворот глотку сорвал, пятый год, бедолага, мается, днем не спит, ночью не ест, все вас выкликает из списка, а вы еще даже и не на пенсии. Нехорошо. Однако, из уважения к старшим, я, как ни как, в приличной семье воспитывался, сообщаю. Хрен там, а не Глафирина картошка. Местные однополые селяне, мать их квадратно гнездовая мелиорация, у меня все топливо досуха потырили. Вот такие они, наши с вами Петр Денисович, сограждане и современники. И Чуги после этого педерасты!? Нет, наши еще хуже. Ты их спасаешь, гандонов, а они к тебе вот этим местом. Обидно и расхолаживает. А некоторые мои сотрудники, не будем называть Дитриха по имени, вообще о Гитлере рассуждают, вслух. И, что интересно, я в этих словах нахожу все больше и больше здравого смысла.
  
  - Вася, ты там хоть горяченького ешь? Или одной сухомяткой закусываешь? - участливо и очень серьезно, как суровый, но любящий отец спросил Старый.
  
  - Зря вы так, Петр Денисович. Я, между прочим, трезвый. Мне бухать доктор не разрешает. Строгий он, килька очкастая. А еще он мне волноваться не разрешает, а я, э-э-эх, я очень сильно волнуюсь.
  
  - И, что ты теперь за это медаль хочешь? Волнуется он. А толку с твоих волнений? Что, если топлива нет, то все, уже и летать нельзя? Прояви смекалку. Укради, убей, купи, а задачу выполняй. Давай Вася, собери сопли, и вперед, родную планету спасать. И сограждан, блин, и современников, до кучи, а то куда же их убогих? И никому не интересно, как ты это делать будешь. Важен только результат. Давай, давай Вася, кроме тебя, блин, некому.
  Старый бросил трубку. Между прочим, это совсем не вежливо. Может, я еще чего ответить собирался. Хотя, чего тут ответишь. Старый прав. Всем, на самом деле пофигу, как и что происходит. Важен только результат. А результат еще добыть надо.
  
  
  
  - Господин Имперский советник по защите справедливости? - вывел меня из раздумий вопрос. - Могу я обеспокоить вас некоторым вопросом?
  
  Ко мне тихо приблизился Ференц. Как я понимаю, он в их тесной кампании был более мягким и эмоциональным чугом. Особенно, по сравнению с задиристым Алоизом, лапушкой.
  
  Судя по его виноватому и смущенному виду, господин Имперский прокурор решил наделить меня некоей ценной информацией. Интересно, это его совесть заела, или до него дошло, что в случае чего его ни кто эвакуировать не станет. Я, например, точно е стану, а больше некому
  .
  - Господин Ференц, скажите, там, в космосе, вы, наверное, очень счастливо живете? Все поступают хорошо, правильно и идиотов у вас быть не должно.
  
  - Удивительно, Господин имперский советник по охране справедливости. Обычно у представителей иных миров в общении с нами вызывают интерес технологии, социальное устройство, функционирование вертикали власти. Впрочем, только не землян. Все цивилизации в первую очередь начинают научно технический обмен. А здесь мне уже второй раз задают этот вопрос, второй раз приходиться задумываться о счастье. О своем и Алоиза. Я начинаю радоваться, что попал сюда.
  
  О, а господин имперский прокурор, похоже, сболтнул лишнее. Кто это его о счастье спрашивал. Не Репины же, им о такой фигне думать некогда, они постоянно заняты попыткой сожрать, выпить и трахнуть весь окружающий мир, тем и счастливы. Ой, что-то много эта застенчивая прокурорская морда скрывает. Цивилизации разные, а привычки одинаковые. Прокурор он и в космосе прокурор. Однополый. Ничего. Клиент, похоже, дозревает, будем колоть. Сильно, но аккуратно.
  
  - Да на хрена бы мне эти ваши нехорошие технологии. - мягко перевел меня сотовый переводчик. - Один хрен заграбастает их себе под задницу, какой ни будь пузатый умник с кучей бабосов и будет сосать со всех жителей земли бабло еще и за это. Нет, без меня, как ни будь. Я миру и так дерьма навалил, хватит еще и этого. - пока я говорил я неспешно отступал от общего костра, сманивая с собой и прокурора.
  
  Колоть такого лакированного клиента надо в стороне от чужих глаз. Там можно уже будет не стесняться.
  
  - Удивительно! Господин (и весь титул без запинки) Вы говорите как наш великий друг и учитель. Особа, приравненная рангом к богам. Великий и могучий Чу - Хан. Создатель религии любовного родства и братства, основной запрещенной религии на нашей благословенной планете.
  
  Ого! Им волю дай они меня еще, в какую ни будь межзвездную освободительную войну с неясными интересами втянут. А что, легко. Им же терять нечего, кроме своих, блин, звездолетов.
  
  - Обычно при общении между цивилизациями не принято говорить о некоторых недостатках общественных систем и, наоборот, всячески превозносить достоинства. Вы же Господин (и опять весь этот титул без запинки) набрались смелости признать, что и у вас есть некоторые недостатки.
  
  - Офигеть. Я, типа, храбрый, и сам того не замечая, открыл великую тайну. Что у вас там такой же бардак, как и у нас. Один жрет, а остальные на него пашут. При этом те кто пашут молятся и ставят памятники тому кто жрет.
  
  Неужели и в космосе такая же хрень, как у нас. Жалко. Я надеялся на лучшее. Хотя, наверное, по-другому не может быть. Если один не будет жрать, остальные не будут работать. Все. Экономический трандец и спад развития.
  
  - Да, Господин (и так далее) Горе мое велико. Ни где нет справедливого и доброго устройства общества. Все религии и государства таковы. Но не такой в своей мудрости Чу Хан - Потрясатель звезд. Мы с Алоизом являемся его ярыми приверженцами, хотя это и запрещенный культ, вернее запрещенная ветвь официальной религии. Напоминает вашу религиозную реформацию. И если об этом станет известно не избежать нам общественного порицания. Учитывая наш социальный статус, может быть этим не ограничиться. Мы для этих целей и уединились на вашей столь отдаленной планете.
  
  За неспешным скользким разговором достигли мы небольшого овражка, заросшего можжевельником. Мне это место понравилось из звуконепроницаемых соображений, а Господина Ференца привлекла эстетика. Он подстелил под седалище какую-то тряпку из редикюльчика, установил удобно зонтик и расположился с максимальным комфортом и удовольствием. Мне пришлось плюхнуться прямо на траву. Не прекращая приготовлений к заседанию тет-а-тет, мы продолжали беседовать.
  
  - Для каких целей же это целей уединились вы на столь отдаленной планете? - сделал я вид, что не понимаю. Может, я и не понял всего, но главное усек. Эти субчики сами не в какую не хотят огласки. Следовательно, никакого крейсера никто пока не пришлет. Можно выдохнуть. Только Старому я пока об этом сообщать не буду. Пусть понервничает. И Репиных я все равно искалечу, лично, то, что от них Пол Пот оставит. В педагогических целях. Чтоб другим еще долго смотреть больно было.
  
  - Понимаете, Господин (и т. д.) Мы с Алоизом на своей планете очень заметные фигуры. Нам не удалось бы даже обсудить то, что мы замыслили, об этом сразу стало бы известно Господину хранителю имперского покоя. И он, несомненно, предпринял бы меры, чтобы нас разлучить. И нам не на что было бы сетовать. Это его долг. Он жесток по долгу службы. Здесь мы рассчитывали в спокойной обстановке обдумать проблемы возникшие в империи и их решить.
  
  - Это вы хорошо придумали. Места у нас действительно тихие, аж жуть. Хоть что обсуждай ни кто ни услышит. Потому что глухомань. Мне остается только принести извинения вам и вашему правительству за срыв этих замечательных планов.
  
  - Нет, нет, Господин (и когда он устанет весь титул произносить) Пусть наше правительство останется пока в блаженном неведении о случившимся неприятном казусе.
  
  Наоборот, я бы хотел выразить признательность всем жителям вашей планеты, с которыми мы уже успели познакомиться. Они натолкнули нас на одну интересную мысль, которая никогда бы не пришла нам в голову в других условиях. Весьма весомую благодарность.- прокурор потупил масляные глазки.
  
  Интересно. Он что, взятку предлагает? Кому? Мне? Или Старому, или вообще Репиным? Чем, хотелось бы знать? Лишь бы не натурой. Блин, куда галактика катиться. Прокурор леснику предлагает магарыч. Причем с глазу на глаз. Это не я его от остальных увел. Это он, вражина, меня заманил и неизвестно чем подкупить намерен. Ну, жизнь.
  
  - Я вас очень хорошо понимаю. Мне очень приятно, что этот инцидент - очень мягко перевел меня сотовый. Он, бывает, так меня переводит, что я сам не понимаю, что сказал. - не оставил трещину горечи в наших отношениях. И не станет препятствием ни для дружбы, ни для духовной близости между нашими народами. Особенно если учитывать то, что ни ваши, ни наши правды не узнают. Особенно приятно было, если бы вы с лапушкой Алоизом согласились на материальную компенсацию и взяли бы взамен новый звездолет, или нечто иное, что покроет эти затраты и моральный ущерб. Тогда бы уже я был вам признательным.
  
  Короче, валили бы, вместе от греха подальше, а этих гадов мы и сам потом собьем и на украинское ПВО спишем. Пусть голову хохлы ломают, какой значок на ракете рисовать за сбитое НЛО.
  
  - Ни в коем случае. Господин (вот ведь зануда какая) Именно этот звездолет станет основным нашим помощником в плане спасения империи. Мы готовы пойти на многие уступки и материальные траты, поверьте, во многом возможности Алоиза неограниченны, но настаиваем на возвращении именно этого звездолета. Причем не обязательно, чтобы он был в исправном состоянии. Достаточно будет возвращения бортового компьютера и еще одного прибора, который, с некоторой натяжкой можно назвать навигационным.
  
  Говорил Ференц мягко, даже ласково, а меня чуть пот не прошиб. Я почувствовал себя одиноким ГАИшником тормознувшем на пустой ночной трассе джип с багажником полным оружия и тремя тревожными кавказцами. Стоит он и думает, брать пятьдесят долларов или нет. Не возьмешь, обидишь, и тебя зарежут, по закону гор. Возьмешь, а вдруг они жадные, или просто свидетелей не любят.
  
  Все-таки педерасты эти чуги, мать их черной дырой в галактику. Мало того, что они тут не просто так резвятся, а как Ленин с Зиновьевым, в шалаше или швейцарском бунгало.
  
  Они тут, поганцы, из искры пламя раздувают, и спасать империю готовятся, а еще при этом потеряли свое секретное оружие. Революционеры однополые. Прикольно.
  
  А самое прикольное, что оружие для имперского переворота находиться в пытливых, но безграмотных руках группы собакинских браконьеров с мичманом Парамоновым в качестве штурмана и основного идеолога. То-то их опять в Средиземное море понесло. Позвонить, что ли Старому. Порадую, что теперь у отставного мичмана появилась возможность разговаривать с Шестым Флотом США с позиции грубой силы. И еще успокою его, что раз они с первого захода им Пирл-харбор с гарниром не устроили, то это еще не повод выдыхать с облегчением.
  
  Скорее всего, не у Глафиры в картошке они теперь отсиживаться хотят, а собираться мировой порядок улучшать. Причем, что пугает до изморози по всему организму, совершенно на трезвую голову. Пусть Старый, душегуб и самодур, готовиться их последствия замазывать в одиночку. А я на бюллетень пойду. Скажу так, мол, и так, уважаемый Иван Денисович, заболел я сильно. У меня открылся кариес с перхотью, и начались критические дни. И закончатся они у меня, да и у всех остальных, когда чуги с собакинскими полюбовно договорятся.
  
  Потому что одно дело - ловить сачком для бабочек туристический звездолетик, а другое, при помощи тех же инструментов вылавливать в небе ту же самую НЛО. Но вооруженную и оборудованную для государственного переворота. С самым безбашенным экипажем, какой только может выпестовать Северный Флот и хмурая уральская глухомань с тремя поколениями каторжан в густо бродящей крови.
  
  И за все за это принудительное веселье мы можем выразить благодарность этим двум милым господам. Блин, моя бы воля, эти однополые заговорщики не в синяках, в гипсе бы улетали.
  
  Стоп. А почему я до сих пор не спросил, откуда у них синяки. Теперь то уж бояться нечего. Все равно ни кто не знает чем эта досадная неприятность (так это слово перевел бы сотовый) закончится. Чего бы и свои служебные обязанности до конца не выполнить?
  
  - Ференц. - после некоторого молчания, изображавшего раздумье, спросил я его внезапно. Причем лицо сделал такое, будто сам прекрасно знаю ответ. - А откуда у вас фингалы?
  
  - Господин имперский прокурор! (А чем я хуже? Я его теперь тоже титулами заколебу! Месть!) Ваше молчание само по себе говорит слишком о многом. - теперь пусть переводчик попотеет меня переводить. Я, лично, в сказанном смысл уловил с трудом. Но тут главное уверенный вид и обвиняющая интонация. На это не то, что приезжие прокуроры, на это даже собакинских иной раз расколоть можно. Хотя тут раз на раз не приходиться.
  
  В любом случае нужно обязательно выяснить, кто это с ними о счастье разговаривал. У нас ведь на Руси как, от задушевного разговора до мордобоя обычно недалече. Как бы это не один и тот же фигурант оказался.
  
  Видели бы вы, как спекся господин прокурор. Как воришка, как вуайерист, взятый двумя романтично настроенными скинхедами с поличным.
  
  - Я бы просил вас, Господин (и опят все дословно) не углубляться в этот вопрос. Это мое личное дело. И в этом случае моя благодарность и вовсе станет огромной.
  
  - Нет, милый Ференц. К сожалению практика, показывает, что вы способны утаить очень важную информацию. Такую, например, как наличие на борту прогулочного транспортного средства оружия массового поражения. И в интересах собственной планеты я требую полного отчета обо всем, что произошло. В противном случае мне придется прибегнуть к непопулярным методам воздействия на ваши гениталии при помощи пассатижей. (Вот это перевод. Я даже стал подозревать у себя филологический дар. Может мне писать начать? Когда срок подписки о неразглашении кончиться. Или, хотя бы срок давности)
  
  - Да не оружие это совсем. Наша цивилизация давно отказалась от оружия. Она сама хуже любого оружия.
  
  - Кто она? Господин Ференц, сказали "А" говорите уже и "Б". У нас слишком мало времени.
  
  - Я не знаю, как вам рассказать. Это, даже не интимно. Это гораздо более личное, чем интимное. Вы просто не можете представить себе, насколько мне трудно вам это объяснить, тем более на вашем примитивном языке.
  
  - Тем более расскажите, а то я себе такое представлю, что даже сам покраснею, а это противоестественно. Застенчивый следователь - это нонсенс. Колись, прокурорская морда. Не доводи до греха. Я же сам за себя не отвечаю. Прибью, и вашим товарищам наверх отпишу, что при аварии. Типа, раздавили на хрен трактором. Еще и самые крупные обломки НЛО к конверту стиплером подошью, для достоверности. Побереги себя и кореша своего. Меня же так за жопу держат, что я уже не только крепчаю. Мне это нравиться начинает.
  
  - Что же мне делать. Рассказать вам все я не могу. Это аморально.
  
  - И промолчать вы не можете. Это больно и, вообще, крайне отрицательно отражается на здоровье. Поверьте, если в это дело замешана дама, я как врач или священник, и сам не полезу дальше необходимого и сам информацию дальше не передам. - сказал и сам офигел.
  
  Подвел меня таки под монастырь электронный переводчик. Какая дама. Они же там у себя, того. Без дам обходятся. В своем не хитром космическом быту. Вот и отгадывай теперь, как он на это отреагирует. А вдруг у них это кровное оскорбление и меня ждет беспощадная дуэль на зонтиках? Или еще чего похуже.
  
  Но, главное, что заметил я, как поплыл мой инопланетный собеседник. Не ожидал, наверное, такого напора с моей стороны.
  
  Кто мы для них? Максимум голозадые папуасы, которые за два колокольчика и зеркальце позволяют им вволю насиловать свою планету. И не должен он со своей космической высоты мне, убогому, отчеты и пояснения давать. А вот хрен. Два хрена вам в панамку. Теперь на моей стороне закон, причем не только моей маленькой планетки, а ЗАКОН. Который на любого, кто по умыслу или без него, неважно, дал собакинским дикарям фиг его знает, какое оружие, позволяет мне орать и зверствовать. Я теперь существо с полномочиями бога. Злого бога справедливости, а это учитывать надо. Вдруг у меня от недостатка опыта остатки мозга закипят, и я таких дел наделаю, что отвечать будет не перед кем.
  
  В результате моего допроса господин имперский прокурор очень захотел облегчиться. Я прямо почувствовал в воздухе запах приближающегося облегчения.
  
  В смысле, раскаяния, а не то, что вы, по сволочной своей натуре подумали. Его аметистовые глазницы затуманились. Плоский нос покраснел не хуже чем у Пол Пота. Теперь он стал меньше походить на местное существо и стал, наконец, то, выглядеть как настоящий инопланетянина.
  
  При этом он весь сник. Даже его дурацкий зонтик как-то завял и опал.
  Мне осталось только слегка дожать дозревшего клиент, и он бы начал колоться. Ему и самому необходимо было посоветоваться и исповедоваться. Его страшно тяготила, какая то тайна или проблема. Насколько я помню учебники по военно-полевой психологии, это называется угрызения совести.
  
  Устаревшее чувство, не встречающееся среди моих современников, тем более прокуроров. Что же такое сотворили похотливые выродки Алоиз с Ференцем, что приобрели сразу две экзотические особенности, заменяющие особые приметы, совесть и синяки. Или, наоборот, чего с ними Матушка Земля наша сотворила?
  
  
  
  Телефон и сам по себе штука поганая. Особенно мой. Потому что звонит только в самые неподходящие моменты. Чуть чуть мне времени не хватило, чтобы все тайны у застенчивого чуга выведать, да не судьба.
  
  Места тут такие. Вагай-река. Лет пятьсот назад местные жители, где-то по близости Ермака за шум после отбоя веслом по темени грохнули, и от греха прикопали, или притопили. А ученые до сих пор им доказать не могут, что такой человек на самом деле был.
  
  Они все как один молчат. Рот на замок - концы в воду. И Распутин тоже где-то здесь родился. И тоже похожий финал. В смысле - концы в воду и виновных нет. Наверное, Вагай хорошо умеет хранить свои тайны.
  
  Только я довел клиента до кондиции. Только приготовил принять его исповедь и пожалуйста. Звонит и отвлекает. Вот где справедливость? Мне даже не пришлось глядеть на монитор чтобы понять кто-бы это был?
  
  - День добрый Иван Денисович. Доброго здоровья вам и большого человеческого счастья.
  
  - Понятно. Значит, знаешь уже всё?
  
  - Да как сказать, знать не знаю, но догадываюсь.
  
  - Вот всегда ты так Васенька. - разозлился мой шеф. - Слышал звон, а выводов организационных не сделал. Так знаешь, или нет?
  
  - Смотря чего. Наверное, и я чего ни будь да знаю, хотя вы меня и законопатили туда, куда даже комары стараются не залетать. Скукота и бескультурье. К тому же нет минимальных бытовых условий. А то я в волнении. У меня тут инопланетяне гречку с тушенкой уминают, как родные, а как они остальные естественные требы организма справляют, я даже задумываться не буду. Ну, его нафиг. Еще догадаюсь и лишусь покоя.
  
  - Вася, вы там, что грибной сезон открыли. Мухоморы живьем жрете и багульником закусываете? А это - бандитизм.
  
  - Вот всегда так. Я вам о самом сокровенном. А вы меня в нарушении устава подозреваете. Могу, между прочим, и дыхнуть. Мне скрывать нечего. Сухой, как осенний лист. И уж тем более я мухоморы никогда не закусываю.
  
  - Чего-то ты опять темнишь. Жук навозный. Говори прямо. Знаешь или нет?
  
  - Вот, блин. Да чего я знаю то, уже? Мне аж самому интересно. А то вдруг дивным давно уже все знаю а, сам, дурак, не пользуюсь. Нехорошо получиться может. Типа, я обладал интересующей верховное главнокомандование информацией, но по врожденной подлости и тупости её утаил. О чем впредь обязуюсь скобить.
  
  - Короче, ты как считаешь, мне тебя на твои похороны приглашать или нет. Я ведь могу и не посылать за тобой вертолет. Раз там тебе так хорошо. Вон, на философию неуставную подсел. Просто Овидий в изгнании. Мне кажется, что комары тебе еще не объяснили, кто там доминантный хищник. Когда они тебе руки-ноги по суставы до кости обглодают, я тебе перезвоню и узнаю, очухался, декабрист демисезонный, или мне тебя еще, как ни будь лично придавить. Чтоб ты себя совсем интеллигенцией почувствовал.
  
  - Отчего это вы Петр Денисович все меня обидеть стараетесь. Вот, интеллигентом обозвали. Ни за что ни про что. А это поклеп.
  
  - А ты, что, руками чего делать умеешь?
  
  - Откуда. Такой же служивый, как и вы. И вот еще, что мне стало интересно. Вы с каких годов в органах? Ладно бы вы меня диссидентом обругали, но декабристом? Вы лейтенантом наверно еще при Бенкендорфе были?
  
  - Лучше тебе не знать, кем я был при Бенкендорфе. Чего тебя так клинит то резко? Тебе что не интересно чего я о тебе переживаю. Беда у нас Вася. Потом зубы вместе поскалим, у кого останется желание, или хотя бы зубы. Это даже не толстый полярный лис, это просто финальная часть организма из четырех букв. Причем, с соответствующим ей, жопе, звуком, на реактивной тяге и на сверхзвуковой скорости к тебе приближающаяся. Вот я и спрашиваю, тебе интересно или ты уже знаешь?
  
  - Ничего я не знаю. Сижу тут по самые ноздри в неведении.
  
  - Короче, эти хунхузы поганку замутили стремную. - это уже очень плохо. Петр Денисович давно на нервной работе с людьми, поэтому слова подбирает четко и зря оскорблениями не разбрасывается. И уж если он кого при жизни назвал страшным словом "хунхуз" то это не надолго. В смысле, что при жизни. Плен, арест или концлагерь этому счастливчику больше не грозит. Грохнет его строгий и сдержанный ветеран. Лично и зверски, так, что тот еще три тысячи раз пожалеть успеет, что Петр Денисович на свет родился. Потому что этот хунхуз не закон, не государство и даже не планету своими грязными Действиями задел. Это значит, что он, весьма скоро покойный хунхуз, естественно по глупости, оскорбление нанес шефу моему неугомонному лично. За что и ответит в самом коротком будущем. А об этом можно судить по тому, что шеф окончательно на феню перешел. Видимо, это был основной язык его бурной, но не подтвержденной документально молодости. Он этот образный, но очень емкий словарный запас использует только когда торопиться очень. А торопиться он крайне редко. Только если его или кого ни будь из нас заденут. Потому что он считает, что гнобить нас и корёжить исходя из собственных низменных треб, это его сугубо личная прерогатива, которую он мужественно заслужил и поэтому никому не отдаст.
  
  - Короче эти хунхузы поганку замутили стремную. Я, от тебя втихаря еще вчера патруль с соседнего участка сдернул и у Глафиры в картофане засухарил. Вписал их нифельно. Те цап царап срисовать псам мылились, но не срослось. Двойные вилы с вензелями там нарисовались. В глухой форшмак уделались. Архангелов моих эта консерва с пидарасами еще с камчатки срисовала, падла и спеленали их там, как петрушку. По рублю пучок. Сиди и парься. Короче, Вася, жди. Как бы тебе тем же местом да по тому же счастью не прилетело. Секи за синеньким. И не бзди, прорвемся. Только первый не шмаляй. Ты же не баклан линявый. Ты серьезный цветной Петр. Петрушку не покоцай. В случчаво, базаром их путай, пургой заметай, а мне мухой цинкуй, рисуй цыганское счастье. Я на стреме, я на старте, на хлопках. Ты джынь, я пыхом фррр.. и уж тогда то мы им спляшем кадриль с демидролом. Зубами на ремни рвать буду. Шнифт на зихер намотаю. В красной юшке утоплю. Просек, молодой?
  
  Я, молодой, просёк. Срубил фишку. Если вам требуется, то вот вам перевод.
  
  Нехорошие личности, хунхузы, поступили вызывающе непочтительно, нанеся этим смертельное оскорбление лично Петру Денисовичу. Он, заранее, скрытно от меня перебросил оперативную группу с соседнего участка, а её, используя фактор внезапности, взяли в плен.
  
  Вот интересно, откуда в Старом это. Манеры как у британского лорда. Костюм, ни какому британскому лорду не по карману. Сидит сейчас в кабинете седой могучий монстр без шеи, но с кулаками размером и твердостью с гидравлический молот, в костюме за четыре куска гринов и на распальцовке объясняет, кто по жизни прав, кто жив, а кто хунхуз. Со всеми вытекающими последствиями. И последствия точно будут, и скоро, даже к бабке Глафире не ходи. Не поможет.
  
  Разглядев выражение моего лица, клиент мгновенно спекся. И я его понимаю. Кто меня знает, на что я способен в таком состоянии. Я бы даже сам держался от себя по возможности дальше, и вел бы себя подчеркнуто тише.
  
  Пока он со мной в ромашку играл, расскажу, не расскажу, это было его личное дело. Страдало только самолюбие. Мое и его. Теперь на карте другой куш. Если у собакинских браконьеров есть, и оружие и заложники дело пахнет большим тарарамом. То, что они на американские авианосцы тявкают мне по барабану. Пусть господа америкосы сами ответят за то, за что на них обиду мичман Парамонов со товарищи затаил, и поделом. Не надо было негров освобождать, в Кеннеди стрелять, Ирак бомбить с таким парадным грохотом, и вообще тише себя вести надо им было и скромнее. Сами виноваты, клятые империалисты. Ну да бог им судья. А то кто еще им против мичмана Парамонова с нетрезвыми апостолами поможет.
  
  Но то, что местные беспредельщики покусились на парней из нашей организации, это уже совсем никуда не годиться.
  
  С этим народом надо ухо держать востро и, вообще, не расслабляться. И им расслабляться не давать, а не-то последний страх потеряют и сладу тогда с ними уже не будет. Должны же они хоть кого-то бояться.
  
  А то глубокий вакуум власти и идеологии на пост советском пространстве получается. От всей идеологии только водка и неуплата налогов осталась, да еще лютая неуправляемая ностальгия. Ведь раньше они все были строители коммунизма, и каждый вдох делали назло буржуазному миру. А теперь им пытаются хирургическим путем приживить атрофировавшиеся в начале прошлого века ценности. А это не так просто. Бога нет, это им большевики в голову твердо втемяшили. Не за совесть, в которую комиссары не верили, а за страх, который им в раннем детстве в голову вколотили.
  
  С царем тоже не хорошо как-то вышло. Настоящего царя-батюшку злые комиссары грохнули, а остальные все не настоящие.
  
  Отечество, в виде Кремля и Думы так далеко, что не все верят в его существование, и поэтому, плевать на неё хотели. Светские и государственные власти на этих диких территориях существуют только номинально. По многолетней привычке. Такой - же древней как курение. И такой же вредной.
  
  Создают все вместе бодрую видимость. Лишь бы в Кремле все были уверены, что он тут правят. И иностранцев убедительно морочили. Государство держится только на привычке и инерции, да и то, только до тех пор, пока этим гражданам оно особо не создает проблем. Вот так все и живут, без веры, царя и отечества.
  
  Всех это в принципе устраивает. И официальную власть и жителей. Да и других вариантов не много. А, вообще, тут всем на всё по барабану. Лишь бы не было войны. Все остальное маловажные мелочи.
  
  А как же еще объяснить, что в центре их страны, на их территории и без их ведома, некая организация организовала туристический бизнес. При этом сама же и отвечает, чтобы туризм не стал излишне экстремальным. Только потому, что само демократическое правительство России на свои территории за пределами МКАДа и нефтегазоносных районов плевать хотело. Им же меньше проблем, если кто порядок поддерживать на собственные средства будет. В реальности в этих глухих местах только наша организация занималась решением абсолютно всех вопросов.
  
  Вынуждена была заниматься, поскольку мы за твердый порядок по острой необходимости. От системной безысходности создали свою собственную вертикаль власти. Даже мафию местную под колпак взяли. Вместе с милицией. Теперь пытаемся понять, где начинается одно, где кончается другое. Правда, этим занимался не мой отдел, но ситуация могла ударить по всем.
  
  В случае, если известно станет, что где-то нам навешают, или, что еще хуже, дело дойдет до крови, народ нас всех без разбора на вилы поднимет. Из чувства классовой ненависти ко всем, кто слаще живет. И спрашивать никого ни кто не станет. Всем будет конкретно пофигу, кто с этой планеты, а кто турист и являться персоной неприкосновенной даже в самом крайнем случае. У них тут, блин, самоуправление, и тоже, от безысходности. Под универсальным лозунгом "Долой Всё!!! и Грабь Награбленное"
  
  - Колись, гнида. Что вы за хрень на своем долбаном драндулете на землю затащили, контрацептивны, подвергшиеся ручному ремонту. - очень мягко, не срываясь на крик, и не брызжа слюной перевел меня электронный толмач.
  
  - Зима. Зима. Зима. - Только и смог выдавить из себя инопланетянин. Потом нырнул в исповедь, как в омут и рассказал мне все. Рассказ его был долгим. К тому времени как он его завершил, минула ночь. Над западным краем земли тлел рассвет.
  
  
  Вернувшись к вертолету, я застал там скульптурно вокальную композицию "рейнджеры пишут звуковое письмо к австро-израильскому султану"
  
  Только, что-то хреново пишут. Солист у них явно Пол Пот, а он, как не единожды показала практика, совсем не Шаляпин, и даже не Кобзон, лажает.
  
  И ритм секция, она же ударная установка, состоящая из двух пустых канистр и пьянющего в лоскуты Новосельцева, явно выбивался из общего ритма перфоманса, и вел свою мелодию далеко в сторону от общего мотива. Все остальные пели, как им казалось громко но, задушевно, выделяя конец каждой фразы залихватским свистом и возгласами. Репертуар у рейнджеров и в трезвом виде не предсказуемый, но сейчас они видимо готовились впасть в детство. Они исполняли "Пусть всегда будет мама" Лапушка Ференц, срочно мобилизованный на нужды искусства и возведенный в почетный ранг придворного звукооператора, плакал на катушечный магнитофон и благоговел.
  
  Как говориться, картина маслом, без подписи и рамки.
  
  Вот, блин! Когда они, гады, до второй канистры добраться успели. Вертолетчики тоже в дугу. А еще специалисты, покорители неба, мать их авиация. Летать сейчас с ними - весьма рискованный аттракцион, непредсказуемая лотерея, причем все лотерейные билетики крапленые.
  Ничего я им сейчас не скажу, а то кто их знает? Как они отреагировать могут, узнав, что хунхузы из Собаково, которых они буквально только что грудью прикрывали от атаки космического мутанта Дитриха и берегли всячески, неусыпно бдя и себя не жалея, такую подлость с их товарищами совершили? Они сейчас в таком бодром состоянии, им не то, что море по колено, им космос со всеми его окрестностями по пояс, максимум по пуп.
  
  Фигали им эта деревня. Они её за час приведут в состояние, в котором его потом на карту наносить постесняются, и вспоминать будут строго только к ночи, стоя и не чокаясь.
  
  Они же в таком состоянии пару галактик друг на друга натянут, а потом на изнанку вывернут. И не вспотеют. И, дай бог, чтобы только этим ограничились. Зря, кстати, сомневаетесь, техническая база в нашей организации, к сожалению, не только позволяет легко творить подобные номера художественной самодеятельности с ансамблем и без. Она же, блин, еще и хреново охраняется. Караульная собаку Дуся за сосиску с кетчупом позволит упереть со склада хоть что, а не только грузовой аварийный краулер. Она даже энергонакопитель зугедянский прошляпит, и отвечать не будет. А за карамельку она еще и грузить поможет.
  
  А, что, какой с неё спрос. Собаку, хоть и инопланетную, хоть и о трех говорящих на разных языках головах, премии не лишишь, и сосиску, не честным трудом нажитую уже не конфискуешь. Да и в убежище, однажды предоставленном ей, как объекту религиозных гонений, уже не откажешь. Бесполезно. Помнит она, где мы живем.
  
  Стоп. Чего это я о грустном. Поддержать надо парней, приголубить. А то раскиснут без закуски. Судя по виду, настроение у всех приподнятое. Не иначе, опять задумали, какую ни будь гениальную мысль, чреватую, чем обычно.
  
  - Господин Чиф - рейнджер! - приветствовал меня Пол Пот. Так то он парень хороший. Когда не нарывается на грубость. А сейчас вот, гнида, явно нарывается. Я же его вслух рейнджером не называю, у нас вообще это трофейное НАТОвское слово под запретом. Мы делаем вид, что мы не рейнджеры. Хотя куда ты от ведомости по зарплате денешься. Там черным по белому, кириллицей "рейнджер" и все. И сразу ясно кто платит, и кто музыку заказывает.
  
  - Господин Чиф - рейнджер!- нахально окликнул меня Пол Пот. - Наконец то вы к нам. А то уже Ференц, лапочка, переживает, чего это там его милого Алоиза задерживаете. Как бы ничего не вышло. Не доверяет он, и вам и Алоизу. Наверное, есть почему. - Хамит Потапов. Пора уже и с ним прогуляться в стороночку. А то заскучал он, чувствует, что командир его давно не любил. Потом. Все потом. Сейчас надо аккуратно вывести их из под возможного удара.
  
  - Ну, уж если тебя так на устав потянуло, тогда - упал, отжался.
  
  - Да ладно, чего это ты Вася, шуток не понимаешь? Это же я так, от уважения.
  
  - Упал, отжался. - переходя на сиплый шепот упрямо повторил я. Павел глянул в мои глаза. Вот это он зря сделал. Ничего там хорошего он не увидел.
  
  - Ну ладно, ладно. Ну, упал, ну отжался. - Пол Пот с ленцой и показной неспешностью принял упор лежа и с видимым удовольствием несколько раз быстро отжался, поигрывая нешуточными бицепсами. - Так легче стало, командир?
  
  - Значительно. А то совсем охренели, инопланетных туристов, как местных трактористов поите. Вольно, и больше так не делай. Стыдно должно быть, товарищ Потапов, а еще взрослый мальчик.
  
  - А чего они, не люди, что ли? Как расист оголтелый рассуждаешь. Мы же так не можем. Сами, значит, пить будем, а чуги смотреть? Нехорошо получается.
  
  - Ты, Потапов, правильно рассуждаешь. Не люди они. Совсем. Не надо вам их поить. И сами не пейте. - сказал я и сам на себя обиделся. Какую глупость сморозил. Можно русского человека достойно экипировать, обозвать иноземным словом, дать ему отличную зарплату, условия бытовые создать. Но если загнать его в дикий абсурд, отягощенный затяжной битвой с невоспитанными комарами, бессмысленным героизмом и дикой ответственностью, то пить ему, все равно, продеться. От безысходности. Мы же понимаем, что поймать этих Репиных, не задействуя все силы ПВО НАТО невозможно. И задействовать, кого-то кроме себя любимых и досуха выдоенного вертолета мы не можем. А сделать невозможное, выполнить эту работу мы обязаны. Причем в срок, который уже весь вышел, и по возможности без жертв, кроме нас. Нас то жалеть некому. Вот такое вот положение. Его в "Камасутру" не занесли, только по застенчивости и слабой вере в возможности человеческого организма. Но я в нас верю.
  
  Русский человек, особенно если ему деваться некуда, непобедим, будь он хоть трижды Рейнджер. Будь он хоть сам член блока НАТО. Пофигу - это у нас жизненная позиция такая. И сделаем мы то, что должны. Если повезет, конечно. А пьяным везет гораздо чаще.
  
  - И сами бы не пили. - продолжил я. - особенно без старшего и закуски.
  
  - Как это? Нельзя не пить? Это же законы гостеприимства. Я вообще давно заметил за тобой. Недолюбливаешь ты их.
  
  - Смотрю ты сам их черезчур долюбливаешь.
  
  - Вот. Опять ты ругаешься. Через бедро, ну ладно еще через спину, это я еще понимаю. Но вот через то, что ты сейчас сказал. Как я могу, живого туриста долюбить, да еще через это самый, чур. Это что за прикладная камасутра для оккупационных частей гестапо. И в это в такой момент, когда, учитывая чреватость ситуации, все в нас должно быть, пропитано самоотверженностью и просто набухать, от здорового юношеского героизма. О каком самопожертвовании с тобой сейчас можно говорить, если ты даже выпить с коллективом отказываешься и чуга этого сладенького, куда-то один тихонечко таскал. В непонятных целях. Не хочется тебя обижать, но, Вася, ты сам подумай, что мы должны об этом решить. Нет, теперь я точно на тебя обиделся. И поэтому в план, гениально простого и практически бескровного захвата незаконно отчужденного транспорта неожиданно ставшего плодом внеземной конструкции и местного кузнечно-прессового тюнинга посвящать тебя нипочем не стану. А жаль. Такой красивый план. Сами с Дитрихом офигели, когда поняли, что придумали. А кто ценит? Глушь. Отчаяние. Пьянство и никакого размаха для инициативы.
  
  Пол Пот, он и есть Пол Пот. Наглухо сумасшедший и совсем отчаянный системный маньяк - мизантроп, с неустойчивой психикой анархиста дилетанта. Да еще и с разъеденной алкоголем печенью и отбитым в раннем детстве инстинктом самосохранения. К нему всегда необходимо прислушиваться. Особенно в такой ситуации. В смысле, если кому пакость или гадость совершить, его мозги под это спецзаказом изготавливались. Плюс местную специфику он хорошо знает. А уж если и Дитрих к разработке плана свою прямолинейную, но эффективную логику приложил то стоит срочно выслушать их предложение. Глядишь, и, правда, чего путного придумали. Очень хороший тандем. Местный интриган, ловкий, беспринципный и жестокий, как хорек и ударно штурмовой слонопотам с нацистскими замашками.
  
  - Паша, а давай выпьем. - внезапно предложил я. Моя логика его обезоружила. Он не знал, что ответить и ответил.
  
  - Давай.
  
  Лязгнула канистра. Булькнул в кружки спирт. Глоток затяжной и жгучий, как шаг в прорубь. И вдруг мне стало хорошо.
  
  А чего я, собственно, переживаю. Как будто мне стало на много больше чего терять. В теории, хуже уже быть не может. А значит может быть только лучше. Если у нас есть план, значит не все еще потеряно. Значит, поживем еще мы, и все остальные поживут. А если даже и не все так хорошо, то все равно не страшно. До самого последнего момента мы будем заняты, и плевать на все. Я закурил беломор, смахнул набежавшую слезу и небрежно махнул Потапову, произнеся на выдохе.
  
  - Излагай.
  
  Пол Пот изложил без дальних предисловий, перейдя на более официальный тон. Даже старался не сипеть обожженным спиртом горлом.
  
  - Командир, у нас тут, пока ты с прокурором задушевно беседовал, созрел гениальный план. Просто ужас какой гениальный и как созрел.
  
  - Что, ужас, это я даже не сомневаюсь.
  
  - Зря. Не сомневаешься зря. То есть наоборот зря сомневаешься, нет, зря. Короче, зря вы, господин Чиф-рейнджер сомневаетесь в наших коллективных интеллектуальных способностях. Это у вас от косности мышления и общей мизантропии. А план у нас гениальный и без жертв. Даже наоборот, кто-то станет счастливым. Хотя кому-то придеться собой ради общего дела пожертвовать. В хорошем смысле этого слова. А то как иначе. Иначе никак. Сам понимаешь.
  Используя эту философскую сентенцию как тост, Пол Пот попытался еще раз наполнить кружки спиртом. Я его остановил.
  
  - Что-то мне подсказывает, господин Потапов, что обильное употребление внутрь спиртосодержащих жидкостей из немаркированных емкостей пагубно сказалось на вашем умственном развитии и в будующем на вашем, надеюсь, немногочисленном потомстве.
  Потапов обиделся.
  
  - Вот, Вася, ты образованием тычешь. И противопоставляешь себя в своем лице народу в моем лице. А это уже практически и есть расизм. Оголтелый пример угнетения человека начальником. И это в такой тяжелый для всех нас час, когда над матерью нашей землей сгустились, мать их, тучи. А я хотел тебе предложить конкретный выход из ситуации.
  
  - Ну и предложи, чего тянешь?
  
  - Нет, Вася. Я теперь обиделся. Раз у нас с тобой теперь отношения выстраиваться по принципу "Ты начальник - я дурак", ты теперь сам гениальный план придумай. А я буду гордо и терпеливо наблюдать со стороны. Так то. А как иначе? А иначе никак. - Он еще раз повторил свою глупую присказку, которая сообщала всем окружающим о том, что он достиг блаженной второй стадии опьянения и сейчас практически непредсказуем. Я попытался смягчить ситуацию.
  
  - Да ладно тебе Потапушка. Чего это ты вдруг такой обидчивый стал. Когда мы с тобой на пару броневик утопили, ты таким принципиальным не был.
  
  - Потому что тогда мы с тобой вместе были, и топили его в едином порыве. А теперь ты от нас оторвался. Сегодня ты от коллектива на особицу, все пьют, с белым светом прощаются, а ты трезвый ходишь.
  
  - Так я не где ни будь. Я по нужде. Думаешь, мне хочется. Мне наоборот выпить хочется.
  Потапов поймал меня на слове.
  
  - Тогда давай выпьем.
  
  - Давай. Но план мне свой ужасно гениальный изложи.
  
  - Да не вопрос. - успокоил меня Пол Пот разливая спирт.
  
  
  Самое интересное, что план был прост, как лом и так же эффективен.
  
  Сначала, следуя своей тевтонской логике, Дитрих, вот ведь какой лапушка, предложил согнать всех местных поселян в библиотеку и инсценируя поджог, облить эту хибару керосином.
  
  После этого оставалось только терпеливо дожидаться, когда на нас с неба рухнут герои-освободители с целью спасать и защищать родное село. А все остальное уже дело техники.
  
  Лишь бы они, астронавты наши ненаглядные, приземлились. А уж как НЛО на абордаж брать, это Дитриху показывать не надо. Он и не такое творил во времена своей невинной юности. В те, не столь отдаленные времена он творил как раз такое, что я даже знать ничего об этом не хочу. Особенно подробности, я и так плохо сплю. Главное, чтобы мы сами в этот момент укрылись как можно надежней, а то ему некогда будет отделять зерна от плевел и ангелов от козлищ. Он внезапно прыгнет на них, на козлищ из засады и всех голыми руками в вегетарианский салат оформит. И все это он обязуется произвести с соблюдением местных законов и без жертв. На сколько это ему удастся. А удасться легко, в смысле соблюсти.
  
  Тем более, что единственный в округе представитель официальной власти, беглый участковый Новосельцев, в мозговом штурме принимал самое живое участие, и настаивал на острой необходимости в целях максимальной достоверности, спалить к чертовой бабушке и библиотеку и сельпо и вообще все окрестные деревни. Чтобы никому не обидно было и свидетелей не осталось.
  
  А вертолетчики, интеллигенция, мать их подъемная сила, предложили, после выполнения задуманного запрячь всех оставшихся в живых собакинских, и доставить родной вертолет на базу по суше волоком. Так как их нежные воздушно транспортные души требовали морального реванша и мести за циничную кражу топлива. Такое вот эпатажное появление на месте постоянной дислокации могло как-то реабилитировать их в суровых глазах остальной винтокрылой интеллигенции.
  
  Хорошо, что Пол Пот, не смотря на устойчивую неприязнь ко всем местным видам населения, мирным жителям и тому подобным, а так же классовой ненависти к любым селянам, разумно решил не увлекаться чрезмерным насилием.
  
  У нас и так некомплект штатов. Мало нас. Потому что работа тяжелая и безрадостная. Нам, для полного счастья еще только затяжной полномасштабной партизанской войны с собакинскими недобитками и всеми прочими, примкнувшими к ним с неясными, но, несомненно, деструктивными целями местными не хватало.
  
  У нас конечно не Кавказ. Горы не высокие, но традиции и обычаи кровной мести и круговой поруки все блюдут строго и с удовольствием.
  
  Уральцы, хотя и скрывают это под угрюмыми выражениями бородатых морд, весьма азартные и заводные ребята. Особенно в деле поджогов и грабежей на идейной основе. После такой операции нам в спину метится будут даже комары, а не только все неистребимые и плодовитые родственники местных поселян.
  
  А это уже даже не Вьетнам и не Белоруссия. Этим самодеятельным энтузиастам минно - взрывного дела технические возможности не позволяли веселиться по настоящему. А Урал - это уже не шутки. Тут в каждом райцентре секретное военное производство. Причем сами жители, на приусадебных участках уже давным давно имеют эти изделия, собранные долгими зимними вечерами из пронесенных через недремлющую проходную модулей. А в Мочилово, а что, это же райцентр, такое делают, что я даже говорить не буду. Все равно не поверите.
  
  Когда умники в Кремле пальцем в карту тыкали, им это и в голову не приходило. Производство то секретное. В Москве про его существование просто не знают. Они и о продукции только из ЦРУшных отчетов знают. А как нам уже объяснял генносе Дитрих, в ЦРУ и сами свои отчеты не читаю. Поэтому им там, и в Москве, и в Вашингтоне еще не икается и даже более-менее спокойно спиться.
  
  А нам здесь, тоже уже не страшно. Привыкли. Но в голове держим. Так что широкомасштабная война нас пятерых плюс нелетающий вертолет, плюс, если Старый сжалиться, караульно - сторожевая дворняга Дуся против всей разумной жизни Мочиловского района кажется и бесперспективной и непредсказуемой. Хрен его, короче, знает, кто кому, на что кишки намотает и кого еще прицепом в это дело втянет и рикошетом прихлопнет.
  
  Рейнджеры то тоже в выражениях чувств и средствах для достижения гармонии с окружающим миром стесняться не собираются. Не то воспитание, Азия, знаете ли.
  
  В свете этих перспектив, причем не из гуманизма, а в целях самосохранения, Паша Потапов решил избегать насилия и внес некоторые коррективы.
  
  Что может привлечь простого русского мужика домой быстрее чем, перспектива участия в партизанской войне? Только пьянка. Но, пьянка не банальная, будничная, серая и безрадостная. Пузырь на троих местные мужики могут прямо на стометровке раздавить. Причем это ни как не скажется на результатах забега. Для того чтобы просто выпить они могут даже рук из кармана не вынимать. Это нам не подходило.
  
  Нужен был праздник. А для праздника нужен повод. А, чтобы найти достоверный повод, кем-то продеться пожертвовать. Понятно теперь стало, почему Пол Пот говорил о самопожертвовании, и, к моему огромному сожалению, стало понятно, почему именно со мной.
  
  Оказывается, я единственный, официально не женатый рейнджер. А свадьба дает гораздо более перспективный и приятный повод, чем поминки, на всякий случай решили напомнить мне мои товарищи по борьбе за счастье и здоровье инопланетных туристов - рейнджеры.
  
  Просто, чтобы я был посговорчивей. И действительно, русская свадебная традиция, со всеми этими смотринами, заигрышами, сватовством и мальчишником обещали гораздо более затейливую и продолжительную попойку, чем похороны. На похоронах то и выпить толком некогда. Даже по самой широкой программе там только помянули, девять дней да сорок дней. Пару месяцев и все. А свадьба. Свадьба это стихия и мошь, как сама любовь русской бабы, бессмысленной и беспощадной. Кто ни спрятался - сам виноват.
  
  К тому же меня успокоили, что всей программы празднества не будет. Смотрины и сватовство решили объединить в одну церемонию, а мальчишник, оказывается, у меня уже был, и только что, вместе со спиртом, кончился.
  
  Единственное, что им еще не доставало для полного воплощения в жизнь своего коварного плана, это ранний, для сватовства, час и плохое знание ассортимента местных девок на выданье. Из всех местных женщин мы хорошо знали только репинских баб, а на них жениться я бы не стал даже в оперативных целях, даже для спасения родной планеты и всех её окрестностей. Фигушки. Пусть уж лучше меня мои суровые товарищи комарам скормят, чем я с этими, в самой ближайшей перспективе, вдовами под одной крышей останусь.
  
  Ведь не отобьюсь, если что. Они же бешенные. Вон звездно-полосатому мутанту из ЦРУ таких навешали, а он спортсмен. Зарядку трезвый делает, а уж мне то там быстро ухватом мозги вправят. С разбега. Не тянет меня в такое семейное счастье. Кушайте его сами.
  
  Определенный смысл в этой акции был. Во первых, угонщики, ради такого случая оставят на время свои амбициозные агрессивные и фиг его знает на сколько далеко идущие планы в отношении Шестого Флота.
  
  Особенно если девушка окажется родственницей хотя бы одного из них. Вот здесь промашки быть не может. В любом случае они тут все родственники. Скорее всего, любая местная невеста окажется кровной родней сразу всем угонщикам.
  
  Во вторых, нам, все равно продеться тусоваться в этом долбанном Собаково еще не одни сутки, а еды и всего остального у нас уже не осталось. С коллегами ничего не случиться. Они у меня закаленные. На подножном корме неделю по лесам бродить могут. А вот чуги. Они уже и так уставшие. Навязал мне их Старый, на мою голову, сидели бы в Главном офисе, так нет, таскай их с собой, холь, лилей, корми, хоть кровь из носу. А чуть что не так - сразу межпланетный инцидент и нарушение древних законов гостеприимства.
  
  Короче, хочешь не хочешь, Вася, а придется тебе хотя бы посвататься. причем посвататься успешно.
  
  Чтобы смотрины прошли великолепно, чтобы девушке я понравился, и родня её шальная, присмирев от моего великолепия не особенно в драку кидалась. Чтобы пожилой, увенчанный благородной сединой отец невесты долго жамкал мою мужественную длань своими мелкими потными паганельками. Чтобы седые патриархи и аксакалы утирали тайком слезу умиления и крестили нас с невестой вслед исподтишка.
  
  И хорошо бы это все было не в Собаково.Но это уже совсем несбывчивые мечты.
  
  Короче, в целях общего успеха операции необходимо было это мероприятие провести на должном уровне и без неизбежных досадных недоразумений.
  
  А что? Сам я парень видный. Камуфляж у меня еще с весны постиранный. Осталось только навести некоторый лоск. Побриться и почистить зубы. А то щетина и перегар такой, что хоть сейчас в партизаны, внешним видом медведей с карателями терроризировать, вонью немытого тела собак розыскных к суициду принуждать и перегаром рельсы в узел скручивать. А так жених женихом.
  
  Главное, чтобы в процессе смотрин бдительность не утратить и в натуре не жениться.
  
  Однако, оставшееся до часа "Икс" время необходимо было использовать с максимальной пользой. То есть поспать пару часиков. Причем лежа. Спать в других позах вредно для кожи лица. Помня строгое внушение Старого, я тихонько подозвал к себе Новосельцева.
  
  - Миша. Слушай, ты парень то умный, или просто трезвей остальных. - Новосельцев, польщенный похвалой рыгнул и покраснел. Он у нас застенчивый. - Иди и тихонечко возьми в аварийных ящиках два скорчера. Заряди и один дай Дитриху. а то мало ли что. Вдруг эти козлы раньше времени появятся. Вы с ними в прения не вступайте. сбивайте на хер, сразу, как собьете, будите меня.
  
  - Вася. - Новосельцев покраснел сразу до алого цвета. Такое с ним бывает, когда он собирается врать. - Ты, это, не переживай сильно, а?
  
  - Так. - Мрачно начал я.
  
  - Да их вернут. Они всегда вовремя возвращают. и аккумуляторы до упора зарядят. У них компрессор подходит. Уже бы вернули, да мы же по тревоге же взлетали, поэтому не успели к строителям заскочить. - Морда лица у Новосельцева очень виноватая. Он, наверное, искренне сожалеет о случившемся, скотина.
  
  - Миша, давай будем считать, что это у тебя внезапно тяга к юморизму открылась. Сейчас я закрою глаза, медленно досчитаю до двух, а потом ты мне скажешь, что пошутил и никто не пострадает, даже ты, урод.
  
  - Они без скорчера никак не успевали. Им бы пришлось котлован рыть, копр тащить сваи забивать. А так они сразу дыр прямоугольных наделали и сваи туда сами падают. Иначе никак. Не успевают они к сроку. Вася, а это же школа.
  
  - Ах, же ты добрая душа. За школу он переживает. Вспомнил про годы чудесные, школьные.
  Некрасов с Менделеевым спать спокойно не дают? По ночам являются и просят, чтобы ты двойку за четверть исправил? А то, что ты аварийку втихаря распатронил и особо секретную единицу хранения в руки каких-то строителей передал, это тебя не волнует. Ты хоть знаешь что это оружие. И теперь оно фиг знает, в чьих руках. А если эти твои строители от загадочной славянской души возьмут и шарахнут по районной администрации, или по лайнеру. Просто так. Чтобы всем было не скучно. Или журналистам покажут? Ты хоть это себе представляешь? А про то, что Дитриху теперь на НЛО с голыми руками кидаться тебе тоже пофигу. Как я ему про такую новость скажу? - Шипел я как страдающая зубной болью престарелая кобра.
  
  Новосельцев отвечал мне спокойно. Он старался, чтобы я не слишком переживал из-за ерунды.
  
  - Да знает Дитрих про скорчеры. Он и сигнализацию с аварийки снимал сам, давно еще. Ему там из неё какая то микросхема понадобилась, когда он бензопилу чинил. А на НЛО он не с голыми руками. Он же не совсем псих. У него топор есть. Он говорит, что им он дверь вышибет запросто. Ему не привыкать. Он в Африке взрослый Т-55 кулаками забил. Чистый нокаут ему заделал, и весь экипаж на дерево загнал. И дерево погнул.
  
  И строители уже не первый раз у нас технику занимают. Скорчеры тоже. Она, техника, у нас просто так валяется, только зря таскаем её. А они к делу приспособили. И еще они обещали, как школу закончат, из сэкономленных материалов нашей конторе новый корпус к общаге пристроить. Так что им тоже светиться с этими штуками не резон. А то подрядчик узнает, и нормы дневной выработки пересмотрит. И душа у них не славянская. Они же таджики. На всю кодлу один паспорт, и тот у старшего.
  
  И, Вася, чего ты придумал. Откуда в Мочилове журналисты. И где это ты видел вменяемых журналистов, да еще и в технике рубящих? Так что ты зря нервничаешь. Все будет шито-крыто. Не в первый раз.
  
  - Что, не в первый раз? Не в первый раз инопланетное оружие в руках нелегальных гастербайторов? И, правда, чего я беспокоюсь? Делов то? Пойду на хрен застрелюсь, пока не началось. И вас, козлов, всех перестреляю. И чугов туда же. И всех в Собаково убью. Если патронов хватит. Просто так. Давно собирался. Когда еще такой шанс представится. Хрен ли мне теперь терять. Я еще и Старому СМСку матерную отправлю. С подписью.
  
  - Вася. - Дитрих встал рядом с бывшим участковым. Он тоже говорил со мной, как с ребенком, догадавшимся, что Деда Мороза не существует. - Ты не переживай. Мы, как вернемся, сразу вернем в аварийку все, чего там не хватает, и сигнализацию я на место прилажу. Я у вертолетчиков уже сменял одну деталь. Она немного не подходи, но я её боком втисну и корпусом накрою. Ни кто, ни чего не заметит.
  
  - И ты Дитрих? Но ты же немец. Ты не должен был во всем этом участвовать.
  
  ЦРУшник извиняющимся жестом развел руками, шмыгнул носом и слегка покраснел. Теперь они стали краснеть вдвоем. После моего взгляда в сторону Потапова покраснел и он, но как-то не убедительно. И, при этом, видимо паранойя разыгралась, чуги тоже выглядели весьма подозрительно. И, тоже краснели.
  
  - Да пошли вы все в жопу. - Обиделся я. - Пойду я женюсь и останусь навсегда в Собаково. А на вас на всех докладную анонимку Старому напишу. А на некоторых еще и в ЦРУ. Что же я, хуже всех. Вы в доску оборзели и от этого потеряли всякий нюх и уже конкретно краёв не видите. А я, вот все брошу и резко буду к вам как к родным относиться. Фиг вы угадали, девочки. Это вы меня еще злым не видели. Вот в базу вернемся, я всех в угол поставлю.
  
  Я действительно очень обиделся и растерялся. Надо было, что-то сделать. Срочно. Я забрался в остывшее за ночь брюхо вертолета и завернулся в чей то ватник.
  
  А, гори оно все огнем. Что я им. Самый крайний. Вечный дежурный. Убьют нас всех здесь или еще чего. И ладно если не Старый. Уж волчья картечь в живот это не самый худший исход всей этой дебильной операции. А если дело дойдет до стрельбы, чует мое сердце, то у меня двенадцать полных магазинов к Калашникову. Да и Новосельцев прятал в старых чехлах, что-то очень похожее на цинк. Так, что, добро пожаловать. Велком все подряд. Браконьеры, угонщики, инопланетяне. Плевать я на все хотел и на всех. Никого теперь мне не жалко.
  
  Негодуя на мировую несправедливость, на злую свою судьбину, забросившую меня в безумную глухомань в окружении невменяемых застенчивых дебилов и однополых прокуроров, сетуя на свою загубленную жизнь, я очень быстро провалился в теплое, пахнущее летним разнотравьем забытье.
  
  
  Снился мне вождь диких африканских каннибалов, подозрительно похожий на крашеного дегтем Дитриха, который сосредоточенно варил в огромном котле трех небритых грустных европейцев в советских танковых шлемофонах. Танкисты курили сигару, одну на всех и, передавая её друг другу, стряхивали пепел пряма в нагревающийся бульон. Глаза их были полны самых мрачных ожиданий. Вождь, с укоризной глядя на них, вынимал пепел из котла громадной ложкой.
  
  За спиной у вождя три невероятно красивые девушки, подозрительно похожих на покрашенных в черное немецких пловчих. Девушки дерзали на трофейном расшитом двуглавыми птицами украинском рушнике футляр от дорогого "Стратокастера" в котором лежал обычный мясницкий топор, с выжженной надписью на рукояти "Стрела 1м"
  
  На заднем фоне стояли неправдоподобно красивые джунгли. В небо торчали заснеженные вершины. Вокруг бесновалось племя. Перья, копья, бусы. полный антураж. Как в цветном американском фильме про принцессу саванны из пятидесятых. Даже оркестр оказался форменным джаз-бендом. Под этот самый джаз папуасы, или кто они там, водили хоровод, судя по всему подсмотренный, или даже поставленный в Лас - Вегасе. Причем в хороводе мелькали подозрительно знакомые рожи рейнджеров, браконьеров и даже чугов.
  
  Ференц лапушка, в засаленном ватнике из предыдущего сна и в совершенно заношенной кепке бесновался среди дикарей и орал. "Всех, блин, порежу. Всех на перо посажу" и размахивал острой заточкой. На него в низкой стойке целился библиотекарь, которого я никогда не видел, но представлял себе именно так. Лохматым, свирепым и полным ненависти. Между ними происходила драка. Шумная, бестолковая уличная драка. Короче творилось форменное безобразие. Этот дикий гам меня и разбудил.
  
  Проснувшись, я, уже даже без всякого удивления, заметил, что шум совсем не убавился. Наоборот, его стало больше, и лязг тамтамов не мог заглушить громкий многоязычный мат. Сквозь общий шум пробивалась иногда немецкая речь. Я не понял ни слова, но, сдается мне, что не только наш родной язык великий и могучий. В некоторых ситуациях и на немецком языке можно послать далеко, на долго, всех с родней и соседями вместе, ни разу при этом не повторившись. Хотя, может быть, я поклеп возвожу на мутанта из ЦРУ. Вдруг он, находясь в необычном запале, стихи читает, или о любви к далекой, но милой родине говорит. Язык просто такой.
  
  Не спеша, потягиваясь и почесываясь, покинул я гостеприимные недра вертолета и оглядел, ставшее уже практически родным, футбольное поле.
  
  Офигеть.
  
  Нет не так.
  
  ОФИГЕТЬ!!!
  
  Что же это такое?
  
  Нет, не о любви и не стихами говорил Дитрих. У погасшего кострища шла самая натуральная драка.
  В шаг винта бухие вертолетчики отбивали на гулких канистрах дребезжащий ритм. Пол Пот и Новосельцев, тоже не тверезые, старались подбодрить своего товарища по оружию, причем не только криками. Оба они готовы были сорваться в драку, кипя праведным гневом, если бы не господин имперский прокурор. Он, причем с самым уголовным видом, шипел и брызгал слюной, удерживая заводных и уже практически невменяемых рейнджеров при помощи угроз. Он размахивал здоровенным трехгранным напильником и орал. Да то же самое, что и во сне. Лексика у него явно не прокурорская. Вернее не у него. Я и представить себе раньше не мог, что электронные мозги мобильного переводчика вполне уверенно оперируют "по фене"
  Алойз, лапушка, дрался с Дитрихом. Вот тут-то и надо офигеть. Дитрих больше его раза в четыре, а злее раз в двадцать. Он просто ходячая машина лютой смерти. Если бы танки так и не изобрели, то Рейх поставил бы на поток массовое производство Дитрихов и за ночь поломал бы всю Европу в гравий.
  У любой машины смерти есть уязвимые места. Вот по ним Алоиз его и бил. Бил жестоко, страшно, убивал. Будь на месте немца любой другой человек, с нормальными габаритами и зачатками инстинкта самосохранения, он давно бы сдался и тихо умер. А этот только пыхтел, матерился, смахивал с рожи кровь зверел и снова пер в атаку. Раз за разом. Каждый его удар кулаком, могущий проломить горку томов БСЭ (сам видел, и чуть пить не бросил) каждый взмах богатырского ботинка, способный заменить общий наркоз для шерстистого носорога, проваливался в пустоту. И оттуда, из пустоты прилетал ему удар в ответ. В глаз, под дых, в мошонку, в горло, в почки. Всюду куда этого делать по правилам товарищеского поединка не стоит. Он крутился вокруг Дитриха как злая стая торпедных катеров возле горящего, ослепшего линкора, раз за разом нанося страшные удары.
  Только по движениям раскрытого зонтика, который он так и не выпускал из рук, можно было уследить за его сложными перемещениями. Лапушка даже не вспотел. Только выражение его нездешних глаз не обещало Дитриху ничего хорошего. На Чуге явно не знали о возможности победы по очкам или за явным преимуществом.
  Дитрих не сдавался. Вот же упертая порода. Ариец. В конечном итоге, доведя себя до крайнего исступления от издевательств однополого Господина Имперского Министра финансов, он изменил тактику. Прекратив попытки расплющить инопланетянина кулаком или ботинком, он начал просто с разбегу прыгать на него всею своей немалой тушей. При этом он еще и делал загребающие движения к себе, надеясь хотя бы так достать и подтянуть к себе гадского туриста. По степени ярости Дитриха исход драки был ясен заранее. Кого-то сегодня забьют до смерти. Я, лично, ставлю на немца.
  Дикие прыжки, наконец, принесли результат. Несколько раз подряд рейнджер промахивался, с жутким грохотом и матом он рушился наземь, размахивая громадными бутсами, и, наконец, придавил таки чуга. После того как здоровенная туша рухнула на Господина Имперского Министра Финансов, раздался жалобный хруст, и наступила тишина.
  Тишина стояла такая, что не слышно было даже комаров и только из проснувшегося уже Собаково доносились приглушенные звуки. Длилось это довольно долго.
  Шатаясь от кровопотери и побоев, асинхронно натужно свистя сломанным носом, и мятыми ребрами Дитрих медленно сполз с добычи и поднялся во весь свой рост. Разбитая и искореженная рожа выражала полнейшее бьющее, как шампанское мощной струей в потолок, безбрежное, дикое счастье. В своей клешне он сжимал искореженное сооружение, в котором только по лоскутам алого кружева можно было опознать зонтик Алоиза. Немец поднял сжатый кулак с трофеем к небу, издал победный рев, переходящий в бульканье и рухнул навзничь.
  В старинных книжках, тех, что писали еще до изобретения ДВД дисков, в таких случаях принято говорить "в эту минуту перед мысленным взором героя пронеслась вся его предыдущая жизнь" Нифига. Никакая предыдущая жизнь передо мной не пронеслась. Наоборот. Пронеслась вся последующая. Очень не долгая и мучительная. С того самого момента как я, стесняясь и путаясь в словах, сообщу Старому о том, что злой агент ЦРУ под моим непосредственным попустительством и головотяпством убил таки нафиг потерпевшего инопланетного туриста. И потом, и до самой ковровой бомбардировки родной планеты. Зрелище красивое, но любоваться им лучше со стороны. Если кто-то на моем месте сможет подобрать нужные слова, для того чтобы описать нахлынувшие на меня чувства, то пусть попробует. Только не при детях. И не вслух. Цензура.
  Вокруг наступила тишина. А может быть, просто заложило уши.
  
  Постепенно, как сквозь густую вату стали доноситься до меня разные звуки. Где-то в Собаково сплетничали через улицы и заборы дворняги. Кто-то выбивал ковер. И все прочие звуки, которые и должны быть обычно слышны в большом селении. Полторы тысячи домов набитых курами, свиньями, коровами, всякой прочей, шумной и не очень, живностью, включая горластых и сумасшедших животных, обладающих паспортами.
  Окончательно тишина рухнула, после того как разделось извиняющееся покашливание, и раздался голос.
  - Однако, осень скоро. - Голос принадлежал местному столпу порядка и надежде электората авторитетному предпринимателю Петру Ивановичу Пестелю, известному более по прозвищу Пистолет. Чисто конкретно власть. Он использовал для опоры своего седалища седушку собственного велосипеда. Руки держал сложенными на груди. И с надменным видом осматривал две поломанные тушки в траве. Этакий монумент независимости на Собакинский манер. Небритый, с бегающими нечестными глазами, неряшливый, грузный, наглый монумент. И неприятный, как и Собакинская независимость.
  - Это ты с чего вдруг о погоде, Пистолетыч? - Ответил за всех Новосельцев.
  - Да уж больно вы, легавые, застыли чутко.
  - Грубый ты и безграмотный человек, Пистолетыч. А еще, наверное, в школе учился. Должна же была быть при колонии для малолетних преступников школа. А не знаешь, что никакие мы не легавые. Мы же не государству служим. Антинародную клику демократов не охраняем. Стало быть, не легавые. - Резонно и спокойно возразил ему Миша.
  - Можно подумать те государству служат. А то, что ты сам по себе такой независимый, этого стесняться надо. Пока ты "пасечник" в Долгой Горке был, ты хоть как-то в понятиях, то есть с народом жил. А теперь ты кто? Рейнджер? Тьфу. Не пришей кобыле хвост. Хрен знает кто с автоматом. - Внезапно распалился Пистолетыч.
  - Вот это ты точно сказал. И теперь я тебя просто грохну. И не как врага народа, а как своего личного недоброжелателя. И мне за это ничего не будет. - С ответной реакцией завелся Миша.
  - Ага. Давай. Рискни здоровьем. Застрелит он меня. А суконную ниточку в хренову дырочку вам не вдеть?
  Чувствуя, что ситуация вот - вот омрачиться до необратимости я решил прервать полемику и вступить в диспут.
  - Господин Пестель. Вы к нам по делу, или так, с Мишей пособачиться? Не к лицу вам, депутату местного самоуправления так борзеть. Как бы вам сгоряча сильно неприкосновенность не подпортили. А то нервы у всех не железные. Как бы чего не вышло. - постарался смягчить интонацию до заискивающей, но спросонья и после спирта вышло как то не совсем комильфо.
  - А то. - видимо Пистолетыч сообразил, что палку едва не перегнул и поспешил сменить тему. - Только что за дела, чуть, что сразу гражданин. Фига бы я к вам без дела приперся. Меня общественность уполномочила.
  - И чего же твоя общественность хочет? - совсем они там, в Собаково охренели. У меня тут две бесчувственные подотчетные тушки на солнышке вялятся. У меня тут мичман Парамонов, его же Пистолетыча вечный подельник, полный праведного гнева на Америку в открытом небе. У меня тут вообще не приведи господи, что твориться, а он мне общественностью угрожает. Зря я Новосельцева от него оттащил.
  - Общественность, конкретно обеспокоена. Её, блин, в натуре напрягает ваше нарастающее вооруженное присутствие в зоне наших жизненных интересов. Вы сами нагнетаете напряженность, а это беспредел. И за него придется отвечать.
  - Послушай, ты, народный избранник, базар надо фильтровать. А иначе может срочно понадобиться не только фильтры для базара, но и инвалидное кресло. Для всего организма. Сбавь обороты. Хорош мне тут девочку строить и про общественные нагрузки рассказывать. А то я сейчас так расстроюсь сильно, что мне самому поручат общественную работу, в стенгазете "На свободу с чистой совестью" Там я буду писать статью с омерзительными анатомическими подробностями. Статья будет называться "Чего не нужно делать с депутатами и что за это бывает" Я понятно объяснил?
  - Всяко. - Пистолетыч сбавил тон до доброжелательного веского ворчания. - Но ты, гражданин начальничек, тоже не быкуй особенно. Я же сам, с миром пришел.
  - Ну, раз пришел с миром и по делу, то не надо тут лицо морщить и парламентария из себя корчить. Максимум парламентер.
  - А, правда. Чего это я пустым базаром вас закидать. Расклад простой. Колхознички наши у вас бензин, того, позаимствовали. Это они погорячились. Мы с ними тут провели беседу, короче, бензин они собрали. Полтонны. У меня на дворе стоят бочки. Идите, забирайте и счастливого вам полета.
  - То есть? Вы, группа местных парламентариев, завернули какую то особенно крупную поганку, которую нам видеть ни как нельзя, а не заметить не удастся? И для того, чтобы мы и дальше оставались друг другу строго параллельны, и не пересекались, вы согласны осчастливить нас топливом. С барского плеча. От щедрот душевных. В размере половины от вами же и украденного.
  - Ну, типа того.
  - Так это ты Пистолетыч не по адресу. Не там ты лохов ищешь. Ты от нас услугу и содействие хочешь получить. Задаром. А глядя на тебя, это даже не содействие будет, а соучастие. Сам понимаешь, разница огромная. А соучастники обычно долю получают. Ну, колись, облегчи свою участь. Чего вы там такого строго секретное сперли? И не по нашей ли части проходит ваше счастливое приобретение?
  - Да нет, начальник, не пролезет нифига. Это не по вашей части, стопудово. Но подробней сказать не могу.
  - Раз не по нашей, тем более колись. Вдруг нам это вообще пофигу. Тогда мы и доли не захотим. Одним бензином отделаешься.
  Представитель местной олигархии напрягся лицом. Тяжелая интеллектуальная деятельность исказила его мужественное, но не симметричное лицо. Происходила борьба между жадностью и осторожностью. Победила осторожность.
  - Начальник, не надо. Разводить тут некого. Тут ты тоже не по адресу. Ничего не сперли. Не хочешь бензина, не надо. Я так и передам уполномочившей - длинное слово давалось ему с трудом - уполномочившей меня общественности, что ты, блин, нашу добровольную инициативу похерил и конкретно быкуешь. Не поймут. Может ты нами брезгуешь? Всей общественностью сразу? В моем лице.
  - Вот как? Это ты лицом торговать явился? Что-то вы до фига на себя берете, гражданин Пестель.
  - Опа!? А чего сразу, гражданин? Вроде я еще не в браслетах, а ты уже мне лапти сплести собрался?
  - Стыдитесь, господин Пестель, - вмешался в разговор вспыльчивый Новосельцев. - Тут базар идет не о вашей личной свободе. Тут как бы чего не вышло. Из того, что может в череп с лобовой стороны войти. - свои слова рейнджер Потапов подчеркнул лязгнув затвором АКМС. Моего, кстати, АКМС. Свой ПК он оставил в вертолете.
  - Начальник, не надо. Не принимаешь реально мирных предложений? А в твоем положении не стоит так резко себя ставить. Тем более и Штирлиц ваш, когда еще очухается? Кто знает? Может этот мелкий гад его наглухо уработал? Как Кляца, с одного удара и сразу в инвалиды.
  - Так. - причем так сказали все находящиеся в сознании рейнджеры хором. Нет, ничего нового депутат Пестель нам не открыл. Мы все прекрасно знаем, что межпланетные хулиганы Репины пользуются широкой поддержкой местных народных масс. Но, говорить об этом вслух, было не принято.
  - А что, так? - Нельзя сказать, чтобы он сильно озаботился нашей реакцией. - Типа вы не в курсе, что случилось? Типа вы тут так, пикничок с песнями. И не надо мне тут лицом хлопотать.
  - Нет, чего то я тебя, Пистолетыч, не понял. - возмутился Новосельцев. - Кто-то тут открыто в занозу лезет? Хочешь к Кляцу в подельники?
  - Ага. Очень. По приговору суда. Да здравствует наш суд, самый гуманный суд в мире. Поняли мой намек? Вы тут не легавые с пушкой и ксивой. Не фиг пантоваться. Вы тут просто чуваки с пушками. А то, что ваши поганые инопланетяне на наших пацанов, на нашей земле, первые напали, сломали почти новый вездеход - это голимый беспредел, за который, по любому кому-то отвечать придеться. Так что мотали бы вы по добру по здорову, пока еще мужики каждый сам по себе вилы точит. Потому как если они сообразят, что их много и поднимутся, жопа будет всем. Я чего нервничаю. Святой отец наш сегодня с утра ходит, и задумчиво так на рельсу поглядывает. Как бы, жаба мохнорылая, в набат не ударил. Так, от тоски.
  - Пистолетыч, ты, получается, с нами ты теперь одной веревочкой повязан? Если, не дай бог, что, мы то в лесах отсидимся, нас не очень то на вилы поднимешь. А вот твой коттеджик хорошо гореть будет, если опять же что. - туманно обрисовал ему перспективы Пол Пот. И так ехидно и сладенько при этом ухмылялся, что даже мне стало жаль нажитого им в непосильной борьбе с уголовным кодексом, имущества.
  - А отступать нам, если что, некуда. - Это уже я решил добавить тумана в ситуацию. - Мы без леталки отсюда ни ногой. Никогда. Пусть нас все ненавидят, это закаляет и дисциплинирует. Вот если бы ты был разумным человеком, склонным к компромиссу и сотрудничеству, то ты давно бы сам нам предложил помощь. Как нам эту клятую консерву к себе приманить и хапнуть. А если сам предложить ничего не в состоянии, хотя бы помог нам. Благо план спасения ситуации у нас уже есть.
  - Да ну. - депутаты, они такие. Всегда смотрят на простых лесников свысока. Пока не поймут, что все они вместе в одном интересном месте. По пояс.
  - А то. Кстати, девки на выданье в Собаково есть. Невесты, в смысле. - спросил Пол Пот стараясь не вызывать особых подозрений, раньше времени.
  - Кому и кобыла невеста? - резонно ответил Пистолетыч.
  - Согласен. Ситуации бывают разные. Мы это учитываем, и готовы обсудить. - при этом гражданин Потапов интимно взял гражданина Пестеля под локоток и мягко, но настойчиво, повел к догоревшему кострищу. - По этому поводу, думаю, не лишним будет принять. По маленькой.
  - По маленькой!? - полномочный представитель местной общественности приподнял начальственную бровь и с хрустом поскоблил прокуренными ногтями небритое горло.
  - Ну, для начала по маленькой. А там, как пойдет. - Пол Пот оттеснил депутата от велосипеда, отрезая ему все возможные ходы отступления.
  - А как же эти? - депутат позаботился о двух забытых в пылу полемики тушках.
  - Да хрен с ними. Не подохнут. Если еще не подохли. Да ты не переживай. Немец, он, того, живучий. А чуга вообще не жалко. Он же прокурор.
  Тем самым все предварительные переговоры были завершены и высокие полномочные стороны перешли к подробному обсуждению стратегического плана спасательной операции "Свадьба в Собаково" или "Собачья свадьба" Планирование и детальная разработка предстоящего радостного, а для кого и судьбоносного события делом оказалось не простым. Желая обозначить свое непосредственное участие, вертолетчики проявили жертвенность и извлекли из под груды старых чехлов еще одну канистру спирта. Пистолетыч вынул из кармана всепогодного брезентового пыльника алюминиевую кружку. Тем самым, выказав серьезное отношение к вопросу и теоретическую готовность ко всем жизненным неурядицам.
  И снова, как всегда. Лязгнула канистра. Булькнул в кружки спирт. Глоток затяжной и жгучий, как шаг в прорубь. И вдруг мне стало хорошо. А чего я, собственно, переживаю. Как будто мне не все равно. Сейчас меня просто женят. По оперативной надобности. А для тог чтобы отвлечь попа от деструктивных наклонностей, еще и повенчают. Да фиг с ним. Лишь бы отпевать не задумали. А то с них станется. Рейнджеры.
  Постепенно родился простой и красивый план. Нет, сначала мы хором исполнили песню, печальную и древнюю, про юного казака, томимого бессонницей, вещими снами и неясными предчувствиями. И догадливого есаула - великого толкователя снов.
  От грустной песни оставшийся в дееспособном состоянии чуг снова заблагоговел и запустил катушечный магнитофон.
  А мне, наблюдая за всем этим, вдруг почему-то показалось, что мы сидим на спине дремлющей громадной, стоящей на трех печальных слонах, черепахе, медленно дрейфующей в пустом космосе. И еще мне показалось, что все на свете, время, дыхание, счастье, движется вслед за ней, по плоской спирали. И стало от этого так грустно и светло. Как с двух кружек спирта на старые дрожжи, без закуси и по жаре.
  
  В глубоком весеннем небе неспешно текло облако. Где-то там, далеко за пределами неба был космос, полный галактик, империй, межзвездных интриг и всякой прочей пустой нелепой суеты. Где-то в небе мотался, полный праведного гнева и темного инстинкта разрушения мичман Парамонов. Там же рыскал Старый, в качестве карающего стихийного бедствия, обстоятельства неодолимой злой контуженой силы. Этакий сам-себе беспощадный карающий форс-мажор, на ровном месте.
  А здесь, под глубоким, не вылинявшем еще от летнего солнца небом царил покой. Тихо шуршала трава под медленными колесами, неспешно переставлял ноги конь. Хвостом он нехотя отмахивался от оводов. Те, без рвения, пытались его загрызть. Часто промахиваясь мимо огромного зада и на полном ходу врезаясь в хомут и иные звонкие места. Скорость у насекомых была выше, чем у лошадиного зада и те, кто не разбился, по широкой дуге возвращались на второй заход.
  В облаке душистого полевого воздуха, раскачиваясь и в полную грудь, дыша, двигались мы все, свалившись в кучу на огромном возу. Вместе с облаком, не быстрей и не медленней.
  Места на огромной телеге хватило на всех, но вертолетчики решили остаться в самый последний момент. Бортинженер внезапно хлопнул себя по лбу и напомнил остальным членам экипажа, что им срочно нужно совершить плановую разборку навигационной системы. Судя по выражениям их лиц, эта операция таила в себе множество приятных моментов. Очевидно, что контакты следовало обработать спиртом, который, по клятвенному заверению всех винтокрылых уже давно и безнадежно кончился.
  Так что ехали не полным составом. Три исправных и один пришедший во временную негодность рейнджер, один исправный и один неисправный звездный турист. Пистолетычу досталась роль проводника. Харон и Сусанин в одном лице посапывал на козлах, или как там, у телеги называется место водителя.
  Наш план его привлек, и он принял в его воплощении самое деятельное участие. Мобилизовал телегу, и теперь мы двигались к дальнейшим свершениям.
  Теперь он вез нас к Медвежке.
  Медвежка на местном сленге значит медвежонок женского полу. В Собаково так называли местную ведьму. Она исправно лечила животных. Могла, иногда, и людей, хотя обычно все здешние недуги лечат баней и рассолом. Все остальное время ведьма работала в ветеринарном пункте, где давно уже все подходящие для хранения емкости были забиты пучками сушеных трав и прочими занятными ингредиентами. На электрической плите постоянно кипела целая эскадрилья разнокалиберных горшков, из которой ведьма и черпала деревянной ложкой лекарства на все случаи жизни. Никаких других лекарственных средств изготовленных на химических производствах в Собаково не водилось со времен падения коммунистической империи.
  Поэтому всю заботу о здоровье всех божьих тварей в забытом всеми крае галактики волей не волей пришлось взять на себя полномочному представителю нечистой силы. Такое положение вещей всех вполне устраивало. Ведьма в Собаково была всегда. И всегда её звали Медвежка. Веками её буколическое существование не омрачалось ничем.
  Разве что иногда, какой ни будь особенно молодой да ранний поп, пытался принести её в жертву богу плодородия, или отряд набожных комсомольцев пытался сжечь её на костре у сельсовета. А то экспедиция уфологов пыталась вдруг запахать живьем в землю. Все эти досадные недоразумения Медвежка решала с присущей её врожденным тактом и завидной дипломатией. Инцидент исчерпывался сам собой и недовольных не оставалось. Во всяком случае, живых. Все остальное время её создавала проблемы только Глафира. Долгая Горка хоть и находилось на расстоянии в двести километров, но по здешним меркам была просто соседней. Глафира, полная праведного гнева, наличием рассадника антикультуры и мракобесия, постоянно тревожила Медвежку руками своих мобилизованных вассалов. То родительский комитет Крестный Ход устроит, то Отец Влас по телефону в райцентр в райком или особый отдел кляузничает. Правда делалось все из-под палки и без рвения. Все они, ровным счетом, ничего не имели против ведьмы, но и директору школы отказать не могли. Поскольку Глафира была весьма злопамятна и изобретательна. Впрочем, все её предприятия проваливались без особого шума. Большинство граждан, подверженных шантажу на почве чадолюбия старались остаться в своих поступках в пределах необременительной порядочности.
  Постепенно ведьма с ласковым прозвищем Медвежка своими возможностями прославилась далеко за пределами Собаково. К ней даже наши коллеги обращались. Хотя, стыдились бы. Вот уж кому должно быть неудобно. К их услугам новейшая ведомственная поликлиника. Которая, кстати, простаивает где-то в засекреченном от всех, включая финчасти месте. Старому, говорят, она застарелый гвардейский полярный радикулит вправила. Одним ударом.
  По здравому рассуждению Пистолетыча Медвежка нам была просто необходима. Только при её поддержке можно было решить целый ряд возникших проблем.
  Во-первых, вернуть товарный вид Дитриху. А то, что же это получается? Свадьба и без иностранного гостя? А как же тогда показать свое превосходство перед соседями и окрестными деревнями? А так на два года разговоров. Живой немец на свадьбе. Есть чему завидовать. И будет с кем потом и "Гитлер-капут" орать и о политике поспорить и чавку юшкой вымазать в ходе неизбежной полемики. Присутствие иностранца на свадьбе значительно повышало мою привлекательность, как жениха. До самых непредсказуемых пределов. Но иностранец должен быть функционирующий. Передвигающийся без костылей и выпивающий без помощи воронки.
  Во-вторых, чуги. Все то же самое, что и во-первых, но умноженное на два. Свадьба, своим размахом должна была поразить всех. Инопланетян лишних не бывает. И, раз уж продеться ехать к Медвежке, пусть она и его за компанию от недуга избавит. Что же мы, не люди, что - ли. Сами его сломали, сами и починим.
  В-третьих, в свободное от изготовления лекарств, время гнала ведьма из лесного меду, черных древесных грибов и багульника забористый душистый самогон, который в Собаково был историческим деликатесом и предметом национальной гордости одновременно. Для всех остальных он был либо объектом черной зависти, либо, для тех, кто его никогда не пробовал, глупой стариковской легендой. Но, тем не мене, упорно ходили слухи, что напиток этот, если доза не мала, подталкивает на разные подвиги духа и тела. На такие, что, если не попался тебе под горячую руку в чистом небе невезучий Змей Горыныч, или хоть какое ни есть заурядное идолище поганое, или вообще все нуждающиеся в скоротечном подвиге резко спрятались и не стали с тобой играть, с утра начинаешь предвидеть прошлое и осторожно идешь на вынужденную посадку. Начинать наше ответственное мероприятие, не имея в активе стратегического запаса этого экзотического целительного напитка, было неразумно и самонадеянно. Естественно, не на всю свадьбу, но литров двести надо было запасти.
  У меня тоже имелись резоны обратиться к нечистой силе. Мало того, что положение, в котором я находился по служебной надобности, так еще и в личной жизни открывались самые загадочные перспективы. Это я к тому, что личное знакомство с кандидатурой невесты так и не состоялось. Пистолетыч легко убедил моих сослуживцев, что мне же лучше, и, что в Собаково все девки, как на подбор, кровь с молоком, одна лучше другой, а мне он сосватал самую лучшую. С приданым и не срамной какой ни будь родней, а с самыми настоящими депутатами в кровной родне. И, вообще, дареному коню в зубы не смотрят. А тем более невесте. Что это за пережитки, живой девушке пальцами в рот, безобразие, в двадцать первом веке живем как ни как.
  Как я понял, столп местного самоуправления пытался под шумок сбагрить мне одну из своих неисчислимых родственниц. Составить тем самым двойной марьяж. Сформировать личное счастье родственницы, по какой-то причине засидевшейся в девках и, за одно, задействовать меня в свои махинации и мутные делишки, с последующим втягиванием в хищения и коррупцию всего вверенного мне отдела.
  А мне насрать. (С точки зрения цензуры и культуры стоит сказать "пофиг", но мне не пофиг, мне именно так) Что, я присягу, что ли приносил? Все они, как оказалось, и так уже беззастенчиво тырят секретные ресурсы и промышляют гнуснейшими махинациями.
  В любом случае, обращение к третьей, пусть и нечистой, силе могло ситуацию улучшить. Потому что ухудшить её уже ничего не могло. Во всяком случае, очень хочется в это верить.
  Медленно раскачиваясь в такт с неспешным шагом немолодой коняги, плыли под небом и чуги, как щепки, подхваченные бурным потоком событий. Оба они, забравшись под один зонтик, застенчиво улыбались, словно знаменитая Джоконда в ответ на неуместное любопытство мужа, где она была всю ночь, и так же застенчиво синхронно вздыхали.
  - Что служит причиной для вашей печали? - перевел мой вопрос электронный подлиза.
  - Мы не знаем. - за всех ответил прокурор. - Странно, так еще никогда не было, для печали и радости нет особых причин. Но мы их испытываем одновременно. Нас радует, что мы прекрасно проводим время и печалит, что скоро мы расстанемся с вами и вашей странной планетой. Где все, что происходит может служить причиной для печали и радости, одновременно.
  - Вы, наверное, считаете нас варварами?
  - Нет. Просто вы совсем другие. Мы очень удивлены и очень этому рады. Хотя нас это и печалит. Мы и представить себе не могли, что жизнь на других планетах может на столько отличаться от нашей.
  - Да ни чем она особо не отличается. Везде есть сытые и голодные, сильные и слабые. Одни давят других, потому что их самих давят, но те, кто еще сильнее. Все остальное, пена и коэффициент случайных совпадений и математика.
  - Удивительно. Нам казалось, что математика подразумевает под собой логику. А понять логику вашего общества нам не удается.
  - Это потому что движет нами разное отношение к собственному либидо. - это не я. Я и слов таких не знаю. С другой стороны, хорошо, что мой ответ был переведен так мягко. Хрен его знает, может на чуге это обидное ругательство. А с другой стороны, там все такие. У нас же нет такого ругательства "натураст"
  - Раньше, много тысяч лет назад, нашу родную чугу тоже сотрясало от гормональных воин. Просто у нас так же было два пола. Причем один был совершенно враждебен науке и развитию цивилизации и просто шантажировал другой пол невозможностью деторождения при наличии только одного пола у партнеров. После того как Великий Чу-хан, низвергатель основ и потрясатель галактик, собрал двенадцать первозванных воинов под свои знамена, обучил их великому искусству бокару и искоренил этот пол, называемый впоследствии слабым и семенем сатаны (земной аналог) оказалось, что без войн и гормональных потрясений жизнь продлилась так, что отпала необходимость в постоянном массовом воспроизведении.
  - Офигеть. - это опять не я. Это уже переводчик сам сказал и закашлялся. Я, вообще промолчал. И все мои пацаны тоже. А что тут скажешь. Вот ни фига себе история. Этот их Чу-хан тот еще красавец, оказывается. Просто Иисус Люциферович Шао-Линь. Собрал двенадцать апостолов, обучил специальной борьбе и вырезал под ноль всех собственных самок. Все наши Чикатиллы, Гитлеры и остальные должны просто скромно забиться в угол и с горестным плачем выпустить друг другу кишки алюминиевыми ложками от стыда и зависти. И это называется развитая цивилизация. Нет, такой прогресс нам не нужен. Не прогресс, а варварство голимое. Специальной антибабьей борьбой так покалечить Дитриха. Вот то, что я успел подумать, пока мой электронный переводчик кашлял. Не успел я собраться с мыслями, как он переспросил.
  - Офигеть. - А как же с естественной убылью? Как же с приростом населения? Вы же ведете войну с зугедянами и активно захватываете новые районы галактики? Вас же должно становиться тупо больше? - продолжал любопытствовать мой, или уже не мой? Электронный переводчик, или не только переводчик. Что-то он с сильным китайским акцентом внезапно спрашивать стал? Кто бы это мог в нем покопаться?
  Чуги, не догадываясь, видимо, что беседуют уже не со мной, Господином имперским Советником по Охране справедливости, обладающим полным набором разрешений и допусков. А с одним не в меру пронырливым китайским шпионом, который, гадом буду, в самом скором времени попадет кое-кому под горячую нетрезвую руку и огребет от всей загадочной славянской души так, что заживо окажется в реанимации. Оснащенной по последнему слову техники новейшими приборами, изготовленными на родине героя. Снабженными подробнейшими инструкциями, на его родном языке, и укомплектованной группой мясников энтузиастов, прозванных за зверство и цинизм "хирургическая бригада".
  - Война с коалицией зугедянских лордов просто грамотный маркетинг и не более того. У них нет ничего, в чем бы мы испытывали необходимость. Это просто повод продавать им оружие. Мы нанимаем одних лордов, а оружие продаем другим. Так всем хорошо. И они при деле и нам прибыль. А то, что нас должно становиться больше предусмотрел Великий Чу-хан потрясатель и низвергатель. Он оставил достаточно семени. Когда возникает необходимость в новых гражданах, их просто выращивают из этого семени.
  - А когда вот эта штука кончиться? - брезгливо обходя слово "семя" спрашивал электронный китайский подпевала.
  - А когда его семя кончиться Великий Чу-Хан, низвергатель и потрясатель, даст нам еще.
  - Так он, что, жив? - хором спросил я, электронный толмач и, как всегда самый любопытный, Новосельцев. Он давно уже прислушивался к нашей беседе, сказывалась многолетняя работа в органах.
  - Конечно же он жив. - с превосходством ответил лектор с планеты Чуга. - Великий Чу-Хан жив в каждом из нас. - стоит заметить, что каждый раз, произнося имя Великого Чу-хана, чуг прикладывал ладонь к низу живота и в дежурном благоговение поднимал очи вверх. Выглядело это так, как будто он стесняется попросить слабительное и старается давить на жалость.
  - Офигеть? - сказали все обитатели земли, кроме лошади и спящего Пистолетыча.
  - В каждом из нас живет Великий Чу- Хан, низвергатель и потрясатель. Мы ведь все его потомки. Клоны. Поэтому он и живет в нас. И каждый из нас, заняв его место на троне, может дать жизнь новому поколению. И так будет вечно. Пока жив Чу-хан. Пока жив хотя бы один чуг.
  Произнеся эту пламенную речь, инопланетный турист окинул нас взглядом. Сквозь его освященную благородным восторгом физиономию явственно просвечивало превосходство. Он чувствовал себя Колумбом, просвещающим банду немытых дикарей, повествующим им о чудотворных благах страхования морских перевозок, воинской повинности и товарно-сырьевой биржи. Ему оставалось только ждать, когда мы, чудом прикоснувшиеся к тайне правильного устройства галактики, рухнем долу и забьемся в глухой экстаз. Вот такие они, покорители космоса.
  Ладно бы они просто были однополыми. В конце концов, каждый должен любить, даже если некого. Не нам бы и выступать. Вы телевизор вечером включите, еще и не такое увидите. Да и пионерами мы тоже были. Внуки клонов Ленина, но такое.
  Усесться на трон, для того, чтобы заниматься онанизмом и плодить собственных детей, которые тебе, на самом деле братья? Наверное, нам, человечеству, стоит задуматься, а так ли плохо на родной планете? Может ну его на фиг этот космос. Смотрите, что он с другими делает. А нам оно надо?
  - Вот оно значит как. - смущенно прохрипел электронный голос с легким нанкинским выговором. - Теперь понятно, чего вы нас всех считаете варварами.
  - Нет, не варварами. Просто иными. Благодаря вашей цивилизации мы смогли сильно продвинуть нашу науку вперед. В вашей цивилизации все происходит благодаря случайному стечению обстоятельств. Все, даже сам факт появления на свет нового человека, происходит вопреки расчетам. Только такая цивилизация, как ваша могла создать, числа с отрицательным значением, генератор случайных чисел, теорию вероятности, групповой секс, сельское хозяйство и экономику. Всем остальным это может бытии и по плечу, но уж точно ни за что бы не пришло в голову. Это ведь бред. Отрицательное значение чисел позволяет посчитать не только то, что есть, но и то, что быть не может. Генератор случайных чисел позволяет проделать то же самое, и не только с тем чего нет и быть не может, но и с тем, чего нет, быть не может, но может быть. При этом под всю эту математическую фантасмагорию еще и подведена теоретическая база вероятности. При этом вам удалось создать даже некоторую цивилизацию и технику. Вы даже на орбиту вышли. А один крупный землянин при помощи насилия и грубости пытался нас уверить, что человек побывал и на некоторых спутниках вашей планеты. - он указал взглядом на Дитриха. - Это, конечно же, нонсенс, но он так яростно его отстаивал. - Тут инопланетянин сделал паузу, для того, чтобы дать утомленной гортани отдых и оценить эффект, произведенный его речью. Наше угрюмое молчание он принял за шок и восхищение. А зря.
  Я, зная этих простых уральских парней, под настроение откликающихся на заморское ругательство - рейнджер, вообще не уверен, можно ли ввести их в шок. Во всяком случае, видеть то, что шокировало их, лично у меня нет никакого желания. С восхищением еще сложнее. Короче, парни молчали. Хором. Все, как один. Как партизаны на допросе, как Зоя Космодемьянская в ответ на бестактный вопрос о дате рождения. И то, про что они молчали, вызывало у меня легкую озабоченность. А не грохнут ли они этих красивых туристов прямо сейчас, не отберут ли у собакинских леталку для своих личных нужд. Типа, кое-куда смотаться за три отгула и кое-какую охреневшую до полного охренения на хрен цивилизацию в труху смолотить. А то, они могут. Легко. Они еще и не такое могут, когда прижмет. Причем только со своим штатным оружием и без дополнительного финансирования. Это издержки уральского воспитания. Мы всегда приходим со своим, стволом или флаконом, это по обстоятельствам и под настроение, и не берем за это денег. В качестве мимолетного кошмара у меня возникла навязчивая галлюцинация. Пригрезилась мне затяжная ожесточенная партизанская война, вырвавшаяся из глухих уральских хвойных джунглей на оперативный звездный простор.
  Чуг, не удовлетворенный еще достигнутым решил продолжить. Он подбоченился, сел по удобней, навел на поганую свою харю довольную мину и принялся вещать.
  -Меня же, как оператора финансовых потоков особенно шокирует и интересует то, что вы называете экономикой. Как из миллиардов вероятных и невероятных факторов вы извлекаете прибыль и как вы можете считать это прибылью, если эквивалент обмена вы выбираете случайно, производите самостоятельно, независимо от продукта обмена и при всем при этом еще и развиваться. Ведь это же просто фантастика, сначала вкладывать средства, проводить сделку и только потом получать её плоды. Удивительно. Невероятно. Это же просто ваше изобретение - сельское хозяйство. С точки зрения экономиста и финансиста все это просто захватывающее и увлекательное шоу. Я надеялся, что, побывав на вашей планете, я смогу проще это понять. И, за это время мне действительно, удалось соприкоснуться с вашей культурой, так глубоко, как я даже надеяться не мог. Правда, ничего еще не ясно, зато интересно и предположить нельзя, чем все это закончиться. Тем более я благодарен вам за прекраснейший отпуск. Когда мой друг придет в себя он, несомненно, присоединиться к моей искренней благодарности.
  Все так же неспешно парило над нами облако. Все так же хищно оводы пытались съесть конягу на ходу. Медленно приближался ветеринарный пункт, являющийся официальной резиденцией нечистой силы на селе. Мысли мои текли медленно. А может быть, и просто застыли. Узнав столько о строении чужой цивилизации как то совсем по-другому выглядела наша.
  Да, у нас совсем не рай, и не будет. Но все-таки пусть она вертится. Наша шальная глупая случайная земля. И пусть всегда на ней будет кто-то жив. Пусть не я. Пусть даже не те, кого я знаю. Неважно. Но взорвать родную планету никому не дам. И не потому, что я людей люблю. Не люблю. И не скрываю. Просто этих.... Этих я теперь ненавижу. И не будет им пощады и помощи. И тарелку для летания я им не верну. Найду, куда же я на нем, на шарике от Старого денусь. У нас же глобус маленький и круглый. А когда этот маньяк в раж или в алкогольный крен войдет глобус у нас еще и прозрачный делается. Он меня и сквозь него увидит и откапает. Не полениться. Но Старый, какой бы ни был, наш. Для него сделаю. А этим бесполым онанистам с манией величия хрен на эмалированном блюде, а не транспорт. Пешком походят. Не облезут. В грузовой контейнер обоих сапогом утрамбую и пинком на орбиту депортирую. Потому что не приятные они оказывается, при более детальном пристальном изучении, высокоразвитые цивилизации.
  
  Где-то под небом, вместе с облаком, не быстрее и не медленнее, перебирал ногами по панцирю большой одинокой черепахи наш персональный хвостатый транспорт. Над его кормой кружили неутомимые оводы. На телеге копилось молчание. Вокруг него монотонно текло время.
  Со временем и с дорогой ничего сделать нельзя. Они, рано или поздно, всегда заканчиваться.
  Мы, наконец, приехали.
  Официальная резиденция нечистой силы и полномочное представительства cил зла представляла собой добротный панельный одноэтажный дом на высоком плитовом фундаменте. Строение типовое. Такое же, как сельпо, а ныне супермаркет, и библиотека. Но на этом сходство заканчивалось. Не знаю, как это объяснить, но сразу было понятно.
  Вот она избушка на курьих ножках. И живет там совсем не Белоснежка. Вроде бы и костей ни лошадиных, ни человеческих кругом не валялось и коряги страшные с глазами по округе не шастали. Наоборот. Внешне все чистенько, красиво. Одинаковые густые треугольные ели застыли в идеальном каре за белым штакетником. Сверкающие чистотой оконные стекла. Свежевымытое с мылом крыльцо и дорожки, выложенные кирпичом. Яркая пластиковая вывеска на входе ООО Берегиня "Ветеринарная клиника" Там тоже все по чести. Часы приема. Номер государственной лицензии.
  Все это производила давящее впечатление нездешнего порядка и бутафорной привлекательности. Все это не просто настораживало. Все это до льда в жилах заставляло думать, что, какую страшную тайну и лютую нечисть скрывает эта картинка. Мне было страшновато, да и парни мои как-то резко сникли и молчать стали о другом. Особенно всех напряг кот. Здоровенный, просто монстр, черный котище валялся на крыльце. Он лежал на спине, подставляя солидное пузо солнцу, верите или нет, закинув лапу за голову. Одним глазом он жмурился от солнечных лучей или дремал, другим, холодным и внимательным, следил за дорогой. Потом менял глаза. Вылитый старшина.
  Убедившись, что мы движемся именно к его наблюдательному пункту, и не намерены сворачивать, дозорный презрительно фыркнул, зевнул, совершил немыслимый для кота акробатический этюд, видимо это он так потягивался, встал на четыре лапы и исчез. Не сбежал, не прыгнул, и даже не растаял постепенно в воздухе, как кот Чеширский и его голливудская улыбка. Нет. Просто взял и исчез.
  - Докладывать рванул, зараз. - задумчиво поправив автоматный ремень сквозь зубы процедил Пол Пот. Как бы в ответ на его слова раздался металлический лязг и из громадной собачьей конуры высунулась заспанная но, однозначно сторожевая, учитывая размер, угрожающая морда злобного заросшего бурой шерстью обитателя. Он глухо и неразборчиво рыкнул, обозначая свое присутствие. В ответ, над крыльцом, сверкнули желтые глаза, и глухо ухнул филин.
  - Окружают. - поддержал товарища Новосельцев и щелкнул предохранителем. Один раз щелкнул. На автоматический поставил огонь. Оптимист. Конь, дошедший до невидимой границы отделяющей усадьбу Медвежки от проезжей дороги, встал как вкопанный. Пистолетыч, разбуженный резким толчком, тихо выругался и тайком перекрестился.
  - Приехали, Вася. - подвел конец нашему путешествию Харон Сусанинович Пестель. - Велкам.
  - Ну Вэлкам, так Вэлкам. Понятно. - бодро спрыгнул с телеги Пол Пот и сделал несколько энергичных приседаний и махов рукам. Может, и правда затекли мышцы от долгого сидения, а может, просто не хотел он идти первым. Но службу он свою четко знал. Раз Дитрих, человек - открывалка, вышел из строя теперь он передо мной строго первым всегда в огонь и в воду. Потому что, блин, я кто? Я мозг операции. Я знаю номер телефона Старого и в звании выше. Поэтому меня надо беречь. А то кто отчеты писать будет? Рейнджер Потапов напустил на себя бодрый и слегка развязный вид, перевесил автомат на грудь, поправил нож на поясе, обозвал филина козлом, причем сукой, чем поверг бедную птицу в недобрые размышления и вошел в двери ООО Берегиня, в "Избушку на курьих ножках"
  Долго он там не задержался. Сначала мы услышали его бодрый голос "Наливай мамаша щей, я привел товарищей" потом раздался глухой удар. Потом металлический лязг. Потом двери еще раз распахнулись, и Потапов вылетел как намыленная солидолом пробка из натужной бегемотьей задницы. С воем, грохотом и соответствующим запахом.
  Ему осталось только махнуть рукой и сказать поехали. И получился бы форменный первый космонавт. Особенное сходство с Юрием Гагариным предавал ему большой круглый до блеска начищенный стальной котелок плотно насаженный на его буйну непутевую головушку.
  Из двери вышла хозяйка и окинула нашу остолбеневшую кампанию суровым оценивающим взглядом. После чего она швырнула вслед самодеятельному Гагарину его автомат и брезгливо вытерла руки об фартук.
  - Ну? - тоном, в принципе не обещающим ничего хорошего спросила Медвежка и уперлась тяжелыми кулаками в плотные бока. Весь её вид показывал, что ей на самом деле пофигу, как у кого фуражка надета.
  В случае опасности в организме человека открываются внутренние резервы. Причем, чем крупнее этот организм, тем больше их открывается. В ответ на нападение местного филиала темных сил на нашего соратника, выразившегося в избиение большой деревянной ложкой и отъемом личного, и очень близкого к сердцу оружия, в Дитрихе проснулось чувство долга.
  Здоровенный звездно-полосатый мутант встал на телеге во весь свой нехилый рост и громким ревом провозгласил о сошедшем на него чудодейственном выздоровлении. Вот что значит нечистая сила в действии. Только приехали, а ему уже заметно лучше. Вот что значит нетрадиционная народная медицина.
  Готовый с грохотом крушить и корежить все подряд голыми руками громадный боевой организм тевтонской сборки кинул прицельный взгляд в сторону врага. Глянул и застыл.
  Чтобы рассказать, что произошло в тот момент продеться взять паузу, закурить и начать издалека. Просто очень трудно описывать невероятные события. Все знают, что так бывает только в книжках, но.... Клянусь золотыми погонами Старого, все, что я расскажу, было на самом деле. Правда. Хотя раньше я жил в твердой уверенности, что чудес и вообще ничего удивительного на свете не бывает. А вот на тебе....
  С самого синего неба хлынул теплый прозрачный свет, раздались небесные фанфары, и все вокруг стало прекрасным, а всех нас захлестнуло благостное оцепенение и радость. Воздух стал веселым сладким и щекочущим, как пузырьки шампанского. И в этом розоватом радостном свете мы все увидели, что же на самом деле произошло.
  В глазах ошалевшего немца читалось, что увидел он, в самом нежданном месте в самый непредсказуемый момент своей бурной крапчатой и полосатой жизни идеал красоты и олицетворение человеческого счастья, прекрасную валькирию, юную языческую ведьму из уральской глухомани. Встретил, для того, чтобы не расставаться никогда.
  - Э-ы-о-а!!! - произнес счастливый Дитрих. Бывший космический мутант, в прошлом американский шпион и когда-то неистребимый рейнджер, а ныне просто влюбленный мужчина.
  - Ы-ы-ы-ы! - добавил он и распростер свои громадные маховики, как - будто пытаясь обнять весь мир сразу.
  - Я согласна!!! - выдохнула ведьма, зарделась, промокнула хвостом белой косынки навернувшуюся слезу и легкой поступью кинулась внутрь своего жилья.
  - Горько. - хрипло гаркнул Пистолетыч и на правах самопровозглашенного ближайшего родственника невесты бабахнул в воздух из помпового ружья.
  И тут, как будто кто-то взмахнул волшебной палочкой, выпустил сигнальную ракету и гаркнул в мегафон "Начали", одновременно, стали сами собой происходить совсем невиданные вещи, просто чудеса.
  Весь палисадник у ветеринарного пункта в мановение ока покрылся цветами. На ёлках с хлопками лопающихся мыльных пузырей распускались розы, астры и всякие прочие цветы, наполняя воздух сладким дурманом. Отовсюду сами собой появились радостные нарядные люди. Мужчины жали руку, дружески хлопали счастливчика по плечам, кто дотянулся, все больше по животу, искренне радовались и поздравляли его с счастливым событием и желали счастья и долголетия. Некоторые даже не в силах были скрыть скупую мужскую слезу, предательски поблескивающую в уголках глаз или цинично ползущую по суровому непривычно гладко выбритому мужественному лицу. В них трудно было узнать знакомые угрюмые морды местных безбашенных браконьеров, бывших наших заклятых классовых и профессиональных врагов. Они, в большинстве своем казались милыми вменяемыми радушными людьми. Практически родственниками. Все, поголовно, прилично одетые почтенные отцы семейств и натуральные столпы правопорядка, и опорные пункты нравственности. Как будто и не в Собаково мы уже.
  Часть радушия и искренних благожеланий шедрыми брызгами окатили и нас. Они тоже, во всяком случае, до конца праздника забыли, что мы представляем собой вооруженных наймитов незаконно правящей клики угнетателей.
  В веселой шумной суете праздничных женщин чувствовался веками заведенный порядок, навык, многолетние традиции. Очень быстро эта суета оформилась в нечто конкретное. Сами собой накрылись белыми скатертями праздничные столы. Разнообразные ингредиенты будущего пиршества складывались в сложную мозаику блюд кушаний и лакомств. И даже прощальные крики домашних животных, вызвавшихся разделить радость свадебного пира с людьми, не омрачали общей радости и звучали особенно празднично.
  Праздник, яркий и неотвратимый как степной пожар быстро набирал обороты, зрел и решительно входил в свои безграничные полномочия. Собаково наполнилось радостью и ощущением единства, и даже неизбежное в отдаленном будущем похмелье не казалось таким уж большим и всепоглощающим.
  Дальше все понеслось еще быстрей. На свет божий вышла при полном параде нарядная и замакияженая Медвежка, с прической и фатой на голове.
  Святой Отец пробубнил своё заклятье, толстая тетка с халой на голове приложила намазанные чернилами пальцы брачующихся к гербовой бумаге, Пистолетыч бабахнул в воздух, грянул оркестр, хлопнуло шампанское, хором заголосили старухи, мужчины накатили по первой.
  За стол все сели дружной сплоченной семьей, в которой не было ни одного урода, ни одной паршивой овцы портящей стадо, и в жбанах стоял только старый цеженый мед, без единой бочки дёгтя. И меня, да и моих пацанов, накрыло.
  Накрыло ощущением дома. Как будто здесь он всегда и был. Здесь, а не в Мочилово, где осталась моя квартира в общежитии комсостава, все нажитое имущество, моя работа и машина. Как будто сюда я всегда и хотел попасть. Я почувствовал себя непутевым усталым блудным сыном, чье вынужденное путешествие закончилось. Как будто оказался я там где всегда и должен был быть. Где тебя всегда примут такого как есть, с грехами и татуировками и внезапными командировками. Строго пожурят, но обязательно помогут, потому что ты свой. И ничего больше не хочется, ничего иного не нужно.
  - За здоровье молодых! - произнес священник и раздавил в кулаке на счастье граненый стакан. Все выпили.
  Пистолетыч бахнул в воздух и проорал "Горько" Молодые неуклюже стукнулись губами и отдернулись как от кипятка назад. Оба моментально взопрели и покраснели.
  - За здоровье молодых! - произнес Пистолетыч. Все повторили. И все повторилось.
  Молодые, в этот раз уже довольно уверенно нашли губы друг друга.
  - За здоровье молодых! - на правах посаженного отца жениха произнес я. Ни один, ни пропустил. А Дитрих и Медвежка по команде "Горько" слились в таком долгом и смачном поцелуе, что все взопрели, покраснели, и постепенно стали сильно интересоваться содержимым своих тарелок. Это привело всех к открытию того замечательного факта, что и рюмки давно уже опустели.
  - Да закусывайте же, черти. - грозно сверкнув золотой фиксой крикнула толстая тетка с халой на голове. И это тоже все посчитали за тост. Кроме Пистолетыча. Тетка оказалась его женой и в подтверждение своих слов сунула ему под нос красный волосатый увешанный золотыми кольцами кулак. Он вздохнул и выстрелил. Выстрел не удался как-то уж очень тихо и жалко он прозвучал. Да и вопль "Горько" вышел тоскливей обычного.
  Пока все с аппетитом закусывали, я с любопытством и удивлением разглядывал молодых. Передо мной сидели, нежно прижавшись, друг к другу могучими плечами два совершенно счастливых человека. А у Дитриха, оказывается очень мягкая улыбка. И очень развитое чувство долга. На эту мысль меня навел топор, заботливо укрытый салфетками под правой рукой счастливого жениха. На куске обуха, торчащим из-под края салфетки отчетливо проступал надпись "Стрела 3м" И еще, оказывается, я чуть-чуть завидовал немцу. А может и не чуть-чуть.
  Следующий тост, на правах моего приемного нелюбимого сына, то есть приемного брата близнеца от первого брака, провозгласил как обычно, не трезвый Новосельцев.
  - Желаю молодым столько счастливых лет, сколько будет после свадьбы больных голов.
  - Ах! Да ты Мишенька, поэт. - томно подняв на него нежные глазки и надежно зафиксировав его левую руку в объятиях сказала с придыханием одна местная красавица.
  - А кто ценит? - капризно взмахнул аристократическим запястьем бывший участковый. - Для моих соратников я всего лишь самоходный привод к пулемету, и, когда Дитрих жениться или занят, прибор для открывания дверей. А я, между прочим, ранимая, артистическая натура.
  - Ах, какой же вы одинокий! Ах, как вам нужно понимание близкой души! - всплеснула длинными густыми тяжелыми коровьими ресницами местная красавица и потуже втянула в упругий бюст разомлевшего рейнджера - диссидента.
  После слово взял еще один брат - подкидыш жениха и, вследствие этого прискорбного для человечества факта, самозваный деверь невесты. Если вы запутались в степенях родства - это Пол Пот.
  - Желаю счастья молодым, а остальным напиться в дым. - эти простые, но в то же время, проникновенные лирические строки нашли широкий отклик среди местного электората. Оратора поддержали длительными бурными, местами переходящими в овацию, возлияниями и воплями. "Еще" "Даешь" "Хватит, скотина, пить" "Молчи, женщина" "Дома, алкаш, поговорим"
  Потом опять был выстрел в воздух и команда, отданная уже совсем другим голосом. Пистолетыч, став жертвой шантажистки с халой на голове, интерес к происходящему утратил. Он, задумчиво водя вилкой, складывал на тарелке сложную мозаику из элементов оливье и крабового салата.
  Молодые, выполнили команду с еще большим рвением и слились в поцелуе, который, казалось не кончиться никогда.
  Те, кто вел счет, бесцветными голосами скучая, выкрикивали по инерции "две тысячи девятьсот девяносто девять, три тысячи" а новобрачные только входили во вкус и распалялись. Всем остальным за столом стало не по себе. Одни, скромные, не знали, куда деть глаза, другие, бесстыжие, стервенели от зависти.
  Ситуацию спасли друзья брата жениха. Пол Пот, пользуясь тем, что мне не до него и злая судьба развела далеко друг от друга мой ботинок и два нижних полушария его головного мозга, ну думает он этим местом, я здесь причем, пошел в отрыв. На дальнем конце стола он собрал целую неформальную группировку из самых неженатых выпивох и самых аппетитных с их точки зрения бутылок. Для них свадьба была интересна, только пока наливают.
  - А давайте выпьем! - произнес этот дегенеративный социопат с правом на ношение любого огнестрельного оружия поверх трусов и даже в бане. Это был удар ниже пояса. Выпили все. Даже я с Отцом Кириллом. И хорошо выпили. Мы оба заливали зависть. Не то, чтобы я очень хотел жениться, но когда у тебя на глазах столько счастья. Тяжело это. Я украдкой поглядывал на молодых. От них просто разило счастьем. Без всяких вопросов было понятно, что Дитрих останется в этом доме встречать старость. Что теперь его ждет только любовь и покой. Ах, как же мне стало завидно. Тем более, если кто помнит, по первоначальному плану, на его месте должен был быть я. Мне стало горько. Чтобы разбавить накатившую внезапно тоску я крикнул.
  - А давайте ...
  - Ура!!! - подхватили мое предложение на местах.
  А дальше события закружились в хмельном калейдоскопе. Вспоминаю их только урывками и никак не могу составить их в хронологическом порядке.
  Помню, как кого-то качали на руках, но не помню кто.
  Помню, как плясал на столе голый Новосельцев в окружении трех нетрезвых русалках в венках, временами, стреляя от счастья из моего автомата в луну, временами просто воя. Не помню, что его так радовало, но в луну этот мазила почти ни разу не попал.
  Отчетливо помню, как наряжали попа в Деда Мороза и водили вокруг него хоровод с фальшвеерами, а он, противный, вместо того чтобы подыграть, монотонно орал - Отвяжите сукины дети, а то прокляну.
  Помню, как боролся с кем-то на руках. С кем точно сказать трудно, только очень уж у него лапа когтистая, бородища псиной пахнущая, холодный нос и шершавый язык. Не исключаю, что это мог быть даже Алоиз-лапушка.
  Помню, что кого-то били ногами, весело, дружно с удалецкими прибаутками, частушками и даже некоторым импровизированным социалистическим соревнованием. Кого, не помню, не исключено, что и меня. Хотя меня вроде и не за что. Потом еще пели, и пили, и пели опять. Потом просто пили, так как петь уже не могли. А пить могли. Могли еще очень даже как.
  Потом Ференц, наряженный Дон Жуаном с зонтиком стоял на одном колене пред прекрасной дамой, которую пьяный Потапов загнал на табурет. Что конкретно он ей предлагал, о чем молил понять и объяснить не мог уже никто.
  Электронного переводчика мы, по закону военного времени, судили и за противоестественную и антинародную связь с китайской разведкой своей суровой рукой привели строгий, но справедливый приговор в исполнение над обрывом за ветеринарным пунктом. Но без зверств. И даже не выходя за рамки законности. Расстрелом командовал натуральный, ну если не вдаваться в интимные подробности, прокурор. Осужденному дали возможность сказать последнее слово и исповедаться. Мы ему даже монитор салфеткой завязали и предали потом земле под цветущей елью.
  Потом наш дважды мать его гвардейский добровольческий трижды ордена имени Сутулого отдельный чернокрылый бессмертный бронекопытный самопровозглашенный карательный бубновый взвод огнестрельного сочувствия пил за помин его силиконовой грешной цифровой души оптом и каждой микросхемы по списку в розницу.
  А потом над речным обрывом летела вдаль песня. Грустная русская песня про то, что жизнь порой бывает неоправданно жестока. И сделать с этим ничего нельзя. Про то, что не сохнут никогда только материнские слезы, а кровь быстро становиться травой. И про то, что мир в любую минуту может стать тюрьмой или плахой. И с этим тоже ничего сделать нельзя. И, вообще, все в этом мире внезапно может стать зависящим только от тебя самого и с этим тоже нельзя ничего уже сделать.
  Летела песня над рекой, над серебреной от лунного света полоске воды, убегающей вдаль к самому батюшке Ледовитому Океану, чтобы навсегда пропасть в нем и стать его частью. Когда я смотрел вслед утекающей воде, мне стало ясно, о чем грустит стоящая на спинах слонов черепаха. Грустит она о том, что ничего уже не вернется, так же как и вода речного потока и дремлет она успокоенная тем, что ничего в нашем мире не исчезает, а просто меняется, как струйка воды, втекающая в Океан. И продолжается это всегда.
  Пока я сочувствовал мудрой черепахе Потапов, однозначно не Карузо, а уж тем более не Красная Шапочка, затянул еще одну песню.
  - Там далеко, далеко, кто-то пролил молоко, и получилась лунная дорога. - выли два десятка сиплых пропитых и луженых глоток. Особенно выделялся пароходный бас мичмана Парамонова и забавное заикание Кляца. После тяжелой контузии он заикался, когда пел. Пел он, поэтому редко. В самых крайних случаях. Например, в качестве самообороны.
  - Там на луне, на луне, на голубом валуне лунный медведь вслух читает сказки. - ревели мужские грубые голоса и от этого песня казалась еще ласковей и мудрей. И каждый в её словах находил нечто, описывающее происходящее и что-то сугубо личное. Только свое. Многим не удавалось сдержать слезу.
  От этого медленного колыбельного ритма сердце мое успокоилось. Все черные мысли сами собой улетели к великому океану космоса, где пропали навсегда, стали частью непроглядного холодного пространства. Убаюканный дыханием милых и спокойных людей, ставших моей родней и сделавших меня частью своего огромного мира я задремал. Пьяный, усталый, но имеющий еще полную грудь надежды на чудо и веры в будущее. Вернее почти задремал. Издалека внезапно явилась, какая то необратимой силы волна деятельного насилия, увлекшая меня за собой.
  Потом ни помню больше ничего. Ничего.
  
  По раскаленной белой пустыне медленно брел изможденный караван кающихся грешников. Песок был такой сухой, режущий глаза и кожу, как будто это была просто алмазная пыль. Солнце палило нещадно, но пилигримов это остановить не могло. Оставляя на раскаленном песке горелые ошметки кожи ступней, брели они в сторону полудня. Пилигрим Потапов тащил на себе здоровенные ржавые исписанные грязными солдатскими ругательствами вериги. Кающийся грешник Новосельцев брел, волоча за собой пудовые гири, пристегнутые к ногам и рукам. Примкнувший к ним Кляц транспортирова кусок стали могущий быть чем угодно. Возможно и деталью краденого звездолета, или хлопкоуборочного комбайна, тоже, наверняка, краденого. Среди многих кающихся мелькали и Парамонов и библиотекарь, и даже местный хиппи Ставрони, как всегда страшно далекий от народа, щеголяющий по этому случаю в оскорбительно белых кроссовках. Даже чуги пыхтели, потели и перли на себе какую-то затейливую хрень такого распахабного вида, что даже знать не хотелось для каких она служит им личных треб.
  Я, распятый на сваренном из двутавровых балок кресте, с равнодушием наблюдал эту процессию. Мне было не до них.
  Меня мучила жажда. Я ждал, когда пойдет дождь. Под крестом старательно камлал индейский шаман, подозрительно похожий на Пистолетыча, расцарапанного бурым медведем юниором полусреднего веса. Шаман вызывал дождь. Бил шаман в бубен и тот отзывался жутким металлическим лязгом в моей голове. От этого лязга в голове было больно, но я терпел, мне нужен был дождь. Иначе, без спасительного потока с неба не выжить мне и не отмыться уже никогда.
  
  Что-то сны мне стали сниться странные. Раньше помню, все больше бабы снились, в разной степени раздетости, а теперь вот это. Я проснулся и понял, что это не совсем сон. Хотя, дождя придется ждать дольше.
  Солнце палило без суда и следствия. Я лежал на покореженных кусках какого то растерзанного механизма на песчаной дорожке к крыльцу ветеринарного пункта. И жажда никуда не делась.
  Вокруг меня, куря по кругу одну трубку, сидели по-татарски грешники. Естественно кающиеся. Все, как один. В семейных трусах, с татуировкам и с синяками. Пистолетыч, правда, щеголял расцарапанной харей и разводами всех мыслимых цветов. Страшно даже подумать в каком количестве салатов он прикорнул. В волосах запутались перья, листья, бумажные фестончики от котлет по-киевски, и цветы. Он, действительно, был похож на индейского вождя. Классический непримиримый полевой бесстрашный командир гавайско - удмуртских племен. И имя бы ему подошло - Большой Оплывший Кровавый Глаз Всмятку Любимчик Маниту.
  Жалко, что Колумб его не застал при открытии Америки. Наверное, Любимчик Маниту в это время пил незаконно добытую огненную воду на глухих задворках материка, плетя по обыкновению финансовые интриги против всего прогрессивного человечества. Предстань ему, Колумбу, мирному генуэзскому пирату индейцы в таком виде и с таким характером он бы никому не сказал, что открыл где-то там, какую-то Америку. Просто из человеколюбия. Он бы слинял оттуда, не прощаясь, хлопнув дверью, и закрыл бы за собой Америку на ключ. На газовый. И ключ бы тот забросил в бермудский треугольник, и компас бы об голову разбил, и спирт из него выпил бы и судовым журналом закусил. И команда бы его поняла и сама себя на реях в неприличных позах развесила. Тоже чисто из гуманистических соображений. Потому что если в той Америки таких индейцев хотя бы двое, то на хрен бы шла такая Америка. Со все, что там есть. Обойдемся мы без золота, табака, картошки. Ни к чему нам эта роскошь, кукуруза, которая по любому выйдет боком. Мы лучше поживем еще. Без МакДональдсов, СПИДа, Голливуда и трансвеститов. Без адвокатов, журналистов, пластмассовых сисек, сигарет с фильтром. Кто как, а уж я без всего этого обойдусь легко.
  Эх, жалко, что Колумб не закрыл бы за одно и Собаково. У них тут гнездо. И жалко, что я не Колумб. Или, хотя - бы, не Гитлер. Ох, жалко то как. Мне, даже расплакаться захотелось, но влаги в организме не было. Я попробовал, было сменить положение, но не смог пошевелить ни рукой, ни ногой. Что меня не удивило. После собачинской свадьбы и не такое бывает.
   Гордый вождь задумчиво ковырял отверткой нечто, похожее на расплющенный обухом мясницкого топора навигационный блок межзвездного корабля. Время от времени он делал перерыв, чтобы затянуться трубкой или выругаться.
  - Нет, все-таки вы козлы, - обращаясь сразу ко всем, сказал мудрый индейский вождь. - Какую свадьбу испортили.
  - Зато будет что вспомнить, - после некоторой паузы ответил глубокомысленно Чингачгук - Новосельцев и выпустил облако серого дыма.
  - А ты, злыдня лютая, вообще молчи. Пока не началось. С тебя отдельный спрос будет. За непотребство и за похабство, за ворожбу черную, за пляски срамные языческие, за песни твои безбожные, за общее паскудство в быту, и особенно за то, что ты с племянницами моими сделал. Что же тебя теперь на всех сразу женить? Обрезать, "болгаркой", под расческу и готов мусульманин.
  - А чего сразу женить? Чего я такого сделал? Подумаешь?
  - Это в городе у вас - подумаешь, а у нас сначала думают, а только потом уже.... Да что с тобой говорить. Яблоко от яблони не далеко падает. - Пистолетыч сухо, без слюны, сплюнул в мою сторону. - Вот этот, в натуре гад. Как человека его встретили, приветили, а он вон чего. Как жить? Куда мир катиться. - Пистолетыч выпустил облако дыма и впал в безмолвие.
  - Ага, что за дела такие, - судя по пришепетыванию и нетвердой дикции, говоривший еще не смирился с недавней травматической утратой большей части зубов. - В родной деревне восемнадцать зубов как не было. Только клацнули и на пол посыпались. Ни фига себе, сходил на свадьбу.
  - Ты прав, Кляц. Куда это годиться? Кругом насилие и бездуховность, - сетовал другой индеец с заплывшим лицом и в белых кроссовках. После затяжки представитель местной оппозиционной интеллигенции добавил, - а на счет зубов, сам виноват. Видимо витамина "С" в организме не хватает. Ну и я конечно не прав. Погорячился. Хотя мне тоже досталось.
  - Ишь ты, хиппи патлатое. Тебе же не в честь свадьбы в нюх закатали, а за злостную американскую пропаганду. Да таких как ты, у нас, на Северном Флоте, через торпедный аппарат купаться отправляли. Без суда и следствия на двухсотметровой глубине и без трусов.
  - Ну и лютый же ты, - с гадостной ехидцей в сорванном и пропитом голосе вступил в разговор Потапов. - Как ты только до старшего мичмана не дослужился. Наверное, образование подвело. Читать любил, секретные документы, вслух.
  Еще один индеец, сидевший под сооруженным из лопухов и проволоки зонтиком с экспрессией вступил в общую дискуссию. Его щелкающий и свистящий язык был мне не знаком.
  - А я так и говорю! - подтвердил индеец Белый Стоптанный Кроссовок. - Верно, кругом насилие и бездуховность.
  - Я тебе сейчас за это слово вообще больно стукну.
  - Слышь ты, водный прапорщик, на севере быковать будешь.
  - Пьют, фынь щелк, - встрял в разговор потерпевший инопланетянин.
  - Да я тебя сейчас... - хором сказали все индейцы разом. На всех языках сказали индейцы из двух племен и с двух планет.
  - Ша! - сказал Любимчик Маниту. Сказал тихо и весомо. Как будто уронил камень. Все стихли.
  Вождь повторил - Ша! - он любил это ёмкое понятие.
  - Хватит базлать, сявки помойные. Кто еще раз не по делу хавальник раззявит без шнивта останеться. - на языке племени тускаррора продолжил вождь. - Если кто не въехал, то цирк уехал. И нам теперь надо разумно покалякать о делах наших скорбных.
  - Да не буду я жениться! Что я дурак что - ли, на всех жениться! Меня с работы не отпустят. Я там ценный кадр. Кто, кроме меня помнит, куда я пулемет затихарил?
  - Дурак ты, мусор! И мысли у тебя дурацкие. Мы тут такую кашу заварили, что глядишь, как бы на нас самих кто не женился срочно и без согласия.
  - Это кто, например? - спросил Парамонов и подтянул штанину семейных трусов вниз, чтобы не так откровенно торчал из него ствол парабеллума.
  - Ну, на тебе, например, чудо морское, добровольцев пол - Америки. Это если не вдаваться в подробности. А так, если по мелочи, то считай что некому. Так ерунда. - Вождь затянулся и передал трубку дальше. После паузы он продолжил.
  - Просто менты могут обидеться, а поскольку в школе они все учились плохо, иначе нашли бы другую работу, рапорт про все, что случилось, им писать не захочется. А захочется им нас всех по-тихому загасить, так, чтобы другим было неповадно. Только им поторопиться бы. Кроме них есть еще этот контуженый с детства истребитель хунхузов, которому вообще не перед кем отчитываться. Зато он очень нервничает, когда его людей в плен берут без спроса. Он может тут просто все залить напалмом, когда узнает, что вы по пьяному делу заложников потеряли. - Трубка опять сделала круг.
  - И ничего мы их не потеряли. Они сами виноваты. Отпросились за сигаретами и не вернулись. Что я им, конвой? Сами в плен попросились. Мы их, как путевых, с собой взяли, а они так нас обманули, - возмутился Соловьев. Тот, который Кляцев деверь. - однако затянуться сам не забыл и трубку вождю передал аккуратно. После глубокомысленной затяжки вождь продолжил.
  - Но и он, Старый и несимпатичный, похоже, в пролете. На нас еще есть желающие, если верить этому гаду, который все и заварил - опять плевок в мою сторону - А я склонен верить бледнолицему. На орбите мотыляеться целый крейсер, под завязку набитый астропидорми полными святой жажды мщения за своих пропавших без суда и следствия товарищей, которых кто-то слишком дерзкий тут на тарелку развел и по поводу свадьбы синяков вторым слоем накидал. Вместо извинений.
  Проникшись доводами мудрого вождя, дикари, а кто они еще после этого, молчали особенно содержательно. Трубка совершила еще несколько кругов и вернулась к Пистолетычу.
  Вождь еще раз затянулся, обвел всех взглядом и спросил.
  - Ну, гаврики, лярики-фонарики? Долго будем халям-балям парафинить? Родина зажмурилась и ждет ваших конструктивных предложений. Пока не началось.
  Все индейцы задумчиво поглядели в мою сторону. Потом задумчиво и пристально начали изучать меня. Потом все посмотрели на вождя.
  Тот еще раз затянулся подоспевшей трубкой и подвел итог их глубоким размышлениям.
  - Надеюсь, я выражу общее мнение, если предложу переложить решение проблем тому, кто затеял весь этот геморрой. Чего это мы сами будем голову морщить. Пусть Вася сам и разводит. Раз так дико накосячил. Сейчас развяжем, и пусть действует. Пусть, как может, разводит ситуацию, а мы все ему поможем. Будем молчать, как вкопанные. Во избежание того, чего может быть, если кто-то, кое-где у нас порой вдруг решит, что он практически, герой. Никаких контактов с посторонними, особенно с посторонними при исполнении. Кто бы не спросил, мы ничего не видели. Не было нас тут, если что. Да все вы сами понимаете. Не маленькие, да и не первый раз. Прорвемся. Главное - молчать.
  - А, этот, немец? Это ведь он тарелку поломал. Голыми руками. Ну, то есть не совсем руками, там и от зубов след, на дюзах, но это же его, гада работа? Зверюга, глаза безумные, дыхание как у дракона и молотки от него отскакивают. Жуть. Может, на него всех натравим. Глядишь, одна холера другую заест. Все нам полегче жить будет, - святой Отец, оказывается, еще и интриган. С зачатками сепаратизма.
  - Нет, - сказал вождь. И все поняли, что это значит абсолютное и полное "нет" однако, Любимчик Маниту продолжил, объяснил всем ситуацию.
  - Никакой он теперь не немец. Теперь он наш. Родной. Наш и ничей больше. И теперь он в этой коляске на нашей стороне. Потому что мы своих не бросаем.
  Вождю ответила тишина. И, исходя из этой тишины, понятно стало, что сговор всех участников событий состоялся.
  
  Конечно, я же не ангел, а совсем наоборот - рейнджер. Мне и раньше не раз случалось просыпаться с похмелья и с огромными провалами в биографии. Причем, случалось просыпаться и связанным. Нормальная ситуация. Осталось только проанализировать ситуацию, собрать остатки того, что можно и из этого сконструировать варианты произошедшего, чтобы иметь хоть какое то представление и выработать линию защиты. Напрягаемся, раз-два, вспоминаем, три-четыре. Напрягаемся на выдох, вспоминаем на вдох. Пробуем тестировать организм.
  Пока никаких радующих результатов. Из всех человеческих чувств похмелью не удалось до конца вытравить из организма только гордость за хорошо сделанную работу и стыд за все, что было и за то, что сделал её именно так. Все. Дальше, как любил говаривать товарищ Гамлет, дальше - тишина. Тишина и покой.
  Ясно, что вел я себя отвратительно. Иначе, почему меня связали. И понятно, что при этом я совершил нечто полезное, раз за одно не убили. Хотя тут могут быть варианты. Скорее всего, проблему удалось таки решить. Отсюда и ощущение покоя. Так бывает, когда знаешь, что все уже кончилось. Что же я такое натворил. И я ли. Тут нравы простые. Особенно разбираться не будут. Кто ты? Спаситель планеты или пьяный хулиган.
  Моя мыслительная активность привлекла внимание общественности.
  - Ишь, как его, несчастного, корежит. Видать душа к нему возвращается. - сказал обеспокоенный голос. Только теперь я узнал в бородатом индейце в трусах бывшего Деда Мороза Отца Кирилла.
  - Батюшка, может ты его того? Ну, как там положено. Святой водой обрызгаешь и этой, как она, дымогонная аппаратура, называется? Машут ей. - проявил удивительную осведомленность в вопросах культуры и религии Новосельцев.
  - Ага. Обязательно. А еще осиновый кол. Или серебряную монтировку. А не хочешь ли ты в глаз, сын мой. Ты не гляди, что бесом искушенный я с будунища терзаюсь. Мне, конечно же, сильно лень, но еще одно такое предложение и ты уж тогда не обижайся. - Отец Кирилл продемонстрировал блудной, в смысле морально не устойчивой, овечке кулак, тяжелый и полный следов активной его эксплуатации в прошлом. - Внемли мне отрок. И ужаснись. Я не посмотрю, что ты при исполнении. Сам тебя окрещу, грехи оптом без допроса отпущу, отпою заочно и лично кадилом грохну, чтобы не грешил больше. И мяукнуть, гнида, не успеешь, как перед создателем нашим всеблагим и предобрым предстанешь. Такой как есть. Хмельной, в смятении душевном, в трусах наизнанку и без удостоверения. А с твоей сейчас мордой, я бы даже в сельпо не сунулся, поостерегся бы, не то, что туда. - Святой Отец потыкал пальцем в небо, словно проверял его на прочность и продолжил. - А твоей штрафною ряшкой можно кого еще добрей, чем создатель напугать до икоты. Поскольку сейчас ты, жертва раннего курения, вызываешь отвращение и тошноту даже у нас, не то, что у того кто вчера с нами не гулял.
  - Да я же, как лучше хотел, батюшка, чего это тебя с утра на проповедь потянуло.
  - А если как лучше, то, смотался бы ты легконогий отрок до погреба, да рассолу бы ему капустного, с брусничкой кадку. Ну, и мне, естественно, за то, что надоумил. Ибо куда же вы, отморозки и бакланы безбашенные, без меня, пастыря духовного. Кто же иначе господу нашему за все, что вы уже наворотить успели, и еще успеете, ответит. Не вы же. С вас какой спрос, а мне придется тяжко. Так что давай-ка отрок не выеживайся а подорвись за рассолом. Пока я пивка не хочу.
  Новосельцев долго собирался с мыслями для ответа священнику, но что-то у него не заладилось. Он, ощутил себя самым молодым в этой кампании и медленно, тяжело и грустно, как будто весь воздух был клеем, подошел ко мне. Оказывается, я не привязан, а пристегнут наручниками. Бывший участковый с тяжким вздохом совершил противоестественный для себя поступок. Он расстегнул мои наручники. Легче двигаться мне не стало. Он отстегнул и вторую пару наручников от второй руки. Потом помог мне сесть.
  - Вася, ты как!? - участливо спросил быстроногий отрок.
  - Не дождетесь! - хотел, было ответить ему я, но вместо этого прохрипел, что-то нечленораздельное. Миша посчитал это утвердительным ответом.
  - Ты же проспался? Не будешь больше? - еще более участливо и елейно спросил бывший участковый и будущий ближайший родственник Пистолетыча.
  Из-за перемены позы мне резко стало нехорошо. Даже очень нехорошо. Да просто хреново мне стало.
  Спасла меня, и не только меня, новобрачная ведьма. Счастливая жена явилась нам в образе ангела спасителя. Во всяком случае, была очень на него похожа. Длинное белое одеяние, призванное скрыть сытую пышность и молодую упругую силу тела, с задачей своей не справлялось. Золотые солнечные лучи запутались в рыжих волосах, и вместе этот клубок сиял не хуже любого нимба. То, что с неба не лились трубные звуки и из-за плеч её могучих не торчали в стороны крылья, впечатления не портили. Главное, что как благую весть, как православную святыню, бережно и уверенно держала она в вытянутых, распростертых к нам руках двухведерную деревянную кадку. По любым предположениям содержать эта емкость могла только влагу. Любую. Но, что-то не верилось что это не рассол. Не могла же новобрачная быть такой жестокой.
  Медвежка, видимо по многолетней привычке врачуя и спасая всех окрестных жителей в доброте своей зашла дальше чем мать Тереза. Поскольку все "кающиеся индейцы" пребывали в самом плачевнейшем состоянии, она подошла к каждому, и одной рукой направляя в нужное русло похмельну буйну голову, другой подносила кадку к самым губам.
  При этом соблюдала молодая ведьма все обычаи уважения и чинопочитания. Влага живительная распределялась строго по вертикали власти. Особенно лестно, что я припал к кадке третьим, после Отца Кирилла и господина Пестеля. А самое главное, раньше, чем Парамонов, который был мне особенно неприятен.
  Когда до меня дошла очередь на утоление жажды, в меня хлынул поток живительных сил и здоровья. Что это был за напиток, я не зная и по сию пору. Наверное, древний секретный состав, или это и был знаменитый капустный рассол с брусникою, не знаю. С каждым глотком возвращалась в меня жизнь и вместе с нею смутные и горячие, как страсть, как любовь, как вера мысли и воспоминания.
  Что это была за ночь. Жаль, что всю её я не вспомню никогда. Все, что только может случиться со мной в жизни, случилось этой ночью. И, может быть хорошо, что никогда я уже этого не вспомню. Ведь о том, что был счастлив, понимаешь только потом, когда уже ничего нельзя вернуть. Может быть, всю оставшуюся жизнь я буду стремиться снова и снова попасть в эту ночь. Так и спиться не мудрено.
  Все пили очень жадно. С самыми разными звуками и повадками. Пистолетыч перед первым, доставшимся ему по старшинству глотком, истово перекрестился. Отец Кирилл радостно потер ладонь об ладонь. Звездолетчик-прокурор радостно захлопал в ладоши и не скрывая нетерпения прыгал на копчике, колыхаясь зонтиком. Второй звездный гость, наоборот, с трудом сдержал рвоту, чуть ли не руками за горло, практически бицепсами сдержал рвоту, но отхлебнул изрядно. По-уральски, сдержано, но достойно.
  Пока я, угнетенный похмельем и амнезией, тщетно пытался восстановить произошедшие события, действительность не стояла на месте. По перекошенным лицам всех остальных я понял, что со стороны моей спины на нас надвигается новый персонах. Или еще чего похуже. Еще, тоже по выражениям лиц, стало понятно, что позитивных поступков от этого действующего лица ожидать было малоперспективно.
  Боль в ушах, щипание по коже, скачки давления и температуры тела. Все понятно. Допрыгались, касатики. Доигрались с огнем, красавцы. Достукались дятлы.
  Сливайте воду. Звоните адвокату. Страшный скорый и неправый суд. Все извольте паниковать и плакать. Джентльмены могут выпить. Стоя и не чокаясь. Только очень быстро. У судьбы может быть мало времени.
  Все. Совсем все. Вот он, во всей своей немудреной горделивой красоте полный полярный лис и детородный орган. Который всем нам пришел.
  И, как его материальное отражение, в небе над Собаково медленно и величаво, как парусник времен Магеллана, сиял дюзами и экранами силовых полей здоровенный космический корабль. Красивый, сволочь. И, к сожалению, совсем не неопознанный. Самый настоящий чугский крейсер. Со всем смертоносным грузом и очень нервной командой. Хотя, нет. Крейсер, он с половину луны размером и в нашу атмосферу войти может только один раз. Он её, атмосферу, просто спалит к едрени фени. Даже бомбить нас не придется. Сами очень быстро сдохнем. Эта штука намного меньше. Наверно просто десантный бот, или что-то в этом роде. Эх, прав был Старый, мануал то я в натуре не читал. Вот только сейчас мне на это особенно наплевать.
  Я нехотя развернулся назад и с сожалением убедился, что я прав. Жаль. Похмелиться так и не успел.
  Вот всегда говорят, что в такие моменты, когда пришел внезапный, но вполне ожидаемый, толстый полярный лис, перед тобой, типа, "перед мысленным взором" главного героя проноситься вся его жизнь. Видимо это у кого как. Я, вроде бы, главный и, есть такое смутное подозрение, что герой. И ничего такого не происходит со мной никогда. Не первый раз уже замечено. В такие моменты просто стоишь и охреневаешь. И из мыслей только одна. Вот он. Пришел.
  Но, ближе к теме. А то меня опять на философию занесло.
  Стою я себе, значит, стою, ну, охреневаю тихонечко. Никому при этом не мешаю. Любуюсь на это редкое и непредвиденное зрелище. И тут с неба раздается глас. Трубный, как в таких случаях и полагается и, в соответствии моменту, величественный. Причем не просто голос, возвещающий о пришествие, наконец, самого полного апокалипсеца, причем сразу всем, а знакомый и обращенный именно ко мне.
  - Вася, мать твою! - возвестил небесный матюгальник странно похожий на голос Старого. - Вася, твою мать! Какого ты тут встал и нифига не делаешь. Хватай этих хунхузских пидоров и вяжи в пучок, пока они не стрекача не нарезали. А то потом всю тайгу прочесывать. Фас, Вася. Взять их. Вперед.
  Знакомая команда вернула мне, утерянный в процессе похмельной реинкарнации, смысл жизни, и мыслительные способности. Привычные профессиональные навыки. Вернула радость и надежду. Жаль, только, что Старый с возрастом стал таким эмоциональным. Взять и вязать это понятно. Это самое приятное дело. Это мы завсегда с радостью, ваше высокоблагородие. Непонятно кого взять. Ну не может же мой обожаемый шеф, находясь на борту чугского боевого корабля так называть господ имперских финансистов и прокуроров. Стало быть, это он про собакинских угонщиков. Скорее всего. Только в свете последних событий и товарищи мои, рейнджеры, стали вызывать у меня настороженность и неприязнь. Взяли и связали своего командира, и, наверное, в самый интимный момент. Ну, и кто они, после этого. Уж всяко не лучше чугов.
  Самое смешное, что так же рассудили и все остальные. Все разом бросились врассыпную.
  Со стороны, наверное, интересно, как помчались врассыпную все. Собакинские, рейнджеры, и чуги. Мчались так, что ветер выл в трусах и зонтики выгибались от потоков встречного воздуха. Святой Отец Кирилл преодолевал заборы с задором молодого носорога, по недоразумению попавшего на полосу препятствий клуба служебного собаководства. Новосельцев, резво бежавший в его динамическом потоке, с трудом отскакивал от мелких обломков заборов, построек и прочих бывших особенностей рельефа. С еще большим трудом он огибал или перепрыгивал покосившиеся бани, раздавленные курятники, свороченные сараи и избегал других крупных обломков, не поддающихся идентификации. Особенно ловко он уклонялся от столкновений с осиротевшей живностью. Это травмоопасное направление беглый участковый предусмотрительно выбрал, потому что по нему он с максимальной скоростью удалялся от Пистолетыча и его матримониальных угроз.
  Красиво бежал Потапов. Собрано и вдумчиво. Избегая не нужных травм и столкновений.
  Прикольно и нелепо мчались чуги. Толком передвигаться по пересеченной местности они еще не научились, постоянно заплетаясь ногами в высокой траве, зато уже вполне уверенно наловчились рулить на виражах зонтиками.
  За пару секунд все участники утреннего совета по обороне исчезли из поля зрения. Еще через пару секунд по всей деревне начали хлопать двери, ставни, крышки погребов. Собаково исчезло. Вымерло. Только что живое, полное людей и животных селение превратилось в город призрак. Все. Никого нет и, судя по всему, не было никогда. А если кого и застигнут злые пришельцы со своими дурацкими вопросами, то все как один будут молчать и возмущаться. "Как вы могли такое о нас подумать? Мы ни о чем не знаем, не ведаем. Живем себе в глуши и никому не мешаем."
  Вот интересно, а кого назначат самым - самым крайним. Ответственным, по определению, за все, и во всем по жизни виноватым. Вдруг есть еще кандидаты. Кроме меня. Я застонал и завалился на спину. Да пошли они все. Устало транслировал мозг одну и ту - же мысль. Правда, да пошли они все, что мне больше всех надо? Или я тут самый умный? Нет? Ну и пошли.
  Пока все развлекались забегом во все стороны я наблюдал картинку из звездных воин.
  Раскрылись борта десантного бота. Чуги - десантники посыпались вниз. Вернее не посыпались, а быстро и уверенно спустились на землю. Их сияющие ботинки радовали глаз светло-оливковым свечением силового поля. Было их не менее тридцати. Первым, самым страшным, злым, наглым и больше всех вооруженным десантником был мой непосредственный царь, самопровозглашенный бог и безальтернативный воинский начальник - Петр Денисович, собственной персоной. Может любить, так что не жалуйтесь. Его ботинки так же радовали. И где только он их раздобыл? И как?
  - Вася, жив? - еще на подлете проявил заботу мой благодетель и па резком вираже приземлился возле меня. От такого маневра галстук едва не забился ему в рот. Он его свирепо выплюнул и продолжил.
  - Фигли ты тогда лежишь? Давай лови их всех. Пидоров этих.
  Я и ухом не повел. Если ему надо, пусть сам их и ловит. Хоть целый мешок. Пусть хоть весь десантный бот задержанными по подозрению в недостаточной невиновности и связь с партизанами землянами набьет. Мне теперь все на свете пофигу. У меня выходной. По состоянию здоровья и в связи с резкой утратой личностных приоритетов и веры в жизнь.
  Старый понял мое состояние и зло сплюнул. Что у них сегодня, мода в меня плевать? Разбираться со мной ему было некогда. Наверное, отложил на десерт.
  Дальше все происходило уже без меня. Меня, как будто не стало. Все, что еще совсем недавно назойливо и грубо занимало мою жизнь, все, что вертелось вокруг меня и постоянно втягивало в самый гадский эпицентр, с этой самой секунды перестало замечать мое существование.
  Обычное дело. Деревню оцепили и начали прочесывать. Я думал раньше, что у такой не совсем обычной цивилизации, да к тому же такой гламурной, как Чуга, десантники при прочесывании себя как-то иначе ведут. Оказывается, нет. Такие же отморозки, как и наши. Только видок у них, прямо скажем, пидорский. Пусть не обижаются на меня Юдашкины с Моисеевыми, но нашим до астро-космо-звездо-пидоров далеко. В плане яркости одежды. Попробую их описать.
  Серебристые скафандры в обтяжечку. Цветные шеврончики, затейливые аксельбантики с аксельвисюльками и аксельфестончиками, кармашки, застежечки, эполетики. Все это поверх и встрочено в кружавчики. Всех цветов нездешней радуги. Бр-р-р. Мерзость. Со стороны смотришь, вроде и милитари, однозначно, стиль такой, молодежный. Только не понятно, кто у них тут активный милитари, а кто так, ефрейтор.
  Если отбросить в сторону внешний вид захватчиков, то происходящее весьма подробно напоминало Беларусь сорок второго года. Активно действующий среди захватчиков Петр Денисович, в черном костюме и светящихся инопланетных сапогах тоже вызывал не самые приятные ассоциации с тяжелым периодом оккупации.
  Зачистка происходила весело и споро. Чувствовалось, что у обоих сторон накопился не слабый опыт по этой части. Из домов выходили жители, в основном женщины и дети и привычно вставали на звездочку покорно положив руки на ворота или стены и привычно вознося свои упования высшей силе непреодолимого действия. Десантники, так сказать ""голубые" скафандры" без особого рвения тыкали им в спины стволами. Скука и будни.
  Веселье пришло оттуда, откуда не ждали. И началось внезапно, и захватило сразу всех, никого не щадя и не милуя.
  Я не говорил раньше, где самое гиблое место в Собаково? Ну, если вы забыли, то напомню. Самое гиблое в Собаково место это библиотека.
  Вот, как только оккупанты до неё дошли, тут сразу веселье и началось. Да такое густое, лопатой не отмашешься.
  Я, хоть некоторые пособники захватчиков меня считают дураком, мануал не читающим, по долгу службы знаю, что стандартный атмосферный скафандр пулю из ПММ с гарантией держит, и любое оружие вокруг себя метров на двести из строя выводит. Как, не знаю. Это у молодожена надо спрашивать. А вот сельхоз инвентарь, особенно деревянный двузубый с обожженными на медведя рогами, игнорирует. Вот этим самым инвентарем их и встретили.
  Как только чугские десантники вступили на площадь перед сельпо и библиотекой из-за всех заборов сразу, не прицельно, но густо полетели колья, поленья, молотки, коряги. Из распахнувшихся дверей библиотеке вышла колонна местного сопротивления. Все, как один, с вилами наизготовку. Впереди, рея черными крыльями свеженадеваной рясы, при всех положенных регалиях шел Отец Кирилл. По бокам от него стояли Ставрони и Парамонов. Наверное, впервые их вилы были направлены в одну сторону. Пока оккупанты хлопали ресницами и пялили красивые глазки, селяне развернулись в боевую шеренгу. Кончики вил опустились. Глаза сузились. Дыхание участилось. В лицах селян светилась угрюмая уверенность в неизбежности. Как они теперь были непохожи на приличных отцов семейств и достойных членов общества. Ничего общего со вчерашними, праздничными физиономиями. Чистой воды дикари и браконьеры. Кем они, на самом деле и являются.
  В общей тишине особенно громко и жалобно всхлипнул рухнувший забор и улица, примыкающая к площади, перегородилась приготовленными заранее заграждениями, деревянными щитами, автомобильными покрышками, баррикадами, деревянными козлами и остальными селянами. Из-за импровизированного оборонительного рубежа торчали до тошноты знакомые рожи. Кроме Пистолетыча и библиотекаря, присутствие которых было вполне объяснимо, там мелькали и Потапов с Новосельцевым. Эти братья - подкидыши, на правах гвардейских кунаков влюбленного джигита с радостью встревали теперь в любой местный кипеш, кроме голодовки. Самое печальное, что, украсив тела фуфайками и вооружившись дрекольем, среди толпы мелькали и господа имперские прокурор и финансист. После свадьбы их можно было отличить от местных только по зонтикам. Вот их то, как втянуло в эти прекрасные события. Хотя с ними как раз все ясно. Им совсем не хотелось на борт чугского крейсера.
  Как по команде, женщины и дети разом бросились врассыпную, инопланетяне, затравленно озираясь, встали в круг. Площадь превратилась в ловушку.
  Ну, в общем, сложная вышла ситуация. Мягко говоря, чреватая. И, я бы даже сказал, напряженная.
  Так бывает. Перед самой большой и жестокой мясорубкой, когда все решения уже приняты и отступать никому некуда, возникает внезапно между противоборствующими сторонами неожиданная тишина. Полное затишье, строго соблюдаемое обеими сторонами. И длиться, порой, очень долго. Может быть даже целую секунду.
  Вот этой секундой и воспользовался Старый. Матерый, битый жизнью и людьми, заслуженный рубанок и почетный мясоруб, все на свете, кроме счастья, повидавший, он ни на секунду не занервничал. Скорее всего, он даже глазом не повел. С его точки зрения, ничего достойного волнения не произошло. Всю эту народную самооборону он воспринял как досадную, но малоэффективную помеху на нелегком своем пути к счастью и радости. А радость и удовлетворение от достигнутого у него приключиться, когда он до своих хунхузов доберется. И когда сделает с ними все, что ему его неоднозначная душа и мутная биография в этот интимный, но немного скорбный и торжественный момент ему подскажет. Во всем остальном он абсолютный пацифист. С активной ориентацией.
  Я его внешнюю политику понимаю. Сейчас он ищет тех, кто его людей обидел. Под чисто конкретным идейным лозунгом "Наших бьют" А кто не спрятался - то он не виноват. Сейчас его волнует только это. Потом будет потом. Плевать ему с высоковольтной мачты, что тут случиться в необозримом отдаленном будущем. Сейчас он полон праведного гнева. А в такие моменты он сам себе ходячая Хиросима, сам собой, без запала, взрывается, все вокруг нафиг сносит, никого при этом не щадит и абсолютно ничего потом не помнит.
  И плевать ему на все, что будет потом. В отдаленном будущем. Например, через час. Чуги Собаково с землей сровняют. Или местные жители, по искренней душевной простоте, десантников на вилы натянут. Со всеми вытекающими последствиями. Типа, крестный ход, по случаю победы усугубленный принесением в жертву недобитых пленных и неизбежных предателей из числа местных пособников и прихвостней. Потом, вот неожиданность, пьянка. При свете погребальных костров, под вопли принудительно погребаемых. Потом сдача трофейного звездолета в металлолом. Потом, а как же без этого, зачистка свидетелей. Короче, на месяц веселья. А ему на самом деле на все это плевать и забыть.
  А разбираться кому? Уж точно не ему. Он свою тягу к разрушению вдоволь натешит с теми несчастными, кого он сам же в хунхузы и определил. И свалит к себе в столицу. В Мочилово. И еще же на меня и наорет, за безобразный бардак, допущенный мной, несимпатичным и безответственным, на вверенном мне участке. И в грубой форме потребует оградить его от общения с чугским крейсером. Мотивируя это тем, что они хамы и надоели ему с однообразным вопросом. "А куда это наш десант скрылся, пропал, подевался" Разберись Вася, пусть они не беспокоят больше, тебя не жалко.
  Когда на площади стало горячее и смрадно от скопления живых существ, желающих убить себе подобных, стало понятно, что что-то обязательно произойдет. Даже без желания всех участвующих сторон. Ни кто уже не повернет назад. Хотя всем есть что терять. Вот всегда у нас так. Если все, как один, в едином порыве, то либо пьянка, либо подобное вот культурно-массовое мероприятие. Слово взял Петр Денисович. Учитывая щекотливость ситуации слово это вполне могло стать последним.
  - Батюшка. Отец Кирилл. Зараза мохнорылая, ты чего это, мракобес, удумал? Властям сопротивляться? Каторжанская морда. Я тебя сейчас быстро научу свободу любить, - вежливо обратился Старый к представителю местного религиозного культа.
  - Слей воду, начальник. Не кипи, не самовар. Они мне не власть. Да и ты, с кем связался? Родину продал? - ответил священник.
  - Ну, ты даешь? Кому бы я её продал? Кто её купит? Она же бывшая в употреблении и далеко от метро, - спокойно урезонивал его Петр Денисович.
  - Вот этим своим друзьям, светло синим расскажешь. Ты им теперь очень близкий стал, фуганок. Всех нас с потрохами и сдал.
  - Гореть тебе паскуда за это в аду. Будь ты проклят, во веки веков, аминь. Пусть кровь невинных на тебя падет, иуда, - вмешался в разговор, не сдержавший религиозного пыла Пистолетыч.
  - Совсем хорошо. - Оторопел мой непосредственный начальник. - Вы, блин, закусывать не пробовали? Полезно, говорят. Может вы мне сказать дадите, прежде чем мордобой начнете. Вдруг, чего нового узнаете. А в партизаны всем селом вы всегда уйти успеете. Лес никуда не денется.
  - Да что его слушать, бей их ребята, - выкрикнули из толпы. Голос принадлежал одному из наших чугов. Клянусь, нашего языка они, вроде не знали еще вчера. Тут одно из двух. Либо за ночь выучили, либо они не совсем такие уж простые ребята. Предложение попало на крайне благодатную почву. Второго приглашения не понадобилось никому. Есть у меня такое подозрение, что даже Чуги-десантники радостно выдохнули, отшвырнули свои красочные бластеры и со счастливым визгом бросились в свалку.
  Дальше была драка. Теперь я знаю, что прожил жизнь не зря. Мне есть чем гордиться. Я единственный на свете человек, имевший честь наблюдать это событие со стороны, и, наверное, единственный гуманоид, не считая младенцев и молодоженов, в радиусе пятидесяти километров, который в этом не участвовал. Чем, кстати, даже немножко горжусь.
  Вы видели фильмы с Джеки Чаном? А со Стивеном Сигалом? Мне вас даже жалко. Вы ничего не видели. Представьте себе сцену, где тридцать Джеки Сигалов бьются с двумя сотнями угрюмых сибирских мужиков. Не на показуху, не на камеру бьются. А бьются всерьез. И в ход идут вилы, колья, ломы и лопаты с обоих сторон. Ни кто не стеснял себя в средствах достижения скорейшего успеха, исповедуя древний принцип китайских трактатов о искусстве войны. "Бей первым, кого попало, чем потяжелей и покорявей, чтобы заживало дольше"
  Все остальное население деревни активно помогает. Мальчишки с крыш мечут все, что им успевают подносить женщины. Каждый из метателей старается не пришибить только собственного папашку или старшего брата, во всяком случае, хочется в это верить, поэтому прицеливание ведется по старому народному методу - на кого бог пошлет.
  Бурые мохнатые обитатели собачьих будок вертятся под ногами, исправно грызя всех по тому же древнему принципу. За некоторыми волочились цепи, а то и конуры, все это больно било по ногам. Самое интересное, что сражение затягивалось, и успех не приходил ни к одной из сторон. Победа весит на волоске. Противники заметно устали.
  Самое приятное, со стороны то я это видел отчетливо, что Новосельцев в общей свалке успел таки пребольно пнуть Старого под копчик. Зато Потапов безобразно прозевал хук с лева и Петр Денисович его красиво вырубил. У меня сложилось впечатление, что оба рейнджера, хоть и дезертировали самым бессовестным образом в самый трудный для родины час, но на сторону врага не встали. Во всяком случае, действием. А то, что под шумок кое-кому из вышестоящих плюх накидали - дело житейское. Кто в такой ситуации удержаться смог - пусть кинет в них камень. Риск - дело благородное.
  И в этот момент в сражение ворвалась третья неожиданная сила. Сила эта, вооруженная скалками, помойными тряпками и утюгами, с воплями и бранью мгновенно превратило поле сражения в госпиталь. Местные бабы, агрессивные и неуправляемые, ничего на свете не боящиеся, решили, одновременно, заступиться за своих кормильцев и опор и навалять клятым супостатам, чтобы впредь неповадно им было а, за одно и своим, чтобы село не позорили. Что случилось дальше остается только догадываться. Мне тоже. Просто один, особенно удачно брошенный чугунный утюг задел меня в голову. Так что дальше я видел только оранжевые круги и мультфильм про обаятельного, но застенчивого и интеллигентного белого медведя Умку.
  
  Так я и не узнал, каким образом Умка оказался замешан в историю с контрабандой крупной партии тайваньской сгущенки, поддельным завещанием и женой кролика Роджера. Сон был широкоформатный и цветной, сложные перипетии лихо закрученного сюжета быстро увлекли меня и, как обычно, в самый не подходящий момент мою идиллию грубо нарушил Старый.
  - А ты, Вася, чего, умер, что - ли, или просто окончательно оборзел? Почему не приветствуешь начальство? Почему позволяешь себе лежать в моем присутствии? Что, погоны плечи натерли?
  - Петр Денисович, между прочим, организация у нас сугубо гражданская. Это если вы забыли. И как одно гражданское лицо другому такому же сообщаю, что лежать в вашем присутствии имею полное право. Выходной у меня. Или я вообще уволюсь. Будете тогда на сейф в своем кабинете орать. Потому что больше будет не на кого. - ответил я не открывая глаз.
  - Да ладно. Вася. Ты что, обиделся? Я же так, пошутить хотел. Просто настроение хорошее и повод есть.
  - Так вы еще и пьете при исполнении!? Что же дальше? Очень интересно, а что же дальше. Где предел нравственному разложению в наших рядах? А еще пожилой человек?
  - Ну, выпил. На радостях. Что, права не имеет рабочий человек после смены? Повод то есть. И тебе предлагаю принять, так сказать, участие в общем празднике. А то ты один еще не похмелился и на жизнь смотришь строго негативно. А зря, Вася! Жизнь то налаживается. - тон у шефа был веселый, даже задорный. Чего это его так радует? Поди, полдеревни уже на фонарях развесил. А рад, потому что нет в Собаково фонарных столбов, а он все равно нашел выход из этого сложного положения.
  - Шли бы вы, Петр Денисович, баиньки. Пока не поздно. Потому что поздно уже. А то, как бы кто добрый на вас докладную анонимку не навалял.
  - Кому? - оторопело спросил Старый. Потом обратился к кому - то еще. - Вот, так, Феликс. Воспитываешь молодежь, ночей не спишь, лучшие куски от себя отрываешь, все им, все, что накопил. Опыт, технику, средства, патроны, сгущенку, контрабандную тайваньскую. А они все норовят руку дающего укусить. Выросли волчата и забыли, кого тут надо бояться. И еще жаловаться норовят. Типа, есть кому.
  - Да, Петруха, тут ты стопудово прав. Молодежь она борзая без стопора. Мы то в их возрасте не такие были. С понятием жили. Зато он у тебя хотя - бы - герой. А герой, это тот же маньяк, только между статьями в кодексе ловко проскочил, или просто повезло. Какой с ними может быть слад. Они же только на своих ошибках учиться в состоянии. Ты не переживай. Знал бы ты, у меня какие Дауны встречаются. Твои то только бухают. А мои то еще и изотерикой балуються, козлы. - самое подозрительное что этот неизвестный говорил до боли знакомым голосом нашего электронного переводчика, только раньше он себе таких выражений не позволял. Наверное, потому что теперь он не переводит сперва на китайский, а потом только на наш.
  Нет, Феликс, настроение мое испорчено, безвозвратно и чтобы его спасти предлагаю срочно еще по одной "текиле бум" и по одной "куба - либро".
  - И по "манхетану" - ответил неизвестный мне Феликс и заржал. Мне стало весьма интересно, кто это так неосторожно себе позволяет эмоции проявлять в адрес моего неугомонного, да еще и не трезвого шефа, я собрал в кулак остатки сил, вздохнул и, уже не ожидая ничего хорошего в принципе, резко открыл глаза.
  Твою мать. Разтак, разэтак и еще через забор с прицепом и паровозным свистком в прыжке и пару раз еще с разбегу об асфальт копчиком твою мать. Охренеть. Нет. ОХРЕНЕТЬ. Хотя это я, кажется, уже говорил?
  Старый в своих диких сапогах был самым привычным и не сумасшедшим зрелищем.
  Все Собаково накрывало столы. Казалось бы, что тут удивительного? Ну, накрывают, привычное дело. Самое ужасное, что к этому захватывающему процессу припахали и чугов. Тренированные космо-десантники лихо управлялись с мебелью. Они составили столы замысловатым иероглифом, украсили их скатертями самых немыслимых расцветок. Всё что только можно было украшено затейливыми комбинациями из салфеток и прочих несъедобных на первый взгляд и совершенно мне незнакомых атрибутов чугского импровизированного пикника на природе. Сейчас группа оккупантов самого свирепого вида с озабоченным видом при помощи тупых ножниц изготавливали гирлянды, китайские фонари и нечто, больше всего похожее на воздушного змея, вообразившего себя дредноутом. Их действия осложнял библиотекарь, всячески пытавшийся всучить им многострадальный альбом с репродукциями эпохи возрождения. Иллюстрации, надорванные еще Потаповым, он навязывал им в качестве арт-декора для праздничного стола. От розовых мясистых самок работы подмастерьев Рубенса десантников заметно мутило. Но они, мужественно, сдерживались, хотя видок, конечно был не бодрый. Остальных инопланетян так же быстро припахали к общественно-полезному труду. Дебелые и бесшабашные собакинские девки отбив их по одному по двое от стада заманивали их в укромные местечки, где им предлагалось оказать им, румяным и бесстыжим посильную помощь. По хозяйству.
  У сельпо, возле столба на котором всегда висела рельса для набата на библиотечных стульях сидели как две паиньки лапушки Алоиз и Ференц. Скорее всего это были именно они, поскольку маловероятно, что это были другие Чуги в фуфайках и со свежими синяками. Один из них зло дымил Казбеком в кулак и впечатление производил самое неприятное. Уж очень мало в них осталось от прокурора или финансиста, кто их теперь разберет. Скоре наоборот. Два тертых уркагана перед допросом. Так и зыркают недобрыми оранжевыми бельмами и фиолетовыми зрачками. Между ними притулилась нездешняя сильно избитая баба с растрепанными волосами, закутавшаяся в старое, явно предназначенное на выброс одеяло. Баба, как не странно, выглядела по чугски.
  Вся эта цветная широкоформатная пасторальная, но совершенно сумасшедшая картина меркла раз и навсегда, стоило мне перевести взгляд с общего плана на первый. На первом плане, раскачиваясь и пританцовывая в такт с нетрезвым Петром Денисовичем, стоял замечательный субъект.
  Внешность самая чугская. Натуральный инопланетянин. Опять же скафандр, стального цвета плотно обливающий тугие мышцы, делающий его похожим на мокрую торпеду. Сходство с торпедой добавляло выражение лица. Все оно было полно законсервированной угрозы и постоянной взведенной готовности эту угрозу применить. Короче, на этой космической морде крупно было написано - МЕНТ. Причем раньше я чугский алфавит выучить не удосужился, а вот это прочитал без посторонней помощи.
  Даже Старый глядел на него, одновременно, с вызовом и обожанием. Как на потерянного в раннем детстве и вновь обретенного брата близнеца и самого заклятого, но уважаемого конкурента.
  Этот самый металлический и тугоплавкий Феликс смотрел на меня с интересом и даже с уважением.
  - Уважения полон к вам, землянин, я. Вернее просто с тебя фигею, Вася. Как это ты умудрился космический корабль мясницким топором ухайдакать? Чудило ты абордажное.
  - Сам ты чудило. - обиделся я и демонстративно приготовился к активным действиям. То есть просто сел, игнорируя вопрос. А что я еще мог ответить. Я и сам бы с превеликим удовольствием выяснил, как это я умудрился, но вот ведь гадость, какая, не помню. И удар утюга в голову от амнезии совсем не помог.
  - Вот, таким ты мне и нравишься! Ты даже не представляешь, кто перед тобой стоит, но хамишь. Типа, ты тут пахан.
  - А типа, ты? - это я уже с вызовом. Даже встал в полный рост, борясь с тошнотой и имитируя бодрость.
  - Блин, землянин, я в восторге. Я просто без ума от твоей харизмы.
  - На свою посмотри. - Да знаю я, знаю, что значит слово харизма. Просто в образе агрессивного дебила это мне было не к чему. Пусть он не думает, что его крейсер меня напугал. Видали мы еще и не таких. Это я уже сам себе вру, для уверенности и напора. Я продолжил напор.
  - Тоже мне, нашелся Казанова с однополой планеты. Тут ты блин промазал. Никакой абордаж тебе не поможет. Я не по этой части. Это тебе в Москву надо. Там вашего брата, как ГБДДшников, на каждом углу. А на Урале народ дикий. За такие интимные откровения кто-то и прибить может. Особенно, если топор найдет. Я же теперь фишку знаю. Им же всем теперь сугубо похрену, туристическая шлюпка или взрослый крейсер. В стружку вольфрамовую нашинкую, в лом сдам, пропью и не вспомню.
  Огнеупорный Феликс сделал шаг назад и выставил вперед свои пустые ладони и улыбку. Весь он был полон радушия и миролюбия. Старый тоже улыбался, глядя на мою атаку. Им обоим явно не хотелось драться, чего раньше за Старым не замечалось. Только теперь, разглядев их улыбки, я понял, что вот теперь все кончилось.
  Все. Никому сейчас ни кто не угрожает. И, главное что шальная и любимая планета не погибнет, во всяком случае, теперь, во всяком случае, не в этот раз. А если и погибнет, то по иной причине. Японцы нахимичат со своими АЭС на вулканах. Или вояки перепьются и прикурят возле ядерного заряда. Или при производстве йогуртов с омолаживающим эффектом молочные бактерии внезапно выйдут из под контроля. Перебьют охрану, захватят лабораторию и за пару минут вычистят мир от млекопитающих. Или еще какая другая хрень, но я уже в ней не буду виноват, и следовательно, плевать я на это все хотел с большого кольца Сатурна.
  - Браво Вася. Вы великолепны. Браво. Право, моншер Петруха, он у тебя самый дикий или еще такой же отморозок найдется.
  - Этот, как раз, совсем не отморозок. Этот еще вполне даже молодец. Я вообще думаю его в звании повысить, как только подвиг его забудется или хотя - бы пыль уляжется. А отморозков ты еще не видел. Бухие они, валяются по деревне, но постепенно к столу сползутся. Но даже не надейся, морда внеземная, кого сманить. Они вашей системы размножения как огня бояться. Их к вам теперь и калачом не заманишь. Выступали тут двое с подробными рекламными роликами из вашей суровой половой жизни.
  - Вот, кто бы говорил. Монстры половые. Не учи отца и баста. - с издевкой спросил тугоплавкий Феликс.
  - Ладно. Хрен с ним, с половым вопросом. Что же мы, два заслуженных, пожилых волкодава будем эту скользкую тему обсуждать. Не знаю, как тебе, а мне то уже не по возрасту. Пойдем, лучше выпьем.
  - Пойдем, Петруха. И уважаемый Вася пусть разделит с нами скромную трапезу. Пока там моих парней окончательно к работам не припахали. А то с вами только свяжись.
  Кряхтя, постанывая и всеми костями ощущая каждый шаг, я поковылял за начальством. Неопохмеленная, но успокоенная душа постепенно отогревалась и наполнялась тишиной.
  
  За накрытыми столами собралось весьма приличное общество. Местную администрацию представлял Пистолетыч и его группа поддержки, состоящая из плотных стриженых и сильно битых молодых быков. Духовенство с фингалами и в расхристанной рясе. Интеллигенция с альбомом Рубенса. Милитарист Парамонов сам собой угроза миру и порядку. Его я почему-то особенно ненавидел. Подозреваю, что он как-то причастен к пропаже моего топора. Так же широко были представлены все слои населения. Да просто все имеющие желание хорошо выпить и чинно закусить собрались за этим столом.
  Удивленно озираясь и потирая затекшие от длительного связывания запястья, за столом сидел ошарашенный молодой американский адмирал. В ладони он держал стакан и как в моем сне все еще пах одеколоном, кофе и средиземноморским рассветом. Единственная Чугская баба, успевшая уже обзавестись кое каким гардеробом, усиленно строила ему глазки. Он пока еще пребывал в состоянии шока, но последующая программа вечера прогнозировалась легко.
  Вперемешку сидели десантники и девки. Причем вид у всех инопланетян был весьма озадаченный, а у некоторых девок наоборот, довольный и почему-то совершенно бесстыжий. Потапов и Новосельцев на дальнем от начальства конце стола собрали оппозиционную группировку из холостяков. К ним примкнули и рейнджеры из северной группы, спасенные из заточения на НЛО. И в их адрес поглядывали незамужние собакинские жительница оценивающе. Ой, сдается мне, не один я после этого мероприятия бойцов недосчитаюсь.
  Не было за столом только Ференца и Алоиза. Они, все в той же компании сидели на прежнем месте. И молодожены все еще не проснулись. Остальные разумные обитатели села и окрестностей, включая бурых обитателей собачьих конур, были за этим столом. И уже заметно не трезвые.
  Все как будто только и ждали явления светлейших руководителей правоохранительных органов. Я еще и зад, тоже, как ни удивительно, ушибленный не успел прижать к лавке, а у меня уже оказался стакан в руке. По природе я совсем не тормоз, но первый тост пропустил, пил его только во второй.
  - Дорогие мои земляне! Прошу всех налить и послушать. - Феликс встал и потребовал общего внимания. - Предлагаю выпить за то, что все так счастливо разрешилось.
  Вот зря он делает паузы в предложении. Все тут же выпили. Даже Старый, ехидно поглядывая на космического коллегу, засадил стакан отвертки. Высоколегированный Феликс растерянно окинул стол взглядом, вздохнул и накатил. Однако, положение обязывало. Он был здесь за главного. Посол, так сказать. Следовало придерживаться протокола. Он снова поднялся с тарой на изготовку.
  - Земляне! - земляне, и не только они, подняли наполненные стаканы. - Хочу выпить за мир и взаимопонимание между планетами. - протароторил нержавеющий Феликс и все равно не успел. Конец тоста потонул в звуках, которые издают триста пятьдесят стаканов льющиеся в соответствующее количество глоток.
  Старый, сияя, как хромированный "парабеллум" в день дивизионного смотра, был доволен жизнью. В редких перерывах между тостами они не спеша, беседовали. Как я понял из их разговора, они мерились, чьи подчиненные более распущенные и тупые. И оба при этом напропалую хвастались. Блин, а Старый нами всеми гордиться!? Вот не ожидал, честное слово. Я, раньше, был абсолютно уверен, что для Старого я и вся наша научно-правоохранительная братия не более чем раздражающий фактор. Да и он для нас - палка о двух концах, и оба эти концы с остро заточенными шипами. Но теперь я стал испытывать к нему другие чувства. Что-то типа сыновней любви к суровому, скорому на расправу и скупому на ласку, шальному, непутевому отцу. И стало мне от этого хорошо. Ведь, если тобой гордиться, да еще не кто - попало, а вот этот конкретный, железобетонный и непотопляемый, значит, что-то в тебе есть. Значит чего-то ты да стоишь.
  Весь стол разразился радостным приветственным воем. Это был гимн в честь прибытия молодых. Те шли, держась за руки, и ежесекундно бросая друг на друга полные нежности взгляды. Не смотря на суровую, брутальную внешность Дитриха, не смотря на все, что знаю я о нем, и чего не знаю о его африканском десантно-штурмовом прошлом и залихватском настоящем, такое проявление нежности не делало его смешным. Наоборот, выглядел он совершенно естественно, как, наверное, и должен выглядеть абсолютно счастливый человек. Самое прикольное, что они так и не заметили ничего. Нет, ну надо - же так влюбиться. Половина деревни в руинах, за свадебным столом взвод поддатых звездных захватчиков, а этим голубкам хоть бы хны. Счастливы они, понимаешь, и хоть ты что с ними делай им пофигу, лишь бы видеть друг друга.
  Появление молодых единодушно решили отметить. По многолетней местной традиции. Что бы не случилось, а отметить надо. А то мало ли что еще может случиться? Цельнолитой Феликс, вполне освоившийся за столом на правах инопланетного посла налил молодым по стакану. Дитрих принял из его рук тару и автоматически бросил на него взгляд. Вот тут то его и накрыло.
  Видимо, долгими уральскими вечерами, чтобы не страдать от одиночества, дисциплинированный немец, в отличие от меня, разгильдяя, почитывает таки, распроклятый мануал. Инструкцию с подробными схемами и иллюстрациями, про то, как отличить инопланетянина за праздничным столом. Иначе я никак не могу объяснить его дальнейшие действия.
  Зафиксировавши взгляд на Феликсе, жених видимо внезапно потерял ориентацию во времени и пространстве. После длительного, почти секундного, размышления он с низкого старта бросился в атаку. Хитрый немец на собственном плачевном опыте уяснил бесперспективность попыток одержать над чугами технической победы. Призрев технику и опыт многолетних тренировок он сделал ставку, на массу похмельного тела умноженную на скорость разбега и врожденную ненависть к пришельцам, просто протаранил нашего тугоплавкого приятеля. То, что по дороге он сгреб пару столов со всем, что на них было, зазевавшегося Пистолетыча и пытавшегося его остановить строгим командирским взглядом Старого его не смутило. Как и то, что он нечаянно зацепил плечом столб, на котором висели гирлянды из расчлененных Рубенсовских упитанных теток, и своротил на сторону всю так любовно сделанную декорацию.
  Десантники, возмущенные таким варварским поведением кинулись на помощь своему отцу командиру. Хотя нет. Учитывая то, что мы теперь знаем об их репродуктивных традиций, это был их брат-командир. А вот Дитриху степень их родства была пофигу. Припечатав организмом Феликса к грунту, он сосредоточенно и как-то даже вдохновенно пытался провернуть его голову вокруг своей оси. Скафандр при этом малодушно скрежетал и отплевывал клепки. Сам инопланетянин торопливо колотил немца по ушам. Старый пытался овладеть ситуацией с тыла, стараясь захватить молодожена на двойной нельсон. При каждом ударе Феликса Дитрих дергал головой и бил затылком по лицу Старого. На усилия своего начальника вмешаться в ситуацию он никак иначе не реагировал. Недосуг знаете - ли. Бей всех подряд родная планета в опасности. Нет, я на него не в обиде. Мне и досталось меньше всех. По мне просто прошлись начищенным десантным ботинком нечеловеческого размера и все. Учитывая, сколько побоев я получил до того то это просто ерунда. Вот Святой Отец, например, получил этим же инструментом в пах. Сам и виноват. Кто же вытаскивает из общей свалки разъяренного молодожена занятого спасением мира за ногу. Что он пудель что - ли. Кстати не ему одному прилетело. Десантники, кто смог оторваться от распределивших их местных девок и влезть в свалку тоже получили. Причем не только от Дитриха. Потому что группа поддержки из местной администрации кинулась сама бить Дитриха уронившего авторитет и сам организм их лидера и конкурентов терпеть не собирались. Терпение, смирение и кротость никогда не были их добродетелями.
  Учитывая, что и остальные жители этих благословенных селений так же не обладали этими качествами характера, легко прогнозировалось дальнейшее развитие событий. Вряд - ли они удовлетворились бы ролью просто зрителей на этом празднике жизни. Что-то хреновая была карма и такая же перспектива у только зародившегося межпланетного сотрудничества. Мне, почему-то казалось, что мы со Старым не отбрешемся, если всех космодесантников братки из администрации на перо поставят и привязав к ногам тяжелые и не подлежащие утилизации запчасти от разобранного транспорта в ближайшем болоте притопят.
  Ситуацию спасла Медвежка. Все-таки бабы - великая сила. Стоит на них и планета и родина. Если бы не они - все. Давно бы все лопнуло, сломалось, заржавело и сбилось с программы. Все они спасают. Хорошо, что бабам медалей не дают, а то бы мы все со стыда и лютой зависти запили. И в этот раз тоже. Новоиспеченная супруга, щелчком сбросила Старого, козою в глаза нейтрализовала цельнокованого Феликса, рыкнула на всех остальных и любовно, на болевой до хруста в костях, зафиксировала своего благоверного. Тот рвался как пламя в её нежных, но умелых руках. Хрипел, брызгал слюной и размахивал ногами. Хотя захват и был удушающим, но эффекта это не давала. Молодой муж бурлил и ярился. Спокойная, даже чуть - чуть сонная Медвежка обвела всех тяжелым взглядом и неторопливо произнесла.
  - Чего уставились? Я его долго не удержу. Бегите, кому жизнь дорога.
  Вот не знаю, как вы бы поступили на моем месте, но я просто заполз под стол. Надо сказать, что предложение новобрачной никто не проигнорировал. И их можно понять. Дураком надо быть последним, чтобы в такой ситуации не слушать женских советов.
  Постепенно порядок восстановили. Молодоженам поднесли, и хоть взор Дитриха еже затуманен был пеленой ярости, усадили за быстро восстановленный стол.
  Теплый ласковый шалун ветер унес обрывки репродукций плотоядных живописцев, обрывки скатертей и салфеток, объедки подобрали животные, потери в спиртосодержащих емкостях быстро возместились. Все вернулось на круги своя. Действительно. Все это не повод, чтобы праздник портить. Праздник, он сам по себе стихия. Все выпили мировую. Потом за дружбу. Потом за бескрайний космос. Потом, за то, чтобы в сторону не вильнула. Потом последовали вперемешку узко специальные тосты. Браконьеры предложили за ни пуха ни пера. Звездолетчики в ответ за маршевую дюзу. Парамонов, ехидная гадина, предложил всем выпить за наши "Тополя" и "Березки"
  За что только не пили.
  Ни гвоздя ни жезла пожелал Отец Кирилл межпланетным путешественникам.
  Те в ответ предложили выпить за мудрые руки Великого Чу - Хана. Все выпили. Только рейнджеры мои, вспомнив, что эти руки в основном делают, поморщились, но выпили. Чтобы не нарушать этикета.
  Торжественная часть постепенно развалилась на несколько локальных очагов веселья. На дальнем конце стола друзья брата жениха и примкнувшие к ним девушки из самых оторванных, очевидно, что студентки, учили десантников делать стриптиз. У одного чуга получалось очень даже не плохо. Я ведь жил когда-то в большом городе и студентом был и в ночном клубе подрабатывал, так что в этом я толк понимаю.
  Несколько десантников обменивались с местными матронами советами по домоводству. Как правильно стирать скафандр и как гладить парадные кружева при помощи двух листов картона.
  В тихом углу скотина Парамонов со слащавым видом особиста - задушевника выспрашивал у поддатых и расслабившихся офицеров устройство, системы пеленга, наведения и локации а так же основные тактико-технические характеристики и параметры их боевых единиц. Особенно его гада интересовала структура и схема развертывания и оповещения правоохранительных сил быстрого реагирования.
  Распьянющие и неизвестно как сюда прискакавшие вертолетчики жестами объясняли чугу навигатору как правильно флюгировать и выставлять шаг винта, если идешь на форсированный набор высоты с перегрузом и при порывистом боковом ветре. С учетом тангажа и прочности несущих элеронов, принятых в уравнении как скручивающаяся балка с защемленным концом.
  Самое прикольное, что все спокойно обходились без переводчика.
  Старый и холоднокатаный Феликс продолжали прерванную беседу. В основном это был обмен опытом по поводу использования манипуляции и шантажа в адрес недалеких и недисциплинированных подчиненных. Что-то очень схожие методы, я вам скажу.
  Дитрих, не до конца утратив боевой задор, но окончательно потерявший всякое логическое понятие о происходящем, ударил по столу кулаком и потребовал исчерпывающих объяснений.
  Вот как бывает. Проспит человек самое интересное, что на его свадьбе случилось, а потом хулиганит.
  - Хи - хи - хи. - залился бесшовный Феликс.
  Старый к интересу своего бывшего сотрудника отнесся с пониманием и ответил ему ласково и сдержано.
  - Да пошел ты на фиг. Чего это я тебе объяснять буду. Видишь, все всем довольны. Выпивают люди, закусывают. Все радуются и со всем согласны. Один ты идешь в разрез. Наделали с Васей дел, теперь сидите и не отсвечивайте, пока я разбор полетов не начал.
  - Чего это мы с Васей наделали? - возмутился Дитрих.
  - Ну, а я то откуда знаю? Меня же здесь не было. Я с товарищем Феликсом по околоземным орбитам шлялся, блядское это НЛО искал. У меня и алиби есть. А вот вы тут чего-то совсем учудили.
  - Чего мы учудили?
  - Хи - хи - хи. - вмешался в разговор Феликс.
  - А это ты у подельничка своего спрашивай. Чего вы такого сделали. Судя по тому, каким голосом эта бедная голосила и о пощаде умаляла, лучше и не знать. А то потом сам с собой здороваться не будешь. Как она вопила, какими словами. Блин. У меня волосы на голове дыбом стояли, а у всех остальных зубы выпадали и слезы текли рекой. - Петр Денисович провел рукой по шарообразной бритой голове покрытой густой и жесткой недельной щетиной белого цвета.
  - Кто голосила? - хором спросили мы.
  - Она. Тарелка. А вы, что подумали?
  - Хи - хи - хи.
  - Сказал бы я вам Петр Денисович, что мы подумали.
  - Это, кстати, хорошо, что ваши юные друзья довели ситуацию до такого. А то бы мы этих сексуальных извращенцев, Ференца и Алоиза еще бы месяц искали. А так вы оказали неоценимую помощь службе справедливости и можете рассчитывать на половину объявленной награды. Могу рассчитаться наличными. Хи - хи - хи.
  - Вот спасибо, дорогой пришелец, просто благодетель. Почему в этой стране меня все держат за филина трясоголового. Мало того, что некоторые сволочи зарплату на карточку переводят, так тут теперь и чугская наличность. Вот в магазине то мне за неё спасибо отвалят, такого, что даже я не унесу. Это ты хорошо придумал. Её же ни кто в глаза не видел. С таким же успехом ты можешь дать мне кучу фантиков от конфет. Здесь у них такая же покупательская способность.
  - Не хочешь, не надо. Могу перевести на карточку.
  - Еще раз тебе спасибо. Я себе это очень хорошо представляю. В моем банке еще мало беспокоятся, что мне приходит платеж из ЦРУ. Вот когда вы им денежку пришлете, с обратным адресом перевода, они меня вообще назначат клиентом года. Просто сперва выкрадут для опытов, а потом назначат, то, что останется.
  - Хи. Действительно, смешно может получиться. А как же быть. Награду то я вам отдать должен. Иначе на меня самого ляжет груз справедливости.
  - Да ладно. Выручу я тебя. Техникой рассчитаешься. Причем можно даже списанной. Пару полевых конгломераторов, энергоблоков модульных, из инструментов кое-чего. Я подготовлю список.
  - Хи. Вот ты даешь. Энергоблок ему. А маршевую дюзу тебе не снять?
  - Нет. Мне она без надобности. Ну, если энергоблок ты притырить решил, дашь взамен элементы питания и термопласт порошковый.
  - Нет. Ты посмотри какой ты. А может тебе сразу лучевой гаусс с крейсера снять и проволокой на ружейный приклад прихреначить?
  Короче дальше пошли такие узко специальные и малоцензурные термины что разговор утратил для меня всякий смысл. Петр Денисович задумчиво расчленял рыбу на тарелке. Ему это тоже было не интересно. А зря. Перспектива создания в Собаково нелегальной ремонтной базы для НЛО лично меня радовать не могла. Кто его знает, для каких целей Дитрих в личное хозяйство приобрести собирается инопланетную технику ни как в севообороте не использующуюся. Пакость из этого вырастет самая натуральная. Да и ладно. Наплевать. Пока его молодая жена без присмотра оставит я, если повезет, под машину попаду.
  - Петр Денисович. - я постарался не слишком раздражать начальство и выспросить исподтишка. - А что же на самом деле случилось.
  - Да, Вася. Случилось то, что я состарился. Ты же изначально прав оказался. Интуитивно решил, что эти двое пидоры самые натуральные, а не космонавты. А я не просек. И, получается, нас они развели и использовали.
  - А подробней?
  - А чего подробней. Я то думал, это под меня копают. Прикинь, что я должен был думать. Прилетают вместе прокурор и финансист. Думал что ревизия. А у меня в хозяйстве полный бардак. Бухгалтер то нам из соображений секретности не положен, а завхоза Дуся схавала, сука, еще в прошлом году и сама на его должность забралась. Еще пыталась три оклада карамельками выгрызть. Вот я и решил, что проворовался.
  - А мы, что перед кем то отчитываемся? Мы же секретная организация?
  - Эх, Вася. Знал бы ты, сколько нашего брата, нелегала-разведчика, на банальном аудите сыпется. А, потом, не так уж и много организаций, которые на самом деле никому не подчиняются. Ты не забывай что у нас капитализм. К тому же, это здесь, на земле, мы офигеть какая секретная организация. А там. - Старый неопределенно ткнул скрюченным пальцем в пространство. - Там наш контора всего на всего на всего маленький занюханный филиал.
  - Круто. То есть и над вами кто-то есть?
  - Суть улавливаешь.
  - То есть это оказалась не ревизия. - уточнил на всякий случай я.
  - А то. Это должно было быть ревизией. Но к счастью случилось несчастье. У них там на Чуге свои пидорские терки. Есть официальная власть. Есть и контра. Вот эти двое. - Теперь Старый ткнул прокуренным пальцем в сторону двух наших первоначальные терпилы. Они все это время так и сидели, все трое завернувшись в одно одеяло. Вернее там их уже было двое. Их чугская богиня любви с красивым именем Зима в данный момент поила из туфельки американского адмирала. Тот уже успел махнуть белоснежный китель на фуфайку, и по его виду было ясно, что в туфельке точно не шампанское. По-моему там появлялась еще одна крепкая ячейка общества. Адмиралу, в отличии от десантников, бежать было некуда. Да и Зима, с удовольствием бы избавилась от общества своих однопланетников. Ничего, кроме приговора её на Родине не ждало.
  Старый продолжил объяснять ситуацию.
  - Эти двое, ихния упертая контра. Заговор готовят. Переход к двуполой системе размножения. Причем сугубо втихаря. По Чугским понятиям полное безобразие и невообразимое скотство. Они сначала референдум замутили. Естественно, народ чугский сказал свое единогласное "На хер" Причем сказал это устами своих лучших представителей. Спецально обученными и подготовленными для приведения в жизнь единогласных решений народа. Возникла полемика, а там и до перестрелки дело дошло. Мятежников перебили. Те, кто жив остался, разбежались по щелям. Их обложили как крыс. Эти двое и дрались как крысы. До последнего. Но против всей планеты не попрешь. Они отступали и каким то чудом пробрались на туристическую яхту. Ту, что собиралась лететь на землю, проверять наш филиал. Прокурор и аудитор собирались совместить приятное с полезным, как на грех. В смысле ревизию и медовый месяц. Чуги, они хоть и высокоразвитые а тоже не прочь за государственный счет гульнуть. Короче гульнули.
  Старый тяжело затянулся, выпустил дым через ноздри и продолжил.
  - Прирезали их там, или придушили, не важно. Короче, пока там вся их служба справедливости, местная разновидность гестапо, на ушах стояла, эти красавцы у нас высадились. Причем по документам убитых.
  Могли и затеряться, но вышла у них промашка. Они где то бабу раздобыли. Кухня мутная, но я так понял, они её просто сконструировали, Мичурины, блин. - Старый оглянулся на Дитриха с Феликсом. Те погрязли в своих торговых операциях. В данный момент они пытались перевести стоимость навигационной системы, в теории легко снимающейся с десантного бота в литры солярки и им не было ни до кого дела. Налить моему шефу было некогда, а самому себе наливать не по положению. Он кивнул мне. Я налил ему и набравшись храбрости и себе. В этот момент почувствовал свой карьерный рост. Мы выпили. Старый снова закурил и глубоко вздохнув, продолжил.
  - Все зло от этих долбанных умников. Сидели бы спокойно себе и не выпендривались. Пили бы себе как все. Нет, блин, начитаются книжек, и давай мир преобразовывать. Причем, сперва все хотят строить счастье и радость, а на деле все всегда кончается бойней и новыми концлагерями. Я, блин, не знаю, какая система мироустройства лучше или хуже. Я просто не люблю концлагеря. Их и так дохрена. И там всегда очень плохая погода. Причем с любой стороны колючки. Я пробовал и то и другое. Никакой разници.
  Ну и у этих грамотеев не все ладно пошло. Чего-то они там не поделили и разодрались. От этого их леталка и рухнула в здешних болотах, а не там, где обычно туристов приземляют. А баба, как ей и положено, оказалась с характером хоть и робот, а туда же. Тоже счастья хочет. Плевать она хотела на все их заговоры и проблемы. Втрескалась, сука в Ваню Кляца, без предупреждения сделала обоим ручкой и укатила с ним в романтическое путешествие. Еще и морду им набила. За то что они Ване витрину попортили.
  Что там у них было, хрен его знает. Только зря мы с тобой переживали. Эти Чуги крейсер бы не вызвали. Можно было их сразу на хер посылать и не париться.
  - Можно подумать, что я по их поводу грелся? Плевать я хотел на них. Меня больше леталка в руках собакинских напрягала.
  Старый очень странно посмотрел на меня. Так, как будто подозревал и гордился мной одновременно. Очень тяжелый и очень теплый взгляд.
  - Растешь, Вася. Правильно ты оценил проблему. И не зря беспокоился. Пока этих собакинских дятлов баба-робот тиранила, свои чары отрабатывая с каждым по очереди, в дело вступил этот чудо-юдо морское.
  - Парамонов. Вот ведь гнида.
  - Зря ты так, Вася. Считай, спас он нас. По причине долгой службы в заполярье бабьи приманки ему по фигу. Он эту красавицу махом на берег списал. Пинком под зад. Объявил себя полномочно выбранным капитаном и понесся к своей мечте.
  - Знаю я его мечту. - соврал я. Откуда я мог знать, какие мысли живут в этой непонятной голове. Просто с недавних пор я его почему-то не люблю сильнее обычного. - Гад он и козел.
  - Это да. Та еще скотина, но - наш. Козел - а мечты у него правильные. С детства мечтает он нашу планету от Шестого Средиземноморского флота избавить. Он этого почти достиг. Слава богу, оружия на туристических ботах нет. Но он и без оружия замонал их до полного офигения. Представляешь? Садились ночью на палубу авианосца и матюки краской на посадочной полосе выводили. К Глафире за допингом и вдохновением смотаются и в обратный путь с новыми креативными идеями. То им надувную русалку к якорю привяжут, то штурману среди ночи голую жопу в иллюминатор сунут, то в борщ нагадят, слабительным и всю туалетную бумагу с борта дезинтегрируют. Кляц, вот ведь затейник, себя не жалел, чуть геморрой себе не выдавил, пока в каждый противогаз на авианосце наложил. Потом они им, естественно, химическую тревогу провели. А чтобы не скучали, пиндосы они к их связи подключились и девять пожарных тревог за ночь.
  А когда они у Глафиры нужник сперли и ночью его на палубу пристроили. У моряков чуть истерика не случилась. Хотели они его за борт, а куда же там. Во первых к нужнику коза бодливая привязана, на двери нет ручки а из-за двери кто-то поет, икает, пердит, материться и время от времени орет "ЗАНЯТО" Откуда им было знать, что рубаха парень Кляц, для общего дело своим касетником пожертвовал.
  Им этого мало показалось, так они еще и от имени адмирала послали требования о выкупе и освобождении всех узников совести. Хотел адмирал за борт сигануть, но его скрутили полотенцами и заперли в каюте. А вот штурмана спасти не успели. Понятное дело, любой сбрендит, если ему навигационное оборудование положение дает такое, что уже все. Теперь у него так и останется косоглазие. В смысле по приборам они давным давно уже Португалию бороздят а кругом только море и из темноты матюги по-русски.
  В общем, глумились над ними как могли и довили до того, что америкосы весь флот засекретили и запретили в порты входить. Теперь им еще лет двадцать по воде болтаться. Летучий, мать его, голландец. И хрен бы его знает, чем бы все это кончилось, если бы ты их сюда не заманил. С Глафирой они давно уже рассчитывались вещами. Так что боюсь эти мародеры-форточники их еще и обокрали. Видимо, Кляц изображал полтергейст. Он и на родине то на плохом счету. В смысле, на руку не чист. В смысле если где чего пропало, то он частенько знает больше всех, и помалкивает не из скромности, а из осторожности. Вот, Глафира их и сдала. Поскольку не хотела быть соучастницей.
  Ну, естественно, выставил я там засаду. Парни покормили комаров, а потом скинулись, сам понимаешь, Урал. Здесь своя специфика. Все не просто. Короче, не рассчитали парни сил и увлеклись. Парамонов их тепленькими и взял. Принял на борт, поставил на довольствие и зачислил в штат. А, поскольку парни они технически грамотные, то гадили теперь уже америкосам со знанием дела и с привлечением высоких технологий. У них даже связисты бедолаги пачками за борт прыгали. Особенно когда им Парагвай войну объявил и стрелку забил и сам же её и прогнал. А президент на личный пейджер такие шифровки получал, что половина адмиралов в отставку ушли прямо из кардиологии, а те, кто остался, в публичной библиотеке стоят в очереди на словарь русского мата. Им же тоже интересно, что с мамой президента случилось дословно. Короче, на что только не идут, лишь бы на работу не показываться. Короче, хорошо, Вася, что про тебя никому знать нельзя. А то дали бы тебе "пурпурное сердце" с мечами, а потом связисты собрались бы в кучу и еще раз бы дали. Но уже по хавальнику. Так что получается, опять, что ты, придурок, - герой. Короче просто живой пример, но только не знаю хороший или дурной.
  Шеф, уже не оглядываясь на немца и инопланетянина, кивнул мне. Я налил, наполняясь перспективами карьеры. Мы выпили.
  - А Глафира, оказалась сукой. Это она браконьерам рассказала, кто у неё в смородине храпит. И нашим и вашим сработала. Что, кстати, и не удивляет. Я никогда этой вшивой интеллигентщине не доверял.
  - Хорошо. Петр Денисович. А все таки, чего же я такого наворотил. Почему все кончилось.
  - Вот не зря тебя дураком считают среди руководства. Теперь то тебе, какая разница, раз изменить ничего не можешь?
  И действительно? Какая мне нафиг разница. После этого глубокомысленного вывода я налил водки себе и Старому тоже. Уже без команды. Охватила меня дерзость. Потом мне было весело и я пил. Весь оставшийся день до самого заката.
  
  Долгим был этот день. Многое случилось. И даже такое, чего и случиться не могло. Такой насыщений и беспокойный день, что все мы очень устали. Потому что за этот день очень много воды утекло. По это же самой причине и солнце, усталое светило нашей планеты, осторожно укладывалось на ночлег. Под солнцем текла река. И даже она за сегодня, кажется, намаялась. Воды её текли особенно медленно и величаво. Не беспокоил её поверхность ветер, волны рябь. Тяжелым был этот день.
  Мы сидели на лавочки возле Медвежкиной бани. Все четверо распаренные, в чистом льняном белье, разморенные, умиротворенные и полные ожиданий. Там, куда солнце отправлялось скоротать ночь, был другой мир, и за пределами видимого глазу пространства ждало нас неотвратимое, как завтрашнее утро будущее. У каждого разное и на всех одно.
  - Вот так, значит, Дитрих? Все-таки остаешься?
  - Петр Денисович, ты извини. Я все понимаю, подвел. Замены мне нет. Опять же, долг, и все такое, но не могу я без неё. Не выживу.
  - Да понятно. Любовь, она штука такая. Она, зараза, пленных не берет, и не щадит никого. Сердцу не прикажешь. Оставайся. Живи.
  - Спасибо вам, мужики. Я бы объяснить не сумел, а вы все сами понимаете. А то у меня камень на сердце. Как с вами прощаться. Как будто душу пополам.
  - Да чего ты. Дитрих. Не плачь. Не к лицу тебе теперь. А мы и без тебя справимся. Теперь легче будет. Чуги помогут.
  Старый весомо подвел черту под наше сдержанное мужское прощание. Мне, почему-то не было особенно тяжело расставаться со старым другом. Мы, как будто не прощались, а просто ненадолго расходились, для того чтобы при встрече обнять друг друга под благовидным предлогом.
  - И тебе Вася, особое спасибо. Я ведь понимаю, что ты мне место уступил. А я видел, как ты на неё смотрел на свадьбе. Спасибо. Самое большое тебе спасибо, Вася, но больше на неё не смотри так никогда. А то, сам понимаешь, всякое может случиться...
  - На здоровье. Тем более нам ты теперь тут полезней.
  - Это еще почему. - Дитрих насторожился, подумал чем ему это грозит и пришел к неутешительному выводу. - В хозяйстве только и есть две коровы да телок, да курочек, полсотни, да гусей девятнадцать штук, да кабанчик. А вы, поди, оглоеды, всем отделом на пикнички халявные нацелились? Нечего хозяйство рушить. Если так парную свинину любишь - свое заведи и режь. Вот лет через десять, когда на ноги встану, и пяток свиней заведу, вот тогда мяса вволю поедим. Может даже целого гуся за раз. А пока нет у меня возможности вас всех кормить.
  - Вот как, Петр Денисович. Мы, нашему товарищу по оружию дорогу к личному счастью проложили, а он нам фигушки показывает. Повелся на кабанчика, душа кулацкая? Не ожидал я от вас комараден Дитрих такого поведения. Смотри, жадина, как бы на тебя кто анонимный и гадко подхихикивающий продразверстку из леса ночью не навел.
  - Хи-хи-хи-хи. - Захохотал господин старший имперский советник по защите справедливости, или по нашему по Собаковски, "гражданин начальник"
  Да. Четвертым с нами, болтающими после бани сидел главный чуг. Представитель похожей по профилю организации. Смежники из космоса. Кстати. Подозревая ваши гнусные ухмылки, сообщаю. Да, и в бане я с ним тоже мылся. И нечего тут. Сам его и парил. Веником. Можжевеловым да крапивным. А Старого парил еловым с колючей проволокой, другим его не берет.
  А хохочет звездный мент потому что, в отличии от Дитриха, знает, что случилось за этот длинный день. Потому что не дрых до вечера, как некоторые молодожены, а вместе с нами, грешными в этой каше варился и булькал. Коллега.
  - Да, кстати, Дитрих, может, раз уж ты все равно, как бы на пенсию выходишь, оно же тебе без надобности, теперь? Может, по дружбе, сдашь мне оптом остальную резидентуру ЦРУ у нас в конторе. Ну не всех, хотя бы парочку? Что тебе их жалко, что - ли? Не стану же я их пытать. Шпионят и пусть себе шпионят. Все равно доложить, что тут на самом деле происходит не решаться. Мне же так, кое - какую дезу слить. Причем не официальную. Чисто из соображений личной пакостности. А то им там уж слишком вольготно живется. Ну, и вообще, чтобы на глазах были. От греха.
  - Петр Денисович. Хороший ты мужик. И для тебя, все что хочешь. Но не могу. Сам понимаешь. Я же сам её, резидентуру и создавал. Можно сказать с самого нуля. Не по-человечески получиться. Но, блин, вот кроме этого, все что хочешь. - Дитрих давно называет Старого на "ты" Мне такие вольности пока не по рангу. Я ему исправно "выкаю"
  - Петр Денисович. Раз он такой из себя теперь щедрый. Пусть кабанчика режет. Не из жадности вам говорю, а в целях проверки, можем ли мы доверять бывшему боевому товарищу или он окончательно погряз в мещанстве и окрестьянился до талого.
  - Что вы до кабанчика докопались. Прямо свет клином сошелся на беззащитной животине. Если вы такие голодные и кровожадные, я вам курицу зарежу.
  - Вы только посмотрите Петр Денисович. Вот он кулак. Классический кулак - мироед, враг народа и гидра контрреволюции. Классово не добрый к нам вредный элемент. Надо еще спросить, где он был девятнадцатого августа девяносто первого года. Пусть скажет своим товарищам. Стоит ли ему доверять такую ответственность, как планировалось.
  - Вася, чего тебе от моего хозяйства надо. Сказал - кабана не дам. И курицу не дам. Раз я кулак - то ты и без курицы обойдешься. Тебя уже в Мочилово заждались, а кое - кого и где подальше. Ишь. Понаехали. Собаково вам не резиновое. Мало того, что сами все заборы сломали, весь самогон выпили, и девок перепортили без счета, так вы еще из космоса себе поиграть товарища пригласили. Еще называется власть.
  Хи-хи-хи-хи. - снова не выдержал чуг. Так то он хороший парень. И имя у него красивое - Феликс. Но смешливый. Через это может быть и страдает. В возрасте уже, а все сам на задержание мотается. И сюрприз испортит. Дитрих еще не знает, что мы с чугами договорились о создании стационарного опорного пункта по охране правопорядка и справедливости. И, что находиться он будет в Собаково. И кто будет в нем работать начальником. Ну, нельзя же новообращенного многоженца Новосельцева одного, без присмотра оставить на таком ответственном участке. Без отеческого руководства этот таких делов наделает, что потом по всему космосу мат и хохот стоять будет. Дитрих вообще, еще очень многого не знает.
  Я, тоже было поддался веселью, и подхихикнул инопланетянину. Старый обдал меня таким взглядом, от которого даже белому медведю в норковую шубу залезть хочется, даже летом. Здоровенный лиловый фонарь, выросший у меня на лбу от встречи с низколетящим утюгом, под воздействием этой народной медицины чуть было не смерзся до размеров небольшого юношеского прыщика.
  - Хотелось бы знать, Вася, тебя то, что так радует? Или я чего не знаю?
  - Петр Денисович, хорошо же все теперь. Вроде никто нас больше испепелять не собирается. Недоразумение уладилось. Жертв нет.
  - А твоя личная участь тебя совсем не беспокоит?
  - Ну, беспокоит, конечно. Только теперь меньше. Хрен с ней. Если я Собаково пережил, то теперь мне все по пояс. Ну, максимум до пупа. В конце то концов, не расстреляете же вы меня.
  - Ты уверен?
  - Почти. А что?
  - А, как ты думаешь, судить тебя тоже не за что?
  - Смотря кому. Это вопрос сложный. В конечном же итоге, задачу я выполнил. Как смог. Все остальное - пена.
  - Все - таки, дурак ты, Вася. А дуракам, как известно, везет. И, наверное, в этом твое большое дурацкое счастье. Везет тебе, что хорошо все кончилось.
  Старый потушил сигару об ороговевшую мозоль на пятке и забросил окурок в траву.
  - Ладно. Пойдемте за стол. Заждались уж, поди, все. Как же без жениха то. Все-таки второй день свадьбы, да и выпить мне очень хочется. Почему-то. Пошли. Только ты Вася, будь осторожней. А то и тебя женят. В целях приведения ситуации к идеальному состоянию счастливого конца. Не надо мне нового витка эскалации неуправляемых событий. Хорошо, что все кончилось, и кончилось хорошо.
  А кончилось все на самом деле хорошо.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"