Аннотация: Если однажды спутать в один невероятный горячий коктейль жену, работу, алкоголь и коллегу-любовницу то получится... Просто страшный сон!
Егоров Иван Викторович
г. Москва, ул. Проходчиков, д. 5, кв. 141
Телефон для связи: 8-968-506-13-62
Egoroff.photo@gmail.com
Жанр - проза, рассказ
Название произведения - "Страшный сон"
Объем текста: 11876 зн. с пробелами
Если однажды спутать в один невероятный горячий коктейль жену, работу, алкоголь и коллегу-любовницу то получится... Просто страшный сон!
Я сидел голый на кровати. Рядом на измятой постели спала обнаженная Ленка. Голова моя раскалывалась, во рту стоял медный привкус от выпитого накануне. В таком состоянии было очень проблематично сообразить где искать свое нижнее белье в чужой комнате. Ленкина грудь выглядывала из-под смятого пододеяльника, не добавляя сосредоточенности моему расстроенному алкоголем разуму.
Елена Белоусова - высокая стройная блондинка, одинокая и умная женщина, руководитель одного из отделов в нашей фирме, любительница посмеяться, выпить и, как оказалось, затащить мужчину в свою постель. Фирма наша поддерживала общение в среде своих сотрудников; в офисе всегда можно было задержаться, чтоб провести встречу, лекцию, игру, да и просто посидеть, поболтать за рюмочкой горячительного. Мы с Ленкой виделись часто, ходили на обед или просто оставались немного поболтать после встречи с партнерами, бывали в общих компаниях: на корпоративе или небольших междусобойчиках. Она во всем вела себя, как личность сильная и независимая. Отпор могла дать любому с полуслова, потому мало кто воспринимал ее как женщину, привыкли видеть веселую, но строгую, даже стервозную, коллегу. И я не был исключением. Оттого и не мог собраться с мыслями. Не мог понять, как, вчера, я оказался в темной квартире, на двуспальной кровати, сжимая в объятиях голую женщину.
Я посмотрел на кольцо на пальце. А ведь дома ждут. Я потрогал телефон в кармане. Лежит. Доставать и смотреть страшно. Сколько там пропущенных - один Бог сейчас знает. И сожалеть поздно.
Начало десятого утра. Пора было идти на работу. Уже пора было быть на работе!
Стараясь не разбудить спящую женщину, я потихоньку собрал свои вещи, разбросанные по всей комнате и оделся в коридоре. Быстро поплескав в лицо холодной водой, я погладил кота по пути к двери и выскочил на лестничную клетку, захлопнув за собой дверь.
Офис встретил меня прохладой кондиционеров и горячим взглядом директора департамента.
- Михаил, зайдем в переговорку. - бросил босс проходя мимо моего стола в общем кабинете.
Стараясь не дышать в сторону руководителя, но смотреть при этом прямо и твердо, не показывая вины, я устроился на крайнем от входа кресле у огромного стола. Директор присаживаться не стал. Постоял около меня. Прошелся к окну. Развернулся. Посмотрел внимательно.
- Пил?
- Да что Вы, Максим?
- А все-таки?
- Выпил немного. Вы извините, что так вышло. Семейный ужин.
- Немного, говоришь?
Он пристально смотрел на меня. На кресле внезапно стало очень жарко и влажно от пота.
- Ты на себя в зеркало смотрел? Лицо зеленое, синяки под глазами, рубашка измята.
Я поерзал штанами по коже кресла и потер взмокшие ладони. Откуда-то появилось желание снять обручальное кольцо.
- В общем так. Предупреждение у тебя уже было. Пару месяцев назад, при аналогичном проступке. Я тебе не мама, ругаться не буду. Пишешь заявление, две недели на отработку и прощаемся. Бессовестное поведение должно быть наказано.
- Да как же так? - язык мой внезапно оказался больше в размерах и поворачивался с трудом. - Я ведь...
- Я все сказал. - перебил он меня. - Мирно прощаемся. Удачи тебе на новом месте. Надеюсь, извлечешь уроки. А сейчас иди домой, толку от тебя все равно сегодня не будет.
Дорогой темно-синий костюм моего бывшего директора проплыл мимо меня, и босс вышел из переговорной. А я остался сидеть. Внезапно зачесалась кожа на бедрах, лодыжках, под коленками. Я нагнулся и начал как сумасшедший трясти штанинами, расчесывая кожу на ногах. Затем встал и вышел. Отправился домой, как и было сказано.
Назвать приятной дорогу домой в тот день я бы не смог. Душная электричка. Похмелье. Тяжелые мысли о потерянной работе. Боязнь предстоящего скандала с женой. Немного утешал один факт - пропущенных звонков от жены, было на удивление немного. Быть может она не так уж и злится. Может еще все обойдется. Подуется немного и все.
Чуть в стороне от нашего подъезда стоял красный Рено тестя. Алла грузила в багажник большую "икеевскую" сумку. Сердце мое внезапно ухнуло и зачастило. Ноги стали ватными. Воздух уплотнился. Идти стало очень трудно. И сильно-сильно захотелось минеральной воды. Большую бутыль. И в ванную, наполненную холодной водой.
Тесть, вышедший из подъезда с нашим ноутбуком и дорожным чемоданом, первым заметил меня:
- Ага! Явился, не запылился! Скотина!
Руки мои стали дрожать мелкой дрожью. Струйка пота стекала по спине.
- Пап, помолчи. Я сама.
Подергав сумку вперед и назад, не добившись видимых результатов - та застряла прочно, Алла бросила ее и быстро подошла ко мне. Лицо ее раскраснелось. Грудь резко и высоко вздымалась, волосы были неаккуратно собраны в "хвост".
- Прибыл. Хорошо погулял, сволочь? - тихо проговорила она, стоя прямо, почти навытяжку, задрав подбородок, глядя мне прямо в глаза. - Мерзость-то какая, Миша!
- Аллочка, милая, ты о чем? Мы же у Васьки просто посидели, заигрались, напились. Я и уснул у него. Звонков не слышал. Милая моя, прости меня, пожалуйста. В последний раз, честное слово. Больше к нему ни ногой!
- У Васьки... - в ее глазах начали собираться слезы.
Я похолодел внутри. Мне, вдруг стало так ее жаль. Невероятно жаль. Или себя жаль.
Мир вокруг меня пошатнулся.
Солнце пекло необыкновенно. Или похмелье настигло меня окончательно.
Я сидел на бордюре около подъезда. Красный Рено уехал со двора нашей пятиэтажки, увозя жену, ноутбук и тефлоновые сковородки. Щека горела огнем. Там отпечаталась маленькая нежная ладошка моей жены. А в мозгу застряла последняя фраза: "Ты взглянул бы на свой "инстаграмм", дурак пьяный".
Я смотрел на дисплей телефона и не мог поверить глазам - это был какой-то дурной сон. Я отчетливо видел, что вчера ночью я выложил в своем профайле несколько фотографий обнаженной Ленки Белоусовой. Шелковые простыни, огромная кровать, соблазнительное тело. И в конце, для закрепления атмосферы идиотизма, наша совместная фотография. Я совершенно не помнил ничего подобного. Однако я очень отчетливо видел, что это было. Рассмотреть можно было каждую деталь. И очень внимательно эти фотографии рассмотрела моя жена.
Поднявшись на свой этаж, я, походя, стрельнул у хитро улыбающегося соседа сигарету и наконец попал домой. Завалился на пустой диван. Закурил. Закашлялся. Полгода уже не курил. Сигарета отдавала соломой и отчаянием.
Я лежал, откинувшись на диване, выдувая белые струи дыма в потолок и стряхивая пепел на ковер. В голове нарастала какая-то дикая злобная радость. Захотелось закричать и послать всех нецензурно. Чувствовалось непонятное окрыление. "А не поехать ли к Ленке обратно?" - появилась сумасшедшая мысль.
Зазвонил мобильный.
- Миша, здравствуйте. Как ваши дела, мои хорошие? Как поживаете? Вот жара то выдалась в этом году. - зачастила трубка голом нашей квартирной хозяйки.
- Все отлично, Мария Дмитриевна. Спасибо. Хорошо.
- Миша, дорогой, а ты что же это не звонишь? Мы же договаривались. Оплату задержали на две недели. Сегодня обещался оплатить, милок.
Весь день руки и ноги дрожать не могут. У меня не осталось сил для этого. Происшествия этого безумного жаркого, насыщенного бедствиями дня не заканчивались. Я промычал что-то невразумительно неопределенное. Затем очень спокойно выслушал гневную тираду домохозяйки, оканчивающуюся предложением завтра покинуть квартиру, если мы не оплатим аренду и повесил трубку.
Денег у меня не было.
Память моя наконец-то проснулась и услужливо подсказала, почему Ленка сегодня не торопилась вставать на работу, и какое именно мероприятие вчера мы отмечали на работе. С сегодняшнего дня Белоусова была в отпуске. А я, в пылу страсти, обещал поехать с ней. Убежать вдвоем на край света, во имя любви и горячего женского тела. Поэтому, недолго думая, я потратил все оставшиеся деньги на билеты в жаркую страну в одну сторону, а пьяная женщина дико смеялась в это время и поливала мне спину шампанским.
Господи, неужели это все - правда? Я никак не мог собраться с мыслями и придумать хоть какое-то мало-мальски подходящее решение. Мне бы выспаться, как следует. А тут события одно за другим так и рвут меня на части.
Оставалось одно: позвонить отцу и попросить взаймы.
Отец нагромождение лжи выслушал очень внимательно. Не перебивал. А в конце сказал, что мать разговаривала с моей женой и они в курсе происходящих событий. И раз, я такой дурак, что впутался в столь омерзительную историю, да еще и лжец бессовестный, то выпутываться он мне предоставляет самому. И повесил трубку. Отец у меня честный человек, этого у него не отнимешь.
Весь во власти мрачных мыслей и сожалений я прошел на кухню. Попытался заварить чай, залез в шкаф и обнаружил полбутылки коньяка, оставшегося с последнего праздника. Чайник бросил в раковину и прямо из горлышка сделал несколько больших глотков обжигающей сладкой жидкости. Волна тепла прокатилась по телу, члены распрямились, а черные мысли отступили. Ситуация показалась не такой уж и страшной. Сделав еще несколько глотков, поперхнувшись и закашлявшись, я подумал, что надо и впрямь ехать к Ленке. Сейчас ее тело казалось тихой пристанью для смятенного ума. Однако добрался я только до дивана. Прилег отдохнуть и так и не встал.
С большим трудом я разлепил веки. Утреннее похмелье казалось волшебным сном в сравнении с тем, что я чувствовал сейчас. Во рту было невероятно гадко, голова болела, ощущалась жуткая слабость во всем теле. На полу, рядом с диваном валялась недопитая бутылка. Коньяк впитался в ковер, разнося по комнате тошнотворный запах алкоголя. Кое-как, хватаясь за каждый угол, я добрался до ванной, умылся и почистил зубы. В глазах продолжали плавать черные мошки. Взгляд было сложно сфокусировать. Мое отражение в зеркале плыло. Очень хотелось спать. Раздеться догола, нырнуть в чистые простыни и уснуть, свернувшись калачиком. Меня вырвало в раковину. Руки тряслись. Я сел на полу, прислонившись к стене. Что же я наделал за эти сутки. Столько дряни и мерзости. Как точно Алла подметила. Именно мерзости. Надо было исправлять. Платить за квартиру, мириться с женой, искать работу. А для этого надо было снова ехать к Белоусовой, ведь у нее в компьютере остались данные по электронным билетам. Чтоб вернуть деньги за них мне нужна была информация, память моя смогла удержать лишь смутные обрывки. К Ленке ехать было стыдно. Жгуче стыдно. Но надо.
На улице уже стемнело, я проспал весь день. Таксист подозрительно покосился на мою кривую физиономию и дрожащие руки, но ничего не сказал, видно, ему и не таких субъектов возить приходилось. Полчаса пути, и я у Ленкиного дома. Расплачиваясь, я понял, что денег у меня в обрез только за такси заплатить. Но ничего, сейчас у Ленки верну дебет на карту.
Я стоял на улице, задрав голову и пытаясь обнаружить окна квартиры, где я проснулся сегодня утром. Горят ли. Непонятно. Я достал телефон и перелистывал записную книгу в поисках номера Белоусовой, когда за моей спиной раздался голос:
- О, смотри, фраерок какой мобилой светит.
- Что? - я повернулся. За спиной моей стояла пара крепких ребят, лиц их не было видно в темноте.
- Мобила говорю, хорошая для такого лоха. - улыбнулся один.
- Может и закурить найдется? - вступил второй.
- Не понял.
Голова моя окончательно раскололась. Что-то темное и очень тяжелое врезалось в нее слева. Я оказался на коленях, на асфальте с ободранными ладонями. Ничего не понимая еще, попытался встать и получил второй удар в висок.
Мир померк.
- Миш, ты о чем задумался так? - Ленка Белоусова, шутя, провела рукой в воздухе перед моим лицом.
Мы стояли с ней в коридоре, около лифта, у нас в офисе.
- Что? Ты о чем, Лен?
- Я говорю, вечером за отпуск буду проставляться, приходи. - подмигнула Белоусова, приобняв меня за плечо.
Я поморгал. Горячая ладонь лежала на моей руке, и какое-то странное ощущение не отпускало меня, задерживая с ответом. Как-то нехорошо было на душе, как-то противно и мерзко. Жутко чесалась ладонь. Ленка смотрела испытующе. Я почесался с наслаждением. Пальцы нащупали кольцо на правой руке. Покрутили его.
- Нет, Лен, спасибо. Не надо лучше. Не хочу я так. - не в тему ответил я и, не дожидаясь лифта стал спускаться по лестнице.