Аннотация: Книга продолжает рассказывать о приключениях, пока еще на Земле будущего, двух друзей и их собаки
Часть 2
Глава 1
В абсолютной темноте возниклоо и сталоо слабо помигивать пятнышко света. Помигав минуту, оно начало стремительно расти, пока собой не заполнило окружающее меня пространство. Мое сознание смогло зарегистрироватьэтот произошедший факт, но не моглоповлиять на его характеристики, увеличитпроизошедшийь или понизить яркость с вечения этого пятна, а затем всего пространства, поменять контрастность и мощность светового излучения. Такимобразом, сознаниепыталось подтвердить факт своего существования в этом временном пространственном континууме. Но сознание было еще не в состоянии определить, в какой форме или образе оно существует. Было ли оно в образе человека разумного (homo sapience) или приняло иную форму?
Мне очень хотелось осмотреться кругом, понять, куда меня судьба занесла, а для этого требовалось приподнять голову над подушкой голову, но с головой у меня ничего не получилось. Вернее было бы сказать, я так не осознал, имеется у меня голова или нет, могу ли я нет ее поднять, чтобы осмотреться вокруг . Яхотел/i>выражало пожелание, чтобы эти действия осуществились, но действия зрительно не фиксировались и не регистрировались самим же сознанием. Вокруг меня, вернее было бы сказать, вокруг моего сознания существовало пространство, которое освещалось. Но было невозможно определить, в какой именно точке этого пространства находится мое сознание и что с ним в данное время происходит. К этому следовало бы добавить, что память этого сознания была абсолютно чиста, в ней не существовалони одной записи, ни одной регистрации, поэтому нельзя было определить, кому принадлежит это сознание.
В какой-то момент сознание зафиксировало, что временной пространственный континуум, в котором оно существовало, заполняется газообразным веществом. Никто не мог сказать или подтвердить, что в тот момент произошло с самим сознанием. Было ли онопомещено в объемнуюкамеру с газообразным веществом или в течение определенного временисознание существовало в этом веществе. Сознание зарегистрировало тот факт, что оно, словно ребенокв пеленках, завернуто в плотный кокон из газообразного вещества. Этот кокон существовал вне сознания и исполнял технические функции. Он вырабатывал и подавал кислород, образовал воздушно-дыхательную смесь и поддерживал определенное атмосферное давление. С этого момента можно было бы сказать, что сознание начало получать растворимый в крови кислород, который способствовал возникновению энергии и начал функционировать головной мозг, в котором родился первый вопрос, а кто я такой? Но сознание еще было не состояние ответить на этот вопрос, так как оно ничего не знало и ничего не помнило.
Но, когда родилась первая мысль, что означало, что головной мозг начал функционировать и рождать новые мысли, а главное, головной мозг занялся восстановлением организма. Уже через некоторое время в него поступила информация о том, что вслед за головным мозгом начали регенерироваться сердце и кровеносная система, дыхательная и пищеварительная системы, нервная система. В сознании родилось понимание собственного "я", и оно начало подсказывать, что скоро я смогу двигаться и манипулировать своими конечностями. Я чувствовал, как в головном мозге рождается командный импульс для мускулатуры рук или ног. Импульс покидал головной мозг, но никто не мог сказать, достигал ли он рук или ног, так как ничего не происходило, тоже сознание не фиксировало движения этих конечностей. Трудно было бы сказать, существуют ли вообще они. Аналогичные попытки происходили и с глазами, на веки подавался импульс поднять веко или опустить его, но сознание оказалось не в состоянии зафиксировать, выполнялось ли это действие или нет, а глаза, будучи открытыми или закрытыми только регистрировали светлое пространство вокруг.
Свет и темнота в этом временном пространственном континууме не были ни объемными, ни плоскими, они просто существовали, окружали и были во мне одновременно.
Когда свет, родившийся из точки, заполнил пространство, то это не принесло кардинальных изменений в мое состояние и самочувствие. Свет существовал во мне и вне меня, а мое сознание, по-прежнему, существовало в пространственном временном континууме, я полагал, что за светом всегда приходит темнота.
???
Завершилось 'великое переселение народов', как Генерал назвал переезд в новые особняки и коттеджи авиабазы военного и гражданского персонала. Опаловые глаза оказалась уникальным человеком по организации и проведение крупномасштабных мероприятий. Она, правда, при моем, Белояра и капитана Т.Т. Трезорова участии, сумела все спланировать так, что мероприятие по переезду было осуществлено без сучка и задоринки. Люди заблаговременно получили информационные письма, в которых детально было расписано, кто и в какой особняк или коттедж въезжает, заблаговременно были выписаны ордера на проживание, которые в торжественной обстановке были вручены новоселам. При переезде не было излишней спешки, поэтому каждая семья, каждый новосел точное время, когда к его старому месту проживания подъедет грузовик и перевезет их вещи и мебель в новый особняк или коттедж. ревезет их вещи и мебель в новый особняк или коттедж.
При этом новоселам советовали не торопиться и поясняли, что внутренняя отделка помещений будет завершена в течение недели, и тогда можно будет перевозить вещи. Опаловые глаза знала, что говорила. Так оно и произошло. Ровно через неделю все работы по внутренней отделке завершились, и люди начали переезжать на новое место жительства.
Но, как случается, в любом социальном обществе и, в частности, в нашей стране нашлись 'Фомы неверующие', которые, не поверив обещаниям, решили поступить по-своему. На следующий день после получения ордеров они попытались проникнуть на стройку своих особняков или коттеджей, чтобы внести новшества в строительство или перепланировать его на свой лад. Но видели бы вы, что произошло, когда эти новоселы-торопыги нос к носу столкнулись с автоматическими строительными механизмами, которые могли работать только в соответствии с заложенными в них программами. Строительные автоматы прекратили свою трудовую деятельность и терпеливо ожидали, когда не предусмотренные программами новоселы не покинут опасной для них зоны строительства. Ведь согласно существовавшим инструкциям по технике безопасности строительным андроидам категорически запрещалось работать, когда вблизи или непосредственно в их рабочих зонах появлялись живые люди.
Это противостояние продолжалось столько времени, сколько новоселам-торопыгам потребовалось время на то, что окончательно уяснить, что строительство их особняка или коттеджа задержится ровно на столько времени, сколько они будут находиться на этих строительных площадках и что сами задерживают свой переезд в эти дома. Наши люди сообразительные, не сумев 'установить контакт' с железными автоматами, они, не солоно хлебавши, покинули строительные площадки своих будущих коттеджей. А андроиды и автоматы-отделочники тут же возобновили работу.
Все особняки, коттеджи и здание штаба базы были готовы к сдаче точно в срок и были приняты в эксплуатацию без единого замечания. Ну, скажите, кто же откажется получить в частное владение особняк или коттедж, не заплатив за него ни копейки? Разумеется, таких чудаков на нашей базе не оказалось.
???
После совещания я, моя жена, Белояр и капитан Т.Т. Трезоров стали одними из самых популярных людей на авиабазе, разумеется, после нашего Генерала. Встречные показывали на нас пальцами, приветствовали издалека и бежали к нам, чтобы пожать руку. Капитан Т.Т. Трезоров, однажды, нам пожаловался на то, что у него от этих дружеских рукопожатий отваливаются передние лапы и что вскоре он станет настоящим алкашом. Потому что был не в силах отказать людям, предлагающим поднять бокал самогона во здравие и за успех строительства военного городка¸ предпринятого нашим семейством.
В этой связи и мне с Белояру приходилось тяжко, принимать восхваления окружающих, но мрачный характер Белояра здорово ему помогал преодолевать такие препятствия, при этом, не нарушая дружеских отношений. Легче всего приходилось, разумеется, мне, с подобными предложениями, касательно выпивки за углом, ко мне не лез ни один мой друг или приятель. Все мои знакомые прекрасно понимали, что, если такое и произойдет, то им придется выяснять отношения не со мной, а с опаловыми глазами, которая, в принципе, не воспринимала пьянство и косо посматривала на меня, случайно застав меня в офицерском собрании с бокалом шампанского в руках. По этому поводу она могла жестко поговорить даже с Генералом, а не то чтобы с каким-то майором или полковником! А у меня после этого руки тряслись, и спать приходилось на полу в обнимку с капитаном Т.Т. Трезоровым.
Наиболее популярной стала, разумеется, опаловые глаза, на прием к ней люди записывались заранее, а капитан Т.Т. Трезоров вдруг набился ей в секретари, чтобы записывать желающих и их проблемы. Он всячески старался всем своим видом показать, что опаловые глаза его настоящая хозяйка, а я - это просто так, человек, встреченный им на перепутье. По вечерам, когда нам приходилось вместе укладываться на полу, он часто плакался мне в жилетку, что люди и собаки его не понимают: одни считают собакой, а другие человеком. Но, когда я попытался напомнить ему о прекрасной таежной волчице и спросил, как она относится к нему, то он внезапно замолчал, вытер лапой выступившие на глазах слезы и прошептал, что давно ее не видел и от нее давно не было новостей. На этом мне пришлось этот разговор замять, нельзя же было друга доводить до полной истерики. Появившаяся в комнате опаловые глаза предложила мне переехать в супружескую кровать, но пока я собирался и переходил из одной комнаты в другую, капитан успел подсуетиться и занять мое законное место на супружеском ложе.
С того времени, где бы мы ни появлялись, у нас тут же появлялся собеседник или много собеседников. Эти люди в разговоре с нами затрагивали только одну тему 'Социальное строительство жилья - прекрасное и благородное дело', но они, разумеется, не упускали случая поинтересоваться, откуда у моей жены такие громадные деньги на строительство?
Да, и меня самого чрезвычайно интересовал этот вопрос.
Ведь опаловые глаза по виду была простой девчонкой, ничто в ней не говорила, что она миллионерша, да и в жизни она никогда не сыпала деньгами направо или налево. Я бы сказал, что эта девчушка знала цену деньгам и попусту не тратилась, к тому же она превосходно разбиралась в том, как 'работают' деньги и как их можно заставлять делать ту или иную работу.
Однажды, еще во времена командировки в 'дружественную страну' мне потребовались небольшие деньги, моя банковская карточка по непонятной причине не работала в тот день, а мне было необходимо выполнить просьбу друзей и кое-что купить для них. К этому времени опаловые глаза уже окрутила меня, и мы были счастливыми молодоженами. Представляете ситуацию, обещал друзьям выполнить их просьбу и купить кое-какие шмотки, но у меня вдруг не оказалось денег на их покупку. Было так неудобно просить деньги взаймы у собственной молодой жены?! Хотя деньги и брал в долг всего на один день! У Белояра просить было нечего, с первого же дня командировки у него не заладилось с деньгами, они протекли у него сквозь пальцы, словно вода в реке. И когда, краснея, я все попросил у опаловых глаз эту сумму денег взаймы на один день, то она, не раздумывая, полезла в сумочку и бросила мне кредитную карточку на предъявителя. Но вечером, мило улыбаясь и ласкаясь, она устроила мне небольшое промывание мозгов. Ее интересовало абсолютно все, включая и то, сколько я получаю в гарнизоне, но заработная плата нашего офицера - это, прежде всего, военная тайна и даже под ее такими ласковыми и нежными пытками я не сломался и, разумеется, не назвал своего оклада. Но девушку интересовало и то, как я трачу заработанные деньги, какие плачу налоги, сколько трачу на аренду жилья и на продукты питания, одежду, лекарства и на многое другое. Честно говоря, я устал отвечать на эти ее вопросы, а в душе проклинал себя за то, что сдуру обратился к ней с просьбой о деньгах.
А моя шикарная жена показала мне, как пользоваться этой кредитной карточкой на предъявителя, но категорически отказалась принять наличные деньги в счет уплаты долга, нагло заявив, что эти все ее деньги принадлежат мне. Я чувствовал себя оскорбленным до глубины души этим ее отказом и не обратил особого внимания на последние слова. Знаете, в народе не зря говорят, что мужской характер нельзя сравнивать со слабым и уступчивым женским характером, который всегда настоит на своем. Поэтому я все же настоял на том, чтобы опаловые глаза приняла наличные деньги, которые я вчера лично снял со своего банковского счета. Убедившись, что меня невозможно переубедить в этом вопросе, как-никак у меня все же был настоящий мужской характер, жена небрежно засунула банкноты в свою сумочку и добавила вполголоса, что, не все ли равно, где будут лежать мои деньги - у нее в сумочке или у меня в кармане.
С этого времени опаловые глаза все мои финансовые заморочки переключила на себя, говоря при этом, чтобы я занимался своими истребителями, а над бытовыми вопросами не ломал бы себе головы. Незаметно и Белояр стал доверять моей жене свои финансы, она начала полностью контролировать и приходный и расходный разделы его бюджета, советовала, что и где покупать. Но со временем, убедившись, что это совершенно бесполезно убеждать тупых мужиков или им советовать, как поступать с финансами в том или ином случае, она стала сама принимать решения, исполнять их, а нас информировать, как обстоят дела. А Белояр, к моему великому удивлению, становился великим финансистом, так как у него на счету появились первые сбережения.
Когда я однажды напрямую спросил жену, на какие все же средства были построены эти особняки и коттеджи, опаловые глаза, лукаво взглянув на меня, нежно прижалась к груди и сказала, что не нужно беспокоиться по этому вопросу, так как на строительство затрачены дотации и субсидии правительств ее и моей страны. Эти субсидии не имели никакого отношения к нашему совместному капиталу. Но посмотрев на мое лицо и сообразив, что я ничего не понял, она посоветовала мне не брать эти схемы затрат в голову. Ее последние слова совсем запутали меня, я сразу же потерял интерес продолжать беседу на эту непонятную тему, когда были другие и более важные дела. Рядом со мной была красивая молодая женщина, поэтому не успел задать второго вопроса на финансовую тему, что опаловые глаза имела в виду, когда говорила о моем капитале - что это такое и откуда такой капитал появился.
Пару раз опаловые глаза обсуждала данный вопрос и с Белояром, который, по моему мнению, вообще неплохо разбирался в финансовых вопросах, просто деньги не любили задерживаться в его руках. После пятнадцати минут обмена вопросами и ответами он неожиданно поднялся из-за стола и начал в ванной комнате обливать голову холодной водой. Я впервые слышал, чтобы вода так клокотала, когда попадала на его раскаленную голову. После этого я у него поинтересовался, может ли он мне теперь объяснить ситуацию по финансированию строительства военного городка, Белояр вытащил голову из-под холодной струи воды, посмотрел на меня, словно я снова показался ему идиотом, и в невежливой форме предложил заняться своими делами, так как он сейчас занят пониманием схемы траншей.
Последнее слово 'транши' убило меня наповал, я слышал, как его часто употребляют дикторы визора, а их лица при этом выражали почтение и уважение к этому слову. Я совершенно не обиделся на невежливые слова своего напарника-друга, когда он предложил мне заниматься своими делами, но хотел бы заметить, что Белояр и по настоящее время все еще разбирается с этими траншами и трансфертами. Он был амбалом под два метра ростом с объемом головы на два размера меньше моей, а опаловые глаза была девчушкой ростом чуть меньше метра шестидесяти пяти, а ее маленькая головушка по этим финансовым вопросам варила в тысячу раз быстрее, чем у моего друга.
Одного только капитана Т.Т. Трезорова совершенно не волновали финансовые вопросы строительства военного городка, в этот момент его интересовало, как бы ускорить подписание договора с аборигенами тундры на поставку свежей оленины, ему так надоел геркулес, и очень хотелось перейти на свежую оленину.
Капитан даже чахнуть начал от переупотребления геркулеса на завтрак, обед и ужин, он уже с трудом проходил в двери. Иногда этот барбос зайдет в комнату, а выйти не может, эта собаченция не могла развернуться в столь малом помещении. В этой связи и в связи со своей природной наглостью капитан Т.Т. Трезоров стал требовать предоставления для его проживания большей площади или отдельного коттеджа. К тому же мы, мол, по утрам своим шумом и утренним бегом портим ему настроение и аппетит. Я рот разинул от такого нахальства и не знал, как на него реагировать. В тот момент Белояр спешил на свидание к Вилене и одновременно дописывал электронное любовное послание блондинке в зеленом мундире из 'дружественной' страны, поэтому не прореагировал на это наглое заявление нашего общего друга, капитана Т.Т. Трезорова.
Опаловые глаза очень близко к сердцу приняла проблему размещения нашего четвероногого друга, сильно разволновалась по этому поводу и спросила капитана, почему он раньше не поднимал этого вопроса, так как все средства, выделенные на строительство военного городка, были уже израсходованы. Стоимость строительства отдельного коттеджа выльется в весьма крупную сумму, но если капитан Т.Т. Трезоров не будет возражать, то она сию минуту распорядится о выделении этой крупной суммы и через пару недель капитан сможет обживать собственный особняк. Она также пообещала капитану помочь ему найти аборигенов и подписать с ними соглашение о поставках оленины.
Я знал, что моя жена - опаловые глаза, женщина слова, если она пообещала, то обязательно поможет капитану Т.Т. Трезорову и с жильем, и с олениной. Эта девчушка умела крепко держать данное ею слово, она, в принципе, не понимала, как это можно давать 'честное' слово и тут же забывать о своем обещании. Это было не в ее правилах жизни.
Я тоже сильно разволновался из-за всей этой дурацкой ситуации. Ну, как это можно было бы такое допустить, чтобы какая-нибудь паршивая и подзаборная шавка получил бы такие большие средства на строительство для себя отдельного жилья, собачьей конуры в виде коттеджа. К тому, куда нам девать свободную площадь, которая была выделена под капитана Т.Т. Трезорова в нашем особняке?! Из-за охватившего меня возмущения бестактным поведением собачьим капитаном мои горловые связки завязались в тугой узел, из-за чего я не мог произнести вслух ни одного слова. Так и застыл фонарным столбом, сипя и бесполезно размахивая руками, перед опаловыми глазами и капитаном Т.Т. Трезоровым, одним словом. Повел себя дурак дураком. Белояр, как ни в чем не бывало, продолжал тыкать одним пальцем по клавиатуре терминала всемирной сети, лукаво поглядывая на меня и моих оппонентов.
Опаловые глаза оказалась весьма сметливой девушкой, она быстро догадалась о причинах моего непонятного поведения, неожиданно негромко рассмеялась, чмокнула меня в небритую щеку и сказала, что для лучших друзей ничего не жалко. На что я громко заорал, что денег-то мне не жаль, так как их у меня никогда не было и не будет, но, если капитан очень хочет жить отдельно, то на строительство я отдам ему все, что накопил. С этими словами я порылся в ящике комода, достал свою банковскую карточку и демонстративно швырнул ее к лапам друга-капитана. Тот ошалело переступал с лапы на лапу и, на всякий случай, отошел подальше от валявшейся на полу моей банковской карточки. Морда его в этот момент напоминала выжитый апельсин из-за резкой зубной боли, капитан Т.Т. Трезоров совершенно не ожидал подобной реакции на свои слова о самостоятельном и отдельном проживании. До этого момента он всегда был любимцем и баловнем нашей семьи и привык несколько вольготно трактовать обязательные правила семейного проживания.
Капитан Т.Т. Трезоров до очертения всем надоел своими брехливыми речами и якобы благими намерением, теперь он решил навсегда покинуть наш дружный коллектив и жить в отдельном помещении. Поэтому я решил, чтобы раз и навсегда поставить все точки над 'i' в этом вопросе, устроить хорошую выволочку своему мохнатому другу. Но совершенно не ожидал того, что опаловые глаза окажется сентиментальной женщиной, и встанет на защиту этого бугая. Но я, по-видимому, вложил в выражении этих чувств так много внутренних сил и свою душу, что даже супруга поверила в истинность моего гнева, а не только эта четвероногая бестолочь.
Белояр поставил последнюю точку в своем очередном любовном послании, отправил его электронной почтой и с видом человека, проделавшего большую и трудную работу, удовлетворенно откинулся на спинку креслица. Он взглядом обвел панораму развернувшейся в холле великой баталии и негромко произнес:
- Ну, что ж ребята, - сказал он, - будем разъезжаться?
Говорил Белояр вполголоса, но его услышали все члены нашего семейства, принимавшие участие в этом образцово-показательном кухонном скандале. Вопрос-утверждение был подобен ведру холодной воды, с размаха вылитому на распаренное тело в парилке сауны. Возможно, что я и несколько перегибал палку в этом вопросе, до глубины души возмущенный требованием и поведением капитана Т.Т. Трезорова. Белояр же оказался неплохим психологом, отлично разбирающимся в психической мотивации поведения людей и животных. По его словам стало понятно, что, если вопрос сформулирован и поднят, то его обязательно нужно решать, такую ситуацию в нашем семействе нельзя надолго оставлять в таком подвешенном состоянии!
Возможно, этот холодный ушат воды вопрос немного охладил мозги капитана Т.Т. Трезорова, который, разумеется, на одних только словах пылал желанием пожить в отдельном доме коттедже. Но, когда он осознал, что в своем требовании подошел к определенному рубежу, только тогда он задумался над тем, а нужен ли ему вообще этот переезд.
Капитан замер в неподвижности, в голове просчитывая реальные 'за' и 'против' такого решения. Теперь он понимал, что его переезд в коттедж может привести к расставанию с друзьями. Раньше капитан Т.Т. Трезоров, трепля нервы друзьям и выражая по этому поводу свои мысли, особо и не задумывался, к чему его требование может привести. Мысли, крутившиеся в его голове, большей частью смело можно было отнести к мыслям дурного толка. Но в отдельные моменты его голова просветлялась, и тогда он начинал серьезно задумываться о сути возможных последствий того или иного его решения.
Вот только сейчас до капитана Т.Т. Трезорова дошло понимание того, настолько его мысли о переезде и свободном проживании были абсурдными. Ведь, он мог потерять своих друзей, без которых не мыслил своей жизни и которые не могли жить без него. Эта естественная мысль настолько поразила сознание нашего друга, что он замотал головой, словно хотел этим движением прогнать ее прочь.
Белояр не стал дожидаться того, какое же окончательное решение примет наш друг-капитан, так как был уверен в том, каким оно будет. Шепнув что-то на ушко опаловым глазам, не сказав при этом мне до свидания, он исчез за дверью, спеша на свидание с Виленой. Белояр очень любил женщин, но почему-то он любил всех женщин земли, пока еще у него не хватало сил на то, чтобы полюбить только одну из них. Но следует признать, что в свою очередь все женщины любили Белояра, но пока ни одна из них не смогла доказать ему, что ее любовь такова, что он должен побороться за нее.
Как только Белояр исчез за дверью, опаловые глаза подняла мою банковскую карточку с пола и аккуратно положила ее в свой карман, не предложив ее мне, я же говорил, что она очень бережливая женщина - лучший финансист нашей молодой семьи.
???
Капитан Т.Т. Трезоров, который, наконец-то, серьезно задумался о жизненных проблемах, своем житие-бытие, все был не в состоянии принять окончательного решения в отношении оставаться ли ему с нами или переезжать на новое место жительства. От греха и своих друзей подальше, наша бедная собачка забилась в самый дальний угол нашего уютного холла и, пристроив свою большую и лохматую голову на лапы, тоскливо поглядывала оттуда на меня.
Но я решил не идти на поводу у своего друга, а дождаться, когда же эта большая и умная псина сама решит вставшую перед ней жизненную дилемму. Стать богатой особой, поселиться в собственном коттедже, но при этом потерять всех своих друзей. Или же продолжить с ними полную забот и лишений семейную жизнь, перебиваясь с геркулеса на геркулес. Хотелось бы лишь добавить к этому, что в последнем случае бравому капитану придется занимать дальний угол в обще-коммунальном холле нового роскошного трехэтажного особняка.
Каждый вечер в точно определенное время раздавался звонок входной двери и Генерал, на лету поцеловав в ушко опаловые глаза, пролетал в свою спальню, где быстренько менял генеральский мундир на тренировочный костюм и мчался на кухню, мешать моей жене своими заумными советами и предложениями персональных услуг по завариванию чая. Затем с большой кружкой чая 'Липтон' с лимоном' он заваливался в холл и, с большим удобством расположившись в мягком кресле, приставал к Белояру, советуя ему поскорее жениться и рожать много маленьких детишек - мальчиков и девочек. Когда Белояра дома не было, то генеральской жертвой становился я. Но мои односложные ответы ему быстро надоедали. Он тут же переключался на приставания к опаловым глазам, к которой питал нежные отцовские чувства, но к этой женщине он относился с большой осторожностью.
Ну, скажите, как может наш генерал относиться, к полковнику разведывательной службы 'дружественной' страны. Но при этом не упускал ни единой возможности пообщаться с ней на серьезные и любые другие темы. Мои опаловые глаза к Генералу относилась, как к родному отцу, ни в чем ему не отказывала - поила чаем, разговаривала и обменивалась серьезной информацией.
Капитан Т.Т. Трезоров в этот вечер ни одним глазом не прореагировал на приход Генерала. Он уже привык к случайным приходам Генерала, а в этот раз, видимо, слишком углубился в размышления о том, 'переезжать ли ему или не переезжать', глаза были слегка прикрыты, а по холлу разносился негромкий храп здорового пса. Белояр умчался на свидание с Виленой, поэтому на мои плечи сама по себе взвалилась обязанность по развлечению Генерала разговорами.
Мы с командиром решили, что не следует мешать капитану Т.Т. Трезорову, размышлять о бренности существования, и расположились в столовой первого этажа, а опаловые глаза вьюном вилась вокруг нас, ублажая то китайским чаем, то холодным немецким нефильтрованным пивом. В этот вечер жена почему-то перестала понимать немецкий язык, в частности, 'нефильтрованное' и 'пиво' в моем произношении. Хотя 'нефильтрованное пиво' я произносил с особым шиком и отличным немецким произношением, жена в ответ на мое отличное знание немецкого языка почему-то мне всегда приносила китайский чай.
Генерал же тоже хотел холодного нефильтрованного пивка, но он оказался умнее и хитрее меня, возраст и знание стратеги, ему здорово в этом помогали.
Когда опаловые глаза поинтересовалась у него, что он хотел бы испить, и согласно утвержденному меню предложила на выбор чай и пиво, то командир умудрился кивнуть головой в тот момент, когда опаловые глаза произносило слово 'пиво'. Так, что ему не пришлось выговаривать это длинное и непонятное немецкое слово, а опаловым глазам ничего не оставалось, как выполнить генеральскую просьбу и принести ему эту замечательную немецкую будоражащую жидкость.
Разговор с Генералом особо не клеился, у нас как бы отсутствовала тема для твкого разговорав.
Наша военная база - это, прежде всего, отдельный, самостоятельный, но все же маленький мир, в котором не так уж часто что-либо происходит, поэтому все обо всем заранее знали. Вот и нам с командиром было не о чем говорить, так как он и я уже знали обо всем, что там произошло. Поэтому мы просто сидели, молча, посматривали друг на друга и пили, - он пивко, а я давился горячим китайским чаем. По благодушному и отеческому выражению лица Генерала было отчетливо видно, что ему приятна общая обстановка, мое присутствие, гостеприимство опаловых глаз. Он чувствовал себя счастливым папашей этого милого семейства.
Чашка с чаем опустела, и я уж было собирался попросить опаловые глаза принести мне из холодильника немецкого пива, но в этот момент Генерал упомянул о возможном прибытии на базу новых истребителей. Последнее время мы много раз слышали о том, что истребители нового поколения вот-вот должны прибыть на базу. Но время шло, а истребителей, как не было, так их и до сих пор нет. Хотя мы получили их техническое описание и инструкцию по эксплуатации. Мы с Белояром досконально изучили оба документа, задай нам какой-либо вопрос по ним глубокой ночью или во время сна, мы и тогда дадим правильный ответ. Но лучше от этого не стало, истребителей, по-прежнему, не было.
Только Генерал что-то молвил по этому вопросу, как послышался ответ, но на вопрос отвечал не наш командир.
- Первая партия опытных образцов новых истребителей-перехватчиков Х76 будет доставлена на базу ВКС завтра, где-то в районе 12 часов 30 минут. - Произнесла опаловые глаза металлическим командным голосом, в этот момент мне очень хотелось вскочить и вытянуться по стойке 'смирно'. - Доставка будет осуществлена транспортными самолетами 'дружественной' страны. В 15 часов 00 минут Х76 будут переданы в распоряжение технических служб базы. Хочу добавить только, что истребители находятся в хорошем техническом состоянии и в любой момент готовы к полетам, как в атмосфере, так и в космосе. Предположительно, пилотами этих истребителей станут ... - и опаловые глаза назвала мое имя и Белояра.
Вступление в серьезный мужской разговор опаловых глаз и ее сообщение оказалось настолько неожиданным, что мы с Генералом, выпучив глаза, смотрели на опаловые глаза. За долю мгновения девушка изменилась и перед нами была уже не девчонка, готовившая нам чай и подававшая пиво, а боевой офицер разведки, полковник. В ее фигуре проявилась военная выправка и осанка, стальным блеском сверкали ее глаза с громадными и, не по-военному, длинными ресницами. Изменился тембр голоса, помимо командных оттенков в нем появился густой иностранный акцент.
Оставив в стороне сомнения, я вскочил на ноги и вытянулся в струнку, краем глаза фиксируя, что Генерал во всем следует моему примеру.
Я-то ничего, привык уже тянуться перед своей супругой полковником, а каково это нашему Генералу, который сейчас так вытянулся перед женщиной-шпионом, что того гляди и рубашка у него на груди сей момент лопнет. От поднятого шума проснулся на втором этаже и капитан Т.Т. Трезоров, который, ничего не соображая со сна, влетел в столовую и, действуя на автомате, вот что значит армейская выучка, присоединился к нам козыряющим. Он сел на любимую пятую точку и, прижав правую переднюю лапу к правому уху, оторопело поглядывал на нас.
Со стороны, вся это фантасмагория выглядела настолько уморительно, что опаловые глаза, вновь в этот момент успевшая превратиться в знакомую нам девчонку и мою супругу, прыснула в кулачок от смеха. Разумеется, не каждый день можно увидеть подобную картину, в которой две стоеросовые дубины под два метра ростом и разожравшаяся собака замерли по стойке 'смирно' перед девчонкой небольшого росточка, которая самым верхом своей прически едва доставала им до плеч.
Но затем опаловые глаза, опять-таки прямо на наших глазах превратившись в серьезную леди-полковника, протянула вперед свою малюсенькую ручку, силой вложила ее в руку Генерала и пожала ее. Рука опаловых глаз была настолько малокалиберная по сравнению с генеральской лапищей, что ладонью она так и не смогла охватить генеральскую лапищу. Получилось так, что во ходе этого рукопожатия леди-полковник сумела пожать только два пальчика ладони руки Генерала, и, сделав книксен, она представилась:
- Мой Женераль, - почти по ненашему произнесла она, я в душе испугался, что она и дальше будет говорить на ненашем языке и тогда мне трудно будет понять, о чем шла речь, - позвольте официально представиться, полковник разведывательной службы 'дружественной' вам страны Пенелопа Рокфеллер. Прибыла на вашу базу ВКС для продолжения службы в качестве старшего офицера связи и координации разведывательных действий по обнаружению инопланетной жизни в окружающем космическом пространстве.
Опаловые глаза, как истинный офицер, склонила чуть набок свою головку и ловко щелкнула домашними тапочками и громко скомандовала:
- Вольно, джентльмены. - Улыбнулась и добавила. - Мы же свои люди, мальчики.
Мы тут же без лишних комментариев свалились в свои комфортабельные кресла, а Генерал, уже сидя, машинально продолжал удерживать ручку моей жены в своей лапище. По выражению его лица я понял, что старик впал в ступор и уже не в силах прекратить это дружеское рукопожатие. Я испугался, как бы он чего-либо не сломал в этот момент моей женщине и больно толкнул его локтем в бок. Довольно-таки быстро командир пришел в себя, залпом и, не поморщившись, допил мой китайский чай, дал свободу руке жены и, увидев перед собой не страшного леди-полковника, а вновь простую девчонку, попросил ее принести еще пивка.
Он даже сумел с первого же раза и правильно выговорить слово "нефильтрованное"!
В этот момент капитан Т.Т. Трезоров решительно опустил на пол переднюю правую лапу, что помогло ему, видимо, принять окончательное решение по вопросу своего проживания, мелкой рысью собачка слетала на третий этаж и, вернувшись с какой-то карточкой в зубах, со смущенным видом сунул ее в руки опаловых глаз. Трансферт карточки был осуществлен на высокой скорости, но я успел разглядеть, что это карточка по своей форме и цвету сильно напоминала мою банковскую карточку.
По всем очевидности эта собака скотина передала опаловым глазам свою банковскую карточку для ведения его финансовых дел. По всей очевидности, на эту карточку перечислялось жалование капитана, а я до настоящего момента даже и не подозревал о том, что этому паршивцу регулярно выплачивали жалование, которое переводили на его банковскую карточку. В этой связи в воздухе завис такой вопрос, как и почему же тогда он везде и повсюду питался только за мой счет. Сколько раз мне приходилось со слезами на глазах оплачивать его громадные счета за кормежку, проживание и развлечения на стороне?!
Опаловые глаза звонко и демонстративно чмокнула капитана Т.Т. Трезорова в сопливый носик, а этот гад даже покраснел от удовольствия и тут же завалился на спину, подставив свое толстенькое брюшко под ласки моей жены.
Везет же некоторым, которые живут в свое удовольствие, ни за что не платят - ни за продукты, ни за проживание и ни за развлечения, а их за это еще целуют и ласкают!
Разозлившись, я пнул ногой развалившегося капитана Т.Т. Трезорова, но неудачно и, видимо, попал в кость, так как нога заныла от удара. Еще больше разозлившись и, пытаясь наказать своего друга-предателя, я бросился на капитана сверху, стараясь подмять его под себя и надавать тумаков. Но эта хитрая бестия каким-то необъяснимым образом вывернулась из-под моего падающего тела и с притворным воем нашкодившего кутенка ринулась под защиту опаловых глаз. Но мое дерзкое и неожиданное нападение сверху слегка дезориентировало пса, и он со всего разбега и всей массой своего туловища врезался в Генерала, который расслабился, сидя в кресле.
Наш командир не ожидал такого подлого нападения и удара, поэтому он оказался к этому совершенно не готовым. Генерал вместе со своим креслом опрокинулся навзничь. Кинетическая же энергия массы движения и удара собачьего тела была настолько высокой, что сорвала с кресла большое генеральское тело и, придав тому большое инерционное ускорение, отправило его в свободный полет в дальний угол столовой, где вскоре послышался громкий звук приземления генеральских костей.
Опаловые глаза с бутылкой пива в руках вышла из кухни и замерла на пороге столовой, удивленными глазами провожая свободно воспарившее тело Генерала, которое в свободном полете медленно перемещалось в дальний угол холла.
Это была действительно незабываемая и одновременно шокирующая картина, которая раскрывала одну из принципиальных тайн природы. Недаром в истории развитии человеческой цивилизации сохранились утверждения и свидетельства того, что человек способен летать.
Я же в данном случае придерживался того мнения, что, когда потребуется, то и человек, рожденный ползать, может научиться летать. К генеральским причудам я уже давно привык и они меня не интересовали. Поэтому на его полет в дальний угол столовой не смотрел, а наблюдал за тем, как на это прореагировал сам капитан Т.Т. Трезоров. По выражению его морды было трудно разобраться, повсюду шерсть и сразу не разберешься, смеется ли он или плачет, как он отнесся к своей же шутке. Но по лучистому взгляду карих глаз можно было судить, что пес-капитан был доволен, он спокойно отошел в сторонку, откуда стал наблюдать за продолжением действия. Ведь Генерал сам лично учил этого моего друга-пса, что, сделав дело, спешить не надо, а требуется выждать момент, оценить ситуацию и только после этого принимать определенные действия.
Приземлившись в углу, Генерал, как ни в чем не бывало, поднялся на ноги, встряхнулся телом, словно побитая собака, и, приблизившись к опаловым глаз, вежливо взял из ее рук бутылку пива и, задрав голову к потолку, за один присест вылил ее содержимое себе в глотку. Меня поразило не то, что командир выпил содержимое пол-литровой бутылки, не совершая при этом ни единого глотательного движения кадыком, а то, что, когда бутылка была задрана кверху, то от ее донышка до потолка оставался малый просвет, сантиметр, не меньше.
- Хорошо! - Просто сказал Генерал, и глаза его радостно засияли.
Мы с опаловыми глазами, не разобрали, что командир этим восклицанием имел в виду, качество пива или свой полет в угол?
В этот вечер Белояр не пришел ночевать домой, а перебивался где-то на чужом сеновале.
А Генерал веселился и развлекался с нами до позднего вечера, беспрестанно попивая пивко - одну бутылку за другой. После его такого веселья наш запас в холодильнике уменьшился до двух бутылок "Хайнекена". Я уж собрался бежать в ваенторговскую лавочку за новым ящиком пива, как Генерал совершенно неожиданно для нас и, по-видимому, для себя тоже собрался набоковую и решительно направился в свою спальню.
Капитан Т.Т. Трезоров попробовал увязаться за ним и проникнуть в генеральскую спальню, как неоднократно делал это прежде, но в эту ночь был с позором изгнан, и ему пришлось, устраиваться спать на государственном матрасике в углу холла.
Глава 2
Восстановление организма продолжалось, когда его внутренние органы и системы были регенерированы, то начались физико-химические, биологические процессывнутренней среды, началось восстановление жизнедеятельности. А головной мозг наращивал свою активность, восстанавливая свои центры речи, памяти, мышления, слуха, зрения, кожно-мышечной чувствительности, вкуса и обоняния, движения. В этот момент зародились ощущения и я начал осознавать самогосебя, как индивидуума, разумеется, не как самостоятельное физическое лицо, а как существующее в в пространственно-временном континууме сознание. Стали появлятьсяощущения возможности осуществления движения руками или ногами, открывать или закрывать веками глаза, а, главное, начала функционировать память. Сначала появилась возможность отсчета, а с этого момента как бы сформировалось мое "я". Теперь время работы сознания или моего "я" начиналось не с чистого листа, а с воспоминаний, на ум приходило то, что познал или узнал в прошлый раз. К примеру, у меня появилось ощущение, что возродилось сердце, в следующий раз к этому ощущению добавилось ощущение, что появилась кровеносная система и сердце является главным органом этой системы. Итак, шаг за шагом, ощущения не просто появлялись, а затем бесследно исчезали в пространственно-временном континууме, а накапливались в памяти. Таким образом, начала накапливаться или формироваться моя личность.
На данном этапе больше всего волнений приносил головной мозг, который спешил радостноотрапортовать о проделанной работ. Его импульсы по вегетативной нервной системе пробивались к рецепторам органов дыхания, кровообращения, пищеварения, выделения и размножения и, едва установив с ними контакт, спешили доложить, что контакт установлен и можно, скажем, смело дышать. А на деле оказывалось, что органы дыхания еще находятся в процессе регенерации,да и только, и ой когда, эти органы начнут функционировать. Но в чем головной мозг был молодцом, так это в том, что сам много и успешно работал над собой, возникающие ощущения не просто регистрировал, а, проанализиров, он эти ощущения оформлял в мысль.Стал рождать определённые комбинации из факториалов нейронов, с накоплением определённой информации, формировать мой ум, разум и сознание, но уже не просто регистрирующего, а аналитического характера. Мозг начал оперировать различными комбинациями в форме мыслями, в рамках которых мой разум учился управлять умом.
- Мыслю, следовательно существую! - Молоточком заколотило в висках. Это изречение великого философа Рене Декарта помогло мне сосредоточится, чтобы задуматься и попытаться разобраться в том, что же со мной происходит, кто я, где нахожусь, и почему ощущаю себя находящимся в газообразном веществе, почему я нахожусь в окружении подсвеченной темноты. Я не был способен пока еще определить, в каком нахожусь положении, лежу или стою.
Призадумавшись, я осознал, что пока еще рано, задавать, даже самому себе, подобные вопросы, так как не в состоянии отвечать на них. И пока я еще не знал ответа на вопрос, а ктоже я такой, человек или... ?
???
Первый испытательный вылет на новых истребителях Х76 удался на славу, Истребитель слушался малейшего движения штурвалом, каждой мысли. Проблемы, если таковые и возникали, то носили человеческий фактор. Иными словами в этих проблемах мы были сами виноваты, ну скажите, как Х76 мог выполнить маневр "поцелуй Вилены"? Это произошло тогда, когда Белояр в полете задумался и вместо того, чтобы продолжать думать о пилотировании машины, углубился в воспоминания о своей любимой девушке. Самым трудным делом в полете было отрешиться от всего земного и думать только о полете и об управлении истребителем, и тогда он вознаграждал тебя за стойкость и верность ему, происходило сливание человеческого разума с этой стремительной в полете машиной. С каждым новым полетом мы с Белояром все плотнее и плотнее смыкались с нашими железными птицами. Вот уже третий день мы с Белояром только что и делаем, что взлетаем и идем на посадку - взлетаем и снова посадка, стараемся довести свое мышление на стадии этой операции до полного психического и психологического автоматизма.
Когда Х76 предстали перед нашими глазами, то мы рты от удивления широко раскрыли. Новые ястребки серыми птенчиками застыли перед громадами ангаров базы и на их серого сурика фона выглядели маленькими и такими незащищенными птичками, нахохлившимися от дождя и холодного ветра с океана, что сердце от жалости прихватило. Погода в Заполярье никого и никогда не балует, не так часто случается, чтобы на небе светило солнышко, а не моросил бы давно уже всем надоевший дождь. Вот и эта небесная парочка, которую только что выкатили из ангара и выставили на заполярный холод, умывалась негостеприимными каплями холодного дождя. Капли с неба попадали на фюзеляж планера и распростертые крылья, чтобы затем медленно скатываться по их плоскостям на бетон авиабазы. Когда мы с Белояром подошли к ним, то вокруг истребителей образовалась небольшая лужа, а мы стояли с широко раскрытыми ртами.
Что же нас так удивило в этих машинах, что даже пришлось рты раскрывать? Думаю, что любой человек, придерживающийся нормального образа жизни и за это время привыкший к нормальным вещам, обязательно удивился бы тому обстоятельству, что перед нами стояли старые знакомцы - совершенно непривычные по своей внешней конфигурации истребители.
Этими нахохлившимися от дождя знакомцами были те истребители-блины, на которых мы летали во время командировки в "дружественную" страну. В свое время эти машины мы с Ирреком немного усовершенствовали, переведя их управление на контур шлем, но которые так и остались в "дружественной" стране после завершения командировки. Ведь "дружественная страна" предоставила нам возможность полетать на экспериментальных истребителях, которые, по мнению же авиаспециалистов этой же страны, не способны были вообще летать. С того времени прошло чуть меньше года, но птенчики так и не оперились, они, как были аккуратными блинчиками в форме русских оладьев, так ими и остались.
Когда нам с Белояром удалось залезть в кабины пилотов Х76 и немного ознакомиться с оборудованием, то оказалось, что машины только внешне не изменились. С ними много и плодотворно поработали авиаинженеры, которые сумели превратить эти машины в боевые конструкции с мощной двигательной установкой, электронным оборудованием и мощным вооружением для полетов в атмосфере и космосе. Птенчики сейчас имели два двигателя, один для полетов в атмосфере планет, а другой для полетов во вселенной. В принципе, истребители имели общую двигательную установку, но двумя отделениями, которые включались и начинали работать по мере того, в каком пространстве находилась машина. К старым системам устройства этих истребителей добавилась система жизнеобеспечения, система ориентации в космическом пространстве и система дальней связи, а также много других кнопочек и тумблеров, предназначения которых мы пока еще не знали.
Мы с Белояром стояли и любовались внешними обводами истребителей, через паузу я подошел к старым знакомым и обшивку одного из них коснулся рукой, чтобы определить, кому и какая машина достанется. Но ни при первом, ни при втором касании к обшивке в моей голове не прозвучало ни малейшего звука. Не послышалось ни трели звонка, ни женского голоса, который должен был бы подсказать, которая из двух, моя машина или машина Белояра. Естественно, в голове тут же началась небольшая паника, куда подевался мой провидческий талант? И каким образом тогда мы сможем разобраться в том, кому из нас должна достаться тот или иной истребитель?! Было не в наших правилах у меня с Белояром просто так бухнуться в пилотские кабины истребителей и выруливать на взлет. Знакомство дело тонкое, малейшая ошибка в ощущениях и придется тебе летать на не любимой машине. Мы по опыту знали, что взаимоотношения с боевыми истребителями строятся на основе полного взаимопонимания с обеих сторон и, кстати, психической и психологической совместимости. Мы с Белояром хотели и должны были летать на истребителях, которые нам очень нравятся и чтобы те отвечали нам взаимностью.
А эти странные инженеры-иностранцы, целых три дня нас промучили в учебном классе, рассказывая о технико-полетных характеристиках, о специфике двигательной установке и различных систем. Они говорили, чтобы персонализировать Х76 в полном соответствии с характерными особенностями и манерой поведения пилотов, требуется нажимать следующие кнопки и в следующем порядке. Но в тот момент Белояр случайно задремал, парень за долгие годы службы в армии научился спать с открытыми глазами, шевелиться и даже задавать вопросы, поэтому прослушал, какие кнопки и в каком порядке нажимать. Ну, а я в этот момент был занят своими мыслями. Вот теперь мы и стоим перед нашими птенчиками и не знаем, как открыть фонари и попасть внутрь пилотских кабин.
Я начал ходить вокруг машин, время от времени ладонью касаться обшивки, поглаживать и прислушиваться, не послышатся ли сигналы. Но, к моему глубокому сожалению, все оставалось по-прежнему, никакой реакции со стороны истребителей. Таким образом, на наших глазах родилась проблема, которую, правда, мы сами и создали, вернее, создал ее именно я, как же нам добраться до пилотских кабин? Только вчера мы банкетов выпроводили иностранных специалистов, которые постоянно крутились вокруг наших машин, и которые без проблем поднимали и опускали фонари пилотских кабин, да и нам предлагали в их присутствии потренироваться в подъеме фонаря. Но не мог же я на людях демонстрировать свои способности, прикладывая руки к обшивкам истребителей, поэтому гордо отказался, ибо я никогда не пользовался чужой помощью при решении собственных проблем. Даже Белояр удовлетворенно фыркнул, как это я умудрился найти такие хорошие слова и произнести их столь вовремя. Но результат был налицо, перед нами формировалась философская дилемма или звать техников с ломами, или возвращать иностранцев для нашего переученивания?
Я продолжал с умным видом бродить вокруг Х76, а Белояр со стороны наблюдал за моими попытками вскрыть эти консервные банки без открывалки. Этот парень по натуре был спокойным человеком и, кроме женщин, его ничто не волновало. Когда проблема лежала в области технического устройства, то он полностью полагался на мои способности, выкручиваться из любого положения, будучи уверен в том, что в технике я все знаю и все умею. Его уверенность во моих способностях была столь непоколебимой, а я споткнулся на первом же шагу общения с этими блинчиками, сейчас не знал, как поднять фонарь пилотских кабин. Ранее все было так просто, коснись рукой обшивки истребителя, и тебе тут же подскажут, каким истребителем можешь пользоваться ты, а каким - Белояр, а после этого фонарь за три шага до твоего контакта с машиной взмывал в воздух.
Но сейчас произошла небольшая накладка, минута проходила за минутой, а фонари ни на йоту не сдвинулись с места. Душой я ощущал, что решение проблемы находилось рядом, но оно ускользало от моего понимания. Чтобы более внимательно обдумать эту проблему, я замер на месте и стал прислушиваться к тому, что творилось в моей голове в этот момент. Но голова, как была, так и оставалась пустой, в ней не происходило ни малейшего движения мысли. Если уж признаваться честно, то я не знал, что делать дальше, когда по громкой связи и на все летное поле послышался такой родной голос:
- Ну, че, братаны, стоите и не спешите в гости? - Голос исходил из динамика, аналогичные собратья которого на случай тревожного оповещения были установлены во всех местах, которые обычно посещало много народа.
Разумеется, этот голос принадлежал бывшему автопилоту, бывшей бортовой вычислительной машине, бывшему инструктору по пилотированию летательных аппаратов Ирреку. Искусственный разум или ИР, как он любил себя называть, Иррек был нашим старым и верным другом, но, я бы сказал, с привычками несколько дурного качества. Теперь все стало на свои места и стало ясно, почему у меня ничего не звенело в голове, почему кабина пилота оставалась недоступной, не смотря на проявленную ласку к этим птенчикам?!
На наших глазах медленно и торжественно, под "Богатырскую симфонию" Бородина вверх поползли фонари пилотских кабин Х76. Когда фонари поднялись до упора и остановились, открыв доступ в пилотские кабины, мы с Белояром синхронно поднялись на крылышки наших пташек, синхронно закинули ноги в кабину и синхронно скользнули в кресло-лежанку пилота. Удобно раскинувшись в кресле, я осмотрелся и за своей спиной заметил еще одно, но небольшое кресло-лежанку, в котором, по всей очевидности, если судить по размеру этой лежанки, должен был располагаться капитан Т.Т. Трезоров. Пока я осматривал второе креслице-лежанку, я почувствовал, как мое кресло начало трансформироваться под нижний рельеф моего тела. Это было приятно и неприятно одновременно, мурашки побежали по всему телу, когда материал кресла начал плотно прижиматься к нижним выпуклостям и охватывать их, я не успел сказать и "ой", как кресло превратилось в кокон, который охватил всего меня и укрыл с головой.
Внутри кокона царила темнота, в которой ничего не было возможности разобрать, но ощущалась приятная прохлада, которая защитила от страха перед этой темнотой и дала мне умереть от удушья. В то мгновение я трижды проклял свою гордыню и всезнайство, когда не слушал рекомендаций и советы иностранных инженеров, призадумавшись над тем, как выбираться из этого положения. Помог мне, разумеется, старый друг Иррек, который интеллигентно прокомментировал мое поведение, но этот комментарий носил далеко не интеллигентный характер:
- Вы че, братаны, самоубийством решили заняться? Хорошо, что я не перекрывал подачу кислорода в эти пилотские коконы, а то вы уже были бы сейчас такими синенькими и с высунутыми изо рта языками. И что тогда мне нужно было бы с вами делать, Я летать люблю, хочу, но сам не могу. Вынужден полагаться на вас пилотов, но кто знал, что именно у вас такие дурные головы и вы захотите жизнь покончить самоубийством? Хочу признаться, что я не умею оживлять человеческие трупы, даже если они принадлежат моим лучшим друзьям. Это мне не под силу, я вам ведь не господь и меня не учили этому. - С этой дурацкой шуткой ИРа, кокон высвободил меня из своих смертельных объятий, предоставив возможность и время ознакомиться с техническим оборудованием пилотской кабины.
Следует признать, что авиаинженеры хорошо поработали над интерьером кабины пилота - как таковая отсутствовала панель приборов управления истребителем, не торчала палка штурвала из пола, не было педалей и рычагов управления двигательной установкой. Сегодня пилотская кабина представляла собой просторное помещение с пилотским креслом-лежанкой, которое превращалось кокон, которое с головой укрывало пилота, выводило на сетчатку глаз показания приборов, сканеров, сенсоров. Пилотировать машину стало возможным движением или имитацией этих движений головы, плеч, рук и ног, которые кокон принимал и трансформировал их в соответствующие сигналы системы пилотирования истребителем. Пилотский кокон также выполнял функции бронежилета и компенсатора гравитационных перегрузок, чтобы пилот всегда был в состоянии принимать решения и выполнить их. В этом коконе пилот мог летать подобно неуправляемой ракеты с большой скоростью и громадным ускорением свободного падения в несколько десятков "g". А в том случае, если он, по какой либо причине, скажем, ранения, потерял сознание, то кокон мог определить состояние пилота и вколоть ему те лекарства, которые позволили бы пилоту прийти в сознание и довести машины до пункта вылета. Только тут я обратил внимание на ярко-красный контур шлем, который находился в специальных зажимах справа от меня.
Это устройство было привычным, в свое время я немало поработал над усовершенствованием контур шлема, поэтому неплохо знал его возможности. Но в этот момент в голову влез ИР Иррек и менторским голосом сообщил, что контур шлемы пережиток прошлого и используется, как запасной вариант пилотирования данного истребителя. Я поинтересовался у Белояра, что нам делать с Ирреком, который слишком много знает. Белояр помолчал, а затем посоветовал, а ты пошли его на... . Что я немедленно и проделал, но Иррек не пошел и даже не обиделся, так как в этот момент читал мне лекцию о возможностях кокона. А я, дурак, хотел вернуть иностранных специалистов, да у нас свои собственные специалисты в этой области появились!
С горя и нежелания и дальше выслушивать профессионального зануду, я утонул в пилотском коконе и закрыл глаза. Внутри меня развернулась панорама виртуальной панели приборов управления истребителем Х76.
???
Опаловые глаза очень интересовалась, как я с Белояром осваиваю новые истребители, поэтому она не раз вместе с нами отправлялась на аэродром и, устроившись в кресле-лежанке капитана Т.Т. Трезорова, вместе со мной выслушивала вводный курс лекций профессора Иррека. Это мы с Белояром решили при опаловых глазах так называть ИРа Х76, как-то неудобно при такой красивой женщине называть Иррека ИРом, поэтому и повысили его до профессора. А она, до чего уж эти жены хитры и умны, сумела найти общий язык с Ирреком и после занятий часто перешептывалась с ним наедине, то есть, выставив меня из истребителя. К слову сказать, Иррек, при виде опаловых глаз, тут же забывал о своей офицерах слушателях и превращался в любезного кавалера жены, готового исполнять любой ее каприз. Но опаловые глаза не обращала внимания на его любезности и комплименты. Она была серьезной и деловой женщиной-полковником и супругой одновременно, не умела капризничать, а с серьезным лицом выслушивала вводный курс, правда, иногда, прерывая лектора репликами. А однажды не выдержала и прочитала нам короткую лекцию о том, как подобает вести в той или иной ситуации при случайной встрече с инопланетянами.
Постепенно Х76 стал центром внимания всей нашей семьи. На их стоянку стал приходить и Генерал, который появлялся именно тогда, когда там находилась опаловые глаза. Даже я замечал, с какой чуткостью и тактом к моей супруге относился наш командир. Он давно забыл о шпиономании и о страхах прошлого, при виде ее Генерал расцветал улыбками и превращался в другого человека, в нечто подобие интеллигента с очками, но с металлом и командирскими нотками в голосе. Опаловые глаза с чуткостью опытной, зрелой и много повидавшей в своей жизни женщины воспринимала Генерала, говорила, что ему нужно жениться и завести собственных детей, а не увлекаться этими балбесами, кивая головой в мою с Белояром сторону. Хотел бы признаться, в разговорах со мной опаловые глаза редко когда была такой вежливой и внимательной, разговаривала со мной, как полковник обычно общается с майором, иногда нормально и чуть-чуть с лаской, но чаще с междометиями.
Капитан Т.Т. Трезоров неоднозначно воспринял нашу новую любовь эти новые истребители, первым делом он описал полозья шасси истребителей Белояра, вызвав возмущенную тираду со стороны Иррека. Наш инструктор по летной подготовке в голос завопил о посрамленной чести, о дрянном псе, который своим недостойным поведением оскверняет все и вся на белом свете. Одно только вмешательство опаловых глаз помогла приостановить этот поток слов распалившегося ИРа, которая мило улыбнувшись поставила Иррека на место и, каким-то образом, утихомирила его. А капитана Т.Т. Трезорова строго наказали за попытку испортить государственную собственность, маленькая женская ручка свирепо потянула за ушко эту странную собаченцию.
Правда, со стороны мне показалось, что это наказание больше напоминало ласку, но, может быть, я был не прав, кто в этих женщинах разберется?! А капитан Т.Т. Трезоров поступил, как последний гад-друг, лег спиной на землю, и свое жирное пузо подставляет под эту ручку. Все-таки его надо было бы отселить, вот теперь и приходится цацкаться с ним!
???
В любом случае, когда Иррек завершил чтение своего нудного курса, он уложился в три дня, а дай ему волю, и за неделю бы не прочитал бы, мы с Белояром подняли свои Х76 в воздух! Взлет происходил неторопливо и плавно. Оторвавшись от бетона, нашим истребителям не требовалось разбегаться перед взлетом, мы повисели несколько секунд на высоте в десять метров над землей, поболтали машины из стороны в сторону, чтобы быстрее освоиться с ними и проверить, как они реагируют на импульсы нашего головного мозга, и на второй космической скорости рванули в небо. Коконы только покрепче обхватили наши тела, чтобы компенсировать высокие перегрузки.
Атмосферный двигатель тихо и злобно шипел, в редких случаях переходя на свист, легко вытягивал машину на высоту в пятнадцать километров над уровнем моря. Достигнув заданной высоты, мы на некоторое время поболтались на ней, привыкая к управлению истребителями. Затем медленно, с едва заметным ускорением стали передвигаться в горизонтальной плоскости, параллельно земле и, стараясь не нарушить государственные границы. В какой-то момент наши машины встали на крыло, потеряв две тысячи метров высоты, и по пологому пикированию продолжили снижение. А скорость истребителей возрастала с каждой секундой этого пологого пикирования, пока не достигла двух махов.
На высоте скорость особо не ощущалось, но, когда мы вынырнули из облаков, и под нами понеслась тундра, мне очень захотелось поставить ногу на тормозную педаль и слегка прижать педаль тормоза, как обычно поступаешь, когда у автомобиля слишком высокая скорость. Поверхность тундры слилась в серую пелену и на ней нельзя что-либо различить или выделить. Кокон прочитал мое скрытое желание снизить скорость полета истребителя, и через мгновение я заметил, что она понизилась и у истребителя. Под ногами замелькал низменный рельеф тундры с ее вечной мерзлотой, ручьями, реками и едва приметной растительностью. Я повернул голову, стараясь рассмотреть, что творится за спиной, кокон тут же и притом весьма быстро вывел на сетчатку глаз панораму заднего обзора, Истребитель-блин Белояра следовал, чуть ли не впритирку к моему хвостовому оперению, придерживаясь левого пеленга и, повторяя вслед за мной, развороты, виражи, крены.
Скорость машины снизилась до такой степени, что я сумел рассмотреть песца, рысящего по тундре, раньше я и не знал, что песцы живут в тундре, про куропаток и леммингов слышал, но про песцов думал, что жители тайги. Самой собой получилось так, что я увлекся разглядыванием песца, мониторы сканеров истерзали сетчаткуnbsp; Опаловые глаза очень интересовалась, как я с Белояром осваиваю новые истребители, поэтому она не раз вместе с нами отправлялась на аэродром и, устроившись в кресле-лежанке капитана Т.Т. Трезорова, вместе со мной выслушивала вводный курс лекций профессора Иррека. Это мы с Белояром решили при опаловых глазах так называть ИРа Х76, как-то неудобно при такой красивой женщине называть Иррека ИРом, поэтому и повысили его до профессора. А она, до чего уж эти жены хитры и умны, сумела найти общий язык с Ирреком и после занятий часто перешептывалась с ним наедине, то есть, выставив меня из истребителя. К слову сказать, Иррек, при виде опаловых глаз, тут же забывал о своей офицерах слушателях и превращался в любезного кавалера жены, готового исполнять любой ее каприз. Но опаловые глаза не обращала внимания на его любезности и комплименты. Она была серьезной и деловой женщиной-полковником и супругой одновременно, не умела капризничать, а с серьезным лицом выслушивала вводный курс, правда, иногда, прерывая лектора репликами. А однажды не выдержала и прочитала нам короткую лекцию о том, как подобает вести в той или иной ситуации при случайной встрече с инопланетянами.
глаз крупными и общими планами этого животного, что я увлекся и начал на Х76 преследовать по пятам этого бедолагу песца. Все было в порядке до тех пор, пока он передвигался по прямой, но, когда тень истребителя слегка коснулась песца, то он испуганно пригнулся и резко скакнул в сторону, что даже Иррек испуганно вскрикнул, когда я рванул машину вслед за беглецом.
Долго мы с Белояром носились над поверхностью тундровых болот, распугивая пернатых и преследуя животных. Особо интересными стали преследования волков, которые были опасными и умными хищниками. Каким-то образом они усекли, что мы ничего плохого им не сделаем, поэтому первоначально они убегали или скрывались от тени наших истребителей, но со временем перестали обращать на нее внимания. Однажды, я десять минут провисел над одним волчьем логовом, обитатели которого вели спокойную семейную жизнь, не обращая ни малейшего внимания на парящих над ними хищных птиц, принимая нас за пернатых охотников. Я в сердцах подумал, что, если бы этим выводком занялся капитан Т.Т. Трезоров, то им мало не показалось бы. И в этот момент появился хозяин выводка, волчица - хозяйка, аж, хвост поджала и все время ластилась к самцу, то плечом, словно невзначай, касается, то ему хороший кус оленины подсунет, то наиболее шкодливого кутенка подальше от папаши уберет. А волчата дорвались до папаши от всей души развлекались, то они на него сверху навалятся, то за ногу укусят, а то его уши с большим удовольствием трепать начнут. Но папаша был строг и справедлив, особо на эти проделки ребятни не реагировал. Да и в тот момент он выглядел эдаким раскормленным собратом капитана Т.Т. Трезорова и его, видимо, тоже кашей из геркулеса кормили.
???
В течение нескольких дней мы не вылезали из кабин истребителей Х76, и все время проводили в полетах. Летали, правда, пока только в атмосфере планеты, но поднимались на заоблачные высоты. Я мог любоваться звездами в середине дня, когда мы с Белояром находились в тропосфере, где уже не было воздуха, и отсвечивалась темнота космоса. Картина мириад светлых точек в сплошной черноте космоса поражала воображение. Трудно было поверить в то, что у этих звезд, которые привольно раскинулись над нашими головами и которые отсюда казались маленькими источниками света, вращались свои планеты, в чем-то похожие на нашу Землю. Космос и эти звезды привораживали, тянули к себе, но КПП с земли напоминало о необходимости выполнения задания, и истребитель стремительно скатывался вниз, к земле.
К слову сказать, что нам с Белояром это страшно нравилось, и мы были готовы к тому, чтобы летать столько, сколько выдержит наш человеческий организм. Одним словом, романтика неба глубоко проникла в наши души, мы летали и летали. Однажды, я не удержался и через кокон послал в систему управления Х76 пожелание следующего характера - убрать все ненужное вокруг пилотской кабины и вынести сознание пилотов за пределы конструкции истребителя. Я только услышал, как чертыхнулся в ответ Иррек, переваривая мое пожелание, и даже почувствовал, что он хотел обратиться ко мне за разъяснениями. Но в последнюю секунду передумал, а передо мной во всю ширь распахнулось прозрачное пространство атмосферы и синевы небес. Я не предупредил ведомого пары о проводимом эксперименте. Ну не подумал об этом. Когда под его ногами исчезла привычная опора и разверзлась глубина высоты, то Белояр дико закричал от ужаса и чуть не поседел. В этот момент ему казалось, что он падает в пятнадцати километровую бездну, а его сознание вспарило над этой бездной. Но этот крик ужаса начал медленно перерастать в дикий рев восторга, когда мой напарник осознал, что падение не состоится, а он парит на этой высоте, но может выделывать бесконечные трюки своим бестелесным телом в бескрайнем пространстве неба. Я в этот момент ни орал, ни от ужаса и ни от восторга, так как внутренне был готов к подобному, но и меня до глубины души поразила красота сочетания черноты космических глубин и голубизны планетной атмосферы. Но тут послышал озабоченный голос Иррека, который, прервав мою с Белояром космическую нирвану, неожиданно поинтересовался:
- Командир, - иногда, желая получить быстрый доступ к какой-либо запретной вещи или объекту, ИР Иррек прибегал к подобному подслащенному ко мне обращению, - а что происходит сейчас на истребителях? Я не пойму, почему ты с Белояром покинул кокон пилотской кабины? Сенсоры сообщают, что в данную минуту ни на том, ни на другом истребителе пилоты не присутствуют, а в тоже время управление машинами осуществляется. Несколько минут назад ты приказал и я исполнил твой приказ о выносе твоего разума, но не тела за пределы конструкции истребителя. Приказ исполнен, но кокон твоего истребителя и кокон истребителя Белояра информируют меня о том, что они свободны. На всякий случай я электронным образом обшарил истребители, но пилоты не были обнаружены. Так, где вы сейчас находитесь? Если судить по вашим восторженным крикам, то вы живы, но мои датчики, сканеры и камеры не регистрируют вашего физического присутствия на бортах истребителей?!
Да, этот вопрос Иррека для меня оказался не просто неожиданным, а на полную засыпку. До настоящего момента я полагал и был уверен, что мое и Белояра сознания покинули лишь тела и бестелесными призраками витают в пространстве, благодаря усилиям Иррека и техническому совершенству наших машин, а оказалось, что Иррек не имел никакого отношения к этой ситуации. Кто же тогда нам поспособствовал в осуществлении этого фокуса, сделав так, что наши сознания, или, если по народному, то наши души, покинули физические тела, чтобы души свободно парили в тропосфере. К тому же, куда исчезли наши физические субстанции - наши тела, которые оставались в коконах пилотских кабин истребителей?
Я задумался над проблемой, но решение не шло в голову. Честно говоря, я не знал, что делать в подобной ситуации. Само собой, разумеется, первым делом нужно было отыскать наши тела и вернуть их в пилотские коконы, а уж после этого можно переходить к второй ступени решения этой проблемы, а именно, каким образом вернуть наши души в ее физическую субстанцию, в тело. Время начало свой отсчет, а решение не приходило в голову. Во мне начало созревать смутное беспокойство, но я не стал беспокоить своего друга, который в этот момент продолжал наслаждаться фантастическим зрелищем этой космической феерии.
Погруженный в мысли в поисках решения проблемы, я обратил внимание на то, что в голове, легкими мазками стал вырисовываться портрет матери. Мама загадочно улыбалась! Но, к моему глубокому сожалению, я не мог пообщаться с мамой. У меня совсем не было свободного времени, чтобы поговорить с мамой, ведь в любую минуту истребители Х76 могли начать заваливаться к земле. Иррек прилагал невероятные усилия, чтобы сохранить контроль над истребителями. Несколько раз я мысленно приказывал Ирреку держать под контролем управление Х76 и не дать им упасть на землю. Каждый раз Иррек подтверждал сам факт получение мысленной пиктограммы, но через мгновение сообщал, что не может в силу технических причин осуществить приказ. А истребители, словно застывшие изваяния или истуканы в степи, зависли в тропосфере и ни на йоту не сдвигались с места. Именно в эту минуту Иррек подтвердил догадку, случайно промелькнувшую в моей голове, сообщив, что вокруг Х76 образовалось аномальное энергетическое поле, причем в этом поле гасли и не распространялись какие-либо сигналы.
По наитию, я проанализировал сохранившуюся в памяти информацию по этому поводу и пришел к выводу, что это энергетическое поле статично и истребители будут находиться в нем столько времени, пока я не найду решения проблемы по возвращению души в физическое тело. В этот момент моя память из своих глубин исторгла фрагмент беседы с матерью, в которой она еще до своей смерти объясняла некоторые проблемы возвращения души в тело. Не хочу сказать, что хорошо помнил эту беседу, но, чтобы особо не рисковать, решил вызвать маму и побеседовать с ней на эту тему. Вызов прошел неожиданно легко, и мама сразу же ответила на мой мысленный вызов, словно давно его ждала. Со времени своей смерти она, если и изменилась, то в лучшую сторону, помолодела и похорошела и со мной разговаривала легко и свободно. Мама сразу же объяснила, что наши тела, как были в коконах, так в них и остались. Сенсоры Иррека были не в состоянии их зафиксировать или зарегистрировать по двум причинам. Тела превратились в неодушевленные предметы, когда наши души их покинули. И второе, это аномальное поле блокировало прохождение всех сигналов электрического происхождения. Таким образом, мама в секунду развеяла все наши сомнения и показала правильный путь выхода из создавшейся ситуации.
Мне оставалось только произнести небольшое заклинание по возвращению душ в их физические оболочки, что я немедленно и проделал. Иррек вскрикнул от неожиданности, когда его датчики и видеокамеры зарегистрировали волшебное появление живых тел пилотов в коконах кабин истребителей. Иррек был интеллектуальным разумом с выдержанным электронно-виртуальным характеров, но после трехлетнего общения с мной и Белояром ему и простые человеческие чувства ему стали не чужды. Сегодня он сделал свой первый шаг на длинном пути превращения в человека. По психическим и психологическим параметрам Иррек реагировал на происходящие вокруг него события уже не как электронно-вычислительная машина. Он не просто фиксировал или регистрировал физические явления, процессы, а принимал и выполнял мысленные приказания людей, внося свое понимание и свое решение, поставленной перед ним проблемой. Вот и сейчас Иррек уже по-человечески прореагировал на возвращения нашего сознания в тело. Как только восстановился status qua, то исчезло поле вокруг истребителей, и они провалились на пятьсот метров по высоте. Но Иррек уже давно запустил двигательную установку обеих машин и мы сдвинулись с мертвой точки в северо-0западном направлении.
Мне очень не хотелось расставаться с мамой, и пока осуществлялся процесс возвращения душ в тела, я рассказал ей обо всех своих горестях и обидах, а также похвастаться своей женой - опаловыми глазами. Я чувствовал, что мама с удовольствием слушала мой рассказ, но, когда зашла речь об опаловых глазах, слушала меня с особой тщательностью. Мне показалось, что она с удовольствием выслушала мое мысленное повествование, ни не разу не прервав его вопросами. Глаза и выражение ее лица говорили о многом, но мне не нужны были слова, чтобы понять, что эта женщина, моя мама, всем сердцем любит и переживает за меня, своего единственного сына, хотя мне уже было за тридцать, и я был женат.
Я уже говорил, что мой друг Белояр свято верил и полагал, что я все знаю и нигде не пропаду, поэтому беспрекословно подчинялся моим советам и рекомендациям. В самые трудные моменты только что разрешенной ситуации с переселением душ я слышал иногда, как он бормочет:
- Знала бы, опаловые глаза, за кого выходила замуж?! - Ворчал Белояр и неожиданно выдавал следующее умозаключение. - Но, наверное, она все же знала, что он за человек и как с ним иметь дело! Оба они два сапога пара! Женщины, они такие, сами все знают и мужей себе выбирают соответственно.
Мне понравилось эти его логические выводы, к которым он так неожиданно пришел, и хотелось поблагодарить Белояра за эти теплые слова и чувство уважение, проявленные по отношению к другу. Но пока собирался с мыслями, его Х76 сорвался с места и умчался на большой скорости, так, что через мгновение, и след истребителя простыл. Быстро набирая скорость, я рванул вслед за другом, одновременно размышляя о резвости, проявленной Белояром, что было не в его характере.
- Да, не в этом дело, - прервал мои размышления Иррек, - помнишь свои приказы о сохранении скорости и движении в определенном направлении. Так вот, что я хочу сказать тебе, что, когда это аномальное поле, окружавшее истребители, исчезло, то твоя мысль достигла электронно-вычислительного центра истребителя Белояра. Я же сдуру не придержал этот твой приказ, а просто его ретранслировал. Получив приказ, этот электронный ящик тут же бросился его исполнять. В результате мы имеем то, что имеем. Мы пока еще здесь, а Белояр черт знает где. Слава богу, что у нас имеется мощная аппаратура ориентации и по нахождению предметов и объектов на дальнем расстоянии, так что скоро найдем Белояра и его истребитель с сумасшедшим ИРом.
- Надо же иметь такой характер! - В этот момент я подумал о Ирреке. - Уметь, в одну только секунду испортить настроение другому человеку своим занудным объяснением простейшей вещи. Это надо уметь, до этого разъяснения обстоятельств исчезновения друга, все было так романтично. А он всю эту красоту испортил.
???
Возвращение на авиабазу базу прошло без происшествий.
Когда мы приблизились к взлетно-посадочной полосе, то увидели серый транспортный тяжеловоз, который совершил бесконечно длинный разбег и начал медленно карабкаться в небо. Именно этот транспортный тяжеловоз неделю назад доставил наши Х76 с авиазавода "дружественной" страны, а теперь возвращался домой. Вначале мне с Белояром хотелось подшутить над пилотами этой машины, но что-то остановило нас и мы не пошли на мелкое хулиганство.
Свои блинчики мы посадили впритирку к стоянке, откуда взлетали, механики быстро подцепили их к тягачу и отволокли в специальный ангар для технического осмотра и заправки топливом. В этом полете нам не пришлось стрелять, поэтому оружие было подзаряжено и боеприпас сохранен. Механики авиабазы полюбили заниматься нашими машинами и ухаживали за ними так, что любо дорого было смотреть. Я, проследив за тем, что истребитель попал в хорошие руки и оставив нового друга у механиков, направился в комнату пилотов, где можно было узнать последние новости, снять полетный комбинезон и, доложив начальству о возвращении, мчаться домой к опаловым глазам, которая, наверное, уже меня заждалась.
Вместе с Белояром выскочили из ангара под мокрый дождь-снег, погода в Заполярье может меняться по десять раз на дню, и бегом направились в штаб, докладывать начальству о результатах полета на истребителях. Когда увидели капитана Т.Т. Трезорова, рысцой направляющегося к нам, то у меня екнуло и сжалось сердце при виде его глаз, которыми он старался отвести и не смотреть на нас. Капитан настолько привязался к моей жене, что обычно ни на минуту не покидал ее, разве что ли по срочным делам службы. Он даже на это время забыл о так любимых им полетах со мной. А сейчас он повстречался с нами и был один, никого не сопровождал, что вызывало естественную тревогу.
- У меня две новости, дружище, одна плохая, а другая - еще хуже. - Послал мне мысленную пиктограмму мой четвероногий друг, одновременно здороваясь с Белояром, со мной он не здоровался по принципиальным соображениям, носясь ко мне, к своей собственности, с которой не расстаются и не здороваются.
- Слушай, капитан Трезоров, ты хоть бы со мной иногда бы здоровался, хотя бы из-за вежливости. - Издалека начал я. - А что касается плохих новостей, можешь начинать с любой, хрен редьки не слаще.
- В ближайшие дни ты и Белояр, а также я и Генерала, вылетаем в одну из стран Африки, в командировку для выполнения специального задания правительства - это первая плохая новость. А вторая совсем плохая новость, - капитан Т.Т. Трезоров сделал паузу, - опаловые глаза только что улетела тем транспортным тяжеловозом, который взлетел перед вашим приземлением. Ее срочно вызвали по работе и даже не дали время на сборы. Она не успевала написать тебе записку и просила передать тебя на словах, чтобы не бесился по воду ее вызова, чтобы не пил без повода и друзей, не дрался и не делал других глупостей, она вернется домой, как только освободится.
Капитан еще что-то бубнил мне вслед, а я, не разбирая дороги, мчался обратно к ангару. Механик собирался накрыть Х76 брезентовым чехлом, но я оттолкнул его от истребителя и, не говоря ни слова, взбежал по крылу и запрыгнул в пилотскую кабину. Кокон еще находился в процессе обнимания меня, а я уже общался с Ирреком, который запускал двигатель. Оторвав на метр истребитель от пола я плавно, через полуоткрытые ворота выбрался из него и свечой устремился в небо.
Иррек скороговоркой назвал мне координаты транспортного самолета и через десять минут я увидел его хвостовое оперение. Самолет летел в сторону нашей северной границы в тяжелых снегодождевых облаках. Догнать то этот транспортник я догнал, но что мне делать дальше, как найти жену и переговорить с ней.
Наши бортовые телекоммуникационные системы, в принципе, особо и не отличались друг от друга, но найти радиоволну другого самолета вручную было хлопотным делом, на это ушло бы много времени, а у меня - его не было, так как приближалась государственная граница, а разрешения на пересечение которой у меня, разумеется, не было. Тогда я поступил проще, зашел вперед тяжеловоза и вывесил Х76 на уровне блистера кабины пилотов транспортника. Несколько секунд потребовалось ненашим пилотам для того, чтобы догадаться, что происходит что-то не то, но они не понимали, что именно. Решив, что я иду на их перехват, они жестами рук мне стали показывать, что готовы следовать за мной. Тогда я попросил Иррека походить и поводить за собой транспортный тяжеловоз по кругу. Вертушка заработала, и мы, словно белки в колесе, закрутилась в ней!
Таким образом, у меня появилось дополнительное время на второй раунд действий. Приказав Ирреку, чтобы он продолжал кружиться по кругу до моего возвращения тело, я вытянулся в ложементе кресла и начал вспоминать последовательность действий, которые позволили этим утром моей душе покинуть тело. Мама и ее искусство магии не подвели меня и в этот раз, душа сумела вырваться из объятий своей физической оболочки и устремилась в свободное пространство ареала, с трудом находя путь в салон ненашего транспортного тяжеловоза. Наиболее трудным делом оказался момент передвижения в астрале, где не существовало привычных ориентиров и все силы уходили на то, чтобы находить правильную дорогу и выйтиь туда, куда стремился. Но моя женушка в этом сером виртуальном мире выделялась ярким пятном своей ауры. Я не знаю, сколько на это ушло сил и времени, но, в конце концов, оказался в пассажирском секторе ненашего транспортника. Внешне опаловые глаза выглядела ужасно, без какого-либо макияжа моя девчонка с дико заплаканными глазами и в мундире полковника выглядела хищной птицей в клетке. На борту самолета было семь человек инженеров, с которыми я встречался и знал каждого в лицо. Все они не отрывались от иллюминаторов, так как им были непонятны маневры, совершаемые экипажем самолета. Одна только опаловые глаза не смотрела в иллюминатор и, потихоньку утирая кулачками глаза, время от времени всхлипывала.
Когда я достиг ее кресла, то у меня уже не было сил, я мог только смотреть и любоваться ею. Я находился рядом с ней, но не знал, как привлечь ее внимание и переговорить с любимой. Не знаю, как мне это удалось, но, усилив плотность взгляда, смотрел, не отводя пристального взгляда от опаловых глаз, на что она моментально отреагировала, девчонка перестала всхлипывать и стала посматривать в мою сторону, словно почувствовала мою близость. Вдруг наитие коснулось ее сознания, она негромко вскрикнула и, протянув руки в мою сторону, сказала:
- Я чувствую, что ты здесь, рядом со мной. Я не вижу тебя, но ощущаю твое присутствие, любимый. - Опаловые глаза перестала плакать и, превратившись в мужественную леди-полковника, продолжила. - На службе чрезвычайное происшествие, которое произошло в моем отделе, поэтому меня срочно отозвали из отпуска. Ты сильный человек и ты мужчина, поэтому должен понять и принять это, как случившийся факт. Когда вопрос встает о безопасности моей страны, я не могу оставаться с тобой, а должна вернуться на службу и исполнять свой долг, как гражданка страны. Я вынуждено покидаю свой дом и тебя, но приказ и служебный долг позвали меня, поэтому первым же возможным рейсом вылетела на родину. Но я вернусь, обязательно вернусь к тебе и не позволю тебе спиваться в одиночестве или в кругу своих друзей, которые стали и моими друзьями, членами нашей семьи. Я полюбила тебя раз и навсегда, поэтому и часа не могу пробыть без тебя, но работа требует моего присутствия!
Всем сознанием я потянулся к опаловым глазам, в этот момент в астрале что-то ярко полыхнуло, и, проваливаясь в бездну беспамятства, я понял, что до жены дошло понимание сего момента, и она почувствовала мое присутствие. Ее глаза загорелись теплотой и радостью, она, словно воочию увидев меня, потянулась ко мне, но я потерял сознание.
Иррек сумел мое сознание вернуть в тело, и доставить меня на базу в бессознательном состоянии. Врачи авиабазы осмотрели меня, но так и не поставили диагноза, они решили, что со мной произошло энергетическое истощение и все, что мне было нужно, так это отдых без волнений. Как показало время, их диагноз оказался правильным, в середине ночи я пришел в сознание и заснул, чтобы утром проснуться здоровым, но очень усталым человеком. В палату лазарета ко мне несколько раз заходил Генерал, интересовался состоянием моего здоровья, врачи не могли объяснить ему, что со мной произошло, но успокаивали и говорили, что все будет в порядке. Генерал мрачно слышал и покачивал головой, долго всматривался в мое лицо, что-то хмыкал себе под нос и уходил. Белояр и капитан Т.Т. Трезоров ночь провели на соседних койках, они очень переживали за меня.
Они оба были удивлены до крайности, когда, проснувшись следующим утром, увидели меня, встающего на ноги и идущего в ванную комнату. При ходьбе меня шатало из стороны в сторону, но выглядел я более или менее нормальным человеком.
Глава 3
Память ничем не смогла мне помочь установить, кто я такой, почему оказался в таком состоянии. Мое сознание только что пробудилось от спячки и я только что встал на путь самопознания, все это в свою очередь означало, что я начинаю новую жизнь с чистого листа. Это следовало понимать следующим образом, до определенного момента в этом мире я не существовал, но наступил момент, когда заново заработал мой головной мозг и я размышлять о бренности человеческого существования. Но в тоже время я не мог отринуть и того, что, вероятно, и до этого момента со мной что-то происходило, просто этого не сохранилось в моей памяти. Память, а может быть и само подсознание, время от времени напоминали, фрагментарно, правда, эпизоды из моей прошлой жизни. Но эти воспоминания были субъективны и действия в них, если и происходили, то происходили в определенном временном интервале и в определенном пространстве, рано или поздно я смогу узнать, кто я и как оказался в этом месте и в этом состоянии.
В настоящий момент меня больше заботило восстановление организма. Головной мозг работал над регенерацией органов и систем, пока зрение не восстановилось, но я уже ощущал глаза в глазницах. Иногда мне так хотелось вытянуть руки и пальцами их помассировать. Это обстоятельство радовало, но я чувствовал внутреннюю потребность продолжать свои наработки в этом направлении, чтобы сохранить полученные результат и чтобы в дальнейшем их развивать и далее.
Я хотел не просто знать и существовать, довольствуясь мысленными знаниями, но и активно участвовать в жизни, влиять на ход ее развития. Пока я еще не знал, в какую сторону двигаться и что конкретно предпринимать, чтобы из настоящего, вегетативного состояния, в котором в данный момент пребываю, перейти к более активному состоянию и образу жизни. Сейчас я мог сказать только, что мой мозг работал, в нем прокрутились первые шестеренки, которые заставляли вращаться взаимосвязанные шестерни памяти, чтобы, воссоздавая начальный объем памяти и вовлекая полученный объем знаний в рабочий процесс мышления, получить новые знания.
Свои главные силы, разумеется, следовало бы бросать на дальнейшую разработку, развитие и восстановление памяти, принимая во внимание, что только она могла дать большинство ответов на вопросы, касающиеся моей личности и моего самосознания. Самое удивительное, первые попытки были такими неподъемными, что от умственного перенапряжения я чувствовал, как выступал пот на лбу и на спине, а вытереть его полотенцем не мог. Должен признать, что большинство этих попыток не приносили особо удачного результата, но некоторые из них давали интересные итоги.Откуда-то из глубин памяти вдруг всплыло изображение девчушки со светловато-каштановыми волосами, громадными глазами, которые грустно смотрели на меня. Неожиданно глаза вспыхнули ярким зеленым пламенем, и девчушка устремилась ко мне.
- Пенелопа - опаловые глаза. - Всплыло в памяти имя этой девчушки и на сердце сразу потеплело. Пока я еще не знал, кто и кем эта девчушка приходится мне, но я чувствовал, что она мне далеко мне не чужая.
Данный эпизод воспоминания также напоминал мне, что помимо сознания, тела и рабочих конечностей, у меня появился и такой странный орган под названием сердце, которое работает, вырабатывая столь необходимую для существования человеческого организма энергетику, которое к тому же чувствует и наполняет твое существование такими виртуальными понятиями, как влечение, интерес или любовь.
Это понимание стало одним из самых приятных шагов на пути самопознания.
Я научился понимать и разбираться в сложных терминах и обстоятельствах, слагая в единое целое отдельные фрагменты и явления мира, в котором возникло и стало функционировать мое сознание.
Изображение опаловых глаз вздрогнуло и скользнуло в сторону, а на смену ему появилось новое изображение мужчины и животного, которые с серьезными лицами наблюдали за кем-то, стоя в профиль ко мне. Мое сознание подсказывало мне, что это животное называется собакой и является разновидностью домашнего животного с древних лет, поддерживающие дружеские связи с отдельными представителями человечества.
???
Внезапная разлука с женой сказалась на моем внешнем облике, клок седины пробил мои черные волосы и я стал более жилистым, жестким человеком. Честно говоря, самому мне было трудно определить, какие именно внутренние изменения произошли со мной, но я поверил словам Белояра и Генерала, которые говорили, что эти изменения имели место, но какие именно они пока еще не знают. По утрам и вечерам я подолгу разговаривал с опаловыми глазами по мобильнику, но эти телефонные переговоры лишь подтверждали факт того, что в данный момент моя жена находилась далеко от меня, и я это остро переживал. Девчушка-полковник настолько плотно вошла в мою жизнь и жизнь моих друзей, что без нее я и они чувствовали себя потерянными людьми, к тому же друзья непроизвольно терроризировали меня своими вопросами о том, как она там и когда она вернется.
Нельзя утверждать, что разлука с любимой оказала на меня такое воздействие, что я превратился в зверя, срывавшего на друзьях зло и обиду. Это было бы не совсем так, я вообще не ругался с друзьями. Разлука с опаловыми глазами, разумеется, затронула меня и мое ближайшее окружение, эта девчонка без всякого на то разрешения, как яркий болид влетела в мою жизнь, влюбила и женила меня на себе, покорила друзей и, оставив глубокие следы в наших душах и сердцах, на время покинула меня, чтобы вернуться. Но эта виртуальная встреча в астрале, выражение ее глаз, произнесенные слова и мысли показали, что наши взаимоотношения достигли такого уровня, что жизнь друг без друга становилась неприемлемой для обеих сторон. И в этой ситуации большую помощь мне оказала мама, которая даже после своей смерти не оставляла меня и, чем только могла, помогала мне.
Ранее я только полагал, что мое рождение и появление нашей семьи в провинциальном селе, где провел счастливое детство и юношество, несло в себе определенную тайну. Теперь на самом пороге зрелости, я точно знал, что все это было не случайным делом, и тайна в этом деле существовала. Но пока я еще не знал, какая именно тайна скрывалась нашей семьей, но хорошо запомнил слова мамы об отце, когда она назвала его императором и великом воине. Время - это величина, которая раны лечит, но она же и раскрывает тайны, какие бы они не были великими или малыми. Я терпелив и могу, и буду ждать, когда наступит время и передо мной раскроется тайна мамы и отца. Мама сумела заложить в меня азы своего магического искусства, но уже сейчас эти азы начали раскрывать передо мной такие возможности, что и подумать было страшно. Когда я в ненашем тяжеловозе прощался с опаловыми глазами, то почувствовал, что и в этой женщине скрывается некая тайна, и я сделал ей небольшой подарок, передал ей часть маминого искусства. Опаловые глаза хорошая и умная девочка, теперь она сама должна разобраться в этих началах и решить, что ей с ними делать. По крайней мере, однажды попытался мысленно с ней связаться и получил подобие ответа, что означало, что опаловые глаза принялась за освоение магических начал.
???
О нашей загранкомандировке знали и говорили на каждом углу, назывались точные даты и даже часы вылета в Африку, но день проходил за днем, и ничего серьезного не происходило. Генерал был молчалив, выглядел усталым, разбитым и не выспавшимся человеком. Каждый день ему приходилось не спать ночами, чтобы вести бесконечные переговоры со столицей. Наша авиабаза располагалась на дальневосточных рубежах страны, и разговаривать со столицей можно было только после полуночи, а утром и день Генералу рутинные повседневные хлопоты по авиабазе не давали возможности отоспаться.
Что касается меня, то три дня, которые я потратил на восстановление психо-энегетического баланса сил организма, принесли положительный плоды, да и молодой организм брал свое, ему не потребовалось много времени для полного восстановления. Сейчас я уже не выглядел усталым и разбитым человеком, а был полон сил и намерений полетать на наших уникальных истребителях. Правда, Белояр и капитан Т.Т. Трезоров не доверяли мне и ни на шаг не отходили от меня, они почему-то решили, что без их пригляда я могу натворить много глупостей, вот они, сменяя друг друга, старались всегда находиться рядом со мной.
К утру третьего дня я во втором ангаре возился с Х76, а Белояр изучал телеметрические данные, полученные в последнем полете. Он по-прежнему оставался невозмутимым и спокойным человеком, умел работать не покладая рук, и сейчас с увлечением тыкал пальцем в листы с информацией, обнаружив что-то интересное. В этот момент прискакала Вилена, у нее такая волнующая походка, словно при каждом шаге она хотела оторваться от земли и подняться в небо, и несла завтрак в судках. Белояр тут же забыл обо всем на свете и бросился ей помогать сервировать столик в углу. Он сейчас напоминал удава из джунглей, который увидел жертву и вышел на тропу охоты. Через минуту он уже что-то нашептывал девушке на ушко, а та млела от удовольствия, ощущая его дыхания вблизи от своей шеи.
В этот момент я отвлекся от наблюдения за развитием романтической истории, так как заметил приближающегося капитана Т.Т. Трезорова, который, не торопясь и немного вразвалку, направлялся прямо ко мне. Его сопровождали два молодых бойца, которые чего толькоnbsp; Когда я достиг ее кресла, то у меня уже не было сил, я мог только смотреть и любоваться ею. Я находился рядом с ней, но не знал, как привлечь ее внимание и переговорить с любимой. Не знаю, как мне это удалось, но, усилив плотность взгляда, смотрел, не отводя пристального взгляда от опаловых глаз, на что она моментально отреагировала, девчонка перестала всхлипывать и стала посматривать в мою сторону, словно почувствовала мою близость. Вдруг наитие коснулось ее сознания, она негромко вскрикнула и, протянув руки в мою сторону, сказала:
не тащили на себе, начиная от шестиствольного пулемета до школьного ранца. Когда они приблизились к Х76 и остановились, то я мыслеречью запросил капитана, чего это он устроил за явление Христа народу и откуда у него столько багажа. Трезор ответил мне также мысленно, сообщив, что он, мол, не на прогулку собрался, а так как ко всему следует быть готовым, прошел, мол, слух, что мы вскоре улетим в Африку, вот и приходится корячится и запасаться вещами. Под строгим взглядом и четким указаниям капитана Т.Т. Трезорова бойцы рассортировали вещи и уложили их по отдельным отсекам моего истребителя. Большинство вещей было заброшено в кресло-ложемент, специально устроенное для капитана за моей спиной, но шестиствольный пулемет там не поместился, итак было слишком много вещей. Сложилась ситуация или я беру капитана Т.Т. Трезорова, но тогда не беру пулемет, или я беру пулемет, но оставляю дома капитана. Само собой напрашивался простейший выход из этого не очень-то критического положения - не брать пулемет, уж очень он был громоздким.
Но я плохо знал характер своего верного пса, капитан Т.Т. Трезоров повертелся вокруг моего истребителя и, сообразив, что решение вопроса о размещение шестиствольного пулемета следует искать в другом месте, помчался к истребителю Белояру, ничуть не озаботившись тем, что нарушает очарование романтического расставания двух любящих сердец. Их расставание бесцеремонно было переведено из разряда романтического в разряд служебного романа, и пулемет перекочевал за спинку кресла Белояра. А в этот момент Белояр был настолько увлечен поцелуями с девушкой, что попросту забыл о том, что данное место было зарезервировано для Генерала. Но капитана Т.Т. Трезорова столь незначительным обстоятельством не возьмешь, он был занят делом, ему требовалось, чтобы шестиствольный пулемет улетел бы вместе с ним. А Белояру было совсем не до него, ведь расстегнуть третью пуговку на блузке девушки было весьма трудоемким и увлекательным делом. Поэтому в тот момент у него единственное желание, чтобы эта говорящая псина убралась от него, как можно дальше, что капитан Т.Т. Трезоров и сделал, оставив свой шестиствольник в не положенном ему месте.
Но в этот день, по всей очевидности, Белояру в этот день не везло, он только что избавился от Трезор Трезоровича, вновь приступил к любимому делу - к поцелуям и раздеванию девушки, как в ангаре появился Генерал в сопровождении четырех совершенно нам не знакомых офицеров. С выражением на лице неудовольствия по поводу вторжения в его личную жизнь и романтическую историю с Виленой, Белояр выпрямился и даже щелкнул каблуками сапог, приветствуя высших по званию офицеров, а девушка скрылась за его широкой спиной. .Сопровождающие Генерала офицеры ни мне, ни Белояру не были незнакомы, но они были известны нашему четвероногому другу. Капитан Т.Т. Трезоров каждому из них протянул свою лапу и те пожимали ее своими руками, произнося приятные слова. Капитан с ними отошел в сторону и, чтобы не слышали посторонние, которыми был я, Белояр и Генерал, начали с ним о чем-то перешептываться. Я не обратил внимания на очередную бестактность своего четвероного питомца, Белояр все еще находился в процессе расстегивания четвертой пуговки, а Генерал был возбужден и занят своими мыслями. Но в эту минуту от анализа происходящих вокруг событий, меня отвлекло следующее обстоятельство. Офицеры, сопровождавшие Генерала и на равных общавшихся с ним, вполголоса и подобострастно докладывали капитану Т.Т. Трезорову о чем-то важном, тот внимательно слушал и покачивал своей лохматой головой, и в эту минуту совершенно не напоминал эту бестолочь, моего четвероногого друга, а чем-то походил на нашего Генерала.
Генерал продолжал оставаться задумчивым и грустным, он даже не потребовал, чтобы я и Белояра, разумеется, вытянулись по стойке "смирно". А ведь ему так нравилось, когда мы с Белояром вытягивались перед ним. Происходило это очень часто по поводу, но чаще всего без всякого на то повода, просто у Генерала было хорошее или плохое настроение и ему очень хотелось, чтобы кое-кто, то есть опять же я с Белояром, тянулись перед ним во фрунт. Несмотря на полное отсутствия какого-либо настроения, Генерал чисто из уважения тихо пробормотал нам, чтобы друзья Т.Т. Трезорова не услышали, что, кажется, что нас отправляют в загранкомандировку.
По генеральскому шепоту, мы поняли, что Трезор Трезорович оказался прозорливым псом и мы полетим в страну, где, кроме нефти, ничего не было и надо запасаться вещами, чтобы там выжить, но свободные места в истребителях уже были заняты. А тем временем в ангаре начал собираться народ. Опять таки странная получалась вещь, наша база была одной из самых современных авиабаз в нашем государстве, на ней даже работали динамики оповещения о приближающемся враге, если таковой и появится. Во всяком случае эти динамики можно было бы использовать для оповещения всего ее персонала о проведении общего построения и информации Генерала, командира базы, о предстоящей заграничной командировке. Но такого оповещения не было, персонал приходил по одиночке, и в течение получаса его набралось человек десять. Пока я удивлялся и не понимал, почему не было оповещения и почему так мало собралось народа, Генерал приказал всем строиться. Мы и построились! Напротив меня с Белояром сгруппировались все пришедшие офицеры, а мы вдвоем только тянулись в стойке "смирно", а они перешептывались и искоса поглядывали на нас, видимо, пытались отыскать изъяны в нашей выправке. Но Генерал не дал злодеям насладиться нашим состоянием и начал свою речь.
Сначала Генерал дал общую экономико-политическую картину, сложившуюся на сегодняшний день в мире, затем перешел на политическую ситуацию в отдельно взятой африканской стране. Это южноафриканское государство было райской страной, в которой все было в избытке - народонаселение, бананы на деревьях, крокодилы в реках и нефть в недрах. Но была одна маленькая неувязочка, народонаселение страны состояло из двух больших племен, одно из которых поддерживало наша страна, а другое - "дружественное" нам государство. Время от времени к власти в этой стране приходили представители то одного, то другого племени. К огромному сожалению, в этой стране было также много нефти, которой то нам, то "дружественной" стране почему-то не хватало, поэтому обеим странам было крайне важно, чтобы представители "их" племени находились у власти. Но было два государства с взаимоисключающими интересами, которые хотели безраздельно "управлять" одним государством, поэтому логика подсказывала, что такого просто не могло быть, страна одна и власть одна. Тогда было найдено соломоново решение - государство поделили на две равные страны, во главе которых поставили своих вождей правителей, каждый из которых был в чине генерала. Таким образом, на политических картах мира появились два новых демократических государства.
Тут Генерал немного запнулся, видимо, запутался в раскрытии политических интриг, и смущенно посмотрел на нас, по его интеллигентным глазам было ясно, что он что-то не договаривает и ничего не понимает в этом правительственном раскладе.
- Жаль, что опаловые глаза отозвали на службу, а то она бы по-простому разъяснила политическую ситуацию в этом южноафриканском государстве. - Подумали одновременно я, Белояр и капитан Т.Т. Трезоров.
Но это была только первая половина нашего мнения, а вторая половина состояла в том, что мы поняли, что именно нам придется немного повоевать, защищая политические и экономические интересы родной страны. Внимательно слушая дальнейшие пояснения Генерала, в которых он через очень короткое время окончательно запутались, мы не совсем разобрались, когда и куда именно летим. Но, как славные офицеры вооруженных сил своей страны, всегда были готовы выполнить любой приказ родины и родного правительства. Поэтому козырнули Генералу, который, будучи с нами солидарен, тоже вытянулся во фрунт и отдал, в свою очередь, нам честь. Так мы и простояли несколько секунд, козыряя друг другу. Видя такую ситуацию, офицеры со стороны Генерала подтянули свои животы и приложили руки к фуражкам с высокими тульями.
Мне понравился финал этого общего построения, в его заключительной части получилось так, что словно это я с Белояром принимал у Генерала с его офицерами-лизоблюдами этот смотр-парад. Нас-то было всего двое, а их-то офицеров пятнадцать! Другие же офицеры авиабазы, по последней переписи населения, общее число военнослужащих нашей авиабазы составляло около пяти тысяч человек, на это общее построение не пригласили и никакой информации по загранкомандировке они не получили. И если уж честно признаваться, то ни я, ни Белояр так и не поняли, куда лететь и что мы там делать. На что мой напарник Белояр присвистнул и глубокомысленно изрек:
Ну, не фига себе! - По всей очевидности, парень пришел от так и не увиденных прелестей девчонки.
Сейчас он глубоко сожалел по поводу упущенной возможности, поэтому ему ничего не оставалось делать, как углубиться в философское миросозерцание реальности.
Из дальнейших вне строя и сумбурных разъяснений Генерала мы уяснили, что на работу в это южноафриканское государство направляют только нас двоих, меня и Белояра, работать там придется на истребителях Х76, которые пароходом из Заполярья поплывут в Южную Африку. Сопровождать истребители будет батальон аэродромного обслуживания, погрузка на пароход начнется через три часа.
Чтобы Генерал не подумал, что командировка в тропики будет казаться нам путешествием в рай с приятным времяпрепровождением, мы продемонстрировали ему багаж и вооружение, которые капитан Т.Т. Трезоров берет с собой. А также прямо намекнули, что его место за спиной Белояра уже занято шестиствольным пулеметом, дав понять, что до места назначения ему придется добираться пешком. Но Генерал не зря столько времени прослужил в армии и дослужился до генеральских звезд, он хитро подмигнул нам глазом и сказал, что на пароходе ему уже выделена каюта люкс с удобствами и работающим душем, а нам придется ютиться на нижней палубе в общем матросском кубрике с удобствами на верхней палубе. Мы тут же заткнули языки и, словно кролики, уставились на командира, так уйти из-под клиента не всякий сумеет! Ну, голова, наш Генерал! Мы только сейчас додумались, что лететь на своих любимцах Х76 до Африки нам и не придется, ведь через три часа объявлена посадка на пароход, который и довезет нас и истребители до места назначения. Я хотел в этот момент спросить, а почему тогда наш четвероногий провидец капитан Т.Т. Трезоров загрузил багаж и оружие в истребители? Но промолчал, и зря не спросил, тогда бы я на всю базу прославился бы своим провидческим талантом.
Через три часа все российские точки над этой английской буквой "i" были проставлены, мне с Белояром и нашим истребителям не хватило места на теплоходе. Из-за огромного количества военнослужащих батальона аэродромного обслуживания пришлось заказывать второй пароход, а он придет к причалу только через месяц, поэтому столица приняла решение в Африку меня с Белояром отправлять своих ходом, то есть нам с Белояром нужно было скрытно пролететь через весь континент и приземлится в Африке. Задание было ответственным, а звания у нас были небольшие, поэтому это задание доверили Генералу, но он не умел пилотировать истребитель. Тогда было принято соломоново решение, Генерал лично отвечает за пилотов и контролирует перелет от вылета до посадки.
Все бы ничего, но сложившуюся ситуацию никаким приказом генштаба не изменишь, ведь капитан Т.Т. Трезоров проходил по другому ведомству, не был подчинен генштабу, поэтому его шестиствольный пулемет оставался за спиной Белояра. А Генерал пришлось по мобильнику вызванивать другана маршала ВКС, с которым много дружил, чтобы получить транспортный самолет.
Вскоре, к перелету в Африку было все готово. Оба истребители стояли на стартовой линии взлетно-посадочной полосы, вылизанные механиками и вооруженцами для дальнего перелета.
А я, честно говоря, с этого времени очень зауважал Трезор Трезоровича, иметь такое мелкое звание капитана, но обладать таким влиянием в верхах и запросто посылать Генерала..., не всякая псина сумеет!
???
Перелет в Африку прошел не особенно тяжело, хотя мне и Белояру казалось, что более тринадцати часов болтаться в хвосте у едва передвигающегося транспортного самолета будет трудным занятием. Но время в полете пролетело незаметно, я много спал, а Иррек в это время пилотировал истребитель. Впервые познал, как хорошо быть выспавшимся человеком, а в свободное от сна время думал об опаловых глазах, о маме. Время от времени повторял заклинания, которым меня научила мама, но после того, как на нашем пути и на высоте в десять тысяч метров над уровнем моря внезапно образовался утренний туман с росой на крыльях блинов. Белояр с мольбой и тоской в голосе попросил меня заниматься чем угодно, но только не практиковаться в этой магии. Мы с Белояром теперь, как два единоутробных брата близнеца, он знает о чем, думаю я, а я знаю, о чем думает эта стоеросовая верзила и расстояние в этом нам не помеха. В свое время я ему под черепушку, с его согласия, разумеется, вживил один микрочип, после чего мой друг превратился в опытного телепата. Вот он и уловил, как я зачитываю старинные заклинания, да и к тому же он хорошо знал, что я еще не стал магом, а ученик в магии - это страшное наказание для других людей и вещь в себе, он может такого натворить, что веками не распутаешь. Поэтому Белояр и попросил меня умерить пыл и успокоиться, пришлось прислушаться к совету другу.
Когда наша тройка низринулась с небес и стала заходить на посадку в одном африканском аэропорту, то нас встретили зарева пожарищ, разрушенные здания и строениями, разбросанные по летному полю тела погибших людей. Присмотревшись, я обратил внимание на то, что эти тела имели темную кожу и одеты были в единую зеленую форму. Радары и сканеры Х76 показывали, что в радиусе нескольких километров не наблюдается ни одного летательного аппарата, поэтому мы продолжили заход на посадку.
Принимая во внимание то обстоятельство, что шикарный штабной транспортник Генерала нуждался во взлетно-посадочной полосе для приземления и погашения посадочной скорости, я плюхнул свой Х76 в конце полосы, жерлами бортовых пушек уставившись на заросли манговых джунглей, вплотную подступившими к полосе. Вид моего истребителя и его пушек был настолько страшен и непонятен, что обезьяны замерли на пальмах с бананами в лапах и от испуга боялись пошевелиться, попугаи перестали перелетать с ветки на ветку и орать дурными голосами. Это продолжалось до тех пор, пока транспортник не приземлился и не порулил обратно к паре оставшимся не разрушенными зданиям.
Одним элегантным прыжком-полетом я перетащил свой истребитель к этим зданиям и приземлил его слева от транспортника, который носом уткнулся в стену здания. Белояр посадил свой Х76 справа от генеральского транспортника, таким образом, образовав нечто похожее на любовный треугольник, правда, мы пока не определились, кто из нас будет третьим лишним.
Оставалось только констатировать, что мы, наконец-то, прибыли на новое место несения своей службы родине и правительству, это место встретило нас не совсем гостеприимно. Ни один человек не появился на летном поле, чтобы поприветствовать нас. Город выглядел вымершим, ни одного человека не было видно на его улицах, по крайней мере, мой прицел, который имел десятикратное увеличение, так и не смог захватить ни одной цели. А база сейчас больше напоминала кладбище с разбросанными повсюду мертвецами в ярко-зеленых мундирах.
Фонари пилотских кабин истребителей поднялись одновременно с открытием двери салона транспортника, откуда на свет божий выполз наш Генерал в обнимку со штурманом транспортного самолета. Сказать, что он был пьян, значило бы ничего не сказать. Такого пьяного командира я никогда не видел, видимо, отрицательно сказалось тринадцать часов ничегонеделания и панибратства с экипажем транспортного самолета. Но экипаж состоял из нескольких офицеров, поэтому время от времени они подменяли друг друга, а наш Генерал был в единственном числе, вот ему и пришлось все принимать на свою грудь. Правда, меня в этот момент интересовал один вопрос, а как это первый пилот сумел разыскать этот аэропорт, ведь штурман был в доску пьян, и ИРа у экипажа не было, и посадить транспортник точно на ВПП?! По всей очевидности, он сделал это, действуя на автопилоте, но не электронном, разумеется. Сколько времени я не ожидал появления первого пилота на людях, так и не дождался. Единственное, что я мог предположить в этой простой ситуации, что долететь-то он смог, но чтобы ходить собственными ногами, это уже извольте! В этот момент Генерал попытался спуститься по трапу, который еще не подали, так как на этой авиабазе базе и не знали, что в мире существуют трапы для выхода пассажиров из салона самолета. Спас его штурман, который потерял ориентацию и решил вернуться обратно в салон самолета, где было прохладно, и к тому же работал кондиционер самолета, а не было так жарко, как за бортом. Машинально и, действуя на биологическом автомате, он утащил за собой и Генерала. Мы с Белояром с облегчением и синхронно выдохнули застоявшийся воздух из груди, Слава богу, Генерал сохранил свою жизнь!
В первый день нашего пребывания в Африке мы мало чего узнали, даже не были уверены в том, что прилетели именно туда, куда нас направил генштаб родного государства. Экипаж транспортного самолета всю ночь отсыпался в салоне самолета с раскрытыми настежь дверьми, откуда разносился мощный храп шести человек с Генералом во главе, а также незабываемый запах родного перегара.
Утром следующего дня, когда мы с Белояром проснулись и высунули головы из своих кабин, то транспортника уже не было, он самостоятельно выбрал себе участь третьего лишнего, из-за чего же огорчился и по-английски незаметно смылся, заранее никого не предупредив о своем решении. Оставив в глубоком секрете название места, куда он нас доставил и где мы в данный момент находились. Мы с Белояром одновременно подумали, а где же наш командир? И снова спокойно выдохнули воздух из груди, когда увидели Генерала, прислонившегося плечом к моему Х76 и поглядывающего на ручные часы.
???
Но что же произошло на базе, почему горели здания и откуда на поле появились трупы? Как позже нам рассказали, что минут за двадцать до нашего появления авиабаза подверглась бомбардировке, которую осуществили четыре бомбардировщика, неустановленной национальности. Персонал базы, переживший бомбардировку, утверждал в последствии, что эти бомбардировщики имели изменяемую геометрию крыла и были построены по технологии "steals", локаторы их не обнаружили при подлете к базе, поэтому и не готовились к отражению нападения противника с неба. Кто-то высказал предположение, что бомбардировщики прилетели из соседнего государства, но тогда возникал вопрос, откуда у другого бедного африканского племени нашлись ультрасовременные бомбардировщики, стоимость каждого из которых составляла трехгодичный бюджет всей ранее объединенной страны в пятьдесят миллионов человек?!
Эти бомбардировщики в течение нескольких минут подавили зенитно-ракетную оборону базы, которая, правда, в основном состояла из малокалиберных зениток "Бофорс" позапрошлых веков. В пух и прах разнесли аэродромные ангары, которые в данный момент пустовали, мы еще не прилетели, служебные строения и жилые казармы, в которых размещался батальон охраны базы. А затем экипажи бомбардировщиков немного развлеклись, низко пролетали над летным полем, пушечно-пулеметным огнем уничтожали чернокожих солдат, оказавшихся вне укрытий и траншей. Гонялись за отдельными солдатами, так как их ярко-зеленое обмундирование было хорошо заметно на фоне серого асфальта. Причем, ни одна бомба не упала на городок, на окраине которого и находилась авиабаза, поэтому не было пострадавших людей в гражданской одежде.
К слову сказать, дом и казарма, в которых по прибытию должна была разместиться наша группа, также остались не тронутыми. Капитан Т.Т. Трезоров тут же разгадал гнусные замысла неизвестного пока врага, предположив что, если мы заселимся именно в эти строения, то над авиабазой снова появятся современные бомбардировщики и напрочь разнесут эти хилые строения мощными авиабомбами. Мы, я, Генерал и Белояр, еще раз удивились этому тонкому чутью нашего собрата, сердечно поблагодарили его за очередное карканье и поинтересовались, что он мог бы нам предложить в качестве безопасного и комфортного жилья. Трезор Трезорович уселся на пятую точку со значимым видом и глубоко задумался, видимо, запрашивал информацию у своей агентуры. Затем радостно по щенячьи тявкнул и лапой ткнул в сторону двухэтажного строения, выполненного в стиле колониальной архитектуры. Мне это здание понравилось с первого взгляда.
Генерал стоял и покачивался с мыска на пятку, словно пьяный болванчик на ветру, но он уже не был пьяным, каким был вчера. Ночь в тропическом климате, когда тело из-за окружающего пекла покрыто не потом, а настоящей испариной, которая ручейками вместе с алкоголем истекала из множества пор человеческого тела. Поэтому уже утром командир проснулся очень голодным, но совершенно не пьяным человеком. А сейчас он стоял и рассматривал здание, предложенное для расселения нашей секретной группы. Оно находилось не на территории авиабазы, а практически на окраине города. Дом был выстроен в стиле древнего примитивизма, имел простую и незатейливую архитектуру в общих чертах, повторяющую романскую и готическую, но в упрощенном и огрубленном виде архитектуру. Прослеживалась массивность, некоторая грубость этой архитектуры, которая одновременно сочеталась с яркими красками и насыщенностью декора.
Только мы собрались осмотреть изнутри этот пример древней колониальной архитектуры, как вокруг начали собираться чернокожие мальчишки лет шестнадцати и семнадцати, одетые в ярко-зеленую униформу без каких-либо знаков различия или погон на плечах. Поэтому мы ошибочно приняли этих ребят за городскую шпану, они не просто вежливо стояли и глазели на нас, но еще умудрялись невежливо пальцами тыкать в нашу сторону. Даже капитан Т.Т. Трезоров не выдержал этой невежливости и злобно оскалился. Моему четвероногому другу в этом тропическом пекле приходилось особенно тяжело, повышенная лохматость, да еще мундир капитана на шерстяной шкуре делали его пребывание в Африке особо невыносимым. Мы с Белояром в этом климате просто потели, ну а Генералу после ночи испарины все было нипочем. Видимо, вместе с алкоголем из него вытек какой-то специфический химический реагент, и теперь он мог при полном в мундире и, не потея, переносить любую жару.
Генерал слыл у нас знатоком многих иностранных языков, вот сейчас он стоял и пытался объяснить этой шпане, что он генерал и хотел бы встретиться с их генералом. Я аж затылок почесал, пытаясь догадаться, что Генерал конкретно имел в ввиду под словом "их", а вдруг мы не туда попали, что тогда "они" с нами будут делать. Но решил не морочить голову и посмотреть, как Генералу удастся договориться с чернокожей молодежью. Иногда они его понимали, тогда чернокожий парнишка срывался с места и бежал "за своим генералом" в задние ряды этой толпы. Но мы, разумеется, не видели, а что этот парнишка делал дальше, сейчас для нас они были все на одно лицо.
Но армия она и в Африке армия, а армейская дисциплина и дедовщина вечна и неуничтожима! Нашлось двое чернокожих дедов, которые неожиданно вынырнули из-за угла здания и грозным голосом пророкотали какие-то приказания на языке, очень похожим на ненаш, и армейская чернокожая шпана ринулась рысью исполнять приказания. Дедам потребовалась минута, чтобы разобраться в нашей ситуации, они долго пожимали руку Генералу, который и представился им, как генерал, а затем всех салаг услали по разным направлениям. Белояр очнулся от своих мыслей и даже предположил, что салаг деды разослали на поиски своего генерала.
Чернокожие салаги не долго искали своего генерала, только они вместе со своими дедами исчезли за углом дома, как оттуда вышел настоящий генерал, но с белой кожей лица и рук. От генерала за километр несло тройным одеколоном "Красная заря", мундир был выглажен, брюки с красными лампасами имели идеальную стрелку, а на воротник кителя был нашит идеально чистый белый подворотничок. На первый взгляд, этот белокожий генерал выглядел симпатичным человеком и лично на меня произвел благоприятное впечатление, как и на Белояра. Только капитан Т.Т. Трезоров по должности отнесся к нему с высочайшим подозрением. А то, что вышедший из-за угла белокожий человек был генералом, все мы догадались сразу и одновременно, на этом человеке были брюки галифе с красными лампасами и то, что от него несло тройным одеколоном. И только тогда, когда взгляд наш глаз поднялся на уровень его плеч, мы разглядели четыре больших звезды, выстроенные в один ряд, на его погонах.
Местный генерал профессионально небрежно бросил правую руку к голове, на которой помимо рыжей шевелюры ничего не было, чтобы поприветствовать нашего Генерала, и быстро сказал что-то на ненашем языке. По глазам нашего командира и его сумбурным мыслям в этот момент, я понял, что он ничего не понял из сказанного. Поэтому мысленно добрался до микрочипа, который нам с Белояром все-таки удалось ему вживить ему в голову, и быстренько там кое-что подкорректировал. В тот же момент глаза нашего Генерала блеснули пониманием и оба генерала на безукоризненном ненашем языке стали обсуждать интересующую их тему, небрежно швыряя друг в друга аристократически точеные фразы. Мы с Белояром залюбовались генералами и вдвоем сдерживали бешеные порывы капитана Т.Т. Трезорова, который рвался вмешаться в разговор командиров и заставить их изъясняться на нормальном языке, другие языки он просто не знал, а начальство ему информировать же надо.
Разговор генералов продолжался недолго, по его завершению наш Генерал поманил меня и Белояра к себе пальцем руки и спросил:
- Какую бомбовую нагрузку ваши истребители способны поднять, и имеется ли бомбовой запас и боезапас на ваших Х76?
Белокожий генерал с вниманием осмотрел нас с головы до ног и что-то буркнул на ненашем языке.
- Этот генерал считает, что вы, ребята, слишком молоды и не справитесь с заданием. Он предлагает послать на него своих пилотов, которые имеют черную кожу, но уже не раз вылетали по боевой тревоге, но сейчас у них нет самолетов, поэтому его ребята могли бы слетать на ваших машинах. - Перевел наш Генерал, а мы синхронно с Белояром и отрицательно закачали головой, и продолжил перевод. - Городок, куда мы прилетели и где расположена наша база, был атакован десятком вражеских танков и десантом пехоты. Силы защитников города на исходе и только отдельные и разрозненные подразделения отбивают атаки противника, их фронт прорван в нескольких местах и сейчас сопротивление носит очаговый характер. В этой связи необходимо атаковать и задержать прорвавшиеся танки и отбросить десант противника от города.
Наш Генерал задумался и, еще раз внимательно посмотрев нам в глаза, сказал:
- Вылет по готовности, но не позднее, чем через десять минут. Ребята это ваш первый боевой вылет. Вернитесь, пожалуйста.
???
На задание, разумеется, мы вылетели гораздо раньше установленного времени. Прямо с места мы, набрав триста метров высоты, хищно скользили парой над джунглями, широко раскинувшимися под нами, как только прошли над окраиной городка. В приказе генералов не совсем ясно детализировались места танковых прорывов, поэтому мы с Белояром решили вначале произвести разведку, найти места танковых прорывов противника, определить наиболее слабые места в нашей обороне и только тогда атаковать противника. Несколько минут полета и под нами раскинулась панорама городка.
Белокожий генерал несколько преувеличивал, когда говорил о разрозненной обороне городка, два раза облетев периметр городка, мы так и не заметили каких-либо оборонительных укреплений, не увидели ни одного танка и ни одного вооруженного солдата на его окраинах. В городке все было тихо и спокойно, на улицах были видны мирные жители, их было немного, но они были, спешили по своим делам и время от времени посматривали в небо, где наши истребители бесшумно скользящими над их головами.
Правда, в одном месте на северо-востоке городского периметра наблюдалась небольшая группа танков и несколько пехотинцев, которые, расстегнув ворот комбинезонов, бродили полю с желтыми одуванчиками. Присмотревшись внимательнее, мы с Белояром заметили, что они собирают в кучки других чернокожих ребят, зеленый мундир которых позволял им хорошо прятаться в высокой траве этого поля с белыми одуванчиками. И те и другие чернокожие ребятишки были очень похожи друг на друга, единственное различие между этими чернокожими парнями было в окраске их одежды - у одних он был ярко-зеленый, а у других - темно-зеленый. Мы с Белояром, имея малый опыт боев в Африке, заколебались и не знали, кого из этих ребят нужно потрепать. Запрашивать уточнение задания у нашего Генерала было поздно, да и бесполезно, когда мы залезали в кабины Х76, он с белокожим генералом выбирал сорт водки "Абсолют" для обмывания знакомства. Поэтому мы решили положиться на интуицию и атаковать тех, у кого были танки.
Барражируя над городком, мы так и не увидели ни одного танка и ни одного солдата, а те несколько танков в рощице никуда не двигались, но и не выражали особой враждебности, поэтому мы не знали, можно ли их атаковать?! Но судьба в этом боевом вылете была на нашей стороне, вдали на дороге заклубилось облако пыли, подлетев к нему поближе, мы увидели пылящего по дороге заправщика, который, по всей очевидности, спешил к танкам. Все становилось на свои места, вражеские танки не могли атаковать городишко только потому, что у них не было солярки для двигателей. Как только они заправятся, то городишку придет конец, через несколько минут танки будут на его окраине, а защитников и оборонительных укреплений там никогда и не было..
Пока мы метались над полем боя, выясняя, где противник, а где защитники городка, то на нас никто не обращал внимания, танкистам и солдатам было лень в такую жару поднимать головы и смотреть на раскаленное солнце, а звука работы двигателей они не слышали, ведь наши Х76 имели бесшумные двигатели. В этот момент мы с Белояром обратили внимание на омерзительную картину, развернувшуюся внизу на поле с одуванчиками. Ребята в темно-зеленых мундирах ставили на колени ребят в ярко-зеленых мундирах и, когда те вставали на колени и опускали головы, начали одними ножами отрезать головы своим пленным. Ни один из пленных не сопротивлялся, а безропотно подставлял шею под ножи убийц.
Эта картина задела нас за живое, на наших глазах происходило убийство военнопленных, которое было запрещено всеми международными конвенциями и которое было нельзя оставлять безнаказанным. Мы резко развернулись и в пологом пикировании ударили двумя ракетами по заправщику. Ракеты взорвались точно под колесами автоцистерны, она полыхнула ярким пламенем, которое рвануло вверх и тут же скрылось под клубами дыма, которое под своей тяжестью накрыло дорогу, а дым стал заволакивать поле с одуванчиками. Краем глаза я заметил, как неизвестно откуда выскочили танкисты, которые были чернокожими, полуголыми, но со шлемофонами на голове, и вприпрыжку помчались к своим танкам. Далее мы работали пулеметами и пушками, Белояр первым делом решил расправиться с чернокожей зондеркомандой, тщательно отстреливал из пулемета убийц своих собратьев и не успокоился до тех пор, пока не покончил со всеми ними. Затем Белояр чуть довернул свой истребитель и короткой очередью проредил число бегущих вражеских танкистов, он старался расстрелять их до того момента, когда они не смогли укрыться в танках.
Я же решил сосредоточиться на танках противника и, работая, как на учебном полигоне совершал одну атаку за другой, боевой разворот следовал за боевым разворотом и с каждым разом в рощице загорался очередной танк противника. Когда счет горевших танков дошел до семи, то у меня кончились боеприпасы, нужно было возвращаться на базу для пополнения ракет и боеприпасов. Мы развернулись, приподнялись на высоту в пятьсот метров еще раз прошлись над полем боя, ведя контрольную видеозапись. Горели семь танков, пять - мои и два - Белояра. Горели три БТР, нашего, кстати, производства, все они были уничтожены Белояром, а поле с одуванчиками было покрыто трупами в мундирах темно-зеленого цвета. Мы сожгли роту танков и положили роту вражеской пехоты. Во время боя с земли не раздалось ни одного винтовочного или пулеметного выстрела по нашим истребителям.
Мы и не заметили, что в воздухе мы провели несколько часов, поэтому приземляться на базе пришлось уже в сумерках, в тропиках ночь падает рано и всегда неожиданно. На базе не было ни единого огонька, а только несколько костров окаймляли нашу взлетно-посадочную площадку. Выйдя на эти костры, мы мягко приземлили Х76 в створе костров. Нас никто не встречал и не интересовался результатами боя. Кроме обезьян, которые с бананами собрались погреться у костров. Я послал Генералу мыслеобраз с информацией о нашем прибытии, но, когда прошло тридцать минут, а за нами так никто и не появился, то понял, что командир или слишком занят, или находится в отключке.
Костры догорали, темнота сгущалась и нас с Белояром окружили обезьяны из джунглей, которые сжимали свое окружение и подходили к нам все ближе. Они начали бросать в нас свои бананы, словно хотели напомнить, что за весь день у нас не было ни капли воды, ни крошки хлеба. Поэтому с отвращением в душе я, отбиваясь от обезьян, поедал бананы, которые бросал мне Белояр, а он тем временем пожирал их десятками. От наглых обезьян мы просто отмахивались, чем могли. Однажды, когда мартышки особенно надоели, то Белояр вытащил из кобуры "магнум", задумчиво посмотрел на него, а потом на обезьян и решительно сунул пистолет обратно в кобуру, передумав отстреливать мартышек. В конце концов, Белояр не выдержал и попросил меня срочно связаться с капитаном Т.Т. Трезоровым. Только я послал информационный мыслеобраз своему четвероногому другу, как в темноте послышался топот множества человеческих ног. Мой капитан был не способен так быстро отреагировать на наш крик о помощи, поэтому это мог быть только враг. Когда появился враг, то это было ужасное зрелище, враг оказался невидимкой, в тропической темноте вражеское присутствие выдавали белки глаз и жемчужно-белые зубы в его ртах, все остальное было покрыто мраком темноты и неизвестности.
Но нам не стоило готовиться к последней схватке с этими людьми-невидимками, как оказалось, они были добровольцами особого отряда специального назначения, который в наше отсутствие сформировал капитан Т.Т. Трезоров.
Глава 4
Память моментально отреагировала на появление изображения этих двоих новыми воспоминаниями.
- Белояр! Капитан! - Попытался я изо всех сил произнести имена дорогих мне людей, но в ответ так и не услышал ни единого звука, губы моих друзей шевелились, но ни звука не долетало до моих ушей.
Отсутствие звукового сопровождения изображения я приплюсовал к своему плохому состоянию.Но, как приятно было вновь увидеть лица старых друзей!А ребята, словно услышав мой беззвучный призыв, повернули головы и стали вглядыватьсяв мою сторону. Теперь они смотрели мне в глаза, но по их по выражению их лиц, можно было бы понять, что меня они не видели. Таким образом, создавалось впечатление о том, что они услышали или почувствовали мой крик-призыв, но так и не разобрали, что именно в нем содержалось, и реагировали на него чисто интуитивно.
- Нет, это не совсем правильное понимание произошедшего случая, - вдруг вмешалось в ход моих мыслей внутренний голос, - люди другого мира не услышали твоего призыва. Они почувствовали на грани интуиции, что кто-то смотрит на них. - Высказав точку зрения, внутренний голос бесследно растворился в окружающей сознание черноте пространства.
Хоть это пространство было окрашено в черный цвет, оно не тревожило сознания, а в некоторой степени успокаивало душу и сердце. Но сейчас я почувствовал, что не являюсь неразделимой частью этой черноты и этого пространства.Если внимательно разобраться в том случае, о котором упоминал внутренний голос, то можно было бы прийти к заключению, что мои друзья все-таки услышали мой призыв, но он дошел до них не по звуковому каналу, а несколько иным образом, которое не имело под собой физической основы объяснения данного феномена. В памяти зажглась и замигала лампочка зеленого цвета, словно подтверждая, что ты находишься на верном пути и продолжай размышлять в этом направлении.
- Телепатия! - Мысленно прошептал я. Но для передачи мысли на расстояние не требовалось, чтобы двигались лицевые мускулы и губы человека.
Вздрогнув, я осознал, что с этого момента я слышу свой голос и слова, которые он произносит. Значит, в эту минуту ко мне вернулись зрение и слух.
Окружающая меня среда заполнилась различными звуками. В этой какофонии звуков не было чего-либо незнакомого мне, каких-либо незнакомых звуков. Пространство наполнилось ритмичными звуками, напоминающими дробь барабана или биение пульса сердца. Помимо звуков ритмики слышался поскрипывание костей или трение шейных позвонков, когда я ворочал головой, сгибал ноги в коленях или руки в локтях. На первых порах я слышал даже легкий шелест скольжения по глазному яблоку поднимающихся и опускающихся век глаз. Было несколько непривычно воспринимать все эти, неслышимые в обычной жизни звуки, но через небольшой промежуток времени мой слух восстановился, и само сознание упорядочило их звучание, оно смикшировало, привело к единообразию эту какофонию звуков, убрав из диапазона слышимости ненужные или ранее не слышимые звуки.
С этого момента мой слух улавливал только звук равномерно бьющегося сердца.
???
Мы разместились в доме колониальной архитектуры, который нам всем понравился. Это только на вид он казался неуклюжим и неустроенным, а когда мы вошли в него, то он принял нас с большим гостеприимством, распахнул все двери, продемонстрировав нам свою приспособленность к тому, чтобы в нем проживало четыре человека. Или, если уж быть совсем точным, то три человека и собака. Он был построен белыми людьми задолго до нашего с Белояром рождения, в старые добрые колониальные времена Африки. Главное, дом строился белыми людьми и для белых людей. Причем, он был отлично размещен на берегу небольшого озерка с красивыми видами из окон на это озерко. Да и сама постройка была крепкой, так как строилась на века и, как мы сами часто говорим, был построен на совесть. Он имел два этажа с широкими и светлыми коридорами на каждом этаже, по которому могла бы промаршировать целая полурота солдат. На каждом этаже дома была широкая веранда, на которую выходили двери жилых помещений, и на которой было так приятно по тропическим вечерам пить чай с ватрушками.
Нижний этаж дома отвели для нижних чинов, где разместился капитан Т.Т. Трезоров со своим чернокожим подразделением и арсеналом легкого и тяжелого вооружения, а также непонятно почему и наш Генерал. По всей очевидности, из-за того, что в день переезда он оказался не способен по лестнице подняться на второй этаж, поэтому и предпочел остаться на нижнем этаже, который случайно был предоставлен нижним чинам. Мы же с Белояром оккупировали второй этаж и поделили его поровну между собой, левую половину занял я, а правую - Белояр. Каждому из нас досталась целые анфилады больших и светлых помещений с кондиционерами, иначе невозможно было в этих помещениях находиться и минуту из-за жары за окнами. Я был счастлив, переходя из одного помещения в другое, наслаждаясь уютными интерьерами и комфортабельной мебелью, которая была древней по виду, но ощущалось, когда располагался на этой мебели, что мастер приложил немало сил и старания по ее изготовлению. Она в отличном состоянии сохранилась до наших времен, а сами помещения этого дома с мебелью напоминали экспонаты этнографического музея.
Все это время, осматривая свои новые владения, я пребывал в гордом одиночестве, а Белояр и Генерал, по всей видимости, занимались аналогичным делом и поэтому не беспокоили меня.
Но мое личное счастье продолжалось недолго, когда я вернулся в первое от лестницы помещение, то нос к носу столкнулся с деловым и четвероногим другом-варваром в чине армейского капитана, который устанавливал крупнокалиберный пулемет в одном из окон дома. На мой непонимающий взгляд, Трезор Трезорович коротко буркнул, что из окна прекрасно просматривается скрытые подходы к дому и из этого окна хорошо вести кинжальный огонь на поражение из пулемета, вот он и оборудует временную огневую точку, при этом, не уточнив, в кого и зачем он собирается стрелять. Когда капитан заталкивал этот пулемет на подоконник, то разбил стекло и сломал кондиционер, иными словами данное помещение превратил в проходную комнату, так как в ней установилась несусветная жара, и постоянно держался жуткий смрад от оружейного масла. Зная несносный характер капитана, я решил не идти у него наповоду и ограничить зону его ответственности. Крепко ухватив за ухо собаку-вандала, я потащил его в другое помещение, где ткнул носом в пол и приказал, чтобы его грязные лапы не переступали порога этого помещение. Капитан согласно вильнул хвостом, вырвал свое ухо из моих рук и, как ни в чем не бывало, легкой трусцой вернулся в первое помещение для завершения работы по оборудованию временной огневой точки.
Закончив тяжелую работу, капитан Т.Т. Трезоров помчался на первый этаж, но вскоре вернулся и в только что запрещенное для его посещения помещение ввалился со всем своим личным багажом. Я мог многое вытерпеть с его стороны, старый друг как никак, но когда он попытался свалить свое оружие и минные фугасы в ванной комнате, превращая "ненужное", по словам капитана, помещение в арсенал, то восстал духом и резко воспротивился этому беспрецедентному вторжению на чужую территорию. Наглое поведение своего четвероного друга, достало меня до колик в животе, и я совсем уж собрался лишить капитана права проживания во втором помещении. Но когда увидел его усатую морду с виноватым выражением глаз, то растаял и разрешил ему проживать там, но самым решительным образом отстоял использование ванной только гигиенических целях, а не в качестве оружейной комнаты.
Завтрак я благополучно проспал, а затем занимался освоением личных апартаментов, одновременно сходясь в схватках с капитаном Т.Т. Трезоровым, вот и не заметил, как подошло время обеда. К этому моменту червячок в моем животе превратился в громадную анаконду и требовал, чтобы ее заморили, поэтому меня начал ужасно волновать вопрос о том, где и как мы будем обедать? Объявились Генерал, которого после вчерашнего беспробудного апробирования "Абсолюта" трудно было признать в лицо, и Белояр, по бегающим глазам которого было понятно, что парень готов зажарить слона и съесть его целиком и прямо на наших глазах. Ведь это был наш третий день в Африке, но пока что обходились сухими пайками. Но, как говорится, голод это вам не родная тетя и, как настает время набить желудок, то, желательно, сделать это быстрей и, желательно, съедобной пищей. Мы с Белояром попробовали банану, но убедились, что родного мяса ими не заменишь и к тому же, кому нужны эти бананы, если они растут на каждой пальме? Хочется чего-нибудь деликатесного, вкусненького. В этот момент капитан Т.Т. Трезоров слезает с дивана, на котором отдыхал вместе со много и, испуганно, оглядываясь на меня, спускается вниз к Генералу.
Обычно столовую на всех военных базах и в гарнизонах мира можно обнаружить по запаху. Потяни только носом воздух и иди по направлению, откуда тянет запахом кислых щей или украинским борщом, то ты всегда придешь в искомое место. Мы все трое долго и все одновременно втягивали носами воздух, ощущался какой-то запах, но это не был запах щей или борща. Возникшая ситуация дезориентировала нас по всем параметрам, и мы не знали, что делать и куда голодным людям направляться. Как это всегда и было, разрешить тупиковую ситуацию нам помог капитан Т.Т. Трезоров, он что-то негромко гавкнул и, словно из-под земли, перед ним появился чернокожий мальчишка, весь такой черненький, но без рожек на голове и с жемчужно-белыми сверкающими зубами. По всей очевидности, этот парнишка был членом специальной команды нашего капитана или специальным агентом. Без лишних слов, он раскрыл дверь, вывел всех на улицу и пригласил следовать за ним. Переход продолжался от силы минуты четыре и вскоре мы оказались на первом этаже в большом светлом зале с громадной электрической люстрой на высоком потолке. Люстра, несмотря на середину дня, переливалась ярким светом, освещая большое помещение с колоннами и столиками. В зале ничем не пахло, было свежо и прохладно, но не холодно, кондиционеры превосходно справлялись с охлаждением помещения, но не вымораживали его, окон в этом помещении не было.
Посередине зала ромбом были красиво установлены четыре обеденных столика, сервированных по последней европейской моде, к каждому из них бы приставлен один только стул и одну сторону стола украшали много больших и малых тарелок, бокалов и бесчисленное множество ножей и вилок. То, что это столовая мы разобрались сразу, но никак не могли понять, почему только четыре столика, а где будут столоваться остальной персонал базы, ведь не будем же мы обедать в одиночестве и каждый за отдельным столом, что нам вообще делать с этими тарелками, бокалами, вилками и ножами. Мы ведь привыкли обедать в тесноте, но не в обиде, пользуясь одним ножом или одной только вилкой, одной, ну в крайнем случае, двумя тарелками. Генерал завертел головой в поисках менеджера столовой, чтобы разъяснить ему наше положение и непонимание ситуации. Но, кроме чернокожего мальчугана без рожек на голове, поблизости никого не было. Тогда наш командир на безукоризненном ненашем языке, когда он только успел изучить этот язык, ведь я только чуть-чуть поправил его мозги, начал объяснять этому мальчугану положение вещей.
Тот моментально ухватил сущность генеральских разъяснений и быстренько смылся от нас через дверь, которую мы раньше не видели. Куда-то исчезла и та дверь, через которую мы только что зашли в столовую без запахов. Генерал гордо поглядывал на нас и, массажируя дурную мохнатую башку капитана Т.Т. Трезорова, замер в ожидании обеда. Ожидать нам пришлось не очень долго. Раздалась приятная музыкальная мелодия, очень напоминавшая мотив песни "Подмосковные вечера", распахнулись створчатые двери, и в зал вступила колонна людей. После этого в памяти сохранились одни только обрывки воспоминаний этого обеда, который не по нашей вине превратился в целую церемонию.
Колонна состояла из чернокожих людей в ослепительно белых халатах и поварских колпаках. Нас с применением силы рассадили по отдельным столикам и начали кормить. За спинками наших стульев стояли здоровые чернокожие парни, которые внимательно следили за сменой блюд и руководили нашими руками, они брали нужные ножи и вилки и вкладывали в наши руки под каждое блюдо. Однажды Генерал проявил самостоятельность и взял в руки нож, но, по всей очевидности, ошибся, за что был наказан болезненным подзатыльником. Генерал мило покраснел, начал озираться, затем долго приносил извинение слуге, который одарил его подзатыльником.
Церемония обеда продолжалась часа полтора-два, не менее, одно блюдо сменяло другое, но только вы не подумайте, что мы наелись за это потраченное на обед время. Как бы не так, вместо нормальной еды, мы получили торжественный церемониал. Блюд-то было много, но все они были настолько маленькими, что ими было невозможно насытить желудок, разве что, колибри этого было бы достаточно, а не таким мужикам, как мы. Когда мы поднимались из-за столиков, наши желудки по-прежнему были пустыми, как и два часа назад. Но мы были офицерами и джентльменами одновременно, поэтому вежливо поблагодарили поварскую бригаду за отличную работу и подарили им маленькую баночку красной икры. Капитан Т.Т. Трезоров как был так и остался вором и продуктокрадом, пока мы раскланивались с поварами, он слетал на кухню и свистнул там поросенка, причем попытался тут же скрыться в неизвестном направлении. Но я хорошо знал характер и воровские повадки своего лучшего мохнатого друга, вовремя заметил его исчезновение и, когда Генерал благодарил поваров, перекрыл пути отхода нашему охотнику капитану.
Мая предусмотрительность тут же оправдала себя и, когда Трезор Трезорович показался в проходе с краденым поросенком в зубах, то я ловким маневром перегородил ему дорогу и попытался перехватить поросенка. Борьба была недолгой, через секунду поросенок был в моих руках, но лучший четвероногий друг все-таки надул меня, на чужой кухне он позаимствовал не только поросенка, но и жирную индюшку, которую до поры до времени скрывал в укромном уголке. Пока я наслаждался запахом хорошо прожаренной поросятины, капитан Т.Т. Трезоров проскочил между ног и скрылся в африканских джунглях.
А я честно поделился поросятиной с собратьями по оружию. Видели бы вы, как Генерал пожирал эту поросятину! Посматривая на товарищей, я в этот момент думал еще о том, как наладить питание и питаться в нормальных условиях и нормальной пищей.
???
Местные власти решили выделить нам по чернокожему ординарцу-слуге, которые должны были заботиться, беречь и ухаживать за нами. Такое решение поставило нас в очень неловкое положение, всю жизнь нас учили, что гражданину нашей страны, а тем более офицеру не пристало подобным способом эксплуатировать трудовое население бедной и несчастной африканской страны. Мы не имели слуг и, в принципе, не знали, как ими пользоваться и что с ними можно делать. Генерал не обратил внимания на это предложение по причине своей занятости. Вместе с белокожим генералом он на политической карте Африки разыгрывал танковые сражения, планировал авиационные налеты, захватывал территории отдельных стран и высаживал крупные десанты на побережье. По обоюдной договоренности генералов, вражеские войска они обозначали рюмками черносмородиновой, а свои войска - рюмками ванильной водки "Абсолют". К концу дня побеждала дружба и дружеское взаимопонимание сторон, но оба они уже были не в состоянии изъясняться языком.
Ординарец-слуга Генерала пришел и сразу же принялся за обслуживание нашего командира, он прекрасно понимал его, на каком бы языке тот не объяснялся с ним. Даже тогда, когда тот вообще не способен был говорить на каком-либо языке по причине глубокого танкового прорыва войск белокожего генерала и захвата ими территории четырех стран. Мы же с Белояром к предложению о выделении ординарцев отнеслись очень серьезно, долго обсуждали вопрос и все возможные варианты его решения, но, к сожалению, так не отыскали правильного варианта, а пустили вопрос на самотек. Отказаться было нельзя, предложение делалось от души, а зачем же нам коротким "нет" портить отношения с гражданами другой страны. Сказать "да", значило бы подорвать устои своей жизни и начать эксплуатировать и так угнетенное чернокожее население бедной африканской страны. Поэтому мы не сказали ни "да", ни "нет", сделали вид, что не понимаем ненаш язык, на котором делалось предложение. Таким образом, на четвертый день пребывания в Африке каждый из нас обзавелся личным чернокожим ординарцем-слугой.
Первую половину первого рабочего дня новоявленные ординарцы-слуги не отходили от нас, с плеч сдували видимые только им пылинки, беспрестанно работали опахалами и рысью бежали выполнять любые и даже не высказанные языком пожелания. Причем, достаточно было только посмотреть этим чернокожим ребятам, а все они своим телосложением превосходили горилл или орангутангов, в глаза, как они мчались исполнять наше невысказанное пожелание. Нам это очень нравилось, лежишь себе в шезлонге со стаканом козьего молока и только подумаешь, что сегодня немного жарковато, как появляется чернокожая горилла и, ни слова не говоря, начинает махать опахалом. Или только ты захотел перекусить, как орангутанг тащит тебе банан, даже еще кожуру с него снимает. Мечта, да и только!
Но, к нашему глубокому сожалению, уже после обеда ординарцы-слуги начали портиться, сначала они исчезали в неизвестном направление на пять минут и вскоре довели время своего не появления рядом с тобой до получаса. Хочется прохлады и чтобы на тебя опахалом помахали, видишь, что опахало валяется под ближайшим баобабом, но пока найдешь ординарца, пропотеешь до трусов, а после этого уже ничего не хочется. К концу этого же дня мой стойкий напарник Белояр первым сообразил, в какой переплет мы попали, согласившись взвалить на свои плечи такое неподъемное бремя, как слуга в современном мире, за которым требуется ухаживать, лелеять и холить, а как он будет исполнять свои обязанности, то это уже дело второе. А мы молоды и мы не капиталисты, чтобы окружать себя прислугой. Чуть позже он мне на ухо тихо нашептал, что самостоятельно пришел к этому умозаключению, когда его чернокожий орангутанг, который, подобно самуму в пустыне, умчался выполнять его мысленное пожелания и надолго задержался. Через пятнадцать минут обеспокоенный Белояр пошел разыскивать своего слугу, чтобы выяснить, а какое именно его пожелание тот побежал исполнять, так как в момент прочтения слугой в его глазах очередного пожелания, ему самому очень многого хотелось. Разумеется, Белояру удалось найти своего ординарца-слугу, но в весьма неожиданном месте и причем тот совершенно не занимался исполнением его пожелания. Вместе с другими чернокожими орангутангами, которые, правда, были в ярко-зеленой униформе, его слуга, словно профессиональный армейский дед, сидел на ступеньке крыльца казармы и с высоко поднятой головой поглядывал на окружающих его салаг, одновременно лузгая семечками. Белояра до белого каления возмутило столь неприкрытое манкирование своими служебными обязанностями этим ординарцем-слугой. Он тут же на месте и при множестве свидетелей уволил этого чернокожего деда-орангутанга, чтобы больше головы не ломать, выдумывая различные пожелания. Но манкирование обязанностями было лишь видимой верхушкой айсберга, основным же поводом для увольнения этого ординарца-орангутанга стало то, что он оказался дедом, а по своему опыту службы в армии Белояр прекрасно знал, дедовщина неистребима, а "дед" в любой армии мира, даже в африканской армии, никогда честно работать не будет.
Я был полностью согласен с мнением друга, но одновременно меня очень заинтересовало следующее обстоятельство, где орангутанг-дед Белояра достал семечки подсолнечника. По информации всемирной сети он никогда не рос в этой стране, расположенной на юге Африки, и кто же его научил в свободное от службы время лузгать эти семечки, ведь это чисто наша национальная традиция. В любом случае с этими гориллами-орангутангами нужно было что-то делать, нам они были совершенно не нужны, а заниматься ими, мы не имели свободного времени.
И снова на помощь пришел капитан Т.Т. Трезоров, который без лишних слов забрал добровольцами в свой отряд специального назначения этих чернокожих орангутангов-ординарцев, чтобы обучить их ремеслу диверсантов. Он тут же отправил их на краткосрочные курсы обучения минированию автомобилей, зданий, мосты и другие объекты противника устанавливать на дорогах фугасы, пускать под откос поезда, ну и все, что движется по земле или воде. Таким образом, эти молодые чернокожие гориллы-деды научились полезному ремеслу и со временем стали бойцами невидимого фронта, авторитет и зарплата которых была под небесной. А перед нашим убытием из загранкомандировки я собственными глазами наблюдал, как с нашими бывшими гориллами-ординарцами за руку здоровались свои же чернокожие офицеры, чего в принципе не могло иметь места.
???
Мы уже неделю находились в Африке и наша жизнь на земле потихоньку налаживалась, но мы с нетерпением ожидали прибытия пароходом батальона аэродромного обслуживания, который должен был наладить и служебную сторону этой заграничной службы. Мы не пользовались местными аэродромно-техническими службами, потому что наши дорогие чернокожие друзья и товарищи, окончившие же наши военные и технические училища, техникумы и высшие заведения, ни черта не разбирались и не понимали в современной авиационной технике. Когда после первого боевого вылета один из чернокожих техников, они были большими тузами и высокооплачиваемыми авиаспециалистами в городке, попытался отверткой вскрыть фонарь пилотской кабины истребителя Х76, вместо того, чтобы нажать красную кнопку на обшивке, мы с Белояром запретили местным авиа авторитетам даже близко подходить к нашим машинам. Поэтому мы сами обслуживали свои истребители, с раннего утра и до позднего вечера не отходили от них, словно матери, ухаживали за своими детьми. Даже ИР истребителей Иррек самодовольно заявил нам, что впервые почувствовал ласку и нежность с нашей стороны, а то мы всегда мысленно требовали от него, давай, лети туда, давай, снижайся сюда... .Мы с Белояром только рот раскрыли от подобной наглости ИРа, с момента появления истребителей на базе, мы не отходили от ни на шаг и предпринимали неимоверные усилия, чтобы машины ответили взаимностью, и вот на тебе.
А пока о БАО не было ни слова, ни слуха о том, где в океане болтается наш пароход. Нас по-прежнему окружали чернокожие люди, идешь себе по дорожке домой, а кругом тропическая тьма, и вдруг впереди замерцала пара белых глаз с черными зрачками, а под ними полукруг жемчужно-белых зубов. Дрожь от этого берет, но, как настоящий офицер-джентльмен хлопаешь себя по кобуре "Магнума", висящей на поясе. И когда был уже готов стрелять в эту мерцающую маску ночи, маска превращается в чернокожую красотку типа Науми Кэмпбелл. Разумеется, после такого потрясения чувствуешь себя выжатым лимоном и отвратительным расистом.
Поэтому, просыпаясь по утрам, мне так хотелось увидеть вокруг себя нормальные человеческие лица с незагорелой белой кожей, а не эти маски ужасов по ночам, вечно спокойное лицо Белояра, лохматую морду капитана Т.Т Трезорова и личико нашего любимого Генерала. Все настолько приелось, как и бананы, что, если бы они не были друзьями-товарищами, то взял пистолет и перестрелял бы их по одному.
Однажды я не выдержал такого тоскливого времяпрепровождения и отправился на поиски военнослужащих батальона аэродромного обслуживания, реши для начала тщательно обследовать дом, выстроенный в силе колониальной архитектуры. Одеваться было лень, да и жара стояла за окнами спальни, где я проводил ночи под шум постоянно работающего кондиционера, поэтому в шортах и в шлепанцах на босую ногу вышел на общую веранду второго этажа. С отвращением посмотрел на лицо все еще продолжающего спать Белояра, у этого чудака в спальне имелся такой же, как и у меня, кондиционер, но он предпочитал спать под открытым небом, ощущая как морской бриз обдувает его обнаженное тело. Я слегка потянулся вверх и потянул воздух носом, но обоняние ничего не ощутило, да и откуда здесь морской бриз, если ближайшее тихоокеанское побережье за тысячу миль отсюда. Итак, можно сделать вывод, что военнослужащих БАО на втором этаже этого дома нет и не было. В таком случае следует провести обследование первого этажа.
Спустившись по лестнице на первый этаж, я сразу же повернул налево и пошел по коридору, рассматривая различные таблички, вывешенные на дверях. К слову сказать, что все таблички имели надписи на нашем языке, но понять, что именно эти надписи обозначали, было совершенно невозможно. Я долго простоял у первой же двери в коридоре, уткнувшись носом в табличку, на которой было написано "Первый отдел" и пытался сообразить, а что это такое. Но когда дверь приоткрылась, то из нее на меня подозрительно посмотрел чернокожий чертенок без рожек, но с жемчужно-белым овалом улыбки, который в свое время показывал нам дорогу в столовую и в которую мы, разумеется, больше ни ногой, обходились уже привычными бананами, а не ее деликатесами. Пришлось плевать через левое плечо, чтобы не смотреть больше в эти наглые глаза, после чего я двинулся дальше по коридору. Но очень скоро дверь с надписью "Секретная часть" остановила меня, так как она была врезана в железную решетку, которая полностью перегораживала коридор, не давая возможности мне двигаться дальше. Я некоторое время постоял у этой двери, размышляя, а что именно эта надпись означала. В этот момент по коридору легкой трусцой пробегал капитан Т.Т. Трезоров, при одном виде которого дверь без посторонней помощи открылась и капитан, даже не поприветствовав меня, скользнул в нее, дверь тут же закрылась и, коротко лязгнувший язычок, запер ее на замок.
Правая половина коридора ничем не отличалась от своей левой половины, за исключением того, что он не был перекрыт железной решеткой. Все двери были заперты на ключ и были сурово покрашены суриком, на них не было никаких надписей. За одной из этих дверей должен был скрываться наш Генерал, так как в свое время при заселении дома он именно эту половину первого этажа выбрал для своего проживания. Но сейчас двери были на одно лицо, и решить, за которой из них в данную минуту досматривает утренние сны командир, было абсолютно невозможно. Густой мрак таинственность поставил под угрозу мои поиски БАО, так как я не мог в ситуации, когда находился за пределами своей родины, вскрывать эти двери, чтобы выяснить, что за ними скрывается.
Но, к моему великому сожалению, мой исследовательский порыв в эту минуту был прерван, так как неожиданно задергалась правая рука, на запястье которой находился браслет с хронометром и вибратором. По прибытию в Африку Генерал откуда-то вытащил эти браслеты, один натянул капитану Т.Т. Трезорову на лапу, второй одел на свою руку, а два - бросил нам, и сказал, чтобы мы с Белояром эти браслеты носили и не снимали, даже когда спим. Через паузу он добавил, правда, чуть-чуть неуверенно, словно и сам не верил тому, что говорил, что родина благодаря браслетам будет знать, в каком состояние наше здоровье и где мы находимся в данную минуту. Вибратор, по его словам, добавили в это устройство для транслирования сигнала тревоги. Мы свято чтили указания Генерала, и с того момента постоянно носили браслеты на запястье рук и никогда не снимали их, даже в душе. Вот и сейчас вибратор браслета, когда транслировал сигнал тревоги, то он так раскачивал мою руку, что мне пришлось ее с силой прижимать к груди левой рукой, чтобы она случайно не выскочила из сустава. Подавая сигнал тревоги, вибратор к тому же издавал такое мощное и злобное гудение, что оно могло любого спящего поднять на ноги, а сейчас было отлично слышно на обоих этажах здания. Это гудение даже Белояр услышал, спавший до этого момента, он проснулся, вскочил на ноги и тут же бросился, на ходу перескакивая по нескольку ступенек лестницы, к своему истребителю.
А я в этот момент, оставив шлепанцы на асфальте приусадебного участка, в одних только шортах устраивался в пилотском коконе своего Х76.
???
Наши оба истребители одновременно поднялись на высоту в пятьсот метров и, словно два колибри, зависли прямо над домом. С этой высоты было хорошо видно, что чернокожий персонал базы мало или вообще не реагировал на сигнал тревоги, зенитчики продолжали резаться в кости, а дежурная пара древних "Мигов" стояла на ВПП, но в их кабинах не было пилотов. Наверняка, эти парни сейчас боролись с тропической жарой парой кружек холодного пива в небольшом трактире, специально открытом в лачуге неподалеку от места дежурства. А красные ракеты целыми трассами взлетали над летным полем, я даже успел подумать, а откуда у этих чернокожих парней появились такие автоматические ракетницы?!
В этот момент мои мысли были прерваны голосом Генерала, который слышался в черепушке, а не по рации. Командир снова перепутал рацию с телепатией, он начал мысленное вещание, но не формированием мыслеобразов, а передачей информации простыми словами. Из-за чего мы с Белояром поняли, что Генерал чертыхается по поводу своей неспособности найти вчерашние носки, которые он, чтобы сегодня их не искать, оставил на обеденном столе, а сейчас носок там не было. Мы с Белояром, разумеется, прониклись пониманием этой генеральской проблемы и совместно с ним переживали эту страшную ситуацию, как это можно будет выйти на улицу в генеральских сапогах, а на ногах не будет всего неделю не стираных носок. Поэтому понимаете, почему я так беспокоился и искал этот проклятый БАО, ведь до его прибытия некому было стирать носки и все остальное нашему Генералу. Он человек с малых лет военный и стирку своих вещей доверял только военным прачечным.
На всякий случай мы с Белояром решили поднять наши истребители до высоты в четыре тысячи метров и немного подремать, ожидая, когда Генерал разберется с носками, и сообщит нам цели и задачи этого вылета. Разумеется, одна беда никогда не приходит одна, в этот момент в наушниках послышался голос ИРа Иррека, который оказался к тому же дико простуженным. Любому человеку легко простудиться, если постоянная температура в пилотской кабине истребителя поддерживалась на уровне плюс восемнадцать или двадцати градусов, а за бортом она скакнула за сорок градусов в тени. Вот Иррек и простыл из-за своего любимого кондиционера, который не выключал ни на минуту, из-за чего теперь тяжело болен некой болезнью легионера. Так вот Иррек прохрипел, что на горизонте появились четыре метки на локаторе, и он пока не может опознать их. То, что это враг было понятно и идиоту, в радиусе нескольких тысяч километров не должно было быть ни одного самолета, а тут вам сразу четыре и, если судить по скорости движения меток на экране монитора, то это были не гражданские летательные аппараты.
В этот волнующий момент появления врага подал свой голос и Белояр, который сурово заявил, что его настораживает численность этой группы. Я задумался над этими словами друга, потом даже присвистнул от охватившего меня восхищения другом. Ну и умная голова у нас этот парень Белояр, в нескольких словах он высказал такую глубокую мысль и обратил свое внимание на то, что пропустил, не обратив внимания. Тогда были четыре бомбардировщика, которые бомбили нашу авиабазу, да и сейчас противника имел четыре самолета, которые, видимо, решили показать свой вражеский характер и отыграться на нас. Вскоре бомбардировщики противника были на экранах наших бортовых радаров, сканеры продемонстрировали их во всех проекциях и разрезах. Иррек, громко чихая и кашляя, называл их летно-технические характеристики и боевые возможности. Но с самого начала эти самолеты не были бомбардировщиками, а были штурмовиками, которые можно было бы назвать двоюродными братьями наших блинчиков. Они были одной из последних разработок авиастроителей "дружественной" страны, но пока еще не участвовали в конфликтных ситуациях, а если и появлялись над полем боя, то лишь чтобы проверить тот или иной боевой показатель. Поэтому мы с Белояром еще не решили, не получили соответствующих указаний сверху, как следует вести с этими ребятами, которые сейчас пилотировали штурмовики.
А они повели себя достаточно нагло, на дальних подступах к базе две пары разъединились, одна направилась в нашу сторону, постепенно набирая высоты, вероятно, собираясь, атаковать нас с верхней полусферы, а вторая пара заскользила к оставшимся еще целыми строениям авиабазы. В течение недели пребывания в Африке в минуты просветления сознания Генерал не раз нам говорил, что в первую очередь мы должны драться так, чтобы не подвергать свои жизни опасности и это беречь людей, а потом после мгновения раздумий добавлял "местное население". Поэтому мы с Белояром парой маневров ловко ушли из-под атаки первой пары и, вмиг ускорившись до одной тысячи километров в час, скакнули ко второй паре, которая уже выходила на прямую линию для бомбометания и начала раскрывать бомболюки.
Но мы с Белояром должны были спасать местное население, поэтому не могли позволить противнику произвести прицельного бомбометания. Наши истребители легко обогнали вражеские штурмовики, выровняли высоту и скорость полета и, выпустив закрылки, прямо перед носами штурмовиков резко затормозили. Этот маневр мы с Белояром долго разрабатывали, тренировались по отработке в воздухе и на земле, но у Белояра этот маневр почему-то не очень хорошо получался, видимо, из-за его врожденной вежливости. Парень не мог себе представить, что на свете существуют люди, которые из-за впрыска адреналина в сердце, добровольно подставляют себя и свою машину под удар сзади идущего транспортного средства. Но его личная практика езды на наших дорогах, убедила Белояра в том, что это возможно, ему трижды подобным маневром разбивали его новенькие глайдеры. И тогда Белояр забыл о своей природной вежливости и маневр, в конце концов, у нас получился. Вот почему сейчас я с громадным удовольствием наблюдал за тем, как лихо маневрирует истребитель Белояра и тормозит перед штурмовиком противника. Пилоты нашего противника выросли в цивилизованном обществе и не имели опыта вождения на наших дорогах, поэтому они, естественно, не обладали должных опытом ухода из-под внезапно притормозившего перед ними транспортного средства. Поэтому, когда оба наши блина грубо перекрыли им продвижение вперед по прямой линии и прямо перед носами их штурмовиков возникли хвостовые оперенья наших истребителей, то стрелять им было уже поздно. Чтобы выйти из ситуации "подставы" и чтобы не столкнуться с нашими истребителями, пилотам ультрасовременных вражеских штурмовиков оставалось только подтянуть штурвалы к груди, и их машины круто полезли в гору, оставив позади теперь уже наши машины.
Когда штурмовики противника вползли в электронные прицелы наших Х76, нам оставалось только внести небольшие коррекции и дать короткую очередь в три снаряда по центру планера вражеского штурмовика. Я собственными глазами наблюдал, как снаряды пробили внешнюю обшивку и разорвались в центроплане, штурмовик заметно встряхнуло, и он резко снизил скорость наборы высоты. Нет, я не собирался расстреливать пилота штурмовика, а слегка отклонился в сторону, полетел параллельно штурмовику и со стороны наблюдал за последующими действиями его пилота. Парень оказался молодцом и весьма сметливым человеком, он сразу же догадался, что оппонент ему предоставил шанс сохранить свою жизнь, но при условии... не нападать друг на друга. Он тут же связались со своим ведомым, которого в этот момент конвоировал Белояр, и весьма лаконично объяснил им сложившуюся. Больше не враги соединились в пары и не на очень большой скорости отправились в восвояси. А я с Белояром, на всякий случай, следовали за ними в левом пеленге и небольшим превышением по высоте. Хотели проводить гостей, заодно и узнать, где и как проживают наши оппоненты. Вначале мы следовали на северо-запад, а затем резко свернули на запад и наши только обретенные знакомые начали снижение, одновременно выходя на глиссаду посадки. Перед заходом на посадку мой штурмовик дружески помахал крыльями, видимо, поблагодарил за сохранение жизни его пилота и сопровождение до места назначения. Ненаша база, вольготно раскинувшаяся внизу, производила приятное впечатление и понравилась мне. Впечатляли и поражали ее размеры, это был настоящий мегаполис с тремя взлетно-посадочными полосами, громадным комплексом зданий аэропорта. Ангаров, служебных и жилых зданий.
Штурмовики приземлились, дождались аэпортовского грузовичка пикапчика, который и проводил их до места базирования, выбирая самый короткий путь в этой мешанине подъездных путей и рулежных дорожек аэродрома. Все это время мы с Белояром кружили над базой и с интересом наблюдали за чужой жизнью. А в этот момент чернокожие солдаты в темно оливковой форме занимали места по боевому расписанию, расчехляли крупнокалиберные пулеметы и малокалиберные зенитные орудия. По всей очевидности, наше появление над базой для многих ее офицеров этой базы оказалось неожиданностью, и была объявлена боевая тревога. Тем временем четыре пилота с белой кожей покинули пилотские кабины штурмовиков и, приложив ладони к бровям, стали наблюдать за нашими маневрами. Затем один из этих парней приветливо помахал нам рукой, словно приглашал нас садиться, но мы пока еще не были знакомы, поэтому с Белояром решили пока воздержаться от посадки и совершить визит вежливости на эту базу перенесли на другой раз.
На самой окраине этого комплекса в небо уперлась красная трасса, выпущенная из крупнокалиберного пулемета, стреляли бронебойными пулями. У кого-то у чернокожих стрелков не выдержали нервы, вот он выпустил полмагазина этих пуль. Но сверху мы видели, как напряженно водили стволами пулеметов другие чернокожие стрелки и беспокойно рыскали стволами малокалиберные орудия. Еще минута и у кого-нибудь из чернокожих стрелков и зенитчиков не выдержат нервы, и раздаться новый выстрел, и тогда небо взорвется множеством разрывов зенитных снарядов и пулеметных трасс, а нам придется убираться отсюда. Но у нас не было никакого желания вести боевые действия, где мы только что нашли взаимопонимание. Если разразиться стрельба, то любое появление наших машин над этим комплексом в будущем будет встречаться огнем, а Белояру так хотелось бы посетить это здание, на котором крупными буквами написано "Casino", о котором он столько слышал, так много читал, но ни разу еще не бывал.
Чтобы больше не раздражать чернокожих парней в темно-оливковом хаки, оставить за собой возможность, по крайней мере, еще раз вернуться сюда, чтобы Белояр смог бы в казино проиграть свои суточные, мы включили форсированный режим двигательной установки и в долю секунду оба истребителя растворились в бескрайних просторах небес.