Егоров Валентин Александрович : другие произведения.

Я хочу жить

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Однажды, ко мне в гости пришел старый друг, которого я очень редко видел. Он всегда где-то пропадал, занимался чем-то таким, о чем вслух не говорят. Мы с ним хорошенько выпили и проговорили всю ночь. Между воспоминаниями о друзьях и товарищей этот друг, видимо, водка была хороша, кое-что мне рассказал о наших знакомых и приятелях. Эти его рассказы долго не давали мне покоя. Вот и решился положить на бумагу один из его рассказов.
  Я хочу жить!
  Рассказ первый
   Этот четверг был обычным рабочим днем в небольшом провинциальном городке немецкой Баварии, который располагался всего в тридцати километрах от границы Чешской Республики. Городок назывался Вайденом и располагался практически в самом центре Западной Европы. К тому он действительно был небольшим и провинциальным, население Вайдена насчитывало всего сорок две тысячи человек. Как и другие немецкие провинциальные города, Вайден не имел высотных зданий. Его здания были в основном двух или трехэтажными. Огород бал небольшим и прекрасно ухоженным. Городские улицы были чисты до неприличия. Доходило до того, что горожане по утрам их мыли водой с шампунью и чистили щетками.
   Я посмотрел на свои ботинки, они далеко еще не развалились, стеснительно убрал их подальше под столик. Глотнул светлого немецкого пива и опять задумался. До встречи у меня оставалось еще много времени, снова углубился в свои мысли.
   В полдень улицы городка были еще пустынными и почти обезлюженными. Только изредка на них можно было бы столкнуться с представителями безработной молодежи, которые окончили школу, но не смогли найти работу и пока еще не уехали на заработки в мегаполис. Большинство жителей городка, имевшие постоянную работу, все еще находились на своих рабочих местах, с нетерпением ожидая обеденного перерыва. Через час с небольшим на городские улицы выплеснется работающий народ и домохозяйки.
   Сейчас женщины этого городка, отправив мужей на работу, а детей в школы, заканчивали утреннюю приборку своих домов. После чего многие из них планировали надеть выходное платье, на свои лица наложить искусный макияж, чтобы во всей боевой окраске пройтись по улицам родного городка, себя показать и на других посмотреть.
   Мужчины и женщины Вайдена, как и жители других европейских провинциальных городков, вели скучнейшую и размеренную жизнь, которая всем уже успела набить оскомину, но было некуда бежать или скрываться от такой жизни. Точно такая же скучная, законопослушная жизнь велась в любом другом заштатном европейском городке. Чтобы не сорваться, чтобы сохранить внутренний баланс, спокойствие и благополучие своей семьи, многие жители Вайдена время от времени устраивали себе нервную встряску и разогрев своей центральной нервной системы. Причем, муж и жена, каждый по своему решали эту семейно-рабочую проблему городской жизни
   Мужья после работы отправлялись в бар своего квартала, где пропускали пару лишних бокалов пива, хвастая перед друзьями, знакомыми и просто завсегдатаями этого бара своими сексуальными победами. Их жены несколько по-иному решали эту же проблему.
   Они, в свободное от мужей и детей время, обходили свои любимые городские магазинчики и торговые лавки, осматривая и примериваясь к каждой тряпке висящих на плечиках. Но это тряпье, под общим названием современная женская одежда, наносило значительный, а иногда и невосполнимый, это по мнению мужей, ущерб финансовому состоянию их семейному мирному сосуществованию.
   Но в этот момент мне пришлось прервать свои размышления о жизни жителей немецкого городка Вайден, чтобы вернуться к своим баранам.
   В том секторе, за которым я вел наблюдение, появились нежданные гости. Среди множества припаркованных к обочине улицы крестьянских фургонов в нижней части Рыночной улицы, мое внимание привлек белый фургон 'Фольксваген Т5'. Завтра, в пятницу, во второй половине дне в Вайдене начнет работу еженедельный фермерский рынок. Рынок займет нижнюю часть Рыночной улицы. Вот сегодня здесь собирались немецкие фермеры, желающие продавать продукцию своей фермы на вайденоском воскресном рынке. Они приезжали на грузовичках и фургонах, загруженные урожаем, только что снятым с крестьянских полей, паркуя машины прямо у обочины.
   Мое внимание привлек не сам фургон 'Фольксваген Т5', какие в великом множестве можно было бы встретить в любом крупном мегаполисе и маленьком городке Германии. Мое внимание привлек его водитель, старый турок со шрамом на правой щеке. Моя память мгновенно напомнила незначительный эпизод из моей прошлой жизни. Тогда в Люксембурге неожиданно дрогнула моя рука и пуля из 'Джерихо' ушла чуть в сторону, оставив живым этого турка и кровавый след шрам на его щеке.
   Этот турок неожиданно вынырнул мне навстречу из темной подворотни, преграждая путь к автомобилю. Выстрел в упор, наверняка, больше напугал этого, чем нанес ему вред. Он свалился на землю и, лежа наблюдал за тем, как я, несмотря на ранение в живот, сумел-таки добраться до 'Нисана'. открыть его дверцу. На самом выезде из города меня подобрали и доставили в клинику, где я провалялся полгода. В память об этом эпизоде на моем животе до сих пор красуется шрам в шестнадцать узелков.
   И вот теперь, когда я снова нахожусь в затруднительном положении, появляется этот проклятый турок, да еще и не один.
   В этот момент 'Фольксваген Т5' нашел свободное место и припарковался, из него вышли еще три молодых турка. Два из них тут же исчезли из моего вида, а третий присоединился к водителю. Они вдвоем полезли внутрь фургона, якобы, для того, чтобы готовиться к завтрашнему рынку. Но, по всей очевидности, внутри фургона у турок была мощная рация, чтобы поддерживать радиосвязь со своей штаб квартирой, главным разведывательным управлением генерального штаба Турции. Но это лишь означало, что турки планируют серьезную операцию, теперь жди вражеского подкрепления.
   А в моем пистолете осталось всего два патрона!
   Ну, вы понимаете, это я так иногда шучу над собой.
   Машинально локтем левой руки я коснулся плечевой кобуры, в которой находился мой верный 'Джерихо'.
   Целый день провел в этом богом забытом немецком городке в ожидании открытия окна, в течение которого я должен появиться на явке. Получить новые документы, оружие, а может быть, и новое обличье. Тогда стану другим человеком, чтобы навсегда исчезнуть из Вайдена и бесследно скрыться в круговороте европейской жизни. На родину пока не могу возвращаться, ничего хорошего меня там не ожидает. Но денег пока хватало, чтобы неплохо пожить и на чужбине. Семьи не было, мне не о ком было беспокоиться.
   Правда, иногда позванивала Мириам и укоризненно уговаривала вернуться в Штаты, мягко говоря, что ее правительство предоставит мне достойное убежище. Но после того, как янки ввели за мой такое крутое наружное наблюдение, то было трудно поверить в то, что они собираются предоставить достойное убежище. Правда, я, может быть, неправильно понял свою бывшую секретаршу, она имела несколько иное в виду... , уж слишком янки прагматичны. Когда их Джин Рыбак появился в моем родном городе. Мы тогда встретились за стаканом Gene&tonic, но ему, как мне показалось, было нечего сообщить. Он так и не объяснил, почему и с какой целью Бенни Русси с потрохами сдал меня арабам. А ведь разговорись тогда Джин, может быть, мы бы и договорились и сегодня я не метался бы по заграницам. В поле зрения снова появились оба молодых турка, оказывается, они обходили и осматривали соседние улицы и переулки.
   Готовили пути отхода?
   Или, наоборот, пытались определить пути отхода тех людей, на которых готовили облаву?
   По их улыбающимся и веселым лицам нельзя было даже догадаться о том, что это не простые немецкие турки, которых уже почти три миллиона проживает в Германии. Под легкими пиджачками молодых парней, наверняка, скрываются плечевые кобуры с пистолетами 'Сарсилмаз 2000' . Они также, наверняка, прошли серьезную подготовку офицеров турецкой военной разведки. Мне с ними лучше было бы не иметь дела. В недавнем прошлом эти турки под орех разделали курдов и, похоже, не собираются на этом останавливаться, стараясь прибрать под свою пяту Ближний Восток или сделать так, чтобы с ними считались.
   Но, почему тогда эти не немецкие турки вдруг объявились в этом захудалом провинциальном немецком городишке Вайден. Ведь, в принципе, здесь им делать было абсолютно нечего. Моя сегодняшняя явка никакого отношения не имела к израильтянам, как в прошлую нашу встречу. Она могла заинтересовать разве что янки, но только заинтересовать, да и только.
   После вступления Польши в Евросоюз, польская военная разведка продолжила свои операции, иногда залезая 'не в свои дела', собирая информацию по армиям не только бывших в прошлом, но и нынешних союзников. Поэтому они с удовольствием восприняли подброшенную мною информацию об одной янковской противотанковой ракете. Сегодня западноевропейская эскпозитура на одной из своих явок должна была передать мне пакет новых документов. Поляки согласились на это дело с большой неохотой, но деваться им было некуда, они были моим большими должниками. А долги даже в военной разведке принято платить... иногда, платить!
   Документы мне срочно понадобились, когда два дня назад мне пришлось срочно покинуть самый красивый город в мире канадский Ванкувер, в котором прожил целый год.
   Я так спешил его покинуть, что не успел забежать домой и прихватить с собой пару новых обойм к 'Джерихо'. Вероятно, Рыбака уже вызвали познакомиться и осмотреть мое канадское логово, но этот янковский алкаш мало чего там сможет увидеть или разыскать. Будет гораздо хуже, если они пригласят сержанта морской пехоты, по совместительству мою бывшую секретаршу, Мириам. Только она, если девчонка этого захочет, разумеется, сумеет разыскать то, за что меня янки смогут укатать на пару десятков лет каторжной тюрьмы без права на помилование. Сегодня им не пришлось бы менять трубы в моей квартире, как это они делали в мой первый к ним приезд, пытаясь сфотографировать мои кувыркания на двуспальной кроватке с молодыми негритяночками.
   До появления на польской эскпозитуре оставался еще час времени, как и до городского обеденного перерыва.
   Я решил не засиживаться в этом баре.
   Итак, чуть ли не полдня провел в нем. Подозвал кельнера и расплатился за свое пиво. Немецкого языка не знал, пришлось с кельнером объясняться на янковском языке, тот сразу на меня окрысился. Насколько спокойны и респектабельны эти немцы, к представителям всех национальностей и рас относится вежливо, но без особой заинтересованности. Но янки и они, похоже, не очень-то любят. Да, вся Европа янки не любит, но уж очень европейцы привыкли янки в пояс кланяться.
   В момент моих переговоров и расчетов с кельнером, в бар заглянул один из молодых турок и, особо, не стесняясь посетителей, внимательно осмотрел его зал, чуть не обнюхал каждого немца любителя пива. На меня этот турок не обратил внимания, но в тот момент во мне вспыхнула мысль о том, что азиаты себя так не должны себя вести. Проявление подобного турецкого любопытства мне не понравилось. Азиаты веками воспитывались в должном уважении к белым людям, а тут была проявлена такая бесцеремонность. Я внутренне насторожился и внимательно осмотрел молодого турка, но он равнодушно встретил взгляд моих глаз, развернулся ко мне спиной и покинул бар.
   Кельнер заметил мою настороженность и посчитал своим долгом прокомментировать поведение турка. Вначале я пропустил мимо ушей его комментарий, так как был напряжен и обдумывал ситуацию. Но что-то мне показалось странным в его комментарии, я удивленно взглянул ему в лицо. Кельнер снова повторил свои слова, сказав:
   - Герр, вы извините что арабы так себя бесцеремонно ведут и безобразничают, не проявляют должного уважения к белым людям, европейцам. Слишком уж много им позволяет наши правительство. Предлагают им миллионы евро, чтобы они нас не терроризировали. Вот они и зазнались.
   Д-а-а! Прав этот немецкий кельнер! Но почему он тогда не вышиб мозги этому бесцеремонному турка или арабу, не вышвырнул его за шкирку из своего бара?
   Все дело в том, что мы все смелы на словах или в мыслях, но когда дело доходит до кулаков, то граждане свободного мира, потихонечку, полегонечку, стараются обойти подальше конфликтного человека. А того, когда он почувствует безнаказанность, начинает нести.
   Ну, да хватит об этом!
  
  Мне нужно было, как можно скорее, получить свои документы, тогда я могу исчезнуть из этого трусливого городишки, по названию Вайден.
   Незадолго до этого в моей голове промелькнула мысль о том, что, может быть, настала пора проявить инициативу и навестить одну польскую пару чуть пораньше. Не стоит же ждать, когда арабы-турки проявят свою инициативу и перекроют мне пути подхода и отхода этой явки. Польский резидент, пан Вайда, был моим старым знакомым и товарищем, но не другом. Мы обучились вместе в одной школе под Бобруйском, только наши группы были разными. Но он, наверняка, запомнил мое лицо, мое старое лицо, разумеется, я ведь тогда у этого пана одну красивую телку увел.
   Красивая была девчонка, белоруска. Но счастья и детей я ей не смог подарить. Мы так и расстались - я не знал ее настоящего имена, а она моего. Хотя иногда она, презрительно, я даже не знаю, почему, называла меня 'Изральитянином'. Вот удивилась, наверное, она, когда года три назад услышала о том, что британская секретная служба готова выложить миллион фунтов за информацию о том, кто же это такой 'Израильтянин'?!
   Она могла бы миллионершей стать!
   Но в данную минут пан Вайда пока не знает о том, что это я собираюсь его навестить!
   Он с женой уже находится на явочной квартире. Явился туда, чтобы встретиться с неким паном Карасиком в соответствием приказа своего варшавского начальства. Руководству польской военной разведки было легче сварганить мне документы польского гражданина, нежели выплатить обещанных семьсот тысяч долларов за ту ракету.
   У поляков таких больших сумм в инвалюте, наверняка, не было!
   Поэтому они обрадовались, когда я запросил настоящие польские документы. Они тут же начали торговаться. Я в тот момент готовился к серьезнейшей операции, поэтому торговаться с кем-либо мне было решительно некогда. К тому же на предстоящую операцию я шел без прикрытия. Мои же торги с польской военной разведкой, наверняка, достигли ушей многих других европейских разведок. В Евросоюзе они все хором следят за русскими, затем их разведки работают по второму важному направлению - по янки, а затем они уже охотятся друг за другом.
   Так, что пока они вместе с поляками выясняли, кто же я такой, мне удалось пристрелить этого канадского гнуса и, практически без сменных трусов и обойм, удрать в Европу.
   Я успел только перезвонить Мириам и с ней попрощаться.
   Европа встретила меня не очень-то хорошо!
   Уже на лондонской таможне мне пришлось делать ноги, ну, не мог я позволить британцам досматривать меня вместе с полным раздеванием. Однажды во время одного саммита они устроили мне такую проверку, что я понял, что лучше никогда не иметь дело с индусами на службе сикрет сервис. Они мои грязные носки на рентгеновском аппарате просматривали, носы при этом пальчиками не зажимали.
   А у меня в этот раз 'Джерихо' с двумя патронами скотчем был прилеплен между ног.
   Думаете, это приятно? Но было гораздо неприятнее, если бы индусы его нашли. Пришлось звонить другу Гришке из Шабака и просить его о дружеском одолжении. Гришка, как всегда не отказал, но ничего, тоже как всегда, для меня не сделал. Но я все-таки добился своего, индусы таможенники на королевской службе поняли, что имеют дело с большой шишкой и решили не устраивать со мной обыска со стриптизом. А без суда и следствия собрались меня этапировать в 'Белмарш' .
   Вот и пришлось мне неделю галопом автостопом помотаться по всем Европам, но я вовремя появился в Вайдене.
   Трое турок собрались вместе и, видимо, решили перекусить. Правда, городской обеденный перерыв еще не наступил.
   Вот тогда я и решил, что настало время, пока не подошло официальное окно моего посещения явки, пока знакомые, поэтому весьма подозрительные, арабы-турки, перекусывают, мне проявить инициативу и посетить явку. ххх
   Не замедливая и не ускоряя своего шага я свернул с улицы и подошел к старинному дом, перед которым были припаркованы фермерские грузовички и фургоны. В этом доме на втором этаже находилась явочная квартира польской военной разведки. Почему на втором этаже, потому что поляки посчитали, что со второго этажа из окна было прыгать безопасно, а вот с третьего этажа этого делать было бы опасно. По домофону я связался с паном Вайдой и представился паном Карасиком. Пан Вайда тотчас же басом прогудел, чтобы я поднимался в квартиру. Дом был старой постройки, не имел консьержа, но внутри у него был ултрасовременнейший лифт, сработанный под старину.
   Не скрывая своего лица перед тремя камерами внешнего наблюдения, я прошелся к лифту и нажал кнопку вызова кабины. Дождался кабины, а затем мгновенным рывком выскользнул из поля зрения камер наблюдения. Перескакивая по несколько ступеней разом, в момент поднялся на второй этаж.
   К этому моменту я ухе знал о том, что пана Вайды на явочной квартире не было. Ведь, ни сам пан Вайда, ни его варшавское начальство не знали о том, что пан Карасик учились в одном учебном заведении. Тот же голос, который отвечал по домофону, ни в коем случае не принадлежал баритону пана Вайды. Одним движением руки выхватил 'Джерихо' из плечевой кобуры, легким нажатием пальца спустил предохранитель.
   Драться на кулаках не любил и не умел, в любом бою всегда полагался только на любимое огнестрельное оружие.
   Дождался, когда кабина лифта поднимется на второй этаж и ее дерцы начнут расползаться в стороны. После короткой паузы нажал кнопку дверного звонка в одной из двух квартир, расположенных на втором этаже здания. Находясь внизу, я успел-таки зайти в кабину и нажать кнопку второго этажа, а затем уж пустился скакать по лестнице. Новые лифты в старых немецких домах очень медлительны и проходит немало времени, в течение которого ты успеваешь подготовиться к открытию огня, пока он поднимется на второй этаж.
   Дверь квартиры распахнулась, я тут же нажал пусковую скобу своего 'Джерихо'.
   Громко крякнул пистолетный выстрел.
   Лицо юноши арабского происхождения разлетелось кровавым дождем. Это всегда происходит, когда пуля крупнокалиберного пистолета попадает точно в центр лба человека. Араб, встречавший меня, не успел даже рта раскрыть или улыбнуться мне, как умер. Не теряя времени, плечом я оттолкнул его тело с дороги и прошел внутрь квартиры.
   Открывал мне парень, а в квартире должны были находиться только пан Вайда и его супруга. Значит, засада в квартире была устроена задолго до моего появления. Я же собственными глазами видел пана Вайду и его супругу, когда он сегодня утром ключом открывал дверь явочной квартиры и даже с ним поздоровался.
   На арабском боевике не оказалось никакого огнестрельного оружия, а в моем 'Джерихо' оставался последний патрон.
   В коридоре я на долю секунды задержался, желая услышать, хоть какой-нибудь звук, говорящий о присутствии в квартире других людей. Но явочная квартира имела громадную площадь, на которой мог бы спрятаться целый взвод спецназа. Поэтому я продолжил движение, превратившись в звукоулавливатель. В конце коридора меня встретили два выстрела из 'Тауруса РТ92' . Стреляли неприцельно для того, чтобы или остановить мое продвижение, или выстрелами предупредить сообщников о моем раннем появлении. Это могло означать, что меня встречали две разные группы, которые не связаны между собой радиосвязью.
   В одной из комнат промелькнула тень человека, вслед за ней вторая.
   Таким образом, против меня выступают два человека, а я имею всего один лишь патрон. Да и время уже подталкивает, кричит о том, что я не должен здесь долго задерживаться. Еще четыре, максимум пять, минут и здесь появиться, чертова дюжина боевиков, которая в момент покончит со мной, тогда мне никакие документы не потребуются.
   Сегодня утром, как только я появился в Вайдене, то тотчас же разыскал эту явочную квартиру и сумел в нее незамеченным пробраться. В течение целого часа изучал и привыкал к расположению ее внутренних помещений, коридоров и проходов.
   Поэтому сейчас, не раздумывая, нырнул в один из проходов и по нему устремился наперерез теням боевиков. С одним из них я тут же столкнулся нос к носу. Здоровый араб, на голову выше меня, явно такой встречи не ожидал, поэтому слегка замешкался.
   Но я-то ждал этой встречи и снова громыхнул из своего 'Джерихо'.
   Крупнокалиберная пуля проделала большую дыру в его левой грудине парня, он умер, даже не сообразив, откуда пришла его смерть. Из рук падающего на пол боевика мне удалось выхватить новенький 'Хеклер и Кох' Мк. 23, в нем оставалось еще одиннадцать патронов.
   А второй выстрел в меня был сделан из другого пистолета, ствол которого уперся в мою спину и женский голос на плохом немецком потребовал:
   - Бросай! Ты, немецкая свинья, бросай свой пистолет на пол!
   Мой 'Джерихо' громко стукнулся о паркет пола. Блин, в этот момент в моей голове забилась мысль о том, что, неужели, мне придется убивать еще и девчонку, эту дуру-терростку. Но выхода-то и времени в запасе у меня не было. Еще две минуты и квартира будет переполнена теми придурками арабами-турками, которые прибыли на воскресный вайденовский рынок 'Фольксвагеном Т5'. А арабские боевики страшно любят баловаться русскими укороченными 'Калашниковыми', от пуль которых можно и не уйти. В тот момент, когда в мою спину слегка ослабло давление вражеского ствола, левой рукой я дважды из 'Мк.23' выстрелил за спину. Тут же послышался звук падения легкого тела. Не оглядываясь, я рванул в спальню квартиры, где должны были находиться пан Вайда и его супруга.
   Почему-то арабские террористы тела своих жертв всегда прячут в ванных комнатах или в спальнях.
   Полковник Вацлав Горузелски и его супруга Мария Горузелски лежали в одной кровати с перерезанными горлами. Старый и такой опытный боец, как пан Вайда, погиб, так и не оказав должного сопротивления, по вине своего варшавского начальства. Это ведь они ему приказали впустить в явочную квартиру арабскую бригаду ликвидации ненужных свидетелей, а самим покинуть квартиру.
   Впустить-то они арабов впустили, но уйти им арабы так и не дали.
   Не теряя времени, я схватил валявшийся на постели рядом с телами поляков небольшой рюкзачок и, забросив его за плечи, штурмовую винтовку 'Хеклер и Кох' Г38. Подбежал к окну и, слегка отодвинув штору, выглянул и увидел, что арабы-турки и еще две какие-то прилично одетые личности бурно переговариваются. Иногда мне казалось, что арабы не умеют спокойно разговаривать, а при разговорах громко кричат или орут. Вот и сейчас прилично одетые личности орали и размахивали руками.
   К сожалению, из этого дома был один только выход, поэтому миновать своего старого знакомого турка со шрамом на лице и его товарищей арабов-турок во время выхода из дома я бы не смог. Приклад штурмовой винтовки я плотно приложил к плечу и тридцать патронов магазина тремя очередями выпустил по этой группе. Первой же очередью я пристрелил старого знакомого. Сам виноват, нечего повторно встречаться с одним и тем же человеком. Тем более, что в прошлый раз это именно он двумя пулями прострелил мне живот. Второй и третью очередями прикончил арабов, у меня с ними были старые счеты.
   Два молодых офицера турецкой военной разведки ошеломленными глазами наблюдали за тем, как умирали арабы и их старый и опытный наставник. Но они быстро оправились и практически одновременно выхватили свои 'Сарсилмаз 2000', укрываясь за фургоном 'Фольксваген Т5'.
   А среди немецких крестьян и фермеров начала зарождаться паника, моя Г38 имела замечательный немецкий глушитель, поэтому выстрелы из штурмовой винтовки были не очень громкими и вначале не привлекли внимания. Но кровь, крики умирающих людей сделали свое дело. Немецкие бюргеры сначала рванули прочь от места глухих выстрелов, а когда они прекратились, то их волна качнулась обратно из дикого желания посмотреть, что там произошло.
   В этот момент, прошла минута с момента открытия огня, турецкая молодежь оправилась, к ней подтянулось подкрепление, появилась немецкая полиция. Пока я наблюдал за всем происходившем на улице перед домом, то успел перезарядить винтовку. Не раздумывая, десять новых патронов я выпустил по турецком подкреплению и пятью патронами обстрелял машину немецкой полиции.
   Что тут началось на улице!
   Люди начали сходить с ума от страха и метаться в поисках укрытия.
   Но я уже мчался к выходу из квартиры.
   Если говорить о полиции и давать оценку ее работе, то немецкую полицию я поставил бы во главе всех списков.
   Лучше ее нет во всем мире!
   Но когда в тебя стреляют, то любой полицейский в первую очередь вспоминает о самом себе и пытается укрыться от выстрелов. Так поступили и немецкие полицейские, машину которых я обстрелял.
   Своим поведением они настолько усилии панику в нижней части Рыночной улицы городка Вайден, что я, имитируя, что пригибаюсь и прячусь от выстрелов неизвестного снайпера, в относительном спокойствии пронизал паникующую толпу, и подошел к только что подъехавшему Мерседесу C63 AMG купе и открыл его дверцу. Л
   учше бы я этого не делал бы!
   В паникующей толпе вдруг возникает фигура человека, который, выпрямляясь, подходит к автомобилю и открывает его дверцу. В эту долю секунды этот человек выделяется из столпы и становится мишенью снайперов, своим огнем перекрывающие площадь.
   Последовал глухой удар в спину. В глазах вспыхнул и погас белый свет.
  Перехватило дыхание. Я долго падал, стараясь, чтобы тело мое упало бы на заднее сиденье автомобиля. Но так до конца и не понял, удалось ли мне это проделать?'
   Последним проблеском моего сознания, была мысль о том, что я не хочу умирать.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"