На следующее утро рядом с причалом, к которому были пришвартованы бирема "Весенняя Ласточка" и два купеческих сухогруза, но на противоположной стороне Нижней улицы развернулось небольшое строительство. Сошедшие на сушу, матросы и весельщики биремы под строгим присмотром опытных унтер-офицеров из сборных щитов начали сборку четырех казарменных барака. Эти строения должны были стать первыми строениями на пепелищах Валенсии. Один из бараков предполагался для использования для размещения офицеров трех судов нашей флотилии и в качестве офицерского собрания. Остальные три строения станут казармами, в которых разместятся экипажи биремы и двух купеческих сухогрузов.
Должен признать, к сожалению, что эта стройка велась авральными темпами и на ней работали не совсем профессиональные строители, поэтому бараки были построены не без огрехов. Когда строительство казарм было закончено, перед самым вводом строений в эксплуатацию я решил пройтись по их внутренним помещениям. Мне хотелось своей магией постараться убрать явные недостатки и недочеты, допущенные нашими молодыми строителями, чтобы казармы превратить в более или менее благоустроенные жилища для наших парней.
Первое, что мне бросилось в глаза, когда переступил порог первой казармы, так это было внутреннее освещение, практически его не было. Кто-то решил сэкономить на свечах, которых было явно недостаточно, чтобы хорошо осветить спальни матросов и служебные помещения всех трех казарменных строения. К тому же спальни матросских казарм были загромождены койками в три яруса, между которыми было трудно пробираться, хотя в казармах имелись еще свободные помещения. Все удобства располагались во дворе казарм и представляли собой большие выгребные ямы. Все помещения матросских казарм плохо проветривались и плохо прогревались, что, несомненно, должно было превратиться в крупный недостаток в зимние месяцы, когда ветра с океана приносили холода.
Засучив рукава, я тут же принялся за дело, начав с перепланировки помещений первых и вторых этажей этих казарм. Первым же делом избавился от крупных помещений, которые было бы трудно освещать и прогревать. Эти помещения я разбил на кубрики для спанья, и на кубрики, в которых матросы могли бы проводить свободное время. Эти кубрики вмещали по десять матросов или морских пехотинцев, а между ними располагались отдельные каюты для унтер-офицеров. В обоих торцах казарм устроил санузлы с писсуарами и сливными туалетами, рядом с которыми располагались умывальные комнаты с умывальниками и душевыми кабинками с горячей и холодной водой. На каждом этаже имелись оружейные комнаты, в которых хранилось оружие морских пехотинцев, а также комнат для отдыха матросов, старшин и унтер-офицеров.
Я задумчиво рассматривал творения своей магии, казармы чудодейственным образом изменились, стали более подходить для размещения и проживания в них матросов и морских пехотинцев. Но оставалась проблема с освещением, факела и свечи сильно коптили и в один момент побеленные потолки казарм превращали в черную накипь. Поэтому я создал специальные светильники, работавшие от вечных аккумуляторных батарей, и довольно-таки ярким бестеневым светом осветил коридоры и помещения казарм. Рядом с комнатами отдыха на каждом этаже казарм расположил по тренажерному залу, в которых молодые матросы могли разминать свои мускулы. Создал и скрытно разместил под потолком систему кондиционирования воздуха во внутренних помещениях, чтобы в летнее время в казармах было бы прохладно и свежо, а долгими зимами - тепло.
Площадку, появившуюся между четырьмя казарменными строениями, я распланировал, сравнял на ней бугры и ухабы, хорошенько утрамбовал, чтобы в дальнейшем использовать в качестве учебного плаца, на котором уже во второй половине этого дня начались учебные занятия. Капралы и унтер-офицеры провели первое занятие, обучая рядовых и старшин искусству шагистики вырабатывая у матросов и пехотинцев, которые в недавнем прошлом были простыми крестьянскими детьми, воинскую осанку и умение держать спину.
После этой моей магической корректировки за дело принялись приемщики военных объектов с нашей стороны, которыми, как вы понимаете, стали такие строгие и неподкупные люди, как полковник Борг и коммодор Скандинав. Первым же делом мои вояки обошли кругами каждое в отдельности строение, выискивая на его внешней стороне в штукатурке малейшую трещинку или царапинку. Если таковая находилась, то мои друзья приятели тут же заносили ее описание в большой гроссбух, который был очень тяжел по весу, но мужики упрямо его таскали вместе с собой. И эта волынка внешнего осмотра продолжалась не менее двух часов, я даже устал ждать, когда же Борг и Скандинав на деле займутся моими нововведениями.
На третьем часу ожидания, они, наконец-то, переступили порог первой казармы! Вначале, они как-то очень осторожно и, постоянно на меня оглядываясь, подошли к главному входу одной из казарм. Видя нерешительность действий этих двух своих старших офицеров, то я решил присоединиться к своим друзьям, чтобы морально их поддержать при осмотре и оценке произведенных мною изменений.
В фойе казармы, действуя по старой морской привычке, коммодор Скандинав проявил небывалую смекалку, решив осмотр казармы начать с самого грязного места, с матросского сортира. В этом месте всегда можно было бы найти вескую причину для критики или разноса армейского или флотского командира любого ранга. Поэтому наш коммодор, словно деревенский мальчишка, легкой рысцой понесся в торец казармы, где по плану находился санузел, я же вместе с явно настороженным полковником Боргом следовал за ним практически по пятам. Наш же старший флотский офицер, орангутанг по своему внешнему обличью, прямо-таки влетел на скорости внутрь санузла и тут же резко притормозил, замер на месте, до глубины души и сердца пораженный увиденной чистой и блеском этого помещения. Коммодор Скандинав, видимо, не поверил своим глазам, он несколько раз втянул воздух в помещении носом, рассчитывая почувствовать привычные ароматы. На третий раз шмыганья своим рубильником, наш бедный и несчастный комодов Скандинав, убедившись в полном отсутствии каких-либо ароматов, решил лично опробовать работу этого богоугодного заведения.
Я уже говорил о том, что коммодор Скандинав был орангутангом под два метра ростом, своими руками он доставал земли, не наклоняясь. Так, вот эта верзила при нас, при мне и Борге, не стесняясь, стянул с себя порты, на нем, разумеется, не было каких-либо домашних трусов, не те еще были времена для мужской нижней одежды, с ногами в сапогах полез на унитаз, чтобы на нем пристроиться и заняться делом. У меня аж дух перехватило, когда я подумал о том, что ученики этого неандертальца подобным же образом будут пользоваться туалетом, ведь они могли таким образом загадить все помещение!
Чтобы разрешить возникшую проблему, мне в голову пришла одна спасительная идея, в секунду я прочитал заклинание об удобном сидении на стульчаке, а затем два раза щелкнул пальцами обеих своих рук.
Все это я проделал в тот момент, когда полковник Борг только начал поворачивать свою голову в моем направлении. Он явно хотел выяснить, о чем это я сейчас колдую, но в этот момент послышался смачный шлепок, короткий матерный рев орангутанга и звук бурлящей воды, которую унитаз начал спускать. Синхронно с полковником я повернул голову в сторону звуков и увидел коммодора Скандинава, который спокойно, воспитанно и по-людски сидел на унитазе. Но характер нашего флотоводца был крутым и не подкупным, он признавал только один стиль пользования унитазом, залез с сапогами на него и, согнувшись в три погибели, посидеть на толчке. Вот и в этот раз мой коммодор Скандинав решил не отказываться от своего намерения и своих дрянных привычек, он изменил свою удобную позицию и снова грязными сапогами полез на чистейший унитаз.
На этот раз мне и полковнику Борг сильно "повезло", картину унижения коммодора нам удалось просмотреть от начала до конца. Но, как только Скандинав пристроился на карачках, а его лицо приняло задумчивое выражение, то его ноги вдруг начали разъезжаться и выбрасываться вперед, в результате коммодор своим волосатым задом влетал прямо в унитаз. Тут же слышался звук спускаемой унитазом воды, видимо, для того, чтобы обмыть коммодорскую задницу.
В этом мире Тринидада человечество еще понятия не имели о том, что же это такое туалетная бумага, вот унитаз и решил подмыть коммодорскую задницу?! Я глазами попытался разыскать полковника Борга, что ему разъяснить значение шума спускаемой воды, но полковника не оказалось рядом со мной. Услышав за спиной какой-то дикий рев, я обернулся, чтобы тут же обнаружить своего Борга.
В тот момент полковник спиной катался из стороны в сторону по полу туалетной комнаты и, согнувшись в пояснице втрое, он громко смеялся по-жеребячьи. Но к этому его лошадиному ржанию еще примешивалось хрюканье свиноматки, собирающейся опороситься.
Коммодор же Скандинав тем временем с упорством орангутанга снова лез на унитаз своими грязными сапогами, чему я почему-то не удивился. Недаром же я слышал о том, что прославленные северные викинги были упрямыми людьми, они пока на собственном опыте не убедятся в том, что делать так не следует, будут снова и снова повторять свои прежние ошибки!
Но не зря же я придумал заклинание об удобном сидении на стульчаке! Оно снова и снова вступало в действие, когда коммодор пытался повторить свою ошибку. Одним словом, эта юмористическая картина долго повторялась, но, в конце концов, Скандинав убедился в том, что против магии не попрешь!
Когда официальная приемка казарм и офицерского собрания благополучно завершилась, то туже началось размещение матросов, старшин и унтер-офицеров в удобных и комфортабельных кубриках казарм. Новоселие прошло быстро и вызвала немало приятных для меня высказываний с стороны матросов и морских пехотинцев.
В тот же вечер я провел очередное заседание нашего штаба, чтобы на нем подвести итоги, проделанной за день работе и делам, чтобы приступить к планированию дел на завтрашний день. Мы собрались в моей комнате, которая располагалась на втором этаже офицерской казармы. Комнатка по площади была не очень-то большой, но в ней с трудом, но все же разместились четыре офицера, - полковник Борг, коммодор Скандинав, Кати и я. Минутой молчания и бокалом красного вина мы помянули память погибших жителей Валенсии, а также наших морских пехотинцев и матросов, которые отдали жизнь, защищая Валенсию. Отдельный бокал мы подняли в память славного герцога и майора Якоба Форенкульта, который предпочел сам погибнуть, но сохранить жизнь своим морским пехотинцам!
Затем я предложил для того, чтобы организовать нашу работу по восстановлению города, чтобы систематизировать исполняемые нами дела, сформировать специальное штабное подразделение под командованием кого-либо из унтер-офицеров.
Полковник Борг моментально ухватил суть и возможные последствия моего предложения. Он тотчас же его поддержал, предложив назначить на этот пост штаб-сержанта Кристиана, моего порученца. Скорость мышления коммодора Скандинава была не столь стремительной, как, скажем, у полковника Борга. Он мог часами думать и размышлять о моряках, судах и о море, поэтому значимость моего предложения не сразу дошла до коммодора. Но он поддержал предложение Борга в отношении назначения Кристиана на эту штабную должность. Скандинав этого смекалистого штаб-сержанта считал спокойным и разумным парнем, на которого во многих делах можно было бы положиться.
Кати не сказала ни "да", ни "нет" по этому поводу, в последнее время она взяла в привычку не высказывать своего мнения до тех пор, пока тот или иной вопрос она не прокачает по каналам своей службы, о создании которой никто из моих друзей пока еще не знал. Понимаете, женщины, это народ сами по себе и в себе, на слово они верят только тогда, когда им говорят о любви, а во всем остальном они ничему и никому, помимо себя, не доверяют. Таким образом, тремя голосами при одном воздержавшимся мы штаб-сержанта Кристиана утвердили в должности начальника штаба.
Следующим вопросом мы рассмотрели и утвердили сержантами и капралами нескольких морских пехотинцев, а также старшинами матросов экипажа "Весенней Ласточки", которые в первые дни нашего возвращения в Валенсию показали себя с наилучшей стороны. Списки на повышение готовились полковником Боргом и коммодором Скандинавом, поэтому я без колебаний и проволочек подписал приказ о соответствующих назначениях. Капрал Симмонс получил чин сержанта, стал заместителем командира роты. Мы также заново расписали по судам новые экипажи, которые в основном создавались на базе матросов экипажа биремы "Весенняя Ласточка", утвердили списки нового офицерского состава всех трех судов нашей зарождающей эскадры.
В ходе обсуждения списков награжденных и выдвинутых в унтер-офицеров матросов и морских пехотинцев вдруг выяснилось, что у нас появилась большая потребность в морских офицерах и офицерах морской пехоты. Уж слишком быстро мы начали расти, пока еще могли обходиться профессиональными знаниями и навыками полковника Борга и коммодора Скандинава. Но наша эскадра и численность морских пехотинцев постоянно увеличивались, поэтому нам с каждым божиим днем требовались все новые и новые командные кадры. А офицерские кадры так просто не родишь, на их обучение и подготовку требуется много времени! До поры до времени младших командиров мы находили среди членов матросского экипажа биремы, среди матросов, которым бесконечно доверяли, но из этого золотого запаса нельзя было бы черпать до бесконечности.
Полковник Борг несколько нас успокоил по этому поводу, заявив, что он лично знаком со многими бывшими офицерами повелителя султаната Гурам, Эль-Нассара. Эти офицеры, по его мнению, спят и видят, как бы им возвратиться на службу! Они после падения султаната были вынуждены покинуть старую службы, лишившись при этом средств для существования своих семей. Поэтому с удовольствием эти офицеры перешли бы на службу в наше войско. Я с некоторым удивлением, но должным уважением посмотрел на своего лучшего друга, который имел знакомства на таком высоком султанатском уровне!
К завершению заседания штаба, мы попытались поднять и обсудить главный вопрос этой нашей встречи, что же нам дальше делать, каким путем идти в свое будущее?
К моему великому удивлению, всегда спокойный, рассудительный и никуда не спешащий коммодор Скандинав почему-то поспешил выступить первым докладчиком по этому вопросу. В своем выступлении коммодор предложил возродить Валенсию, как портовый город и транспортный узел, превратив его в нашу опорную базу для действий, как на море, так и на суше. Все то, о чем говорил Скандинав, по моему мнению, было правильным, необходимым и благородным делом наших жизней!
Слушая выступление коммодора, я обратил внимание на то, что Скандинав, видимо, все же несколько изменил свою позицию. Если раньше он высказывался только за одно море, никакой там тебе суши ему не было нужно. Сегодня же он уже говорил о том, что в настоящее время мы располагаем небольшой флотилией судов для действий на море. Но сейчас у нас появился портово-транспортным узел, который позволит нам действовать, как на море, так и на суше! Главное же, это выделил и особо подчеркнул коммодор Скандинав, что в настоящий момент мы располагаем контингентом из молодых и подающих большие надежды кадров для плодотворных действий на обоих направлениях.
Полковник Борг поддержал коммодора Скандинава, и снова предложил активизировать наши действия по поискам союзников в нашей борьбе с архонтом Арбакасом. В частности, он опять-таки заявил, что бывший повелитель султаната Гурам, Эль-Нассар, мог бы стать нашим стратегическим партнером в этой борьбе с нечистью.
- Друзья, - мысленно обратился я к полковнику Боргу и коммодору Скандинаву, - все ваши предложения замечательны и правильны, я с ними согласен и поддерживаю. Да, нашу Валенсию нужно заново отстроить и город станет нашей опорной базой в борьбе с архонтом Арбакасом. Да, мы должны набрать и обучить большое войско, чтобы разгромить нашего противника и, безусловно, для этого мы нуждаемся в стратегическом партнере. Ну, победим мы в этой войне с нечистью, вышвырнем злодеев с планеты Тринидад, ну, а дальше, что мы будем делать, чем будем заниматься?
На лицах моих друзей появилось выражения полного недоумения, видимо, они так глубоко в будущее еще не заглядывали, особо не задумывались о такой проблеме. Полковник Борг тихо пробормотал о том, что еще рановато было бы сегодня поднимать такой вопрос и говорить о том, что может случиться после нашей победы?! Слишком много дел нам предстоит еще решать дел и многими проблемами заниматься, чтобы дойти до этой нашей победы над врагом, в унисо другу полковнику добавил умница коммодор Скандинав.
Этим своим вопросом, заставив друзей задуматься о нашем далеком будущем, я решил завершить совещание своими воспоминаниями о состоявшемся разговоре с божественной Эллидой. Молчавшая до этого момента Кати сразу же оживилась, она, видимо, приготовилась до последней капли крови защищать идею богини о создании нашей службы безопасности. Но, выслушав мой рассказ, оба собеседники, полковник и коммодор, переглянувшись между собой, решили не высказываться по этому вопросу. Они нутром почувствовали, что это семейный бизнес, в который им лучше не вмешиваться. Они также хорошо понимали, что решение по этому вопросу было спущено с божественных высот, что этот вопрос на нашем уровне не обсуждается.
2
Пара дней пролетела, как один миг, в работе по переформированию наших воинских подразделений, по формированию и по утряске штатного расписания новых служб. Как-то незаметно, на нас всех вдруг обрушилось масса дел, ранее эти дела были незаметны и, походя, решались капралами.
Особую активность в этой области развил штаб-сержант Кристиан, который в течение только одного дня сумел подобрать себе штат бойцов, чтобы из них сформировать штабную команду. Потихонечку, не торопясь, незаметно для других глаз этот штаб-сержант забрал под свою руку сначала штабную переписку, штабное делопроизводство. Но вскоре выяснилось, что без участия Кристиана было невозможно провести через штабную канцелярию какой-либо приказ или же провести реорганизацию организационную структуру своего подразделения.
Штаб-сержант Кристиан начал светиться во всех наших делах, постепенно становился незаменимым работником штабистом. Как штабист, Кристиан был информирован обо всем, что происходило на берегу в морской пехоте, и на судах в матросских экипажах. Он дни и ночи проводил в моем личном кабинете, который располагался на первом этаже офицерского общежития. Постепенно начала складываться ситуация, когда я своим появлением в этом кабинете, начинал ему мешать в повседневной работе. Кристиан был тактичным и вежливым крестьянским парнем и ни словом не упрекнул меня в том, что я мешаю ему и его бойцам нормально работать.
Я часто вспоминал нашу первую встречу, свой первый разговор с Кристианом. Всегда удивлялся тому, как этот крестьянский увалень в мгновение ока превратился в опытного бюрократа-аппаратчика и отличного организатора. Уже на второй неделе существования штаба Кристиана, через него пошли все вопросы по восстановлению Валенсии, обустройства экипажей в городе, народонаселению. Люди пошли к Кристиану, чтобы решать с ним практически все деловые вопросы. Кристиан отбирал дела, по которым сам не мог принять решения и раз в неделю он приходил ко мне и докладывал суть этих дел. Таким образом, у меня появилось свободное время, которое я мог посвятить своим личным делам.
В один из таких свободных дней я решил-таки встретиться и переговорить с купцами, чьи товары и суда мы захватили в качестве трофеев, а самих купцов придерживали в качестве гостей-заложников до поры до времени. Но в качестве компенсации за товары и сухогрузы они получили достаточное количество золота, чтобы особо не волноваться за свое будущее. Вместе с нами иностранные купцы прибыли в Валенсию, а сейчас ожидали любой оказии для того, чтобы, как можно быстрее, вернуться домой. По докладным запискам службы безопасности, которую возглавила Кати, купцы в плену вели спокойную, размеренную и скучную жизнь. Моя девчонка как-то быстро сформировала свою шпионскую службу, она взяла за привычку каждый вечер докладывать мне обо всех делах, произошедших в городе и на причале. В одном из таких докладов было рассказано о иностранных купцах, как они проводят свое заключение.
Заморские купцы редко покидали отведенные им для жилья комнаты в офицерском общежитии. Но каждый вечер они приходили на городскую набережную, Нижнюю улицу, где и прогуливались по ней в течение часа. Затем они поднимались на наш причал, уходили в самый дальний его конец, где долго стояли и всматривались в океанскую даль. Можно было бы предположить, что эти заморские купцы высматривали проходящие мимо пассажирские или грузовые суда. Обычно в Валенсию заходило немало таких судов, но на нашу общую беду, в этом году таких судов было очень мало, по крайней мере, пока еще мы не видели ни одного из судов, которое желало бы отшвартоваться у нашего причала.
Беседу с купцами я решил провести в баре офицерского собрания, владельцем которого неожиданно для всех оказался всем известный Гаврош, который, оставаясь ординарцем полковника Борга, успевал по вечерам в качестве кельнера обслуживать посетителей своего бара. Последнее время и это у нас как-то само собой получилось, офицерское общежитие, вернее сказать, нижний этаж здания этого общежития, где обычно проводились общественные мероприятия, мы стали называть офицерским собранием, а комнату отдыха на этом же этаже превратили в бар на десять человек. Помимо нас четырех офицеров этим баром могли пользоваться и унтер-офицеры, но они явно нас стеснялись и практически наш бар не посещали. Только изредка унтер-офицеры собирались в баре, когда кто-нибудь из них праздновал день своего рождения.
Именно полковник Борг положил глаз на эту комнату отдыха и превратил ее в нечто вроде комнаты для обедов, а по вечерам ужинов с выпивкой. Он первым принес в комнату три бутылки рома, в душе, видимо, надеясь то, что бутылки с этим простым напитком долго простоят, украшая полки единственного шкафа этой комнаты. Но коммодор Скандинав убедительно доказал несостоятельность предположения Борга по этому поводу, который полагал, что подобные напитки могли пить одни только доисторические люди.
Когда коммодор Скандинав вылакал все три бутылки с ромом уже к вечеру этого же дня, то орангутанг почувствовал себя глубоко виновным в произошедшем недоразумении. Он где-то нашел и в бар принес две бутылки хорошего коньяка, правда, бутылки были без этикеток, и жидкость в них не имела названия. Но и эти бутылки долго не прожили, будучи уничтожены самим полковником Боргом, которому почему-то особенно полюбился коньяк без названия.
Тогда за дело взялся Гаврош, который по-хозяйски смотался далеко за город, нашел крестьянское хозяйство, скупил у хозяина на корню весь виноградник и все его домашнее пойло. В три раза завысив цены на это так называемое вино, Гаврош начал его продавать в разлив в баре, а нам пришлось втридорога платить за так называемое домашнее виноградное вино. Но, не смотря на существовавшую дороговизну, нам все-таки было так приятно после тяжелого рабочего дня зайти в бар и расслабиться в дружеской кампании. Каждый знает, насколько это приятно пропустить рюмашку другую хорошего винца, болтая по пустякам с другом.
Не знаю, откуда у борговского Гавроша вдруг проявились такие замашки бывалого спекулянта-доставалы и профессионального официанта, кельнера, но уже через три дня существования бара все блюда, которые мы бы ни заказывали, моментально появлялись на столе. Мы начали завтракать, обедать и ужинать в этом баре из-за качественного обслуживания и вкусно приготовленных блюд. Гаврош со своим лучшим другом, полковником Боргом, на этой популярности богатели день ото дня. Ведь, ни для кого из нас не являлось тайной, кто же в действительности был хозяином этого предприятия общественного питания!
На мою встречу беседу с заморскими купцами заявились полковник Борг и Кати, которые уважительно, но комфортабельно устроились за соседним столиком. Борг, за мой счет, разумеется, ведь это я, а не он проводил встречу, тут же заказал себе литровую кружку нефильтрованного пива и большую баранью ножку, мой дружище в свободное от работы время очень любил подвигать своими челюстями. А моя ненаглядная Кати, как приличная девочка, скромно ограничилась большим бокалом "Маргариты" без закуски. Она и в бар пришла только для того, чтобы немного пошпионить, подслушать, а не просто там поесть. Ведь, когда увлекаешься своей едой, то можешь упустить некоторые нюансы чужой беседы.
Когда заморские купцы вошли в бар, то они замерли на его пороге от охватившего их удивления. Эти купчики совершенно не ожидали, что подобное комфортное заведение может существовать в таком разрушенном городе, как Валенсия. Они скромно прошли мимо столика, занятого Боргом и Кати, и остановились перед моим столиком, скромно потупив взор своих глаз.
- Ну, что вы, господа, - сказал я мысленно и широким жестом гостеприимного хозяина предложил им усаживаться за столик, - в ногах счастья нет, садитесь и угощайтесь.
Купцы, для видимости, немного поломавшись, стали рассаживаться в стоявшие у столика кресла. В этот момент я вспомнил один интересный момент моей первой встречи с неким Дейлом. Когда он пригласил меня усаживаться за стол и угощаться кофе, то я должен был сесть в кресло, которое тут же начало трансформироваться, принимая формы моего тела. Я тогда очень испугался этого живого кресла, долго не мог его забыть и частенько вспоминал.
Видели бы вы реакцию наших гостей купцов на эту мою милую шутку. Они оба едва не взлетели к потолку из своих кресел из-за полной неожиданности того, что с ними стало происходить, когда те стали подстраиваться под их тела. Увидев столь странное поведение гостей, полковник Борг озадаченно переглянулся с Кати. Но, заметив, что я остаюсь невозмутим, как египетский сфинкс, он удовлетворенно хмыкнул и продолжил негромкий разговор с своей собеседницей.
Разговор для купцов начался в непривычной для них манере, я предпочел с ними общаться на ментальном уровне. Купцы, разумеется, кое-что слышали о некоторых моих странностях, но они никогда прежде со мной не встречался, поэтому мысленное обращение то же стало для них неожиданным.
- Уважаемые господа, - я мысленно обратился к своим гостям, - приношу извинения за то, что присвоил ваши суда и товары. За то, что забрал в свое войско ваших матросов и охранников. К великому моему сожалению, в тот момент мы не могли поступить иначе, но взамен мы сохранили ваши жизни и оплатили ваши потери золотом. Очень надеюсь на то, что золота было достаточное количество, чтобы с лихвой покрыть ваш ущерб. Сегодня за кружкой доброго пива мне хотелось поговорить с вами о том, чем мы можем вам помочь, чтобы вы могли бы быстрее вернуться в свои родные края. - Я не спешил открывать истинные цели нашей встречи, поэтому беседу начал издалека.
Оба заморских купца, после такой гостеприимной встречи и вежливого вступления, растерялись, они не знали, в каком тоне им далее вести беседу. При этом они чувствовали себя очень стеснительно. В тот момент, когда они только собирались на встречу, эти купцы чувствовали себя обездоленными, брошенными и никому не нужными людьми. Несмотря на полученное золото, они полагали себя людьми, обобранными до нитки этими жестокими пиратами. Этим пиратам было бы бессмысленно жаловаться на судьбу-изменщицу, от них не стоило бы ждать помощи или простого сочувствия. И вдруг эти самые пираты приглашают их в отличный бар и ведут с ними вести беседу нормальным человеческим языком, начав с извинений за проявленное насилие.
- Уважаемый господин, - начал ответную речь один из купцов, - до настоящего момента мы не знаем, кто вы и, честно говоря, мы действительно принимали вас за морских пиратов. Но атмосфера встречи и разговора с вами несколько поколебали нашу былую уверенность. Сейчас мы видим в вас цивилизованных людей, с которыми можно поддерживать отношения и вести задушевный разговор. Но, чтобы лучше разобраться во наших взаимоотношениях, я полагаю, что нам следовало бы познакомиться и представиться друг другу. - С этими словами купец рукой указал на своего коллегу. - Мой близкий друг и приятель, торговый негоциант высшей гильдии графства Йоркшир Западной Империи господин Алекс Уидоу, годовой оборот его капитала составляет полтора миллиона флоринов, и он владеет десятью морскими суднами. -
Алекс Уидоу поднялся со своего кресла и церемонно склонил голову в знак подтверждения сказанных в его адрес слов.
- Меня же зовут Эль-Гауди Эриксон, я толмач, изучаю языки нашего мира и одновременно путешественник по своей профессии. Зимами отсиживаюсь дома, занимаюсь переводом книг, а весной, летом и осенью путешествую один или в компании своих друзей. С Алексом Уидоу я знаком уже более десяти лет, не раз вместе с ним пересекал Внутренний океан. Вот и в этом году мы вместе отправились в путешествие, которое было прервано вашей биремой...
Обстановка за нашим столиком, вначале бывшая несколько напряженной, начала разряжаться, гости за столиком почувствовали себя более свободными людьми и принялись заказывать Гаврошу напитки и закуски. Пока они с ним обсуждали заказ, я попытался проверить, говорил ли собеседник мне правду.
Но первая же моя попытка проникнуть в его мозговые извилины оказалась неудачной, попытка была парирована неведомой магической защитой. Но спустя мгновение, как это часто бывает в компьютерах, после того, как ты обменяешься с кем-то действующими паролями, то получаешь допуск к запрошенным файлам с требуемой тебе информацией. Так и мой мысленный зонд, получив соответствующий допуск-разрешение, свободно проник в сознание Эриксона. То тут же выяснилось, что Эль-Гауди Эриксон в разговоре со мной особо не лукавил и говорил правду, как о себе, так и о своем друге негоцианте, он только чуть-чуть не договаривал в отношение того, что был высокооплачиваемым государственным чиновником, а во время путешествий выполнял различные секретные задания своего правительства.
Я не стал глубоко залезать в его сознание для того, чтобы узнать, какому именно государству он служит, какие задания он ранее выполнял. Мой визави мог бы заметить чужое проникновение в свое сознание, а мне этого совершенно не хотелось. Мне было достаточно и той информации, которую я уже получил, которую мыслеобразами тут же перегнал полковнику Боргу и Кати.
Беседа продолжилась и пока мои собеседники наслаждались вкусными блюдами, я мыслеречью гостям представил своих друзей, а затем начал рассказ о своих и своих друзей приключениях в этом мире Тринидада. Оба гостя внимательно слушали меня, время от времени задавая вежливые вопросы для прояснения той или иной ситуации в рассказе. Когда я рассказывал о том, что по возвращению мы увидели в Валенсии, о котлованах, заполненных телами убитых горожан, то высказал предположение о том, что это было дело рук людей в черном. К моему удивлению мои собеседники задавали вопросы весьма детального и очень заинтересованного характера. Они заинтересовались информацией о людях в черном, возможных убийцах валенсийских горожан, мне даже показалось, что они уже кое-что знали или слышали об этих людях в черном.
Сидевшая за другим столиком, Кати, неожиданно прервала мой мысленный рассказ и напрямую обратилась к нашим гостям, спросив их о том, что они конкретно знают или слышали об этих людях в черном или об их хозяевах?
На ее вопрос ответил Алекс Уидоу, который сообщил, что во время одного из своих путешествий-плаваний по торговым делам, на одном берегу, он случайно столкнулся и разговорился с одним стариком. Этот старик ему в подробностях рассказал о несчастье, случившееся с его сыном. Тот из-за нужды продал свою душу Князю Тьмы, а через некоторое время, когда не смог вернуть князю долга, начал превращаться в человека в черном. Старик много рассказывал о самом факте превращения сына в это исчадие ада и зла. Встреча со стариком произошла более пяти лет назад, а старик к этому времени уже, наверняка, покинул этот мир земной, так что разыскивать его было бы бесполезным делом. Но рассказ старика купец Уидоу записал в свой дневник со всеми подробностями превращения сына старика в человека в черном. Сам дневник с записями хранится в доме купца в графстве Йоркшир. Если он нам необходим, то Алекс Уидоу готов переслать оказией этот дневник нам, но ждя этого он должен был вернуться домой.
Беседа с купцами становилась все более интересной, незаметно в нее вовлекались люди, присутствовавшие в баре. Мы откровенно обсуждали житейские дела, говорили о восстановлении Валенсии и незаметно потихоньку перешли к теме, которую я хотел детально обсудить со своими новыми знакомыми. Речь зашла о налаживании торговли новой Валенсии с другими городами побережья Внутреннего океана Тринидад. Но из рассказов Эриксона и Уидоу вдруг стало ясным и понятным, что Валенсия не играла особо заметной роли в развитии каботажной торговли Внутреннего океана.
Валенсия была хорошим и скрытым перевалочным пунктом контрабандной торговли и торговли оружием, своего рода "открытым" портом, в который мог зайти любой купец, контрабандист или торговец оружием. Правители султаната Гурам на этот порт не обращали внимания, но и не вкладывали денег в его развитие. Городу хватало денег от собранных налогов и от государственных пошлин, которые выплачивались местными купцами за использование акватории порта торговыми судами третьих стран. Достигнув определенного уровня развития, Валенсия не стала дальше расти и развиваться, чтобы не привлекать внимание султанатских чиновников. Население города в основном кормилось рыбой, овощами, которые выращивались в огородах самих жителей, а также продуктами и отдельными деликатесами, поставляемыми купцами на своих судах в счет оплаты за пользования портовыми сооружениями, причалами и хранилищами.
На мой прямой вопрос, могли бы они посодействовать в восстановлении Валенсии, Эриксон и Уидоу ответили, что не видят в этом особой проблемы, рано или поздно торговые суда возобновят свои маршруты, нарушенные войной и падением султаната Гурам. Со своей же стороны, добавил Уидоу, он может обещать, что теперь все его суда обязательно по пути будут заходить в порт с дополнительным грузом, который можно было использовать на восстановление города. Алекс Уидоу был готов, как он сказал, инвестировать в меня и моих товарищей миллион флоринов за пятнадцать процентов годовых.
Первым бар покинул полковник Борг, который неожиданно и в самый разгар переговоров заявил, что завтра ему рано вставать и предстоит тяжелый рабочий день, поэтому ему нужно отдохнуть.
Получив ответы на свои вопросы, я устал от разговоров и замолчал, передавая инициативу в руки Кати. Мне было приятно наблюдать за тем, как моя девушка болтала с заморскими купцами о всякой всячине. Кати уверенно подвела беседу к логическому, по ее мнению, финалу, в результате которого я обеднел, то есть потерял четыреста тысяч флоринов. Такова была общая стоимость обоих судов Алекса Уидоу, перевозимого ими товара, а также членов экипажей. Но это по расчетам самого купца, а я оказался наивным человеком и, оказывается, был далеко неправ, это уже по словам моей Кэт, когда в свое время на глаз оценил общую стоимость взятых на абордаж судов, перевозимый ими товар, экипаж и охранников всего в две шкатулки с флоринами. После получения с моей стороны твердого обещания о возмещении ущерба наличными, девушка Кати, улыбаясь, продолжила милое щебетание с заморскими купцам. А я в этот момент стиснул зубы, сжал ладони в кулаки и держал язык за стиснутыми зубами, так мне хотелось ввернуть в их беседу некоторые крепкие выражения, из любимого лексикона коммодора Скандинава.
Но только это имя промелькнуло в моей голове, как дверь бара начала медленно раскрываться.
- Пришла беда, раскрывай ворота.
Подумал я, в бар влетел коммодор Скандинав с толстенной сигарой в зубах. К тому же орангутанг был навеселе и в отличнейшем настроении.
Пробормотав что-то на ходу, сигара мешала коммодору правильно выговаривать слова, Скандинав плюхнулся в кресло за моим столиком, что вынудило Катти тоже перебираться на новое место, было бы не очень хорошо ей одной сидеть и издалека продолжать беседу с нашими гостями. Заморские купцы во все глаза уставились на морского волка, от которого тянуло не только перегаром, но и дорогущим табаком, а также чесноком и крепчайшим мужским одеколоном. Мило ковыряясь в зубах кончиком метательного ножа, коммодор Скандинав также мило заметил, что теперь, когда проблемы между беседующими сторонами разрешены, то следует обмыть успех, достигнутый за столом переговоров. С этими словами орангутанг громила грохнула на столик неполную бутылку с напитком странного оранжевого цвета и тремя гранеными стаканами. На мой вопросительный взгляд, Гаврош безнадежно развел руками, из-за чего я понял, что беседа завершена, а мы со стремительной скоростью приближаемся к трагедийному завершению нашей встречи.
С громким бульканьем бутылка была разлита по стаканам в точных геометрических пропорциях, правда, в стакан Скандинава попало на две капли больше, у него в этот момент чуть-чуть дрогнула рука. До последнего момента специфическое гостеприимство своего коммодора я воспринимал в нормальном ключе, но острая тревога внезапно пронзила мое сердце, когда я увидел, как Гаврош скрылся на кухне и вскоре вынес оттуда кастрюльку немалого литража с рассолом и поставил ее на поверхность барной стойки.
Теперь мне было поздно что-либо предпринимать во имя спасения заморских купцов!
Стаканы были подняты, жидкость из них струйками полилась в горла мужчин. Сделав последний глоток, коммодор Скандинав привычным жестом, рукавом мундира обтер мокрые губы, громко рыгнул и небрежным взглядом осмотрел два трупа, медленно сползающих с кресел на пол. Скандинав снова рыгнул и внятно произнес, хотя сигара к этому времени уже вернулась на привычное место в уголок рта:
- Жаль парней, теперь у них три дня будут страшно болеть головы, и им придется постоянно выбегать в двор, что поблевать. Лучше было бы, чтобы я их при первой встрече сразу же повесил на рее "Весенней Ласточки", а то им придется столько времени страдать и мучится.
Гаврош с тоскливым взором на лице взирал на потерявших сознание мужчин, пытаясь силою раскрыть их рты, чтобы в них влить немного спасительной жидкости из своей спасительной кастрюльки.
3
Прошла неделя с момента нашего возвращения в Валенсию, за это время кое-что изменилось и в самом городе. С моря вернулись рыбаки, уходившие на дальние океанские поля на ловлю тунца. Поплакав на берегу океана и таким образом попрощавшись с погибшими родственниками, пожилые мужики и юные сорванцы, в рыбацких артелях было немало и женщин, принялись за строительство новых домов для новых семей. Вскоре кое-где на Верхней улице началось строительство домов.
Хотя рыбаков было не очень-то много, но с определением мест и размеров участков строительства у нас возникли первые проблемы. Некоторые люди, в преддверии времени, когда начнется большая застройка пустующих площадей города, попытались под строительство своих домов застолбить громадные участки, на которых после было бы можно построить до десятка других домов. Сейчас в городе отсутствовало какое-либо руководство, поэтому первые недобросовестные застройщики решили самостоятельно определять, какую площадь отводить под строительство того или иного дома.
Другими словами, начал осуществляться самозахват городских земель для последующего спекуляций этими землями и участками. Пришлось штаб-сержанту Кристиану и его людям составлять общий кадастр городских земель, определять средней размер долевого участка. Это участок вносился в общегородской план, а затем бесплатно выделялся желающим для постройки на нем дома. Если ты для своего дома хочешь иметь больший участок, то нет проблем, пожалуйста, внеси в городскую казну определенную сумму денег и присоединяй к своему дому соседний участок.
На следующее утро после беседы с заморскими купцами в наш порт зашла первая шхуна контрабандистов, трюм которой был битком забит меховыми изделиями. Похоже, контрабандисты скрывались от преследований таможенников, поэтому и пожелали на пару-тройку дней остановиться в Валенсии, а свой товар продать по демпинговой цене. Внешне шхуна выглядела совсем непрезентабельно, по всей очевидности, этим контрабандистам было некогда швабрить палубу до полной чистоты и прибирать всю шхуну. Но члены ее экипажа, хоть он и был не таким уж многочисленным, производили впечатление профессионально подготовленного и слаженно действующего коллектива. Они были в основном молодыми ребятами, чисто и аккуратно одетыми, да и рангоут судна был в полном порядке.
Пришвартовавшись к пока единственно действующему причалу в нашем порту, к которому были пришвартованы три наших судна, капитан шхуны сошел на берег, чтобы представится капитану порта и заплатить полагающиеся портовые пошлины.
Коммодор Скандинав, не дав мне и слова сказать, категорически отказался становиться капитаном парта, мотивируя свой отказ слабостью характера на спиртные напитки и деньги. Он говорил, что получив чужие деньги на лапу, начинает их рассматривать своими собственными деньгами и уже не в силах с ними расставаться. Принимая во внимание это обстоятельство, а также полное нежелание полковника Борга заниматься какими-либо другими делами, помимо военно-стратегического планирования, мне пришлось на время занять пост капитана парта Валенсии и принять для беседы этого капитана-контрабандиста.
Капитаном контрабандистов малый средних лет, невысокого роста и с хорошо развитой мускулатурой тела, его голубые глаза с приятным прищуром смотрели на мир, а сейчас на меня. Я сидел за стойкой в баре, который на данный момент играл роль кабинета капитана порта, когда капитан ввалился в помещение бара, обвел его оценивающим взглядом и безошибочно, обратившись ко мне, представился:
- Шкипер Орлано, пришел представиться и сообщить вам о своем желании задержаться в Валенсии на тройку дней, чтобы пополнить запасы питьевой воды. - Сказал он и замолчал.
Мне понравился этот парень. Держался он уверенно, но скромно, не лебезил, не навязывался в друзья, и стоял, широко расставив ноги, словно находился на качающейся от океанских волн палубе судна, открыто смотрел мне в глаза. Но разговаривать мне с ним было не о чем, капитан Орлано хотел оплатить портовую пошлину и стоимость питьевой воды в размере десяти флоринов, но попросил официальную расписку о получении денег. Я понимал, что этот шкипер не хочет понапрасну разбрасываться деньгами, а сделку по поставке питьевой воды желает оформить соответствующими юридическими документами, но у меня не было даже бланка для расписки, поэтому я попросил Гавроша вызвать штаб-сержанта Кристиана для улаживания дела.
Ждать штаб-сержанта пришлось не очень долго, пара минут, и он уже стоял на пороге бара. Кристиан с налету разобрался в сути проблем, он был готов прямо на месте написать расписку за пошлину во флоринах, но предложил капитану Орлано оформить сделку в другом, более удобном для переговоров месте. А на мой вопрос в отношении того, как мы можем осуществить поставку питьевой воды на судно, ответил кельнер Гаврош, который сказал, чтобы я особо не беспокоился из-за такой мелочевки.
По тому, как Кристиан моментально вошел в контакт с капитаном контрабандистом, можно было судить о том, что Кристиан и Гаврош хорошо знали о том, как и что нужно делать в подобных ситуациях. Они были хваткими до дел, а главное отлично разбирались в сути торговых и предпринимательских сделок. Практически на моих глазах, они сумели договориться с капитаном Орлано о взаимовыгодном сотрудничестве. А я в этом случае, к великому своему сожалению, оказался третьим лишним. Но и я был не лыком шит, поэтому чуть позже отозвал в сторонку Кристиана и приказал ему подготовить один приказ по гарнизону. В этом приказе, самым первым пунктом стоял приказ о временном назначении на должность капитана порта Валенсия штаб-сержанта Кристиана, а вторым пунктом приказа было требование о предоставлении капитаном порта еженедельной отчетности по денежным поступлениям и оказанным сервисным услугам судам, посетившим порт.
Вначале, лицо Кристиана вытянулось и приняло бледноватые тона, но затем, по всей видимости, он нашел выход из положения и его глаза снова радостно заблестели и повеселели. Приказ, на моих глазах, был подготовлен и написан, я его тут же подписал, радуясь в душе тому, что оказался не дурак и переложил на другие плечи не нужную мне обузу, правда, которая со временем могла бы приносить хорошие деньги.
Когда капитан Орлано и штаб-сержант Кристиан вместе покинули мой кабинет-бар, то я, с чувством честно исполненного долга, поднялся с кресла, подошел к окну, чтобы полюбоваться раскинувшейся передо мной океанской и городской панорамой.
Город пока еще не ожил, из окна так же хорошо просматривалась Верхняя улица города, почти перпендикулярно вверх уходившая в горы, пока была совершенно безлюдна. Но на припортовой, Нижней улице, уже появились первые ростки жизни, по ней сновали редкие люди и появились новые жилые дома. К нашим четырем зданиям, барачного типа, прибавились несколько жилых зданий, находившиеся в разных стадиях строительства. Но эти дома в основном появлялись на противоположной стороне улицы, ближе к горам, так как само побережье мы собирались использовать для постройки новых причалов, волноотводов, портовых сооружений и промышленных зданий.
По счастливой случайности и, как бы ни зверствовал враг, в живых, помимо некоторых рыбацких артелей, осталось немало городских семейств, которые в тот злосчастный день или не были в городе, или вовремя бежали и сумели спрятаться так, что враг их не отыскал. Мы от души радовались и приветствовали каждого спасшегося человека и старались сделать все, что он или она не чувствовали себя обездоленным, брошенным на произвол судьбы. Пока мы не могли каждой сохранившейся или спасшейся семье построить новый дом, не хватало рабочих рук, строительного материала, но старались их разместить так, чтобы люди долго не жили в землянках, а по мере возможности размещались в жилых домах, которые мы строили. Всем этим людям мы говорили:
- Хотите иметь свой новый дом, идите и стройтесь сами, а мы вам дадим деньги на это строительство и выделим участок!
Люди верили нашим словам и, получая деньги, самостоятельно закладывали фундаменты новых домов и зданий. Но опять-таки не хватало рабочих рук, матросы с судов и морские пехотинцы могли работать на стройках только во внеслужебное время. По вечерам можно было видеть, как молодые и пожилые женщины, дождавшись, когда освободятся их сыновья, мужья, любовники или просто молодые и крепкие парни, вели их на строительство своих домов. Мужики и парни охотно работали до полной темноты, а иногда и при свете факелов. Но опять-таки нам очень не хватало строительного материала.
Уже четыре новых жилых здания, построенные рядом с нашими казармами, появились на Нижней припортовой улице. А их могло бы быть гораздо больше, если у нас было бы достаток в бревнах и других стройматериалах.
Однажды, я не выдержал и, вызвав к себе коммодора Скандинава, начал его разносить в пух и прах. С каждым моим новым словом этот могучий моряк делался ниже и ниже. Вскоре его фигура потеряла прежнюю величавость и горделивость, которая так привлекала к нему женщин, и на моих глазах этот моремэн превращался в неизвестного мне раньше человека. По всей очевидности, в душе Скандинав был согласен с моими крепкими словами и выражениями, которые я позаимствовал из его же лексикона, но в данную минуту этот человек просто не понимал, из-за чего же я так сердит на него. Пришлось прекратить свою истерику, чтобы коротко и ясно объяснить Скандинаву, что от него конкретно требуется.
- Слушай, коммодор, - впился я своими мыслями в крепкую голову Скандинава, - что ты свой зад просиживаешь в порту, а не работаешь в море? Неужели тебя так трудно, взять "Весеннюю Ласточку" и отловить в море пару суден с бревнами или другим каким-либо строительным грузом на борту?
Скандинав не дал мне до конца высказать мысль, он резко выпрямился, вновь превратившись в морского волка, долго смотрел мне в глаза. Затем коммодор снова хлопнул ладонью себя по лбу так, что великий гул по бару пошел, радостно громко заржал и убежал, сильно хлопнув за собой дверью. По мере удаляющегося лошадиного ржания и затихающего топота человеческих ног, можно было догадаться, что коммодор Скандинав спешит на бирему, объявлять тревогу и отправляться в океан. Я даже испугался, как бы он не поспорил и не подрался бы с полковником Боргом из-за морских пехотинцев, которых тот муштровал на плацу или гонял в горах. Но и через двадцать минут никто не прибежал ко мне жаловаться по поводу возможного столкновения или спора.
Когда я вышел на улицу, то нос к носу столкнулся с капитаном Орлано, который в это момент проходил мимо, направляясь к причалу. Особо не разговаривая, мы вместе поднялись на причал и прежде чем, разойтись по судам, задержались на мгновение, всматриваясь в морскую пелену. На фоне этой пелены четко просматривался желтый треугольник паруса "Весенней Ласточки", которая уже на несколько кабельтов удалилась от берега.
- Неплохие у вас друзья и помощники. - Негромко сказал капитан Орано, заметив, что я наблюдаю за биремой. - С ними можно многое сделать. Весь мир перевернуть.
Я с удивлением взглянул на капитана-контрабандиста, но тот не обратил внимания на этот мой взгляд и продолжил свою мысль.
- Твой Гаврош скупил все меха по тройной для меня цене и загрузил "Аниту", - как я понял, это было название его шхуны, - хорошим углем. Если мне на континенте удастся весь этот уголь сбагрить по названной им цене, то я сразу же становлюсь очень богатым человеком и могу больше не заниматься перевозкой контрабандных грузов для других. В свое время я мечтал о такой независимости, но судьба решила мою жизнь несколько странным образом. Свою морскую карьеру я начинал лейтенантом флота, а сейчас влачу жизнь нищим контрабандистом, которого практически любой государственный чиновник может на долгое время упрятать в тюрьму. Может быть, ты найдешь мне место рядом с собой и твоими соратниками? У меня неплохое судно и хорошая команда, я не хочу, чтобы мои ребята, когда-нибудь закачались бы на реях какого-либо королевского фрегата.
Я понял, что именно капитан Орано, хотел мне сказать своими последними словами и сейчас не мог ему посоветовать, чтобы он переговорил с коммодором Скандинавом по этому вопросу. Поэтому я попросил его задержаться на секунду и мыслеречью вызвал к себе Кати. Через секунду тонкая девичья фигурка скользнула по сходням "Марии", которая на время стала штаб-квартирой службы безопасности и разведки. По-моему мнению, капитан Орано мог бы стать весьма неплохим офицером этой службы.
Негоциант Алекс Уидоу сам нашел меня в баре Гавроша и сказал, что специально зашел сюда, чтобы со мной попрощаться перед тем, как покинет Валенсию. Перед этим он встречался с капитаном Орлано, который согласился взять его и его компаньона на борт своей шхуны. Так, что завтра утром он вместе с Эль-Гауди Эриксоном покинет Валенсию и, может быть, навсегда. Мы долго говорили о всякой всячине, но уже перед самым расставанием Алекс неожиданно вдруг заявил мне о том, до конца дней своих будет хранить воспоминания о нашей встрече. Подумав, в ответ я рассказал Алексу о том, что наш общий враг, Черный Дух или архонт Арбакас, под видом наемников в государства Западной Империи направляет подразделения своих войск из людей в черном. Видели бы вы, как внезапно побледнел, мой новый друг и руководитель внешней разведки государств Западной Империи Алекс Уидоу, который моментально оценил полученную информацию и осознал, чем данное действие Черного Духа может грозить странам и государствам Западной Империи.