езкий порыв ветра, пришедшего вместе с тьмой, безжалостно сорвал с ветки маленький зеленый листок и швырнул его на мраморные ступени лестницы. Узкая легкая рука, более привычная к резцу, чем к мечу, бережно подняла его и спрятала в маленьком мешочке на груди, вместе с прядью чьих-то мягких золотистых волос. "Тук-тук, тук-тук...", билось рядом сердце.
К солоноватому запаху моря, который был памятен листу по вечернему ветерку с побережья, проносившемуся по саду в Прежние Дни, примешивался странный и страшный сладковатый запах. Листу вдруг представилось множество цветов, которые кто-то втоптал в прибрежный песок. На тонкую ткань мешочка упали несколько больших соленых капель.
Холод. Мириады ледяных игл пронзают плоть. Лист покрылся тонкой ледяной корочкой, будто остекленел, и стал почти совсем прозрачным. Но чем сильнее стегал ледяной ветер, тем упрямей билось рядом: "тук-тук, тук-тук..."
Ветер с гор запутался в высокой траве. Убаюканный его пением лист нежился в теплых лучах полуденного солнца. Огрубевшие пальцы осторожно разгладили измятую поверхность листа и поднесли его к большим серым глазам, вся тоска мира затаилась в их глубине. Два одиноких существа замерли на зеленой равнине у подножья гор.
Огонь. Обжигающий вихрь, жаждущий пожрать все живое. Словно огненный хлыст ударил по листу, превратив его почти на треть в безжизненный пепел. От страшной боли споткнулось в груди сердце.
Шорох тростника, плеск воды под носом корабля. Звездный свет высеребрил лист. Вздохом ветра понеслось ввысь: "Сереврен ренна мириэль..."
Легкий ветерок нес запах цветов и еще чего-то - нежного и щемящего - отчего сердце рядом с листом бешено колотилось, и, падая, сверкали на солнце большие соленые капли. Бледная, дрожащая, изуродованная огнем рука бережно положила лист на мягкую шелковистую траву у корней большого дерева с лучистой серебристо-зеленой листвой и белыми цветами. Обгорелый, порванный, запятнанный кровью лист засиял лучистым светом, и тот же свет вспыхнул в глубине серых глаз.