Аннотация: Вот нашел в архивах. Пускай здесь пока постоит. :)
Вместо пролога. То есть, черт те что.
Ночные бабочки словно осатанели: бились в лампу, садились на лицо и руки. Серега стряхивал их, а вместе с ними сон. Захлопнуть бы створку, но вставать... Стараясь не расплескать дрему, дотянулся до торшера, и включил темноту. А спать вдруг расхотелось. Что же все-таки было? Сон наяву? Развернутая в воображении секундная галлюцинация, обозначенная одним движением маятника, с которым он успел совершить путешествие туда-обратно? Звезды сыпались в окно как горох, и от того в комнате стояло почти неуловимое серебристое сияние. В угол, там, где зеркало, уже, кажется, изрядно намело звездной пыли. Грянул телефон. Звонки резкие, как возле закрывающегося шлагбаума. Междугородний?
-Алло? - спросил он в трубку. Сквозь шум и треск проскользнул мягкий знакомый голос. - Как добрался?
- Я? Хорошо добрался. Василиса!? Откуда ты!?
- Оттуда, оттуда. Теперь все на своих местах?
- Обожди! Только не вешай трубку! Ты можешь толком объяснить...
- Сергей, - прервала она строгим голосом, - у тебя что-то горит!
- Что?
- Паленым пахнет.
- Почему паленым!? Каким паленым?
- Начинаешь отвыкать,- засмеялась она, словно колокольчики зазвенели. Черт подери, из кухни действительно тянуло гарью. Ну да, картошку же поставил. Забыл совсем!
- Подожди, я сейчас! - крикнул он и побежал к плите. Выключив газ под чадящей кастрюлей, рысью вернулся к телефону. Схватил трубку - в ухо ударили частые гудки. Да что же это такое!? Не кончилось еще? А было? Если было, то где? Когда? Вчера? Год назад?
Глава первая. О которой главный герой мог бы сказать: "Ничего себе слетал за хлебушком"!
В то давнее утро (но по календарю-то - сегодняшнее!) - он проснулся в состоянии радостной эйфории: спихнул сессию. И неплохо, кстати, спихнул. Встал, пошатался без дела по комнатам: всюду бумаги, книги. Россыпями. Надо б разобраться. Бульдозером бы их. Ладно, успеется. Чайку пока испить. Забрел на кухню. Чай был. Но хлеба - ни крошки. Без хлеба чай - не чай! Пришлось собираться, умываться и, как не пытался себя обмануть перед зеркалом, бриться. Булочная была под боком, но на пути к ней явилась преграда. На лавочке, перед подъездом караулил проходящих сиротствующий старичок из 26-й квартиры. Как зовут его, понятное дело, Сергей не знал: они жили на разных этажах, но уважал: когда-то лет двенадцать назад старик этот отловив его во время завязываний соседских дверей. Хоть и отметил оплеухой, но матери не сдал и участковому не пожаловался. Старик поманил Серегу пальцем.
- Уважьте, молодой человек, пенсионера, по старой дружбе: отоварьте рецептик. Для сердца капельки.
Сергей взял бланк и деньги. Ладно, аптека за углом, не велико расстояние. Но там лекарства не оказалось. Пришлось идти в центральную. Возвращался напрямую, через дворы. Все шло нормально, покуда не преградил ему дорогу свежесколоченный забор. Знал бы, что за этим последует - обошел да и все. Но судьбу, видно, не обойти. Забор в двадцать лет не преграда - развлечение. По случаю выходного стройка стояла, и лишь впереди за невысокой кладкой рваными хлопьями полз в небо дым. Видно, варили битум. Так ему показалось поначалу, но на самом деле у дыма этого было совсем другое происхождение. На середине стройплощадки, пузатясь раздутым брюхом и широко раскинув три головы, лежала огромная ящерица с перепончатыми крыльями. Она распласталась на строительном мусоре и вовсю дымила головами. На некотором отдалении от нее стояли двое дедов и возбужденно переговаривались.
- Прямо на объект шлепнулась, - сказал один другому, - сгорит что-нибудь, а мы в ответе.
- Ну, сейчас - мы! - Запротестовал другой,- мы что ли его сюда запускали? В журнале все записано. Мало ли что сверху будет падать!
Чудище уже не шевелилось. Струйки дыма истончились: видно жизнь в нем угасала. -Никак помирает,- заволновался беспокойный старик.
- Жив курилка. Видишь, дымится? Ох, подожжет он нам что-нибудь! Давай его из шланга, пока пожарники приедут.
- Слышь-ка ты, а может его для кино купили, за валюту. Сам сдохнет - ладно, а замочишь, так еще и заплатишь. Он, видно, больной, вон дышат, как сердечник.
- Лекарств бы ему каких.
И тут Серегу словно кто-то дернул. Ну, стоял бы себе спокойно, нет, же. Вот бывает так: стоишь и наблюдаешь какую-то драму, человек сознание потерял, или на третьем этаже горящего дома в окне кто-то бьется. Переживаешь, дергаешься, а сделать ничего не можешь. Пока не найдется герой. Который спасет и уладит. Как же хочется быть таким героем! А как? Тут же вроде случай представился. Сорвал Серега пробку с пузырька, подбежал поближе и бросил, его, словно гранату, чудовищу в ближайшую пасть. Хорошо было видно, как пузырек упал за зубами, и как струйка, булькая, запульсировала на узком языке, а по нему потекла в глотку. Тотчас же из глубин вырвалось белое облачко, и от него густо запахло аптекой. Шеи чудища вдруг напряглись и вытянулись, в раздувшееся тело со свистом устремился воздух, из ноздрей повалил густой тяжелый дым, словно внутри разгоралось пламя. Крылья с грохотом ударили о землю, подняв тучу пыли. В лицо Сергею стегнуло мелким мусором, он закрылся руками и, поскользнувшись, сделал непроизвольно несколько шагов вперед. Тут-то его и подцепило за одежду острым шипом крыла и подбросило вверх. Чудище, растопырив крылья, уже поднялось на ноги и потому он не упал на землю, а скатился по кожаной плоскости на спину. Змей в это время сильно толкнулся ногами и пошел на взлет. Сзади тяжело и мерно, со скрипом, словно мельничные, заходили перепончатые крылья. Серега запаниковал, долез до шеи - там где она вырастала из спины образовалась удобный прогиб и крепко вцепился в чешую. А что ему оставалось делать? Та голова, за которой он сидел, была коренной и смотрела только вперед, словно одна только и знала дорогу. Пристяжные же изворачивали шеи и зло косили глазами. Левая, кстати, выглядела значительно потрепанней правой: рог на затылке был срублен под корень, а вдоль шеи сквозь грубые костяные бугры тянулась бурая полоса незащищенного тела. Летело чудище довольно ладно: без рывков и качки. Крылья ходили медленно, то и дело замирая в горизонтальном положении. Плохо было то, что остро пахло гарью и дым щипал глаза. Внизу, как клок газеты по реке, уплывал назад город. Змей тянул все выше и выше. Потом наполз плотный туман и поглотил их.
Довольно долго они летели в сыром полумраке, а потом вдруг ярко ударило солнце. Потеплело. Змей пошел бойче, шеи, которые были почти вертикальны, вытянулись вперед. Внизу развиднелось. Без конца и края - изумрудная зелень. Курчавые очертания рощ и перелесков, а среди них лужицы озер и голубые ленты рек. Иной раз мелькала деревушка. Только, странное дело: увидев в небе такое чудо, люди не глазели и не дивились, не показывали пальцами, а бросались врассыпную, будто проходил на бреющем вражеский истребитель. Змей жался все ниже и ниже к земле. Вот из-за пригорка вынырнула еще одна деревушка. Змей, доворачивая на нее, резко лег на крыло, напрягся. Внутри у него загудело, и вдруг в сторону домов вырвался язык пламени, будто огнемет выстрелил. И тот час же от земли вжикнули две стрелы. Одна мимо, другая застряла в чешуе - руку протянуть. Змей заложил крутой вираж, и Сергея потянуло в сторону. Чтобы не упасть, он хватаясь за чешую, тянулся до боли в мышцах, превозмогая инерцию. Змей вновь заходил на деревню. Выровняв полет, пошел на снижение. Соломенные крыши неслись навстречу. Среди домов радостно пылал стог, подожженный при первом пикировании. Дракон, вновь напрягся, внутри его загудело, но Сергей, перегнувшись, дотянулся до стрелы и с силой надавил на нее. Крылья ударили мощно и резко, змея понесло вверх и в сторону. Левая голова вдруг резко развернулась и приблизилась к нему. Сергея обдало жаром, немигающий глаз уставился на него и не было в нем никакого выражения: ни удивления, ни угрозы, ни ярости. При виде огромной пасти, раздвоенного языка, нацеленного на него, Сергей оробел так, чт руки его ослабели и, когда змей сделал "горку", стряхивая его, не сумел удержаться и камнем полетел вниз. Надо же было так повезти, что попал он в одно из многочисленных озерков, разбросанных по изумрудной долине, в самую его середину.
Глава вторая. В которой Серега, спасшись от огня, попадает в воду.
Шлепок получился смачный! Серега ударил в голубое оконце головой и плечом, расшиб вдребезги спокойную гладь, и, вдавившись до самого дна, пробкой вылетел наружу. Саженками доплыл до берега. Песок был чист, мелок и горяч. Серега развесил одежду для просушки, а сам повалился на живот, зарыл по локти руки, как в детстве, и закрыл глаза.
- Извиняюсь, - сказал кто-то негромко,- вы еще купаться будете? - И кашлянул виновато. Серега поднял голову. Перед ним стоял мужичишко в тельнике. В мокрой его бороденке и волосах запутались мелкие водоросли. Он, видно, тоже недавно нырял.
- Здравствуйте, - невпопад ответил Сергей, а что тут можно ответить впопад. - А что?
- Да нет, ничего. Просто я на бережку был, когда вы нырнули. Так совпало. Незадача.
- Вряд ли буду, - ответил Сергей.- Накупался уже.
- Вот и правильно. - Как бы даже обрадовался собеседник. - Ни к чему это. Баловство. И вода здесь грязная. И омут, опять же. Место, прямо скажу, нехорошее. Нечистое. Он вздохнул. Искоса, словно стесняясь, но пристально посмотрел на Сергея и добавил.
- А я смотрю, не наш Вы. Не местный. Хотя выражение вашего лица мне вроде знакомо. Может быть, на вызове где встречались?... - Он сделал заминку, словно припоминал, но не вспомнил и спросил, видно, для продолжения беседы: Вы к нам недолго?
- Пока не знаю.
- Это ничего, отдыхайте. Отдых у нас хороший! А жизнь скучная. Меня зовут Кузьмой, -продолжил он, протягивая руку,- я местный житель. Ладонь у него была узкой и холодной, как огурец из погреба. При этом дядька церемонно шаркнул ногой, и тут Сергей увидел, что он в ластах. Странных каких-то ластах, не поймешь, как крепящихся к ногам. Тот перехватил его взгляд. Усмехнулся грустно, и показав на озеро, вдруг невпопад с жестом сказал:
- Живу я здесь. - Затем махнул рукой и с тоскливой безнадежностью и побрел к воде... У кромки берега повернулся и, словно аквалангист, пошел спиной вперед, но на Серегу больше не смотрел, словно стеснялся. Потом, сильно оттолкнувшись, нырнул спиной вниз и почти без брызг, легко и ловко канул. Только широкие листы кувшинок качнулись несколько раз. Серега постоял немного, ожидая, когда он вынырнет, и пора бы уже было, но вода оставалась неподвижной. Но когда он с замиранием сердца дернулся к воде - человек тонет! - в середине пруда вдруг медленно всплыла голова мужичишки ровно настолько, чтобы открыть рот и произнесла ясно и четко: "А сказал купаться не будешь! Шел бы ты себе, мил человек, по своей надобности. Неровен час". Угрозы в интонации не было никакой, но сказано было так, что Серега тут же собрал мокрые свои вещи и пошел прочь. Через какое-то время он вышел на пробитую в траве грунтовую дорогу. Вот и хорошо: куда-нибудь да выведет!
Глава третья. В которой есть перепутье, камень придорожный и ехидный вещий ворон.
Серега огляделся. Очень симпатичный пейзаж развертывался вокруг. Можно сказать - идиллический. Будто находишься на съемках детского сказочного фильма. Перед ним расстилалось поле. Не поле, а полюшко! Такое оно было раздольное да приветное. А через него шла дорога прямоезжанная. Обычный сельский битый-перебитый проселок с блюдцами воды в рытвинах. Да только без привычных изгибов, а прямая, как стрела. По ней Серега и пошел, надеясь, что рано или поздно выйдет к какому-либо населенному пункту, а если повезет, то догонит его попутная машина. Странная это однако была дорога. На поверхности ее не запечатлелось следов ни одного машинного ската или тракторной гусеницы. А вот узких тележих следов было здесь предостаточно. В экую глубинку занесло меня, - подумал Сергей, - старательно обходя тему средства перемещения, благодаря которому здесь оказался.
Вот навстречу ему поднялся лес... Темный лес, так будет точней сказано. Этакий кудревато-живописный и в то же время мрачный. Из чащобы отчетливо доносился вороний грай. Поле неожиданно закончилось и на смену ему пришло поросшее мелким кустарником предлесье. Здесь дорога ветвилась натрое. А в точке этого ветвления лежал огромный темный камень. Серега усмехнулся. Вот ведь. Только надписи для путника там не хватало! Оказывается, хватало. Если это была шутка, то она затянулась. Но Сергей, как не противился этому разум, понимал, здесь все по-настоящему!
Надпись была старая, выкрошившаяся, но вполне различимая. Буквы по очертаниям древнерусские складывались в вполне современные слова: "Кто налево пойдет - счастье найдет, кто прямо пойдет коня потеряет, кто направо пойдет - сам пропадет". Серега огляделся. Он очень рассчитывать увидеть где-нибудь поблизости бивак киношников - с их камерами, осветительными приборами, девушку с трескучей дощечкой, на которой прописываются номера дублей, массовку и, возможно, кого-то из известных артистов. Но вокруг было тихо и никаких следов съемок, в виде пластиковых бутылок и разного бытового мусора не наблюдалось.
Надпись, однако, была довольно забавной. Налево пойдешь - счастье найдешь. Это сколько уже человек искала счастья "налеве", да мало кто нашел... Сергей взглянул в направлении, куда вела эта дорога. Она поворачивала в чисто поле и скрывалась за горизонтом. Так как он был неженат, то этот вариант даже не стал рассматривать. Направо идти он поостерегся и решил направиться прямо, тем более, что коня он не имел, а значит, терять ему было нечего. А прямо это лежало через лес. Сбоку мелькнула в воздухе тень и на камень плюхнулась большая черная птица. На грача она была не похожа. ВорОны - серые. Оставался только вОрон. Их Сергей видел только на картинках, да и то особо не приглядывался. Ворон потоптался на вершине камня, устраиваясь и кося на Серегу левым глазом. И было в этом взгляде какое-то, как показалось ему, осмысленное выражение. Смотрел ворон на него без опаски, а вроде как насмешливо. Такой наглости Сергей не вынес и запустил в нахальную птицу комом засохшей земли. Бросок был удачный. Ком ударился прямо под птицей и красиво разлетелся пылью. Ворон подпрыгнул, помогая себе крыльями, и вновь плюхнулся на вершину.
- Придурок, - отчетливо произнес он.
То, что ворон был говорящий, Серегу уже не поразило. Вороны хорошие говоруны, если с их правильно обучать, но то что он сказал ни "дурак", а "придурок" да еще с нужной интонацией - обидой и насмешкой - смутило Серегу, подспудно наводя на мысль, не слишком ли это пернатое хорошо говорящее?
- Бросай бросаться... Вопросы спрашивай! - Гаркнула с достоинством птица, выбирая для общения слова, содержащие звук "р".
Серега опешил. Возможно, он сошел с ума. Но пока он не вступил в беседу с пернатым, это сокрыто для окружающих и потому не так стыдно. Он огляделся еще раз. Окружающих не было. Если факт сумасшествия уже свершился, то что толку сопротивляться реальности?
- Ты кто? - спросил он с несколько смущаясь своего неадекватного поведения.
- Ворон. Вещая птица, - ответил Ворон тоном глашатого на площади. И добавил тише, как бы для себя, - раз...
- Что раз? - Не понял он.
- Вопрос раз. И второй...
- Это не считается, - запротестовал Сергей. И сам удивился, насколько быстро он вошел в роль. Болезнь явно прогрессировала.
- Хорошо, - охотно согласился Ворон. И добавил тем же тоном, что сказал "раз", - что с дурака взять?
Сергей сделал вид, что не расслышал.
- Где я? - быстро перевел он разговор на другую тему.
- На перепутье! - снова гаркнул ворон.
- Тоже мне вещий, - начал злиться Сергей, - так любой дурак отвечать может.
- Правильно. Даже ты, - охотно согласился ворон.
Обижаться было себе дороже. Но глазами Сергей уже присмотрел увесистый камень, который можно будет использовать как аргумент в конце разговора.
- Как мне выбраться отсюда?
- Иди своей дорогой... - ответ был вполне в духе авгуров и пифий. Ворон немного помолчал, но то ли проследил взгляд Сергея, то ли перестал обижаться и добавил:
- Прямо иди!
- Научил, - хмыкнул Сергей, - я и собирался прямо. - Но за камнем нагибаться не стал, тем более, что Ворон был настороже. Но улетать он не собирался, словно чего-то ждал.
- Нечего мне тебе подать, - по-своему истолковал его молчание Сергей. - Ворон, конечно, наговорил всякой чепухи. Но говорил он вполне осмысленно, и это было удивительно, поскольку даже среди людей такое встречается не часто. И подумалось Сергею, что это розыгрыш. Типа тех, что потом вставляют в телевизионные шоу, дабы потешить народ после тяжелого трудового дня. Сам сколько раз смеялся над такими лохами, представляя, что он-то в дураки не попадет. Ну да, в придурки! И в третий раз осмотрелся он, ища спрятавшихся где-нибудь поодаль телевизионщиков. Но снова никого не увидел, кроме всадника на горизонте, который скакал по дороге, которую недавно прошел Сергей.
Глава четвертая. В которой богатырь угощает Серегу семечками, а затем оставляет в лесу, чтобы обойти предсказание.
Чем ближе приближался конник, тем больше удивлялся ему Сергей. Это был рослый детина в остроконечной отливающей металлическим блеском шапке и такой же рубашке, в левой руке он держал заостренную палку. Копье! - догадался Сергей. Похоже, все-таки здесь шли съемки. Всадник подъехал поближе и придержал коня. Оба они были в тему. Верховой - добрый молодец, иначе не скажешь, ну а конь, не надо быть зоотехником, чтобы определить - богатырский. И атрибутика не подкачала. Реквизит был изготовлен и подобран убедительно.
- По добру ли здоровьеце, отрок? - спросил всадник, видимо, уже вошедший в роль.
Сергей шутейно поклонился и отвечал в тон.
- Спасибо зарядке, здоровье в порядке. И тебе не хворать.
На что всадник отвечал вполне серьезно в том духе, что мол, что со мной станется, коли меня природа до такой степени не обидела... После этого он повернулся к камню, несколько секунд поелозил по нему взглядом, а затем, заметно смутившись, вновь обратился к Сергею.
- А разумеешь ли ты грамотку, отрок?
- Вполне, - отвечал Сергей, которому этот балаган уже принадоел, однако грубить до получения ценной для себя информации было себе дороже.
- Пособи, добрый молодец, - радостно воскликнул богатырь, и Серега отметил, что в глазах собеседника продекларированный им образовательный уровень значительно повысил его социальный статус. - Прочти-ка мне, что там сегодня прописалось. Меня Васей зовут, - добавил он, почтительно снимая шлем и обнажая курчавую русую голову.
- Где написано? - не понял Сергей, - тупо рассматривая старинную надпись.
- Да на камушке-то...
Сценарий они что ли меняют на ходу? Но актера где неграмотного взяли?
- Деревня, - обидно выкрикнул Ворон и неизвестно было, к кому эта реплика относилась. Однако Вася среагировал мгновенно, хоть с виду выглядел увалень-увальнем. Сдернул с плеча лук, стрела словно прилипнув к пальцам тут же легла в тетиву и вжих пробила ворона насквозь - от бедной птицы перья полетели в разные стороны! Однако она, видно, не оценила смертоносного попадания, а гаркнула свое любимое "придурок" и взмыла вверх. Правда, полетела она тяжело, низко над землей.
- Вот зараза, - сказал Вася, переходя со сказочного велепюка на повседневную прозу, - надоела! Сколько уж раз я ее протыкал, а все наука не в прок... Хоть бы раз, прочитала, что там пишут, как не просил, чем не задабривал. Так что там они сегодня на камешке-то прописали?
Он спросил это серьезным, заинтересованным тоном, и Сергей, находясь еще под впечатлением васиного владения оружием, не стал его раздражать и прочел надписи. Богатырь почесал затылок.
- Значит, про Елену прекрасную и полцарства пункта нет? Эка незадача! Нет, ну вот как они рассуждают. Почему дорог поболе не наделать? Все у них какие-то правила да традиции! Три и все тут! А ты, добрый молодец, - подтвердил он сергеев статус, - куда путь держишь.
- В город, - отвечал Сергей, решив не вдаваться в подробности. Ну не внушал ему Вася доверия! В том смысле, что с головой у него явно были не лады еще больше, чем у Сергея. Если он только разговаривал с Вороном, - кстати, не он первый, - то Василий требовал от нее еще и чтения.
- Это тебе по прямой дороге надо. А поехали-ка вместе, вдруг неизвестно чему обрадовался богатырь. По пути нам. Не до самого города, а до Кота, пожалуй, довезу. Он поможет. Он башковитый. Еще побольше тебя грамотный.
- Кто? - не понял Сергей.
- Кот! - ответил на полном серьезе Вася.
Ну, а куда было деваться? И он подошел к коню. Вася подхватил его свободной рукой за куртку и легко, словно котенка посадил у себя за спиной. При этом без всякого напряжения подержал на весу, пока Сергей распределил относительно конской спины ноги.
- Места здесь, конечно, глухие... - ознакомил он с обстановкой Сергея, когда они въехали в лес. - Нехорошие места. Нечисть из чащобы вылазит да и разбойнички иной раз балуют. Но со мной ты не бойся. Со мной не забалуешь!
Они ехали уже довольно долго. Василий, поначалу без умолку болтавший, постепенно стал сдержанней и, наконец, совсем замолк. Лес становился все мрачней. Был он в основном лиственный, а потому темный и сырой. Дорога постепенно сузилась до тропы и стоявшие обочь ее деревья хлестали путников ветвями и цеплялись за них усохшими сучьями. Конь поначалу бодро трусивший вперед, теперь шел настороженно и Васе приходилось подгонять его ударом богатырской ладони. Конь тревожно прядал ушами, словно прислушивался к чему-то.
- Чует волчья сыть, погибель, - сказал Вася. И голос у него был уже не тот, что в поле. Пропали зычность и бесшабашность. - Да только мы судьбу-то обойдем. Нам наша неграмотность поможет. Кто про коня пунктик читал? Ты... Значит ты коня и потеряешь. Так что не обижайся, добрый молодец. Кот тут неподалеку живет. Вон тропинка от дороги отстраняется, по ней и иди.
С этими словами он обернулся и снял не успевшего сообразить, что к чему Сергея с коня. Поклонился ему и пустил лошадь вскачь.
- Да и черт с тобой, - сказал вслед ему опешивший - и в буквальном смысле, заметьте, опешивший! - Сергей.
В ответ из чащобы что-то гикнуло. Это было так неожиданно и страшно, что он невольно присел. Возвращаться было далеко. Тропинка к Коту - может быть, это фамилия такая, попытался он успокоить себя - казалась единственным спасением, и он пошел по ней.
Глава пятая. В которой Сергей знакомится с котом-замредактора и русалкой-машинисткой.
Но это была не фамилия. Тропинка, по которой шел Сергей, обрывалась, упершись в огромный - не меньше, чем в пять обхватов, дуб. Сергей удивленно поднял голову: он ошибся - тропинка не обрывалась: она словно бы поднималась вверх по стволу. Казалось, что кора на дереве протоптана - будто путник, подойдя к нему, продолжал двигаться вверх с той же уверенностью, как и по земле.
- Эгей, - окликнули его сверху приятным женским голосом, - вы автор?
Час от часу не легче...
- Мне бы поговорить, - отвечал Сергей осторожно. - Из густой кипени дубовых листьев выглядывала симпатичная женщина. Но волосы у нее были почему-то зеленые. Мода такая, что ли? Ну, если красят в фиолетовый цвет, то почему бы не красить в зеленый, - из последних сил цеплялся за здравый смысл Сергей.
- Замредактора сейчас занят, но вы можете подождать в приемной! Ловите! - И с этими словами она скинула ему веревочную лестницу. Сергей заколебался, но сзади гикнуло уже совсем близко и настолько плотоядно, что он поспешно начал карабкаться вверх. Тут-то он и понял происхождение тропинки. Ноги то и дело соскакивали с ненадежных ступенек, и он в конце концов полез на одних руках, упираясь ногами в ствол.
На нижнем ярусе раскидистых ветвей был устроен настил, на котором стоял канцелярского вида стол. За ним сидела зеленоволосая красавица. Она была... Не совсем, конечно, обнажена, однако вид у нее был такой, будто бы она собирается загорать. Секретарша в купальники - это было слишком. Но Сергею стало совсем нехорошо, когда он увидел выбивающийся из под стола, там где логично смотрелись бы женские ножки, серебрящийся чешуей рыбий хвост.
- Кто там, Гелла?
- Маркиз Котофеевич, вы освобдились? К нам посетитель. - Гелла кокетливо взглянула на Сергея. - Симпатичный. Откуда-то сверху мягко и бесшумно спрыгнул огромный черный котяра. В пенсне и с бабочкой.
- Здравствуйте, здравствуйте, дорогой! Вы к нам по объявлению? Вы имеете опыт работы в газете?
- Имею, - сознался совсем уже одуревший Сергей. Он действительно писал поздравительную заметку в факультетскую стенновку, посвященную празднику восьмого марта.
- Меня, как вы уже поняли, зовут Маркиз Котофеевич. Здесь так зовут. В вызовах по-разному... Чаще всего в рифму с биологическим видом - то Обормот, то Бегемот. Последнее он произнес не без гордости. Позвольте узнать ваше имя и кое что из истории вызовов.
Окрылившая его у дорожного указателя надежда угасла. После того, как на сцену в этом спектакле вступили машинистка-русалка и кот-замредактора, нелепый Вася касался относительно нормальным сумасшедшим.
Кот между тем вопросительно поглядывал на посетителя и ожидал ответа. На морде его были написаны доброжелательность и терпеливое понимание. И взгляд был, конечно, по-человечески осмыслен. Будто это и не кот, а артист в кошачьей шкуре. Только вот артистов таких мелких не бывает.Впрочем, и таких крупных котов.
- Возможно, вы инкогнито. - Прервал затянувшееся молчание кот,- тайным образом? Мы уважаем интересы обратившихся к нам лиц. Анонимность газета гарантирует... У вас заявление, разоблачение, обвинение?
- Нет... У меня... Видите ли... Скорее несчастный случай...
- Несчастный случай?! Это великолепно, то есть...я хотел сказать... Впрочем, я вас слушаю.
- Я заблудился.
- Вот как?- Кот посмотрел удивленно.- Я думал...Впрочем, а куда вам надо было попасть?
Серега пожал плечами:
- Не знаю, как и объяснить.
Кот, кажется, был сильно заинтригован. В глазах его разгорались зеленые огни, кончик хвоста беспокойно затрепыхался из стороны в стороны, а лапа уже вынимала из стаканчика чернильного прибора перо.
- Я вижу, вы затрудняетесь...-, подтолкнул он события, - с вами произошло что-то из ряда вон...Понимаю. Но давайте по порядку...Вы из города?- спросил он, окинув Серегу оценивающим взглядом.
-Из города...- начал был Серега, но запнулся, поняв вдруг, что совсем не его родной город имеет ввиду кот.
-Из старого, нового, стольного?- Кот с каждым словом все внимательней вглядывался в серегино лицо, и вдруг сверкнул глазами и стукнул себя лапой по лбу, всем своим видом крича: я вспомнил! Он вздыбил хвост, расправил усы и принялся жеманно раскланиваться, мурлыча при этом:"Добро пожаловать, ваше высочество".Это было последней каплей. И без того зыбкий мир вдруг поплыл у Сергея перед глазами, распался на куски и по частям погас...
Но вот он вновь затеплился малой мерцающей точкой, окруженной густой темнотой. Серега медленно приходил в себя. Он чувствовал, что лежит на чем-то мягком, удобном, теплом. Провел ладонью - похоже на шкуре. Мерцающая точка оказалась огоньком фитиля. Возле него склонившись, сидела старушка.
- А вот подействовал приговор-то,- сказала она,- ожил-оклеял. Теперь ничего, встанет-поднимется.- Она вдруг низко наклонилась и посмотрела пристально, так пристально, что Серега почувствовал кожей ее взгляд.
-Не наш он, дальний, непростой.
На эту фразу из густой тени выступил кот. Сверкнули зеленым хрусталики его глаз.
-Тю-тю-тю, бабушка. Об этом не слова. Подняла и спасибо. Вот-ка тебе за труды.- Он сунул ей что-то в руку. Бабка не поинтересовавшись подарком, запихнула его куда-то запазуху. Она кряхтя поднялась, отвернула ветви и выглянула наружу.
-Пора мне, помчусь-полечу, а вот напоследок выпей-ка.
Она налила в граненный стакан, мутно забликовавший в струящемся сквозь незадвинутые ветви лунном свете, из фигурной бутылочки. Запахло мятой и еще чем-то кладбищенским.
-А ну, касатик-красавчик выпей... Хе-хе, за знакомство. Чую я свидимся мы с тобой еще, свидимся...
И тут он увидел ее лицо: горбатый длинный нос, выпяченный подбородок с бородавкой. Ведьма! И словно приговоренный взял стакан и залпом выпил снадобье. Будь что будет! И закашлялся. Обожгло гортань, огонь с треском побежал по костям и жилам, в мгновенье прогорело, распалось, исчезло тело. И ощутил он необычайные покой и легкость. Веки сомкнулись, но перед тем успел он увидеть, как старуха, потрепав кота по загривку, причем из-под руки ее вылетел сноп искр, ухватила откуда-то метлу и уселась на нее и вылетела со свистом в прогал меж ветвей. И черт ее знает она ли это свистела, или ветер.
И снилось ему, что он умер и невесомого его носило в надземных сферах среди влажных облаков.
Глава шестая. В которой кот производит Сергея в принцы.
А потом было легкое пробуждение. И подумалось ему что сон этот в руку и все объясняет. На самом деле, мир этот был так не похож на тот, в котором он жил прежде. Может быть, это еще были не тот свет, но уже и не этот. Правда, в нем не все так, как учат проповедники и рассказывают очевидцы, что ж, из самых глубин его еще никто не возвращался. И то, что тело его с ним, в этом тоже нет ничего необычного, ведь убеждают кришнаиты, что после каждого перевоплощения душа получает новое обличие, и на том свете она приобретает материальную оболочку. Взглянуть бы на себя в зеркало! Интересно, когда же он все-таки умер? Переход произошел совсем незаметно... Ну да, дракон. Символ смерти. Он-то и прилетел за душой. Значит, когда шел через стройку. Но ведь ничего не почувствовал: и сердце не кольнуло, и удара никакого не ощутил. И тут он вспомнил, что, пробегая через груду кирпича, споткнулся и даже, кажется, упал...
Так что же это рай, ад, чистилище? Он поднялся со своего ложа и огляделся. Похоже, он спал в редакторском кабинете, на большом кожаном диване, застеленным огромной, - не медвежье ли? - шубой. Насчет рая - вряд ли. Слишком много здесь всякой нечисти. А для ада очень уж хорошо. Остается чистилище.
Поняв, что умер, Сергей почувствовал облегчение. Упокоился-успокоился. Что волноваться, если самое страшное позади? Теперь, можно было спокойно оглядеться. И самое главное не надо было суетиться, надрываться в бесполезных попытках вернуться. Невозможно ведь. Обживаться надо, привыкать.
Кот не докучал ему. Он возился с макетами газетных полос, то и дело прикладывая к им металлическую линейку. Затем вдруг, сдвинув бумаги в угол стола, повернулся к Сергею.
- Думаю, не плохо было бы почаевничать? И не дожидаясь согласия крикнул: "Гелла, принеси нам чаю!" Оказывается и тут едят.
- Познакомимся же наконец, - продолжал кот, когда Гелла внеся чай (на этот раз она была на длинных стройных ногах) удалилась - я, как вы догадались здесь редактор. Но так как в должности не утвержден, потому что утверждать меня некому, подписывать газету буду титулом "за редактора". Имя мое вы знаете, фамилии у меня нет. Если мое имя кажется вам слишком витиеватым, можете называть меня просто Господин Редактор. А вас как прикажете величать? Досадная случайность помешала вам представиться.
- Сергей.
-Пусть так. Я понимаю, инкогнито, деликатная ситуация. Но тогда уж лучше Серж,- кот явно был разочарован ответом. Что прокручивалось у него под шерстяным лбом, что занимало его, тревожило? Каких откровений он ожидал от Сергея? Но явно не тех, которым тот сам искал возможности поделиться. Кот перевел разговор на газету. Выяснилось, что она еще ни разу не выходила, собственно только намечалось ее издавать и даже названию еще нет, хотя конкурс уже объявлен и предложения поступают, да вот ничего приличного пока не предложено. И матерьялец уже кой-какой собран, да-с, недурной, кстати сказать, матерьялец. Есть интересные авторы, будет чем порадовать читателя, будет..." Вот взгляните-ка. Ну, первая полоса для такого номера традиционная: программная статья, то есть обращение к читателю, над ней сейчас, кстати, и работает Маркиз Котофеич. Дежурное название статьи "Время вперед!" Ну, вы, конечно, догадываетесь, в чем тут фишка! Кот замаодовольно хохотнул и, повертев хвостом, добавил: "Не сомневаюсь, что вы бывали в вызовах". На первой же полосе будет помещено приветствие одного очень влиятельного лица, не станем называть имен до срока, хотя вам-то оно, - тут кот сделал паузу и многозначительно посмотрел на Серегу,- конечно, знакомо. Скажите,- спросил он вдруг, словно решился, - вы слышали, неизвестными похищен средний принц.
- Ничего об этом не знаю, - ответил Сергей, не став уточнять, что это за принц такой, и почему он средний... Наверное, не потому что не блещет способностями.
-Иного ответа я от вас и не ожидал, - отвечал Маркиз Котофеич, несколько обиженно. Скажите,- поинтересовался он,- если это, конечно, не государственная тайна, вас часто вызывают?
-Куда?- не понял вопроса Серега, и по тому, как изумился кот, понял, что сказал какую-то великую глупость. Знать бы еще какую. А кот аж подпрыгнул от неожиданности, чай выплеснулся на шкуру, комнату же от этого прыжка качнуло. Но плюхнувшись обратно на сидение, вполне овладел собой.
-Черт! - воскликнул он, может быть, излишне старательно,- вот в чем главное неудобство походной жизни: любой порыв ветра может вызвать такой неожиданный казус. Как качнуло дуб! Вы заметили? - И добавил вполголоса,- по всей видимости мой вопрос был бестактен, прошу меня простить. Я понимаю, что особу вашего положения о таких вещах не спрашивают.
Он прихлебнул чай и продолжил не без гордости.
-А меня, представьте себе, вызывают довольно часто. Я, как шутят друзья, выездной. Последняя командировка, я называю жизни командировками, была довольно интересная, и роль мне выдалась значительная. Да-с, с философским, так сказать, уклоном. Это я,- он повел лапой, указывая на окружающее его,- ностальгирую. Тяжело, знаете ли, прожив полнокровную жизнь, вернуться ко всему этому...
-Вы умерли? - Сергей уже приспособился спрашивать впопад о том, по поводу чего не имел ни малейшего представления.
-Я? Нет. Я уехал куда-то... Воздухом... Не знаю, как объяснить. Там-то я, конечно, знал... - Он вдруг сильно загрустил.- Вот это,- кот пнул лапой в белый галстук-бабочку,- этот галстух да театральный бинокль, все что трансформировалось сюда вслед за мной. А сапоги, - он кивнул в сторону огромных сапог в углу, с отворотами и шпорами, - цепь, дуб - это пришло после первых командировок...
Низкий гортанный звук рожка прервал беседу. Кот метнулся к прогалу меж ветвей и заглянул в него.
-О, вам пора. Это наш рыцарь. Он проводит вас до...- Тут он испуганно, впрочем, довольно картинно, зажал рот лапой, словно чуть не сболтнул лишнего ,- до самого места. Извольте накинуть плащ. Затем с величайшим почтением сопроводил Серегу к цепи.
-Извините за скромный прием: мы только обживаемся. - Гелла кокетничала, но очень умеренно, если можно так сказать, почтительно. Сергей попрощался со всеми, сбросил наземь плащ, навязанный ему котом на прощанье, и взялся за лестницу. И вдруг услышал в спину мурлыкающий шепоток:"Счастливого пути, ваше высочество-средний принц!" От этих неожиданных и непонятных слов, как от толчка в спину, споткнулся и полетел вниз, скользя руками по веревочным боковинам лестницы.
Глава седьмая. В которой Сергей узнает, что жизнь не всегда заканчивается смертью.
Рыцарь поражал воображение. Словно отлитый из стали, он неподвижно восседал на зачехленной в парчу лошади, огромное копье достигало острием провисшей вдоль ветвей дуба сверкающей золотом цепи. На широком щите был изображен герб - растопыренная ладонь - и начертано по латыни "Otium molit viros". Серега знал, что означает эта фраза. Более того, это было его любимое выражение, которое он в свое время вызубрил наряду с десятком других латинских выражений. То был лингвистический минимум, без знания которого невозможно было получить зачет по латыни.
Когда Серега подошел достаточно близко, рыцарь, склонив голову, пророкотал.
-Прошу прощения, ваше высочество, что не могу оказать вам подобающих вашей персоне почестей, встретив вас коленопреклонно. Увы, я странствую, не имея оруженосца, и не рискую спешиться ибо не смогу воссесть в седло без посторонней помощи. Если вы соблаговолите сесть на эту лошадь,- он кивнул в сторону небольшого светлого конька в яркой сбруе, - то мы тот час же отправимся в путь.
Конек был не высок, и Сергей, утвердившись ногой в стремени, довольно ловко вскочил в седло. Рыцарь протрубил в рог, с дерева ему ответили таким же раскатистым звуком. Серега оглянулся: кот в ярко-красных сапогах со шпорами, в "галстухе", прижав к груди широкополую шляпу с пером стоял во фрунт на огромном высохшем суку и отдавал салют шпагой, а рядом на ветвях сидела Гелла и трубила, подобно Тритону, в морскую раковину. Серега помахал им на прощание.
Рыцарь ехал первым. Они миновали развилку, где вчера вечером Сергей был ссажен с лошади, и повернули направо, к городу. Таким образом, к своей цели Сергей двигался на перекладных, меняя лошадей и охрану, как и подобает важному лицу. Может быть, недаром его называют Ваше высочество? Возможно, в этом мире так устроено, каждому вновь прибывшему уготовано особое место: по заслугам в минувшей жизни? Этот вывод ему льстил. Беседа текла неспешно, благородно,
Конь шел легким аллюром и Сергей с удивлением и радостью видел, что он свободно управляется с ним, будто вся жизнь занимался верховой ездой. Может быть, и в самом деле на этом свете так заведено, что он сразу вошел в новый образ со всем набором прилагающихся к нему качеств? Сейчас ему для полного счастья не хватало лишь шпаги. Но не той, спортивной, с которой он в школьные годы выступал на всякого рода соревнованиях, а настоящей, боевой! С опасно поблескивающим клинком и витой гардой.
Рыцарь был немногословен и оживлялся лишь тогда, когда речь заходила о сражениях и походах. Как узнал Сергей, повоевал он немало и здесь и в вызовах. Так и подмывало спросить, что за вызовы такие, но помня реакцию кота, воздержался с вопросом, который даже среди сумасшедших ставил его в положение ненормальных. Впрочем, из рассказов Рыцаря он понял, что войны здесь и в вызовах даже сравнивать нечего
"Ведь,сэр, вы сами понимаете там в войне все решает отвага и решимость, здесь лишь умение и настойчивость. В вызовах его, как узнал Сергей из разговора, много раз ранили и даже несколько раз убивали...
-А здесь?
-Не понял, сэр? Вы имеете ввиду усечение сути, которое происходит при поражении оружием? Но ведь это совсем не то! Несколько дней покоя, и суть восстанавливается, а с ней и возвращаются и силы. Но даже если последует неожиданный вызов и перемещение произойдет в том момент, когда организм ослаблен, для рыцаря это не существенно. В вызовах постоянно нужны воины, перемещаются даже такие, от кого остались только латы. Иначе говоря, одна видимость.
Впрочем, как узнал Сергей, Рыцарь достаточно опытен и в благородном бою почти не терпел урона. В последний раз он воевал под знаменами английского короля Ричарда Львиное Сердце. О, это были десятилетия великих походов. Каким образом погиб? О нет, он там не погиб, он дожил там до глубокой старости.
Интересно, подумал Серега, если он умер стариком, почему же он сейчас молод?
-Так, стало быть, вы умерли в преклонных годах?
-Нет, сэр, я не умер... Просто жизнь кончилась.
-Жизнь?
-Я имел ввиду вызов, сэр.
Попробуй-ка вот так сходу разберись в этом каламбуре:"Я не умер, просто жизнь кончилась."
Дороге, меж тем, казалось не будет конца. Лошади шли шагом. У Сереги с непривычки млела спина. Рыцарь же, казалось, не чувствовал устали. Он сидел в седле как изваяние. Когда он надолго замолкал, Сереге казалось, что в седле едут пустые латы. Да, тренировочка у него была еще та! Но с другой стороны, должен же он заботиться о своем сюзерена! Он ведь не железный! Наконец усталость взяла верх над гордостью. Не пора ли сделать привал? И тут выяснилось, что рыцарь не в состоянии привалиться, потому что самостоятельно вернуться в исходное положение уже не сможет. И сколько времени он может находиться седле? Да, постоянно. Это его место. Ну, что ж, Ну тогда привал! Сергей соскочил с коня и чуть было не упал: одеревеневшие ноги совсем не слушались. Страшно хотелось повалиться на траву и вытянуться. Но нет, ни при вассале. Сергей зашел в чащу. Лес накрыл его прохладой. Казалось, что он уже был здесь когда-то давным-давно. Может быть, в детстве. Шум крон и запахи были явно оттуда. Нашел симпатичную полянку. Вот здесь можно и поваляться. Громко стрекотали кузнечики, толклись над цветками бабочки. И уже засыпая, понял, что на этой поляне все раза в три крупнее, чем обычно. Как было в детстве.
Глава восьмая. В которой Сергей попадает к разбойникам, где знакомится с настоящим принцем.
Спал ли он? Наверное, спал, потому что проснулся. Когда он открыл глаза, перед ним стояли трое. В руках у них были мечи и острия их почти касались его груди. Все трое стояли в почтительных позах с обнаженными головами и шляпы держали, прижав их к груди. И их бандитские рожи были Сереге уже знакомы...Как, впрочем, кого-то напоминали все, кого он здесь встерчал.
- Ваше высочество, покорнейше просим не шуметь, - иначе суть до самого донышка уменьшим... Не изволите ли встать?
Серега поднялся. Трава была высокая и идти было нелегко. Потом лезли через дебри и чащобу пока не пришли на какую-то проплешь, прикрытую со всех сторон колючим кустарником. Там, под деревом сидел тот самый плюгавенький атаман, со свернутым набок носом
- Кого вы привели, обормоты?
- Их высочества принца, кого ж еще,- переглянулся конвой.
- Дурье, какой это принц? Он что, одет в принцево? Или на нем золото-брильянты?
- а кто ж, как не Принц?- стал оправдываться тот, что был со знакомой Сереге рожей. - Но сказал это он как-то не очень уверено.- Как не принц, коли он в плаще и рыцарь его сопровождал.
- Какой рыцарь?
- У которого на щите про вирус написано.- Ответил белобрысый мужичишко с чернильным пятном на указательном пальце. В ответ на это главарь пригорюнился, переспросил: сам видел?
- Знамо дело.
- Эй, ваше высочество, произнес он скороговоркой, видно, на всякий случай, вы кто будете?
- А ты не видишь? - Сергей решил поосторожничать с ответами. Их манера общаться говорила, что хоть он и пленник, однако из числа тех, с которыми следует держаться почтительно.
- Я-то вижу, да не пойму. Ну да ладно, разберемся. Не извольте беспокоиться, вашство, все выясним. Если Вы, принц, мы Вас вернем государству за приличествующее вашему сану вознаграждение, если нет - тоже хорошо пристроим: продадим в рабство. В хорошие руки.
Серегу аккуратно связали и посадили под деревом, сами же занялись костром. Потом с верхушки дерева кто-то крикнул вороном и все замерли, схватились за оружие. Из лесу раздался ответный крик. Это наши возвращаются, не бойтесь, ваше бродь, сказал детина. Они вас тоже выискивают. Как узнал батько что вы изволили в одиночку через лес поехать тут же засады на всех просеках и устроил. Нам вот повезло, а другим - шиш.
И тут кусты распахнулись, и на поляне показался чернобородый красавец, за ним двое вели, поддерживая с двух сторон юношу в таком же, как у Сереги, атласном плаще. Но в первый момент Сереге показалось, что они внесли зеркало. И все, кто был на поляне, уставились на этого пленника, а потом разом обернулись к Сереге. Бородатый тоже закрутил головой и недоуменно развел руками, а потом глуповато проговорил, а мы вот тоже, понимаешь принца поймали...
- Н-да, почесал затылок главарь, кто же из них настоящий? И было от чего удивиться - сходство было поразительное.
Следствие было недолгим. Под плащом у юноши сказались вполне преличесвующие принцу одежды, в то время как у Сереги потертые джинсы и рубашка с закатанными рукавами. Да и прическа у него подгуляла - грива, хоть и была не короче, чем у Принца, однако нецарственно запущена. Серега был ошарашен не меньше других. И даже не тем, что у него появился близнец. В один момент рухнула вся его теория, и, оказывается, то место, которое, как он считал, предназначалось для него, было надежно занято. А он опять оказался вне игры.
-А что с этим делать?- спросили из толпы.
-Ты кто такой? - подступился к нему низкорослый разбойник.
-Путешественник.
-А что молчал? Шутил? С нами шуточки плохи, - разозлился детина и, развернувшись, врезал Сереге под глаз. Тот, связанный по рукам и ногам, повалился на землю, точно мешок.
- Дай-ка ему еще, - сказал атаман.
- Отставить, - вдруг тихо произнес Принц. - Развяжите его.
- Убежит, - сказал детина.
- А мы его спросим, - усмехнулся атаман. - Эй, прынц, а прынц, если развяжем, не убежишь? Пообещай.
- Убегу, - ответил Сергей, - наполняясь злостью. - Хоть развяжете, хоть не развяжете - убегу.
- Ну, так сиди связаный.
- Развязать! - велел Принц. - Вы собирались продать его в рабство? Я покупаю его...
- Это другое дело, - согласился атаман. Но тут же призадумался. - Но деньги вперед.
- Ты не веришь Среднему Принцу? - спросил Принц ледяным тоном. Все замолкли. Атаман, почувствовав, что от его ответа зависит его авторитет, нашел выход. Он стал шутовски кланяться, и отвечал с ехидным смирением
- Как не верить? Вашему Высочеству завсегда верю. Потому как есть верноподданный всем трем принцам и августейшей принцессе. Но коль он раб, то пускай пока останется при вас, то есть при нас. А потом сразу за все и заплатите.
-Дубина, - с некоторой брезгливостью произнес принц, - верноподданные подати платят, а от вас только расходы - на веревку да мыло.
С этим спорить никто не стал и Сергея развязали...
И Сергея развязали...
Глава девятая. В которой все умираю, а Сергей, взглянув на небо, становится ни жив, ни мертв.
Руки потихоньку отходили. Серега растирал кисти и осматривался. Бандюков было человек восемь. Все вооружены - кто дубинкой, кто ножом, топор, которым рубили ветви для костра - тоже оружие. Странные они были ребята... В том смысле, что выглядели как-то несерьезно. Не то чтобы карикатурно... Ну как бы выдернули их из детского фильма. Очень уж живописны, узнаваемо эффектны и даже комичны. Вот только дурашливой неуклюжести, которая отличает эти персонажи в кинематографе, за ними не водилось. Были они, как принято говорить в среде их коллег-современников, дядьки конкретные. Именно дядьки. Нынешние бандюки все, как правило, ребята молодые, накаченные. А эти. Один тощ, как велосипед, у двоих животы нависали над поясными ремнями. Но драться с ними бесполезно в любом случае. Бежать? А куда? Возвращаться к Коту? Пожалуй, это единственный путь. Только, как найти дуб зеленый? Весь день ехали верхом и не только по дороге - иной раз съезжали в какие-то ложбинки, иногда пробирались тропами. Нет, самому дороги к Лукоморью не найти. Стоп, а почему вдруг Лукоморью? Откуда Лукоморье? Так ведь дуб зеленый, златая цепь на дубе том, кот ученый и русалка на ветвях... Серега замер пораженный и даже руки растирать забыл. Нет, ну если это не галлюцинации, то, что тогда?
Откуда здесь Лукоморье. И где здесь, кстати? Знать бы, что это за "здесь" такое, можно было бы понять, откуда Лукоморье. Моря нет, а Лукоморье нате вам, пожалуйста. Но в любом случае от Лукоморья надо плясать, вот что. Что там с Котом в этих его вызовах было? Маркиз Тимофеевич и... Бегемот. Так он себя назвал. И в галстуке появился. Галстухе, как он говорил. Еще у него был театральный бинокль. Сапоги обязательно. Кот в сапогах и в галстухе. Гелла. Смесь булгаковщины и перровщины?
Допустим, - рассуждал он, - что я переживаю какое-то умственное помешательство на литературной почве. Только почему на литературной? Не такой уж я книгочей, чтобы на этом свихнуться. Даже точно не помню, кто про кота-комбинатора написал. Перро или братья Гримм. Ну, допустим, на литературной. Тогда все это мне только мерещится. Но почему же так болит плечо, руки ноют? Психика - психикой, а физуха - физухой.
- Отошли руки? - спросил Принц.
- Да вроде бы...
- Садись сюда, - он указал рукой возле себя, - ешь и рассказывай.
Тон Принца Сергею не понравился. Конечно, он его выручил, а, может быть, и спас. Спасибо большое. Но как-то резковато прозвучала фраза. Даже не приказ - повеление. Однако, при этом была проявлена забота. И Сергей решил не заморачиваться. Мало ли какой у его близнеца характер.
Он взял из рук принца толстый бутерброд c ветчиной и крупно откусил. Рот оказался занят, что избавило его от необходимости тут же пускаться в объяснения, и давало возможность обдумать ответ. Но как ни велик был кусок, через некоторое время он переместился в желудок. Принц ждал с холодным выражением лица. Деваться было некуда. Врать не хотелось, и, главное, любая ложь выглядела бы еще глупей того, что произошло. Он, не стал откусывать во второй раз, а сказал:
- Я готов ответить на вопросы. - Фраза получилась скукоженная и официальная из-за того, что Сергей не знал, как называть ему нового знакомого - на "ты" или на "вы". С одной стороны - сверстник, с другой - все-таки принц. Интересно, что сам разговор с принцем ему уже не казался странным. Впрочем, если с котом запросто разговаривал, то, что уж принца стесняться? Принцы говорящие, в отличие от котов, не редкость. Правда, с котами Серега и встречался регулряно, а вот с принцами его жизнь как-то все не сводила.
Ну а что принц? Если разобраться - обычный человек. В конце концов, чем я от него отличаюсь? - усмехнулся Сергей этой интересной мысли.
-Откуда ты? - Спросил Принц. И не то, чтобы строго, а как-то очень уж небрежно.
-Не знаю, как и объяснить. Издалека. Я студент... Ну, в общем , учусь в университете...
Принц неодобрительно покачал головой. Потом веско сказал: "История - лженаука. Развлечение досужих умов. Мода, перенесенная из вызовов. Разве в нашем университете есть такой курс? Не слыхал. Я сам пользуюсь услугами некоторых университетских профессоров. В частном порядке, разумеется. Или ты учился в вызове? Понятно... Ты проклюнувшийся... - Сказал он задумчиво. - Ты знаешь, я впервые встречаюсь проклюнушимся. Ничего... За исключением себя, конечно. Но это было так давно. - Глаза у него чуть затуманились, словно воспоминания детства неожиданно посетили его. - Ну, хорошо , - продолжил он через некоторое время, - вполне возможно, что историк нам будет ко двору. - Он хмыкнул, довольный удачной шуткой. - Ты после первого вызова, а это все равно, что новорожденный. Я чуть позже тебе расскажу о здешнем обиталище. Но сначала ты расскажи мне о том мире, куда тебя вызывали. Вернее, откуда ты пришел. Новый мир - это интересно. Он технологичный, эпический, сверхъестественный?
Вот как... Оказывается его случай не уникален. Ну, слава тебе!.. Хоть какая-то ясность наметилась. Все остальное - после. Не стоит спешить. Только слушать и привыкать.
-Там технологичный мир. Мир машин и электроники... - Начал он.
Принц, послушав немного, кивнул понимающе и прервал:
- Знаю: Россия. Современность, как это почему-то называют. Ситуация знакомая. Можешь дальше не рассказывать. - Принц, элегантно прикрывая ладонью зевоту. - Трудности перестройки. Развал промышленности и упадок нравов. Я встречал многих ваших. В Новом городе. Главным образом это бандиты, проститутки, продажные чиновники, нувориши и прощелыги различного толка. Целый квартал заселили. Мрачные субъекты. Неприятные. Постели-ка мне, спать хочу, - вдруг добавил он без перехода. Совершенно спокойно, как само собой разумеющееся.
- Что? - Не понял Сергей. И пока до него доходил смысл сказанного, Принц повторил.
- Постель мне постели. Я вон там лягу. Под деревом. Посмотри, чтобы муравейника не было. И скажи этим бездельникам - пусть лапника принесут. Они тебя из бивака не выпустят.
Сергей встал. Ответил резко:
- Пусть они тебе и стелют.
- Они не станут, - отвечал Принц с усмешкой. - Бесплатно не станут. Они мне никто. А ты раб.
- Чего? - Переспросил Сергей. Но до него уже дошло. Не выкуп за него обещал Принц заплатить, а купить, как раба.
- Привыкай, - отвечал весело Принц. И тут же добавил примирительно, - да ты не расстраивайся. Это только здесь ты мне, как слуга нужен. Не могу же я сам всем этим заниматься, - он покрутил в воздухе кистью руки, словно очерчивал круг неприятных бытовых обязанностей, которые передавал в руки Сергею. - А во дворце я освобожу тебя от обязанностей слуги. Более того: у тебя самого будут слуги.
- А если я откажусь?
- Тогда сделка не состоится, и они продадут тебя в рабство по-настоящему.
Замучатся продавать, - ответил Серега, и отошел в сторону.
- Эй ты,- крикнул Принц. Серега не оглянулся. Его разбирала злость. Но оклик, оказывается, был адресован не ему.
- Чего надо, вышество... - Откликнулся лохматый малый с кривым кинжалом за красным кушаком.
- Золотой заработать хочешь?
- Ну?
- Иди сюда. Постели мне вон под тем деревом. И скажи атаману, что я раба у вас покупать не буду. Он с брачком оказался. Забирайте обратно.
Сергея не стали связывать, только привязали за ногу к дереву рядом с костром, возле которого сидели два караульных. Он лежал на спине и глядел в ночное небо, чернеющее меж подсвеченных всполохами костра, пытаясь найти хотя бы одну звездочку. Но звезд не было. Видно, спрятались за тучами. На душе было тревожно. Где же он все-таки? Первый вариант - самый неправдоподобный и, те не менее, самый вероятный: он, действительно, попал туда, куда попал. И поэтому следует жить, примериваясь к обстоятельствам. И потихоньку разбираться. Второй вариант: у него все-таки съехала набекрень крыша. Ничего удивительного, что он этого не чувствует: сумасшедшие никогда не осознают себя неадекватными. Значит, и здесь следует жить применительно к происходящему. Неважно, реальные воображают тебя образы или мнимые, следует с ними ладить и не уступать при этом. Даже если со стороны это выглядит как бред, но для него-то это реальность. Вот и следует действовать, как в реальности.
Проснулся Сергей посреди ночи. Тонкий звенящий звук, почти на грани слышимости, пронзал тишину. Он сверлил мозг, отзывался неприятным томлением в зубах. Все вокруг изменилось. Провалы меж деревьев уже больше не были черными - через них на поляну проливался яркий фосфоресцирующий свет, дробясь в листве и ложась на землю причудливыми пятнами. Принц лежал неподвижно, закинув голову, и сквозь широко открытый рот в глотку ему вливалось серебряное сияние. Лицо, его словно окостенело. Сергею показалось, что Принц мертв. Сергей вскочил и тут же упал, подшибленный привязанной к ноге путанкой. Кое как дотянулся до костра, вытащил из нее головешку и пережег веревку. Подбежал к Принцу, дотронулся до безвольно повисшей руки. Кисть была холодной, и светилась в таинственном серебристом, свете словно восковая и он отдернул руку, в растерянности оглядевшись: разбойники лежали неподвижно. Даже не лежали - валялись. Словно перепившись, рухнули и тут же умерли. Было в их позах что-то искусственное, несовместимое с жизнью. Да, какая разница, что с ними. Пускай загибаются, искусственное дыхание он им делать не собирался. А вот Принц. Он, конечно, свинья, но бросить его будет еще большим свинством. А вдруг все-таки жив? А если нет? Тащить на себе труп... А если жив? Чертыхнувшись, рысцой подбежал к царственному сотоварищу по несчастью. Вновь дотронулся до руки. На этот раз она не показалась ему такой холодной. Скинул с плеч плащ, постелил его наземь. Все-таки, вышло по-принцевски: постелил. Перекатил царственное тело и, поднатужившись, потащил его прочь с поляны. Плащ скользил по траве удивительно легко. Спохватившись, вернулся к разбойникам: оставаться в лесу без оружия было бы глупо. Оттащив за ноги обнявшего копье караульного, пролез в шатер и забрал оттуда шпагу и кинжал Принца, лежавшие отдельно. Для себя взял узкий легкий меч. Подобрал и небольшой топорик - дров нарубить, если придется разжечь костер. Но какой костер без спичек, или что у них тут? Неловко принялся шарить по карманам и нашел-таки у главаря кресало. И тут атаман открыл глаза. Взгляд у него был мутный, бессмысленный, однако Сергея, словно кипятком обдало. Он отскочил в сторону и постоянно оглядываясь, бросился прочь с поляны, таща за собой плащ.
Принц лежал в той же позе. Но что-то неуловимое в нем изменилось, и это уже была не поза трупа, а поза глубоко спящего. По траве, по рыхлой рассыпчатой лесной подстилке тащить поклажу было нетрудно, однако вскоре могучие стволы разошлись и между ними встал стеной густой подлесок. Дорогу пришлось выбирать более тщательно. Кусты цеплялись за одежду, стелящиеся ветви тормозили плащ. Выбившись из сил, Сергей повалился наземь. И только тут отметил, что для ночной поры в лесу необычайно светло. Он поднял глаза и обомлел: над поляной навис огромный голубой шар. Он словно накатывался на Сергея. Какая Луна? Это была и близко не Луна. На шаре, задернутом в некоторых местах, словно кисеей, различались знакомые очертания материков.